Возникновение ранних феодальных государств в европе: Возникновение и развитие феодального государства и права

Содержание

§ 2. ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ФЕОДАЛЬНОГО СТРОЯ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ К КОНЦУ XI в.

Читайте также

Утверждение феодального строя в странах Западной Европы в IX—XI вв.

Утверждение феодального строя в странах Западной Европы в IX—XI вв. В IX—XI вв. в большинстве государств Западной Европы завершается процесс формирования: феодальных отношений. В одних странах, например в Италии и Франции, феодальный строй в основных чертах сложился уже в X

Основные классы феодального общества

Основные классы феодального общества В большинстве стран Западной Европы и в Византии в XI в. общество уже распадалось на два антагонистических класса: класс землевладельцев-феодалов и класс феодально зависимых крестьян. В наиболее тяжелом положении повсеместно

Завершение складывания феодального строя

Завершение складывания феодального строя В течение десятого столетия в Германии в основных чертах завершается процесс феодализации общества, втягивания в феодальную зависимость подавляющего большинства ранее свободных общинников.

Важная роль в этом процессе

Формирование феодального строя

Формирование феодального строя С прекращением походов викингов иссякли прежние источники богатств родо-племенной знати, ослабело ее общественное влияние. Земля стала концентрироваться в руках новых социальных элементов, прежде всего служилой знати. В формирующийся

§ 2. Основные черты средневекового права в Западной Европе

§ 2. Основные черты средневекового права в Западной Европе Средние века — это эпоха, когда в рамках складывающихся национальных государств постепенно формируются основы будущих национальных правовых систем. Этот длительный процесс завершается в большинстве стран уже

Очерк шестнадцатый Евреи Центральной и Западной Европы в середине восемнадцатого века. Разделы Польши.

Правление Екатерины II и введение черты оседлости

Очерк шестнадцатый Евреи Центральной и Западной Европы в середине восемнадцатого века. Разделы Польши. Правление Екатерины II и введение черты оседлости Когда Екатерина II проезжала через Могилев‚ «евреи воздвигли посреди площади возвышение с надписью: «Торжествуем‚

36. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ЯПОНСКОГО ФЕОДАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА

36. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ЯПОНСКОГО ФЕОДАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА В VI–VII вв. в Японии родовая община уступает место сельской общине, где происходят периодические переделы земли, на основе которых за каждой семьей закрепляется во временное пользование определенный надел.

§ 24. Формирование правовых институтов феодального строя

§ 24. Формирование правовых институтов феодального строя Социальная сущность феодализма В эпоху существования варварских государств у большинства европейских народов завершилось формирование нового социально-правового строя — феодализма.

Большая или меньшая

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ НОВОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ НОВОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ Реорганизация Империи и государства потерпела бы неудачу, если бы не удалось создать лояльную, верную императору политическую элиту. Все восхваления «спасителя» скрывали напряженность между всемогущим правителем и многими

1. Основные черты общественно-политического устройства земель Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского

1. Основные черты общественно-политического устройства земель Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского В XIV в. Юго-Западной Руси, как и другим русским землям, были присущи все основные признаки развитого феодализма: крупная земельная вотчина-сеньория с

3. Основные черты древнерусского государства к концу X в.

3. Основные черты древнерусского государства к концу X в. 3.1. Династическая (родовая) княжеская власть, ограниченная властью вече.3.2. Простейший государственный аппарат в лице дружины, родственников и наместников князя.3.3. Система данничества – полюдье.3.4. Территориальный

Характерные черты феодальной системы к концу XI в

Характерные черты феодальной системы к концу XI в К концу периода раннего Средневековья на территории Западной Европы в основных чертах сложилась система феодальных экономических и социальных отношений. Следует отметить, однако, что в некоторых регионах этот процесс

Ведущие страны Западной Европы и Северной Америки в начале столетия: основные тенденции развития

Ведущие страны Западной Европы и Северной Америки в начале столетия: основные тенденции развития Закат Pax Britanica Если XIX век часто и не без оснований называли «английским», то наступившее новое столетие оказалось далеко не таким благоприятным для Британии, как век

Феодализм: складывание предпосылок появления буржуазии | Российское агентство правовой и судебной информации

РАПСИ начинает публикацию нового цикла правовых расследований кандидата исторических наук, депутата Госдумы первого созыва Александра Минжуренко.  

Изучение прав буржуазии является одной из труднейших задач, поскольку такого сословия в России не существовало, да и как класс отечественные «капиталисты» оформились достаточно поздно. При этом игнорировать значение «торговой буржуазии» в вопросе появления и развития экономических прав невозможно. 

Первый материал цикла посвящен выявлению отличительных признаков этой важной прослойки общества, а также участию государства в формировании российской буржуазии и их прав.


Исследование правового положения различных категорий населения Руси и России периода феодализма естественным образом заставило применять сословный подход. И это понятно: российское общество феодальной эпохи было сословным, поэтому говорить о правах человека в России этого времени «в среднем» не представляется возможным. Всё население строго делилось на особые категории — сословия, права и обязанности которых были четко очерчены и оговорены в законодательстве. 

Отсюда предмет исследования и его границы были достаточно определенными: в правовом отношении весьма обособленно существовали дворяне, духовенство, крестьяне, купцы, казаки и т. д. Однако, приступая к исследованию правового положения русской буржуазии, приходится отказаться от указанного сословного принципа, так как такого сословия в России не существовало. 

В российских законах не оговаривались отдельно права «буржуазии», отсутствовал и такой термин вообще. И поэтому границы этой категории довольно сложно провести. Дело в том, что, согласно принятой терминологии, буржуазия – это не сословие феодальной формации, а класс капиталистического общества. Но изучение процесса его появления следует начинать не с эпохи капитализма, потому что этот класс зарождался ещё в недрах старой социально-экономической формации.

К нарождающемуся новому классу, согласно уже другим – экономическим – критериям, можно отнести различные группы населения. Предпринимательством, т.е. производством товаров на рынок, на продажу, на ранних этапах появления этого класса первоначально занимались представители разных сословий. Это могли быть купцы, ремесленники, «капиталистые» крестьяне и дворяне.

Ближе всех к новому классу по роду занятий относились купцы, исследованию правового положения которых в рамках настоящего проекта посвящен отдельный цикл статей. Действительно, это древнее сословие, существовавшее уже в раннефеодальный период, являлось органичной составляющей частью феодальной структуры общества. 

Но в то же время, купцы ведь обслуживали товарный рынок, а это уже категория капиталистической формации, которую сейчас чаще всего так и называют «рыночной экономикой». Да и позднее в исследовательской литературе купцов прямо относят к «торговой буржуазии». С этим трудно спорить. 

Но тогда получается, что одна из составляющих структуры капиталистического общества — «торговая буржуазия» — появилась на самых ранних этапах становления русского раннефеодального государства. Даже ранее дворянства или казаков?

Выходом из этой терминологической задачи, на наш взгляд, может послужить признание того факта, что торговля выступает универсальным занятием, «обслуживающим» потребности и интересы как феодального, так и капиталистического общества. Она всегда была востребована, даже до складывания классического феодализма. 

Другое дело, что в условиях господства натурального хозяйства удельный вес товарного производства был невелик. Соответственно и торговля занимала незначительный вес в народном хозяйстве. Всё, или почти всё необходимое производилось в рамках отдельных хозяйств или крестьянской общины. Нередко основное население Древней Руси – крестьяне – покупали у купцов почти исключительно один товар, который не мог быть произведен в местных условиях – это соль.

Таким образом, товарное производство и торговля до определенного времени выступали лишь отдельным укладом в структуре господствующего феодального способа производства. И потому называть купцов периода феодализма «буржуазией» можно лишь условно, с определенными оговорками. Позднее купцы очень естественно и органично, путем эволюции, плавно трансформируются в класс буржуазного общества и станут «законно» и безоговорочно называться «торговой буржуазией». 

Таким образом, появление класса буржуазии, видимо, нужно отсчитывать с того момента, когда товарное производство займет более солидный удельный вес в экономике России, когда производство не предметов собственного потребления, а товара на рынок станет основным занятием для большой группы населения.

Ну, а окончательное формирование нового класса будем относить к тому времени, когда товарное производство станет доминировать в народном хозяйстве страны. 

Следовательно, важнейшим признаком становления капитализма и складывания буржуазии выступает появление не только торговых предприятий, но и мануфактур, т.е. производящих предприятий, целью открытия которых являлось производство товаров на рынок.

А владельцами первых мануфактур в России, напоминаем, могли быть не только купцы, но и ремесленники, и крестьяне, и дворяне. И их правовое положение регулировалось соответствующим сословным законодательством.

Особенностью процесса появления класса буржуазии в его зачаточной форме в России являлось то, что здесь организатором и создателем первых мануфактур в XVII веке было государство, а не частный предпринимательский капитал. 

Государство обладало необходимыми ресурсами: капиталом, возможностью назначить организаторов, найти наемных работников, а главное – именно государство обладало мотивацией для создания мануфактур. Организация крупного производства отвечала государственным потребностям России. Уровень мелких ремесленных мастерских правительство уже не устраивал. 

Однако именно эти мастерские и стали базой для следующего этапа процесса создания промышленности. Как раз в XVII в. русское ремесло выходит на новую стадию своего развития – делает шаг к промышленному производству. 

Создаваемые мануфактуры – это предприятия, на которых производство осуществлялось с применением разделения труда наемных работников. При этом производство было преимущественно ручным, ремесленным, а уровень развития техники – невысоким.

Первые мануфактуры были открыты в дворцовом хозяйстве: в 1616 г. – Хамовный двор, в 1614–1627 гг. – Оружейная палата (преобразована в мануфактуру), в 1632 г. – Бархатный двор, в 1634 г. – первый в России стеклянный завод, в 1637 г. – Пушечный двор. 

С 1630 г. начинается казенная добыча руды в Зауралье, в 1631 г. был основан первый Нерчинский завод по выплавке железа, в 1633 г. открывается первый медеплавильный завод. В 1630–1650-е гг. складывается Тульско-Каширская группа железоделательных заводов. 

В 1620 г. в Москве был открыт Печатный двор – первая общегосударственная типография, тиражи которой по тем временам считались массовыми – до тысячи экземпляров.

Но все эти предприятия не были основаны частным капиталом, так что этот период можно считать первоначальной фазой в начавшемся процессе создания предпосылок для складывания особой категории людей, занятых производством товаров в значительных масштабах. Данный период можно считать прелюдией к появлению нового класса – буржуазии добывающей и производящей.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 14 апреля

Возникновение раннесредневековой государственности в Европе

Средние века Возникновение раннесредневековой государственности в Европе

Жуковская Д.

Считается, что на территории, на которой впоследствии возникла Киевская Русь, не существовало устойчивых государственных образований. Тем не менее, известно, что ранее здесь проживали племена антов, сформировавших Антское царство и готов, объединившихся в Готское королевство. Полагаем, что и антов и готов можно вполне считать за государственные образования, поскольку в них наличествовали все атрибуты централизованной государственной власти — вожди, которые передавали свою должность по наследству, войско, состоящее из профессиональных воинов и парламентская система в зародышевом состоянии (вече).

 

 

Раннесредневековая государственность в Европе характеризуется переходом от общинных отношений к феодальным. Сам термин Средневековье можно с натяжкой применять к истории Руси. Об этом, в частности, говорил и Г. В. Вернадский, замечая, что деление истории на периоды – Античность, Средневековье, Новое и Новейшее время применимо только к истории самой Европы. Так для Средневековья характерен переход к феодальным отношениям, что на Руси наблюдается лишь в IX в., до этого восточно-славянские племена сохраняли первобытно-общинный строй. Феодализм характеризуется переходом от политеизма к монотеизму, что опять-таки характерно лишь для Западной Европы, в которой в начале нашей эры повсеместно устанавливается христианство. Среди славянских племен язычество продолжает сосуществовать с христианством вплоть до X-XI в., об этом мы писали в статье Крещение Руси — как это было.

 

В начале нашей эры геополитическая карты Европы являла собой своеобразную дихотомию и подразделялась на Западную и Восточную Римские империи. В период раннего Средневековья как раз и возникла славянская государственность. В IV-VIII вв. Происходит Великое переселение народов, которое упраздняет царство Антов и порождает несколько столетий спустя Древнерусское государство. Королевство готов еще ранее было сметено нашествием гуннов. К этому времени перестает существовать и Западная Римская империя, на политической арене главенствует Византия, которая исповедует христианский монотеизм, несколько отличный от Рима.

 

Относительно причин Великого переселения народа в науке нет единого мнения. Основной посылкой называются климатические факторы и стремление населения перебраться в районы более благоприятные для земледелия и скотоводства. Вопрос о климатических факторах сложный и заключает в себе противоречия, ибо стремление переселиться в богатые и плодородные земли понятно, однако, эти благословенные земли, находившиеся на Апеннинском и Иберийском полуостровах, по свидетельству многочисленных источников, и сами начали приходить в упадок, началась эрозия почвы и опустынивание. Таким образом, непонятно стремление других народов идти туда, где и без того питались скудно и жили под гнетом римских императоров. Не говоря уже о климате британских островов, которые во время Великого переселения народов также подверглись завоевательным нашествиям.

 

Можно, конечно, утверждать, что первобытные племена не знали о том, что «земля обетованная» уже не столь плодородна и шли наугад. Но это не выдерживает никакой критики, поскольку существование письменности и многочисленных сношений одних племен с другими в то время были обычной практикой. Не знать, что соседи стали жить хуже, при этом постоянно торгуя с этими соседями, и живя в непосредственной близости, было бы странным.

 

На наш взгляд, основной и первой причиной Великого переселения народов является упадок Римской империи, как следствие распад римской государственности, и стремление населяющих ее народов к обретению независимости. И действительно, в рассматриваемый период, как только римская армия оставляла какую-либо провинцию или регион, здесь тот час же вспыхивал пожар восстания против имперской власти. Собственно римская администрация сохранялась только при наличии регулярного расквартированного войска, только с помощью силы Рим мог обеспечивать повиновение.

 

 П. Гайге. «Гунны сражаются с аланами» Гравюра с рисунка. 1870 г. 

 

В самой Римской империи нарастал и внутригосударственный кризис, связанный с непрекращающейся борьбой за власть и смену на престоле тиранов. От былой демократии не осталось и следа. Третий век нашей эры даже был прозван временем «солдатских императоров», когда один деспот сменял на троне другого, огнем и мечом пробивая себе путь наверх. Для подчинения провинций требовалось все больше и больше солдат, тогда решено было помимо рекрутов из римских граждан набирать на службу и иностранных наемников. Тот, кто владел армией, кто был хитер, умен и проворен практически сразу же становился и главой государства. Безусловно, такая чехарда в политике не могла не ослабить римскую государственность. Пришедшие с востока гунны лишь воспользовались этой слабостью и нанесли сокрушительный удар. Результат нам известен – конец Западной Римской империи и выдвижение на первый план империи Восточной, во главе с Константинополем.

 

Результатом Великого переселения народов стало образование трех варварских королевств. 

 

В 428 г. предводитель франков Хлодион решает захватить римскую колонию Камбре и отделиться от Рима. Он уж, конечно, не руководствуется какими-нибудь климатическими факторами или стремлением найти земли благоприятные для проживания его подданных. Он хочет лишь независимости и поскольку считает себя сильным и способным к борьбе, а Рим слабым, выступает в поход. Никуда далее он, однако, не «переселялся», так и остался сидеть у себя в Тонгерене, лишь добавив  своим владениям значительную часть издыхающей Римской империи.

 

 

Примерно то же самое происходит и с германскими племенами вестготов, которые затем образовали королевство Вестготов. Они тоже не искали каких-либо плодородных земель, а лишь спасались от гуннов. То есть переселение народов как таковое имеет место быть, однако, не как глобальная миграция, но лишь как оборонительное средство. В 376 г. они ищут защиты от гуннов у римского императора Валента, который милостиво разрешает им поселиться во Фракии. Житье вестготов на южной стороне Дуная мало походило на беспечное. Римские наместники бесчинствовали, погрязли в коррупции и саботаже, вестготы стонали под их гнетом. В 377 г. они восстали против произвола, это событие получило название готской войны 377—382 гг.

 

Победа вестготов под Адрианополем в 378 г. стала одной из вех в истории падения Рима, который уже не мог оправиться от наносимых ему со всех сторон ударов. Победители, однако, этим не удовлетворились и продолжали захватнические набеги и далее, так продолжалось вплоть до 382 г., когда стороны подписали мирный договор, который практически полностью повторял условия соглашения 376 г.: вестготам предоставили землю, где жить, Рим получал охрану границ и пополнение в регулярную армию. Еще только недавно они были врагами, теперь же вестготы занимают многие важные посты в римской армии.

 

В конце IV в. вестготам стало тесно под римским владычеством и они вновь подняли мятеж, который вылился в захватническую войну, в результате чего образовалось Вестготское королевство, которое к концу VII в занимало почти весь Пиренейский полуостров и было уничтожено в 711 г. арабами. На останках вестготской империи был образован Кордовский эмират.

 

 

 

Королевство лангобардов – последнее из трех варварских королевств, сформировавшихся в результате Великого переселения народов и падения Западной Римской империи. Его история может единственно считаться именно историей переселения. Так в V в. племена германцев-лангобардов мигрируют на юг в поисках новых территорий и сельскохозяйственных угодий. Придя на новые земли, они мирно сосуществовали и ассимилировались с арианами, которые проживали здесь изначально. Затем, опасаясь, что ариане захотят «властвовать и владеть ими» лангобарды решили идти на север Италии и там добыть себе землю, которой они могли бы владеть единолично, на правах отдельного этноса.

 

В 568 г. предводитель лангобардов Альбоин основал Фриульское герцогство, а затем стал продвигаться дальше, вглубь Аппенинского полуострова, подчиняя все новые и новые провинции. Вскоре почти вся Италия была под властью лангобардских королей, византийские правители старались делать вид, что вроде ничего не случилось, однако на деле просто не могли противостоять огромной силе варварского войска и просто делали хорошую мину при плохой игре. Лангобардское королевство прекратило свое существование в результате завоевания его Карлом Великим.  

Таким образом, в результате Великого переселения народов, которое по сути являлось военной экспансией германских племен, воспользовавшихся неразрешимыми противоречиями, которые поглотили Западную Римскую империю и привели к ее гибели, возникли крупные территориальные объединения, получившие названия варварских королевств. Началось формирование феодальных отношений, характеризующих раннесредневековую государственность в Европе.

 

Феодализм возможен только тогда, когда есть собственность на землю, этимология термина феод, представляющего собой сложение двух древнегерманских слов: верность и владение, подтверждает это. Король, вождь передавал землю во владение своим вассалам, не теряя при этом прав на нее. Земельный надел служил, таким образом, залогом верности вассала своему суверену, поскольку монарх мог в любой момент отобрать землю и передать другому или вовсе оставить за собой.

 

Германские племена, покорившие практически всю Европу, получили во владение бесчисленные земли, а если им и этого было мало, то новый военный поход быстро решал проблему с нехваткой территорий. Таким образом, короли и вожди могли беспрепятственно распоряжаться землей, отдавая ее во владение дружинникам. Феодал владел только землей, крестьянин, обрабатывающий землю был свободным человеком, хоть и находившимся в сильной зависимости от сеньора. Складывалась феодальная лестница: король (главный феодал) – крупные землевладельцы – крестьяне (бывшие своего рода феодалами в своем личном хозяйстве). Поскольку земли были обширны и находились иногда за сотни, а то и тысячи километров от столиц, в которых находился королевский двор, управлять ими было достаточно трудно. В связи с этим раннесредневековый феодализм характеризуется сильной децентрализацией власти. Феодал-землевладелец по сути был королем в своих землях, впоследствии крупные ленд-лорды часто восставали против королевской власти и бывало, что выигрывали у нее.

 

В Римской империи, несмотря на то, что строй, который в ней существовал называют рабовладельческим, уже можно видеть черты будущего феодализма. В частности, это подтверждает существоваший римский институт бенефиций, когда имущество (как движимое, так и недвижимое) находилось во временном пользовании. Иногда временное пользование продолжалось всю жизнь бенефицианта. Земли выдавались в первую очередь за хорошую службу. Во время феодализма институт бенефиций трансформировался в институт фьефа, феода или лена, что суть одно и то же.

В варварских королевствах, сформировавшихся после падения Римской империи, начал устанавливаться именно институт бенефиций, превративший отдельных крупных землевладельцев во влиятельных государей. Особенностью раннесредневекового феодализма было еще и то, что феодалами становились как люди светские (воины, советники), так и лица церковные. Сама церковь являлась одним из крупнейших феодалов.

 

В Византии, которая явилась наследницей Восточной Римской империи, происходили точно такие же процессы, когда на смену общинному землевладению, с сохранением рабовладельческого строя, стали приходит отношения феодальные. Особенностью византийского землевладения был его военно-поместный характер. В первые века нашей эры римская администрация, стремясь оградить себя от постоянных набегов кочевников и славянских племен, которые всякий раз, как им недоставало средств ходили «в греки», отдавала приграничные участки воинам, защищавшим их или просто расквартированным в ожидании новой миссии. Участки отдавались с условием, что они не будут отчуждаться в пользу третьих невоенных лиц, а также, что сами землевладельцы будут следить здесь за порядком. Налицо все тот же институт бенефиций.

 

Когда в Византии начались волнения, связанные с движением иконоборцев, а также сложными вопросами престолонаследия, наиболее ловкие и богатые землевладельцы принялись скупать участки-бенефиции по сходным ценам. Несмотря на то, что на законодательном уровне это было запрещено и каждый новый император подтверждал, что торговать военными участками незаконно, никто не обращал на это внимания. В результате подобной скупки земель в Византии начал складываться класс крупных феодалов.

 

В отношении монастырей и церковных учреждений в Византии институт бенефиций работал еще лучше. Император Юстиниан Великий вел отчаянную борьбу с нарождающимися феодалами, можно сказать, хотел искоренить их как класс, но в то же время делал огромные пожертвования монастырям, которые становились владельцами все большей и большей земли. Фактически борясь с одним из проявлений феодализма, император всеми силами поддерживал другой. Подобная противоречивая политика, безусловно, не могла считаться эффективной и принести какие-либо результаты, поэтому формирование феодальных отношений в Византии продолжилось по образцу, который установился почти повсеместно в варварских королевствах Западной Европы.

 

 Юстиниан Великий. Мозаика церкви Сан-Витале в Равенне

 

Подводя итог вышесказанному, еще раз назовем основные черты раннесредневековой государственности. Это, во-первых, ее сильная децентрализация, во-вторых складывание в общих чертах класса крупных землевладельцев-феодалов, выходцев из дружины монархов и в-третьих сильное влияние и взаимосвязь церковной и светской властей, что вылилось в становление самой Церкви как одного из крупнейших феодалов.

Понравилась статья? Отправьте автору вознаграждение:

Возникновение и характерные черты феодального государства и права Франции (Реферат)

Оглавление.
  1. Введение:

  1. Раннефеодальная монархия (государство франков)___________________4

  1. Сеньориальная монархия_________________________________________6

  1. Сословно – представительная монархия____________________________11

  1. Абсолютная монархия___________________________________________18

  1. Заключение____________________________________________________25

  1. Список литературы______________________________________________27

ВВЕДЕНИЕ.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА И ПРАВА.

Феодальное государство представляет собой организацию класса феодальных собственников, созданную в интересах эксплуатации и подавления правого положения крестьян. В одних странах мира оно возникло в качестве непосредственного преемника рабовладельческого государства, например: (Византия, Китай, Индия), в других оно образуется как непосредственный результат возникновения и утверждения частной собственности, появления классов, минуя рабовладельческую формацию (как, например, у германских и славянских племён).

В основе производственных отношений феодализма лежит собственность феодала на средства производства – землю и установление прямой власти феодала над личностью крестьянина.

Именно поземельные отношения и собственность на землю определяли в то время само лицо общества, характер его социального и политического строя. Для феодальной земельной собственности были характерны следующие особенности: 1)ее иерархический характер; 2)сословный характер; 3)ограничение права распоряжаться землей, а некоторые категории, например церковные земли, вообще были изъяты из гражданского оборота.

Отсюда вытекает и сложная иерархическая сословная система феодального общества, отражавшая особый строй поземельных отношений. Кроме того, владение землей давало и непосредственное право на реализацию властных полномочий на опреде6ленной территории, т.е. земельная собственность выступала в качестве непосредственного атрибута власти.

Сословное деление феодального общества, будучи выражением фактического и формального неравенства людей сопровождалось установлением особого юридического места для каждой группы населения.

Господствующий

класс феодалов в целом и каждая его часть в отдельности представляли собой более или менее замкнутые группы людей, наделенные закрепленными законом привилегиями – правом собственности на землю, владением крепостными и монополией на право участия в управлении и суде.

Одновременно со складыванием феодальной государственности шел процесс становления феодального права. Можно выделить следующие

характерные черты феодального строя. Во-первых, основное место в феодальном праве, особенно на ранних этапах, занимают нормы, регулирующие поземельные отношения и нормы, обеспечивающие внеэкономическое принуждение. Во- вторых, феодальное право в значительной степени является «правом-привилегией», закрепляющим неравенство различных сословий. Оно наделяло правами (или урезало их) в соответствии с тем положением, которое занимал человек в обществе. В-третьих, в феодальном праве не было привычного для нас деления на отрасли права. Существовало деление на ленное право, церковное право, городское право и т.д., что объясняется его сословным принципом. В-четвертых, огромное влияние на феодальное право оказали церковные нормы, нередко превращавшиеся сами в нормы права. Характерной чертой права Европы был партикуляризм, т. е. Отсутствие единого права на всей территории государства и господство правовых систем, основанных на местных обычаях.

Еще одной особенностью было то, что для многих народов Западной Европы феодальное право было первым правовым опытом классового общества. По своей внешней форме, степени разработанности отдельных институтов, внутренней целостности и юридической технике оно в знаменательной степени уступало наиболее совершенным образцам рабовладельческого частного права, особенно римского, которое в Западной Европе было активно востребовано и пережило второе рождение, так называемую

«рецепцию» римского права.

«Рецепция» римского права. Среди основных причин рецепции необходимо выделить следующее: 1) римское право давало готовые формулы для юридического выражения производственных отношений развивающегося товарного хозяйства; 2) короли, находя в римском праве государственно-правовые положения, обосновывающие их претензии на абсолютную и неограниченную власть, использовали их в борьбе с церковью и феодальными сеньорами; 3) повышение интереса к римскому праву в силу широкого обращения эпохи Возрождения к античному творческому наследству.

Изучение римского права начинается уже с ХI века. Большую роль в этом сыграл Болонский университет, при котором была создана школа глоссаторов-комментаторов римского права.

Особое развитие в изучаемый период получило

городское право. С ростом и развитием городов здесь появились собственные городские суды, первоначально разбиравшие рыночные споры, но постепенно охватившие своей юрисдикцией все население города и вытеснившие применение ленного и дворцового права в города. Специфической системой права в Средние века было каноническое право.

Каноническое право. Римско-католическая церковь играла большую роль в феодальном обществе Западной Европы. Она была мощной экономической, политической и культурной организацией и носительницей идеологией Средневековья. Христианская религия, была тесно переплетена с феодальными отношениями. Поэтому вся культура феодализма подчинена богословию. Догматы церкви стали политическими аксиомами, а библейские тексты получили силу закона.

Церковь выработала и своё право, которое получило название канонического, поскольку основные его положения излагались в постановлениях церковных Соборов (канонах). Свод этих канонов был составлен в ХVI веке. Кроме того, источниками канонического права были нар мотивные акты римских пап, носивших название конституцией, булл и энциклик.

Каноническое право регулировало внутрицерковные отношения, а также значительную часть внецерковных, главным образом гражданско-правовых и даже уголовных правоотношений. К ведению церковных судов относились дела, связанные с «грехом». Сюда относились такие преступления, как ересь, вероотступничество, колдовство, святотатство, нарушение супружеской верности, кровосмешение, двоежёнство, лжесвидетельство, клевета, подделка документов, ложная присяга, ростовщичество.

Церковь монополизировала регулирование брачно-семейных отношений, право контроля за распределением имущества между законными наследниками и исполнение завещаний.

Особую известность получила «инквизиция», т.е. суды для расправы с еретиками и всяким инакомыслием.

Расцвет феодализма, 850–1000 гг. Нашей эры | Лекции по истории средневековья


Мы привыкли к капиталистической экономике, хорошему общению и транспорт, а также для решения наших проблем на государственном или национальном уровне, поэтому мы склонны думать, что децентрализованная власть примитивна и неэффективен. Это не обязательно так, и феодализм не совсем чуждый американскому обществу. Позвольте мне попытаться обсудить феодализм с трех разные аспекты. Абзацы, выделенные полужирным шрифтом , представляют собой своего рода обсуждение, которое вы, вероятно, найдете в среднем колледже учебник ; , напечатанные обычным шрифтом, дадут некоторое представление о исторические условия, при которых феодальная организация общества возникла; а красные будут обсуждать рост пример американского феодализма, с которым большинство из вас знакомо, если только через фильмы и телевидение.

Прежде чем мы начнем, следует отметить, что мужчины и женщины средневековья никогда не говорил о феодализме. Феодализм — термин, изобретенный в шестнадцатого века королевскими юристами — в первую очередь в Англии — для описания децентрализованное и сложное социальное, политическое и экономическое общество из которых возникло современное государство. Термин «феодализм» пришел из Немецкий vieh , или «корова», мера богатства среди первых Немцы, термин, который дал начало средневековому слову феодальный . «Феод» просто означало «что-то ценное». В аграрном мире того времени «что-то ценное» обычно было землей. Но юристы шестнадцатого века представил эту землю как находящуюся под контролем могущественного царя, который распространил большую часть его среди своих последователей, выдающихся людей, чье воспитание и воспитание особенно подходило им для управления и благотворительности. боевой.

Утверждалось, что историки интерпретировали средневековые документы и истории с точки зрения этого взгляда, и что, когда мы исследуем документы более точно, на самом деле существует очень мало свидетельств того, что общество действительно организовано таким образом.Это вполне может быть правдой, но новый и другая картина средневекового общества девятого — четырнадцатого века еще предстоит разработать. Отсутствие всего возможного лучше, вполне разумно обратить наше внимание на традиционное изображение феодального общества.

ХАРАКТЕРИСТИКИ ФЕУДАЛИЗМА

Неэффективное центральное правительство

Давайте сначала рассмотрим характеристики феодализма.

Феодализм — это децентрализованная организация, которая возникает, когда центральная власть не может выполнять свои функции, а когда не может предотвратить рост местных властей.

В изоляции и хаосе IX и X веков европейские лидеры больше не пытался восстановить римские институты, но принимал все должно сработать. В результате в Европе возникла относительно новая и эффективный набор институтов, адаптированный к безденежной экономике, неадекватный объекты транспорта и связи, неэффективная центральная правительство, и постоянная угроза вооруженного нападения со стороны рейдеров, таких как Викинги, мадьяры и сарацины. Самый известный из заведений были дворянство (организация крестьян), монашество ( организация церковников) и феодализм (институт аристократия).

В конце Первой мировой войны сотни тысяч молодых мужчин, обученных сражаться и нагруженных «военными сувенирами», такими как Люгер пистолеты, ручные гранаты, пистолеты-пулеметы Томпсона и тому подобное. Америка, в которой им не хватало хороших рабочих мест, и в котором правительство активно сокращало расходы (для такие вещи, как полицейские) и прилагал все усилия к постоянному (и безрезультатно) бороться за то, чтобы люди не употребляли алкогольные напитки (Запрет)

В феодальном обществе гражданская и военная власть на местном уровне взяты на себя крупными землевладельцами или другими людьми с таким же богатством и престиж.

Подобно тому, как церковники взяли на себя государственную власть с падением Римская империя на Западе, местные лидеры, такие как граф Роберт Парижский, взяли на себя роль, ранее выполнявшуюся государственными служащими на местном уровень. Другие люди в других районах собрали отряды воинов. и взяли на себя роль правительства на тех территориях, на которых они могли контроль. Достаточно часто это были имперские чиновники, которых имперские правительство больше не могло контролировать, но другие также стали местными лидеры.

В 20-х годах прошлого века в американских городах часто возникали районные банды. С кварталы часто были этническими, в бандах, как правило, преобладали Итальянцы, ирландцы, немцы или какая-то другая группа доминировала в округе. Лидеры этих банд заявили о своей юрисдикции над своим районом — «территория» или «дерн» — и собираемые налоги в виде «защиты деньги »за оказанные услуги.

Эти местные лидеры и их свита начинают формировать класс воинов. в отличие от людей на их территории.

Местные лидеры, появившиеся во время распада Каролингской империи обычно были вооруженными людьми, особенно вооруженными людьми, сидящими на лошадях и имея укрепленную резиденцию. Когда франкская империя завоевала их соседей, каролингским монархам пришлось разработать средства удержания и управляют этими новыми территориями. Они добились этого, доверив аспекты местного самоуправления для одобренных последователей и расплата им предоставление земли и доходов на территориях, которые они должны были получить укрепляйте, ставьте гарнизоны, защищайте и управляйте.

Когда империя перестала расширяться, этот «класс» воинов все еще нужны были новые земли. Они привыкли растить большие семьи, так что что, если один сын умрет, другой унаследует положение отца. Следовательно, их количество неуклонно росло, и они оказались вынужденными захватывать чужие земли, чтобы обеспечить их второй и третий сыновья. Сначала они взяли под свой контроль земли, на которых они были резидентами и тем самым еще больше ослабили монарха. Затем они забрали все земли, какие могли, у имперских имений и, наконец, начали захватывать близлежащие церковные земли. По большей части люди этих земель приветствовали изменение, так как они торговали далекими и неэффективное имперское правительство ради местного и эффективного.

Муниципальные власти сначала пытались сдержать рост гангстеры, но их полиция вскоре обнаружила, что их превзошли. В бандиты набрали из подготовленных бойцов демобилизованной армии и строили и использовали быстрые бронемашины, пистолеты-пулеметы, ручные гранаты и были часто очень дисциплинированный.Городские власти больше не могли держать им от организации своих территорий, чем патрули дороги смогли чтобы обогнать свои машины с наддувом. Более того, местных жителей не было. не хотят платить деньги за защиту кому-то в своем районе, кто фактически обеспечит защиту, вместо того, чтобы платить налоги, чтобы подпитывать взяточничество и подкуп коррумпированных городских властей.

Различие между частными правами и государственной властью исчезает, а местный контроль имеет тенденцию становиться личным и даже наследственным иметь значение.

Возможно, «аристократия», выступившая в качестве местных вождей в феодальной возраста делали не больше, чем у монархов Меровингов и Каролингов. делается, считая их «территорию» своим личным владением. Это было обычное дело в средние века; Различные короли по имени Луи часто подписали свои имена как FRANCE . Во всяком случае, феодальные лидеры начали относиться к государственным функциям как к частной собственности, которую они могли одалживать, отдавать, отдавать или передавать своим детям.Следует отметить, что деньги — серебряные или золотые — постепенно исчезли из употребления, и это Европа и приняла бартерную систему для удовлетворения своих основных экономических потребностей. Однако без законного платежного средства нанять кого-либо для предоставлять необходимые услуги. Дело в том, что феодальные лидеры могли ссужать кому-либо территорию, с которой он мог бы получать ренту и оказание натурой и услуги были важным фактором в новом организация Западной Европы. Феодальная структура общества возникла как местные лидеры давали своим последователям доход от взносов, причитающихся жители данной территории в оплату своих услуг — которые может значительно отличаться.

Возможно, банды просто следовали образцу, установленному городскими властями. того времени, которые получали зарплату своим политработникам, давая им должность в правительстве города, где они могли получать регулярный доход при этом все еще посвящая все свое время развитию политической судьбы их боссов. В любом случае, появившиеся лидеры банд или «боссы» из массы соседских банд начали делить территорий, давая своим последователям или «мальчикам» право на долю доход от данного района.

Феодальные лидеры часто берут на себя ответственность за экономические безопасность своих территорий и диктуют, как будут использоваться ресурсы, одновременно устанавливая монополию на некоторые виды деятельности. Этот усиливает их присутствие на местном уровне, а также делает их имущество еще более ценно.

Феодалы Западной Европы через людей, которым они были разделили вотчины, начали осуществлять экономический контроль над деревнями и районы под их контролем.Лес стал владением лорда, и лиственные породы — полезные для строительства и оружия — нельзя было резать, кроме с явного разрешения лорда. Все топливо нужно было расходовать экономно, и лорду заплатили за дрова, взятые в лесах, дичь, пойманную там, свиней там пасут и так далее. Владыки также строят печи, бани, зерновые мельницы и т.п. как монополии. Сельским жителям приходилось опекать господские монополии и платить за привилегии. Это дало лордам возможность предоставления иных феодальных владений, кроме земли, например, доход от мельница в определенной деревне, или доход от прав на ловлю рыбы в определенной ручей.

Банды скоро поняли, что люди хотят того, что правительство не хотел, чтобы они имели — в первую очередь, алкоголь, азартные игры и проституция — и что правительство не могло помешать бандам предоставлять эти удобства. Вскоре они «лицензировали» или фактически устанавливали незаконная деятельность на их территории — публичные дома, игра в числа, казино, и, прежде всего, салоны («подпольные»). Банды разбогатели достаточно, чтобы они могли покупать услуги низкооплачиваемых местных чиновников, увеличивают свой штатный персонал, и все еще имеют значительный доход остается для инвестирования в «законный» бизнес

Феодальная аристократия обычно организована на основе частной договоры, контракты между физическими лицами

К 900-м годам некоторые местные лорды — герцог Аквитанский, граф Тулуза, граф Фландрии и другие — стали достаточно могущественными что они начали поглощать меньших лордов и территории вокруг них.Иногда это было просто завоевание, но чаще результат феодальной войны было соглашением между двумя противниками, в котором один передал свои земли другому и получил их обратно как феодальное владение в обмен на сервис.

Во многих городах Америки различные территориальные банды поглотили свои меньшие соседи, и начали захватывать территорию своих более грозных противники. Этот процесс, известный как «задействование мускулов», обычно принимал форму попытки посягнуть на одну или несколько монополий соседа, например, продажа виски, но это часто приводило к открытой войне.Война в Чикаго между итальянскими и польскими бандами Саут-Сайда под лидерство Аль Капоне против северной стороны ирландско-немецкой мафии Диона О’Бэнион и его преемник Баггси Моран были особенно кровавыми и знаменитый, закончившийся резней в День святого Валентина 14 февраля 1927 года. В течение нескольких лет каждый крупный город находился под контролем одного человек — «Крестный отец» — который управлял мальчиками в своей «семье» и советовались с крестными отцами семей других городов, чтобы сохранить мира и работать вместе эффективно.Именно так возник «синдикат».

ДОМАШНИЙ И ПРАКТИЧЕСКИЙ

Частные соглашения, которые сформировали сеть взаимных услуг, были назвал контракты почтения и верности, «дань уважения», потому что один из контрактники согласились стать слугами ( homme , или «человек» другой, и верность , потому что он обещал быть « верность , верны «ему. Почтение и верность стали формализованными, романтизированными и наложен символизмом, но его легче всего понять как простой договор.

Партия первой части — dominus , часто переводится как «господин», но так же легко (и точно) переводится как «босс» — договоренность с Партией Второй Части — вассалом , словом происходит от кельтского слова «мальчик» или миль , значение слова «солдат». Партия Первой Части уступила Партии Второй Части. «нечто ценное» ( феодальных владений , то, что могло бы произвести доход в услугах и добре за долгое время), и пообещал ему «уважение» (это означает, что он не будет мешать ему пользоваться феодальным владением, кроме как по очень уважительной причине) и справедливость (это означает, что он будет защищать его против обоих других лордов и, если необходимо, других его вассалов.

Партия второй части обещала взамен ряд вещей. В три основных пункта были «облегчением», своего рода выплатой, которую он Партия Первой части за то, что согласилась взять его на работу; «помощь и адвоката «, что обязывало его явиться в суд Стороны Первая часть всякий раз, когда его призвали сделать это, а также чтобы поддержать и посоветовать его; и «вассалитет», который обычно, но не всегда был периодом военная служба при вызове. Некоторые мужчины получили феодальные владения для службы в качестве бухгалтеров в казначействе, или для работы в качестве дипломатов, или даже для некоторых довольно глупые вещи.Говорят, что один английский дворянин владел красивым феодальным владением. условие, что он будет появляться перед королем каждый год на королевское Рождество корт и одновременно свистеть, подпрыгивать и сдерживать ветер. Английские короли были не отличались тонкостью юмора.

Сторона Второй части может дополнительно обязаться предоставить один или еще ряд традиционных услуг: подарить сеньору и его свите трех ночей гостеприимства, если они были по соседству; чтобы помочь выкуп Партия Первой Части, если он был схвачен и содержался в плену; к внести подарки на свадьбу Вечеринки Первой Части старшая дочь и посвящение в рыцари своего старшего сына, и внести свой вклад деньги, чтобы покрыть расходы на торжества.

После заключения контракта часто проводился ритуал установления связи. с обеих сторон. Партия Второй части преклонила колени перед Партия Первой части, которая будет держать вассала за руки между его собственный как вассал обещал любить и уважать лорда. Господь, в В свою очередь, обещал чтить и защищать вассала. Тогда они оба вставать, целоваться и обмениваться подарками, участник Второй части Сторона Первой части помощи и Сторона Первой Часть дает партии Второй части меч или что-то подобное «почетный» подарок.Затем вассал стал членом «семьи» лорда. (семья).

Это была сильная связь. Многие средневековые легенды и сказки перевернулись об отношениях между лордом и вассалом; Трагедия Ланселота была что его любовь к Гвиневере противоречила его любви к Артуру, в то время как король Альфонсо, лорд Сида, постоянно нарушал свои обещания любить, уважать и защищать своего выдающегося вассала. Действительно, феодальный галстук был настолько силен, что ритуалы сохранились во многих западных странах. общества.Например, ритуалы почтения и верности настаивали на традиционной манере предложения руки и сердца. Многие думают о феодализме как о примитивной и неэффективной системе, но оказалось, что это не так. Организованный таким образом западный Европейцам удалось сдержать рейдеров и восстановить в некоторой степени мир, который позволил возродить торговлю и коммерцию примерно к 1000 году нашей эры. Кроме, мафия использует ту же организацию (и даже те же обычаи и условия) и не считаются ни примитивными, ни неэффективными.Отметим также, что большинство франчайзинговых предприятий, таких как MacDonald’s, используют практически те же система.

Порядок из хаоса: установление стабильности через феодальные узы и поместья — стенограмма видео и урока

Феодалы, вассалы и крепостные

Чтобы получить некое подобие контроля, эти короли или лорды начали отдавать феодальных владений , или частей земли, дворянству. Те, кто получил землю, стали известны как вассалов . В обмен на дар земли вассалы предложили лорду свою преданность.Да, они собирали армии для защиты своих земель, но их первая официальная обязанность заключалась в том, чтобы сражаться на стороне короля, если возникнут претенденты. Таким образом, система лордов и меньших лордов стала доминировать над большей частью Европы.

Чтобы сделать свои земли продуктивными и прибыльными, вассалы предлагали защиту крестьянству, обрабатывающему землю, часто называемому поместьями. Эти крестьяне получили наименование крепостных . Очевидно, жизнь крепостного была далека от гламура, и злоупотреблений в жизни бедняков было немало.Однако некоторые утверждают, что пребывание под игом феодализма имело некоторые преимущества, самые большие из которых заключались в защите и поддержке в условиях хаоса.

Защита феодализма

В первую очередь, феодализм предлагал защиту беднякам Европы. Помните, Рим пал, а вместе с ним и его законы. Больше не было центральной власти для защиты прав обычных граждан.

Это было время, когда могущество стало правильным, а поскольку мощь ассоциировалась с землевладением, бедняки могли остаться в стороне.Феодализм в некотором роде предлагал лекарство от этого, дав бедным защитника в виде богатого землевладельца.

Да, жизнь под властью лорда во многих случаях была мрачной, но его армии и его стены давали стабильность и шанс на выживание в хаотическом мире.

Sustainment

Феодализм не только защищал от вторжений, но и защищал от голода. Опять же, мы должны помнить о том, как падение Рима создало хаос, повлияв на доступность пищи и ресурсов для простого человека.Торговые пути перестали быть безопасными, и движение товаров между районами прекратилось.

Ответом феодализма на это была усадьба . Усадьба, состоящая из помещичьих владений феодала, была не просто участками сельскохозяйственных угодий и охотничьих угодий. Из-за неспокойного времени в усадьбах производилось все необходимое для повседневной жизни.

Поскольку торговля между группами людей была редкостью, феодальная усадьба предлагала самодостаточную общину, обычно в комплекте с замком, церковью и деревней, в которой жили крепостные.Жизнь крепостных, возможно, была полна лишений и тяжелой работы, но феодализм предлагал пищу и ресурсы, чтобы выжить.

Поместье не только предлагало средства к существованию, но и позволило развить специализацию торговли. Другими словами, по мере того как крепостные брали на себя разные роли, развивались своего рода занятия. Это было бы чрезвычайно важно для европейской истории, поскольку заложило основу для зарождения торговцев и возможного роста среднего класса.

Резюме урока

Корни феодализма в Европе восходят к падению Рима в 5 веке.Без стабилизирующей силы римской политической машины народные группы Европы начали борьбу за господство. Именно на этом фоне система феодализма стала доминировать в большей части Европы.

Феодализм — это система правления, в которой власть основана на собственности на землю. В этой системе вся земля официально принадлежит государю, но поделена между дворянством. Хотя феодальный период был периодом разжигания войны и злоупотребления властью, многие историки полагают, что он обеспечил защиту и поддержку простым людям Европы.

Что касается защиты, то без законов Рима, защищающих простых граждан, бедняки Европы были предоставлены сами себе. Феодализм предлагал лекарство от этого, поскольку богатый землевладелец и его армия обеспечивали покровительством крепостных, которые обрабатывали землю. Хотя жизни крепостного нельзя было позавидовать, она была защищена от внешних захватчиков.

Феодализм также обеспечивал поддержку в то время, когда торговля и перемещение товаров были ограничены. Из-за опасности путешествий и торговли феодальные поместья спасли положение, выступив в качестве самодостаточных, стабильных сообществ в мире нестабильности.

Результаты обучения

После этого урока вы должны уметь:

  • Определять феодализм и резюмировать, как он возник в Европе
  • Опишите теорию, согласно которой феодализм предлагал защиту и поддержку простым людям Европы

Феодализм — SAT II Всемирная история

Если вы считаете, что контент, доступный через Веб-сайт (как определено в наших Условиях обслуживания), нарушает одно или больше ваших авторских прав, сообщите нам, отправив письменное уведомление («Уведомление о нарушении»), содержащее в информацию, описанную ниже, назначенному ниже агенту. Если репетиторы университета предпримут действия в ответ на ан Уведомление о нарушении, оно предпримет добросовестную попытку связаться со стороной, которая предоставила такой контент средствами самого последнего адреса электронной почты, если таковой имеется, предоставленного такой стороной Varsity Tutors.

Ваше Уведомление о нарушении прав может быть отправлено стороне, предоставившей доступ к контенту, или третьим лицам, таким как в виде ChillingEffects.org.

Обратите внимание, что вы будете нести ответственность за ущерб (включая расходы и гонорары адвокатам), если вы существенно искажать информацию о том, что продукт или действие нарушает ваши авторские права.Таким образом, если вы не уверены, что контент находится на Веб-сайте или по ссылке с него нарушает ваши авторские права, вам следует сначала обратиться к юристу.

Чтобы отправить уведомление, выполните следующие действия:

Вы должны включить следующее:

Физическая или электронная подпись правообладателя или лица, уполномоченного действовать от их имени; Идентификация авторских прав, которые, как утверждается, были нарушены; Описание характера и точного местонахождения контента, который, по вашему мнению, нарушает ваши авторские права, в \ достаточно подробностей, чтобы позволить репетиторам Varsity найти и точно идентифицировать этот контент; например нам требуется а ссылка на конкретный вопрос (а не только на название вопроса), который содержит содержание и описание к какой конкретной части вопроса — изображению, ссылке, тексту и т. д. — относится ваша жалоба; Ваше имя, адрес, номер телефона и адрес электронной почты; и Ваше заявление: (а) вы добросовестно считаете, что использование контента, который, по вашему утверждению, нарушает ваши авторские права не разрешены законом, владельцем авторских прав или его агентом; (б) что все информация, содержащаяся в вашем Уведомлении о нарушении, является точной, и (c) под страхом наказания за лжесвидетельство вы либо владелец авторских прав, либо лицо, уполномоченное действовать от их имени.

Отправьте жалобу нашему уполномоченному агенту по адресу:

Чарльз Кон Varsity Tutors LLC
101 S. Hanley Rd, Suite 300
St. Louis, MO 63105

Или заполните форму ниже:

Феодальные истоки западной правовой традиции

Ссылки

Аджемоглу, Дарон (2003), Почему не политическая теорема о примире? В: Journal of Comparative Economics, 31 (4), стр. 620–652. Поиск в Google Scholar

Бэнди, Мэтью С. (2004), Расщепление, скалярный стресс и социальная эволюция в ранних деревенских обществах. В: Американский антрополог, 106 (2), стр. 322–333. Поиск в Google Scholar

Бен-Рафаэль, Элиэзер (1997), Кризис и трансформация: кибуц на исходе века. Нью-Йорк: SUNY Press. Поиск в Google Scholar

Берман, Гарольд Дж. (1983), Закон и революция: формирование западной правовой традиции. Кембридж: Издательство Гарвардского университета.Ищите в Google Scholar

Блох, Марк (1961), Феодальное общество, Том 1: Рост связей зависимости. Чикаго: University of Chicago Press, поиск в Google Scholar

Бём, Кристофер (1993), Эгалитарное поведение и обратная иерархия доминирования. В: Current Anthropology, 34 (3), pp. 227–254. Поиск в Google Scholar

Де Токвиль, Алексис (1955), Старый режим и Французская революция. Нью-Йорк: Anchor.Search in Google Scholar

De Vanssay, X. and Z.А. Шпиндлер (1994), Свобода и рост: имеет ли значение конституция? In: Public Choice, 78, pp. 359–372. Поиск в Google Scholar

Devereaux, Abigail and Linan Peng (2018), Give Us a Little Social Credit: Ближайшее будущее Китая между исследователями и эксплуататорами. Рабочий доклад GMU по экономике, стр. 18–35. Поиск в Google Scholar

Дьянков, Симеон, Эдвард Глезер, Рафаэль Ла Порта, Флоренсио Лопес-Де-Силанес и Андрей Шлейфер (2003), Новая сравнительная экономика. В: Journal of Comparative Economics, 31, стр.595–619. Поиск в Google Scholar

Дуби, Жорж (1974), Ранний рост европейской экономики: воины и крестьяне с седьмого по двенадцатый век. Итака: Cornell University Press, поиск в Google Scholar

Данбар, Робин и Ричард Сосис (2018), Оптимизация размеров человеческого сообщества. В: Evolution and Human Behavior, 39, pp. 106–111. Поиск в Google Scholar

Ertman, Thomas (1997), Birth of the Leviathan: Building State and Regimes in Medieval and Early Modern Europe.Кембридж: Cambridge University Press, поиск в Google Scholar

Глэзер, Эдвард Л. , Рафаэль Ла Порта, Флоренсио Лопес-Де-Силанес и Андрей Шлейфер (2004 г.), Причина роста — институты? В: Journal of Economic Growth, 9, стр. 271–303. Поиск в Google Scholar

Грайф, Авнер (1994), Культурные убеждения и организация общества. В: Журнал политической экономии, 102 (5), стр. 912–950. Поиск в Google Scholar

Харвик, Кэмерон (2018), Деньги и их институциональные заменители.В: Journal of Institutional Economics, 14 (4), стр. 689–714. Поиск в Google Scholar

Харвик, Кэмерон (2019), Внутренние и внешние перспективы легитимности: экономическая теория благородной лжи. Рабочий документ доступен на http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.3187581 Поиск в Google Scholar

Джонсон, Ноэль и Марк Кояма (2013 г.), Правовая централизация и рождение светского государства. В: Journal of Comparative Economics, 41 (4), стр. 959–978. Поиск в Google Scholar

Джонсон, Ноэль и Марк Кояма (2017), Состояния и экономический рост: возможности и ограничения.В: Исследования экономической истории, 64, стр. 1–20. Поиск в Google Scholar

Джонсон, Ноэль и Марк Кояма (2019), Преследование и терпимость: долгий путь к свободе вероисповедания. Кембридж: Cambridge University Press, поиск в Google Scholar

Куран, Тимур (1995), Частная правда, публичная ложь: социальные последствия фальсификации предпочтений. Кембридж, Массачусетс: Harvard University Press, поиск в Google Scholar

Leeson, Peter and Christopher Coyne (2012), Conflict-Inhibiting Norms.В: Оксфордский справочник по экономике мира и конфликтов. Лондон: Oxford University Press, поиск в Google Scholar

Маронджиу, Антонио и Стюарт Джозеф Вульф (1986), Средневековые парламенты: сравнительное исследование. В: Лондон: Эйр и Споттисвуд, поиск в Google Scholar

Миллер, Гэри (1992), Дилеммы управления: политическая экономия иерархии. Кембридж: Cambridge University Press, поиск в Google Scholar

Майерсон, Роджер (2008), Проблема авторитета автократа и основы конституционного государства.В: American Polit Science Review, 102 (1), pp. 125–139. Поиск в Google Scholar

North, Дуглас и Барри Вейнгаст (1989), Конституции и обязательства: эволюция институтов, регулирующих общественный выбор в Англии семнадцатого века . В: Journal of Economic History, 49 (4), pp. 803–832. Поиск в Google Scholar

North, Дуглас, Джон Уоллис и Барри Вейнгаст (2009), Насилие и социальные порядки: концептуальная основа для интерпретации записанной истории человечества . Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.Ищите в Google Scholar

Остром, Элинор (1990), Управление общинами: эволюция институтов коллективных действий. Кембридж: Издательство Кембриджского университета, поиск в Google Scholar

Овед, Яков (1988), Двести лет американских коммун. Нью-Брансуик, штат Нью-Джерси: книги по транзакциям. Поиск в Google Scholar

Пейович, Светозар (1999), Влияние взаимодействия формальных и неформальных институтов на социальную стабильность и экономическое развитие. В: Journal of Markets and Morality, 2 (2), pp. 164–181. Поиск в Google Scholar

де Плейт, А. М. и Дж. Л. ван Занден (2016), Учет «небольшого расхождения»: что стимулировало экономический рост в доиндустриальной Европе, 1300–1800? В: European Review of Economic History, 20 (4), pp. 387–409. Поиск в Google Scholar

Рохач, Далибор (2013), Какие уроки посткоммунистических переходов? In: Economic Affairs, 33 (1), pp. 65–77. Поиск в Google Scholar

Root, Hilton (1989), Tying the King’s Hands. В: Рациональность и общество, 1 (2), стр.240–258. Поищите в Google Scholar

Рут, Хилтон (1994), Фонтан привилегий: политические основы рынков при старом режиме во Франции и Англии. Окленд: University of California Press, поиск в Google Scholar

Root, Hilton (2017), Сетевое собрание стабильности и устойчивости режима: сравнение Европы и Китая. В: Journal of Institutional Economics, 13 (3), стр. 523–548. Поиск в Google Scholar

Southern, R. W. (1953), Создание средневековья. Нью-Хейвен: издательство Йельского университета. Искать в Google Scholar

Петер Штейн (1999 г.), Римское право в истории Европы. Кембридж: Cambridge University Press, поиск в Google Scholar

Tullock, Gordon (1971), The Paradox of Revolution. В: Public Choice, 11, pp. 89–99. Поиск в Google Scholar

Ван де Валле, Николас (2001), Африканская экономика и политика перманентного кризиса, 1979–1999. Кембридж: Издательство Кембриджского университета. Поиск в Google Scholar

Ван Занден, Дж. Л., Э. Буринг и М. Боскер (2012), Подъем и упадок европейских парламентов, 1188–1789.В: Обзор экономической истории, 65 (3), стр. 835–861. Поиск в Google Scholar

Вейтч, Джон М. (1986), Отречения и конфискации средневековым государством. В: Journal of Economic History, 46 (1), pp. 31–36. Поиск в Google Scholar

Вебер, Макс (1968), Экономика и общество: план интерпретирующей социологии. Нью-Йорк: Bedminster Press, поиск в Google Scholar

Zhao, Dingxin (2015), The Confucian-Legalist State: A New Theory of Chinese History. Оксфорд: Оксфордский университет.Поиск в Google Scholar

Project MUSE — Выводы

Статьи в этой книге замечательно отражают работу Родни Хилтона. Они показывают нам многогранный набор подходов, освещающих средневековую Англию и континентальную Европу с самых разных направлений, но в основе их лежит набор общих предположений и проблем: что изучение крестьянства является центральным, что Одним из наиболее ярких способов понимания средневекового общества является изучение конфликтов, что социально-экономический динамизм среднего и позднего средневековья имел очень сложные корни, и что крайне важно выявить их всех, а затем попытаться работать узнать, как они относились друг к другу.Сам Родни, действительно, на протяжении всей своей трудовой жизни все больше осознавал сложность причинных элементов средневековых социальных и экономических изменений, никогда не отказываясь от своего основного принципа, что « конфликт между помещиками и крестьянами, каким бы приглушенным или интенсивным он ни был, из-за присвоения собственности ». прибавочный продукт крестьянского хозяйства был основным двигателем в эволюции средневекового общества ». 1 Я не думаю, что кто-либо из авторов этой книги не согласился бы с этим — на самом деле, немногие средневековые социальные или экономические историки вообще не согласились бы с этим, марксисты или нет, хотя немарксисты выразили бы это в другой язык.Но именно сложности, которые наиболее ярко проявляются в этом томе, и его авторы в некоторых случаях отходили как от основных интересов Родни, так и от его интерпретаций, всегда возвращаясь к творчеству Хилтона, чтобы взаимодействовать с ним, но затем двигались дальше. снова. Так и должно быть: Средневековье Родни Хилтона — это не закрытая система, а продолжающиеся дискуссии.

Эта сложность также означает, конечно, что есть много способов, которыми заключение могло бы свести воедино эти статьи.Я сделаю это здесь под тремя широкими заголовками: лорды и крестьяне; восстания; и экономический динамизм средневековья. По крайней мере, это кажется мне лучшим способом раскрыть всю полноту дискуссии как в Бирмингеме в 2003 году, так и в этом томе. [Конец страницы 304]

Лорды и крестьяне

Утверждение, что средневековый мир был миром крестьян, — истина. 80 процентов населения позднесредневековой Англии жили в сельской местности; во Франции этот процент, вероятно, был меньше, но только в Италии и в Нидерландах сельское население было значительно ниже, а во многих частях Европы (как подчеркивает Дик Холт в этой книге) оно было значительно выше.Лордов нельзя понять без подавляющего крестьянского большинства: как они защищали свое господство над этим большинством, а также сколько денег и товаров они извлекали из своих крестьянских иждивенцев, являются важными элементами для понимания того, кем они были. Крестьяне, однако, хотя и являлись основными производителями и большей частью контролировали свою рабочую силу, тем не менее жили в мире, построенном господством, и к ним тоже нельзя подходить должным образом, если не понять их взаимоотношений с лордами.Сама средневековая история включает эти постоянные агонистические отношения, и большинство наших авторов так или иначе сталкивались с ними.

1. Крестьянское общество никогда не было единообразным; он всегда был внутренне расслоен. Знание этого расслоения было важно для Родни Хилтона, поскольку в его голове всегда было знание о том, что крестьянские элиты в Англии и других странах в конце концов скупят своих соседей, вернут их в качестве наемных рабочих и переедут в другие страны. направление аграрного капитализма, положившее конец сплоченности крестьянства как класса.Как подчеркивает Джейн Уиттл, этот процесс был далеко не универсальным даже в таком сильно коммерциализированном графстве, как Норфолк, до конца шестнадцатого века; в результате это не было основным предметом внимания в этой книге. Но то, как крестьянские элиты соотносятся со своими соседями из среднего и мелкого фермерского хозяйства, и насколько внутреннее неравенство влияет на сплоченность крестьянских сообществ, повторялось в исследованиях Англии, Испании и Франции. Мириам Мюллер обращает внимание на то, как общины пытались сдержать внутренний конфликт между крестьянскими слоями в Англии; Несмотря на различные и постоянно меняющиеся социальные структуры английских деревень XIV века, крестьяне стремились сохранить сплоченность перед лицом сеньорной власти, несмотря на это. ..

Переход от феодализма к капитализму

Отрывок из книги Эллен Мейксинс Вуд «« Происхождение капитализма », , ​​одной из самых ярких формулировок перехода от феодализма к капитализму. Понимание этого перехода важно для различения отношений социальной собственности, преобладающих в каждый период, и, таким образом, дает ключ к тому, как ориентировать классовую борьбу.

Самым полезным исправлением натурализации капитализма и вызывающих сомнение предположений о его происхождении является признание того факта, что капитализм со всеми его весьма специфическими стремлениями к накоплению и максимизации прибыли зародился не в городе, а в деревне, в очень специфическое место и очень поздно в истории человечества.Это требовало не простого расширения или расширения бартера и обмена, а полной трансформации самых основных человеческих отношений и обычаев, разрыва старых моделей взаимодействия человека с природой.

Аграрный капитализм

На протяжении тысячелетий люди обеспечивали свои материальные потребности, обрабатывая землю. И, вероятно, почти до тех пор, пока они занимались сельским хозяйством, они были разделены на классы: между теми, кто обрабатывал землю, и теми, кто присваивал чужой труд.Это разделение между присваивающими и производителями принимает различные формы, но одной общей характеристикой является то, что непосредственными производителями обычно были крестьяне. Эти крестьяне-производители обычно имели прямой доступ к средствам собственного воспроизводства и к самой земле. Это означало, что когда их прибавочный труд был присвоен эксплуататорами, это было сделано с помощью того, что Маркс называл « внеэкономическими » средствами, то есть посредством прямого принуждения, осуществляемого землевладельцами или государствами, использующими свою превосходящую силу, их привилегированный доступ. военной, судебной и политической власти.

В ранней современной Франции, например, как мы видели, где в производстве доминировали крестьяне-собственники / оккупанты, присвоение приняло классическую докапиталистическую форму политически созданной собственности, что в конечном итоге привело не к капитализму, а к « налогу / офису ». ‘структура абсолютизма. Здесь централизованные формы внеэкономической эксплуатации конкурировали и все больше вытесняли старые формы сеньорской добычи. Офис стал основным средством извлечения излишков рабочей силы у прямых производителей в виде налогов; и государство, которое стало источником огромного частного богатства, кооптировало и включило растущее число присваивателей из числа старого дворянства, а также новых «буржуазных» чиновников.

В этом заключается основная разница между всеми докапиталистическими обществами и капитализмом. Это не имеет никакого отношения к тому, является ли производство городским или сельским, а все имеет отношение к особым отношениям собственности между производителями и присваивающими, будь то в промышленности или в сельском хозяйстве. Только при капитализме доминирующий способ присвоения основан на полном лишении собственности прямых производителей, которые (в отличие от движимых рабов) юридически свободны и чей прибавочный труд присваивается чисто «экономическими» средствами. Потому что прямые производители в полностью развитом капитализме не имеют собственности и потому что их единственный доступ к средствам производства, к требованиям собственного воспроизводства, даже к средствам собственного труда, — это продажа своей рабочей силы в обмен на заработную плату капиталисты могут присвоить прибавочный труд рабочих без прямого принуждения.

Эти уникальные отношения между производителями и присваивателями, конечно, опосредованы «рынком». Рынки различных видов существовали на протяжении всей письменной истории и, без сомнения, раньше, поскольку люди обменивали и продавали свои излишки разными способами и для разных целей.Но рынок при капитализме выполняет особую, беспрецедентную функцию. Практически все в капиталистическом обществе — это товар, производимый для рынка. И, что еще более важно, и капитал, и труд полностью зависят от рынка в самых основных условиях их собственного воспроизводства. Точно так же, как рабочие зависят от рынка, чтобы продать свою рабочую силу как товар, капиталисты зависят от него, чтобы покупать рабочую силу, а также средства производства, и получать свою прибыль, продавая товары или услуги, производимые рабочими. .Эта рыночная зависимость дает рынку беспрецедентную роль в капиталистических обществах, поскольку он не только простой механизм обмена или распределения, но и является главным детерминантом и регулятором общественного воспроизводства. Появление рынка как определяющего фактора воспроизводства товаров предполагало его проникновение в производство самой основной жизненной потребности: пищи.

Эта уникальная система рыночной зависимости имеет особые системные требования и побуждения, которых нет ни в одном другом способе производства: императивы конкуренции, накопления и максимизации прибыли и, следовательно, постоянная системная потребность в развитии производительных сил.Эти императивы, в свою очередь, означают, что капитализм может и должен постоянно расширяться способами и степенями, в отличие от любой другой социальной формы. Он может и должен постоянно накапливаться, постоянно искать новые рынки, постоянно навязывать свои императивы новым территориям и новым сферам жизни, всем людям и окружающей среде.

Как только мы осознаем, насколько отличительными являются эти социальные отношения и процессы, насколько они отличаются от социальных форм, которые доминировали на большей части истории человечества, становится ясно, что для объяснения возникновения этой отличительной социальной формы требуется больше, чем вопрос: напрашивается предположение, что он всегда существовал в зародыше, просто нуждаясь в освобождении от неестественных ограничений.

Вопрос о его происхождении можно сформулировать следующим образом: учитывая, что производители эксплуатировались присваивающими некапиталистическими способами на протяжении тысячелетий до прихода капитализма, и учитывая, что рынки также существовали « вне памяти » и почти повсюду, как Неужели производители и присваиватели, а также отношения между ними стали настолько зависимыми от рынка?

Очевидно, что долгие и сложные исторические процессы, которые в конечном итоге привели к этому состоянию рыночной зависимости, можно проследить до бесконечности. Но мы можем сделать этот вопрос более управляемым, указав впервые и в каком месте четко прослеживается новая социальная динамика рыночной зависимости. В предыдущей главе мы рассмотрели природу докапиталистической торговли и развитие крупных торговых держав, которые процветали за счет использования рыночных возможностей без систематического воздействия рыночных императивов. В докапиталистической европейской экономике было одно серьезное исключение из общего правила. К XVI веку Англия развивалась в совершенно новых направлениях.

Мы можем начать видеть различия, начав с природы английского государства и того, что это говорит о соотношении политической и экономической власти. Хотя в Европе были и другие относительно сильные монархические государства, более или менее объединенные под властью монархии, такие как Испания и Франция, ни одно из них не было объединено так эффективно, как Англия (и акцент здесь делается на Англии, а не на других частях Британских островов). В одиннадцатом веке (если не раньше), когда нормандский правящий класс утвердился на острове как довольно сплоченное военное и политическое образование, Англия уже стала более сплоченной, чем большинство стран. В шестнадцатом веке Англия прошла долгий путь к устранению фрагментации государства, «раздельного суверенитета», унаследованного от феодализма. Автономные полномочия лордов, муниципальных органов и других юридических лиц в других европейских государствах в Англии все больше концентрировались в центральном государстве. Это было в отличие от других европейских государств, где могущественные монархии в течение долгого времени продолжали нелегко жить рядом с другими постфеодальными военными державами, фрагментированными правовыми системами и корпоративными привилегиями, обладатели которых настаивали на своей автономии против централизованной власти государства — и которые продолжали служить не только «внеэкономическим» целям, но и в качестве основного средства извлечения излишков от прямых производителей.

Характерная политическая централизация английского государства имела материальные основы и следствия. Уже в шестнадцатом веке в Англии была впечатляющая сеть дорог и водного транспорта, которая объединила страну в необычной для того времени степени. Лондон, ставший непропорционально большим по сравнению с другими английскими городами и с общим населением Англии (и в конечном итоге крупнейшим городом в Европе), также становился центром развивающегося национального рынка.

Материальной основой этой зарождающейся национальной экономики было английское сельское хозяйство, уникальное во многих отношениях.Во-первых, английский правящий класс отличался двумя взаимосвязанными аспектами.

С одной стороны, демилитаризованная раньше любой другой аристократии в Европе, она была частью все более централизованного государства в союзе с централизующей монархией, без разделения суверенитета, характерного для феодализма и его государств-преемников. В то время как государство служило правящему классу в качестве инструмента порядка и защиты собственности, аристократия не обладала автономными «внеэкономическими» полномочиями или «политически сформированной собственностью» в той же степени, что и их континентальные коллеги.

С другой стороны, имел место то, что можно было бы назвать компромиссом между централизацией государственной власти и контролем аристократии над землей. Земля в Англии в течение долгого времени была необычно сконцентрированной, причем крупные землевладельцы владели необычно большой долей, в условиях, которые позволяли им использовать свою собственность по-новому. То, что им не хватало во «внеэкономических» способностях извлечения излишков, они с лихвой компенсировали растущими «экономическими» возможностями.

Эта отличительная комбинация имела важные последствия.С одной стороны, концентрация английских землевладений означала, что необычно большая часть земли обрабатывалась не крестьянами-собственниками, а арендаторами (слово « фермер », кстати, буквально означает « арендатор » — употребление, предложенное фразами, известными сегодня , например, « отдать на ферму »). Это было верно даже до волны лишения владения, особенно в шестнадцатом и восемнадцатом веках, которые традиционно ассоциировались с « огораживанием », и было в отличие, например, от Франции, где оставалась большая часть земли и которая еще долго будет оставаться , в руках крестьян.

С другой стороны, относительно слабые внеэкономические возможности арендодателей означали, что они меньше зависели от своей способности выжимать больше ренты с арендаторов прямыми принудительными средствами, чем от успеха арендаторов в конкурентоспособном производстве. У аграрных землевладельцев в этом соглашении был сильный стимул поощрять — и, где это возможно, принуждать — своих арендаторов искать способы снижения затрат за счет повышения производительности труда.

В этом отношении они коренным образом отличались от аристократов-рантье, которые на протяжении всей истории зависели в своем богатстве от выжимания излишков из крестьян посредством простого принуждения, усиливая их способность извлекать излишки не за счет увеличения производительности непосредственных производителей, а, скорее, за счет улучшения собственных сил принуждения — военных, судебных и политических.

Что касается арендаторов, то они все чаще подвергались не только прямому давлению со стороны арендодателей, но и рыночным императивам, вынуждающим их повышать свою производительность. Английская аренда принимала различные формы, и было много региональных вариаций, но растущее число облагалось экономической арендой — арендной платой, установленной не каким-либо юридическим или обычным стандартом, а рыночными условиями. Фактически существовал рынок аренды. Арендаторы были обязаны конкурировать не только на рынке за потребителей, но и на рынке доступа к земле.

Эффект от этой системы отношений собственности заключался в том, что многие сельскохозяйственные производители (в том числе преуспевающие «йомены») стали зависимыми от рынка в своем доступе к самой земле, к средствам производства. По мере того, как все больше земли попадает под этот экономический режим, преимущество в доступе к самой земле будет все больше у тех, кто может производить конкурентоспособную продукцию и платить хорошую ренту за счет повышения собственной продуктивности. Это означало, что успех приведет к успеху, и конкурентоспособные фермеры будут иметь расширенный доступ к еще большему количеству земли, в то время как другие потеряют доступ вообще.

Опосредованные рынком отношения между помещиками и крестьянами видны в отношении к ренте, которое сложилось к XVI веку. В системе « конкурентной арендной платы », при которой домовладельцы, где это возможно, эффективно сдавали землю в аренду лицу, предлагающему самую высокую цену, независимо от арендной платы, которую мог бы нести рынок, они — и их геодезисты все больше осознавали разницу между фиксированной арендной платой, выплачиваемой обычные арендаторы и экономическая рента, определяемая рынком. Мы можем наблюдать за развитием нового менталитета, наблюдая за геодезистом землевладельца, который вычисляет арендную стоимость земли на основе некоторого более или менее абстрактного принципа рыночной стоимости и явно сравнивает ее с реальной арендной платой, выплачиваемой обычными арендаторами.Здесь, в тщательных оценках этих геодезистов, которые говорят о «годовой стоимости сверх ренты» или «стоимости сверх прежней [sic] ренты», и в их расчетах того, что они считают незаработанным приращением, которое идет в копилдс Если арендатор платит обычную ренту ниже стоимости земли, определяемой условиями конкурентного рынка, у нас есть зачатки более поздних, более сложных теорий стоимости и капиталистической земельной ренты. Эти концепции стоимости основаны на очень конкретном опыте землевладельцев в критический момент развития конкурентной системы аграрного капитализма.

Развитие этой экономической ренты показывает разницу между рынком как возможностью и рынком как императивом. Он также выявляет недостатки в счетах капиталистического развития, основанных на традиционных допущениях. Способы, которыми эти предположения определяли восприятие свидетельств, хорошо проиллюстрированы в важной статье, посвященной дебатам о структурной роли городов в феодализме. Джон Меррингтон предполагает, что, хотя преобразование феодального прибавочного труда в денежную ренту не изменило само по себе фундаментального характера феодальных отношений, оно имело одно важное последствие: помогая довести прибавочный труд до постоянной величины, оно стимулировало рост независимого общества. товарная продукция.’

Но это предположение, кажется, основано не столько на эмпирических данных, сколько на модели рынка как возможности, с ее предположением, что мелкие производители предпочтут действовать как капиталисты, если только им будет предоставлена ​​возможность. Эффект от денежной ренты широко варьировался в зависимости от отношений собственности между крестьянами, которые производили эту ренту, и помещиками, которые ее присваивали. Там, где внеэкономическая власть феодалов оставалась сильной, крестьяне могли подвергаться такому же принудительному давлению, как и раньше, со стороны помещиков, стремившихся выжать из них больше прибавочного труда, даже если теперь это принимало форму денежной ренты вместо трудовых услуг.Там, где, как во Франции, крестьянская власть над собственностью была достаточно сильной, чтобы противостоять такому растущему давлению со стороны помещиков, арендная плата часто была фиксированной по номинальной ставке.

Несомненно, именно в таком случае, когда крестьяне пользуются надежными правами собственности и подлежат не только фиксированной, но и умеренной арендной плате, мы могли бы, исходя из предположений Меррингтона, надеяться найти стимул для товарного производства, который мог бы в конечном итоге порождают капитализм. Но эффект был прямо противоположным.Данные, изложенные Бреннером, позволяют предположить, что не фиксированная арендная плата такого рода стимулировала рост товарного производства. Напротив, именно нефиксированная, переменная рента, реагирующая на рыночные императивы, в Англии стимулировала развитие товарного производства, повышение производительности и самоподдерживающееся экономическое развитие. Во Франции таких стимулов не существовало именно потому, что крестьяне обычно владели землей по фиксированной и номинальной арендной плате. Иными словами, не возможности, предоставляемые рынком, а его императивы побуждали мелких товаропроизводителей к накоплению.

К началу Нового времени даже многие обычные договоры аренды в Англии фактически превратились в экономическую аренду такого рода. Но даже те арендаторы, которые пользовались каким-то обычным землевладением, которое давало им большую безопасность, но которые все же могли быть вынуждены продавать свою продукцию на тех же рынках, могли уйти в условиях, когда конкурентоспособные стандарты производительности устанавливались фермерами, реагировавшими более прямо. и срочно к давлению рынка. То же самое будет все более и более верно даже в отношении землевладельцев, работающих на своей земле.В этой конкурентной среде продуктивные фермеры процветали, а их владения, вероятно, росли, в то время как менее конкурентоспособные производители пошли навстречу и присоединились к неимущим классам.

Таким образом, по мере установления рыночных сил менее продуктивные фермеры теряли свою собственность. Рыночным силам, несомненно, способствовало прямое принудительное вмешательство с целью выселения арендаторов или аннулирования их обычных прав. Возможно, некоторые историки преувеличивают упадок английского крестьянства, для полного исчезновения которого могло потребоваться гораздо больше времени, чем предполагают некоторые источники.Но не может быть никаких сомнений в том, что по сравнению с другими европейскими крестьянствами, английская разновидность была редким и находящимся под угрозой исчезновения видом, и императивы рынка, безусловно, ускорили поляризацию английского сельского общества в более крупных землевладельцев и растущую неимущую массу. Результатом стала известная триада помещик, капиталист-арендатор и наемный рабочий, и с ростом наемного труда усилилось давление, направленное на повышение производительности труда. В результате того же процесса было создано высокопроизводительное сельское хозяйство, способное поддерживать большую часть населения, не занимающегося сельскохозяйственным производством, но также увеличивающуюся массу без собственности, которая будет составлять как большую наемную рабочую силу, так и внутренний рынок дешевых потребительских товаров — тип рынка с нет исторического прецедента.Это предыстория становления английского промышленного капитализма.

Контраст с Францией — это освещение. Кризис французского феодализма разрешился иным государственным образованием. Здесь аристократия долгое время сохраняла свою власть над политически созданной собственностью, но когда феодализм был заменен абсолютизмом, политически конституированная собственность не была заменена чисто экономической эксплуатацией или капиталистическим производством. Вместо этого французский правящий класс получил новые внеэкономические полномочия, поскольку абсолютистское государство создало обширный офисный аппарат, с помощью которого часть имущего класса могла присваивать прибавочный труд крестьян в форме налогов.Даже тогда, на пике абсолютизма, Франция оставалась сбивающей с толку мешаниной конкурирующих юрисдикций, поскольку дворянство и муниципальные власти цеплялись за остатки своей автономной феодальной власти, остатки феодального « раздельного суверенитета ». Эти остаточные полномочия и привилегии, даже когда они перестали иметь большую политическую силу, ревниво сохранялись — и даже возрождались или заново изобретались — в качестве экономических ресурсов.

Расхождение между отношениями собственности во Франции и в Англии прекрасно отражено в контрасте между мировоззрением английского землемера конца шестнадцатого или начала семнадцатого века, с которым мы встречались раньше, и его французским коллегой, а затем и долгое время после него. .В то время как англичане были озабочены рыночной оценкой и конкурентоспособной арендной платой, в то время, когда французские крестьяне консолидировали права наследования, а французские лорды мало получали от арендной платы, французский землемер навязчиво изучал записи на предмет каких-либо признаков сеньорских прав и крестьянских обязательств, которые можно было возродить — или даже изобрести. Итак, в то время как англичане искали «настоящую» рыночную стоимость, французы использовали самые современные и научные методы, чтобы наметить возрождение феодализма.

В этих условиях, когда предпочтительной экономической стратегией правящих классов по-прежнему было подавление крестьян внеэкономическими средствами, а не поощрение конкурентоспособного производства и «улучшений», не было стимула для капиталистического развития, сопоставимого с английским, пока сама Англия не преуспела в этом. оказывая конкурентное давление на международную экономику. Во всяком случае, влияние французской системы отношений общественной собственности «оказалось катастрофическим для экономического развития». В своих усилиях по сохранению своей налоговой базы абсолютистское государство укрепляло старые формы крестьянского владения, а новая система извлечения излишков была «еще более целенаправленно ориентирована на демонстративное потребление и войну» 5. старики выжимали излишки из прямых производителей, что означало не только то, что у присваивателей было мало стимулов для поощрения производительности труда и развития производительных сил, но также и то, что это было еще более истощением производительных сил крестьянства. .

Стоит также отметить, что в то время как интегрированный национальный рынок, который Поланьи описал как первый рынок, работающий на принципах конкуренции, возник в Англии довольно рано, Франции пришлось дождаться наполеоновской эпохи, чтобы устранить внутренние барьеры в торговле. Важным моментом является то, что развитие конкурентного национального рынка было следствием, а не причиной капитализма и рыночного общества. Эволюция единого конкурентного национального рынка отразила изменения в способе эксплуатации и природе государства.

Так, например, во Франции сохранение политически созданной собственности или «внеэкономических» форм эксплуатации означало, что ни государство, ни экономика не были полностью интегрированы. Полномочия по эксплуатации, которые были одновременно политическими и экономическими, в форме государственной должности, а также остатков старой аристократической и муниципальной юрисдикции, имели тенденцию к фрагментации как государства, так и экономики даже при абсолютизме. В Англии существовало более четкое разделение между политической силой государства, силой принуждения, и властью имущих классов, которые черпали свое богатство в чисто «экономических» формах эксплуатации.Частные экономические полномочия правящего класса не умаляли политического единства государства, и существовало как истинно централизованное государство, так и интегрированная национальная экономика.

Крестьяне испокон веков использовали различные средства регулирования землепользования в интересах деревенской общины. Они ограничили определенные практики и предоставили определенные права не для того, чтобы увеличить благосостояние помещиков или государств, а для того, чтобы сохранить саму крестьянскую общину, возможно, чтобы сохранить землю или более справедливо распределять ее плоды, а часто и для обеспечения благосостояния населения. менее удачливые члены сообщества.Даже частная собственность на собственность, как правило, обусловливается такой обычной практикой, предоставляя лицам, не являющимся собственниками, определенные права на использование собственности, принадлежащей кому-либо еще. В Англии было много таких обычаев и обычаев. Существовали общие земли, на которых члены общины могли иметь права выпаса скота или право собирать дрова, а также были различные другие виды прав пользования частной землей, такие как право собирать остатки урожая в определенные периоды урожая. год.

С точки зрения улучшения положения помещиков и капиталистических фермеров, земля должна была быть освобождена от любых подобных препятствий для их производительного и прибыльного использования собственности. Между шестнадцатым и восемнадцатым веками росло давление с целью аннулировать обычные права, которые мешали капиталистическому накоплению. Это могло означать разные вещи: оспаривание корпоративных прав на коррунонские земли путем заявления об исключительной частной собственности; устранение различных прав пользования частной землей; или оспаривание обычного права владения, которое давало многим мелким землевладельцам право владения без однозначного юридического титула.Во всех этих случаях традиционные концепции собственности должны были быть заменены новыми, капиталистическими концепциями собственности — не только как «частной», но и как исключительной. Другие люди и соучастие должны были быть исключены путем отмены деревенских правил и ограничений на землепользование (чего, например, не происходило во Франции в каких-либо подобных случаях и степенях), особенно путем аннулирования обычных прав использования.

Корпус

Это подводит нас к самому известному переопределению прав собственности: огораживанию. Ограждение часто рассматривается как просто ограждение общей земли или «открытых полей», характерных для определенных частей английской сельской местности. Но огораживание означало не просто физическое ограждение земли, но исчезновение общих и традиционных прав пользования, от которых зависело существование многих людей.

Ранние загоны иногда предпринимались более мелкими фермерами или с их согласия, и не всегда в ущерб им. Но первая крупная волна социально разрушительных огораживаний произошла в шестнадцатом веке, когда более крупные землевладельцы стремились выгнать простолюдинов за пределы земель, которые можно было бы выгодно использовать в качестве пастбищ для все более прибыльного овцеводства.Современные комментаторы в большей степени, чем какой-либо другой фактор, считали, что за растущую чуму бродяг, обездоленных « людей без хозяина », которые бродили по сельской местности и угрожали общественному порядку, была замкнута изоляция, более чем какой-либо другой фактор. , описал эту практику как «овцы, пожирающие людей». Эти социальные критики, как и многие историки после них, возможно, переоценили последствия огораживания за счет других факторов, ведущих к трансформации отношений собственности в Англии.Но это остается наиболее ярким выражением безжалостного процесса, который менял не только английскую деревню, но и весь мир: рождение капитализма.

оградка продолжала быть основным источником конфликтов в ранней современной Англии, будь то из-за овец или все более прибыльного земледелия. Беспорядки из-за ограждений разразились в шестнадцатом и семнадцатом веках, а ограждения стали главной проблемой во время гражданской войны в Англии. На ранних этапах этой практики до некоторой степени сопротивлялось монархическое государство хотя бы из-за угрозы общественному порядку.Но как только землевладельцы преуспели в формировании государства в соответствии со своими изменяющимися требованиями — успех более или менее окончательно закрепился в 1688 году, в ходе так называемой « Славной революции » больше не было государственного вмешательства, и возник новый вид движения огораживания. возникли в восемнадцатом веке, так называемые «парламентские ограды». В таких ограждениях прекращение проблемных прав собственности, которые мешали некоторым землевладельцам осуществлять накопительные полномочия, происходило на основании актов парламента.Ничто так не свидетельствует о торжестве аграрного капитализма.

Происхождение капитализма, классовой борьбы и буржуазной революции

Здесь должно быть ясно, что развитие отличительных форм собственности в английском сельском хозяйстве повлекло за собой новые формы классовой борьбы. Здесь мы снова можем подчеркнуть специфику аграрного капитализма, противопоставив ситуацию в Англии и Франции. Различия в формах собственности и способах эксплуатации, которые, как мы видели, характеризовали эти две крупные европейские державы, нашли свое отражение в разных проблемах и сферах классовой борьбы, а также в различных отношениях между классом и государством.

Это поднимает некоторые важные вопросы о роли классовой борьбы в развитии капитализма. Что, например, мы можем сказать теперь о том аргументе, что классовая борьба крестьян против помещиков способствовала развитию капитализма в Англии, сбросив оковы феодализма и освободив товарное производство? Хотя конфигурация классовых отношений была слишком сложной, чтобы ее можно было свести к какой-либо простой формуле, если мы хотим суммировать в одном предложении способы, которыми классовая борьба между помещиками и крестьянами «освободила» капитализм, это могло бы быть ближе к истине. говорят, что капитализм был продвинут путем утверждения помещичьей власти против претензий крестьян на обычные права.

«Происхождение капитализма» со скидкой 40% в рамках распродажи «Студенческое чтение».

Изучение средневековых корней демократии и государственного строительства в Европе

Считается, что корни современной демократии уходят в Древнюю Грецию. Однако, как пишет Jørgen Møller , ​​многие ключевые аспекты современной представительной демократии можно проследить до средневековья. Он утверждает, что, хотя подлинная демократизация была характерной чертой 19 -го -го и 20-го -го веков в Европе, этот переход происходил на фоне средневековых конституционных институтов.

Мадам де Сталь известна своим замечанием, что во Франции свобода древняя, а деспотизм — современный. Настроение, стоящее за этим наблюдением, было поддержано многочисленными исследователями, которые определили корни ключевых аспектов современной представительной демократии в средневековых политических институтах. Самым важным в списке является средневековое развитие представительных институтов. Как часто отмечают, самый известный современный парламент — английский, созывающий в Вестминстере — можно проследить непрерывной линией до парламента, возникшего при королях Плантагенетов в 13 и 14 веках.

Представление о том, что современная демократия имеет средневековые корни, было убедительно сформулировано прусским историком Отто Хинце в серии эссе, написанных с 1929 по 1931 год. Хинтце зашел так далеко, что утверждал, что абсолютизм, который сметал конституционализм в большей части латинского христианского мира вслед за Военная революция 16 -го века была фактически лишь временным отклонением от процесса, который привел от средневековых парламентов к современной представительной демократии. Совсем недавно Брайан М.Даунинг был почти таким же вокалистом. Он утверждает, что современная демократия возникла прямо из того, что он называет «средневековым конституционализмом» в тех случаях, когда ранний современный абсолютизм не сметал эти средневековые институты (скажем, в Англии).

Большинство из нас, вероятно, сочло бы прямую связь Хинце и Даунинга между средневековыми институтами и современной демократией несостоятельной. Подлинная демократизация — это характерная черта конца 19 -го -го и начала 20-го -го века, и она предполагала устранение ряда политических привилегий средневекового происхождения.Например, средневековые представительные институты обслуживали только избранные интересы элиты, а введение равного и всеобщего избирательного права требовало массового давления снизу, направленного на срыв старых представлений о политической иерархии в пользу новых представлений о политическом равенстве. В этом смысле современная представительная демократия требовала большой метлы, которая, по известной фразе Карла Маркса, сметала средневековый мусор.

Тем не менее, мы все еще можем утверждать, что эта последующая демократизация была легче на фоне средневековых конституционных институтов, чем она могла бы быть в противном случае.На то есть как минимум две причины. Во-первых, как заметил покойный Роберт А. Даль в книге «Демократия и ее критики », когда современные силы, стоящие за демократизацией, набирали обороты, «дизайн« представительного »законодательного органа не обязательно должен был быть создан из тонких волокон абстрактных демократических идей. ; конкретные законодательные органы и представители, какими бы недемократическими они ни были, уже существовали ». Во-вторых, из средневековой куколки возникло общество с квазинезависимыми социальными сферами, в которых вновь возникающие группы могли найти ниши для организации, тем самым проложив путь для динамичных гражданских обществ, которые стали характерными особенно для Западной Европы. Это повысило способность этих групп бороться за свои права, когда процесс демократизации начал набирать обороты.

Таким образом, хотя путь, ведущий от средневековых институтов к современной представительной демократии, возможно, был усеян препятствиями, он все же представлял собой более доступный путь, чем другие исторические пути. Большинство изучающих демократизацию сегодня, вероятно, признают это. Подобного консенсуса в отношении того, как средневековые институты влияли на последующие процессы государственного строительства, не существует.Если мы вернемся к мнению Даунинга, современное государственное строительство понимается как процесс, заключающийся в устранении средневековых институтов ограничений. Там, где средневековые институты были сметены государственным строительством, возник военно-бюрократический абсолютизм.

Предоставлено: Ник Роуленд (CC-BY-SA-3.0)

В более сложном анализе Томас Эртман указал, что выживание конституционалистских институтов не повлияло на то, было ли государственное строительство основано на бюрократических принципах (т. е. ‘Weberian’) или родовые шаблоны. Эти две позиции хорошо отражают общие взгляды в литературе, которые можно было бы сказать, что средневековые основы демократии были либо несущественными, либо откровенно отрицательными для удачного образца государственного строительства, то есть для введения современных бюрократических институтов.

Аналогично тому, что было сказано о современной демократии, правильно, что современное государственное строительство повлекло за собой удаление ряда средневековых институтов, в особенности местных институтов самоуправления и привилегий для сословных групп, таких как налоговые льготы.Однако в литературе в значительной степени игнорируется тот факт, что средневековые институты, которые необходимо было преобразовать, чтобы проложить путь для современных бюрократических институтов, также положительно повлияли на последующее государственное строительство. Для этого есть две основные причины.

Во-первых, средневековые институты и сильные социальные группы, которые они отражали, постоянно сдерживали строителей государства, тем самым затрудняя построение государства сверху вниз и деспотическое правление. Используя различие Майкла Манна, это облегчало использование инфраструктурной власти за счет деспотической власти.Во-вторых, многие средневековые институты обеспечивали «приводные ремни» для современного государственного строительства, в то время как сильные социальные группы можно было использовать для государственного строительства. Например, местная бюрократия во многом обязана более ранним структурам городского самоуправления, а частью средневекового наследия было существование слоя профессиональных групп корпоративного происхождения, которые могли укомплектовать новые бюрократические структуры.

Одна из причин, по которой эти положительные эффекты игнорировались, заключается в том, что большинство предшествующих исследований развития современного государства было евроцентричным в том смысле, что рассматривались вариации внутри Европы.Так обстоит дело, например, с обоими вышеупомянутыми анализами Даунинга и Эртмана — но это также характеризует большую часть более общей « воинственной » работы о взаимосвязи между ведением войны и созиданием государства, включая основополагающую работу Чарльза Тилли. Однако, поскольку все страны Западной и Центральной Европы приступили к строительству современного государства на фоне средневековых институтов, это верный рецепт для подчеркивания блокирующих аспектов средневекового наследия за счет облегчающих аспектов.

Правильный способ оценить влияние средневекового наследия — это сравнить процессы государственного строительства в случаях с этим наследием и без него. Возможно, наиболее интересным с точки зрения интуиции сравнительным контрастом является Россия. В случае России государственное строительство было вызвано тем же фактором, который стимулировал государственное строительство в остальной Европе, а именно геополитическим давлением, которое стало повсеместной чертой европейской многогосударственной системы после 1500 года.

Более пристальный взгляд на российское государственное строительство показывает, насколько сложно создать бюрократические институты сверху вниз неограниченными правителями в отсутствие существующих «приводных ремней» для власти. Не только не существовало институтов самоуправления, на которых можно было бы опираться на структуры местного самоуправления, но даже центральные институты, созданные царем, такими как Петр Великий, постоянно подрывались, потому что реальная власть утихала не в формальных институтах, а в сетях патрон-клиент, сосредоточенных на царь. В этом смысле Россия служит облегчением некоторых облегчающих аспектов средневековых институтов ограничений для последующего развития бюрократических институтов.

В последние десятилетия социологи вновь привлекли к изучению этих средневековых оснований.Наиболее важным, вероятно, является амбициозная программа исследований Дарона Асемоглу и Джеймса Робинсона, которая, по крайней мере, неявно основана на предположении, что средневековые «институты ограничений» — возникли ли они эндогенно или были трансплантированы во время процессов колонизации — способствовали современной демократизации и современной экономике. рост.

Следующим шагом в этой программе исследований является более подробный анализ важности этих средневековых институтов для государственного строительства. Если мы хотим понять, какие уроки можно извлечь из европейского развития современной демократии, современного государства и современной рыночной экономики, нам необходимо понять как блокирующие, так и вспомогательные аспекты наследия, унаследованного от средневековых институтов. Только так мы сможем извлечь уроки из европейского развития, которые затем могут пролить новый свет на текущие процессы политических изменений и государственного строительства в других местах.

Пожалуйста, прочтите нашу политику комментариев, прежде чем комментировать .

Примечание: Более подробное обсуждение темы, затронутой в этой статье, см. В недавней статье автора в Journal of Democracy. Статья изначально появилась на сайте нашего партнера, Демократический аудит , ​​и излагает точку зрения автора, а не позицию EUROPP — европейской политики и политики или Лондонской школы экономики.

Сокращенный URL для этого сообщения: http: // bit.

Author: alexxlab

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *