Представители неоконсерватизм: Лекция 4. Консерватизм и неоконсерватизм

Список литературы

1. Гольдман С. Лео Штраус: ястреб или голубь? URL: http://gefter.ru/archive/14071

2. Жижек С. Ирак: история про чайник. М.: Праксис, 2004.

3. Кристол И. Неоконсервативное убеждение // Логос. 2004. № 45.

4. Кристол И. Основные элементы консервативной коалиции // США: консервативная волна. М.: Прогресс, 1984.

5. Кристол И. Порнография, непристойность и аргументы в пользу цензуры // Кристол И. К итогам ХХ века: Размышления о современной цивилизации (Статьи 1970-х — 1990-х годов). М.: ИНИОН РАН, 2014.

6. Кристол И. Признания подлинного, возможно, единственного неоконсерватора, считающего себя таковым // США: консервативная волна. М.: Прогресс, 1984.

7. Муравчик Д. Прошлое, настоящее и будущее неоконсерватизма. Ч. 1. URL: http://www.russ. ru/pole/Proshloe-nastoyaschee-i-buduschee-neokonservatizma.-CHast-1

8. Неоконсервативная сеть // США: консервативная волна. М.: Прогресс, 1984.

9. Павлов А.В. Лео Штраус: искусство писать и искусство читать // Социологическое обозрение. 2012. Т. 10. № 3.

10. Павлов А.В. Пол Готфрид — историк, ревизионист, палеокон // Готфрид П. Странная смерть марксизма. М.: ИРиСЭН, 2009.

11. Павлов А.В. Прагматичные наследники политической философии Лео Штрауса // История философии. М.: ИФ РАН, 2008. Вып. 13.

12. Павлов А.В. У истоков американского консерватизма: Роберт Нисбет // Политическая концептология. 2011. № 4.

13. Павлов А.В. Уильям Фрэнк Бакли-младший и возникновение американского консерватизма // Полис. 2008. № 3.

14. Фукуяма Ф. Америка на распутье. М.: АСТ, 2007.

15. Штраус Л. Германский нигилизм // Историкофилософский ежегодник. М.: ИФ РАН, 2013. Вып. 6.

16. Штраус Л. Преследование и искусство письма // Социологическое обозрение. 2012. Т. 10. № 3.

18. Boot M. Myths about Neoconservatism // The Neocon Reader / Edited by Irvin Stelzer. New-York: Grove Press, 2004.

19. Drury S. Leo Strauss and the American Right. New-York: St. Martin Pres, 1999.

20. Goldman S. Leo Strauss: Hawk or Dove? URL:http:// http://www.theamericanconservative.com/articles/leo-strauss-hawk-or-dove

21. Gottfried P.E. Leo Strauss and the Conservative Movement: A Critical Appraisal. Cambridge: Cambridge University Press, 2012.

22. Howse R. Leo Strauss: Man of Peace. Cambridge: Cambridge University Press, 2014.

23. Kaufman R.G. Henry M. Jackson: A Life in Politics. Washington: University of Washington Press, 2000.

24. Kirkpatrick G. Neoconservatism as a Response to the Counter-Culture // The Neocon Reader / Edited by Irvin Stelzer. New York: Grove Press, 2004.

25. Muravchik J. Neoconservative Cabal // The Neocon Reader / Ed. by Irvin Stelzer. New-York: Grove Press, 2004. P. 243-257.

26. Smith S.B. Reading Leo Strauss: Politics, Philoshopy, Judaism. Chicago; London: The University of Chicago Press, 2006.

27. Tarcov N. Will the Real Leo Strauss Please Stand Up? // American Interest. 2006. Vol. 2. № 1.

28. The Neocon Reader / Edited by Irvin Stelzer. New York: Grove Press, 2004.

29. Weinstein K.R. Philosophic Roots, the Role of Leo Strauss, and the War in Iraq // The Neocon Reader / Edited by Irvin Stelzer. New-York: Grove Press, 2004.

DOI: http://dx.doi.org/10.24030/2409-2517-2016-1-101-116

Для цитирования: Павлов А.В. Основания неоконсерватизма. Тетради по консерватизму. 2016;3(1):101-116. DOI:10.24030/2409-2517-2016-1-101-116

For citation: Pavlov A.V. Origins of Neoconservatism. Almanac “Essays on Conservatism”. 2016;3(1):101-116. (In Russ.) DOI:10.24030/2409-2517-2016-1-101-116

Блеск и нищета неоконсерватизма — Россия в глобальной политике

Эта статья была написана
летом 2005 года и задумывалась как попытка разобраться, что
представляет собой нынешняя американская власть, самая, пожалуй,
идеологизированная за всю историю Соединенных Штатов. Насколько она
отражает состояние общества и как влияет на него? Наконец, что
ждать миру от неоконсервативной Америки начала XXI века?

Когда материал уже был
почти готов к печати, случилось событие, позволившее протестировать
постулаты, которые с такой страстью отстаивают президент Буш и его
ближайшие соратники. Ураган «Катрина», обрушившийся на несколько
южных штатов США и едва не стерший с лица земли Новый Орлеан, нанес
республиканской администрации куда больший урон, чем атака
террористов в сентябре 2001-го или неудача с демократизацией
Большого Ближнего Востока. Стихия продемонстрировала
неэффективность государства и выявила целый ряд шокирующих черт

КОНСЕРВАТИЗМ –
ПРОГРЕССИВНОЕ КРЕДО

«Подъем нашего движения превратил нас в агентов
Реформы», – провозгласил Карл Роув, выступая в июне перед членами
Консервативной партии Нью-Йорка (одна из общественных организаций
консервативной направленности). Речь Роува, ближайшего соратника
президента и архитектора его побед на выборах, звучала как
программа Белого дома на ближайшие годы – с последствиями на
десятилетия.

Джордж Буш настолько
«консолидировал» власть, что его российский коллега и друг Владимир
Путин может ему только завидовать. В течение четырех последних
десятилетий консервативное движение в Америке постепенно набирало

Карл Роув констатировал:
за последние десятилетия консерваторы прошли путь от
немногочисленной принципиальной оппозиции до «широкого,
всеобъемлющего движения – оптимистичного, уверенного в себе,
устремленного вперед и доминирующего». Республиканцы смогли

Как случилось, что консервативная идеология до

Америка – самая
религиозная нация в развитом мире. В 2002 году 59 % американских
респондентов ответили, что «религия играет очень важную роль» в их
жизни (в сравнении с 27 % в Италии и 12 % во Франции). Половина
американских семей регулярно произносят молитву перед едой, а 69 %
американцев верят в существование
Дьявола. 

Американское общество допускает более высокий
уровень экономического неравенства: в 2002-м одна из шести

Категорически против
абортов, за ношение оружия, за смертную казнь, за регулярное
посещение церкви, против налогов и высоких государственных
расходов, за «победу в Ираке», против ООН, «потому что это цирк», –
вот набор убеждений среднего американского гражданина. Приверженцы
консервативных взглядов, населяющие в основном центр и юг страны,
не отягощают свои размышления нюансами, не сомневаются в своей
правоте и мобилизуются на выборы, совсем как российские коммунисты
и пенсионеры, – так они обеспечили победу Джорджу
Бушу. 

Однако консерватизм далеко не всегда был
тождествен Республиканской партии, «народным» ценностям и – в
географическом отношении – центральной части Америки. Республиканец
Герберт Гувер, президент США в 1929–1933 годах, настойчиво
открещивался от ярлыка консерватора и называл себя «истинным
либералом». В 50–60-е прошлого века Республиканской партией
руководили аристократичные представители Северо-Востока Нельсон
Рокфеллер и сенатор Прескотт Буш – дед действующего президента, а
Юг тем временем голосовал за демократов. Затем республиканец Ричард
Никсон провозгласил себя президентом «безмолвного большинства». В
продолжение заложенного Никсоном популизма патриций Джордж Буш-отец
предстал в 1988 году перед публикой в облике защитника
всеамериканских ценностей. В 2000-м Джордж Буш-младший, получивший
образование в храмах либеральной мысли – Йельском и Гарвардском
университетах, сыграл роль малограмотного техасца, наделенного
здравым ковбойским смыслом в пику интеллектуальным проискам
утонченных демократов. Гениальная находка состояла в том, что
команда Буша раньше других уловила смещение акцентов – ценностных,
идеологических и географических. Кандидат в президенты обзавелся
приземленным южным произношением, ковбойской шляпой и нефтяным
бизнесом. Широко разрекламированная история о том, как он нашел
веру и завязал с алкоголем, превратила «заново рожденного
христианина» Джорджа Буша в лидера, за которым были готовы
следовать массы американцев. 

МЕНЬШЕ ГОСУДАРСТВА, БОЛЬШЕ БОГА

Консерваторы не собираются
почивать на лаврах. Они имеют четкий план действий, воплотить
который в жизнь помогут позитивный инерционный момент одержанных
побед и категорическая уверенность в своей правоте. Помимо
исторических и социологических предпосылок, консерваторы весьма
дисциплинированны, исполнены религиозного рвения, свойственного
новообращенным, и уверены, что «Бог на нашей стороне». Как
средневековые рыцари, они идут «вперед без страха и упрека», и это
умножает их шансы на успех. 

В уже упоминавшемся программном выступлении
Карл Роув ссылается на английского мыслителя XVIII века, идеолога
консерватизма Эдмунда Бёрка. Сущность консерватизма, по Бёрку и
Роуву, состоит в применении вечных, непреходящих принципов к
изменяющимся обстоятельствам. План реформ администрации
Буша-младшего соответствует такому пониманию консерватизма:
утвердить фундаментальные принципы американского общества в новой –
внутренней и внешней – реальности.

Внутреннее реформирование,
согласно планам администрации, коснется и идеологической основы
общества, и его институтов. Причем моральные ценности играют
ведущую роль, и в этом заключается кардинальное отличие
американских правых от правых политических партий в других странах,
определяемых классовыми признаками и экономическими критериями.
Ибо, согласно консервативному мировоззрению, моральные идеалы
составляют фундамент общества и служат гарантией продолжения его
существования. «Американский идеал свободы, общественное благо
зависят от характера человека – его честности, толерантности по
отношению к другим, способности руководствоваться совестью в
собственной жизни», – говорил президент Буш, вступая в должность в
январе 2005 года. Список фундаментальных ценностей, поддерживающих
моральное здоровье общества и порядок в нем, составляют религиозные
постулаты, непреложная важность человеческой жизни, институты семьи
и общины. 

Джордж Буш взялся за поистине историческую
миссию –  создание обновленного типа
американского гражданина, то есть более индивидуалистичного,
самостоятельного и независимого от государства, с крепким моральным
стрежнем, который и должен будет служить ему опорой в новой, более
автономной жизни. В двух словах формулу реформ можно определить
так: меньше государства, больше Бога. Там, где раньше человек мог
полагаться на государство, теперь он должен рассчитывать на самого
себя и на Всевышнего. «Самоуправление опирается на управление
собой» – вот новый девиз, предложенный президентом
народу.

Видение администрации
диктует решения, которые изменят не только технические параметры,
но и сам дух социально-политической системы. Президент Буш ставит
целью построить «общество собственников» (ownership society): «Мы
расширим возможности владения собственным жильем и бизнесом,
пенсионными накоплениями, пользования услугами медицинского
страхования, подготавливая наших людей к испытаниям жизни в
свободном обществе» (курсив мой. – В.К.). Администрация выстраивает
такую логическую цепочку: больше свободы – шире личный выбор –
большее процветание. Эта линия воплощается на практике в сокращении
налогов, проведенном в 2003 году, текущих реформах социального
обеспечения и медицинского страхования, по ходу которых
ответственность за накопления должна постепенно переходить от
государства к гражданину. 

ВЕРА И НЕНАВИСТЬ

Сдвиг в сторону
консервативных ценностей спровоцировал усиление двух явлений
американской жизни. Во-первых, он сопровождается явственным
сближением религии с политикой: социально-политические вопросы
сегодня неизбежно приобретают религиозную составляющую, а вопросы,
связанные с религией, становятся политическими. Консерваторы
убеждены: верные ответы на вопросы государственного управления
могут быть найдены только в мудрости религиозной традиции и
моральных ценностей, и, значит, государство должно
руководствоваться ими в выработке политики. Непосредственная
реализация такой линии может состоять в распространении в
государственных учреждениях средств наглядной агитации с десятью
заповедями, финансировании религиозного обучения из бюджета,
утверждении в должности более консервативных судей для работы в
окружных судах. 

Во-вторых, эмоциональный элемент, внесенный
религией, повышает накал и идеологизированность политических
дебатов: партийная борьба идет не на жизнь, а на смерть. Религия,
как пишет Самьюэл Хантингтон, разделяет людей еще более резко, чем
этническая принадлежность, – это самое личное и дорогое, что есть у
человека и за что он готов бороться, не щадя сил. Политические
скандалы следуют один за другим, к тому же они усугубляются за счет
стилистики американских новостных каналов, которые подают
информацию в формате яркого шоу. Одновременно республиканцы приняли
на вооружение и успешно осуществляют на практике политику
«разорения левых»: идет целенаправленное ослабление политического
влияния демократических групп интересов, которые извлекают
материальную и политическую выгоду из удачно пролоббированных
государственных инициатив.

Но движение к
консерватизму имеет и другие последствия. С одной стороны,
политическое мужество, решительность действий и неукротимая вера в
свою правоту, присущие администрации Джорджа Буша, способны решить
назревающие внутренние и внешние проблемы, прежде чем те
превратились в полноценные кризисы. Так, банкротство системы
социального обеспечения наступит, согласно прогнозам, только через
10–12 лет, и президент Буш вполне мог бы оставить эту большую
головную боль своим преемникам. Возможно, что сегодняшняя трагедия
в Ираке будет оправдана установлением стабильного умеренного
мусульманского государства лет через 30–40. Может быть,
администрации действительно удастся изменить политический ландшафт
на Ближнем Востоке. Президент Буш не боится тратить политический
капитал и не оглядывается на падающий рейтинг. Он берется за
решение сложнейших задач, и его политическая отвага и дерзость дают
ему шанс на успех. 

С другой стороны, те же самые дерзость в
целеполагании и решительность в средствах провоцируют кризисы и
напряжение как внутри страны, так и на международной арене.
Внутренним последствием консервативной эволюции является то, что,
распространяясь на общество, страстные политические и религиозные
противоречия усиливают напряженность по традиционным линиям
раскола. Америка – это и самое современное, и самое традиционное
общество в мире. Новое утверждение консервативных ценностей
происходит на фоне неограниченного рыночного капитализма,
глобализации экономики, современной массовой культуры и прибытия
новых потоков эмигрантов, которые, вместо того чтобы
«переплавляться» в американцев, теперь «разбавляют» американские
ценности своими. 

Насколько болезненно эти процессы
воспринимаются консерваторами, видно по тому, как пишет о них один
из самых влиятельных идеологов движения Самьюэл Хантингтон. Он
глубоко озабочен поддержанием единства и мощи страны как общества,
основанного на свободе, равенстве, законе и индивидуальных правах.
Все общества, доказывает он, сталкиваются с угрозами своему
существованию и в конечном счете становятся их жертвой. Тем не
менее некоторые из них способны отсрочить упадок, препятствуя и
успешно противодействуя процессам разложения, при этом обновляя
свою жизнеспособность и самоидентификацию. «Я считаю, что Америка
может это сделать и американцы должны заново обратиться к
англо-протестантским культуре, традициям и ценностям, которые на
протяжении трех с половиной веков разделялись американцами всех
рас, народностей и религий и были источниками их свободы, единства,
мощи, процветания и морального лидерства, как силы добра в мире», –
пишет Хантингтон в своей книге «Кто мы? Вызовы американской
национальной идентичности» (Who Are We? The Challenges to America’s
National Identity).

Именно о таком стремлении
консерваторов предупреждает Анатоль Ливен в критическом
исследовании «Америка: права или нет. Анатомия американского
национализма» (America: Right or Wrong. An Anatomy of American
Nationalism): «Отношения между традиционным белым протестантским
ядром, с одной стороны, и миром, генерируемым потоком
экономических, демографических, социальных и культурных перемен, –
с другой, может сравниться с генезисом урагана». Heartland, самое
сердце страны, «наполнено горечью и озлоблено». Перемены,
врывающиеся в Америку извне, ставят под угрозу все, во что она
верила, и она занимает оборонительную позицию. А как известно,
Америка, чувствующая себя в опасности, опасна для других: она очень
быстро спускает курок, как Джон Уэйн в американских вестернах.
Глубокий пессимизм и ощущение поражения на личном, социальном и
религиозном уровнях устремляются к легкому выходу – в национализм.
Ненависть, питающая национализм и питающаяся от него, направляется
на объекты внутри американского общества. Так, радикальные
консерваторы ненавидели Билла Клинтона: не за то, что он сделал, а
за то, что он такой, какой есть – представитель многорасовой,
плюралистической и модернистской культуры и элиты, которую они
одновременно ненавидят и боятся. Еще легче ненависть находит
объекты вовне. 

ОБЛАЧЕННЫЕ В МАНТИЮ ИДЕАЛИЗМА

Утверждение традиционных
идеалов во внутренних делах сопровождается аналогичным процессом во
внешней политике. «Жизненные интересы Америки и наши глубочайшие
верования совпадают», – говорил президент Буш, вступая в должность.
Администрация видит свою миссию в обеспечении поддержки
демократических движений и институтов в каждой стране, имея в виду
конечную цель – покончить с тиранией в мире. Это касается всех
регионов мира, и в особенности Ближнего Востока. На образном языке
Карла Роува это звучит так: «Мы облекаемся в мантию
идеализма».

Традицию идеализма во внешней политике заложил
президент США (1913–1921) Вудро Вильсон: он вывел Америку из
добровольной изоляции, используя в качестве рычага идеал
распространения свободы и демократии в мире. Вильсон был первым
среди американских руководителей, кто – в противовес силовому
прагматизму – ввел во внешнюю политику принцип оценки государств по
этическим критериям, применимым к людям. Роль Америки в мире носила
мессианский характер. Распространять принципы свободы и демократии
– в этой миссии, согласно Вильсону, и состоял национальный интерес
государства. Вступив в Первую мировую войну, «Америка реализовала
безмерную привилегию воплощения своей судьбы и спасения
мира».

Политический гений
Вильсона заключался в том, что он нашел кнопку, на которую нужно
было нажать, чтобы вовлечь самодостаточных американцев с островным
менталитетом в международные дела. Эта кнопка называется «ощущение
исключительности». Вильсону удалось уловить движущие силы
американской мотивации, важнейшая из которых – это то, что
Соединенные Штаты видели себя особой, избранной, предназначенной к
великим свершениям нацией: «Американцы могут подняться на великие
свершения только ради цели, которая совпадала бы с их видением
своей страны как исключительной», – пишет Генри Киссинджер. В этом
состоит «особый путь» по-американски. Вильсон затронул души
американцев аргументами, которые были для них настолько возвышенны
и понятны, насколько они были лицемерны и непостижимы для
иностранных лидеров. 

Примечательным образом
сдвиг в сторону консерватизма привел республиканцев к традиционной
внешнеполитической линии демократов. Администрация даже предпочла
поменять «ястребиный» термин neo-cons («неоконсерваторы») на
одухотворенный и альтруистичный «вильсонианцы». Однако на идеализме
сходство между Вильсоном и Бушем, пожалуй, и заканчивается.
Важнейшим наследием Вудро Вильсона стала международная система
отношений, действующая по сегодняшний день: он был вдохновителем и
архитектором Лиги Наций, которую позднее сменила ООН. Та самая,
которую последовательно и методично демонтирует президент Буш. В
своем презрении к международным организациям и договорам Джордж Буш
гораздо ближе к предшественнику и идеологическому врагу Вильсона –
президенту Теодору Рузвельту (годы правления 1901–1909), для
которого силовые методы были лучшим средством проведения внешней
политики. 

Еще один «идеалист», чью традицию президент Буш
считает за честь продолжать, – это Рональд Рейган. Рейган был
практически несведущ в истории, а то немногое, что знал, подгонял
под свои непоколебимые предубеждения. Библейскими понятиями, по
мнению Киссинджера, тот оперировал как действующими
внешнеполитическими моделями: битва с Советским Союзом для него
была равнозначна Армагеддону. Однако так же, как и Вильсон, Рейган
обладал уникальным интуитивным контактом с движущими силами
американской мотивации. И точно так же он применил «моральный код
американца» как буквальное руководство в решении внешнеполитических
вопросов.

Вильсон и Рейган были проповедниками от
политики, проповедником является и Буш, использующий понятия добра
и зла как точки отсчета при оценке политических реалий и
наполняющий речи религиозной риторикой. Поистине прав Генри
Киссинджер: «Американский путь в международной политике
характеризуется триумфом веры над опытом».

Американское общество
разделяет эту веру. Рядовой американец, потомок иммигрантов,
приехавших за свободой, имеет возможность наблюдать, как выходцы из
самых разных культур, оказываясь в Америке, принимают стандарты и
ценности американской цивилизации. Бывший торговый представитель
США Клайд Престовиц говорил, что у современных американцев
существует «слепая вера в то, что каждое человеческое существо
является потенциальным американцем и что его национальные и
культурные реальности – это несчастная, но поправимая
случайность».

НЕИЗБЕЖНАЯ
СИЛА…

Что несет миру более
консервативная Америка?

По мере смещения в сторону
консерватизма Америка становится в мире не только «необходимой
силой» (по словам Мадлен Олбрайт), но и неизбежной
силой.

Вследствие кристаллизации своих ценностей и
идеалов консервативная Америка ощущает себя все более
исключительной. Она еще больше вдохновлена своей традиционной
миссией распространения свободы и демократии в мире. Она менее
терпелива и более категорична с теми, кто ее ценностей не
принимает, и легче прибегает к использованию силы. Она менее
расположена делиться властью с кем бы то ни было. Она не считает
необходимым связывать себя международными соглашениями и легче идет
на односторонние действия. Абсолютизм ценностей, ощущение
исключительности и миссионерский дух всегда были отличительной
чертой Америки во внешних делах, но религиозный порыв добавил им
новой энергии. 

Непонимание между Америкой и остальным миром
усиливается. Правый консерватизм содержит как раз то, чем Америка
отличается от других обществ. Составные элементы левых кругов –
профсоюзы, интеллигенция, госслужащие – имеют свои российские и
европейские эквиваленты, поэтому их ценности и ход мыслей в России
и Европе понятны. Агрессивные противники абортов, защитники ношения
оружия, радикальные религиозные слои, противники государства,
стремящиеся «утопить его в ванне», – явления исключительно
американские. Для россиянина или европейца – почти
инопланетные. 

Аналогичные проблемы с пониманием испытывает и
президент Буш: «Я поражен тем, что существует такое глубокое
непонимание нашей страны, что люди нас ненавидят. Я, как и
большинство американцев, просто не могу поверить в это, потому что
знаю, насколько мы хорошие люди». Американские лидеры и эксперты и
раньше смотрели на реальность через призму американских реалий и
ценностей, но категоричность, идеологизированность и радикализм
нового консерватизма окончательно лишают Америку шансов увидеть
действительность такой, какая она есть. Мейнстримом теперь стала
идеология узкой группы единомышленников, не допускающая иных
мнений. Психолог Ирвинг Джанис еще в 1972 году назвал этот феномен
groupthink (групповое мышление), его особенность заключается в том,
что члены идеологически сплоченной группы подгоняют свои мысли и
выводы к тому, что принято считать консенсусом. Термин groupthink«
использовала Комиссия 9/11», характеризуя причины ошибочных решений
американской администрации. Подобный подход влияет на объективность
точки зрения даже высокообразованных и хорошо информированных
людей. Администрация просто не слышит плохих новостей, не
вписывающихся в ее видение
истины. 

Увлеченные идеей свободы, пассионарии от
демократии абсолютно искренне верили в то, что свержения Саддама
Хусейна достаточно для установления в Ираке нового порядка.
Стратеги Пентагона и Белого дома приписывали иракскому народу свою
логику и ожидали от него типичного американского поведения. Не
вникая в особенности каждого конкретного случая, Америка при оценке
собеседника или ситуации применяет своеобразную систему координат,
осями которой являются «демократия», «свобода», «права человека»,
«законность». Такая характеристика объекта, как «друг» – «враг»,
определяется его расположением в этой системе.

Однако американский
идеализм имеет свои пределы: он используется в основном на уровне
политического дискурса. На практическом уровне, при воплощении
идеалов в жизнь, в действие вступает столь же американский
прагматизм. Лозунг «с нами или против нас» применяется в публичной
риторике, а на практике он заменяется конкретными интересами и
подходом в стиле Realpolitik. Активный торг с «мятежниками» в Ираке
может вестись даже под лозунгом «с террористами переговоров не
ведем». Это не беспринципность. Это – защита национальных
интересов, верности которым президент Соединенных Штатов клялся на
Библии. 

…И КАК С НЕЙ ЖИТЬ?

Для начала неплохо было бы
осознать, с чем имеем дело. Под осознанием имеется в виду
абстрагирование от своей культуры и системы ценностей,
проникновение в американский мозг и постижение того, как он
функционирует. Если удастся избежать ошибки непонимания, то
половина проблем может быть снята. 

Необходимо также смириться с тем, что новый
консерватизм – это надолго. Циклическое колебание между
демократической и республиканской системами происходит регулярно, и
цикл продолжается несколько десятилетий. На синусоиде колебаний
Америка все еще поднимается к высшей точке волны
консерватизма. 

Поскольку принципиальность США в продвижении
демократических идеалов может стать разве что более твердой, то
стоит отключить эмоции, чтобы не разражаться праведным гневом при
каждой американской инвективе. Мазохистское удовольствие в их
муссировании, равно как и реакции в стиле «сам дурак», могут на
короткое время утешить чье-то национальное эго, но пользы не
приносят никакой. Более того, они контрпродуктивны, потому что
уводят от реальности в иллюзии. 

Не надо ждать подарков от Америки, и не надо ей
их делать. Благородство и щедрость не входят в систему
внешнеполитических ценностей Соединенных Штатов, они непонятны, и
благодарности за них не бывает. Эти черты лучше оставить для
внутреннего потребления – россияне смогут их оценить. А в
направлении Америки – прагматизм и трезвый
расчет. 

Программой-максимум для России было бы как
формулирование такой же мощной национальной идеи с универсальным
(или хотя бы в масштабах континента) применением, так и продвижение
ее аналогичными идеологическими
методами. 

ЭПИЛОГ

И вот пронесся ураган. Оставим за скобками
многочисленные практические проблемы, связанные с тем, что
государственные службы Соединенных Штатов не сработали так, как
должны бы, а система делегирования полномочий дала серьезный сбой.
Особенно с учетом того, что Новый Орлеан вообще-то десятилетиями
готовился к подобного рода катастрофе: существовали различные планы
действий, которые по какой-то причине не были
реализованы.

Намного важнее, что под вопрос поставлены
базовые установки, составляющие основу консервативной
идеологии.

Во-первых, традиционное республиканское
убеждение, что государство должно в минимальной степени вмешиваться
в жизнь граждан. В первый день после урагана один из ведущих
телеканала Fox News, главного рупора консерваторов, пожимал
плечами: жителей предупреждали о мощном урагане, была объявлена
обязательная эвакуация. Те, кто не внял здравому смыслу и не уехал,
пусть пеняют на себя. Но фоне ужасающей телевизионной картинки,
поступавшей из пострадавшей местности и свидетельствовавшей о
полной беспомощности горожан, это выглядело неприкрытым
цинизмом. 

Во-вторых, представление о консолидации
общества. Новый Орлеан – один из самых бедных городов Америки, он
занимает первые строчки по преступности. Большинство населения –
чернокожие и бедные (причем важнее как раз не расовая, а именно
экономическая подоплека). Произойди стихийное бедствие в крупном
городе, таком, как Нью-Йорк, где много людей, имеющих в обществе
вес, на них немедленно обратили бы гораздо больше
внимания.

В-третьих, убеждение о том, что американцы,
говоря словами Джорджа Буша, «настолько хорошие люди», что прежде
всего руководствуются соображениями морали и христианских
ценностей. Мародерство, насилие, саботаж спасательных работ –
ничего подобного тому, что творилось в Новом Орлеане, не
наблюдалось после цунами в «нецивилизованных», с американской точки
зрения, Индонезии, Таиланде или на
Шри-Ланке.

В-четвертых. На что, собственно, нацелена
беспрецедентная американская мощь? Подразделения Вооруженных сил
США, которые за восемь часов могут подготовить высадку в любой
точке мира, в собственный штат начали прибывать только через три
дня, да и то малыми группами.

Серьезных симптомов того, что внутри
американской системы существуют кризисные явления, хватало и до сих
пор. Это и проблемы с крупнейшими корпорациями (Enron, WorldCom),
которые систематически фальсифицировали отчетность, и
неспособность, несмотря на многочисленные сигналы, предотвратить
трагедию 11 сентября 2001 года, и конфуз с обоснованием иракской
войны (оружия массового уничтожения там не оказалось), и вопиющая
некомпетентность, проявленная при планировании послевоенного
урегулирования в Ираке, и, наконец, беспрецедентный скандал с
поведением «высоконравственных» американцев в багдадской тюрьме
Абу-Грейб… 

«Катрина» стала еще одним примером сбоев в
американской системе. Однако в этот раз яркость визуальной
«картинки», количество (сотни тысяч) пострадавших «простых
американцев» и место трагедии – собственная страна! – заставили
нацию почувствовать свою уязвимость и некомпетентность системы
гораздо острее, чем абстрактное ОМУ или далекий Ирак. Достаточно ли
американской нации этой новой трагедии, чтобы задаться глубокими
фундаментальными вопросами о своей сущности, своем пути и методах
достижения целей? Сентябрь-2001 открыл возможность для пересмотра
ценностей, и в течение еще нескольких месяцев после атак на
Всемирный торговый центр и Пентагон в воздухе, казалось, висели эти
вопросы. Но они рассеялись. Использует ли нация новый шанс в
сентябре 2005-го? Или потребуется гораздо более трагическая и
разрушительная катастрофа? К сожалению, традиционный американский
абсолютизм и категоричность, усиливаемые религиозной энергией,
сегодня демонстрируют скорее упрямое утверждение собственной
правоты, а не готовность к конструктивному сомнению.

РСМД :: Аналитические статьи

Все темыАТРБезопасностьВнешняя политика РоссииГлобальное управлениеМир через 100 летМногополярный мирОбразование и наукаОбщество и культураТехнологииЭкологияЭкономикаЭнергетика

Все регионыАнтарктикаАрктикаАфрикаБалканыБлижний ВостокВосточная Азия и АТРЕвропаКавказЛатино-Карибская АмерикаОкеания и АвстралияПостсоветское пространствоРоссияСеверная АмерикаЦентральная АзияЮго-Восточная АзияЮжная Азия

Все проектыБудущее Большой ЕвропыВекторы развития европейской части постсоветского пространства: вызовы для РоссииВосточная Азия: приоритеты внешней политики РоссииГлобализация 2.0: новые подходы к преподаванию и исследованиямГлобальная наукаГородские завтраки РСМДГуманитарное измерение российско-европейских отношений: проблемы и перспективы развития науки, образования и культурыЕвразийская экономическая интеграция: эффективные модели взаимодействия экспертовЕжегодник СИПРИ 2011Зеленая повестка: политическое измерениеЗимняя школа РСМД «Миграция в глобальном мире»Искусство дипломатии и политический опыт: преемственность поколенийИсламский фактор в современной мировой политикеКонкурс «Глобальные перспективы»Конкурс молодых журналистов-международниковКонкурс онлайн-курсов по международным отношениямЛекции в Музее современной истории РоссииЛетняя школа «Дорожная карта международного сотрудничества в Арктике»Летняя школа «Интерактивные ресурсы для публичной и корпоративной дипломатии»Летняя школа «Молодежный саммит АТЭС: цели, приоритеты и перспективы»Летняя школа в Екатеринбурге «Ситуация в Центральной Азии: безопасность, экономика, человеческое развитие»Летняя школа ЕЭК и РСМД «Евразийская экономическая интеграция: приоритеты, перспективы, инструменты»Международное измерение информационной безопасностиМеждународное научно-техническое сотрудничество РоссииМеждународное сотрудничество в АрктикеМеждународные и социальные последствия использования технологий искусственного интеллектаМеждународные миграционные процессы: тренды, вызовы, перспективы Монография «Великая конвергенция: Азия, Запад и логика единого мира» Монография «Дилеммы Британии: российский взгляд»Новая Восточная Европа: анализ ситуации и стратегическое позиционирование России в регионах ЦВЕ, Балтии и на европейском фланге постсоветского пространстваНовая повестка российско-британских отношенийНовая повестка российско-французских отношенийОбразовательная и научная миграция в РоссиюОрганизация международной экспертизы проектов для РНФПовышение эффективности участия России в «Группе восьми», «Группе двадцати» и БРИКСПолитическая и экономическая динамика стран Центральной АзииПолитические риски для российских проектов в области мирного атомаПроблемы формирования нового мирового порядкаПрогнозирование динамики международной средыПути преодоления проблем российско-грузинских отношенийРазвитие механизмов и инструментов научной дипломатии в РоссииРазработка рекомендаций по интернационализации высшего образования России в целях повышения его качества и конкурентоспособности на период 2013–2017 гг.Российская стратегия на Африканском континентеРоссийско-американский диалог в области кибербезопасностиРоссийско-германский диалог по международным отношениям (GRID)Россия — США — Китай: протекционизм, вопросы безопасности и конкуренция в сфере высоких технологийРоссия и АТР: концептуальные основы политики в области безопасности и развитияРоссия и Вьетнам: пределы и возможности двусторонних отношенийРоссия и Греция: перспективы и возможности двусторонних отношенийРоссия и Евроатлантическое сообществоРоссия и ЕС: возможности партнерства и построение сети экспертно-аналитических центровРоссия и Индия: к новой повестке двусторонних отношенийРоссия и Иран: становление стратегического сотрудничестваРоссия и Италия: двустороннее сотрудничество и региональный контекстРоссия и Италия: Средиземноморские диалогиРоссия и Китай: партнерство в контексте вызовов безопасности и развития в АТРРоссия и Мексика: новые двусторонние отношенияРоссия и Пакистан: подходы к безопасности в регионе Персидского заливаРоссия и Республика Корея: перспективы двусторонних отношенийРоссия и США: диалог о проблемах двусторонних отношений, региональных и глобальных вызовахРоссия и Турция: партнерство в контексте вызовов безопасности и развития в Западной АзииРоссия и Япония: пути решения проблем двусторонних отношенийСанкции против России: направления эскалации и политика противодействияСборник «Украинский кризис через призму международных отношений»Система безопасности на Ближнем ВостокеСправочник «Военно-политические исследования в России»Справочник «Международные исследования в России. 1000 экспертов и 100 организаций»Справочник «Международные исследования в России»Справочник «Миграционное поле России»Стратегическая стабильность и снижение риска ядерной угрозыТезисы о внешней политике России (2012–2018 гг.)тесттТрехтомная хрестоматия «Современная наука о международных отношениях за рубежом»Трехтомный сборник «Внешняя политика России: 2000–2020»Хельсинки +40Хрестоматии «Арктический регион: проблемы международных отношений»Хрестоматия «Миграция в России. 2000–2012»Хрестоматия «Мир через 100 лет»Хрестоматия «Россия в глобальном мире: 2000-2011»Хрестоматия «Теория международных отношений: современные тенденции»Хрестоматия «Эволюция постсоветского пространства: прошлое, настоящее, будущее»Электронная интернационализация российских университетовЮжная Азия: возможности и вызовы для России

Все страныАвстралияАвстрияАзербайджанАландские острова, ФинляндияАлбанияАлжирАмериканские Виргинские острова, СШААмериканское Самоа, СШААнгильяАнголаАндорраАнтигуа и БарбудаАргентинаАрменияАрубаАфганистанБагамыБангладешБарбадосБахрейнБеларусьБелизБельгияБенинБермуды, БритБолгарияБоливияБонайреБосния и ГерцеговинаБотсванаБразилияБританские Виргинские острова, Брит.БрунейБуркина-ФасоБурундиБутанВануатуВатиканВенгрияВенесуэлаВиргинские острова, СШАВосточный ТиморВьетнамГабонГаитиГайанаГамбияГанаГваделупаГватемалаГвиана, ФранцияГвинеяГвинея-БисауГерманияГернси, Брит.ГибралтарГондурасГондурасГонконгГренадаГренландияГрецияГрузияГуам, СШАДанияДжерсиДжибутиДоминикаДоминиканская РеспубликаЕгипетЗамбияЗападная СахараЗимбабвеИзраильИндияИндонезияИорданияИракИран, Исламская РеспубликаИрландияИсландияИспанияИталияЙеменКабо-ВердеКазахстанКаймановы острова, Брит.КамбоджаКамерунКанадаКатарКенияКипрКиргизияКирибатиКитайКНДРКНРКокосовые острова, АвстралияКолумбияКоморыКонгоКонго, Демократическая РеспубликаКоста-РикаКот-д’ИвуарКубаКувейтКюрасаоЛаосЛатвияЛесотоЛиберияЛиванЛивияЛитваЛихтенштейнЛюксембургМаврикийМавританияМадагаскарМайоттаМакаоМакедонияМалавиМалайзияМалиМальдивыМальтаМароккоМартиникаМаршалловы островаМексикаМикронезияМозамбикМолдавияМонакоМонголияМонтсерратМьянмаНамибияНауруНепалНигерНигерияНидерландыНикарагуаНиуэ, Новая ЗеландияНовая ЗеландияНовая КаледонияНорвегияОбъединенные Арабские ЭмиратыОманОстров МэнОстров Норфолк, АвстралияОстров Рождества, АвстралияОстрова КайманОстрова КукаОстрова ПиткэрнПакистанПалауПалестинаПанамаПапуа-Новая ГвинеяПарагвайПеруПольшаПортугалияПуэрто-РикоРеспублика КореяРеюньонРоссияРуандаРумынияСальвадорСамоаСан-МариноСан-Томе и ПринсипиСаудовская АравияСвазилендСеверные Марианские острова, СШАСейшелыСен-Бартелеми, ФранцияСен-Мартен, ФранцияСен-Пьер и Микелон, ФранцияСенегалСент-Винсент и ГренадиныСент-Китс и НевисСент-ЛюсияСербияСингапурСинт-МартенСирияСловакияСловенияСоединенное КоролевствоСоединенные ШтатыСоломоновы островаСомалиСуданСуринамСьерра-ЛеонеТаджикистанТаиландТайвань (Китай)Танзания, Объединенная РеспубликаТеркс и КайкосТогоТокелауТонгаТринидад и ТобагоТувалуТунисТуркменияТурцияУгандаУзбекистанУкраинаУоллис и ФутунаУругвайФарерские островаФедеративные Штаты МикронезииФиджиФилиппиныФинляндияФолклендские островаФранцияФранцузская ГвианаФранцузская ПолинезияХорватияЦентральноафриканская РеспубликаЧадЧерногорияЧешская РеспубликаЧилиШвейцарияШвецияШпицбергенШри-ЛанкаЭквадорЭкваториальная ГвинеяЭль-СальвадорЭритреяЭстонияЭфиопияЮжная АфрикаЮжная ОсетияЮжный СуданЯмайкаЯпония

от Рассела Кирка до неоконсерваторов

DOI: https://doi.org/10.30884/jfio/2019.03.05

В статье прослеживаются зарождение американского консерватизма, его отличия от западноевропейского варианта консервативной мысли и дальнейшая его эволюция, приведшая к распаду данной идеологии на различные ветви, такие как традиционализм, палеоконсерватизм, неоконсерватизм, либертарианство. Рассматриваются политические, исторические, культурные и экономические аспекты различных ответвлений американского консерватизма в контексте американской и мировой политической жизни XX–XXI вв. Автор предлагает свой прогноз будущего американского консерватизма и либертарианства в контексте американской политики.

Ключевые слова: американский консерватизм, Рассел Кирк, палеоконсерваторы, неоконсерваторы, традиционалистский консерватизм, правое либертарианство, минархизм, анархо-капитализм.

The article traces the genesis of American conservatism, its differences from the Western European conservative thought and its subsequent evolution, which resulted in the disintegration of this ideology into various branches, such as traditionalism, paleoconservatism, neoconservatism, and libertarianism. The political, historical, cultural and economic aspects of different varieties
of American conservatism are explored in the context of American and world political life in the 20^th – 21^st centuries. The author offers his forecast about the future of American conservatism and libertarianism in the context of American politics.

Keywords: American conservatism, Russell Kirk, paleoconservators, neoconservators, traditionalistic conservatism, right libertarianism, minarchism, anarcho-capitalism.

Торопов Егор Андреевич, аспирант кафедры философии политики и права философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова more

Введение

Актуальность настоящего исследования определяется тем, что, во-первых, в настоящее время сама идеология современного американского консерватизма претерпевает глубокую трансформацию, – впрочем, далеко не первую за свои 60 лет существования. Для понимания истоков данной идеологии и происходящих в ней изменений представляется необходимым изучить идеи ее создателя в их первоначальном и оригинальном варианте середины XX в. – политическую философию консерватизма Рассела Кирка. Во-вто-рых, актуальность данному исследованию придает тот факт, что сама фигура Кирка и его работы – при всей масштабности личности и значимости его трудов для философии американского консерватизма в частности и политической жизни в США в целом – все еще остаются неисследованными в современной российской философско-политической и политологической мысли. Личность и политические идеи Р. Кирка остаются практически вне современного научно-политического дискурса – и это при всей остроте проблемы исследования американской философско-политической мысли. Свидетельством этому является отсутствие перевода на русский язык его работ, равно как и научно-политической рефлексии его идейного наследия.

Степень разработанности проблемы. Проблематика философии американского консерватизма, в частности, консерватизма Рассела Кирка, хорошо разработана в англоязычной литературе. Помимо самого Кирка, следует отметить работы историка Джорджа Нэша, Артура Шлезингера – младшего, Ли Эдвардса, Патрика Бьюкенена, Уильяма Бакли, Ирвинга Кристола и многих других, которые не только исследовали проблематику американского консерватизма, но и сами принимали активное участие в ее формировании и продвижении на политической арене США. На русском языке отсутствуют монографии и диссертации, непосредственно посвященные политической мысли Рассела Кирка. Тем не менее отдельные аспекты его научно-политического творчества раскрываются в ряде публикаций: это статьи А. Н. Богланова, В. В. Согрина, К. С. Гаджиева, О. А. Хариной, А. Н. Комарова, В. Р. Золотых, А. А. Самсонова. Все вышеназванные российские исследователи не изучали концепцию Кирка во всей ее целостности, а лишь затрагивали отдельные положения его работ, рассматривая ключевую для американской политико-философской мысли фигуру через призму консерватизма вообще либо в сравнении с другими представителями интеллектуально-политического ландшафта США. Этот факт делает работу по данной тематике новой, актуальной и своевременной для современного российского политико-философского сообщества, поскольку является первой попыткой на русском языке осветить творчество, влияние и наследие Рассела Кирка в Соединенных Штатах, ввести в российский научный оборот идеи крупнейшего политического философа, который возродил, обосновал и сформулировал основные положения консервативного направления в американской политической философии.

Цель работы – проанализировать концепцию американского консерватизма Рассела Кирка и ее влияние на дальнейшее развитие консервативной политической мысли в США, а также описать положения, сходства, различия разных ответвлений американского консерватизма и дать прогноз его дальнейшего развития.

Объектом исследования являются учение Р. Кирка в его целостности и дальнейшее развитие американского консерватизма в политико-историческом контексте США.

Предметом исследования является концепция американского консерватизма Кирка, а также то влияние, которое она оказала и оказывает по сей день на политико-историческую жизнь в Соединенных Штатах.

Зарождение и общая характеристика американского консерватизма

Американский консерватизм – одна из двух ведущих идеологий в политической философии США (наряду с либерализмом), которая была впервые сформулирована в важнейшей классической работе Рассела Кирка «Сознание консерватора» (1953).

Консервативная идея в Соединенных Штатах существовала и до середины XX в., по сути – с момента основания США как госу-дарства. Однако американский консерватизм существенно отличался от европейского, и эти различия в значительной мере сохраняются по сей день. Российский историк А. Н. Комаров, суммируя их, пишет: «Если в Европе возникновение консерватизма было связано с идеей неприятия феодальной аристократией Великой французской буржуазной революции и противостояния с буржуазией, то в США первоначальные истоки консерватизма были связаны с умеренно-консервативной трактовкой рядом американских политиков идеологии Просвещения. А. Гамильтон, Дж. Адамс и др., придерживаясь принципов разделения властей, американской Конституции 1787 г., правового государства и гражданского общества, общественного договора и неотъемлемых прав индивида, в то же время высказывали ряд консервативных идей, к которым можно отнести теорию фракций и фракционной вражды, идею “выборной монархии” на длительный срок, приоритетности права на частную собственность среди всех неотъемлемых прав индивида и т. д.» [Комаров 2015: 20].

Начиная с традиционалистского направления в американском консерватизме, к которому и принадлежит концепция Р. Кирка, и заканчивая современными либертарианским, неоконсервативным и палеоконсервативным направлениями, «консерватизм» как термин в американской политической философии существовал с начала XX в.; его представители эпизодически находились у власти в США, а их явная радикализация и резкое противопоставление себя либеральному флангу американского политического ландшафта связаны со столь же радикальной реформистской политикой президента США Ф. Д. Рузвельта и его «Новым курсом».

А. Н. Комаров справедливо утверждает: «Американский консерватизм развивался в рамках либерализма до второй половины XX в., а политики, сегодня рассматриваемые как консерваторы, считали себя либералами» [Там же]. В виде оформленной политико-философской системы консерватизм зародился в США не так давно, с публикацией в 1953 г. книги Р. Кирка «Консервативное сознание». Среди других видных представителей и идеологов зарождающегося влиятельного направления политической мысли – Уильям Бакли, основатель одного из ведущих в США изданий «National Review»; Патрик Бьюкенен, один из ведущих представителей палеоконсерватизма; Уильям Кристол, идеолог неоконсерватизма, основатель и редактор журнала «The Weekly Standard»; американский сенатор Барри Голдуотер, испытавший в свое время глубокое влияние Р. Кирка и впоследствии фактически объединивший консерватизм и либертарианство в своей книге-манифесте «Совесть консерватора» [см.: Goldwater 1960].

По словам известного американского ученого-политолога Адама Вольфсона, истоки идей консерватизма в целом и его различных ответвлений прослеживаются у мыслителей, живших до создания Расселом Кирком оформленной идеологии консерватизма. Традиционалисты, и в первую очередь сам Кирк, опираются на идеи Эдмунда Бёрка, либертарианцы черпают свой «экономикоцентризм» в работах Адама Смита, Милтона Фридмана и Фридриха фон Хайека, тогда как многие неоконсерваторы считают своим «прародителем» Алексиса де Токвиля [см.: Wolfson 2004].

Буквально за мгновение по историческим меркам – всего за несколько лет – консервативная идеология сумела прочно обосноваться как в политической философии, так и на политической арене США. В то же время уже в конце 50-х гг. выявились первые расхождения между различными представителями американского консерватизма, что привело к формированию различных течений и ответвлений в философии американского консерватизма.

Со временем ответвлений от традиционалистского направления Кирка становилось все больше, что и предопределило все разнообразие консервативного направления в политической философии США: консерваторами называют сами себя, помимо традиционалистов, и неоконсерваторы, и палеоконсерваторы, и либертарианцы.

В сугубо политическом контексте американский консерватизм выступает за ограничение роли правительства (в особенности федерального) в жизни граждан, фритредерство и свободные рыночные отношения, снижение налогов и уменьшение государственных предписаний и регулирований для частных предприятий; поддерживает христианские и традиционные семейные ценности, моральный абсолютизм.

Однако в политико-философских позициях проявляется все разнообразие консервативного движения в США: если в экономике все его представители – традиционалисты, либертарианцы, нео- и палеоконсерваторы – поддерживают ограничение роли государства в жизни граждан, снижение налогов и уменьшение предписаний и регулирований для частных предприятий, то вопросу морали, религии и семейных ценностей либертарианцы традиционно уделяют меньше внимания, считая их личным делом каждого и делая упор на свободных рыночных отношениях, фритредерстве, индивидуализме, личной свободе и неограниченной иммиграции. Палеоконсерваторы, в свою очередь, выступают за ограничение иммиграции, придерживаются экономического национализма, выступают в защиту национальных производителей путем поднятия пошлин, являясь, по сути, антифритредерами, что нехарактерно для других течений консерватизма. Неоконсерваторы (неоконы) в вопросах внешней политики выступают за экспансионизм и отстаивание идеалов демократии по всему миру, что не очень согласуется с позициями традиционалистов, либертарианцев и тем более палеоконсерваторов, являющихся открытыми изоляционистами.

Идеология американского консерватизма на политической арене США во всех ее ответвлениях и разновидностях представлена Республиканской партией – одной из двух ведущих партий на американской политической арене, которая в данный момент, в 2019 г., контролирует верхнюю палату законодательной ветви власти (Сенат), а также исполнительную и судебную ветви власти в США.

Американский консерватизм в интерпретации Р. Кирка

Предваряя изложение десяти основных принципов консерватизма, Кирк предупреждает, что консерватизм – не религия и не идеология в чистом смысле этого слова. «Консерватизм не имеет своего аналога Священного Писания либо “Капитала” Маркса, где бы излагались догматические положения» [Kirk 1953: 26]. Более того, консерватизм, по убеждению и утверждению Кирка, – это отрицание идеологии. «Это состояние разума, тип характера, определенный взгляд на общественное устройство» [Ibid.: 27]. В некоторой степени мыслитель соглашается с мнением о консерваторе как о том, кто определяет себя как консерватора. Он также отмечает, что консерватизм в целом является достаточно разнообразным движением и допускает вариации взглядов на различные вопросы, что одновременно и является доказательством антиидеологичности консерватизма.

Основополагающие принципы американского консерватизма Р. Кирк выводит из трудов мыслителей, писателей и политиков консервативного толка XVIII–XX вв.: 1) вера в существование трансцендентного морального порядка, управляющего разумом и обществом; 2) приверженность обычаям, конвенциям и идее преемственности; 3) вера в принцип предписания; 4) принцип осторожности в общественной жизни; 5) уважение ко всему разнообразию существующих общественно-политических строев; 6) признание несовершенства человеческой природы; 7) убежденность в тесной взаимосвязи свободы и частной собственности; 8) добровольность любых сообществ и объединений; 9) важность осторожных ограничений власти и человеческих стремлений; 10) признание необходимости постепенных, осторожных, обдуманных перемен и реформ [см.: Kirk 1953].

Р. Кирк допускает, что отклонения от ключевых идей консервативной политической философии, изложенных выше, случались, равно как и дополнения к ним. Однако подавляющее большинство консерваторов последних трех веков с удивительным, как обращает внимание мыслитель, постоянством придерживались этих принципов. И здесь Кирк подчеркивает всю антиидеологическую направленность своих воззрений, придавая первичное значение в современной политике морально-мировоззренческим вопросам: «Великая линия демаркации в современной политике – вовсе не разделение между либерализмом и тоталитаризмом. На одной стороне – те, кто признает вечный моральный порядок в универсуме, неизменность человеческой природы и высшие обязанности в отношении духовного. На другой – те, кто считают, что временный, сегодняшний порядок – единственный порядок, и единственные нужды – материальные, и что можно делать с “человеческим” все, что заблагорассудится» [Idem 1993: 539].

Традиционалистское понимание консерватизма

Американский консерватизм в трактовке Р. Кирка вскоре получил название традиционалистского. Весь проект Кирка был не столько о политике и конкретных решениях насущных, повседневных вопросов внешней и внутренней политики, сколько о философском и культурном определении того, что значит быть консерватором и мыслить консервативно.

Сам Р. Кирк и его единомышленники не стремились занять политические должности или как-то участвовать в реальной политической жизни. В «Сознании консерватора» Кирк особо подчеркивает, что «политические проблемы в конечном счете являются религиозными и моральными проблемами» [Kirk 1953: 7]. В своих работах мыслитель отводит центральное место традиции, понимая под этим трансцендентные принципы и ценности, религию; и не рассматривает геополитические и экономические вопросы, характерные для последующих ответвлений консерватизма, говоря лишь о необходимости ограничения вмешательства государства в жизнь граждан.

Отсутствие конкретной политической повестки дня явилось одним из основных факторов относительно быстрого, менее чем за десятилетие, схода с политической арены американского консерватизма в трактовке Р. Кирка. Тем не менее трудно переоценить то влияние, которое его концепция оказала на возрождение и последующее бурное развитие консервативного направления в политической философии США. Работы Кирка, практически не затрагивая повседневные, насущные политические вопросы, заложили, однако, философский и культурный фундамент под все последующие ответвления американского консерватизма и оказали влияние на всех последующих консервативных политических деятелей. Достаточно сказать, что нынешний вице-президент США Майкл Пенс, считая Р. Кирка тем, кто оказал исключительное влияние на его собственную политическую философию и консервативную мысль [см.: Lobianco 2015], говорит, что «за последние 25 лет не уезжал в отпуск без книги Рассела Кирка под рукой» [Ibid.]. Действительно, под многими политическими позициями консерватизма в США без труда прослеживается фундамент, заложенный и систематизированный родоначальником американского консерватизма: «Кирк пытался инициировать поворот среди американских консерваторов от буржуазной философии Локка к аристократической бёркианской» [Wolfson 2004: 217].

Еще один фактор повлиял на быстрый сход концепции Кирка с политической арены. Это опора данной концепции на наследие Э. Бёрка, придавшая американскому консерватизму интеллектуальный вес, респектабельность и впервые оформившая консервативное движение в политической философии США. Именно эта опора и сыграла злую шутку с традиционалистским движением в консерватизме. Р. Кирк пытался придать американскому консерватизму дух аристократизма, свойственный скорее английской политико-философской мысли, нежели американской. Уже А. де Токвиль отмечал, что элита аристократического происхождения в США была «весьма слабой еще в момент своего зарождения» [Токвиль 2000: 60]. Именно поэтому его концепция не обрела широкой популярности среди населения США, чья культура по большей части оказалась чуждой аристократизму и традиционализму Бёрка (но подспудное влияние ее тем не менее четко прослеживается и не подлежит сомнению).

Палеоконсерватизм как преемник традиционализма

Палеоконсервативное ответвление консерватизма возникло в начале 1980-х гг. на базе Рокфордского института, а также журнала «Chronicles». Среди наиболее известных представителей палеоконсерватизма – редактор «Chronicles» Томас Флеминг и профессор Пол Готфрид. Палеоконсерватизм и палеоконсерваторы были практически неизвестны широкой публике вплоть до начала 90-х гг., когда ведущий представитель этого направления на политической арене Патрик Бьюкенен начал кампанию за номинацию на пост президента США от Республиканской партии против действующего президента-республиканца Джорджа Буша – старшего в 1992 г. и cенатора Роберта Доула в 1996 г. В 2000 г. Бьюкенен вышел из Республиканской партии и боролся за пост президента как кандидат от Реформистской партии.

Палеоконы – по крайней мере, основатели этого движения – считают себя правопреемниками традиционного американского консерватизма, как утверждает Чилтон Уолтерманн, главный редактор «Chronicles». Любопытно, что сам Рассел Кирк уже в возрасте 74 лет возглавлял президентскую кампанию П. Бьюкенена 1992 г. в своем родном штате Мичиган. В политических баталиях палеоконсерваторы отстаивают важность традиций, защищают религиозную, региональную, национальную и западную идентичность [см.: Williamson 2011].

Британский исследователь международных отношений Майкл Фоли пишет: «Палеоконсерваторы настаивают на ограничении иммиграции, свертывании программ мультикультурализма, децентрализации федеральной власти, экономическом национализме и изоляционизме во внешней политике, реваншистских взглядах на социальный порядок и необходимость восстановления старых линий разграничений, в особенности в том, что касается гендера, этничности, расы» [Foley 2007: 39].

Исходя из вышесказанного, палеоконы являются открытыми антифритредерами и протекционистами, и в этом они расходятся не только с либертарианцами, но и с неоконсерваторами. В вопросах внешней политики изоляционизм палеоконов ожидаемо ставит их во враждебную позицию по отношению к неоконсерваторам, но сближает с либертарианцами, которые также придерживаются принципа невмешательства в дела других стран.

Что касается взглядов палеоконсерваторов на социальную организацию общества, Т. Флеминг, редактор одного из ведущих изданий палеоконсерваторов «Chronicles: A Magazine of American Culture», искал в эволюционной теории, социобиологии и антропологии основы для обновленного американского консерватизма. П. Готфрид, другой влиятельный теоретик палеоконсерватизма и автор небезызвестной полемической работы «Странная смерть марксизма» [см.: Готфрид 2009], пытался опереться на философские идеи Карла Шмитта, написав монографию, посвященную данному мыслителю [см.: Gottfried 1990].

Раскрывая идею палеоконсерватизма, ее уникальность, Готфрид в своей работе «Консервативное движение» писал, что палео-консерваторы «поднимают такие проблемы, которые левые и неоконсерваторы считают решенными, к примеру, вопрос о стремлении к политическому и социальному равенству, мышление в категориях прав человека, генетические основы интеллекта. Во всех этих нападках на либеральных и неоконсервативных “священных коров” палеоконсерваторы вскрывают изобилие иконоборчества, что редко можно встретить на послевоенном правом фланге. Их дух является гораздо более ницшеанским, чем неотомистским, и, подобно Ницше, они атакуют идолов демократии, движимые презрением к тому, что, как они считают, дегуманизирует» [Idem 1988: 19].

Правое либертарианство и консерватизм

Либертарианство само по себе является неоднородным движением. Оно делится на правое и левое. Первое представлено такими движениями, как минархизм (государство – «ночной сторож») и анархо-капитализм (по возможности полное отсутствие государства и замещение его функций рыночными отношениями). Правое либертарианство придает определяющее значение неприкосновенности частной собственности, личной свободе выбора во всех сферах жизни (до тех пор, пока действия индивида не затрагивают другого) и отсутствию вмешательства государства в рыночные отношения. Левое же, напротив, стремится уничтожить капитализм и частную собственность в пользу кооперативного владения, рассматривая последнюю как барьер к подлинной свободе [см.: Carlson 2012]. К американскому консерватизму можно отнести только либертарианство правого толка (далее – либертарианство), которое и будет проанализировано.

«В отличие от палеоконсерватизма и традиционализма, либертарианство чувствует себя как дома в сегодняшнем мире», – говорит А. Вольфсон [Wolfson 2004: 220]. Авторами, оказавшими влияние на формирование либертарианства, являются А. Смит, Дж. С. Милль, представители австрийской школы экономики, прежде всего Л. фон Мизес и Ф. фон Хайек, а также американский экономист М. Фридман. Либертарианцы сосредоточены на вопросах максимального расширения экономической свободы и праве индивидуального выбора во всех сферах жизни, выступают за свободные рыночные отношения и свободную конкуренцию, являются противниками регулирования экономики со стороны государства. Либертарианцы являются противниками почти всех попыток госу-дарства регулировать общественные вопросы, будь то вопросы эко-номики, социальной сферы или морали.

Из либертарианства отдельно выделяется анархо-капитализм, не признающий государство как таковое. Привычные функции государства исполняются частными организациями, конкурирующими на свободном рынке. Ведущие представители этого направления – М. Ротбард, Д. Фридман, М. Хьюмер. Ротбард в одном из интервью сказал, что капитализм – это наиболее полное выражение анархизма, а анархизм – наиболее полное выражение капитализма. Более того, он считает, что государство как таковое и принципы справедливости взаимоисключают друг друга [Ротбард 2010].

Нигде влияние либертарианства не прослеживается сильнее, чем в консервативной оппозиции Большому правительству. Ф. фон Хайек в своей знаменитой работе «Дорога к рабству», впервые опубликованной в 1944 г., предупреждал: «Мы последовательно отказались от экономической свободы, без которой свобода личная и политическая в прошлом никогда не существовала. И хотя величайшие политические мыслители XIX в. – де Токвиль и лорд Актон – совершенно недвусмысленно утверждали, что социализм означает рабство, мы медленно, но верно продвигались в направлении к социализму» [Хайек 2005: 40]. В предисловии к переизданию той же книги в 1976 г. он утверждал, что расширение государства всеобщего благосостояния в США и Западной Европе приведет к утрате личной и политической свободы индивида.

Следует отметить, что представители традиционалистского направления консерватизма также смотрят на концепцию государства всеобщего благосостояния со скептицизмом, однако традиционалисты исходят из своего стремления сохранить старый уклад жизни малых городов. Либертарианцы, представленные сегодня как в политике (целый ряд активно действующих политиков-республиканцев открыто называют себя либертарианцами), так и крупными «мозговыми центрами» – Фонд экономического образования (Foundation for Economic Education), Институт Катона (The Cato Institute), фонд «Наследие» (The Heritage Foundation), Институт американского предпринимательства (The American Enterprise Institute), – сосредоточены на вопросах экономической эффективности, личной свободы и этики.

Традиционализм и либертарианство поразительно сходны в одном: представители обоих течений консерватизма считают, что политика как таковая является вторичной. Традиционалисты делают акцент, как уже было замечено выше, на культурно-исторических вопросах, а либертарианцы – на экономической проблематике. Этого нельзя сказать о неоконсерваторах, о которых и пойдет речь далее.

Неоконсерватизм и неоконсерваторы

Возникновение американского неоконсерватизма неразрывно связано с кризисом идеи «Великого общества», а также в целом не самой удачной как внутренней, так и внешней политикой президентов-демократов Дж. Кеннеди и Л. Джонсона с 1961 по 1969 г. Первоначально в большинстве своем неоконсерваторы принадлежали к левому, либеральному флангу, но позже разочаровались в левых взглядах.

На заре своего формирования неоконсерватизм не был однородным явлением. Почти сразу он раскололся на два основных течения, окончательно сформировавшихся в 1970-е гг. Первое стремилось к пересмотру итогов политики «Великого общества», проводимой президентом Л. Джонсоном в середине 1960-х гг., а также критиковало саму концепцию государства всеобщего благосостояния. Второе подвергало критике внешнюю политику США, будучи обескураженным поражением Америки во Вьетнаме, и стремилось к разрешению мировых проблем и победе над коммунизмом. Окончательное уничтожение самой коммунистической идеологии признавалось моральным долгом Соединенных Штатов, а стратегия сдерживания, по мнению американских неоконсерваторов, показала свою неэффективность и должна была быть отброшена.

В числе основных и наиболее известных представителей неоконсерватизма можно вспомнить такие имена, как И. Кристол и его сын У. Кристол, Д. Киркпатрик, Д. Мойнихен, Н. Подгорец, Л. Штраус.

Неоконсерваторы являются сторонниками проактивной роли Америки на международной политической арене и необходимости вмешательства во внутриполитические дела других государств, исходя из того, что любые угрозы мировому демократическому порядку по принципу домино непременно затронут сами США.

Как отмечалось выше, одним из главных элементов традиционалистского консерватизма является принципиальная антиидеологичность и неприязнь к различного рода абстрактным теориям и схемам организации идеального общественного устройства. И здесь выявляется принципиальное расхождение между традиционалистами и неоконсерваторами. Один из основателей неоконсерватизма И. Кристол считал, что неидеологическая политика, политика без идеологии, является совершенно безоружной, и выступал за реидеологизацию государственной политики, в первую очередь – внешней.

Главной своей целью на международной арене неоконсерваторы считают демократизацию всего мира, будучи убежденными в приоритете задачи распространения демократических ценностей над отстаиванием национальных интересов Соединенных Штатов.

Еще в 1980-е гг. сам Р. Кирк подвергал критике такую позицию неоконсерваторов. Он полагал, что понятие «демократия» в наши дни становится слишком абстрактным, подменяет реальную легитимность, основанную на существовании конституционного порядка, справедливости, свободы и парламентского представительства.

Р. Кирк считал ошибочным убеждение неоконов в необходимости искусственного воспроизведения во всех государствах земного шара американской демократии, полагая, что демократия может возникнуть только естественным путем, как результат общественного согласия. А погоня за идеалом некоего абстрактного демократического общества только приведет к всепоглощающей унификации и подгонке культуры и политики под некий единый стандарт, что напрямую угрожает человеческой свободе [Kirk 1993: 22]. «Ожидать, что весь мир должен и обязан принять специфические американские политические институты, которые даже внутри страны далеко не всегда функционируют эффективно, – значит позволить себе впасть в опаснейшее из заблуждений. Это наивное убеждение привело к войне в Индокитае – убеждение, что мы сможем сделать из Вьетнама “демократию”, которой Юго-Восточная Азия никогда не знала» [Idem 1988: 130].

Стремление неоконов к демократизации всего мира Кирк расценивал как попытку разрушить уникальное разнообразие мира, без которого существование порядка становится невозможным. Вместо безрассудной демократизации всего и вся он призывал свою страну к «национальной скромности». Мыслитель был противником стремления неоконов навязать всем государствам единую политическую систему и образ жизни, полагая, что разнообразие политических систем и культур лучше их единообразия и унификации. Обязанность Америки во внешних делах – не стремиться к тотальной демократизации всех государств мира, но являть собой «образец скромного, мирного, процветающего государства, свободной и справедливой республики, добродетельной и постоянной» [Kirk 1953: 425].

Р. Кирк критически относился к морализаторству неоконов, к их демократической риторике. Любопытно, что мыслитель признавал огромную, даже определяющую роль морали, религии и ценностей в американском обществе, но отнюдь не являлся сторонником морализаторско-идеологизационного запала неоконов, подчеркивая, что идеология как таковая является проявлением политического фанатизма. Более того, идеология является суррогатом подлинной политической мысли. Идеологи, согласно Кирку, – те, кто стремится к созданию идеального общества не на основе традиций, преемственности и разумных, постепенных реформ, но на основе неких абстрактных, оторванных и от реальной жизни, и от традиций схем. Идеологи и их адепты, полагает Кирк, враждебны к таким определяющим для истинных консерваторов ценностям, как свобода, неприкосновенность частной собственности, устойчивый порядок, традиции, постепенность и обдуманность общественных преобразований, ограничение власти и деспотизма. Консерватизм не является идеологией и, более того, антиидеологичен по своей сути. Истинным консерватизмом прежде всего являются «состояние разума, тип характера, определенный взгляд на общественное устройство» [Ibid.: 27].

Р. Кирк полагает, что «политическое благоразумие» (political prudence), основанное на осторожности и рассудительности, должно вытеснить идеологию. Настоящие консерваторы не строят иллюзий о совершенстве человеческой природы и не верят в многочисленные абстрактные схемы превращения земного общества в рай. Разумной же целью государства, согласно истинным консерваторам, является поддержание мира и общественного компромисса; они понимают, что опасно ломать и пытаться радикально преобразовать устоявшиеся общественные институты. Кирк также подмечает, что благоразумные политики, в отличие от идеологов-доктринеров, всегда готовы к конструктивному взаимодействию с оппозиционными силами для выработки компромисса.

В своих речах и публикациях интеллектуалы и политики-неоконсерваторы используют подчеркнуто морализаторскую риторику, деля мир на черное и белое, добро и зло. Такой взгляд на мир резко противопоставляет неоконов традиционалистам во главе с Р. Кирком, писавшим о недопустимости отождествления политических, экономических, социальных, культурных стандартов различных обществ с ценностями какого-либо отдельно взятого общества.

Неоконы не признают склонности человека к насилию и уповают на образование, право, радикальное изменение окружающей среды и даже самой природы человека как средства создания идеального общества и лишенного недостатков и ограничений, богоподобного человека. Морализаторская же риторика неоконов в значительной мере обусловлена как их верой в принципиальную достижимость совершенного, идеального, лишенного недостатков человека, так и их уверенностью в том, что Америка являет собой идеал общественного устройства, и, следовательно, в необходимости демократизации всех государств по образцу США.

Таким образом, сегодняшние американские неоконсерваторы по своим взглядам и убеждениям далеко отошли от традиционных консерваторов и совершенно несхожи с ними. Неоконы, на первый взгляд исповедуя некоторые принципы традиционного консерватизма, наполняют их, однако, своим, противоречащим духу традиционалистского консерватизма содержанием.

Авторский прогноз развития партий и идеологий в США

На мой взгляд, американский консерватизм, как он понимается последние 60 лет, вырождается, превращаясь в нативистский. Свидетельством этому являются процессы, происходящие в Республиканской партии, где в середине 2010-х гг. чуть ли не определяющее влияние получили представители так называемых новых правых (или «альт-правых»), которые, в свою очередь, вытеснили «Движение чаепития» (Tea Party), возникшее в 2009 г. «Движение чаепития», появившееся как ответ на левую, интервенционалистскую политику Барака Обамы, продвигало либертарианские идеи экономической свободы, минимального вмешательства государства в жизнь граждан и рыночные отношения. Движение добилось крупного успеха на выборах в Палату представителей в 2010 г. и вернуло контроль над Палатой Республиканской партии.

Новые правые в своих политических позициях схожи с палео-консерваторами, рассмотренными нами выше. Они придерживаются популистских, протекционистских взглядов в вопросах международной торговли, а также усилившейся морализаторско-традициона-листской и антииммигрантской риторики в социальных вопросах при одновременном снижении внимания к проблемам экономической свободы и уменьшению влияния государства, в особенности федерального правительства, на жизнь граждан. Протекционизм, ориентация на работников исчезающих вследствие научно-техни-ческого прогресса профессий (шахтеры, специалисты ряда отраслей традиционной промышленности и другие) и почти полное игнорирование вопросов экономической свободы и фритредерства являются характерными чертами сегодняшней Республиканской партии президента Дональда Трампа, который, к слову, был поддержан и ведущим представителем палеоконсерваторов на политической арене П. Бьюкененом, о котором мы упоминали ранее.

Интересно, что и Демократическая партия, подобно Республиканской, трансформировалась из центристской в ультралевую, а ее идеологическими лидерами, если даже и не политическими, являются сенаторы Берни Сандерс и Элизабет Уоррен, ультралевые политические позиции которых, будучи относительно маргинальными не далее как в 2015 г., превратились в общепартийные в 2016– 2019 гг. в немалой степени вследствие участия Б. Сандерса в праймериз Демократической партии перед выборами президента 2016 г. и его повторного участия в тех же праймериз-2020, теперь уже наряду с Э. Уоррен (к слову, их политические позиции сегодня приняты подавляющим большинством их же конкурентов в праймериз демократов). Сандерс, как и Уоррен – возможные будущие президенты США, в случае его либо ее победы сначала в праймериз Демократической партии, а затем – над Трампом, вероятным номинантом от Республиканской партии, на президентских выборах.

Удивительно, но позиции Б. Сандерса и Д. Трампа, президента, избранного новыми правыми, поразительно схожи во многих вопросах, таких как протекционизм, антиглобализм, антииммигрантская риторика (с целью защиты местной рабочей силы от понижения доходов, как это декларируется Сандерсом) и защита представителей исчезающих профессий в целом.

В ближайшие десятилетия нас ждут объединение избирателей Сандерса и Трампа с образованием единой политической силы и одновременное усиление Либертарианской партии (или схожей с ней партии классического либерализма) с переходом в нее внепартийных граждан, а также центристов – бывших членов Демократической и Республиканской партий. Либертарианская партия (классического либерализма), придерживающаяся позиций свободной международной торговли, экономической и личной свободы, уменьшения бюрократического аппарата и роли государства в целом, превратится во вторую основную партию, наряду с новообразованной «партией Сандерса – Трампа».

Интересно, что либертарианская идеология близка к идеологии классического либерализма, но без консервативной окраски. Современный американский консерватизм, первоначально унаследовав идеологию классического либерализма, переродился в последние годы в обозначенный выше нативистский консерватизм, впрочем, также имеющий свои исторические корни, например, в нативистской американской партии Know Nothing («Ничего не знаю»), существовавшей с 1845 по 1860 г., с политическими позициями, схожими с позициями новых правых.

Подводя итоги, кратко упомянем о причинах такого перерождения консерватизма. На наш взгляд, основания этого перерождения заложены в самой попытке скрещивания классического либерализма и консерватизма, предпринятой еще Р. Кирком, который, в свою очередь, ориентировался на Э. Бёрка. Попытка перенести английский консерватизм на американскую почву не увенчалась успехом, как было отмечено в главе о традиционалистском понимании консерватизма. Но традиционализм Кирка не исчез бесследно, оставив свое имя идеологии Республиканской партии, а следовательно – сторонникам классического либерализма, придерживающимся принципов личной и экономической свободы, отчаянно нуждавшимся в придании респектабельности своим взглядам для успешного противостояния ультралевой идеологии и политике президента Франклина Рузвельта в 1930–1940-х гг.

Как отмечалось в разделе о палеоконсерваторах, Р. Кирк уже в возрасте 74 лет возглавлял президентскую кампанию П. Бьюкенена 1992 г. в штате Мичиган. Сам же Бьюкенен, в свою очередь, на выборах президента в 2016 г. поддержал Д. Трампа, продолжая выступать в его поддержку и сегодня. Прослеживается очевидная идейная политико-историческая цепочка от Кирка к Трампу, при всей поразительности и неожиданности такой «наследственности» от основателя американского консерватизма, учитывая их личностную и интеллектуальную несхожесть.

Едва ли Р. Кирк и Д. Трамп имели интеллектуальные и личные взаимоотношения при жизни Кирка. На момент кончины последнего Трампу было 47 лет, и такие отношения физически вполне могли состояться, учитывая, что нынешний президент уже в то время высказывался по общественно-политическим вопросам. Дело, скорее, в искажении американского консерватизма Кирка уже независимо от него самого в ходе историко-политической эволюции данной идеологии на политико-интеллектуальной арене США и ее дальнейшем смешении с ее же ответвлениями, и прежде всего – с палеоконсерватизмом.

Эволюция консервативной идеи Р. Кирка на американской почве вылилась в своеобразный симбиоз западноевропейского консерватизма Э. Бёрка, классического либерализма образца Дж. Локка, А. Смита и Дж. Милля (ныне переходящего в либертарианство – обновленный классический либерализм), палеоконсерватизма и на-тивизма, имеющего, как отмечено выше, исторические корни в США середины XIX в. в виде партии Know Nothing.

Симбиоз консерватизма и классического либерализма, немалого достигнув на политической арене в лице Республиканской партии, регулярно побеждающей на выборах всех уровней, не может быть вечным. Он подходит к своему логическому завершению, с разделением в ближайшем будущем (политическим и идеологическим) на нативистский консерватизм, с возможным объединением с протекционистской «партией Сандерса – Трампа» в одну политическую силу, и классический либерализм, или либертарианство, что является более распространенным названием идеологии и принципов классического либерализма в наши дни.

Будущая либерально-либертарианская партия включит в себя и сторонников практического анархо-капитализма, желающих участвовать в политической борьбе за уменьшение роли государства во всех аспектах личной и общественной жизни, с перспективой естественного, плавного, но полного исчезновения государства как такового в пользу рыночных сил и принципа добровольности любых взаимодействий и объединений.

Литература

Готфрид П. Странная смерть марксизма. М., 2009.

Комаров А. Н. Сходство и различие канадского, американского и европейского вариантов консерватизма // Вестник РУДН. Серия «Всеобщая история». 2015. № 1. С. 17–33.

Ротбард М. Власть и рынок: Государство и экономика. Челябинск, 2010.

Токвиль А. де. Демократия в Америке. М., 2000.         

Хайек Ф. Дорога к рабству. М., 2005.

Carlson J. D. Libertarianism. London, 2012.

Goldwater B. The Conscience of a Conservative. Shepardsville, KY : Victor Publishing Co., 1960.

Gottfried P. The Conservative Movement. New York, 1988.

Gottfried P. Carl Schmitt: Politics and Theory. New York, 1990.

Foley M. American Credo: The Place of Ideas in US Politics. New York, 2007.

Kirk R. The Conservative Mind. New York, 1953.

Kirk R. The Neoconservatives: An Endangered Species. New York, 1988.

Kirk R. The Politics of Prudence. New York, 1993.

Lobianco T. Pence’s Key Influence: Conservative Thinker Russell Kirk // The Indianapolis Star. 2015. January 5.

Williamson C. What is Paleoconservatism? Man, Know Thyself! // Сhronicles. 2011.

Wolfson A. Conservatives and Neoconservatives // The Neocon Reader / ed. by I. Stelzer. New York, 2004.

Размещено в разделах

Неоконсерватизм в США

или от Платона, Макиавелли и Троцкого до «Второго Пришествия»

«Я думал еще, что государственная этика, доведенная
до ее логического пароксизма, — как кульминационный пункт какого-то коллективного
бреда, -неизбежно приводит почти к уголовной концепции власти, и в такие периоды
истории власть действительно принадлежит невежественным преступникам и фанатикам,
тиранам и сумасшедшим…»

Гайто Газданов. Возвращение Будды.

В своей работе «Об исправлении имен» Евгений Шифферс
писал, ссылаясь на конфуцианские источники, о том, что ложные именования искривляют
порядок вещей и ведут к катастрофам исторического масштаба. Особенно это касается
таких фундаментальных понятий социума как «церковь», «армия»,
«правительство» .

В ХХ веке подмена понятий — благодаря развитию средств массовой
информации — стала могущественным инструментом в руках групп, стремящихся к
господству не только в отдельно взятых геополитических регионах, но и во всем
мире. Нам ли русским не помнить о лозунгах «свободы, равенства, братства
и счастья всех народов», или забудут ли немцы о том, чем обернулись для
них призывы к созданию «свободной, процетающей Германии»? Но сейчас
речь не о нас и не о немцах, поскольку не мы и не они ныне пытаемся устанавливать
правила мирового порядка.

Для любого человека, следящего за международной политикой, ясно,
что эти правила сейчас пытаются устанавливать США, во главе которых стоят люди,
принадлежащие к консервативной партии и именуемые в политических и академических
кругах «неоконсерваторами».

Разница между ними и традиционными консерватарами столь большая,
что такой реакционный представитель партии «слонов» как Пат Бьюкенен1,
отличающийся повышенным политическим нюхом и прямотой воззрений и высказываний,
забил тревогу, обвиняя неоконов в отходе от фендаментальных принципов консерватизма
и в предательстве интересов страны и Конституции2.

Для понимания того, что такое неоконсерватизм, я пыталась как
анализировать действия неоконов, так и рассматривать идеологическую платформу
этих действий, обращаясь к источникам неоконсервативных концепций.

Свод этих источников огромен. Он включает академические труды,
аналитические обзоры и рекомендации, сделанные по заказу правительства или предназначенные
для представления высшим эшелонам власти, публикации в специальных изданиях,
устные и печатные материалы, адресованные широкой публике.

Всю эту библиотеку можно — с допустимой долей приблизительности
— разделить на две группы. К первой относятся источники для «узкого круга
посвященных и понимающих», а ко второй то, что предназначается для массового
потребления.

Это разделение не случайно, но вытекает из генезиса и природы
неоконсерватизма. Одним из главных идеологических его основоположников является
политический философ Лео Штраус3, которого некоторые критики называют «фашистским
крестным отцом неоконов»4. Немецкий еврей, антилиберал, поклонник Макиавелли,
сионист, он в 1937 году эмигрировал в США, где стал основателем «Штраусеанства»
— довольно эклектической, но и оригинальной школы политической философской мысли,
опирающейся, в частности, на идею Западной цивилизации как единства «Афин»
и «Иерусалима» — Мышления и Откровения.

Весьма ценным элементом штраусианства для неоконов стало, противопоставление
«элитарного круга» («философов») и «глупых популистских
масс». Эту идею Штраус трансформировал, конечно, из платонизма. Править
массами должна «элита». Она возвышается над массами по самому своему
определению, но это и делает ее уязвимой «колонной», объектом преследований
масс. Для того, чтобы защититься от масс и править ими, «элите» необходимо
держать в секрете или вуалировать подлинные мотивы и цели своих действий, используя
для масс язык «благородной лжи» («noble lies»)5.

Довольно большой процент штраусеанцев, (многие из них либо учились
у Штрауса в Чикагском Университете, где он преподавал 20 лет, либо слушали лекции
его ученика Аллана Блума) заняли ключевые посты в нынешней администрации Белого
Дома. Вот далеко не полный список этих людей: Пол Вульфовиц6, Абрам Шульский7,
Джон Вальтерс8, Леон Касс9, Кларенс Томас10, Джон Ашкрофт11 . Еще больший процент
учеников Штрауса стали влиятельными лоббистами и пропагандистами неоконсервативных
идей на различных социальных уровнях. Самой мощной такой фигурой является, бесспорно,
редактор Weekly Standard Вильям (Бил) Кристол12, сын одного из «крестных
отцов» неоконсерватизма Ирвинга Кристола13 .

Штраусианцы этого круга действительно являют собой нечто вроде
элитарного клуба и каждый год 4 июля примерно 60 из них собираются на тайный
пикник в каких-нибудь окрестностях Вашингтона14.

Если Штраус, возможно сам того не желая, стал как бы «рамой»,
остовом живописного полотна, на котором с конца 60-х годов начали развиваться
закулисные неоконсервативные действа с участием его учеников и продолжателей,
то «мясом», ударной силой явились идеи, казалось бы, совершенно из
«другой оперы». Чтобы понять эти идеи и то, как они задействовали
неоконсерватизм, необходимо немного углубиться в историю.

Многие ныне известные идеологи или идейные праотцы неоконсерватизма,
как и Штраус, эмигрировали в США из Восточной Европы, спасаясь от бедности или
от антисемитских преследований. В годы Великой Депрессии они стали радикальными
социалистами, трэдюнионистами и троцкистами. Среди троцкистов следует особо
упомянуть приверженцев известного американского теоретика троцкизма, лидера
Независимой Лиги Социалистов и редактора журнала New International Макса Шахтмана15.
В этот круг входили, например, уже упоминаемый Пол Волфовиц, известный политолог
и бывший посол США в ООН Джоан Киркпатрик16 ,заместитель министра обороны США
при Рейгане Ричард Перл17.

После того, как Сталин незадолго до своей смерти начал открыто
преследовать евреев, все эти радикалы стали активными антикоммунистами, выступающими
против всяких контактов с Советским Союзом и за борьбу с ним.

Крестными отцами неоконсерватизма в том виде, в котором он существет
сейчас, стали Ирвинг Кристол18 и Роман Подгорец19, сформировавшие свои взгляды
на страницах журнала Commentary в 50-е и 60-е годы. Интересно проследить
интеллектуальную эволюцию этого издания. В 50-х и начале

60-х годов представители зарождавшегося неоконсерватизма были
социалистами и ярыми антикоммунистами, поборниками движения за гражданские права
и сторонниками Мартина Лютера Кинга. Разочаровавшись в концепции «Великого
Общества»20, проводимой в жизнь администрацией Линдона Джонсона21, а также
в контр-культуре 60-х и в растущием антиамериканизме среди «беби-бумеров»,
в антивоенном движении и в Новой Левой22, они все больше и больше забирали вправо.
В политологических кругах широко известно определение неоконсерватизма, данное
Ирвингом Кристолом: «Неоконсерватор — это либерал, измордованный реальностью»23.
В итоге этого поправения неоконсерваторы стали ярыми проводниками идей жесткого
милитаризма во внешней политике и силового насаждения идеалов «западной
демократии» во всем мире.

По сути дела, они так и остались троцкистами, только Троцкий призывал
к перманентной социалистической революции и насаждению социализма и коммунизма,
а неоконы — к тоже перманентному и насильственному насаждению социальной системы,
хотя и другой.

После Семидневной Войны 1967 года неоконы остро осознали уязвимость
Израиля. Именно тогда они начали активно пропагандировать идею того, что Израиль
является «единственным оплотом демократии на Ближнем Востоке» и что
это самый главный союзник США в регионе, следовательно помощь Израилю должна
быть возведена в ранг особо важных государственных приоритетов. В это же самое
время ненависть неоконов к СССР активизировалась и приобрела новый разворот
— ведь СССР открыто поддерживал арабские страны и ПЛО в их борьбе против Израиля
и выступал против сионизма с международных трибун. Среди всего прочего, неоконы
тогда очень способствовали тому, что в СССР началось движение евреев за возвращение
на «историческую родину», но это отдельная тема.

К семидесятым годам сфера выступлений неоконов расширилась и кроме
журнала Commentary они начали выступать со страниц таких изданий как
The New Republic, The Public Interest, The American Spectator, The Weekly
Standard. В 1982 году стала выходить газета Washington Times,
основанная лидером Церкви Юнификации (Unification Church) Сонг Муном24. Эта
газета, наряду с телевизионным каналом «Фокс 5» (Channel Fox 5), стала
основным рупором для обращения неоконов к «массам».

В 70-е- начале 80-х годов годы их ряды пополнились из числа ренегатов
от Демократической партии, таких как Джоан Киркпатрик, ставшей Советником Рейгана
по Международной политике и Представителем США в ООН. Штраусианка и бывшая троцкистка,
госпожа Киркпатрик была автором Доктрины, названной ее именем, которая сводилась
к следующему: социальные революции в странах Третьего Мира являются нелигитимными,
и следовательно, лефтистские правительства («leftists governments»)
там должны быть ликвидированы любой ценой, даже ценой их заменены диктаторскими
режимами правого толка, поскольку эти режимы будут сдерживать экспансию Советского
Союза . В рамках этой доктрины госпожа Киркпатрик убедила администрацию Рейгана
активно поддержать таких диктаторов как Август Пиночет в Чили и Фернандо Маркос
на Филиппинах. В то время расхождения между традиционными консерваторами и неоконами
уже обнаружились. Первые считали, что США прежде всего должны поддерживать дружественные
им режимы и уважать идеалы демократического самоопределения наций. Неоконы верили,
что дружественные режимы необходимо любой ценой создавать самим, меняя режимы
существующие. Они теоретизировали о перманентных вооруженных интервенциях троцкистского
типа с целью устранения неугодных политических систем и насаждения послушных
США правительств.

Они также призывали руководство страны к локальным атакам стратегических
объектов «врага» с воздуха. Примером служил Израиль, который, не дожидаясь
агрессивных акций со стороны Ливии и Ирака, «привентивно» разбомбил
их ядерные лаборатории в 80-м году. Неоконы пытались уверить Белый дом, что,
как Израиль, США должны действовать в своих «национальных интересах»,
не принимая во внимание международные нормы и законодательства. Со временем
эта идея была изложена ими в виде конкретной программы действий, которая материализовалась
в политике администрации Буша Младшего. Позже я вернусь к тому, что неоконы
понимают под «национальными интересами» и какую программу действий
они предложили.

Однако Рейган по этому пути не пошел, ограничившись быстрыми воздушными
налетами по уничтожению террористических лефтистских группировок на Гренаде
и в Ливии, и посылкой небольшого десанта по борьбе с сандинистами в Центральной
Америке.

Апофеозом правления Рейгана стал развал Советского Союза — «победа
над Империей Зла», широко приписываемая в США жесткой политике Рейгана
в отношении СССР. Многие листья лавров от символического венка этой победы неоконы
приписывают себе.

После развала СССР и шока от начала первой Чеченской кампании
американцы с изумлением обнаружили, что «угроза с Востока», которой
их десятилетиями до смерти запугивали правительства и СМИ, оказалась мифической
и что армия бывшего СССР недееспособна ни в техническом, ни в моральном отношении.
Казалось бы, что времена неоконов уходят в прошлое и что можно расслабиться,
перестать бояться атомной атаки из-за океана и сконцентрировать внимание на
внутренних проблемах — образовании, здравоохранениии, создании рабочих мест,
борьбе с наркоманией и с бедностью и пр. Собственно, именно в этом направлении
двинулись было администрации Буша Старшего и Клинтона, вызвав в неоконах разочарование
и недовольство граничащее с яростью.

Буша они, в частности, обвинили в том, что он, остановив агрессию
Ирака против Кувейта, оставил у власти Садама Хуссейна и не инсталировал в Ираке
благоприятный для США и Израиля режим, а также в недостаточной поддержке Израиля.
Что касается Клинтона, то он был просто морально стерт в порошок и здесь нет
нужды повторять все те обвинения, которые выдвигались и выдвигаются неоконами
против него. Даже когда Клинтон, убежденный своим госсекретарем Мадлен Албрайт,
активно лоббирумой албанскими экстремистами, согласился на бомбардировки Югославии,
неоконы сочли этот шаг черезчур «мягким» и требовали введения в Югославию
наземных сухопутных войск с целью проведения крупномасштабной военной операции
по «установлению демократии» на территории бывшей Югославии.

Вернемся же, однако во времена окончания правления администрации
Роналда Рэйгана.

Советского Союза не более не существует. Но остается огромный
враждебный арабский мир, окружающий Израиль, не дающий ему расширяться и угрожающий
его существованию. Для неоконов, основной идеологический костяк которых составляют
этнические евреи, причем многие из них являются открытыми приверженцами идей
сионизма, это очень важно. Но для большинства американцев это не имеет значения
— Израиль очень далеко и им не понять, почему эта страна должна быть самым большим
реципиентом американской военной и финансовой помощи и почему США должны поддерживать
любые акции Израиля против соседей и палестинцев.

Осложняли ситуацию еще и поднявшие голову «народные правые
движения». На начало 90-х годов приходится подъем активности разных экстремистских
общественных милитаризированных объединений ультра-правого толка — всемозможных
«народных милиций» («People Militia»), а также таких уж
совсем фишиствующих экстремистских организаций, как Aryan Nation, Christian
Identity, National Alliance, разнообразных «выживальщиков» (Survivalists),
вооружанных обрезами, и многих других. Главное, что объединяет все эти организации
— религиозный фундаментализм, преклонение перед Конституцией и убежденность
в том, что страной завладело «всемирное сионистское правительство»,
которое действует не в интересах американского народа, но в интересах Израиля
и транснациональных корпораций, попирая принципы Конституции и превращая народ
в «зомбированную массу, ведомую сионистами».

Эти группы не только проводили массовые митинги и распространяли
антисемитскую литературу, свод которой простирался от «Протоколов Сионских
Мудрецов» и «Мирового Еврейства» Генри Форда — до пособий по
партизанской борьбе с федеральными властями (как знаменитые «Дневники Тернера»25),
но и устраивали боевые учения, а также время от времени проводили теракты против
федералов, самым большим из которых была акция Тима Маквейна (Timothy McVeigh),
подорвавшего здание федерального правительства в Оклахоме в 1995 году.

Силовые конфронтации федералов с «правофланговыми патриотами»
не давали желанных результатов, вызывая лишь широкий общественный резонанс и
крики о попрании правительством конституционных свобод, как это случилось после
правительственного рейда на ранч ультра-правого сепаратиста Рэнди Вивера (Randy
Weaver) в Айдахо в августе 1991 года, когда федералы убили жену и сына Вивера.
Кроме того, подобные события привлекали внимание масс к ультра-правым организациям
и к их идеям.

Стремительно развивался интернет, на котором как грибы повырастали
сайты различных экстремистских «народных объединений». В такой обстановке
к задаче неоконов убедить американцев, в том, что их интересы совпадают с интересами
Израиля и что они должны с радостью относиться к тому, что часть их налогов
ежегодно уходит на безвозмездную помощь этой далекой стране, прибавилась задача
угашения пыла радикальных «патриотов».

Здесь неоконам особенно пригодилась доктрина эзотерической «благородной
лжи» Лео Штрауса, и вялая война за отождествление в умах американцев интересов
США с интересами Израиля приобретает воистину всенародный масштаб. Эта борьба
ведется на всех фронтах — начиная с религии и кончая социальными и образовательными
институтами. Остановимся немного на религии.

Америка — официально христианская страна. Американское общество
было построено на религиозных принципах. Когда Отцы-Основатели обдумывали и
писали Конституцию, они исходили из постулата, что лишь Господь благ, в то время
как люди подвержены искушениям и грехам. Поэтому основной целью Конституции
стало как можно большее ограничение возможного произвола отдельного человека
или группы людей. Все остальные цели Конституции расходится именно от этой центрирующей
точки и обосновывались «Божественным Законом».

В США два основных религиозных направление — баптизм и прочие
протестантские церкви и течения (56% населения) и римский католицизм (28%)26.
Для успешной манипуляции сознанием среднего американца и поворачивания этого
сознания в «нужном» направлении неоконам было необходимо решить задачу
внедрения в религиозные институты идеи того, что иудаизм сионистского толка
не противостоит христианству, а является его дополнением и что одна из основных
задач христианина состоит в помощи и поддержке Израиля.

Римско-Католическая церковь изначально не представлялясь пригодной
почвой для восприятия и адаптации такого рода идей.

В середине 90-х годов по стране как по команде прокатилась кампания,
активно раздуваемая в средствах массовой информации, по дискредитации католицизма.
Вдруг как с неба свалилась масса людей, обвиняющих католических священников
в сексуальных преступлениях, в суды посыпались иски от пострадавших, сотни священников
покинули свои приходы, некоторые получили сроки тюремного заключения, несколько
священннослужителей покончили с собой, приходы выплатили колоссальные компенсации
пострадавшим, многие из диосисов вынуждены были подать прошение о банкротстве
и закрыться. Сейчас не важно, имели ли под собой почву все те обвинения, скорее
всего, что если не все, то многие из них ее имели. Важно то, что кампания по
дискредитации Католической Церкви была слишком слаженной и хорошо организованной,
чтобы не заподозрить в ней намеренной и кому-то выгодной акции. Голос католиков,
протестующих против преследований палестинцев и поддержки США политики Израиля,
перестал иметь значение. Католическая церковь лишилась морального авторитета
и потеряла многих своих прихожан.

С протестантами было по другому. В протестантизме, в частности,
в его фундаменталистском ответвлении, неоконы обрели благодатную почву для распространения
своих идей. Не поклоняясь Богородице и отрицая святость и таинства, фундаменталистские
протестанты основной упор в своих религиозных отправлениях делают не на Новый,
но на Ветхий Завет. Бывая в их церквах и молельных домах, я всегда поражалась
тому, как много внимания там уделяется ветхозаветной метафизике и как редко
там удавалось услышать хоть какое-то упоминание об Иисусе Христе и о Новом Завете.
Найти общие точки соприкосновения между иудаизмом сионистского толка и фундаментальным
протестантизмом неоконсервативным стратегам было несложно.

Тем более, что всевозможные теле или радио-евангелисты уже вовсю
обогащались, играя на страхах людей не только перед грядущими в посмертном существовании
наказаниями, но и карами, которые должны обрушиться на людей при жизни.

Я честно признаюсь, что не представляю, почему из всех механизмов
религиозного запугивания они выбрали ими сконструированную модель «второго
пришествия» и повлияли ли на выбор этой модели неоконы или нет. Я просто
не знаю этого. Но я знаю то, что согласно основателю Христианской Коалиции,
Пат Робертсону27, Джерри Фалвеллу28, Хилтону Саттону29 и многим другим теле
и радио проповедникам, толкователям Апокалипсиса, пасторам и богословам, Второе
Пришествие Иисуса Христа произойдет «скоро», оно произойдет в Израиле,
и долг каждого христианина способствовать тому, чтобы евреи получили назад свою
«богоданную» и «обетованную» землю и чтобы они процветали
на этой земле. Любой ценой. Не любящий Израиль ( и не посылающий деньги на его
процветание), будет вечно гореть в аду.

Вот как Рат Робертсон убеждает своих телезрителей, радиослушателей
и читателей (слог его не очень хорош и я не стала, переводя, его улучшать):

«…почему Америка защищает Израиль? Потому мы верим
в Библию — в иудео-христианство, и мы верим, что Бог дал эту землю сынам Израилевым.
Он не дал ее Палестине, он не дал ее так называемым палестинцам. Он не дал ее
саудавцам или сирийцам. Он дал ее сынам Авраама, Исаака и Якова через Джошуа.
Бог сказал: «Ступите на эту землю и завоюйте ее и я дам ее вам. Мы говорим
сейчас о том, что произошло 3000 лет назад. Тогда это была земля Израиля. И
она им принадлежит. И Бог не позволит никому у них ее отобрать»30.

Согласно Робертсону, земля, причитающаяся Израилю, находится в
границах 905 года до Рождества Христова31. Если люди этого не поймут и не станут
способствовать возвращению Израилем своих исконных земель, им грозят страшные
кары:

«…мы станем свидетелями того, как гнев Господен падет
на нашу страну. И гнев этот будет настолько ужасен, что ураганы покажутся пикниками
в воскресной школе«32

Разумеется, аудитория подобных проповедей не представляет большинство
американцев, но она достаточно значительна. Интересно, что Пат Робертсон связан
дружескими узами с известным неоконовским аналитиком и стратегом Майклом Лидиным33,
оказавшим большое влияние на Буша и его администрацию и написавшим в своей книге
о Макиавелли о том, что настоящий лидер на должен бояться вступать в «обитель
зла» для достижения «благородных целей» 34.

Никто иной как Джордж Буш-Младший после своего «возвращения
к Богу» из запойного мрака, когда он в 40 лет стал «Заново Рожденным
христианином» (Born Again Christian), свято уверовал в скорое второе пришествие
Миссии на Землю Обетованную и в свою миссию способствовать тому, чтобы «все
сыны Израилевы» обосновались на «богоданной земле» и чтобы придя
на эту землю, Миссия застал бы их в благоденствии и процветании. Не случайно
Буш считается «самым дружественным к Израилю президентом США»35.

Примерно с середины 90-х годов Христианская Коалиция и некоторые
лидеры различных ответвлений христианского фундаментализма начали активную противоисламскую
и противоарабскую пропаганду. На это, в частности, обращает внимание «Анонимный
автор» нашумевшей книги «Imperial Hubris», вышедшей весной 2004
года и ставшей бестселлером36. Автор книги высшего ранга сотрудник ЦРУ с более
чем 25-летнем стажем работы. Последние 10 лет он занимался исламским терроризмом,
в частности Аль Кайдой. В своей книге он привел ряд высказваний теле и радиопроповедников,
взятых наугад. Самым мягким из этих высказываний, пожалуй, являются слова того
же Пата Робертсона о том, что «Ислам — это сатанизм». По мысли высокопоставленного
сотрудника ЦРУ, подобного рода пропаганда, оскорбляющая чувства мусульман, способствует
тому, что мусульмане всего мира чувствуют, что самое главное, что есть в их
жизни — их вера в Аллаха — находится под угрозой со стороны новых крусейдеров
с Запада и что они вынуждены защищаться, вступая в ряды участников Джихада.

При всем моем уважении к Майку Шуеру (Mike Scheuer), ибо, как
выяснилось, так зовут автора книги, мне странно, что в своем изумлении перед
кажущейся бессмысленностью и провокативностью нападок на Ислам, он не видит,
что именно в провокации и заключается цель подобных нападок.

Как можно убедить американцев в необходимости «Войны с Террором»
(The War on Terror — так официальная пропаганда называет долгосрочные войны
на Ближнем Востоке), если не с помощью растущих антиамериканских проявлений
со стороны представителей мусульманского мира? Как можно скрутить руки всем
«ультра-правым патриотам», как правило христианским фундаменталистам,
кричащим о засилии в стране сионизма, если не переключить их внимание с сионизма
на ислам?

В этом смысле 11 сентября было воистину королевским подарком неоконсерваторам.
И именно 11 сентября можно считать датой их немыслимого ранее возвышения.

В годы президенства Клинтона неоконы оттачивали свою иделогию
и подготавливали политические программы для будущего Кабинета Президента США.
Кроме того, они психологически готовили свою аудиторию к кампании на Ближнем
Востоке. Газета Вашингтон Таймс регулярно печатала страшильные статьи о разработках
Ираком ядерного, биологического и бактериологического оружия и о связях Ирака
с мусульманскими террористами. Некоторые из этих статей иногда перепечатывались
прессой, читаемой более широкой аудиторией или служили материалом для ссылок37.

Но во времена Клинтона страна весьма расслабилась в условиях процветающей
экономики и мало кто из серьезных людей обращал внимание на такие «нонсенсы»
как выступления проповедников или пламенные статьи в The New Republic,
тем более на статьи в Вашингтон Таймс, или на то, что там болтали своим студентам
профессора Чикагского или Иельского Университетов. К тому же основную «публичную»
часть клинтоновского президенства составляли отвлекающие от серьезных мыслей
скандальные истории о связях Клинтона с женщинами, а американская публика, как
всякая публика, скандалы любит.

Сейчас, когда каждый день погибают десятки невинных людей, смешно
и грустно вспоминать, как все были захвачены историей с Моникой Левниски.

Я думаю, что неоконам было не столь важно, кто именно победит
на выборах в 2000 году — Буш/Чейни или Гор/Либерман (в конце концов Либерман
ведь тоже неокон), но Буш/Чейни был для них более предпочтительным вариантом,
поскольку с ними бы пришла проверенная команда из окружения Буша-Старшего, некоторые
члены которой были сами неоконсерваторами, другие были им идейно близки, а третьи,
включая самого Буша-«джуниора» или бесхребетного Колина Пауэла38 были
вполне управляемы. То, в чем не удалось убедить Буша-Старшего, неоконы надеялись
внушить его сыну39.

Основные положения неоконсервативной программы были изложены в
статье, Вильяма Кристола (William Kristol) и Роберта Кагана ( Robert Kagan)
в июльско-августовском номере журнала Foreign Affairs за 1996 год. Конечно,
этот текст был предназначен для «избранных» (простой народ не читает
Foreign Affairs ), но именно его идеи заложили основы популистской пропаганды
и стали «крышей» внешней политики нынешней администрации США. Суть
их была выражена в следующем.

США призваны осуществлять «Гуманную глобальную гегемонию«
(Benevolent global hegemony) во всем мире в силу изначального и абсолютного
превосходства своих моральных, культурных, социальных и политических ценностей.

Эта гегемония должна устанавливаться как с помощью международных
институтов ( например, Международого Валютного Фонда и Всемирного банка), так
и с помощью наращивания военного потенциала, укрепления военного превосходства
и прямых военных вмешательств.

Авторы статьи предлагают следующие «Три Императива»
(«THREE IMPERATIVES»):

* Мощное увеличение военного бюджета.

* Пропаганду патриотизма и милитаристских ценностей среди гражданского
населения, «единение народа и армии», рекрутирование в ее ряды как
можно больше добровольцев

* «Моральная ясность» (moral clarity) (! — В.Г.) действий
— не дожидаясь враждебных акций со стороны врагов, активно внедрять во всем
мире демократию, рыночную экономику и уважение к свободе40.

Третий пункт программы, написан явно под влиянием доктрины «благородной
лжи» Лео Штрауса. «Моральная ясность» звучит красиво, хотя и
не очень понятно для непосвященного. Но по сути, это не слишком сложно понять:
предлагается когда-то отвергнутая Рейганом и Бушем тактика «привентивных
войн».

В начале этой статьи я упомянула о понятии «национальных
интересов», часто употребляемом неоконами еще со времен их перехода из
лефтистско-троцкистко-социалистического лагеря в республиканский. Традиционно
под «национальными интересами» представители обоих партий понимали
жизненные интересы США, прежде всего связанные с обороноспособностью, со способностью
себя защитить. Какое-то время неоконы не особенно афишировали, как «национальные
интересы» понимают они. Сейчас, когда власть в стране
фактически перешла в их руки, неоконы стали высказываться более откровенно.
В журнале The Weekly Standard, на который Вице-Президент США Дик Чейни41
подписал свой офис сразу же по занятии своей должности и номера которого каждую
неделю ложаться на столы его сотрудников, тот же Вильям Кристол пишет так:

«.. «национальные интересы» для великой державы
не являются геополитическим понятием — за исключением довольно прозаических
вещей вроде торговли или проблем охраны окружающей среды. Лишь маленькие нации
справедливо полагают, что их интересы замыкаются в их границах, так что их международная
политика почти всегда является охранительной. Интересы больших наций гораздо
шире. Большие нации, чья идентичность построена на идеологии, как в случае с
почившим в бозе Советским Союзом и как с ныне здравствующими Соединенными Штатами,
неизбежно имеют идеологические интересы в дополнении к более материалистическим
заботам. За исключением чрезвычайных ситуаций, США всегда будут чувствовать
себя обязанными поелику возможно защищать демократические режимы от недемократических
сил как внешних, так и внутренних. Именно поэтому в наших национальных интересах
была защита Франции и Великобритании во время Второй Мировой Войны. Именно поэтому
мы чувствуем необходимость защищать сегодня Израиль, чье существование находится
под угрозой. Никаких сложных геополитических обоснований наших национальных
интересов здесь не нужно.»42

Итак, «национальные интересы» США состоят в защите Израиля.
В массмидии неоконы пока еще с такими заявлениями не выступают (американцы еще
не совсем готовы к таким откровениям), но показательно, что это уже не просто
проговаривается на элитарных встречах единомышленников, но и публикуется, хотя
и не широко.

Я думаю, что признание Вильямом Кристолом того факта, что идентичность
нынешних США «построена на идеологии», произошло у него непроизвольно
и необдуманно. Критики неоконсерватизма, которые после прихода к власти бушевской
команды, начали внимательно следить за публикациями неоконов, бурно прореагировали
на явное игнорирование основ Конституции ведущим идеологом неоконсерваторов.
Например, уже упомянутый Пат Бьюкенен разразился гневными статьями, в которых,
в частности, клеймит неоконов за попрание Конституции43. Но момент, когда все
это можно было еще остановить, прошел, академическая критика неоконам не опасна,
а для народа они находят и найдут нужный язык.

Одной из основных черт «благородной лжи» неоконов является
техника «аналогий». При этом неважно, сколь абсурдны эти «аналогии»:
«массы» обычно потребляют информацию, не давая себе труда ее анализировать.
В приведенном выше отрывке проводится аналогия между помощью захваченной нацистами
Европе во время Второй Мировой Войны и защитой Израиля. До вторжения в Ирак
неоконы сравнивали правительство Садама Хуссейна с режимом Гитлера, а предвоенный
Ирак с Третьим Рейхом, утверждая на всех углах, что если Ирак «не остановить
немедленно», то начнется Четвертая Вторая Мировой Война.

Второй такой чертой является техника повторения одной и той же
лжи. Это не новая техника — еще Макиавелли, которого многие неоконы с легкой
руки Лео Штрауса адаптировали в своих концептуальных построениях, писал, что
если одну и ту же ложь повторять постоянно, то рано или поздно массы ей поверят.
Так произошло с ложью насчет «оружия массового уничтожения» в Ираке
и о связях Садама с террористической организацией «Аль Кайда». Когда
же эта ложь оказалась разоблаченной, неоконы быстро переорентировались и стали
декларировать, что истинной целью войны была помощь иракскому народу, страдающему
от тирании, и в построении демократии в Ираке.

Третья черта — стигматизация каждого, несогласного с проводимой
политикой, объявление его «врагом народа»: «Кто не с нами тот
против нас», — заявил в 2001 году президент Буш, повторив это высказывание
вслед за Сталиным. Наряду с клеймом «врага народа» арсенал неоконских
эпитетов непременно включает ярлык «антисемита». Любая критика политики
Израиля немедленно именуется «антисемитизмом». Когда Представитель
от Вирджинии Джим Моран44 сказал, что война в Ираке была продиктована не соображениями
государственной безопасности и не жаждой добраться до иракской нефти, но интересами
Израиля, он был яростно и публично отшельмован неоконами как «злостный
антисемит»45. Под эту же категорию сейчас попал неунимающийся Пат Бьюкенен,
который в своей последней книге (сноска уже давалась) детально описывает как
и каким образом интересы Израиля подменили интересы США . Клеймо «антисемита»
получил даже герой Войны во Вьетнаме, бывший Глава Центрального Командования
ВВС США генерал Антони Зинни46, когда он осмелился критиковать «банду Волфовица».

Когда критика Израиля исходит от еврев, то такие люди немедленно
получают ярлык «ненавидящего себя еврея» (self-hated Jew), как это
произошло, например, с известным тележурналистом Майком Волласом47 или с известным
политическим обозревателем Ричардом Коэном48.

Эти приемы не являются изобретением неоконов, они хорошо известны
специалистам в области манипуляции общественным сознанием. Новым является лишь
то, что они реинкарнировались в момент, когда в мире осталась единственная сверхдержава,
обладающая самым мощным и совершенным оружием массового уничтожения и что во
главе этой сверхдержавы встали люди, ведомые не здравым смыслом и не пониманием
социально-исторических и культурных релий, но утопической идеологией. Не только
потому, что их идеология «плохая», но потому, что всякая идеология
по природе своей утопична.

________________________________________________________________

Возвращаясь к проблеме «искажения имен». Когда-то Орвел
в своем футуристическом и страшном романе «1984» описал эту ситуацию.
Например, пожарники там — это не люди, тущащие пожары, но их воспламеняющие.
Америка ХХI века, как это ни прискорбно, все более и более напоминает общество,
описанное Орвелом. Армия — это не сила, защищающая народ от агрессии, но агрессивное
оружие в руках людей, одержимых идеей перестроить мир согласно их политическим
концепциям. Христианская церковь — это не церковь, проповедующая учение Христа,
но институт по идеологической защите находящегося Бог знает где государства,
преследующего своих же граждан за переход в христианство, если эти граждане
являются этническими евреями. Правительство — это не институт, действующий в
интересах народа своей страны, но объединенная утопией группа людей, стремящихся
удовлетворить интересы другой группы людей, руководящих другой страной. Как
когда-то написал Олег Генисаретский, «…стерегущий — вор, священник —
клеветник, а плеть — покоя мастерица…».

Я, конечно, утрирую, но не слишком, и, надеюсь, читатель меня
простит.

«Искажение имен» ведет к катастрофам — считали конфуцианцы.
История СССР показала, как это верно. Лет 15 тому назад известный философ и
востоковед Владимир Малявин сказал, что единственный «положительный»
опыт СССР состоит в том, что его история показала: невозможно построить общество,
основываясь на идеологии, на «программе». У истории свои законы и
она движется в угодном ей направлении, даже если это движение насильственно
прервать, она все равно выйдет на известный ей курс.

Несмотря на то, что основной костяк неоконов составляют умнейшие
люди, интеллектуалы, обладающие колоссальными знаниями в области политической
науки, они не поняли, в чем состоит исторический пример «построения нового
общества» в Советском Союзе и экспортирования этой социальной модели за
пределы страны. Я не пророк и не хочу делать политические прогнозы насчет того,
победят ли они в своей войне за установление нового мирового порядка, но мне
кажется, что в исторической перспективе для неоконов такие прогнозы не могут
быть оптимистичными.

Пост Скриптум

Ужа дописав и отправив эту статью, я открыла утреннюю газету и
поняла, что мой прогноз был в правильном направлении. Понятно, что с войной
в Ираке у неоконов все пошло не так, они в своих теориях представили. Народ
Ирака, вместо того, чтобы радостно приветствовать победителей и предоставлять
им право и возможность решать свою судьбу, оказывает жестокое сопротивление.
Идет настоящая партизанская война. И даже пентагоновские розовые рапорты не
могут скрасить общего ощущения того, что США втянулись в очень долгую, мучительную
и тоскливую заварушку.

Неоконы занервничали. Уже подготавливаются человеческие жертвоприношения.
Первым, наверное, падет Министр Обороны Доналд Рамсфилд. В сегодняшнем номере
Вашингтон Пост появилась нервозная статья неоконовского гуру Вильяма Кристола.
Кристол обвиняет Рамсфилда в том, что тот послал в Ирак недостаточное количество
войск и что эти войска не не экипированы должным образом (конечно, против автоматов
Калашникова и самодельных взрывчаток, всей посланной в Ирак американское военной
техники недостаточно!). Всегда на вид мягкий, интеллигентный и улыбчивый Кристол
в первом же абзаце своей статьи дает жесткую директиву Белому Дому:

«Президент Буш… решил пока что оставить своего Министра
Обороны на его посту, наверное, не желая ничего менять до того, как в Ираке
пройдут 13 января выборы. Но нет никакого сомнения в том, что Дон Рамсфилд —
это не тот Минист Обороны, которого Буш хочет иметь в течение своего второго
президентского срока».

(William Kristol. The Defense Secretary We Have. — Washington
Times, December 15, 2004, p. A33)

Список примечаний

1 Patrick Joseph Buchanan (родился в 1938 г.) Республиканец, известный
тележурналист и политический комментатор, в 2000 баллотировался в президенты
США от Партии Реформистов. Был «спичрайтером» у Ричарда Никсона и
Джералда Форда. Работал в Администрации Роналда Рэйгана. Часто печатается в
журнале «Американский Консерватор» (The American Conservative). Автор
несколько книг, в которых выражает свои политические и религиозные взгляды.

2 Patrick J. Buchanan. Whose War? A neoconservative clique seeks
to ensnare our country in a series of wars that are not in America’s interest.
— The American Conservative, March 24, 2003; Where the Right Went Wrong: How
Neoconservatives Subverted the Reagan Revolution and Hijacked the Bush Presidency,
— Thomas Dunne Books, 2004;

3 Leo Strauss (1899-1973).

4 Jeffrey Steinberg — Profile: Leo Strauss, Fascist Godfather
of the Neo-Cons — Executive Intelligence Review, March 21, 2003.

5Leo Strauss — On Tyranny: An Interpretation of Xenophon’s Hiero

6 Paul Dundes Wolfowitz (родился в 1943г). Заместитель Министра
Обороны США. Оказал сильное влияние на решение Буша оккупировать Ирак. См. Stephen
F. Hayes and D.A.H. Hirshey. 2005. The Brain: Paul Wolfowitz and the Making
of the Bush Doctrine, HarperCollins

7Abram N. Shulsky — Глава Комитета по Специальному Планированию.
Как и Волфовиц, оказал большое идеологическое влияние на Буша-Младшего и на
его решение начать войну в Ираке. При администрации Рейгана он был Помошником
Министра Обороны США, позже работал в РАНД вместе с Люисом Либби, который теперь
является главой Отдела Кадров Ричарда Чейни и прочится на место Кондолисы Райс.

8 John P. Walters — Глава Национального Комитета по борьбе с наркоманией
(Office of National Drug Control Policy) Белого Дома. Он также является президентом
могущественной организации Новое Гражданство (New Citizen Project), основной
целью которой является усиление роли религии в общественной жизни.

9 Leon R. Kass. Профессор политической философии Чикагского Университета,
видный член American Enterprise Institute, председатель Президентского Совета
по Биотехнике в администрации Буша.

10 Clarence Thomas (родился в 1948 г.), Верховный Судья США. Один
из самых консервативных Верховных Судей. Очень религиозный. Перешел из католичества
в епископалы. Известен право-радикальными интерпретациями Конституции.

11 John Ashcroft (Родился в 1942 г.), Генеральный Прокурор Верховного
Суда США. По занятии должности, распорядился частично прикрыть полуобнаженные
статуи Свободы и Справедливости в здании Верховного суда.

12 William «Bill» Kristol (родился в 1952 г.). Сын Ирвинга
Кристола (См. 13). Известный политический комментатор и автор аналитических
«колонок» в прессе. Ярый сторонник безаговорочной поддержки Соединенными
Штатами Израиля, необходимости широкого присутствия военных и дипломатических
сил США на Ближнем Востоке. Начиная с 1991 года он последовательно агитировал
правительство и общественность за вторжение в Ирак и отстранение Садама Хуссейна
от власти. Занимал важные посты в правительстве Рейгана и Буша-Старшего. Глава
организации «Проект Республиканского будущего» (Project for the Republican
Future), основанной в 1993 году и сформулирующей ряд ключевых положений политики
нынешней администрации Булого Дома.

13 Irving Kristol (родился в 1920 г), бывший троцкист, член Четвертого
Интернационала 1940 года, видный деятель еврейских и сионистских организаций,
ведущий сотрудник American Enterprise Institute for Public Policy Research,
бывший редактор журнала Commentary, глава Отдела Международной Политики журнала
The National Interest.

14 Philosophers and kings. A strange waltz involving George Bush,
ancient Greece and a dead German thinker, — Economist, Jun. 19, 2003

15 Max Shachtman (1904-1972). Известный американский теоретик
троцкизма. Был членом Компартии США. После того, как вышел из Компартии стал
лидером Рабочей Парии Социалистов (Socialist Workers Party), называющей себя
сталинистско-марксистско-ленинской партией, и редактором политического журнала
«Новый Интернационал» (New International)

В 1958 г. Партия Шахтмана слилась с Социалистической Партией (Socialist
Party). Программа «Великого Общества» Линдона Джонсона была отчасти
разработана под влиянием идей Шахтмана. В начале 70-х Социалистическая Партия
начала праветь и стала называться Социал-Демократами США (Social Democrats,
USA). После смерти Шахтмана в 1972 г. многие его последователи сделали политические
карьеры. Поддерживали одновременно про-тредюнионистские инициативы и экспансионистскую
политику. Сыграли большую роль в организации и финансировании Солидарности в
Польше. Разочарование в «миролюбивой» политике Джима Картера привело
многих шахтматинцев в круг, поддерживающий Роналда Рейгана.

16 Jeane Jordan Kirkpatrick (родилась в 1924 г). В молодости была
членом молодежного крыла Социалистической Партии Шахтмана. Училась марксизму
В Колумбийском Университете у Франца Ньюмана (Franz Neumann). В 70-е годы была
активным демократом. В 1985 году официально перешла в Республиканскую партию.
Была Послом ООН и Советником по Международной Политике в кабинете Рейгана. Сейчас
преподает в Джорджтауновском Университете. Член American Enterprise Institute.
В 1993 году основала неоконсервативную организацию Empower America.

17 Richard Norman Perle (родился в 1941 г.). Бывший Советник Министра
Обороны США (вышел в отставку в феврале 2004 г.), бывший советник Израильской
партии Ликуд (Likud), представитель «мыслящей элиты» неоконов, известный
в политических кругах как «Черный Принц» (The Prince of Darkness),
член American Enterprise Institute и the Project for the New American Century,
близкий друг Вольфовица, активно лобирует Израиль, был замешан в нескольких
скандалах, связанных с получением денег от Израиля, член Президиума Совета Jewish
Institute for National Security Affairs (JINSA), активно выступает в прессе,
на радио, телевидении и по университетам.

18 См. Сноску 13.

19 Norman Podhoretz. Бывший редактор журнала Commentary, видный
деятель Американского Еврейского Комитета (American Jewish Committee (AJC)),
основатель милитаристского антикоммунистического лобби, названного Чрезвычайным
Комитетом (Committee on the Present Danger), среди членов которых можно назвать
сенатора Джозефа Либермана, а также многих представителей могущественного Американо-Израильского
Общественнго Комитета (American-Israel Public Affairs Committee)

20 Great Society было серией социальных реформ, имеющих целью
«покончить с бедностью и расизмом»

21 Lyndon Baines Johnson (1908-1973). После убийства Президента
Джона Кеннеди занял его мест, поскольку был Вице-Президентом. Осуществлял ряд
социальных программ. Не был враждебен к Советскому Союзу достаточно, чтобы удовлетворить
бубущих неоконов. Этим, а также своими социальными программами, вызвал их враждебность.

22 New Left — Возникшее в начале 60-х студенческое движение, состоящее
из леваков, потрясенных разоблачениями культа Личности Сталина и вторжением
СССР в Венгрию и призывавших к преодолению общественных «отчуждения»
и «авторитаризма»

23 Irving Kristol. Reflections of a NeoConservative, Basic Books,
New York, 1983

24 Sun Myung Moon (родился в 1920 г). Очень противоречивая фигура.
Глава культа. Объявил себя воплощением Мессии. Сидел в тюрьме за налоговые махинации,
но благодаря своим влиятельным друзьям-республиканцам быстро вышел на свободу
и продолжал свою деятельность. С неоконами его объединяет стремление к утверждению
главенства религии в общественной жизни, а разъединяет убеждение в том, что
«евреи распяли Христа» и «должны покаяться».

25 The Turner Diaries — роман, написанный лидером группы «Национальное
Согласие» (National Alliance) Вильямом Пирсом (William Pierce) под псевдонимом
Эндрю Макдоналд (Andrew Macdonald). Автор призывает к уничтожению всех неевропейцев,
в первую очередь евреев и латиноамериканцев. В книге описывается война «патриотов»
с федеральным правительством и даются детальные рецепты этой войны. Эта была
настояльная книга Тима Маквэя, который подорвал здание федерального правительства
в Оклахоме.

26 Данные за 1996 год

27 Pat Robertson (родился в 1930 году). Телеевангелист, основатель
Христанской Коалиции (Christian Coalition), консервативной группы, включающей
в себя Христианских фундаметалистов и фундаменталистов, представляющих Евангелистов,
Пятидесятников, Римских Католиков и ряда главенствующих протестантских церквей.
Всего организация насчитывает 1,200,000 зарегистрированных членов. Робертсон
является владельцем телевизионногот концерна The Christian Broadcasting Network
(CBN) Inc., а также основателем и членом нескольких влиятельных неоконсервативных
организаций, в том числе Регентского Университета (Regent University). В 1992
г. Робертсон был назван журналом Ньюсвик в списке 100 самых значительных представителей
Америанской интеллектуальной элиты. В 2002 году Пат Робертсон был награжден
Израильским Орденом Дружбы Народов (The State of Israel Friendship Award).

28 Jerry Falwell (родился в 1933 г). Фундаментальный баптист,
пастор, телеевангелист, основатель организации «Моральное Большинство»
(Moral Majority), которая слилась с Христианской Коалицией (Christian Coalition,
см. 23). Активно выступает против возвращения Израилем незаконно захваченных
палестинских территорий освобождения незаконных поселений и за территориальное
расширение Израиля.

29 Hilton Sutton. Известен как трактователь библейских пророчеств.

30 http://www.pat-robertson.com/teaching/TeachingonIsraelTerritory.asp

31 См. 24

32 http://www.patrobertson.com/Teaching/TeachingonRoadMap.asp

33 Michael A. Ledeen. Эксперт в международной политике, оказавший
влияние на введение войск США в Ирак. Член American Enterprise Institute.

34 «Для достижения наиболее благородных целей настоящий лидер
может «вступить в обитель зла». Именно это ледянящее душу осознание
делает Макиавелли столь пугающим и притягивающим. Именно поэтому мы так тянемся
к нему…» — Michael A. Ledeen . — Machiavelli on Modern Leadership: Why
Machiavelli’s Iron Rules Are as Timely and Important Today as Five Centuries
Ago. (Truman Talley Books, St. Martin’s Griffin, N.Y. 1999.) стр.39

35 http://www.jnewswire.com/library/article.php?articleid=348
Свою «миссию свыше» Буш, разумеется, не ограничивает Израилем, но
распространяет ее на все человечество. «Бог вас любит, — сказал он 2 марта
2004 года во время публичного выступления в Калифорнии, — «и я люблю вас.
И вы можете расчитывать на нас обоих».

36 Anonymous — Imperial Hubris Why the West Is Losing the War
on Terror — Brassey’s, Inc 2004

37 Позже некоторые газеты, в частности The New York Times, принесли
читателю извинение за перепечатку непроверенных материалов или за ссылки на
них.

38 Colin L. Powell (родился в 1937 г.). Госсекретарь США. Герой
войны во Вьетнаме. Традиционный республиканец. Из-за трений с ближайшим окружением
Буша подал в отставку.

39 Позже в передаче «Meet the Press» на вопрос журналиста,
был ли отец против войны с Ираком, Буш ответил: «У меня есть более высокий
Отец и я действую по Его воле».

40 Toward a Neo-Reaganite Foreign Policy by William Kristol and
Robert Kagan, — Foreign Affairs, July/August 1996

41 Richard Bruce Cheney ( родился в 1941 г.). Вице-Президент США.
Политик и бизнесмен член неоконсервативной организации American Enterprise Institute

42 Irving Kristol The Neoconservative Persuasion — The Weekly
Standard, August 25, 2003.

43 Бьюкенен задает вопрос: «Где в Конституции сказано, что
мы должны расправляться с диктаторскими режимами?» — Patrick J. Buchanan.
No End to War. The Frum-Perle Prescription Would Ensnare America in Endless
Conflict. — American Conservative March 1, 2004

44 James Patrick Moran Jr. (родился в 1945 г.) Демократ, член
Палаты Представителей.

45 См. Например угрожающую статью Nolan Finley — Democrats must
deal with their anti-Semite or risk losing votes. — The Detroit News, Sunday,
March 16, 2003. Или вот такой сайт «Патриоты за Буша»: http://www.patriotsforbush.com/archives/000323.html.

46 Anthony Zinni (родился в 1947 г.) Генерал Морской Пехоты, бывший
Официальный Полномочный по переговорам с Израилем и Палестинским Представительством.

47 Mike Wallace (родился в 1918 г.) Выдающийся тележурналист,
один из ведущих популярной программы «60 минут». Ненавидим неоконами
за критику политики Израиля в отношении палестинцев.

48 Richard Cohen. Талантливый и остроумный журналист, регулярно
печатающийся в газете Вашингтон Пост. Неизлечимо болен. Взгляды очень противоречивые,
но когда Коэн чувсвует, что он в чем-то ошибается, он не боится публично признать
свою ошибку. Так он извинился перед читателями за то, что поддержал войну в
Ираке и агитировал за нее. Несколько раз выступал с критикой Израиля.

Приложение

1. Некоторые влиятельные неоконы

Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz) См. сноску 6 и текст. Был соавтором
знаменитого Проекта «Руководство по Оборонной Стратегии» (Defense
Planning Guidance)1992 года, в котором развивалась идея привентивных ударов
против стран, подозреваемых в разработке оружия массового уничтожения. После
11 Сентября 2001 года ему удалось претворить в жизнь свои идеи.

Дик Чейни (Dick Cheney) См. Сноску 39. Давний друг Вульфовица.
Сильно замешан в финансовом скандал с компанией Halliburton. Вместе с Вульфовицем
был соавтором «Руководства по Оборонной Стратегии» (Defense Planning
Guidance). Одна из дочерей Чейни открытая лесбиянка, что как неокона ставит
его в неловкое положение.

Доналд Рамсфилд (Donald Henry Rumsfeld, родился в 1932 г.). Министр
Обороны США. Один из основателей «Проекта Нового Века Америки» (Project
for the New American Century), 2000 года, в котором оттачивалась идея вторжения
в Ирак.

Люис Либби (I. Lewis «Scooter» Libby, Jr., родился в
1950 г.). Глава Отдела Кадров офиса Вице-Президента Дика Чейни и его Помошник
по Национальной Безопасности.

Дуглас Фиет (Douglas Feith). При Рейгане был уволен с должности
помошника заместителя Министра Обороны по Национальной Безопасности. Ныне является
Заместитель Министра Обороны. Видный сионист, горячий сторонник развития тесных
контактов между США и Израилем, член правления Еврейского Института Национальной
Безопасности (Jewish Institute for National Security Affairs). Активно поддерживает
Израильскую партию Ликуд (Likud ). В 1997 г. Он и его отец торжественно чествовались
на церемонии по случаю столетнего юбилея Американской Сионистской организации
(Zionist Organization of America (ZOA) ) за их «служение Израилю и еврейскому
народу».

Ларри Франклин (Larry Franklin). Полковник Военно-Воздушных Сил
США. Работал аналитиком у Вольфовица и Дугласа Феита. В августе 2004 года был
обвинен в военном шпионаже в пользу Израиля. И он сам, и его начальство, и Израиль
отрицают эти обвинения. В настоящее время находится под следствием.

Дэвид Фрум (David Frum, родился в 1960 г.). Журналист, политолог,
бывший «спичрайтер» Буша-Младшего, автор ряда про-бушевских и про-неоконсервативных
книг: An End to Evil: How to Win the War on Terro,- 2003r; The Right Man: The
Surprise Presidency of George W. Bush, 2003; What’s Right : The New Conservative
Majority and the Remaking of America, 1997

Дэвид Хорвиц (David Horowitz, родился в 1937 г.). Известный еврейский
активист, в молодости был видным деятелем «Новой Левой», сталинистом,
но после речи Хрущева в 1956 году на ХХ Съезде КПСС, порвал с «Новой Левой»
и стал активным марксистом. Работал в Фонде Мира Бертрана Расселла (Bertrand
Russell Peace Foundation). Автор многих книг о марксистской интерпретации истории.
Помогал Черным Пантерам, но после убийства его друга Бетти Ван Паттер, в котором
подозревались Черные Пантеры, порвал с ними. Резко «переместился вправо»,
о чем манифистировал в своей нашумевшей в 1979 году статье «Кардинальное
Разочарование» ( A Radical’s Disenchantment», The Nation, December
8, 1979). Редактор Front Page Magazine

Джоан Киркпатрик. См. сноску 17 и текст статьи.

Ирвинг Кристол См. сноску 12 и текст

Вилльям («Бил») Кристол См. сноску 29 и текст

Ричард Перл (Richard Perle). См. сноску 18 и текст. Был соавтором
написанного в 1996 году для Премьер-Министра Израиля Бенджамина Натанияху (Benjamin
Netanyahu) Меморандума «Новая Тактика: Новая Стратегия по Безопасности
Региона» (A Clean Break: A New Strategy for Securing the Realm). В этом
Меморандуме, в частности разрабатывалась «стратегия «творческого разрушения»
(creative destruction strategy) на Ближнем Востоке, начиная с Ирака».

Майкл Лидин (Michael A. Ledeen) См. Сноску 30 и 31 и текст. В
2002 году в обращении к Еврейскому Институту Национальной Безопасности (Jewish
Institute for National Security Affairs) Лидин сказал: «Эпоха дипломатии
закончилась. Наступило время свободного Ирана, свободной Сирии и Свободного
Лебанона». Ирак был не перечислен, поскольку его уже «освободили».

Элиот Абрамс (Elliott Abrams, родился в 1948 г.). Член Администрации
Буша, Директор Отдела Совета Национальной Безопасности по Ближнему Востоку и
Северной Африке (National Security Council for Near East and North African Affairs).
Был сильно замешан в скандал «Иран-Контра», признал себя виновным
в утаивании информации перед Конгрессом. Женат на дочери Нормана Подгореца (Norman
Podhoretz). В 1997 году опубликовал книгу Faith or Fear, в которой предупреждал
американских евреев, в том что ассимиляция грозит потерей их этнической идентичности.

Макс Бут (Max Boot). Милитаристски ориентированный мыслитель,
известный пропагандист военных вторжений, автор статей в The Los Angeles Times,
The Wall Street Journal, Christian Science Monitor. Автор недавней книги «Жестокие
войны за мир: маленькие войны и подъем американского могущества» (The Savage
Wars of Peace: Small Wars and the Rise of American Power» (2002) ).

Роберт Каган (Robert Kagan). Начальник отдела Госдепартамента.
Один из учредителей Project for the New American Century (PNAC). Член Совета
по международным Связям (Council on Foreign Relations). Его жена является Советником
по Национальной Безопасности Дика Чейни. Автор книги . «Рай и Могущество:
Америка и Европа в Новом Мировом Устройстве». (Of Paradies and Power: America
and Europe in the New World Order).

Томас Доннелли (Thomas Donnelly). Член American Enterprise Institute
(PNAC). Ведущий автор коллективной монографии Rebuilding America’s Defenses:
Strategy, Forces and Resources for a New Century , опубликованной PNAC в сентябре
2000.

Карл Ров (Karl Christian Rove , родился в 1950 г.), Старший Советник
Президента Буша, называемый президентом «гениальным мальчиком», влиятельный
политический стратег Белого Дома, в политических гругах считается «макевилианцем».
Известен несдержанностью и любовью к ненормативной лексике — из его недавних
высказываний: «We will fuck him like he’s never been fucked before.»
Бывший посол США Джозеф Вилсон (Joseph C. Wilson), который написал книгу о том,
как правительство подтасовывало факты о покупке Ираном ядерного оружия у Нигерии,
считает, что это именно Ров «помог» закончить карьеру его жены в ЦРУ,
назвав ее имя и род занятий репортеру.

Джордж Буш (George Walker Bush, родился в 1946 г.). Президент
США. Стране известнен своими нелепыми и безграмотными высказываниями, получившими
называние «бушизмов» и расходящимися на интернете. Одно из моих любимейших
высказываний Буша: «Я не могу представить, чтобы человек вроде Усамы Бин
Ладана мог оценить радость Хануки». Не имея твердых политических убеждений
или знаний в какой бы то ни было области, находится под влиянием неоконсерваторов
в уверенности, что его действиями «руководит Бог». Согласно ряду биографических
панегириков, а также своим собственным признаниям, каждый день молится и спрашивает
у Бога совета: «Молитва поддерживает меня потому что я молюсь каждый день.
Я молюсь, и это меня ведет, и это мне дает мудрость и силу» (официальный
сайт Джорджа Буша — www.georgewbush.com)

2. Некоторые влиятельные неоконсервативные организации и органы
массовой информации

American Enterprise Institute. Основан в 1943 году для поддержания
«демократических правительств, частного предпринимательства, жизненно-важных
политических и культурных социальных институтов, действенной международной политики
и национальной обороны». Примерно с начала 80-х годов стал оплотом неоконсерватизма.

Bradley Foundation. Богатейшая неоконсервативная организация,
один из основных центров оттачивания и распространения неоконсервативных идей.

Журнал Commentary. Влиятельный неоконсервативный журнал

Heritage Foundation. Организация, считающаяся самой влиятельной
цитаделью неоконсервативной политологии. В 80-х и начале 90-х годов ХХ века
эта организация широко проповедовала «Доктрину Рейгана»

Jamestown Institute. Неоконсервативная организация, создавшая
Американский Комитет по Достижению Мира в Чечне (American Committee for Peace
in Chechnya (ACPC)).

Editing John M. Olin Foundation. Эта организация в 2001 году выдала
$20,482,961 на нужды ряда неоконсервативных социальных институтов.

Policy Review. Один из ведущих неоконсервативных журналов, основанных
Heritage Foundation и являющейся рупором идей этой организации.

Project for the New American Century (PNAC). Эта организация возникла
в 1997 году. Официальная цель — «Установление глобального лидерства Америки
во всем мире», включая лидерство в вооружениях, экономике, космосе и «кибернетическом
пространстве» (cyberspace). Глава организации — Виллиям (Бил) Кристол,
редактор журнала Weekly Standard. В числе членов организации — Доналд Рамсфилд,
Пол Волфовиц. Джэп Буш (брат нынешнего президента, губернатор Флориды), Ричард
Перл, Дик Чейни, Люис Либби, Вильям Бэннет.

Smith-Richardson Foundation. Богатейший неоконсервативный фонд,
оказавшийся замешанным в скандал «Иран-Контра» и вышедший сухим из
воды.

The Weekly Standard. Неоконсервативный журнал, существующий с
1995 года. Владелец Rupert Murdoch’s News Corporation. Главные редакторы Вильям
( Бил) Кристол и Фрэд Барнс. Офис Дика Чейни получает 30 копий журнала в месяц
для распространения среди сотрудников президентского Кабинета.

The Washington Times. См. сноску 21. Стиль этой газеты очень напоминает
«Журналистику в Теннесси» Марка Твена. Человек, читающий Вашингтон
Таймс, уверен, что в Ираке нашли оружие массового уничтожения и что это Садам
устроил 11 сентября, а также в том, что фразу «Быть или не быть» произнес
Томас Джефферсон. Оригинал этого материала опубликован на «Правая.ру».

НОВЫЙ РИМ В НОВОМ МИРЕ: К ВОПРОСУ О РОЛИ США В КОНСТРУИРОВАНИИ НОВОГО МИРОПОРЯДКА | Ивонина

1. Global Leadership. N.Y., 2004. 256 p.

2. Brzezinski, Zbigniew; Scowcroft, Brent; Ignatius, David. America and the World: Conversations on the Future of American Foreign Policy. N.Y.: Basic Books, 2008. 304 p.

3. Chace, James. Avoiding Empire // The National Interest, No. 69, Fall 2002, pp. 19-25.

4. Drezner, Daniel. The New “New World Order” // Foreign Affairs, Vol. 86, No.2, March-April 2007, pp. 34-46.

5. Glennon, Michael J. Why the Security Council Failed? // Foreign Affair, May-June 2003.

6. Hassner, Pierre. Defi nitions, Doctrines and Divergences // The National Interest, Fall 2002, pp. 30-34.

7. Hendrickson, David C. Toward Universal Empire. The Dangerous Quest for Absolute Security // The World Policy Journal, Vol. 19, No.3, Fall 2002, pp. 9-36.

8. Ikenberry, John. America’s Imperial Ambition // Foreign Affairs, Vol. 81, No. 5, September-October 2002.

9. Krauthammer, Charles. The Unipolar Moment Revisited // National Interest, Winter 2003, pp. 5-17.

10. Kupchan, Charles A. Misreading September 11th // The National Interest, Fall 2002, pp. 26-29.

11. Nye, Joseph. U.S.Power and Strategy after Iraq // Foreign Affairs, Vol. 82, No. 4, July-August 2003.

12. Slaughter, Anne-Marie. Security, Solidarity and Sovereignty: The Grand Themes of UN Reform // American Journal of International Law, Vol. 99, July 2005, pp. 619-631.

13. Кейган Р. О рае и силе: Америка и Европа в новом мировом порядке. – М.:РОССПЭН, 2004. 160 c.

14. Кеннеди П. Взлет и падение великих держав. М., 2000.

15. Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? К дипломатии ХХI века. М., 2002. 352 с.

16. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М.: Изд-во АСТ, 2004.

17. Хобсбаум Э. Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914-1991). М.: Издательство Независимая Газета, 2004. 632 с.

МЕРИТОКРАТИЯ — информация на портале Энциклопедия Всемирная история

Фор­ма прав­ле­ния, в ос­но­ву ко­то­рой по­ло­жен прин­цип ин­ди­ви­ду­аль­ной за­слу­ги.

При та­кой фор­ме вла­сти к управ­ле­нию об­ще­ст­вом при­хо­дят наи­бо­лее дос­той­ные, ком­пе­тент­ные, та­лант­ли­вые лю­ди из разл. со­ци­аль­ных сло­ёв. Тер­мин вве­дён англ. со­цио­ло­гом М. Ян­гом в кн. «Воз­вы­ше­ние ме­ри­то­кра­тии, 1870–2033» («The rise of the me­ritocracy, 1870–2033», 1958; рус. пер. в кн.: «Уто­пия и уто­пи­че­ское мыш­ле­ние», 1991), ко­то­рый ви­дел на­зна­че­ние М. в ин­тел­лек­туа­ли­за­ции об­ществ. жиз­ни за счёт улуч­ше­ния сис­те­мы об­ра­зо­ва­ния и фор­ми­ро­ва­ния выс­ше­го клас­са из об­ра­зо­ван­ных и ода­рён­ных лич­но­стей. В кон­цеп­ции Ян­га и боль­шин­ст­ва его по­сле­до­ва­те­лей М. пред­ста­ёт как со­ци­аль­ная уто­пия (не все­гда по­зи­тив­ная).

В ос­но­ве идеи М. ле­жит клас­сич. прин­цип ли­бе­ра­лиз­ма – ра­вен­ст­во воз­мож­но­стей. В раз­ви­той Д. Бел­лом и др. тео­рии по­стин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва дви­жу­щей си­лой его счи­та­ют­ся ин­тел­лек­туа­лы, учё­ные-спе­циа­ли­сты, про­фес­сио­на­лы, ко­то­рые долж­ны вы­тес­нить бю­ро­кра­тию как пра­вя­щую со­ци­аль­ную стра­ту. В про­ти­во­по­лож­ность преж­ним ти­пам об­ществ, где со­ци­аль­ная стра­ти­фи­ка­ция строи­лась на ос­но­ве «прин­ци­па при­пи­сы­ва­ния» – об­ла­да­ния вла­стью в ре­зуль­та­те про­ис­хо­ж­де­ния, на­сле­до­ва­ния, на­зна­че­ния на долж­ность, в по­ст­ин­ду­ст­ри­аль­ном об­ще­ст­ве дей­ст­ву­ет прин­цип «дос­ти­же­ния» – об­ла­да­ние вла­стью бла­го­да­ря лич­ным дос­то­ин­ст­вам, вы­со­ко­му уров­ню об­ра­зо­ва­ния и ком­пе­тен­ции. Ме­ри­то­кра­тич. фор­му прав­ле­ния под­дер­жи­ва­ли мн. пред­ста­ви­те­ли не­о­кон­сер­ва­тиз­ма (З. Бже­зин­ский и др.). Кон­цеп­ция М. под­вер­га­лась кри­ти­ке за от­сут­ст­вие кри­те­ри­ев и ме­то­ди­ки от­бо­ра лю­дей, дос­той­ных пред­став­лять выс­ший класс об­ще­ст­ва. Пе­ре­ро­ж­де­ние М. в эли­тар­ную фор­му прав­ле­ния мо­жет при­вес­ти к воз­ник­но­ве­нию но­во­го со­ци­аль­но­го не­ра­вен­ст­ва в об­ще­ст­ве. Амер. со­ци­аль­ный пси­хо­лог Р. Херн­стейн в ра­бо­те «IQ в ме­ри­то­кра­тии» («IQ in the merito­cracy», 1973) по­ка­зал со­ци­аль­ную опас­ность раз­де­ле­ния лю­дей на ос­но­ва­нии ко­эф­фи­ци­ен­та ин­тел­лек­та (IQ). Франц. ма­те­ма­тик А. Гро­тен­дик под­твер­дил этот вы­вод на при­ме­ре эво­лю­ции эли­тар­ной груп­пы ма­те­ма­ти­ков, при­вед­шей к раз­де­ле­нию и жё­ст­ко­му гос­под­ству од­ной час­ти груп­пы над дру­гой.

Автор статьи: В. Н. Фо­ми­на.

© Большая Российская Энциклопедия (БРЭ)

• Гро­тен­дик А. Уро­жаи и по­се­вы. Раз­мыш­ле­ния о про­шлом ма­те­ма­ти­ка. Ижевск, 1999
• Белл Д. Гря­ду­щее по­стин­ду­ст­ри­аль­ное об­ще­ст­во. М., 2004

Неоконсерватизм — Энциклопедия Нового Света

Неоконсерватизм — это политическая философия, возникшая в Соединенных Штатах в результате отказа от социального либерализма, морального релятивизма и контркультуры новых левых в 1960-х годах.Это повлияло на президентские администрации Рональда Рейгана и Джорджа Буша, что стало отражением перестройки в американской политике и перехода некоторых либералов на правую сторону политического спектра; отсюда и термин, относящийся к этим «новым» консерваторам. ^[1] Неоконсерватизм подчеркивает внешнюю политику как высшую ответственность правительства, утверждая, что роль Америки как единственной сверхдержавы в мире необходима для установления и поддержания глобального порядка. ^[2]

Термин неоконсерватор первоначально использовался как критика либералов, которые «переместились вправо». ^{[3] [4]}

Майкл Харрингтон, демократический социалист, придумал использование неоконсерватора в статье журнала Dissent , посвященной политике социального обеспечения, за 1973 год. ^[5] По словам либерального редактора Э. Дж. Дионна, зарождающиеся неоконсерваторы руководствовались «представлением о том, что либерализм» потерпел неудачу, и «больше не знали, о чем говорим. ^[1]

Первым крупным неоконсерватором, принявшим этот термин, был Ирвинг Кристол в своей статье 1979 года «Признания истинного, самопровозглашенного« неоконсерватора »». 1950-е годы, когда он стал соучредителем и редактором журнала Encounter . ^[6] . Другим источником был Норман Подгорец, редактор журнала Commentary с 1960 по 1995 год. К 1982 году Подгорец называл себя неоконсерватором в журнале New Статья в журнале York Times Magazine , озаглавленная «Неоконсерваторы обеспокоены внешней политикой Рейгана». ^{[7] [8]}

Известными неоконсервативными периодическими изданиями являются Комментарий и The Weekly Standard . Неоконсерваторы связаны с внешнеполитическими инициативами таких аналитических центров, как Американский институт предпринимательства (AEI), Проект нового американского века (PNAC) и Еврейский институт по делам национальной безопасности (JINSA).

Неоконсерваторы преобладали в решении президента Джорджа Буша вторгнуться в Ирак в 2003 году.Поскольку непопулярная война в Ираке длилась пять лет, многие наблюдатели пришли к выводу, что предположения неоконсерваторов о предполагаемых благоприятных результатах американского вторжения в ближневосточном регионе были вопиюще ошибочными.

История и происхождение

Левое прошлое неоконсерваторов

Автор Майкл Линд утверждает, что «организация, а также идеология неоконсервативного движения имеют леволиберальное происхождение». ^[9] Он проводит черту от левоцентристского антикоммунистического Конгресса за свободу культуры, основанного в 1950 году, до Комитета по текущей опасности (1950–1953, затем вновь основанный в 1976 году) и до Проекта за New American Century (1997), и добавляет, что «европейские социал-демократические модели вдохновили квинтэссенцию неоконсервативного института — Национальный фонд демократии» (основан в 1983 году).