Революция 1917 в россии: характер, этапы и роль во всемирной истории

Содержание

Историк сравнил ситуацию в России с положением до переворота февраля 1917 года: Политика: Россия: Lenta.ru

Десятилетие, предшествовавшее перевороту февраля 1917 года, по наполнявшим его проблемам похоже на ситуацию в современной России, считает председатель правления Российского исторического общества, исполнительный директор Фонда «История Отечества» Константин Могилевский. Так он прокомментировал выход на экраны фильм митрополита Тихона Шевкунова «Гибель империи. Российский урок».

«Это тот период, в понимании которого есть многие ответы на вопросы сегодняшнего дня. Даже когда мы начинаем смотреть по конкретным проблемам, которые тогда стояли перед государством и обществом, то мы видим, что иногда все очень схоже. Я говорю о конкретных проблемах, например, об организации местного самоуправления. Примерно те же вопросы обсуждаются и решаются сегодня», — сказал Могилевский.

Он отметил, что изучение истории того периода поможет извлечь уроки и «избежать необходимости наступать на те же грабли».

Вместе с тем, считает историк, масштабный социально-экономический кризис не является спусковым крючком для серьезных потрясений в жизни государства и общества.

«Один из уроков истории, на мой взгляд, состоит в том, что, во-первых, большие, серьезные потрясения происходят не тогда, когда жизнь у народа очень плохая — когда жить совсем плохо, люди больше концентрируются на вопросах выживания здесь и сейчас, — уверен он. — Спусковым крючком для этих серьезных потрясений не является большой социально-экономический кризис. А во-вторых, ни одна революция не приводит к улучшению жизни тех, кто ее делал. За исключением, может быть, узкой прослойки людей».

Он добавил, что пример России показал, что сразу после революционных потрясений 1917 года страна столкнулась с огромными бедами.

В результате событий февраля 1917 года в России лишился трона последний представитель династии Романовых император Николай II. Спустя несколько месяцев в том же 1917 году власть в стране захватили большевики.

Быстрая доставка новостей — в «Ленте дня» в Telegram

РСМД :: Революция 1917 г.: меняя геополитическую карту мира

7 ноября 2017 г. отмечается столетие Октябрьской революции. События 1917 г. оказали серьезное влияние не только на положение России, но и на международные отношения — ясно обозначилось противостояние новообразованного Советского Союза и стран капиталистического мира. Наряду с окончанием Первой мировой войны, Версальским миром этот процесс также менял геополитическую и географическую карту мира.

Научный руководитель Института всеобщей истории РАН, член РСМД Александр Оганович Чубарьян рассказал о том, каким образом революция повлияла на характер международных отношений в XX в., в чем заключаются разногласия в оценке революции среди российских ученых, а также поделился своим мнением относительно того, какие факторы повлияли на возникновение революционных событий 1917 г.

7 ноября 2017 г. отмечается столетие Октябрьской революции. События 1917 г. оказали серьезное влияние не только на ситуацию в России, но и на международные отношения — ясно обозначилось противостояние новообразованного Советского Союза и стран капиталистического мира. Наряду с окончанием Первой мировой войны, Версальским миром этот процесс также менял геополитическую и географическую карту мира.

Научный руководитель Института всеобщей истории РАН, член РСМД Александр Оганович Чубарьян рассказал о том, каким образом революция повлияла на характер международных отношений в XX в., в чем заключаются разногласия в оценке революции среди российских ученых, а также поделился своим мнением относительно того, какие факторы стали причиной возникновения революционных событий 1917 г.

7 ноября 2017 г. отмечается столетие Октябрьской революции. Каким образом революция повлияла на характер международных отношений в XX в.?

Сегодня мы придерживаемся иной точки зрения, когда говорим о периодизации революции.

Два года назад было утверждено, что революцию следует рассматривать как процесс, который начался в феврале 1917 г., получил продолжение в октябре и закончился Гражданской войной. После долгого обсуждения мы пришли к выводу, что Гражданская война — неотъемлемая часть революции, поэтому сегодня мы ее называем «Великой российской революцией 1917–1922 гг.»

Существует такая формула: если XIX в. прошел под флагом Французской революции, то XX в. прошел под знаменем Российской революции. Революция оказала влияние на международные отношения сразу в нескольких направлениях. Она внесла изменения геополитического характера — в международных отношениях ясно обозначилось противостояние социального плана в лице новообразованного Советского Союза, который объявил о строительстве социализма, и капиталистического мира. Революция, бесспорно, оказала влияние на идеи национально-освободительного и антиколониального движений. Недавно состоялась конференция, в ходе которой на сессии, посвященной Латинской Америке, рассматривался вопрос влияния революции на развитие событий в этом регионе.

Также обсуждался специальный доклад из Китая — «Революция и Китай», поскольку она также оказала влияние и на Китай.

Как бы мы ни оценивали революционные события, в частности, критиковали их в связи с массовым применением насилия, все-таки они проходили под довольно сильными социальными лозунгами: лозунгами справедливости, борьбы против богатства, привлекавшими внимание населения России. Революция вызвала отклик в мире. В частности, во многих странах наблюдались серьезные социальные трансформации, вызванные событиями в России: появление бесплатного образования и медицины, трудовых договоров, внимание к роли профсоюзов и т. д. В этом смысле можно говорить о серьезном воздействии революции на социальное развитие. Революция также означала распад Российской империи. Одновременно распались Османская и Австро-Венгерская империи. Это был общий процесс, который оказал большое влияние на ход развития международных отношений.

Можно по-разному оценивать эти события. В результате Великой российской революции и последующих за ней событий в мире в 2018 г. такие страны, как Латвия, Литва, Эстония и Польша будут отмечать столетие независимости. Финляндия получила независимость прямо из рук В. Ленина в декабре 1917 г. Все остальные страны вряд ли бы добились независимости без революции в России. Поэтому наряду с окончанием Первой мировой войны, Версальским миром этот процесс также менял геополитическую и географическую карту мира.

Некоторые эксперты считают, что холодная война вышла непосредственно из событий 1917 г., однако я не сторонник этой версии. Холодная война имела свои правила, порядки, законы и хронологические рамки. После Российской революции началось довольно сильное противостояние, продолжавшееся на протяжении 1920 и 1930-х гг. Однако этот процесс был неоднозначным, наблюдался и период нормализации отношений. Тем не менее противостояние зародилось именно в это время и закончилось лишь в начале 1990-х гг., когда распался Советский Союз и Россия встала на другой путь социально-экономического развития.

Идеологическая составляющая данного противостояния исчезла.

Революция оказала огромное влияние на события XX в., это признается абсолютно всеми. Недавно состоялась большая конференция, в которой принимали участие больше ста иностранных ученых. Все согласились с историческим значением революционных событий.

Какие причины обусловили инкорпорирование в общественное сознание формулы «Великая российская революция»? Какими потребностями это было продиктовано?

Слово «великая» не совсем удачное, оно не несет в себе позитивного смысла. Его использование продиктовано не величием революции, а влиянием, которое она оказала. По аналогии Французская революция во всем мире называется «Великой французской революцией», однако из этого не следует, что ее события имеют лишь положительное значение.

Как уже было упомянуто ранее, мы отходим от принципа, в соответствии с которым в советское время значение Февральской революции отрицалось. Теперь мы рассматриваем этот период как фазу одного большого процесса под названием «Великая российская революция».

На Ваш взгляд, революционные события 1917 г. стали результатом внутреннего социально-политического и экономического процессов или они были вызваны искусственно?

Я большой противник конспирологии. Конечно, существовал и внешний интерес — Германия была заинтересована в русской революции. Однако революции не возникают извне. Революции, в том числе Российская революция, возникают на «внутренней» почве. Революционные события стали следствием и социального взрыва, и, что очень важно, кризиса политических элит императорской России. Одна из самых больших загадок — как император мог быть свергнут всего за два-три дня без протестов со стороны элит и населения? И, самое важное, без протестов церкви? Все это свидетельствовало о глубоком внутреннем кризисе.

В чем заключаются разногласия в оценке революции среди российских ученых?

Разногласия касаются причин революции, ведутся дискуссии относительно состояния России накануне революционных событий. Ряд наших исследователей продолжает придерживаться старой точки зрения, в соответствии с которой Россия к 1913 г. находилась в числе отсталых стран. Однако большая часть историков, используя более новые данные, утверждает, что Россия в 1913 г. была на подъеме, опережала многие страны по темпам развития и не была «обречена» на революцию.

Разногласия наблюдаются в оценке самой Октябрьской революции. Ряд историков продолжает по старой традиции отрицать характер революции как процесса и, используя старую терминологию, считает Февральскую революцию буржуазной, которая тянула Россию в другую сторону. В соответствии с их позицией, только Октябрьская революция вывела страну на путь развития.

Наконец, существуют разногласия по поводу того, что на Западе называют наследием революции, — событий, которые произошли в стране в 1920 и 1930-е гг. Я бы не сказал, что разногласия носят ожесточенный характер, однако все-таки разные точки зрения и оценки сохраняются.

Достаточно ли хорошо освещена позиция российских историков по вопросам революции за рубежом?

Я думаю, что недостаточно. К нашему большому удивлению, в других странах проявляется большой интерес к революции. Практически во всех крупных странах прошли конференции, выставки. Например, масштабная выставка в Лондоне, большая выставка в Берлине, конференция в Париже, несколько конференций в Италии, я уже не говорю о Латинской Америке. Издано много книг, посвященных революционным событиям. Например, совместный англо-американский труд, выпущенный в Лондоне и Нью-Йорке. Однако точка зрения российских экспертов на Западе мало известна, и это, конечно, плохо. Думаю, что для продвижения позиции российских историков по вопросам революции нам необходимо использовать все каналы, в том числе и РСМД, и Россотрудничество, и другие организации. Институт российской истории РАН выпустил книгу «Российская революция 1917 года: власть, общество, культура» на русском языке, Институт всеобщей истории РАН сейчас занимается подготовкой к публикации материалов прошедших конференций на русском языке, однако на сайте будут выложены все материалы как на русском, так и на языках оригинала.

Нужно также стимулировать историков совершать поездки за границу. Я думаю, в этом состоит наша главная задача.

Существует ли сложность в преподавании этого исторического события сегодня?

Два года назад в ходе встречи со школьными учителями мы обсуждали трудные вопросы отечественной истории — события, которые, по мнению преподавателей, сложно преподносить ученикам. В их числе есть и проблема революции. Специально для учителей мы подготовили две брошюры, подготовленные директором Института российской истории Юрием Александровичем Петровым и профессором Александром Владленовичем Шубиным из Института всеобщей истории РАН. Они уже опубликованы, и мы их направляем в школы.

Школам необходимо представить современный взгляд на революцию, дать учителям разные мнения. В 2018 г. нам предстоит провести очередную конференцию учителей истории, и у меня есть соблазн включить в программу конференции несколько докладов, посвященных трудным вопросам отечественной истории, в том числе оценке революции.

Какие книги, освещающие события революции, Вы могли бы посоветовать?

Я бы рекомендовал книгу «Российская революция 1917 года: власть, общество, культура», выпущенную Институтом российской истории РАН. Недавно вышла довольно спорная, на мой взгляд, однако интересная и нашумевшая биография Ленина. Ее автор — Данилкин Лев Александрович. Кроме того, вышла биография Керенского, написанная петербургским историком Борисом Колоницким. С этими книгами я бы посоветовал ознакомиться.

Состоялась научно-практическая конференция «Октябрьская революция 1917 года в России и ее роль в мировой истории»

25 ноября 2017

23–24 ноября 2017 года в Новосибирске прошла научно-практическая конференция «Октябрьская революция 1917 года в России и ее роль в мировой истории», посвященная 100-летию Великой Октябрьской революции.

23 ноября в Большом зале Правительства Новосибирской области состоялось пленарное заседание конференции.

Пленарное заседание конференции открыл заместитель губернатора Новосибирской области А.П. Титков. «Революция 1917 года оказала огромное влияние на ход всей мировой истории, развитие человеческой цивилизации. Важно анализировать предпосылки и последствия данного события еще и потому, что мир продолжают сотрясать революции».

С приветственным словом на пленарном заседании выступил сопредседатель Российского исторического общества, научный руководитель института археологии и этнографии СО РАН академик А.П. Деревянко. «Каждый человек, если он любит свою Родину, должен гордиться ее историческим прошлым. В истории любой страны имеются и взлеты, и падения. Прошло 100 лет со дня Великой Октябрьской революции, но оценки этого события по сей день разные. Мне представляется, что самое главное для нас сегодня — это перестать делить наше общество на красных и белых»,

С докладом на пленарном заседании выступил директор Института истории СО РАН член-корреспондент РАН В.А. Ламин. В своем выступлении ученый подчеркнул, что в феврале 1917 года в России к власти пришла алчная буржуазия, которая при огромных претензиях, оказалась неспособной эффективно управлять страной и политически полностью провалилась. Взявшие власть большевики дали народу то, чего не давал прежний режим: землю, 8-часовой рабочий день, образование и прочее. «Мне представляется важным иметь в виду и стоять на этом, что враждовать и воевать с собственной историей это занятие вредное для будущего страны. Но, к сожалению, сегодня это нередко происходит. Давайте смотреть на историю с умом, а не втаптывать в грязь свое прошлое. У нас за 90-е годы выросло поколение, которое совершенно ничего не знает не только о революции, но и о Великой Отечественной войне», — отметил Владимир Александрович.

На пленарном заседании выступили:

председатель Президиума (Ученого совета) Бурятского научного центра СО РАН, директор института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, академик РАН Базаров Борис Ванданович;
директор Санкт-Петербургского института истории РАН, доктор исторических наук, профессор Смирнов Николай Николаевич;
профессор кафедры социально-гуманитарных дисциплин Казахстанского филиала МГУ, доктор исторических наук, профессор Ермекбаев Жарас Акишевич;
профессор Автономного университета г. Пуэбла (Мексика) Умберто Моралес Морено;
профессор кафедры политико-правовых дисциплин и социальных коммуникаций РАНХиГС, доктор исторических наук, профессор Бабашкин Владимир Валентинович;
главный научный сотрудник Института российской истории РАН, доктор исторических наук, профессор Красовицкая Тамара Юсуфовна;
профессор кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО, доктор исторических наук, профессор Ревякин Александр Васильевич.

24 ноября конференция продолжила работу в формате секционных заседаний. Работали три секции:

Секция «Калейдоскоп революций и контрреволюций в России (февраль 1917 — май 1918 гг.)». Модератор — главный научный сотрудник Института истории СО РАН д-р ист. наук В.И. Шишкин.
Секция «Исторические источники об октябрьской революции». Модератор — начальник отдела комплектования ведомственных архивов и делопроизводства Государственного архива Новосибирской области О. Л. Чернобай.
Секция «Революционные события Октября 1917 года в восприятии современной молодежи». Модераторы — профессор кафедры социальной работы НГПУ, д-р ист. наук Н.М. Маркдорф, политог Г.М. Михайлов.

В этот же день в режиме видеоконференцсвязи в Правительстве Новосибирской области состоялось заседание еще одной секции конференции «Великая русская революция: губернские сюжеты» с региональными отделениями Российского исторического общества из разных городов: Москвы, Санкт-Петербурга, Казани, Красноярска, Симферополя. Модератор — директор АНО «Историческое общество Сибирского федерального округа» Е.В. Болдырева. В рамках этой секции участники обсудили события революции 1917 года на примере различных территорий.

Говоря об итогах форума, заместитель директора Института истории СО РАН д-р. ист. наук А.А. Николаев сказал: «Наша конференция является одной из завершающих в длинном ряду научных форумов, прошедших по всей стране в этот юбилейный год. Общей точкой зрения участников нашей конфернции, как и других научных форумов является признание огромного значения революции 1917 года для нашей страны и для всего мира».

Научный сотрудник Института истории СО РАН, канд. ист наук В.В. Журавлев сказал: «мы, и как сообщество профессионалов-историков, и как общество в целом, меняем свое отношение к событиям той эпохи. Мы уходим от господствовавшего совсем недавно негативизма по отношению к революции. Конечно, мы и сегодня порицаем террор и осуждаем разрушение государства. Но одновременно мы видим в событиях той грандиозной эпохи свидетельство исторической силы, творческого потенциала нашего народа, способности его и к восстановлению разрушенного, и к строительству нового».

Фотоотчет

Пресса о конференции

Видеосюжеты

К списку новостей

Революция 1917 года в России

Д. Жуковская

История Октябрьской социалистической революции принадлежит к числу таких тем, которые привлекали и привлекают наибольшее внимание зарубежной и российской историографии, ведь именно в результате победы Октябрьской революции коренным образом изменилось положение всех классов и слоев населения, их партий. Большевики стали правящей партией, возглавлявшей работу по созданию нового государственного и общественного строя.

26 октября принят декрет о мире, о земле. В след за декретом о мире, о земле Советская власть приняла законы: о введении рабочего контроля над производством и распределением продуктов, о 8-часовом рабочем дне, «Декларацию прав народов России». Декларация провозглашала, что отныне в России нет наций господствующих и наций угнетенных, все народы получают равные права на свободное развитие, на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

Октябрьская революция положила начало глубоким, всеохватывающим социальным переменам во всем мире. Бесплатно была передана помещичья земля в руки трудового крестьянства, а фабрики, заводы, шахты, железные дороги – в руки рабочих, сделав их общенародным достоянием.

Причины Октябрьской революции

01 августа 1914 года в России началась Первая мировая война, продлившаяся до 11 ноября 1918 года, причиной которой стала борьба за сферы влияния в условиях, когда единый европейский рыночный и правовой механизм не был создан.

Россия в этой войне была обороняющейся стороной. И хотя патриотизм и героизм солдат и офицеров был велик, не было ни единой воли, ни серьезных планов ведения войны, ни достаточного снабжения боеприпасами, обмундированием и продовольствием. Это внушало неуверенность армии. Она теряла своих солдат и терпела поражения. Военный министр был отдан под суд, смещен со своего поста Верховный главнокомандующий. Главковерхом стал сам Николай II. Но ситуация не улучшилась. Несмотря на непрерывный экономический рост (росли добыча угля и нефти, производство снарядов, орудий и других видов вооружений, были накоплены огромные запасы на случай длительного ведения войны) ситуация складывалась так, что в военные годы Россия оказалась как без авторитетного правительства, без авторитетного премьер-министра, так и без авторитетной Ставки. Офицерский корпус пополнялся образованными людьми, т.е. интеллигенцией, которая была подвержена оппозиционным настроениям, а каждодневное участие в войне, на которой не хватало самого необходимого, давало пищу сомнениям.

Растущая централизация управления экономикой, осуществляемая на фоне растущего дефицита сырья, топлива, транспорта, квалифицированной рабочей силы, сопровождающаяся размахом спекуляции и злоупотреблений, приводили к тому, что роль государственного регулирования возрастала вместе с ростом негативных факторов экономики (История отечественного государства и права. Ч. 1: Учебник / Под ред. О. И. Чистякова. — М.: Издательство БЕК, 1998)

В городах появились очереди, стояние в которых было психологическим надломом для сотен тысяч рабочих и работниц.

Преобладание выпуска военной продукции над гражданской и рост цен на продовольствие приводили к неуклонному росту цен на все потребительские товары. При этом заработная плата не поспевала за ростом цен. Недовольство нарастало как в тылу, так и на фронте. И обращалось оно прежде всего против монарха и его правительства.

Если учесть, что с ноября 1916 года по март 1917 года сменилось три премьер-министра, два министра внутренних дел и два министра земледелия, то действительно верно выражение убежденного монархиста В. Шульгина о сложившемся в то время в России положении: «самодержавие без самодержца».

Среди ряда видных политиков, в полулегальных организациях и кружках зрел заговор, и обговаривались планы по отстранению Николая II от власти. Предполагалось захватить поезд царя между Могилевом и Петроградом и заставить монарха отречься.

Октябрьская революция была крупным шагом на пути превращения феодального государства в буржуазное. Октябрь создал принципиально новое, Советское государство. Октябрьская революция была вызвана рядом объективных и субъективных причин. К объективным, прежде всего, следует отнести классовые противоречия, обострившиеся в 1917 г.

Противоречия, присущие буржуазному обществу, — антагонизм между трудом и капиталом. Российская буржуазия, молодая и неопытная, не сумела увидеть опасность грядущих классовых трений и своевременно не приняла достаточных мер к тому, чтобы по возможности снизить накал классовой борьбы.

Конфликты в деревне, которые развивались еще острее. Крестьяне, веками мечтавшие отобрать землю у помещиков и прогнать их самих, не были удовлетворены ни реформой 1861 г., ни Столыпинской реформой. Они откровенно жаждали получить всю землю и избавиться от давних эксплуататоров. Кроме того, с самого начала ХХ века в деревне обострилось новое противоречие, связанное с дифференциацией самого крестьянства. Это расслоение усилилось после Столыпинской реформы, пытавшейся создать новый класс собственников в деревне за счет передела крестьянских земель, связанного с разрушением общины. Теперь у широких крестьянских масс кроме помещика появился и новый враг — кулак, еще более ненавистный, поскольку он был выходцем из своей Среды.

Национальные коллизии. Национальное движение, не слишком сильное в период 1905-1907 гг., обострилось после Февраля и постепенно нарастало к осени 1917 г.

Мировая война. Первый шовинистический угар, охвативший известные слои общества в начале войны, скоро рассеялся, и к 1917 г. подавляющая масса населения, страдавшая от разносторонних тягот войны, жаждала быстрейшего заключения мира. В первую очередь это касалось, конечно, солдат. Деревня, тоже устала от бесконечных жертв. Только верхушка буржуазии, наживавшая бешеные капиталы на военных поставках, ратовала за продолжение войны до победного конца. Но война имела и другие последствия. Прежде всего, она вооружила многомиллионные массы рабочих и крестьян, научила их обращаться с оружием и способствовала преодолению естественного барьера, запрещающего человеку убивать других людей.

Слабость Временного правительства и всего государственного аппарата, созданного им. Если сразу после Февраля Временное правительство обладало каким-то авторитетом, то чем дальше, тем более оно его теряло, будучи неспособным решить насущные проблемы жизни общества, прежде всего, вопросы о мире, хлебе, и земле. Одновременно с падением авторитета Временного правительства росло влияние и значение Советов, обещавших дать народу все то, чего он жаждал.

Наряду с объективными важное значение имели и субъективные факторы.

Широкая популярность в обществе социалистических идей. Так, марксизм стал к началу века своего рода модой в среде российской интеллигенции. Он нашел отклик и в более широких народных кругах. Даже в православной церкви в начале ХХ века возникло, хотя и небольшое, течение христианского социализма.

Существование в России партии, готовой повести массы на революцию — партии большевиков. Эта партия не самая большая по численности (у эсеров было больше), тем не менее, была наиболее организованной и целеустремленной.

Наличие у большевиков сильного руководителя, авторитетного как в самой партии, так и в народе, сумевшего за несколько месяцев после Февраля стать настоящим вождем, — В.И. Ленина.

В итоге Октябрьское вооруженное восстание одержало победу в Петрограде с большей легкостью, чем Февральская революция, и почти бескровно именно в результате сочетания всех названных выше факторов. Ее результатом явилось возникновение Советского государства.

Правовая сторона Октябрьской революции 1917 г.

Осенью 1917 г. в стране обострился политический кризис. В то же время большевики проводили активную работу по подготовке восстания. Оно началось и проводилось по плану.

В ходе восстания в Петрограде к 25 октября 1917 г. все ключевые пункты в городе были заняты отрядами Петроградского гарнизона и Красной гвардии. К вечеру этого дня начал свою работу Второй Всероссийский съезд советов рабочих и солдатских депутатов, провозгласивший себя высшим органом власти в России . Был переизбран ВЦИК, сформированный Первым съездом советов летом 1917 г.

Второй съезд советов избрал новый ВЦИК и сформировал Совет Народных Комиссаров, ставший правительством России. (Всемирная история: Учебник для вузов/ Под ред. Г.Б. Поляка, А.Н. Марковой. – М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1997) Съезд носил учредительный характер: на нем были созданы руководящие государственные органы и приняты первые акты, имевшие конституционное, основополагающее значение. Декрет о мире провозглашал принципы долговременной внешней политики России — мирное сосуществование и “пролетарский интернационализм”, право наций на самоопределение.

Декрет о земле основывался на крестьянских наказах, сформулированных советами еще в августе 1917 г. Провозглашались многообразие форм землепользования (подворное, хуторское, общинное, артельное), конфискация помещичьих земель и имений, переходивших в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных советов крестьянских депутатов. Право частной собственности на землю отменялось. Запрещались применение наемного труда и аренда земли. Позже эти положения были закреплены в Декрете “о социализации земли” в январе 1918 г. Второй съезд советов принял также два обращения: “К гражданам России” и “Рабочим, солдатам и крестьянам”, в которых говорилось о переходе власти к Военно-революционному комитету, съезду советов рабочих и солдатских депутатов, а на местах — местным советам.

Практическая реализация политико-правовой доктрины “слома” старого государства была санкционирована рядом актов: ноябрьским 1917 г. Декретом ВЦИК и СНК об уничтожении сословий и гражданских чинов, октябрьским постановлением Второго съезда советов об образовании в армии революционных комитетов, январским 1918 г . Декретом СНК об отделении церкви от государства и др. В первую очередь, предполагалось ликвидировать репрессивные и управленческие органы старого государства, сохранив на некоторое время его технический и статистический аппараты.

Многие положения, сформулированные в первых декретах и декларациях новой власти, были в своих действиях рассчитаны на определенный срок -вплоть до созыва Учредительного собрания.

Мирное развитие революции в условиях двоевластия

С отречением Николая II от престола прекратила свое существование правовая система, сложившаяся с 1906 года. Другой правовой системы, регулирующей деятельность государства, создано не было.

Теперь судьба страны зависела от политических сил, активности и ответственности политических лидеров, их способности контролировать поведение масс.

После Февральской революции в России действовали основные политические партии: кадеты, октябристы, эсеры, меньшевики и большевики. Политику Временного правительства определяли кадеты. Их поддерживали октябристы, меньшевики и правые эсеры. Большевики на своей VII (Апрельской 1917г.) конференции утвердили курс на подготовку социалистической революции.

Временное правительство в целях стабилизации обстановки и смягчения продовольственного кризиса ввело карточную систему, повысило закупочные цены, увеличило импорт мяса, рыбы и других продуктов. Хлебная разверстка, введенная еще в 1916 г., была дополнена мясной, а для принудительного изъятия хлеба и мяса у крестьян в деревне направлялись вооруженные воинские отряды.

Временное правительство весной и летом 1917 г. пережило три политических кризиса: апрельский, июньский и июльский. В период этих кризисов проходили массовые демонстрации под лозунгами: «Вся власть Советам!», «Долой десять министров-капиталистов!», «Долой войну!». Эти лозунги выдвигались партией большевиков.

Июльский кризис Временного правительства начался 4 июля 1917 г., когда в Петрограде под большевистскими лозунгами прошла 500-тысячная демонстрация. В ходе демонстрации произошли стихийные перестрелки, в результате которых было убито и ранено более 400 человек. Петроград был объявлен на военном положении, закрыта газета «Правда», отдан приказ об аресте В. И. Ленина и ряда других большевиков. Сформировано второе коалиционное правительство (первое было сформировано 6 (18) мая 1917 г. в результате апрельского кризиса) во главе с А.Ф. Керенским, наделенное чрезвычайными полномочиями. Это означало конец двоевластия.

В конце июля и начале августа 1917 г. полулегально в Петрограде состоялся VI съезд большевистской партии. В связи с тем, что с двоевластием было покончено и Советы оказались безвластными, большевики временно сняли лозунг «Вся власть Советам!». Съезд провозгласил курс на вооруженный захват власти.

1 сентября 1917 г. Россия была провозглашена республикой, власть перешла к Директории из пяти человек под руководством А.Ф. Керенского. В конце сентября было сформировано третье коалиционное правительство во главе с А.Ф. Керенским.

Социально-экономический и политический кризис в стране продолжал нарастать. Многие промышленные предприятия закрывались, росла безработица, увеличивались военные расходы и налоги, свирепствовала инфляция, не хватало продовольствия, беднейшие слои населения оказались перед угрозой голода. В деревне происходили массовые крестьянские выступления, самовольный захват помещичьих земель.

Октябрьское вооруженное восстание

Партия большевиков, выдвигая злободневные лозунги, добилась усиления влияния в массах. Быстро росли ее ряды: если в феврале 1917 г. она насчитывала 24 тыс., апреле – 80 тыс., августе – 240 тыс., то в октябре около – 400 тыс. человек. В сентябре 1917 г. происходил процесс большевизации Советов; Петроградский Совет возглавил большевик Л. Д. Троцкий (1879-1940), а Московский Совет – большевик В.П. Ногин (1878-1924).
В сложившихся условиях В.И. Ленин (1870-1924) считал, что назревает момент подготовки и проведения вооруженного восстания. Этот вопрос обсуждался на заседаниях ЦК РСДРП(б) 10 и 16 октября 1917 г. Петроградским Советом был создан Военно-революционный комитет, который превратился в штаб подготовки восстания. Вооруженное восстание началось 24 октября 1917 г. Революционно настроенные солдаты и матросы, рабочие-красногвардейцы 24 и 25 октября захватывают телеграф, мосты, вокзалы, телефонную станцию, здание главного штаба. В Зимнем Дворце было арестовано Временное правительство (кроме Керенского, который до этого выехал за подкреплением). Восстанием из Смольного руководил В.И. Ленин.

Вечером 25 октября (7 ноября) 1917 г. открылся II Всероссийский Съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Съезд заслушал и принял написанное В.И. Лениным обращение «Рабочим, солдатам и крестьянам», в котором объявлялось о переходе власти к II Съезду Советов, а на местах – к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вечером 26 октября (8 ноября) 1917 г. были приняты Декрет о мире и Декрет о земле. Съезд сформировал первое советское правительство – Совет народных комиссаров в составе: председатель В.И. Ленин; наркомы: по иностранным делам Л.Д. Троцкий, по делам национальностей И. В. Сталин (1879-1953) и др. Председателем ВЦИК был избран Л.Б. Каменев (1883-1936), а после его отставки Я.М. Свердлов (1885-1919).
3 ноября 1917 г. была установлена Советская власть в Москве и началось «триумфальное шествие» Советской власти по всей стране.

Одной из главных причин быстрого распространения большевистских Советов по стране явилось то, что Октябрьская революция осуществлялась под знаком не столько социалистических, сколько общедемократических задач.

Итак, результатом февральской революции 1917 года стало свержение самодержавия, отречение царя от престола, возникновение в стране двоевластия: диктатуры крупой буржуазии в лице Временного правительства и Совета рабочих и солдатских депутатов, представлявшего революционно-демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства.

Победа февральской революции была победой всех деятельных слоев населения над средневековым самодержавием, рывком, поставившим Россию вровень с передовыми странами в смысле провозглашения демократических и политических свобод.

Февральская революция 1917 года стала первой победоносной революцией в России и превратила Россию, благодаря свержению царизма, в одну из наиболее демократичных стран. Возникшее в марте 1917г. двоевластие стало отражением того факта, что эпоха империализма и мировая война необычайно ускорили ход исторического развития страны, переход к более радикальным преобразованиям. Чрезвычайно велико и международное значение Февральской буржуазно-демократической революции. Под её влиянием во многих воюющих странах усилилось стачечное движение пролетариата.

Главным событием этой революции для самой России стала возникшая необходимость проведения давно назревших реформ на основе компромиссов и коалиций, отказ от насилия в политике.

К концу 1916 г. в России назрел глубокий экономический, политический и социальный кризис, который в феврале 1917 г. вылился в революцию.

18 февраля началась забастовка на Путиловском заводе; 25 февраля забастовка стала всеобщей; 26 февраля началось вооруженное восстание; 27 февраля значительная часть армии перешла на сторону революции.

В это же время революционные рабочие избрали Петроградский Совет, который возглавили меньшевик Н.С. Чхеидзе (1864-1926) и эсер А.Ф. Керенский (1881-1970). В Государственной Думе был создан Временный комитет во главе с М.В. Родзянко (1859-1924). Этот комитет по соглашению с Исполкомом Петроградского Совета сформировал Временное правительство во главе с князем Г.Е. Львовым (1861-1925). В него вошли лидер партии кадетов П.Н. Гучков (1862-1936) (военный и морской министр), эсер А.Ф. Керенский (министр юстиции) и др. Большую часть министерских постов заняли представители партии кадетов. Император Николай II (1868-1918) под давлением революционных масс 2(15) марта 1917 г. отрекся от престола.

Характерной особенностью Февральской революции было образование двоевластия. С одной стороны, действовало Временное буржуазное правительство, а с другой, – Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (в июле 1917 г. Советы свою власть уступили Временному правительству). Февральская революция, победив в Петрограде, быстро распространилась по стране.

1917 год навсегда вошел в многовековую летопись человечества датой начала новой эпохи — эпохи перехода от капитализма к социализму, эпохи борьбы за освобождение народов от империализма, за прекращение войн между народами, за свержение господства капитала, за социализм.

Понравилась статья? Отправьте автору вознаграждение:

«Почему власти России вспоминают о дне, который хотели бы забыть?»

В годовщину октябрьской революции мировые СМИ отмечают, что российские власти стараются не обращать внимания на памятную дату, и «вокруг Красного Октября воцарилось молчание», несмотря на утвердившийся в стране культ исторической памяти. Также издания проводят параллель с текущими событиями, отмечая, что, как и сто лет назад, над миром нависла угроза популизма, которой элиты не придают особого значения. Как зарубежные СМИ вспоминают события столетней давности — в подборке “Ъ”.

The Guardian (Лондон, Великобритания)

Фальшивые новости, благодушная элита… вопиющие параллели… Историк Саймон Сибэг Монтефьоре говорит: «Сейчас мы живем в мире процветающего популизма и постфактуальной политики. И многое из этого тянется от Ленина, этого величайшего политического манипулятора…». Тогда были и фальшивые новости (своего рода): знаменитый кадр, показывающий тысячи солдат, штурмующих Зимний дворец, который сейчас представляется точным отражением тех событий, является художественным вымыслом. В действительности были лишь пара десятков человек, которые чуть ли не прогулочным шагом прошли мимо беспомощных охранников, собранных из числа молодежи и женщин. Была элита, представители которой отказывались верить, что их может победить популист. Многие либеральные политики говорили: «Ах оставьте, Ленин — это уже давным-давно лопнувший пузырь… беспокоиться на его счет не надо».

Agence France-Presse (Париж, Франция)

Россия отмечает столетие Октябрьской революции без особого блеска. Кремль просто боится намекнуть на то, что насильственная смена власти может быть чем-то хорошим. Революция «всегда приносит вслед за собой кровь, смерть граждан, разрушения и бедствия», а россияне знают «о цене революции»,— заявил Сергей Нарышкин.

В 1917 году страна, тогда находившаяся в состоянии войны сразу с несколькими центральноевропейскими державами, пережила ряд событий, которые привели к падению власти последнего царя Николая II в марте того года, а спустя семь месяцев — к приходу большевиков во главе с Лениным. Они и создали на обломках Российской Империи в 1922 году Советский Союз.

Спустя сто лет наследие Октября весьма непростая тема для государства, которое, с одной стороны, должно отдавать дань прошлому, а с другой — еще слишком хорошо помнит о 70 годах советского режима.

Сегодня Россия сама себе противоречит. Царь Николай II, расстрелянный вместе со своей семьей большевиками, был канонизирован в 2000 году Русской православной церковью, но Ленин, непримиримый гонитель православной церкви, до сих пор лежит в мавзолее на Красной площади.

И если в советскую эпоху годовщину Октябрьской революции праздновали с размахом, с грандиозным военным парадом на Красной площади 7 ноября, то программа празднования на столетие революции довольствуется лишь скромными выставками и семинарами среди специалистов.

Die Neue Zuercher Zeitung (Цюрих, Швейцария)

Через сто лет после русской революции повсюду царит растерянность по поводу того, как отмечать эти события. Память о Русской революции — это проблема, которая встала не только перед Владимиром Путиным. Русская революция, сколь бы спорной она ни представлялась с самого начала, в XX веке считалась воплощением романтики переворота, укреплявшим надежду на жизнь в более справедливом обществе. Но очень скоро к этой надежде добавился ужас перед тем, как можно убивать во имя добра.

Вокруг Красного Октября воцарилось молчание. И у нас также неохотно вспоминают захват власти большевиками и внимание, с которым переворот был встречен западными интеллектуалами. Тот факт, что в масштабном эксперименте социализма, несмотря ни на что, вырисовывались перспективы победы над капитализмом, долгое время определяло самосознание левых и помогало им игнорировать жертвы революции и сталинизма… Даже во время холодной войны Советский Союз считался невиновной державой, которую нужно защищать от американского империализма…

Столетие Русской революции могло бы стать поводом самокритично переосмыслить крах левых движений и их пафоса улучшения мира. Однако это прошлое отодвинулось далеко на Восток и у нас трансформировалось в самообман левых, что политическое насилие свойственно исключительно правым или же неправильному экстремистскому исламу. Но история говорит о другом.

Die Zeit (Гамбург, Германия)

Уже ясно, что этот день — мучение для российского правительства. 25 октября 100 лет назад Владимир Ленин вверг Россию в революцию и войну. Русская революция разделила Европу, а позже и весь мир. В Советском Союзе этот день всегда широко отмечался, и в постсоветской России Октябрьский переворот оставался памятным днем. Сегодня в этот день нет больше даже выходного.

Это связано прежде всего с Владимиром Путиным. Отношение к Октябрьской революции при нем кардинально изменилось. Полтора года назад Владимир Путин обвинил Ленина в том, что тот заложил атомную бомбу под здание Российского государства.

Некоторые думали тогда, что Владимир Путин снесет мавзолей Ленина и вынесет с Красной площади его тело. Но этого не произошло. Теперь лишь несколько выставок и световое шоу в Санкт-Петербурге напоминают об историческом перевороте сто лет назад.

Но все это делается нерешительно и не слишком продуманно. Почему российское правительство вспоминает о том дне, который на самом деле хотело бы забыть?

Оценка Ленина имеет сегодня ключевое значения для самосознания русских. Отношение к Октябрьской революции, катастрофе, заложившей основу кровавого XX века, определяет самооценку в настоящем. Так, во всяком случае, видит это правительство. Тот, кто почитает Ленина, не станет восхвалять Путина. Тот, кто стоит за революцию, не может ценить нынешнюю стабильность. Тот, кто не проклинает восстание, может протестовать против правительства.

Несмотря на всю официальную критику, все выставки и весь культ Сталина, Ленин остается героем для большинства россиян. Особенно много положительно относящихся к революционеру среди россиян старше 55 лет, людей с низким уровнем образования, низким социальным статусом и невысокими доходами. Это точно те же слои населения, среди которых наиболее популярен Владимир Путин. У Ленина и Путина при всей идеологической несхожести, таким образом, одна и та же группа почитателей.

Вот поэтому он выбрал очень осторожное отношение к Ленину и к перевороту. Довольно тихие упоминания, в остальном скорее вытеснение, чем громкие проклятия. У Владимира Путина есть пример подобного отношения к прародителю революции — советский генеральный секретарь Леонид Брежнев. Историк Юлиана Фюрст недавно исследовала празднование годовщины революции в 1977 году. Это было время, которое запомнилось пожилым россиянам как золотой век Советского Союза. В советском обществе потребления Ленин не пользовался спросом. Как говорит Юлиана Фюрст, в годовщину 1977 года газета «Правда» даже не упоминала об этом. Память о Ленине была подавлена, вместо этого в центре внимания было прославление победы над гитлеровской Германией. В брежневские годы стагнации можно было оглянуться в драматичное прошлое, которое было прославлено избирательно. В остальном можно было устраивать свою жизнь в лишенном неожиданностей настоящем. Будущее не было запланировано.

Ситуация в России похожа. Революция — деликатная тема, раскалывающая, волнующая, опьяняющая. Для Путина и его переизбрания в 2018 году было бы лучше всего, чтобы памятный год прошел как можно тише, быстрее и без происшествий.

L`Opinion (Париж, Франция)

Октябрьской революции исполняется 100 лет. Кто-то видит в этом повод для праздника. Но давайте лучше сделаем 25 октября национальным днем борьбы с тоталитарными режимами. Нет причин радоваться тому, что ужасы царского режима сменились ужасами коммунизма. А ведь у первого было больше шансов спокойно перерасти в правовое общество с развитой экономикой.

Октябрь 1917 года — это дата рождения самой чудовищной машины, которую только вынашивала планета Земля. Это десятки миллионов жизней, принесенных в жертву марксистскому раю. Это Запад, ослепленный романтичной пропагандой. Это позднее те интеллектуалы, что облили Кравченко грязью за то, что тот осмелился рассказать о том, что ему пришлось пережить в своей книге «Я выбрал свободу».

Как мы учим наших детей не забывать о лагерях смерти, построенных нацистами ради идеи чистой расы, так же должны рассказывать им о навязанных страданиях во имя общего счастья.

The Australian (Сидней, Австралия)

Время отдать дань уважения мертвым. Расстаться с романтическими посылами марксизма и выбросить на помойку красный шик. Коммунисты повернули вспять часы мирового прогресса и ввели человечество в век геноцида. И тем не менее их прославляют в The New York Times, переформатируют в панк-иконы на Amazon, им поклоняются в ООН, а мейнстрим-политики придают им новый образ — образ прогрессивистов.

Несмотря на то что они возглавляли едва ли не самые смертоносные режимы прошлого столетия, коммунисты все еще в моде.

Если вам захочется найти футболку с портретом Гитлера на Amazon, то вы окажетесь автоматически на странице, в которой над ним издеваются или прославляют победу над ним. И это хорошо. Но забейте в поиск Троцкого, Ленина или Мао Цзэдуна, и у вас на экране появятся сжатые кулаки, анекдоты про совок и старые красные (лидеры.— “Ъ”), превратившиеся в панк-иконы.

Модное молчание по поводу наследия коммунизма позволило восстановиться «жестким» левым. К счастью, эта судьба не коснулась ультраправых. Благодаря самоотверженности евреев, переживших геноцид, и послевоенному консенсусу по поводу нацизма молодые люди еще в школах узнают об ужасах холокоста… В то время как ревизионизм в отношении холокоста запрещен в некоторых странах, ревизионизм коммунизма расцветает вовсю…

Хроника события столетней давности — в спецпроекте “Ъ”

Революция 1917: исторические альтернативы | Программа: ПРАВ!ДА? | ОТР

Никита Соколов

председатель совета Вольного исторического общества, заместитель исполнительного директора Президентского фонда Бориса Николаевича Ельцина по научной работе

Дмитрий Лысков: Здравствуйте. Меня зовут Дмитрий Лысков. И я рад приветствовать вас в студии программы «Правда». И вот тема нашей дискуссии сегодня.

100 лет назад в России произошла Великая октябрьская социалистическая революция, или просто Октябрьская революция, или Октябрьский переворот. Споры об этом событии отечественной истории продолжаются до сих пор.

Могла ли история нашей страны пойти другим путем? Правду и мифы, события и их трактовки обсуждаем сегодня. Андрей Борисович, что для вас Октябрьская революция?

Андрей Зубов: Октябрьская революция на самом деле – это этап долгого революционного пути России, который, как, я думаю, лучший историк Русской революции Ричард Пайпс, он революцию числил в течение 25 лет – с первой Русской революции 1905 года до по крайней мере смерти Ленина, а то скорее до начала коллективизации. И в этом долгом процессе, который действительно был революцией, Октябрьский переворот – это важнейший этап, потому что это этап перехода принципиальной власти к тоталитарной группе лиц, лиц с тоталитарными взглядами, которые после этого в тяжелой борьбе, победив в Гражданской войне, создали в России никогда не бывшее в ней тоталитарное государство.

Дмитрий Лысков: То есть, если угодно, такое вот концентрированное зло.

Андрей Зубов: Этот переворот и его победа в Гражданской войне. Потому что сам по себе переворот мог закончиться через несколько дней, как, собственно, многие большевики и думали. Но в итоге все это вылилось в долгий период, который во многих отношениях продолжается и до сегодня.

Дмитрий Лысков: Андрей Борисович, но если есть концентрированное зло, то должно быть и некое прекрасное добро, его альтернатива. Как вы видите такую историческую альтернативу?

Андрей Зубов: Вы знаете, в человеческом сообществе никогда нет абсолютного добра и никогда не было. Всегда зло может быть больше или меньше. По шкале зла, безусловно, коммунистический режим, который был установлен в результате и после Гражданской войны – это колоссальное зло. Я не знаю, максимальное или не максимальное, но это колоссальное зло. Безусловно, по сравнению с ним тот режим, который существовал до февраля или с февраля по октябрь в России, не являлся подобным злом, хотя, конечно, масса негативных моментов и масса частичного зла была в России всегда, как и в любой другой стране мира.

Дмитрий Лысков: Спасибо. Сергей Михайлович, если мы рассматриваем дореволюционный режим как альтернативу и как некий образ добра, пусть не абсолютного, то непонятно, почему же тогда вообще случилась революция.

Сергей Соловьев: Совершенно верно. Я стою на противоположной позиции, нежели чем Андрей Борисович Зубов. Дело в том, что дореволюционный режим, конечно же, к 1917 году себя исчерпал полностью. Это очень хорошо показала Первая мировая война и ситуация во время Первой мировой войны, когда экономика Российской империи начала трещать по всем швам, когда, как писал один из мемуаристов, находившийся в ставке, например: «Железные дороги пришли в неподдающееся человеческим усилиям состояние» (это запись января 1916 года), когда план заготовки хлеба в 1916 году для тыла и для армии был выполнен менее чем на 1/3, по данным министерства. И это все явно вело к обострению тех проблем, которые до этого стояли перед страной.

Дмитрий Лысков: Причем, это вы имеете в виду продовольственную разверстку Риттиха?

Сергей Соловьев: Нет. Вы очень правильно заметили этот момент. Дело в том, что планы той самой продовольственной разверстки, которую осуществят большевики во время Гражданской войны, они разрабатывались еще в министерстве земледелия действительно при Риттихе, но они внедрены не были. Так же как и не были внедрены во время существования Временного правительства. Часто говорят, что тот факт, что Россия не ввела карточки на продовольствие во время Первой мировой войны, говорит об очень дурном управлении. Поскольку хвосты за хлебом выстраивались далеко не только в Петрограде, поскольку крестьяне, у которых изымали лошадей для нужд армии, не могли должным образом обрабатывать землю. И все это вместе привело к тому эпизоду, который стал почвой для Февральской революции.

Дмитрий Лысков: Спасибо. Юрий Сергеевич, откуда у нас столько образов истории? С одной стороны – изобильная царская Россия, в которой даже карточки не ввели по сравнению с другими воюющими странами как Антанты, так и Тройственного союза, с другой стороны – полуголодные хвосты, голод в городах, разруха транспортного сообщения. С одной стороны мы слышим, что еще бы немного, и Россия победила бы в Первой мировой войне и наравне с другими странами Антанты влилась бы в клуб победителей, получила бы огромные преференции. С другой стороны слышим, что российская армия была небоеспособной и победить не могла. Это разные, если угодно, срезы истории, или это все-таки какие-то пропагандистские мифы?

Юрий Пивоваров: Я чем больше живу, тем больше понимаю, что обилие фактов дает и обилие интерпретаций. Я согласен с тем, что Андрей Борисович сказал. Много правильного было сказано и Сергеем Михайловичем. То есть это не взаимоисключающие вещи. Но я хотел бы обратить внимание, что мы говорим об Октябрьской революции. Февраль уже забыт. Февраль совершенно не нужен. Это неправильно.

По поводу хронологии. Был такой забытый ныне немецкий политолог Фридрих Энгельс. Он писал, что в России с 1860-х годов идет экономическая и социальная революция. Он умер в 1895 году. И что, видимо, она скоро перейдет в плоскость политическую, юридическую, психологическую и так далее. Энгельс оказался прав. Я думаю, что Русская революция – это период от начала реформ Александра II до коллективизации.

Вот недаром ВКП(б) крестьяне и не только крестьяне расшифровывали «второе крепостное право большевиков». То есть между первым крепостным правом, которое отменили, слава богу, и вторым крепостным правом, которое ввели. Кстати, не забудем, что паспорта крестьяне получили лишь в 1974 году. То есть при Брежневе.

Теперь по поводу революции.

Дмитрий Лысков: Вообще, справедливости ради, в паспортном положении было сказано, что «для учета населения городов». То есть, с другой стороны, оценивать так, что горожане были крепостные, потому что они были паспортизированы и на учете. А крестьяне были без…

Юрий Пивоваров: Крестьянин не мог покинуть своего села без разрешения районной милиции, власти и так далее.

Дмитрий Лысков: Откуда столько инженеров взялось?

Юрий Пивоваров: Я знаю эти случаи. Сейчас мы о другом говорим. Я хочу продолжить линию Андрея Борисовича. Я думаю, что это, безусловно, величайшее событие и в русской истории, и в мировой. Но, к сожалению, для народов Российской империи и некоторых других это полная катастрофа. Я не знаю в русской истории более немилосердного по отношению к собственному народу режима. Что они сделали? Это революция совершенно нового типа.

Если раньше в революциях Французской, Английской и Голландской совершенно справедливо марксисты говорили, что из старого вырастало новое. Они были правы. И не только марксисты. То здесь наоборот: то новое, что было создано в России, было уничтожено. Добровольческая армия и вообще Белая армия сражались не за возвращение крепостного права, даже не за монархию. Они сражались за свободную демократическую Россию, которая отчасти уже начинала строиться.

Что сделали большевики? Это была первая в истории человечества попытка отказаться от всех фундаментальных ценностей человечества: религия, семья, собственность, государство, право. То есть они абсолютно от всего… Другое дело, что жизнь не дала. Потому что все-таки природа человека, видимо, сильнее. Не зря это все вырабатывалось тысячелетиями.

Дмитрий Лысков: Это была именно концепция большевиков?

Юрий Пивоваров: Безусловно. Почитайте Ленина и остальных. Это именно так. И они с самого начала говорили, что террор и насилие – это единственный метод в политике. Причем, на втором съезде РСДРП, где большевики и меньшевики раскололись, и Плеханов, и Ленин, и Троцкий, которые там присутствовали, говорили, что когда они придут к власти, они будут заниматься насилием и террором. Только не таким мелким, эсеровским, а по-настоящему, крупным, что они и сделали.

И еще должен сказать про этих людей. Они замахнулись ведь на страну. Название «СССР». Там нет России. Они хотели перечеркнуть. История начинается заново. Они хотели изменить физическую природу человека. Это тоже известно. Сейчас об этом говорить не будем. Это была абсолютно дьявольская попытка. И, безусловно, во главе стояли люди по-своему гениальные. Но это были гении зла, а не добра. И Ленин, и Троцкий, и Сталин, и все остальные эти люди.

Дмитрий Лысков: Юрий Сергеевич, вы тоже обозначили, что это было несомненное зло. Но тогда ваша альтернатива?

Юрий Пивоваров: Дело не в Октябрьской революции. Октябрьский переворот – к власти пришло снова Временное правительство. 12 ноября прошли выборы в Учредительное собрание. Большевики выступили неплохо, но набрали всего 25% голосов. «Значит, разгон Учредительного собрания» – вот это и есть настоящая революция, переворот и начало чего-то другого.

Дмитрий Лысков: Это та самая отправная точка.

Юрий Пивоваров: Я уверен. Что бы ни говорили. Но все освободительное движение России справа налево всегда говорили об Учредительном собрании. Уже была готова новая конституция, между прочим, для России.

Дмитрий Лысков: Прямо готовые законы писались для Учредительного собрания, которые должны были принять Учредительное собрание и утвердить Временное правительство в качестве уже действующего, основного правительства. Прекрасный демократический выбор.

Владислав Бэнович, ваша оценка. Все-таки зло, добро, какая-то средняя?

Владислав Аксенов: Вы знаете, я ни в коем случае не являюсь поклонником большевиков. Но, мне кажется, мы сейчас склоняемся к какой-то демонизации этой силы. Прозвучала фраза о том, что большевики уничтожают религию, церковь, государство. Я хочу обратить внимание на то, что религия и церковь во многом сама себя уничтожила уже в начале XX века. Не будем забывать, что после первой российской революции священники прямо говорили о том, что начинается массовое расцерковление прихожан. Такой известный религиозный мыслитель, как Лев Александрович Тихомиров, писал о том, что по сути в России отсутствует как таковая православная община. Люди, которые ходят в деревенские церкви, их православными называть ни в коем случае нельзя.

Дмитрий Лысков: Владислав Бэнович, а можно я уточню? Вы повторили, что большевики уничтожили государство, религию. А религия разве не была сращена с государством? Кто был глава церкви? Разве не государь-император?

Владислав Аксенов: Формально – нет. Формально обер-прокурор Синода стоял во главе церкви. Но другое дело, что многим священникам казалось, что в России формируется цезаро-папизм. И с этой точки зрения действительно Николай II имел большое влияние на Синод. Поэтому в начале XX века уже шли разговоры о созыве поместного собора. Николай II обещал созвать поместный собор. Но, тем не менее, постоянно его затягивал. И в результате к 1917 году, к году Первой мировой войны, этот кризис, конечно, усиливается на разных уровнях – и на политическом. Я один пример могу привести. В 1916 году появляется такой слух среди высших иерархов, что якобы Николай II пригласил различных митрополитов к себе и пообещал им провести выборы патриарха при одном условии: если они патриархом изберут его самого.

Конечно, ничего подобного на самом деле не было. Но это тот слух, который формирует картину в глазах российского духовенства. Поэтому я бы не стал демонизировать большевиков, притом, что, конечно, они очень много зла России принесли.

Дмитрий Лысков: Григорий Юрьевич, ваша оценка – зло, добро?

Григорий Пернавский: Я бы вообще удержался от любых эмоциональных оценок. Поскольку у меня все-таки есть историческое образование. История – это наука, которая изучает факты прежде всего. Поэтому рассматривать, что есть добро, а что есть зло – пусть этим занимаются философы или какие-нибудь институтки-курсистки. Хотелось бы сказать вот что. Что слово «Россия» вовсе не исчезло с приходом большевиков. Дело в том, что государство до 1922 года, да и потом, называлось Российская советская федеративная социалистическая республика (РСФСР). И, более того, даже первый советский орден (Орден боевого красного знамени) – это орден именно РСФСР.

Кроме того, термин «Советская Россия» вполне себе поддерживался не только врагами России, но и самими большевиками, самими гражданами Советской России. Более того, в Советской России издавалась даже газета, которая называлась «Советская Россия».

Дмитрий Лысков: То есть разрыва непрерывности в истории не произошло?

Григорий Пернавский: Разумеется, какой-то разрыв произошел. Потому что ломалась одна система управления. На ее базе строилась другая система управления. Где-то разрыв произошел. Где-то он не произошел. Где-то какие-то вопросы восстановились через какое-то время после окончания Гражданской войны. Но в целом и в общем я считаю, что Советский Союз, Советская Россия в конечном счете оказалась преемником России царской, так же как Россия теперешняя является преемником Советской России.

Дмитрий Лысков: Спасибо. Никита Павлович, вступаем на территорию, если угодно, предположений. Но все-таки любой историк наверняка не в академической аудитории продумывает такие вопросы: могла ли история России пойти другим путем, или революция была абсолютно неизбежной? Я сейчас имею не октябрьскую, а в целом революцию в России.

Никита Соколов: Во-первых, это совершенно ложная формула, что история не знает сослагательного наклонения. Единственное, что история знает – это именно сослагательное наклонение. Потому что нет никакого субъекта в истории, кроме живых людей, которые борются, имея в виду разные проекты будущего. И какой проект будущего победит, совершенно никем ни на каких скрижалях не записано и не предрешено.

Дмитрий Лысков: Есть еще теория общественного организма, но не будем углубляться.

Никита Соколов: Научными средствами не обнаружено. Веровать можно в какое-то божественное предначертание или в какую-нибудь колею или матрицу. Но средствами позитивной науки оно не обнаруживается. Есть действующие люди. Вот кто кого сборит – так дальше история и пойдет. Только это наука обнаруживает. Я не вижу как-то оснований что-то здесь выдумывать по этому поводу.

В связи с этим у меня два важных соображения по поводу хода текущей дискуссии. Ведь мы говорим о большевиках, зная сейчас, чего они начудили в следующие 74 года своего правления. Кто же это знал летом и в октябре 1917 года? Были некоторые светлые умы, которые прозревали, что это может быть большой бедой. Но все-таки первая реакция на октябрьский переворот в Петрограде была, в общем, довольно умеренная: ну, еще одно Временное правительство. Ну, было уже два временных правительства. Было коалиционное временное правительство. Сейчас это временное правительство. Тоже ведь коалиционное, хотя и социалистическое, однородное.

Дмитрий Лысков: Более того, несколько недель триумфального шествия советской власти.

Никита Соколов: Назвать триумфальным шествием это могли только большевики, и гораздо позже в своих всяких пропагандистских школьных курсах. Потому что в Москве совершенно не триумфальный и страшно кровавый. Большевистская власть здесь утвердилась после ужасного кровопролития. Она и в Петрограде-то совершилась отнюдь не бескровно. А в Москве было большое кровопускание. Но я вот что хотел сказать. Как только мы упускаем эту важность… Если историк упускает, рассматривая какие-то события, не реализовавшиеся альтернативы, он может не понять вообще хода процесса: за что люди боролись, из чего они в этот момент могли выбирать в этой точке, которую он изучает? Если мы рассматриваем только совершившееся, то мы теряем представления о реальных мотивах людей.

Дмитрий Лысков: Так расскажите нам.

Никита Соколов: Альтернатив в 1917 году великое множество. Есть множество точек в 1917 году. Это год, насыщенный событиями. Существует масса точек, где действия группы лиц, одного человека могли радикальным образом изменить ход истории.

Дмитрий Лысков: Хорошо. Давайте так. Могла ли сохраниться Российская империя?

Никита Соколов: Простой пример. Я не знаю, коллеги согласятся или нет. Если бы господин Львов не вмешался в переговоры Керенского со ставкой и не испортил бы это все дело, и Временное правительство договорилось бы с генералитетом и придушило бы этот питерский гарнизон в августе…

Андрей Зубов: Вполне возможно.

Никита Соколов: Совершенно реалистическая картина.

Андрей Зубов: Абсолютно.

Никита Соколов: Один человек разрушил этот сценарий.

Дмитрий Лысков: У вас есть возражения?

Сергей Соловьев: Безусловно. Это очень наивная, с моей точки зрения, позиция, поскольку, как известно, корпус генерала Крымова потерпел поражение в своей задаче, поставленной Корниловым, отнюдь не из-за переговоров Львова, а из-за того, что был распропагандирован напрочь, включая дикую дивизию, бойцы которой для того и были выбраны в качестве острия.

Никита Соколов: Возможность для такой пропаганды возникла после того, как Керенский объявил Корнилова мятежником.

Сергей Соловьев: Возможность такой пропаганды возникла бы в любом случае, поскольку революционные партии (и эсеры, и меньшевики, и большевики), которые в случае победы Корнилова висели бы на одних столбах, вне зависимости от партийной принадлежности, они чувствовали эту опасность правого уклона и готовы были с ней бороться. И скорость формирования Красной гвардии тому ярчайшее подтверждение.

Я хочу сосредоточить наше внимание на, с моей точки зрения, действительной альтернативе, которая сложилась в определенный момент времени после корниловского мятежа. Это точка зрения известного историка Русской революции Александра Рабиновича, с моей точки зрения, блестящего историка. И заключается она вот в чем. После поражения корниловского мятежа, когда большевики впервые получают большинство в городских советах (именно в городских, в деревне все еще эсеры господствуют), то Ленин предлагает, еще будучи в розыске, эсерам и меньшевикам отменить власть Керенского, Временного правительства, и создать единственное коалиционное однородное социалистическое правительство, в котором большевики в таком случае оказывались бы в меньшинстве. И эту позицию правые эсеры и правые меньшевики категорически отвергли, заключив очередной союз с кадетами, притом, что кадеты стояли за спиной Корнилова во время попытки мятежа в августе.

Дмитрий Лысков: Сергей Михайлович, но, рассматривая вот такую альтернативу, смотрите, 1905 год. Власть в руках Петербургского совета. В Петербургском совете заседают меньшевики и будущие кадеты. Они не берут власть, потому что ждут, когда власть возьмет буржуазия, которая тоже не хочет брать власть. В итоге Петербургский совет арестовывают, и события идут, как они идут. Смотрим на события Февральской революции. Власть реально в руках Петроградского совета, в котором заседают меньшевики и эсеры. Они рассматривают революцию как буржуазную, и передают ее буржуазному прогрессивному блоку Государственной Думы, потому что так должна развиваться революция по Марксу.

Так если бы большевики вступили в коалиционное соглашение и создали такое правительство, не получилось бы так, что вновь марксисты отдали бы власть буржуазии, а буржуазия не хотела ее брать? Она отказывалась, она говорила: «Нет, не надо». Пошел бы новый цикл революции.

Сергей Соловьев: Буржуазия летом 1917 года, конечно, стоит на позиции установления военной диктатуры. Коллеги говорили об этой диктатуре как о диктатуре меньшего зла. Я напомню, что это диктатура, которая была категорически антисемитская. То есть антисемитизм был частью идеологии белого движения с начала и до его конца. Причем, приходит добровольческая армия – начинаются погромы в обязательном порядке. В отличие от красных, кстати говоря. Там тоже были погромы, но за это наказывали.

«Книга погромов» издана. Огромный том. Я очень рекомендую с ней ознакомиться, если вы этого еще не сделали.

Это не эксцессы. Это эксцессы, которые Деникин, не будучи сам, судя по всему, антисемитом, преодолеть не мог никаким образом. Не делал этого.

Андрей Зубов: Черта оседлости была изменена сразу же после прихода Временного правительства.

Сергей Соловьев: Национализм белых оттолкнул от них, соответственно, национальные меньшинства, оттолкнул мусульман, которые в качестве выбора из двух зол выбрали в итоге большевиков.

Андрей Зубов: И это не так.

Сергей Соловьев: И так далее. Опять-таки, открываем конкретную историю. Создание Башкирской автономной республики, например. История этого создания и почему башкиры поддержали красных.

Андрей Зубов: Черкесские войска Белого движения.

Сергей Соловьев: Это в данном случае исключение, подтверждающее правило. Опять-таки смотрим историю Чечни.

Андрей Зубов: Перестаньте.

Сергей Соловьев: Кстати, сейчас по ней вышла замечательная книга Елены Федоровны Жупиковой, посвященная повстанческому движению Чечни.

Андрей Зубов: Чечня была одна, а Западный Кавказ был другой. Западный Кавказ поддерживал белых, Восточный Кавказ поддерживал красных.

Дмитрий Лысков: Большевистская грузинская республика.

Сергей Соловьев: Возвратимся к этому вопросу властебоязни. Так вот, эсеры и меньшевики действительно были доктринерами в этом смысле. Они считали, что в России буржуазно-демократическая революция. Но дело все в том, что русская буржуазия, теснейшим образом связанная с русскими помещиками и с царизмом, проводить реформы, прежде всего аграрную реформу, категорически не хотела. Она затягивала этот вопрос. И возникает дикая ситуация, когда министр земледелия Временного правительства — это Виктор Михайлович Чернов, лидер партии эсеров, а эсеровскую программу в итоге реализует в декрете о земле Большевистская партия.

Дмитрий Лысков: Андрей Борисович, я слышал, вы говорите «чушь». Но ведь, справедливости ради, эсеровские газеты летом 1917 года писали, что нельзя же всю революцию в России рассматривать как просто прелюдию к созыву Учредительного собрания. Должны же быть какие-то вопросы решены непосредственно самой революцией. Разве это не так? Но не проводили же реформы.

Андрей Зубов: Здесь вопрос в том, что такое «вопросы, решенные революцией». Вопросы должно решать общество. Большинство общества. Демократическим путем. Революцию всегда совершает меньшинство. Большинство является зрителями любой революции. Активных там может быть 5 доцентов на одном фланге, 10 на другом, остальные зрители. Поэтому революция – это всегда вещь трагическая, печальная. И Французская революция здесь не менее трагична, чем Русская. Другое дело, что Французская революция не пошла против естества человека. Она не отменила частную собственность, а наоборот она дала крестьянам реальную землю в частную собственность. Большевики, как известно, 26 октября забрали всю собственность…

Сергей Соловьев: Они этого не хотели. Они были категорически были против частной собственности.

Андрей Зубов: Если они этого не хотели, надо было разгонять Учредительное собрание.

Дмитрий Лысков: Но ведь и эсеры, и Крестьянская партия пришла в Учредительное собрание с декретом о земле, в котором отменяла частную собственность на землю.

Андрей Зубов: Да. Но поскольку Учредительное собрание было разогнано большевиками, мы смеем предположить, что в итоге крестьяне совершенно не собирались отдавать свою землю кому-то другому.

Дмитрий Лысков: Вы знаете, есть интересная книга — «Приговоры и наказы крестьянам Центральной России в Государственную Думу 1905-1907 годов». Там просто лейтмотивом идет: «Земля не может быть частной, земля должна быть общественной. Земля должна быть общинной». Там категорическое отрицание частной собственности. Там против Столыпинской реформы идет резкое выступление, и что «нас пытаются развезти на хутора, нам пытаются дать землю в собственность, а это против естества, земля не частная, а божия», — пишут крестьяне.

Андрей Зубов: Это абсолютная болтовня. Извините меня. Есть великолепная книга, только что вышедшая вторым изданием, Михаила Абрамовича Давыдова: «Двадцать лет до Великой войны». То есть это столыпинские реформы, реформы Витте. Мы видим, как наиболее динамичная часть крестьянства (там специальная глава этому посвящена) стремилась создать частную собственность.

Дмитрий Лысков: Получается, у нас разное видение истории, разные представления?

Юрий Пивоваров: Я хочу побыть, по вашему слову, в роли философа или институтки, не знаю, что мне больше подходит. Альтернатива большевикам была. Дореволюционная Россия, которая продолжает эволюционно развиваться. Три последних царствования – это весьма удачные реформы в правильном направлении. В 1906 году Россия обрела конституцию. Эта конституция была компромиссом между короной и общественностью. И огромной ошибкой русских высших классов, бюрократии и общественников был февраль. Нельзя делать такие вещи…

Дмитрий Лысков: Там был еще переворот, который тоже отменил конституцию через год после ее…

Юрий Пивоваров: Он изменил избирательное право. И сделал его, безусловно, хуже. Но конституция не была отменена. И, безусловно, это первая русская конституция. Недаром она стала образцом для конституции Временного правительства и практически воспроизводится в Конституции 12 декабря 1993 года, то есть ныне действующей. То есть это был документ неслучайный, еще Сперанским за 200 лет до нас написанный. Россия вполне себе развивалась. Россия не проиграла Первой мировой войны. И если бы не февраль, после которого пошел действительно развал… 1 апреля 1917 года планировалось наступление со всех сторон. И США входили в войну, и известный генерал Маниковский докладывал Временному правительству о том, что армия абсолютно готова, преодолены те недостатки, которые действительно были в начале войны. Это трагическое заблуждение вот этих правящих от царской династии до февралистов-общественников. Это действительно очень плохо. Это, кстати, наложило печать и предопределила слабость в будущем русского либерализма в эмиграции и сейчас.

Что касается Временного правительства, которое не делало реформ, оно только и делало реформы. Другое дело, что они, может быть, были не очень удачны. Тут же началась реформа всего государственного аппарата. Во время войны ее тоже проводить не надо было бы.

Дмитрий Лысков: Современники писали, что царский аппарат просто растворился. И поэтому нужно было что-то ставить на его место.

Юрий Пивоваров: Современники по-разному писали. Я в первом своем выступлении сказал, что есть совершенно различные факты. И все на самом деле зависит у нас от угла зрения. По поводу миролюбивых стремлений большевиков к однородному правительству – да чего-то Ленин никогда об этом не говорил. Он наоборот набросился на Каменева, Рыкова, после того, как взяли власть.

Сергей Соловьев: Это потом. В сентябре, когда…

Юрий Пивоваров: Он рвался к единоличной диктатуре сразу и сходу.

Сергей Соловьев: Это неправда.

Юрий Пивоваров: Как и Лев Давыдович Троцкий. Но это все мелочи.

Дмитрий Лысков: Совет народных комиссаров первого состава был коалиционным, многопартийным.

Юрий Пивоваров: И сколько там было? Пара левых эсеров?

Дмитрий Лысков: Пара левых эсеров.

Юрий Пивоваров: Они никакой роли не играли. Они тут же вылетели.

Сергей Соловьев: Они даже в ЧК заседали.

Дмитрий Лысков: Половина ЧК была из левых эсеров. Как же? Главный силовой орган.

Юрий Пивоваров: У эсеров была престижная партия и игра в какую-то коалицию.

Сергей Соловьев: Давайте остановимся, потому что здесь есть очень важный нюанс.

Юрий Пивоваров: Но я не договорил.

Дмитрий Лысков: Прошу прощения. Давайте дослушаем Юрия Сергеевича.

Юрий Пивоваров: Я хочу сказать. Мне очень обидно слышать то, что было сказано в адрес добровольческой армии. Кстати, и потому, что несколько моих предков там сражались, и все погибли, как один. Либо в руках большевиков, попав в плен, либо в бою. Нет. Добровольческая армия – это была армия молодых людей разной национальности. Там были и евреи, как Сергей Яковлевич Эфрон, муж Марины Ивановны Цветаевой. Добровольцы никогда не отличались еврейскими погромами. Эксцессы были. Деникин пытался бороться. Во времена войны всегда бывают такие вещи. Но погромы Первой конной армии, например, были не меньшими.

Сергей Соловьев: Был один известный погром, после которого командиров, которые принимали в нем участие или не воспрепятствовали солдатам громить, были расстреляны. Вы можете привести хотя бы один пример расстрела белого офицера за участие в погроме? Приведите конкретный пример, пожалуйста.

Дмитрий Лысков: Вы говорите – был один погром со стороны Первой конной армии… Теперь сколько было примеров погромов со стороны Белой армии, чтобы мы просто представляли себе, о чем идет речь.

Сергей Соловьев: Том, посвященный… был издан при участии Еврейского сообщества России под названием «Книга погромов». Он лежит в интернете. Его можно посмотреть. Где собраны все имеющиеся доказательства по поводу белых и красных погромов. И удельный вес красных там – несколько десятков страничек совокупно. Весь остальной том – это петлюровцы, это белые, это Булак Балахович, это в том числе добровольческая армия.

Юрий Пивоваров: Какое имеет отношение Петлюра…

Дмитрий Лысков: Петлюра, Булак Балахович – это не совсем добровольческая армия.

Сергей Соловьев: Есть в том числе документы одного еврейского офицера Белой армии, который пишет, что он вынужден уволиться из добровольческой армии из-за царящего в ней антисемитизма.

Дмитрий Лысков: Владислав Бэнович, присоединяйтесь к дискуссии. И тогда сразу вопрос. Мы слышали о том, что альтернативой была спокойное, планомерное развитие Российской империи без революции. Насколько это было реально?

Владислав Аксенов: Я сначала небольшой комментарий по поводу слов о конституции. Напомню, что в этой конституции 1906 года власть царя называлась самодержавной. То есть в России самодержавная власть царя. То, что имелось в виду под самодержавной властью – это уже другой вопрос. Потом, мне кажется, мы сейчас с вами допускаем две ошибки. Первая ошибка заключается в том, что мы навязываем прошлому категории современности. мы пытаемся описать революцию семнадцатого года в логике XXI века. Это неверно. Допустим, мы говорим: Ленин и большевики. А Ленин разве большевик в сознании обывателей семнадцатого года? Я вам могу точно сказать, что Ленина называли ленинцем, причем партию ленинцев противопоставляли партии большевиков. Его называли анархистом. Точно такая же смута в голове царила…

Дмитрий Лысков: «Вы за большевиков али за коммунистов?» – «За Интернационал». – «А за который?» – «В котором Ленин».

Владислав Аксенов: Да, совершенно верно. Потом, опять-таки некоторые штампы сейчас прозвучали в оценке Гражданской войны. Гражданская война – на самом деле это не война белых с красными, это очень сложное многофакторное явление. И политические подтексты там очень часто были на второстепенных ролях.

Что касается вашего вопроса о перспективах развития. Я согласен с тем, что альтернатива Октября закончилась после конфликта Керенского с Корниловым. На мой взгляд, после этого Октябрь был неизбежен. Что касается альтернатив в целом революции семнадцатого года, я могу привести такой пример: июльские дни, начало июля 1914 года. Если мы посмотрим на уличные картинки, мы увидим, что в городе Петрограде – в Петербурге еще – строятся баррикады, рабочие вступают в вооруженные столкновения с полицией. И обыватели в перлюстрированных письмах «Черных кабинетов», они прямо-таки пишут: «Сейчас в Петрограде происходит то, что в Москве происходило в декабре 1905 года».

И потом в историографии даже появилась теория (я, кстати, ее не придерживаюсь) отложенной революции, чтобы якобы если не начало Первой мировой войны, то революция произошла бы. На мой взгляд, нет, все-таки в июле было рабочее мощное движение, а революция – это восстание разных социальных групп. Но тем не менее сбрасывать со счетов этот фактор мы не можем.

И последнее, что я хотел бы сказать. Интереснее подумать о том, когда семнадцатый год стал неизбежен. Вот на мой взгляд, переломный рубеж произошел в августе и сентябре пятнадцатого года, когда прогрессивный блок предлагает реальную альтернативу власти, причем министры поддерживают создание правительства доверия, но Николай II распускает Государственную думу и увольняет тех министров, которые поддержали эту самую идею.

Дмитрий Лысков: Напомним, кстати говоря, что в соответствии с Конституцией, которая была принята, были распущены все без исключения Государственные думы при императоре Николае II. Вот как-то они ни разу не доработали до конца.

Владислав Аксенов: Кстати, вот такой еще интересный нюанс. Иногда революцию, сегодня особенно, рассматривают как дело рук либералов или в целом Государственной думы. Это некорректно по одной простой причине. Если мы посчитаем и соотнесем количество дней, которые проработала Государственная дума за годы Первой мировой войны, окажется, что это 9%. Всего лишь 9% дней за годы войны Дума работала. И таким образом, повлиять реально на ситуацию у нее не было никаких возможностей.

Дмитрий Лысков: Но, с другой стороны, все-таки Дума работала в годы войны, вообще-то.

Владислав Аксенов: А без нее никак. Нельзя было принять бюджет. Бюджет утверждала Государственная дума.

Дмитрий Лысков: Во время Великой Отечественной войны все-таки был создан Государственный комитет обороны, и никаких законодательных органов в данном случае не участвовало. Ну, тоже такая альтернатива.

Никита Павлович, вот смотрите, какой у нас получается спектр альтернатив: либо планомерное развитие без революции, но если революция происходит, то все сходятся на Корниловском мятеже. А, как мы слышали, если побеждает Корнилов, то военная диктатура. Так?

Никита Соколов: Нет. Разумеется, я как-то не соглашусь с оценкой именно Добровольческой армии, которую произнес Сергей Михайлович. Это как-то неверно. Добровольческая армия другими обладала характеристиками.

Дмитрий Лысков: А какова была идеология Добровольческой армии? Расскажите нам, пожалуйста, чтобы мы понимали.

Никита Соколов: Вот в этом-то и беда, что, как писал один из умных современников, «она вышла под пустыми знаменами».

Андрей Зубов: Была брошюра Деникина «За что мы боремся», там все по пунктам.

Никита Соколов: Она появилась очень поздно.

Андрей Зубов: Это девятнадцатый год.

Никита Соколов: Это уже конец, это уже близко к концу.

Дмитрий Лысков: А формируется Белая армия в семнадцатом году на Дону.

Юрий Пивоваров: Разные политические силы и разные идеологические установки. Это же не большевики, где все к одному сводилось. Это естественно. Это был сколок русского общества.

Никита Соколов: Ну, этот сколок все-таки в той части, небольшевистской, не смог между собой договориться и выработать единую программу. Вот собирается Комитет членов Учредительного собрания – его разгоняют.

Дмитрий Лысков: А потом Колчак его расстреливает.

Андрей Зубов: Да перестаньте.

Дмитрий Лысков: Нет, не расстрелял? Я ошибаюсь?

Андрей Зубов: Ну господи, этот эксцесс был прекращен. И были высланы в Америку все, кто остались. Да перестаньте.

Дмитрий Лысков: Никита Павлович, прошу прощения, я вас перебил.

Никита Соколов: Ничего страшного. Я, собственно, все существенное сказал. Единственное, что я хотел бы, может быть, добавить – это то, что… Опять-таки об альтернативах. Продолжу про прогрессивный блок. Август пятнадцатого года, решительный отказ государя идти… Государя, потому что высшие бюрократы вполне создавали разумность этой программы, предложенной блоком, и готовы были ее исполнять. Ведь не требовали даже ответственного министерства, формально ответственного министерства не требовали. Требовали всего лишь министерства, пользующегося доверием. Это минимальные требования, которые общественность могла предъявить власти в условиях тяжелой войны, которая ведется. Ведь катастрофа весны и лета пятнадцатого года – это ужасно тяжелый удар.

Дмитрий Лысков: Так почему же государь-император не пошел на создание?

Никита Соколов: Здесь как-то вопрос об альтернативах. Безальтернативный государь, который имеет такие качества. Он фаталист, он считает, что его Господь непосредственно ведет и каким-то внутренним голосом как-то вещает ему, как ему действовать.

Дмитрий Лысков: То есть это тоже фактор развития ситуации, как и революция?

Никита Соколов: Это важный фактор.

Дмитрий Лысков: Спасибо. Григорий Юрьевич, вы упомянули, что был еще один переломный момент. Пожалуйста, объясните.

Григорий Пернавский: Ну, естественно, в реальности его не было. Но я даже не о переломном моменте, а я немножко об альтернативе. Дело в том, что при тех условиях, которые создались – например, прошли выборы в Учредительное собрание, большевики не занимаются перехватом власти, начинают заседать и прочее, прочее, прочее – Россия, в общем, идет по тому же пути, по которому она шла весь семнадцатый год, то есть ничего не решается. Я не уверен, что это Учредительное собрание решило бы какие-нибудь вопросы. И ситуация, в общем, продолжает скатываться и скатываться в результате вообще в неуправляемый хаос.

Дмитрий Лысков: А почему вы думаете, что Учредительное не решило бы никакие вопросы?

Юрий Пивоваров: Да дурачки были.

Дмитрий Лысков: Ну как?

Юрий Пивоваров: Только Ленин мог, а все остальные – идиоты.

Григорий Пернавский: Дело в том, что для того, чтобы решать вопросы в России, нужна была достаточно жесткая система управления, каковую Учредительное собрание не представляло однозначно. Оно было собрано, в общем, достаточно, скажем так… из публики, которая друг другу весьма противоречила. И в конечном счете, я предполагаю, что вот эти парламентские дебаты, которые там, собственно говоря, и начались, совершенно беспочвенные, которые закончились тем, что в Учредительное собрание пришел матрос Железняков, то это, в общем-то, и продлилось бы дальше.

Кончилось бы это тем, что… Допустим, если бы большевики отказались от своих амбиций властных, я думаю, что в какой-то момент включились бы левые эсеры, у которых тоже, в общем, амбиции были достаточно серьезные. Именно левые эсеры, про правых мы не говорим. И вот тогда бы в России началось то, что я не мог бы даже в самых страшных снах описать.

Дмитрий Лысков: Ну, позиция левых эсеров была действительно довольно страшна. Например, после убийства графа Мирбаха они же хотели продолжения революционной войны. И именно они хотели сжечь Россию в костре революции. Они говорили: «Народ устал от войны и не готов продолжать революцию. А если германцы нас оккупируют, то тогда война начнется партизанская против Германии. Это и будет революционная война». Они хотели оккупации страны для продолжения революционной войны.

Григорий Пернавский: Да, очень важный момент.

Дмитрий Лысков: На секундочку сейчас отвлеклись. Юрий Сергеевич, а вы считаете, что Учредительное собрание могло решить проблемы России?

Юрий Пивоваров: Я думаю, что шансы были, конечно, безусловно.

Дмитрий Лысков: Поясните свою мысль.

Юрий Пивоваров: В каком смысле пояснить?

Дмитрий Лысков: Как это было бы?

Юрий Пивоваров: Было бы сформировано правительство профессиональное. А какие проблемы решили большевики? Демагогически отдали крестьянам землю, а потом загнали их в крепостное право? А они могли не отдавать. В семнадцатом году шел очередной передел земли. До этого был в пятом году, а потом – в двадцать девятом году. Двенадцатилетний цикл. И никто ни у кого не спрашивал. Армия развернулась и после приказа №1 пошла домой землю забирать. И никакие большевики и эсеры там ничего сделать не могли. Все это шло естественным, органичным путем. Какие проблемы? Экономику развалили тотчас же, заводы остановились, голод…

Дмитрий Лысков: Подождите, Юрий Сергеевич. Разве не вы говорили чуть раньше, что Россия могла победить в Первой мировой войне?

Юрий Пивоваров: Я говорю про действия большевиков, а не этих…

Дмитрий Лысков: Нет. А сейчас вы говорите, что после приказа №1 армия развернулась и ушла. Значит, она уже…

Юрий Пивоваров: Да, начались процессы разложения уже тогда. Но это было связано не с военной подготовкой России, а с тем, что мужик почувствовал, что надо участвовать в переделе земли. Это трагически совпало. Но я говорю о том, что люди, которые пришли… 48 миллионов было, кто голосовал, кажется, с десятыми. И эти люди выбрали себе большинство эсеровское. Мне эсеры не нравятся. Но, значит, эсеры должны были, если мы в демократию не играем, а действительно живем по демократическим принципам. Значит, эсеры и должны были управлять. А с кем в коллегии? Не знаю. Но я точно знаю, что большевики ничего не сделали.

Дмитрий Лысков: Ну, с большевиками. Там других сил не было. Правые эсеры, левые эсеры, большевики.

Юрий Пивоваров: Они могли бы и одни быть, предположим, с какими-то довесками национальных социалистических партий и так далее. Это можно только гадать. Но я должен сказать, что большевики-то ничего не сделали. Про этих можно спрашивать – могли они или не могли. Я думаю, что могли. И опыт был у общественности – и кадетской, эсеровской, и меньшевистской. Был вполне большой уже накоплен опыт управления.

А здесь пришли люди, абсолютно не сведущие ни в чем. К тому же люди, которые перед кровью и насилием не останавливаются. Еврейский погром ужасен, как и любой погром. Но большевистский погром несколько десятилетий, до XX съезда, шел по России. Это что, не погром?

Дмитрий Лысков: Простите, вы имеете Гражданскую войну?

Юрий Пивоваров: Нет, я имею в виду все, что было потом – в 20-е, 30-е, 40-е годы.

Дмитрий Лысков: Но вы же сами говорили, что это было продолжение революции.

Юрий Пивоваров: Разумеется. Я и говорю, что это и был погром против собственного народа, это был суицид.

Дмитрий Лысков: Но в революции участвуют разные стороны. Тут сложно говорить…

Юрий Пивоваров: Нет, победили одни, вы знаете. И они начали все уничтожать.

Дмитрий Лысков: Андрей Борисович… Сейчас, секундочку. Андрей Борисович, я слышал, что вы тоже были согласны, что Временное… прошу прощения, что Учредительное собрание могло решить каким-то образом проблему. Ну вот, смотрите, приходит эсеровское большинство. В данном случае мы имеем в виду – правоэсеровское, потому что левоэсеровское было все-таки с большевиками.

Андрей Зубов: Центр.

Дмитрий Лысков: Ну и центр. Они приносят на заседание Учредительного собрания Декрет о мире, Декрет о земле – повторяют те же самые декреты, которые Второй съезд советов чуть ранее, после победы большевиков, уже принял, и начинают прения в зале Учредительного собрания. Так получается, что история пошла бы ровно по тому же пути.

Андрей Зубов: Разумеется, было бы выбрано правительство, по всей видимости, во главе с Черновым, он был бы председателем Совета министров. И были бы реформы, которые, я думаю, постепенно бы Россию привели к нормальной государственности. Что очень важно? Это была привычка к демократии. Учредительное собрание не собиралось разгонять земские структуры. Большевики первым делом разогнали, уничтожили земства, то есть местное самоуправление. Вы понимаете, это была бы иная Россия – Россия левая, конечно, далеко не во всем мне близкая, но Россия, которая бы строилась на уважении к воле человека. Большевики…

Дмитрий Лысков: Постулируем. Социализм был бы в любом случае – либо эсеровский, либо большевистский?

Андрей Зубов: Я думаю, что в итоге, понимаете ли, если бы прошли выборы и был принят Акт о социализации земли, и земля была бы в пользовании, а не во владении, то, в конце концов, были бы следующие выборы. Был же парламент. Это же не одни выборы на все время. Если бы крестьяне решили: «Нет, нам не нравится обобществление земли», – они бы избрали правительство, скажем, кадетское, которое выступает за частную собственность. Если бы они сказали: «А нам нравится социализация земли», – они избрали бы опять эсеров. То есть была бы демократическая государственность в России.

Большевики пресекли возможность учитывать волю народа. Они навязывали народу свою волю, свою доктрину. Ленин с самого начала говорил о диктатуре пролетариата. А диктатура пролетариата – это диктатура Ленина, естественно. Какой тут пролетариат?

Дмитрий Лысков: Подождите. Ну, диктатура пролетариата – это диктатура класса.

Андрей Зубов: А какого класса? Что, он спрашивал у рабочего класса? Что, он проводил референдумы в рабочем классе? Идея Ленина…

Дмитрий Лысков: Это диктатура классовых интересов.

Андрей Зубов: Нет, идея Ленина и большевиков была в том, что сам класс рабочий может не понимать своих интересов. «Мы, партия, понимаем интересы рабочего класса. И мы сделаем так, чтобы ему было хорошо».

Дмитрий Лысков: Вообще-то, Владимир Ильич говорил, что «класс из класса в себе превращается в класс для себя, осознавая свои интересы, и тогда совершает революцию».

Владислав Бэнович, вы хотели добавить. И потом я вам предоставлю слово.

Владислав Аксенов: Возвращаясь к Учредительному собранию, мне кажется, мы сейчас выходим за научные рамки сослагательного наклонения. На мой взгляд, говорить о реальных…

Дмитрий Лысков: Ну почему? Вот мы постулировали, что был бы социализм в любом случае, с вариациями. Это тоже интересно.

Владислав Аксенов: Сейчас я объясню свою позицию. На мой взгляд, в январе восемнадцатого года какие-то явные альтернативы с Учредительным собранием уже не были связаны – по одной простой причине. Когда большевики пришли к власти, многие современники писали: «Если они не захотят, то никакого Учредительного собрания не будет».

Но здесь есть другой интересный момент. В современной историографии появляется и отстаивается точка зрения, что вот если бы Учредительное собрание удалось провести раньше, еще до того же конфликта Керенского с Корниловым, вот тогда, возможно, появлялась альтернатива иного пути развития революции.

Дмитрий Лысков: Но ведь Временное правительство само затягивало вопрос созыва Учредительного собрания.

Владислав Аксенов: Я вам могу объяснить – почему. Буквально в марте-апреле семнадцатого года некоторые дворяне пытались промониторить крестьянское общественное сознание и спрашивали их: «Хотите ли вы скорейшего созыва Учредительного собрания?» И крестьяне почти что в один голос отвечали «нет». Почему? Потому что: «Наши мужики на фронте, голосовать нам не за кого. Поэтому пусть сначала война закончится, а потом мы уже будем созывать собрания». Поэтому в этом смысле Временное правительство даже шло на опережение – не дожидаясь окончания войны, оно пошло на созыв этого собрания.

И вот здесь еще один нюанс, мне хочется на него обратить внимание. Мы сейчас с вами говорим о политической истории, мы рассматриваем российское прошлое как некоторую шахматную партию и пытаемся разобрать, какой ход, тот или иной лидер, та или иная структура должна была сделать. Это категорически неправильно, потому что именно история Российской революции семнадцатого года показывает нам, какую большую роль играют стихийные процессы.

Вот здесь уже был упомянут Ричард Пайпс, был упомянут Рабинович. Я считаю, что все-таки лучшая книга о семнадцатом годе – это «Красная смута: природа и последствия революционного насилия» Владимира Прохоровича Булдакова, где он на громаднейшем материале показывает, насколько тяжело было политикам разных мастей подстраиваться под эту динамику народной стихии, народного хаоса.

Дмитрий Лысков: Сергей Михайлович, ну вот смотрите. Мы уже упомянули, что пришли большевики. Эсеры, кадеты, другие силы – они ничего не сделали. Они могли бы сделать, но не сделали. Вот так сложилась ситуация. Пришли большевики, которые, как уже говорилось, не останавливались ни перед чем (звучало такое мнение), перечеркнули историю, проводили террор. На что они опирались в таком случае? Вот чтобы было понятно.

Сергей Соловьев: Вот в этом-то весь и вопрос. Начать, наверное, стоит отвечать на него с того факта, что большевики все-таки пришли, обладая большинством в солдатских и рабочих советах. А солдаты и рабочие – это основная движущая сила и Февраля, что очень важно. Это не верхушечный заговор отнюдь, это стихийное движение.

Дмитрий Лысков: И 1905 года?

Сергей Соловьев: Ну, 1905 год – без солдат, разумеется. Если бы там были солдаты…

Дмитрий Лысков: Ну почему? Деникин вспоминал, как он из Маньчжурии ехал, а кругом солдатские комитеты, солдатские советы, на каждой станции, и управляют всем.

Сергей Соловьев: Но тем не менее армия в целом в пятом году осталась на стороне правительства, да? Хотя уже дрожала. Там не один броненосец «Потемкин» был, там был целый ряд солдатских восстаний. Но тем не менее армия осталась на стороне правительства.

Так вот, разумеется, большевики опирались на советы, чья функция во время Гражданской войны была действительно сведена к минимуму. Во время Гражданской войны демократические механизмы… я, честно говоря, не знаю ни одной страны, где бы они продолжали действовать. И это трагедия, безусловно, Русской революции. Но советы ни в коем случае нельзя считать менее демократическим органом, чем Учредительное собрание.

Дмитрий Лысков: Вот! Никита Павлович, так может быть, советы и были той самой истинной народной демократией снизу? Они же действительно снизу формировались. Их не формировало ни Временное правительство, ни партийные органы, ни кто-либо иной. Они были многопартийными. Большевики честно боролись за большинство в этих советах. Они были демократическими органами?

Никита Соколов: Что-то это какая-то идиллическая картина и, как мне представляется, фантастическая. А куда вы денете тогда Ижевско-Воткинскую республику?

Дмитрий Лысков: Вы имеете в виду – уже в ходе Гражданской войны?

Никита Соколов: Которая в ходе Гражданской войны сформировалась.

Дмитрий Лысков: Я имею в виду сейчас – на момент Октябрьской революции.

Никита Соколов: Она была сформирована рабочими для того, чтобы воевать против большевиков. О каком большинстве мы говорим?

Сергей Соловьев: Давайте все-таки поговорим тогда подробнее. Во-первых, тогда Ижевско-Воткинская республика – это особенность именно рабочих тогда Ижевско-Воткинского региона, и только его. Это уникальная ситуация, которую можно разбирать.

Никита Соколов: Нет, ситуация совершенно не уникальная. Значительная часть рабочих, которая в начале семнадцатого года шла за большевиками, очень скоро в этом разочаровалась. Очень скоро.

Сергей Соловьев: Тем не менее давайте вспомним Гражданскую войну…

Дмитрий Лысков: Офицеров, которые изначально шли за Белым движением, разочаровались в нем и перешли к красным. Это тоже было.

Сергей Соловьев: Рабочие в целом мобилизовались…

Дмитрий Лысков: Господа, господа! К сожалению, время нашей программы подходит к концу. Вот я вижу, что споры не утихают. И мы начали в эпиграфе со слов: «Есть у революции начало». Я так понимаю, что споры, которые развернулись у нас, прекрасно демонстрируют, что конца пока в нашем обществе у нашей революции нет.

Я хочу задать каждому из вас вопрос буквально в режиме блиц-опроса, мы на этом и завершим нашу программу. Так что же нужно сделать, чтобы в нашем обществе возник консенсус по вопросу революции и революция-таки завершилась? Юрий Сергеевич, с вашей точки зрения?

Юрий Пивоваров: Ну, во-первых, знать факты. Во-вторых, дать моральную оценку тому, что произошло – как со стороны красных, так и белых. Именно моральную оценку. Уже не переиграешь, уже не вернешь, к сожалению. Пока мы говорим о большевиках: ну так, и с одной стороны, и с другой стороны… Нет! Только поступать, как поступили немцы, западные немцы: этого не должно быть никогда.

Дмитрий Лысков: Спасибо. Андрей Борисович, ваша точка зрения.

Андрей Зубов: Я абсолютно согласен с Юрием Сергеевичем. Добавлю только от себя: должна быть абсолютная нравственная шкала. Убийство человека – всегда преступление, будь то еврейский погром, будь то Красный террор и что-либо еще. Отъятие собственности, честно заработанной собственности – всегда преступление. Принуждение человека не верить в Бога, уничтожение религии, уничтожение любой системы знаний, если она не тоталитарна сама по себе, – преступление. И вот по этой шкале оценить, что сделали большевики и их последователи в России и что сделано было бы, если бы большевиков не было. И тогда мы получим правильное понимание революции.

Дмитрий Лысков: Никита Павлович, ваше мнение.

Никита Соколов: Рамочно. Надо перестать относиться к истории, как к предмету для гордости, в который, как в эту самую горку, только хрусталь выставляется, а все остальное куда-то заметается под ковер. И наконец, научиться относиться к истории, как к предмету, из которого извлекается опыт. И этот опыт может быть трагический и тяжелый.

Дмитрий Лысков: Спасибо. Владислав Бэнович.

Владислав Аксенов: Я скептически отношусь к тому, что нам удастся в ближайшие годы достигнуть консенсуса. И во-вторых, я также скептически отношусь к тому, что в принципе исторические события можно расставить по той нравственной шкале, о которой говорили мои уважаемые коллеги.

Дмитрий Лысков: Сергей Михайлович.

Сергей Соловьев: Я полностью присоединяюсь к тезису Юрия Сергеевича относительно необходимости знания фактов. Это безусловно так. А что касается консенсуса – я также вынужден согласиться, что консенсус, по крайней мере в ближайшее время, достигнут быть не может. Россия сейчас является страной с очень высоким уровнем социальной несправедливости. И наличие этого консенсуса может быть достигнуто только тогда, когда эта социальная справедливость будет в большей степени.

И еще одну вещь я хотел бы сказать. Говоря о революционных событиях, нужно пользоваться еще одним критерием – уважением к собственному народу, который все-таки во время Гражданской войны в целом (это признавали и белые) выбрал большевиков.

Дмитрий Лысков: Спасибо. Григорий Юрьевич, так есть все-таки у революции конец?

Григорий Пернавский: Есть у революции конец. Но обычно, когда заканчивается одна революция, начинается другая. И для того чтобы…

Дмитрий Лысков: Как-то неоптимистично совсем.

Григорий Пернавский: Никакого оптимизма. И для того чтобы не начинались революции, нужно для начала закончить хотя бы гражданскую войну, желательно в своей голове.

Дмитрий Лысков: Что ж, революцию в России обсуждали мы сегодня – не только Октябрьскую, но и Февральскую, и 1905 года. А есть точка зрения, что это была одна-единая революция в России. К сожалению, в обществе пока нет консенсуса. Разные точки зрения прозвучали и в этой студии. В любом случае, огромное спасибо нашим уважаемым экспертам за эту дискуссию.

ВЦИОМ. Новости: Октябрьская революция: 1917-2017

МОСКВА, 11 октября 2017 г. Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) представляет данные исследований, приуроченных к 100-летию Октябрьской революции.

Вопрос о том, выражала ли Октябрьская революция волю большинства народов, проживавших на территории Российской империи, остается спорным: сегодня 45% опрошенных отвечают утвердительно, 43% — отрицательно (в 1990 г. – 36% и 37% соответственно). При ответе на другой вопрос 46% сказали, что Октябрьская революция произошла в интересах большей части общества, а 46% высказали иное мнение.

Основной причиной революции россияне по-прежнему считают тяжелое положение народа (в 2017 г. с этим соглашаются 45%). Цели сторонников революции многим сегодня определить трудно (42% затрудняются с ответом), среди наиболее часто называемых ответов – «государственный переворот, изменение политического строя» (19%), «власть — народу, фабрики — рабочим, земли – крестьянам» (13%), «изменение жизни к лучшему» (10%)

Революционный энтузиазм, еще отмечавшийся в начале 90-х, исчез. Сегодняшние респонденты скорее предпочли бы отсидеться в стороне, а не участвовать в революционных событиях (27% предпочли бы переждать это время, 16% — уехать за рубеж). Поддержку большевикам в той или иной степени оказали бы, по их словам, 28% опрошенных (42% в группе 60-летих и старше против 21% среди 18-24-летних). В последние годы отмечается рост симпатий, с одной стороны, к таким деятелям революции, как к Ленин, Дзержинский, Сталин, с другой, к Николаю II, Колчаку.

При этом последствия Октябрьской революции для страны в целом оцениваются скорее положительно (38% — «она дала толчок социальному и экономическому развитию страны», 23% — «она открыла новую эру в истории России»), причем об этом говорит не только старшее поколение, но и молодежь. Наибольшие симпатии из числа функционировавших в то время партий вызывают большевики – их могли бы поддержать 32% сегодняшних респондентов (правда здесь уже фиксируется заметный перекос в сторону людей пенсионного возраста). В то же время 36% не выступили бы на стороне ни одного из политических течений.

Ослабевают крайние позиции во взглядах на понятие «революции в целом», она все больше воспринимается как сложное и противоречивое явление, имеющее как негативные, так и позитивные аспекты: по данным опроса 2016 г. 57% респондентов характеризовали революцию как историческую неизбежность (25% — как потрясения и жертвы, 11% — как обновление общества).

Лишь немногие желают в России новой революции (по данным 2017 г. – 5%, тогда как абсолютное большинство — 92% — считает революцию недопустимой), вероятной ее называют 30%, не согласны с этим 61% респондентов.

Подробнее с этими и другими данными исследований по теме можно ознакомиться в презентации.

Компания «Медиалогия» проанализировала упоминаемость темы «Октябрьская революция» в российских СМИ и сравнила 2016 и 2017 годы. В 2017 году отмечен больший интерес СМИ к теме революции. За первые десять месяцев 2016 года было зафиксировано 48,7 тыс. сообщений, за аналогичный период 2017 года – 114,6 тыс. сообщений. Самыми заметными в 2017 году темами стали: в Послании Федеральному собранию Владимир Путин отметил тему столетия революции 1917 года, он призвал к честному анализу событий и заверил, что Россия не вернется к фальшивым догмам прошлого; обсуждалось восстановление выходного дня 7 ноября; совет по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ предложил Кремлю провести в честь 100-летней годовщины революции 1917 года и уголовную, и административную амнистию.

Русская революция 1917 года: тогда и сейчас – в фотографиях | Россия

Русская революция состояла из двух революций 1917 года, которые положили конец царскому правлению и в конечном итоге заменили его коммунистическим государством. Первая революция была в основном сосредоточена в Петрограде (ныне Санкт-Петербург) и свергла царя Николая II. Вторую революцию возглавил Владимир Ленин и его большевистская партия. Он сверг Временное правительство и установил коммунизм.

Исаакиевская площадь, Санкт-Петербург

Казачьи войска сидят на Исаакиевской площади.

Эти казачьи войска, верные Временному правительству, скорее всего, вскоре растаяли, когда большевистские матросы и солдаты рассеялись по городу, захватив ключевые здания и инфраструктуру. (Фото 1917 г.: Getty Images)

Исаакиевская площадь

Дворцовая площадь, Санкт-Петербург

Протестующие маршируют в поддержку продолжения военных действий.

На свинцовом баннере написано: «Во имя свободы [продолжать] войну против германизма до полной победы». Но провоенные настроения пошли на убыль после того, как начатое в июле наступление на Германию закончилось катастрофой для России.(Фото 1917 г.: Sputnik)

Дворцовая площадь, Санкт-Петербург.

Демонстранты выступают за продолжение войны

Марсово поле, Санкт-Петербург

Похороны жертв революции. (Фото 1917 г.: Shutterstock)

Похороны на Марсовом поле

Красная площадь, Москва

Вскоре революция охватила всю Россию.

Это политическое выступление в Москве было снято в первые дни Февральской революции. (Фото 1917 г.: Alamy)

Политическая речь в Москве в первые дни революции

Александровский дворец, Санкт-Петербург

Три дочери бывшего царя Николая II вместе с его сыном, слева направо: Ольга, Алексей, Анастасия и Татьяна, сидит на земле в Царском Селе.Алексей, бывший наследник русского престола, находился в плену под Петербургом. Спустя чуть более года после того, как была сделана эта фотография, вся семья была расстреляна и заколота штыками большевиками-революционерами. (Фото 1917 г.: Alamy)

Дети Николая II

Невский проспект, Санкт-Петербург

Демонстрация сторонников большевиков в центре Санкт-Петербурга. (Фото 1917 г.: Shutterstock)

Марш большевиков, 2017 г.

Зимний дворец, Санкт-Петербург

Солдатам было поручено охранять временное правительство внутри Зимнего дворца за несколько дней до того, как его штурмовали солдаты и матросы, сражавшиеся на стороне ленинских большевиков.(Фото 1917 г.: Alamy)

Кадеты охраняют членов Временного правительства в Зимнем дворце накануне Октябрьской революции 1917 года

Красная площадь, Москва

Участницы женского батальона смерти перед отправкой на фронт приносят присягу. Батальоны женщин были предназначены для того, чтобы пристыдить мужчин и заставить их продолжать борьбу против Гермнея. (Фото: Sputnik, 1917 г.)

Солдаты охраняют временное правительство внутри Зимнего дворца

Парк Горького, Москва

Большевистские войска в Москве.К началу ноября 1917 года Москва также оказалась под контролем боевиков-большевиков. (Фото: Sputnik, 1917 г.)

Большевистские войска в Москве

Театральная площадь, Москва

Выступление Ленина в центре Москвы. К 1918 году революция превратилась в гражданскую войну между ленинскими «красными» большевиками и группой сил, известных как «белые». Насилие в России только начиналось.

Ленин выступает в центре Москвы

Амос Чаппл/RFE/RL

Осмысление 1917 года на JSTOR

Абстрактный

Совершенно очевидно, что глобальное влияние русской революции за последнее столетие было огромным.Что менее ясно, однако, так это глобальное воздействие на революцию. Историки оценили, что современники проводили непосредственные сравнения с предыдущими революциями, особенно с Французской революцией и Парижской Коммуной, но соображения более широкого глобального влияния на революцию были редки. В этой статье исследуется, как историки могут изучать эти глобальные влияния, исследуя распространение идей и их влияние на людей и политику. Не отрицая сохраняющееся первенство традиционных «внутренних» факторов в объяснении природы и процесса революции, в статье утверждается, что глобализация 1917 года, как это делали современники, помогает историкам лучше понять широко распространенную веру в прогресс, которая подпитывала события, когда люди стремились создать новую страну и оценить, как люди пытались осмыслить бурные события революции.

Информация о журнале

Славянское обозрение — международный междисциплинарный журнал, посвященный изучению Восточной Европы, России, Кавказа и Центральной Азии в прошлом и настоящем.

Информация об издателе

Cambridge University Press (www.cambridge.org) — издательское подразделение Кембриджского университета, одного из ведущих мировых исследовательских институтов, лауреата 81 Нобелевской премии.Издательство Кембриджского университета согласно своему уставу стремится как можно шире распространять знания по всему миру. Он издает более 2500 книг в год для распространения в более чем 200 странах. Cambridge Journals издает более 250 рецензируемых академических журналов по широкому спектру предметных областей, как в печатном виде, так и в Интернете. Многие из этих журналов являются ведущими академическими изданиями в своих областях, и вместе они образуют один из наиболее ценных и всесторонних исследовательских корпусов, доступных сегодня. Для получения дополнительной информации посетите http://journals.cambridge.org.

Права и использование

Этот предмет является частью коллекции JSTOR.
Условия использования см. в наших Условиях использования
© 2017 Ассоциация славянских, восточноевропейских и евразийских исследований
Запросить разрешения

Красный Октябрь: Россия 1917 и 2017 годов ближе, чем можно было ожидать

ЛОНДОН (Рейтер) — В среду по старому календарю России исполняется 100 лет с тех пор, как большевики Владимира Ленина штурмовали Зимний дворец на территории нынешнего Санкт-Петербурга и захватили власть .Не так много изменилось.

Ну, не с экономической точки зрения, согласно исследованию «Ренессанс Капитала», инвестиционного банка, специализирующегося на регионе. В нем говорится, что у России 1917 и 2017 годов больше общего, чем можно было ожидать.

Возьмем, к примеру, долг. Незадолго до Красной Октябрьской революции около трети российского долга приходилось на иностранцев. То же самое сегодня.

До 1917 года иностранцы получали 5-8 процентов дивидендного дохода от акций российских коммунальных предприятий. То же самое сегодня.

Досоветская Россия отставала от крупнейших мировых держав по промышленной мощи, но считалась наравне с Бразилией и Мексикой.Примерно так же, как и сегодня.

Сырье было основой российского экспорта до 1917 года, на него приходилось две трети ее экспорта. По данным инвестиционного банка «Ренессанс», ориентированного на развивающиеся рынки, в 2017 году он по-прежнему составляет две трети.

Наконец, Россия тогда была крупнейшим в мире экспортером зерна. Банк подсчитал, что в 2015–2017 годах страны старой имперской России снова стали крупнейшими в мире экспортерами зерна.

Это не значит, конечно, что ничего не изменилось.Советская эпоха, например, принесла широкое распространение грамотности, хотя экономист RenCap Чарли Робертсон отмечает, что сегодня самые успешные районы России — это районы, где грамотность была самой высокой в 1917 году.

В Советском Союзе тоже произошла индустриализация, хотя и неконкурентоспособная по сравнению с Великобританией, США и Японией.

Робертсон считает, что Россия могла бы добиться гораздо большего, если бы не революция и последовавшие за ней советские годы, которые, по его словам, остановили развитие современной экономики.

«Россия сближалась с Италией, индустриализировалась так же быстро, как Япония, и обгоняла Испанию в первой половине 20-го века», — писал он в заметке.

«Если бы этот прогресс можно было сохранить и без… голода и постоянных вторжений внешних врагов, мы думаем, что Россия была бы более густонаселенной, более богатой и более демократичной, чем сегодня», — сказал он.

«Без 1917 года Россия, возможно, пережила всего три (или меньше) таких катастрофы, как Китай или Германия, и была бы значительно более процветающей… сегодня».

Репортаж Джереми Гонта; Под редакцией Ричарда Балмфорта

HaymarketBooks.org

«Незаменимая коллекция. Эти тексты, а также искусная обработка и разъяснение Барбары Аллен оживляют удивительные схватки, повороты и преобразования 1917 года, революционного года в России». — Чайна Мьевиль, автор книги October

«Подлинные человеческие голоса — это то, что мы слышим в этих листовках о русской революции 1917 года. Листовки, исходящие от различных социалистических партий и рабочих организаций, воссоздают всю живость и волнение современных дебатов, а полезное введение и примечания обеспечивают необходимый исторический контекст.» — Шейла Фитцпатрик, автор книги Русская революция

«В этом ценном томе Барбара Аллен снабжает всех, кто интересуется русской революцией, важной коллекцией политических листовок, отражающих эпохальную борьбу за власть в России 1917 года. Прекрасные переводы Аллена и проницательные предисловия повышают ценность коллекции». —Александр Рабинович, автор книги Большевики у власти

«Хорошо переведенные листовки переносят читателя в горячие споры между большевиками и меньшевиками во время революции 1917 года. Особое внимание Аллен уделяет Александру Шляпникову, рассудительному большевику-металлисту, принимавшему участие в партийной и профсоюзной организации. Она также обеспечивает ясные, всесторонние введения в материалы. Результатом стала коллекция, которая выходит за рамки партийных светил и попадает в ряды активистов более низкого ранга. Большинство этих материалов до сих пор были доступны только на русском языке». — Барбара Клементс, автор книги «История женщин в России»

«Листки о русской революции, несомненно, окажутся полезными для студентов и преподавателей, поскольку они дают краткое представление о том, как различные социал-демократические фракции стремились к реорганизации. аспекты государства и промышленности на социалистических принципах в 1917 году… Читая эти документы, остается ощутимое ощущение волнения, непосредственности и уверенности различных социал-демократических фракций, когда они боролись за власть и положение среди быстро меняющихся политических песков». — Тоби Мэтью, «Русское обозрение»

«Брошюры страстные и увлекательные; они обрамлены призывами к действию и товариществу; расширение прав и возможностей работников Редактор/переводчик представляет антологию, четко отмечая, что это не исчерпывающая коллекция, а средство для дальнейшего анализа и обсуждения, что достигается несколькими способами.

— Рэйчел Рубин, Наука и общество

Плохое поведение женщин и русские революции 1917 года

Рошель Голдберг Рутшильд, Гарвардский университет

Эта статья была впервые опубликована в выпуске NewsNet за март 2017 года.

19-17 – самый изученный год в истории России ХХ века. Тем не менее, за некоторыми исключениями, отчеты о революционном году остаются в основном баритоном и басом.Несмотря на успехи, достигнутые женскими историками в целом, вопрос о роли женщин и пола в ключевых российских исторических событиях 1917 года до сих пор недостаточно изучен и слишком часто согласуется с традиционными и/или советскими стереотипами.

Осознание женщин и пола не является вопросом политкорректности. Это вопрос точности. Полная картина 1917 года должна включать роль представителей большинства населения России, а также гендерные предположения в критических событиях года.Большой прогресс был достигнут в исследованиях и написании статей о женщинах и гендере в первой четверти двадцатого века. Но интеграция этого исследования в доминирующие нарративы и преподавание в классе по-прежнему проблематична. В то время как многое в 1917 году выиграло бы от более тщательного гендерного анализа, вспышка Февральской революции, демонстрация избирательного права 19 марта, создание женского батальона и выборы в Учредительное собрание являются особенно важными случаями, когда женские и гендерные исследования освещают события 1917 года. повествование.

Избирательное право женщин — важная и малоизученная тема, определяющая женскую активность в революционный год. Внимание к относительно быстрому и успешному достижению избирательного права в России в 1917 году обогащает дискуссии о гражданстве и усложняет представления об отсталости России. Ни один отчет о 1917 году в России не может быть полным без упоминания о том, как борьба за избирательное право женщин, самая широкомасштабная демократическая реформа двадцатого века, была важной темой и объединяющим моментом в революционном пылу того года.

Успешная кампания за избирательное право женщин в России коренится в характере российских оппозиционных движений. С середины девятнадцатого века русские радикалы и диссиденты, в отличие от своих собратьев в большинстве других стран, сделали «женский вопрос» главной темой своих произведений. Россия не была изолирована от Запада; Российские женщины активно участвовали в международных конференциях по избирательному праву женщин, а российские студентки поступали в западноевропейские университеты, часто превосходя по численности местных студенток.Женщины играли видную роль в революционном движении, и их агентство сыграло решающую роль в предоставлении женщинам права голоса и права баллотироваться на посты. Временное правительство и советские лидеры не просто предоставили избирательное право женщинам. Они откликнулись на требования демонстрантов.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ, ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ИЗБИРАТЕЛЬНОЕ ПРАВО

Существует общее мнение, что Февральская революция началась в имперской столице Петрограде в Международный женский день (23 февраля по русскому календарю).Обсуждения роли женщин в 1917 году преуменьшают любую связь между женской активностью и правами женщин. Рабочие и крестьянки, согласно этому нарративу, были в основном озабочены своими экономическими потребностями. Если им отводится какая-либо роль в Февральской революции, женщины изображаются стихийными хлебными бунтовщицами, а не сознательными политическими деятелями. Тот факт, что женские демонстрации, спровоцировавшие Февральскую революцию, произошли в Международный женский день, считается менее важным, чем роль рабочих-мужчин как революционного авангарда.

Понимание истории Международного женского дня важно для понимания петроградских торжеств 1917 года. Новым был первый и единственный социалистический женский праздник; он был только что провозглашен 26 августа 1910 года. В поисках способов привлечь больше женщин к делу социализма во всем мире ведущая активистка социалистических женщин Клара Цеткин призвала к учреждению «особого женского дня», основной целью которого было бы « содействовать пропаганде избирательного права женщин» на Второй международной конференции женщин-социалисток, проходившей в Копенгагене.Клара Цеткин стала рассматривать избирательное право как демократическую реформу, выгодную для пролетариата. В названии праздника Цеткин использовала слово «женщины», а не работницы, признавая, что женщины — это отдельная организационная категория.

Многие социалистические женщины-лидеры развивались на основе избирательного права. Первоначально они были настроены враждебно, считая право голоса «буржуазным» требованием. В 1908 году Александра Коллонтай заявила, что акцент феминисток на «правах и справедливости» несовместим с акцентом работниц на «корке хлеба».Со временем, заметив обращение к женщинам-работницам суфражистского движения, ключевые активисты пересмотрели и переформулировали вопрос избирательного права. Провозглашение Международного женского дня отражает это изменение, поскольку избирательное право стало ключевой целью женского пролетариата.

Празднование Международного женского дня в России началось в 1913 году. С самого начала празднование Международного женского дня в России вызвало конфликт, поскольку активисты феминистско-социалистического спектра требовали праздника.Феминистки подчеркивали межклассовую организацию женщин, а социалисты рассматривали этот день как способ мобилизовать женщин из рабочего класса, чтобы присоединиться к своим братьям в революционной борьбе. Таким образом, в 1917 году Международный женский день уже имел резонанс среди разрозненных слоев женского населения Петрограда. Тем не менее, нет никаких доказательств того, что петроградские социалистические лидеры, в основном мужчины, ожидали, что празднование Международного женского дня станет катализатором революции.

Тема неуправляемой женщины встречается в мемуарах нескольких социалистов-мужчин о начале революции. Разозлившись на женщин, вышедших 23 февраля на улицу, Троцкий жаловался: «Несмотря на все директивы, текстильщицы на нескольких фабриках бастовали». Большевик Василий Каюров утверждал, что накануне вечером призывал работниц к «сдержанности и дисциплине, а тут вдруг забастовка».

Образ недисциплинированной, непослушной женщины соседствовал с образом отсталой работницы, нуждавшейся в руководстве более просвещенных товарищей-мужчин.К Международному женскому дню была распространена только одна социалистическая листовка. Листовка, работа Петербургской межрайонной комиссии, была предметом многочисленных научных дискуссий. Эти дебаты в основном вращались вокруг ее первоначальных лозунгов: «Долой самодержавие! Да здравствует интернациональная солидарность пролетариата! Да здравствует единая РСДРП!» Но дальше листовка определяет иерархию пролетариата. Женщины «только недавно вошли в семью рабочих» и «часто еще боятся и не знают… как предъявлять требования.«Собственники эксплуатируют «мрачность и робость» работниц, которые должны присоединиться к борьбе, уже инициированной работниками-мужчинами. Работницы по-прежнему находились под подозрением как «отсталые» элементы пролетариата, восприимчивые к феминистским песням сирен сексуальной солидарности. Подчеркивая опасения по поводу революционных способностей женского пролетариата и феминистской угрозы классовому единству, листовка Межрайонного комитета резко отклонялась от первоначального замысла социалистического женского праздника, сосредоточив внимание на классе и опустив какое-либо упоминание об избирательном праве.Название праздника, Международный женский день, трансформировалось в «День работницы» ( Женский рабочий день ) или «Женское «Первомайское» ( Женское «1-го мая» )».

Как утверждала Элизабет Вуд, представления о женщинах как отсталых, импульсивных и ненадежных были в значительной степени частью дебатов о роли женщин после прихода к власти большевиков. Но на ранних этапах Февральской революции, как показали Чой Чаттерджи и Ирина Юкина, действия женщин противоречили стереотипам.Женщины более основательно претворяли в жизнь свои революционные уроки, чем их товарищи-мужчины. Часто женщины были смелыми, а мужчины колебались; женщины призывали своих братьев-пролетариев сложить инструменты и присоединиться к ним.

НЕВИДИМЫЙ МАРШ

Марш избирательных прав женщин в Петрограде 19 марта остался незамеченным почти во всей российской и советской истории. Если вообще упоминается, демонстрация демонизируется как «буржуазно-феминистское» дело. Фотографии этого марша часто ошибочно принимают за часть февральских демонстраций.Затем демонстранты 19 марта становятся типичными примерами разгневанных женщин, спонтанно выходящих на улицы. На самом деле, более внимательное изучение этого марша может многое рассказать нам о женской активности, дебатах о гражданстве и связи между избирательным правом женщин в России и глобальным избирательным движением.

После свержения царского правительства, как часть широко распространенного послереволюционного рвения к осуществлению демократических реформ, дело избирательного права нашло отклик вне классовых и гендерных барьеров. Избирательное право интересовало не только образованных женщин из интеллигенции, но и работниц и крестьянок. Доводы в пользу расширения избирательных прав, подчеркивавшие выдающуюся роль работающих женщин в революционных событиях в столице, стали важным аргументом в арсенале левых сторонников прав женщин. Незамедлительные действия в защиту прав женщин осуждались не как легкомысленное требование «привилегированных женщин», а как естественное следствие смелых действий женщин, спровоцировавших первоначальные демонстрации и затем продвинувших вперед революционные события.

Поддержка избирательного права в то время оказалась объединяющей, которую отстаивали защитники пролетариата. Александра Коллонтай присоединилась к тем, кто утверждал, что предоставление женщинам равных прав завершило бы революцию, повторив эту тему в своей первой статье в «Правде » после своего возвращения из ссылки 18 марта. улицы? Почему теперь… свобода, завоеванная героическим пролетариатом обоего пола, солдатами и солдатками, игнорирует половину населения освобожденной России?»

Недовольство тем, что Временное правительство не приняло быстрых и решительных мер по вопросу избирательного права, привело ко второму крупному выходу женщин на общественную арену 19 марта 1917 года. Поликсена Шишкина-Иавейн, первая в России женщина-гинеколог и президент Лиги за равноправие женщин, организовала крупнейшую в истории России женскую демонстрацию с требованием избирательного права. Приблизительно от тридцати пяти до сорока тысяч женщин приняли участие. Шествие началось у городской думы на Невском проспекте, в самом центре города, и направилось к Государственной думе, к Таврическому дворцу. Девяносто организаций присоединились к спонсорству демонстрации. Шишкина-Явейн и Вера Фигнер возглавили марш, стоя в открытой машине.

Марш и его последствия дают возможность увидеть, как Временное правительство и Советы работали вместе в первые дни революции. Феминистки были решительны и воинственны, но у них было относительно сильное положение. В нестабильной ситуации первых недель после революции у руководителей Советского Союза и Временного правительства было мало вариантов. Применение силы против женского марша сразу после революции было немыслимо и невозможно.

Женщин на ранних революционных выступлениях 1917 года слышно, но не опознают. 19 марта впервые названа женщина-лидер, которая противостоит влиятельным мужчинам на публичной демонстрации. В отчете, написанном Ольгой Закутой, членом Женской лиги, подробно рассказывается о взаимодействии Шишкиной-Явейн, Временного правительства и советских лидеров. Шишкина-Иавейн возглавила толпу, требуя от председателя Совета Н. С. Чкеидзе и председателя Думы М. В. Родзянко окончательного ответа по вопросу о предоставлении женщинам права голоса. В конце концов, с согласия князя Львова, главы Временного правительства, женщины добились своего требования при согласии руководителей Временного правительства и Совета.Закон о выборах от 20 июля подтвердил право российских женщин избирать и баллотироваться на предстоящих выборах в Учредительное собрание.

Почему лидеры Временного правительства капитулировали после одной демонстрации, когда во многих устоявшихся западных демократиях бесчисленные избирательные демонстрации мало что дали? Свою роль сыграло несколько факторов. В отличие от политиков многих старых демократий, ни Временное правительство, ни советские лидеры не выступали против избирательного права женщин. Даже те, кто, подобно лидеру кадетов Павлу Милюкову, первоначально выступали против женского голосования, давно изменили свою позицию. Поддержка прав женщин стала стандартом в платформах социалистических и других левых партий. И более консервативные члены правительства, такие как Родзянко, теперь признали, что избирательное право женщин было частью того, что определяло современное государство.

ЖЕНСКИЙ БАТАЛЬОН И ГРАЖДАНСТВО

Родзянко, как и другие в правительстве, вероятно, рассматривал возможность предоставления женщинам права гражданства, чтобы помочь военным усилиям.Действительно, многие феминистские лидеры, получив обещание полного гражданства, также связывали дело равных прав с победой в войне. Они организовали ряд митингов, посвященных как равноправию, так и поддержке войск. Воодушевленные своим новым равным статусом, некоторые женщины откликнулись на призывы взять на себя весь спектр гражданских ролей. В мае Родзянко «обнаружил» награжденную солдатку Марию Бочкареву и предложил ей создать женский батальон. Идея не была новой; о нем говорили в петроградском обществе и военных кругах.Но ухудшение военного положения и надежды, порожденные революцией, в совокупности подтолкнули идею вперед. При наборе в женский батальон подчеркивались новые права и обязанности женщин как граждан. Батальон также предоставил средства для связи дела союзников с делом международного избирательного права. Эммелин Панкхерст, лидер британских феминисток, вдохновленная премьер-министром Великобритании Ллойд Джорджем помочь делу избирательного права дома, укрепив поддержку русских женщин в войне, посетила казармы женского батальона и присутствовала на освящении знамен батальона в петроградской церкви Св.Исаакиевский собор.

ВЫБОРЫ В Учредительное собрание и голосование женщин

К тому времени, когда Ленин вечером 3 апреля прибыл на Финляндский вокзал со своими Апрельскими тезисами, осуждающими любое сотрудничество большевиков с Временным правительством и/или другими социалистами, избирательное право женщин уже шло к тому, чтобы стать законом. Шесть с половиной месяцев спустя Ленин и большевики захватили власть во время второй и решающей русской революции 1917 года. По мнению большинства, ночь 24 октября, когда большевики свергли Временное правительство, знаменует собой конец демократии в целом, поскольку «при однопартийной системе право голоса имело мало политического содержания.Но введение однопартийного правления потребовало времени. В начальный послеоктябрьский период направление революции было не столь ясным. Надеясь на народный мандат, Ленин разрешил провести выборы в Учредительное собрание, начавшиеся 12 ноября и продлившиеся большую часть этого месяца. Выход женщин на улицы сильно повлиял на ход событий 1917 года, но эти акции, хотя и имели разветвления на всю страну, первоначально происходили в Петрограде. Голосование коснулось всех совершеннолетних россиянок.Опять же, стандартный аргумент заключается в том, что женщин не волнует голосование. Но свидетельства, особенно исследования историка Льва Протасова, бросают вызов этому нарративу.

Выборы в Учредительное собрание стали первыми выборами, на которых российские женщины старше двадцати лет могли не только голосовать, но и баллотироваться. Это были самые свободные выборы, когда-либо проводившиеся в России до распада Советского Союза в 1991 году. Было подано более сорока миллионов голосов. В ролях. Оливер Рэдки оценил уровень участия избирателей примерно в пятьдесят пять процентов.Это примечательно, учитывая хаос и неопределенность периода сразу после захвата власти большевиками в октябре. На явку женщин-избирателей повлияли такие факторы, как мотивация женщин, сопротивление мужчин-крестьян, запугивание избирателей и мобилизация групп меньшинств. Несмотря на препятствия, многие женщины воспользовались возможностью реализовать свои недавно завоеванные гражданские права.

В отличие от таких стран, как США, где формальные и неформальные расовые и классовые барьеры для голосования влияли на общий результат голосования, в многонациональной революционной России таких барьеров не существовало. В городских районах, таких как Баку, число проголосовавших женщин-мусульманок составило 77 процентов, причем подавляющее большинство принадлежало к списку мусульман России. Участие женщин часто превышало участие мужчин. Протасов цитирует газетные статьи о гендерных различиях в явке. Согласно этим источникам, доля сельских женщин-избирателей достигла 77 процентов; общее количество мужчин составляло 70 процентов. Ожидалось, что городские центры с их гораздо более высокой концентрацией образованных и политически осведомленных женщин будут иметь более высокий уровень участия женщин.Несмотря на это, разрыв между явкой мужчин и женщин оказался больше, чем ожидалось. В городах Московской области, например, проголосовало 56% женщин против 50% мужчин. В Ярославле проголосовало 46,5% мужчин и 67,5% женщин. Количество солдат, все еще находившихся на фронте, несомненно, повлияло на процент явки мужчин. В целом, несмотря на условия военного времени, россияне ходили на избирательные участки чаще, чем в США, устоявшейся западной демократии, где первые общенациональные выборы с участием женщин прошли в мирное время. Исследователи президентских выборов 1920 года в США подсчитали, что явка женщин в среднем составляла около 37 процентов, а участие мужчин — около 55 процентов.

С триумфом большевиков исчезли феминистские организации и феминистские журналы, так как новая советская власть закрыла любые автономные независимые группы и издания. Придя к власти, большевики заявили о своей победе в избирательном праве женщин в рамках своих общих усилий, направленных на то, чтобы заявить права на все достижения женщин в области освобождения, а также стереть и принизить работу феминисток.

Спустя двадцать пять лет после распада Советского Союза большевистский нарратив слишком часто остается неоспоримым. Связь между событиями февраля 1917 года, когда петроградские женщины вышли на улицы в Международный женский день, чтобы зажечь революцию, демонстрацией избирательных прав 19 марта, созданием Женского батальона, июльским избирательным законом, даровавшим полные демократические права русским женщинам, и выборы в Учредительное собрание заслуживают дальнейшего изучения. В самом деле, избирательное право женщин является самым значительным достижением Временного правительства.И в результате победы избирательного права Ленин и большевики получили контроль над государством, в котором женщины уже имели опыт формального осуществления гражданства через голосование.

Интеграция информации о вступлении женщин в общественную жизнь в 1917 году путем изучения их участия в демонстрациях, маршах с политическими целями, различных форм женской активности и борьбы за избирательное право женщин улучшает понимание революционного года в отношении к вопросам гражданства, демократических реформ и концепций пола и женской активности.История 1917 года в России требует полного набора голосов.

Рошель Голдберг Рутчайлд, сотрудник центра Дэвисовского центра российских и евразийских исследований при Гарвардском университете, постоянный научный сотрудник Исследовательского центра женских исследований Университета Брандейса, а также член редколлегии Aspasia, Международного ежегодника Центральной, Восточной и Юго-Восточной Азии. Европейская женская и гендерная история .

Полные ссылки на ресурсы, использованные в этой статье, можно найти на веб-сайте ASEEES.

Культура и революция – семнадцать моментов советской истории

Тексты Изображения Видео Музыка Другие ресурсы

Тематическое эссе: Джеймс фон Гельдерн

Какой была бы культура при социализме? Что такое революционная культура? Что такое пролетарская культура? Октябрьская революция сделала эти когда-то теоретические вопросы жизненно важными для нового порядка, которому предстояло создать социалистическое сознание у своих граждан.Большевики во главе с Лениным давно решили захватить власть, пока не передумали, и относительно мало внимания уделяли вопросам культуры. Они оставили такие вопросы мыслителям, которые все более и более маргинализировались в партии, в первую очередь Александру Богданову, чей утопический роман Красная звезда описывал «красный» Марс, где давно восторжествовал социализм. Его давний друг Анатолий Луначарский был ленинским наркомом просвещения, главой разросшегося комиссариата, который контролировал образование от детского сада до университета, национализировал кинотеатры, старые царские театры, а также агитацию, пропаганду и все остальное, что казалось подходящим.Он инициировал ошеломляющее множество проектов, которые придали России новое культурное лицо. Революционные традиции чтились, например, когда «Интернационал» заменил старый царский гимн в качестве государственного гимна. Императорский Петроград и средневековая Москва получили революционный оттенок, когда на их площадях были установлены памятники революционерам. Для простых людей, в поддержке которых нуждалась революция, существовали резкие агитационные послания, доставляемые на плакатах, а для окраин — в агитпоездах. Но Луначарский мог только задаваться вопросом, как использовать такие сложные средства массовой информации, как кино, которые требовали вложений, маловероятных во время гражданской войны.

Идея, столь дорогая позднейшим советским правительствам, что культурное производство должно быть подчинено государству, была немыслима для революционеров Октября, и самые веские претензии на культурную революцию делали независимые художники. Два взаимоисключающих лагеря выразили революцию и боролись за ограниченное государственное финансирование. Пролетарское культурное движение, сосредоточенное вокруг Пролеткульта, неофициальной организации, основанной в сентябре 1917 года, было посвящено развитию культуры, отражающей мировоззрение рабочего класса, основанной на производственных отношениях и являющейся эгалитарной.Он спонсировал клубы по всей России, которые в период своего расцвета насчитывали десятки тысяч молодых людей. Непреклонно автономный, упорный радикализм пролеткульта в конце концов вызвал гнев Ленина, чьи собственные вкусы были довольно консервативны. Не менее неприятен Ленину и художественный авангард. Дореволюционная Россия была родиной живой художественной культуры, чьи художники, композиторы, поэты, актеры и режиссеры совершили собственную революцию, от пассивного реализма к динамичной абстракции. Футуристы, супрематики, конструктивисты; многие художники этих и других школ увидели революцию как свою собственную и предложили ей свое творческое видение. Они делали плакаты и фильмы, писали агитационные стихи, меняли повседневную жизнь своей одеждой и керамическими узорами. В новые праздники, такие как Первомай и 7 ноября, они украшали улицы своим искусством; и даже к третьей годовщине революции разыграли штурм Зимнего дворца с десятью тысячами актеров!

Больше всего беспокоила новый режим старая интеллигенция, ученые, писатели и журналисты, ученые и философы, чьи достижения сделали Россию мировым интеллектуальным лидером до 1917 года.Большая часть интеллигенции смотрела на революцию с подозрением, несмотря на очевидную эрудицию ведущих большевиков. Пройдет много лет, прежде чем удастся воспитать новое поколение «красных» интеллектуалов; тем временем работа Луначарского состояла в том, чтобы вернуть стариков в университеты, к письменным столам и лабораториям. Его либеральная политика заключалась в том, чтобы терпеть все формы мысли, кроме открытой враждебности (иногда допуская и ее), предоставляя великим талантам России возможность найти свое место в новом порядке. Для некоторых это закончилось эмиграцией; другие попали в объятия революции; у большинства осталась непростая амбивалентность.

Эта работа находится под лицензией Creative Commons Attribution-ShareAlike 4.0 International License.

Русская революция 1917 года | Библиотека Конгресса

Библиотека Конгресса предоставляет доступ к этим материалам в образовательных и исследовательских целях и не дает никаких гарантий в отношении их использования в других целях.Письменное разрешение владельцев авторских прав и/или других правообладателей (например, обладателей прав на публичное использование и/или неприкосновенность частной жизни) требуется для распространения, воспроизведения или иного использования охраняемых объектов, помимо разрешенного добросовестным использованием или другими установленными законом исключениями. Может существовать контент, защищенный как «работа по найму» (авторские права могут принадлежать стороне, заказавшей оригинальную работу) и/или в соответствии с законами об авторском праве или смежных правах других стран.

Ответственность за независимую юридическую оценку предмета и получение любого необходимого разрешения в конечном итоге лежит на лицах, желающих использовать предмет.Пользователи должны обращаться к библиографической информации, которая сопровождает каждый пункт для получения конкретной информации. Эти данные каталога содержат известные Библиотеке Конгресса сведения о соответствующих предметах и могут помочь пользователям в независимой оценке правового статуса этих предметов в отношении их желаемого использования.

Элементы, включенные сюда с разрешения правообладателей, указаны как таковые в библиографической записи для каждого элемента.

В некоторых случаях Библиотека не смогла определить возможного правообладателя и решила разместить некоторые из этих элементов в Интернете в качестве добросовестного использования исключительно в некоммерческих образовательных целях.Библиотека Конгресса хотела бы узнать больше об этих материалах и хотела бы получить известия от отдельных лиц или учреждений, которые располагают какой-либо дополнительной информацией или знают об их истории.

Историк сравнил ситуацию в России с положением до переворота февраля 1917 года: Политика: Россия: Lenta.ru

РСМД :: Революция 1917 г.: меняя геополитическую карту мира

7 ноября 2017 г. отмечается столетие Октябрьской революции. Каким образом революция повлияла на характер международных отношений в XX в.?

Какие причины обусловили инкорпорирование в общественное сознание формулы «Великая российская революция»? Какими потребностями это было продиктовано?

На Ваш взгляд, революционные события 1917 г. стали результатом внутреннего социально-политического и экономического процессов или они были вызваны искусственно?

В чем заключаются разногласия в оценке революции среди российских ученых?

Достаточно ли хорошо освещена позиция российских историков по вопросам революции за рубежом?

Существует ли сложность в преподавании этого исторического события сегодня?

Какие книги, освещающие события революции, Вы могли бы посоветовать?

Состоялась научно-практическая конференция «Октябрьская революция 1917 года в России и ее роль в мировой истории»

Состоялась научно-практическая конференция «Октябрьская революция 1917 года в России и ее роль в мировой истории»

Пресса о конференции

Видеосюжеты

Революция 1917 года в России

Д. Жуковская

«Почему власти России вспоминают о дне, который хотели бы забыть?»

Революция 1917: исторические альтернативы | Программа: ПРАВ!ДА? | ОТР

ВЦИОМ. Новости: Октябрьская революция: 1917-2017

Русская революция 1917 года: тогда и сейчас – в фотографиях | Россия

Исаакиевская площадь, Санкт-Петербург

Дворцовая площадь, Санкт-Петербург

Марсово поле, Санкт-Петербург

Красная площадь, Москва

Александровский дворец, Санкт-Петербург

Невский проспект, Санкт-Петербург

Зимний дворец, Санкт-Петербург

Красная площадь, Москва

Парк Горького, Москва

Театральная площадь, Москва

Осмысление 1917 года на JSTOR

Красный Октябрь: Россия 1917 и 2017 годов ближе, чем можно было ожидать

HaymarketBooks.org

Плохое поведение женщин и русские революции 1917 года

Культура и революция – семнадцать моментов советской истории

Тексты Изображения Видео Музыка Другие ресурсы

Русская революция 1917 года | Библиотека Конгресса

Author: alexxlab

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики