Posted in Разное

Какого человека можно назвать нравственным: Мини-сочинение «Какого человека я считаю нравственным» Юшка Платонов

Содержание

Какого Человека Можно Назвать Нравственным Итоговое Сочинение – Telegraph


🛑 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Какого Человека Можно Назвать Нравственным Итоговое Сочинение

Написать сочинение-рассуждение на тему «Какого человека можно назвать нравственным?»

Сд пожалуйста печатайте здесь
Пожалуйста:)

Напиши в тетради тезесный план произведения

Спишите, заменяя цифры словами, укажите падеж порядковых числительных.
1.Олимпийские игры проводятся с конца 19 века. 2. На 22 Олимпийских играх в Мос
…

кве в 1980 году было установлено 36 мировых рекордов. 3. 12 апреля 1961 года вокруг Земли совршил полет Юрий Гагарин. 4. 4 октября 1975 года запущен первый в мире искусственный спутник Земли.
Пж срочно

Заполните «Двухчастный дневник». В левой части дневника запишите 2-3
небольшие цитаты из поэмы «Земля, поклонись Человеку!», которые про
извели на вас
…

наибольшее впечатление. В правой графе вы должны объяс
нить, почему записали именно эти цитаты.
Комментарий
Цитата (фраза, слово)​

. Глаголы в изъявительном наклонении обозначают действия, которые: 1) происходят при определённом условии2) происходят на самом деле3) кто-то просит в
…

ыполнить​

найти 3 предложение с разносклоняемыми словами из рассказа «бежин луг»​

Введение: Тема природы в произведениях поэтов и писателей.Основная часть: 1) Лето в произведениях К.Д. Ушинского 2) Осень в п
…

роизведениях Ф.И.Тютчева 3) Красота зимы в произведениях Ф.И. Тютчева и С.Есенина.Заключение: Красота природы в произведениях поэтов и писателей​

Как нужно выбирать будущую профессию?составьте памятку «важно при выборе провесси»
Моя профессия: интересы, способности, предпочитания,знания о профе
…

ссиях, мнение учителей, мнение Друзей, мнение семьи
Срооооочнооооо пожалуйста
ДАЮ 30 балов

напишите в тетради тезесный план произведения из 10 пунктов . определение- жанр,тему,идею, ппроизведения пожалуйста помогите срочно 🙁

Общие вопросы Правила Как получить баллы? Реклама Политика конфиденциальности Responsible disclosure program

Этот сайт использует cookies Политика Cookies . Вы можете указать условия хранения и доступ к cookies в своем браузере.

Написать сочинение -рассуждение на тему » Какого человека …»
Сочинение 9.3. Как характеризуют человека его нравственные …
Написать мини- сочинение » какого человека можно назвать …»
Сочинение с планом на тему « Нравственный человек для меня»…
Написать мини- сочинение » Какого человека можно назвать …»
Красавица И Чудовище Сочинение По Сказке
Фитнес Залог Красоты И Здоровья Реферат
Шрифт Для Курсовой Работы По Госту 2021
Объем Реферата
Сочинение На Тему Дружба 9.3

Какого человека можно назвать человеком чести?

Пример сочинения по направлению «Честь и бесчестие».

Моя честь – это моя жизнь;
Обе растут из одного корня.
Отнимите у меня честь-
И моей жизни придет конец.
У. Шекспир

Что такое честь? Для меня честь-это внутреннее нравственное достоинство, чистая душа и совесть, честность и доблесть. Я считаю, что каждый человек рождается с честью, но не каждый может ее сохранить. Честь — тяжелая ноша для ее обладателя, но человека, который смог пронести ее через все препятствия, можно с полной уверенностью назвать благородным и порядочным. Так какого же человека можно назвать человеком чести?

Я считаю, что человека, не оставившего близкого в трудную минуту, можно с полной уверенностью назвать человеком, живущим по чести, по совести, ведь только человек с высокими моральными принципами сможет пойти на такой поступок. В рассказе Б.Екимова «Ночь исцеления» бабушка Дуня разговаривала ночью, во сне вновь переживая ужасы войны. Родственники, живущие в городе, стали реже приезжать к ней, и только юный внук Гриша не оставил бабу Дуню один на один со своей бедой. Мальчик изо всех сил старался поддержать еѐ, разговаривал с ней, успокаивал, пытаясь помочь пережить тяжелую психологическую травму. «Вот ваши карточки, в синем платочке, возьмите…», — ласково, с любовью говорил мальчик, глядя на бегущие из глаз слезы.

Данное произведение является примером того, что иногда дети чувствуют боль родного человека острее, чем взрослые. Я уверен, что если уже в детстве человек способен на такие сильные поступки, то он обязательно вырастет достойным членом общества, настоящим человеком, живущим по законам чести.

Человеческая жизнь порою бывает непредсказуема, но человек чести в любой ситуации думает о других людях. В произведении В. Закруткина «Матерь человеческая» Мария, потерявшая всю семью, несмотря на нездоровье, слабость, холод, голод и нищету, собирает урожай с колхозных полей, чтобы перезимовать с односельчанами, если те вернуться на родину из немецкого плена. Мария сумела сохранить теплящуюся внутри нее крохотную жизнь и даже приняла семерых ребятишек из блокадного Ленинграда, которых она полюбила и воспитывала как родных. Человека, который находится в сложной жизненной ситуации и не теряет способность помогать другим людям, можно с полной уверенностью назвать человеком чести. Такой мне видится героиня этой замечательной повести Виталия Закруткина.

Весь жизненный путь человека — это выбор. Нравственный выбор между добром и злом, честью и бесчестием. И только от самого человека и от того пути, который он выбрал сегодня, зависит вся его дальнейшая судьба, и выбор честного жизненного пути – это очень сильный выбор сформировавшейся личности.

Нравственный идеал Пушкина Маша Миронова (сочинение по теме)

Принято считать, что Маша Миронова – нравственный идеал Пушкина. Героиня отличается своими качествами, она является воплощением русского женского характера, основанного на смелости и храбрости.

Отношение к любви

Маша Миронова схожа с другими героинями произведений А. С. Пушкина: Татьяной Лариной, Марией Троекуровой. Всех их объединяет взгляды на любовь и на брак. Для Маши Мироновой брак – это сочетание двух любящих сердец. Поэтому она отказывается выходить замуж за Швабрина. Героиня считает, что брак должен быть основан на чувствах.

Девушка любит Петра Гринева, однако не может связать свою жизнь с ним без благословения его родителей. Так как Петр первоначально не получил это благословение, Маша Миронова не предпринимает попыток пойти против решения родителей Гринева. Это говорит о том, что для героини важны народные традиции и законы.

Мария Миронова искренне любила Петра Гринева. После его дуэли со Швабриным, она ухаживала за ним и всячески его поддерживала.

Маша Миронова не бросила любимого человека в трудный для него момент. Когда Петра арестовали, она вступилась за него, а также отправилась добиваться его амнистии.

Решимость

Мария – смелая девушка. Ее судьба была по-настоящему тяжела и несправедлива к ней, однако Маша Миронова никогда не сдается и проходит все испытания, которые ей подготовила жизнь. Ради любви и ради своего счастья девушка готова в одиночку отправиться в Петербург, чтобы добиться освобождения Петра Гринева. Не зная, что она разговаривает с императрицей, Маше удалось настолько искренне рассказать историю своей жизни, что Екатерина II способствует освобождению Гринева. При этом она говорит, что находится в долгу перед дочерью коменданта крепости, который погиб в борьбе с самозванцем.

Сильный характер

А. С. Пушкин наделяет Машу Миронову лучшими чертами. Она является воплощением женского идеала. Сила, смелость и храбрость, доброта и милосердие, скромность, но в то же время решительность – все это характерно для героини А. С. Пушкина. Именно эти нравственные качества помогают девушке преодолевать все жизненные испытания. Несмотря на тяжелую судьбу, Маша Миронова самостоятельно смогла обрести счастье. Образ Марии выделяется в повести «Капитанская дочка», на что указывает само название произведения.

Данная статья, которая поможет написать сочинение «Почему Маша Миронова – нравственный идеал Пушкина?», рассмотрит женский образ в повести «Капитанская дочка», который отличается своими моральными качествами, основанными на любви, силе и решимости.

Посмотрите, что еще у нас есть:

Тест по произведению

Доска почёта

Чтобы попасть сюда — пройдите тест.

  • Илья Колчанов

    17/17

  • Анастасия Рей

    16/17

  • Татарина Татьяна

    16/16

  • Мурза Кошандравич

    15/16

  • Каролина Мащенко

    15/16

  • Диана Зайцева

    4/16

  • Паша Белокашин

    13/16

  • Дмитрий Рязанов

    10/16

  • Тимур Заббаров

    13/16

  • Ксения Евстифеева

    14/16

Какого человека можно назвать героем — аргументы для итогового сочинения

Тезисы

  1. Герой — это человек, который может пожертвовать своими интересами ради достижения благой цели.
  2. Героя определяет великий поступок, направленный на спасение людей или в помощь человеку.
  3. Настоящий герой — это тот, кто совершает подвиги, не требуя наград и званий.
  4. Человека можно назвать героем только в том случае, если он стремится сделать мир лучше и посвящает этому делу всего себя.
  5. Герой — это смелый и самоотверженный человек, который всегда идет на абордаж своей цели, но при этом готов платить за успех только своей жизнью.
  6. Герои — это не гладиаторы на поле битвы. Они живут среди нас и каждый день проявляют героические черты, превозмогая боль или помогая другим людям, воспитывая детей в одиночку или работая во благо семьи. Каждый человек, который совершает благие дела без требования признания и похвал, может быть назван героем.
  7. Меру героизма определяет не только смелость поступка, но и его общественная значимость. Герои вносят большой вклад в жизнь людей и спасают мир от надвигающихся катастроф.
  8. Герой — это выдающаяся личность, проявившая свой потенциал в истории и запечатлевшаяся в памяти людей.
  9. Герой — это человек, способный пренебречь собой ради наивысшей цели, значимой для человечества.
  10. Героя всегда можно узнать по тому, как скромно он ведет себя после совершения значимого поступка. Он не кичится подвигом, а считает его своим нравственным долгом.

Аргументы

М.А. Шолохов, «Судьба человека». Героем мы называем того человека, который жертвует своими интересами во благо общества и даже человечества. Такую личность описал Михаил Шолохов в рассказе «Судьба человека». Андрей Соколов был совершенно обычным советским шофером. У него не было военного прошлого и даже склонности в борьбе. Он вел тихую жизнь примерного семьянина. Но грянула война, и ему, как и тысячам других мужчин, пришлось делать выбор между собой и Родиной. Андрей пошел на фронт добровольцем. Он честно защищал Отечество, но в состоянии контузии попал в плен. Там и потребовался весь его героизм. Чтобы предотвратить казнь коммунистов и командиров, захваченных врагом, Соколов сам убил предателя и доносчика. Решиться на это было нелегко, Андрей никогда не был агрессивным человеком. Однако ради спасения остальных он рискнул собой. Не уступил он судьбе и тогда, когда отказался выпить за победу вражеского государства. Он предпочел смерть позору, и его сила духа поразила даже опытных палачей.

Поведение Соколова — это наглядная иллюстрация того, что значит быть героем. Он никогда не кичился своими подвигами, но всегда жертвовал собой ради того, чтобы помочь другим и защитить свои идеалы.

М. Горький, «Старуха Изергиль». Настоящий герой — это тот, кто берет за себя ответственность за других людей и ведет их к свету. Лидеры всегда были признаны народом самыми значимыми для общества личностями, и не зря, ведь им приходится отринуть все личное ради общего. Такой пример мы находим на страницах рассказа «Старуха Изергиль». Когда скитальцы отчаялись найти выход из леса, Данко взял на себя поиск просвета в густой чаще. Он возглавил поход и воодушевил людей бороться за выживание. Это только кажется, что быть главным — это приятно. На деле Данко не получил за свою смелость и решительность даже благодарности. В минуты нового приступа отчаяния все стали винить его в свершившемся провале. И тогда Данко вырвал сердце из груди и повел всех тех, кто его ругал и ненавидел, к свободе и счастью.

Племя покинуло лес, нашло место для нового города, но его герой навеки покинул спасенный мир. И погибал он с улыбкой на устах, потому что радовался тому, что смог помочь людям. Такова природа настоящего героя: он счастлив посвятить всего себя обществу, которое в нем нуждается.

А.С. Пушкин, «Капитанская дочка». Настоящий герой — это тот, кто способен на смелые, решительные и великодушные поступки. Его отвагу подкрепляет моральный авторитет, который освещает каждый подвиг общественным значением. Таким предстал перед читателем герой романа «Капитанская дочка». В самом начале Петр Гринев был всего лишь инфантильным подростком из богатой семьи, который сорил деньгами и кричал на слугу. Но в Белогорской крепости он возмужал и научился претворять связанные заветы отца в жизнь. Гринев берег честь смолоду, но для него честью была принципиальность, а не высокая оценка себя любимого. Поэтому он рисковал собой, чтобы восстановить доброе имя Марьи Мироновой и наказать ее обидчика. Петр не жалел себя и тогда, когда бунтовщики осадили крепость.

Он предпочел предательству казнь, и лишь прихоть Пугачева спасла его от расправы за убеждения. Но даже страх вновь встретить своих мучителей не остановил Петра, когда он отправился в одиночку вызволять Марью из плена. Казалось бы, эти бои и риски должны были ожесточить сердце юноши. Но он все же смог простить своих врагов, когда пришло время встретиться с ними. Он не отомстил Швабрину, не таил зла на Пугачева. А все потому, что настоящий герой не только смел и решителен но и по-настоящему добр. Лишь благородство толкает его на подвиги во имя спасения других людей.

А.Т. Твардовский, «Василий Теркин». Наша страна никогда не забудет героев, которые спасли ее будущее от коричневой чумы. Наши доблестные предки заслуживают вечной памяти и признания. Но сами они так вовсе не считали. Они боролись за Родину без ожидания наград и почестей. Для них это было делом чести, моральным долгом. Ментальность героя-освободителя описал А.Т. Твардовский в поэме «Василий Теркин». Василий был простым деревенским парнем, никогда не воевал и даже не стремился к этому. Но на его землю пришли захватчики, и он надел солдатскую шинель. Быстро обучился он фронтовой жизни. И в каждой главе читатель видит, как бравый воин совершает подвиг за подвигом: переплывает ледяную реку, чтобы принести донесение вовремя, попадает из ружья в самолет и сбивает его, утешает товарищей песней и одолевает саму смерть. Но при этом Василий не требует наград и медалей. Он искренно и бескорыстно жаждет освобождения родной земли. Он видит свое предназначение в том, чтобы помогать ей избавиться от оккупации. За скромность и доблесть, за высокие идеалы и бескорыстие, за общественную значимость его действий, мы можем назвать Василия Теркина настоящим героем.

Н.В. Гоголь, «Тарас Бульба». Есть такое понятие, как «народный герой». Это человек, который рискует собой, защищая общие этнические интересы. Такого персонажа мы можем найти в повести «Тарас Бульба». Тарас всю жизнь положил на то, чтобы бороться с врагами казаков. Все свое время он посвящал ратным походам. Даже семья для него значила очень мало по сравнению с тем, что значило для него боевое братство соплеменников и братьев по вере.

Тарас готов был отдать все ради спасения Родины и защиты веры. Едва его сыновья вернулись из бурсы, он отдал распоряжение сразу же выступать на Сечь, чтобы скорее сделать из них настоящих воинов. Он не жалел их, и даже специально добивался смены кошевого, дабы Андрий и Остап смогли поучаствовать в сражении. Но главный подвиг Тараса автор оставил напоследок. В финале герой жертвует собой, горит заживо, но все-таки указывает своим товарищам путь к отступлению и произносит речь о независимости своих земель. Его самоотречение во имя долга — это и есть проявление истинного героизма.

А. Платонов, «Юшка». Героев мы встречаем не только в ратном поле. Настоящие герои живут и среди нас, проявляют себя и в мирной жизни. Такого персонажа описал А. Платонов в рассказе «Юшка». Ефим внешне никак не напоминает героя из голливудских фильмов: это больной, худой, хромой и изможденный на вид человек, который к тому же живет в нищите. Окружающие недоумевают, зачем ему жить на свете? Что его держит? Никаких перспектив и надежд нет в жизни Юшки. Все вокруг над ним измываются, даже дети бросают в него камни и улюлюкают вслед. Однако Ефим не злился на людей, не отвечал им той же монетой. Он считал, что только так они могут проявить свою любовь к нему. Но однажды «любовь» была проявлена так сильно, что Юшка упал и умер. И только после смерти помощника плотника все узнали, что свои деньги он направлял на содержание девочки-сироты. Оказывается, Ефим жертвовал собой, обделяя себя во всем, чтобы спасти ребенка от бедности и одиночества. Это и есть настоящий героизм — бескорыстная помощь человеку, которую вовсе не легко было оказать. Юшка и сам нуждался, но отдал последнее тому, кто был слабее.

В.В. Быков, «Сотников». Все мы привыкли судить людей по их внешности и повадкам, поэтому так часто путаем героизм с пустой бравадой. Вот так и партизаны в повести Быкова «Сотников» считали своего товарища Рыбака героем, ведь он был силен, здоров, энергичен и на дух не переносил предателей. А вот Сотникова, хилого и болезненного учителя, не так уважали в отряде. Он был силен духом, но совершенно не пригоден для службы в строю. Поэтому когда герои отправились за провизией в захваченные врагом поселения, Рыбак откровенно не был доволен компанией. Обуза в виде больного его никак не радовала. Но как только партизаны оказались в плену, страх смерти все расставил на свои места. Если хилый и больной Сотников старательно выгораживал всех, кроме себя, претерпел пытки, лишь бы не выдать товарищей, то Рыбак согласился стать полицаем и назвать местонахождение друзей. Слишком он, здоровый и сильный, боялся потерять жизнь, страшился боли и унижения. При нем же старосту, которого он назвал изменником, казнили, потому что он не донес на партизан. Получается, что настоящий героизм проявляется лишь в экстремальных обстоятельствах. В мирное время и среди друзей легко быть смелым, благородным, честным. Но как только война ставит свои условия игры и повышает ставки, многие люди бросают карты на стол: они не могут проявить героизм, потому что на самом деле никогда не были настоящими героями. Для этого необходима колоссальная сила духа, которая есть далеко не у всех.

В.В. Быков, «Обелиск». Настоящие герои — это не всегда воины с орудием в руках. Порой люди проявляют доблесть, смелость и великодушие не в поле битвы, а в менее очевидных и ярких декорациях. Но далеко не все в этом случае признают то, что стали свидетелями подвига. Такую ситуацию мы наблюдаем в повести Быкова «Обелиск». Алесь Мороз не пошел воевать и не отправился в леса вместе с партизанами. Он остался в городе, осажденном врагами, и многие поспешили его осудить. Но на самом деле учитель не пошел сражаться только потому, что на своем месте был куда более полезен. Он всегда стремился охранять и защищать детей, оказавшихся в таких непростых условиях. У него тоже была своя передовая, и на ней он преуспел, ведь мог помогать партизанам добывать информацию и еду, не привлекая внимание полицаев. Но не все его ученики были такими же мудрыми и скрытными. Они совершили необдуманную диверсию и попались. Тогда Алесь пожертвовал собой, пытаясь обменять себя на детей. Он не был организатором этого дела, но выдал себя за него, чтобы подростков отпустили. Так и не дождавшись от оккупантов исполнения договоренности, Алесь сам освободил одного из мальчиков, и был зверски избит за это. Его казнили, как и остальных детей, но благодаря его подвигу выжил хотя бы Павел. И все же этот благородный поступок не был очевидным геройством для потомков Мороза. На похоронах спасенного им человека один из гостей отказался признать это спасение подвигом. К сожалению, далеко не все люди способны отличить браваду от самопожертвования, а настоящего героя — от хвастуна и болтуна.

Л.Н. Толстой, «Война и мир». Настоящий герой — это отважный и великодушный человек, защищающий свои идеалы ценой собственной жизни. Таким был персонаж романа-эпопеи «Война и мир» Андрей Болконский. Князь долго шел к истинному пониманию героизма и обретению себя в этом направлении. Сначала он искал на поле боя славы и признания. Им руководило тщеславие, поэтому он бросился со знаменем в руках на Аустерлицком сражении, чтобы проявить себя, а не ради победы русского оружия. После ранения Андрей переосмыслил свои жизненные ценности и понял, что его честолюбие на войне губительно и порочно. Однако тот же Андрей Болконский оказался в действующей армии, когда Наполеон напал на Россию. И в этом нет противоречия, ведь тогда Болконский защищал Родину и свои идеалы, а не делал карьеру. Андрей храбро стоял под обстрелом, вселяя в солдат боевой дух. Там его и ранило смертельно. Он прекрасно сознавал, что жертвует собой ради идеалов, которые были важнее его самого. Это и есть настоящий героизм, когда человек отрекается от себя и идет на все, чтобы достичь высшей и общественно значимой цели.

А.И. Куприн, «Чудесный доктор». Настоящие герои совершают маленькие подвиги ежедневно, ведь их великодушие не требует наград и почестей. Они просто не могут жить иначе и проходить мимо чужой беды. Именно таким был герой рассказа Куприна «Чудесный доктор». Профессор Пирогов был известным врачом и нередко спасал пациентов. Однако его доброта выходила за рамки профессии. Однажды он увидел в парке отчаявшегося человека, который решился на самоубийство. Оказалось, что вся его семья была на грани гибели. Мерцалов потерял работу и вынужден был перевезти жену и детей в сырой и холодный подвал, где они вскоре заболели. Они ничем не мог им помочь, ведь работы не было. Потеряв веру в себя, Мерцалов решил свести счеты с жизнью, так как был не в силах наблюдать за мучениями своих близких. Тогда Пирогов отправился в этот сырой подвал и провел бесплатный осмотр всех больных. Своими умениями и лекарствами он спас дочь и жену Мерцалова. Также он незаметно оставил крупную сумму денег, чтобы Мерцаловы могли выйти из нищеты. Благодаря помощи доктора Пирогова у этих людей все наладилось. А ведь они даже не знали, кто подарил им шанс на достойную жизнь. Пирогов никогда не хвастался своими добрыми делами и не ждал благодарности. Это и есть проявление настоящего героизма.

Что такое смелость? (ОГЭ по русскому языку)


Сочинение ОГЭ 9.3 Смелость. Какого человека можно считать смелым? По В.

П. Крапивину

Пример сочинения ОГЭ 9.3 (15.3) по тексту В.П. Крапивина

«
В конце весны, когда просохли дороги, припекало солнце и проклюнулась из почек острая зелень, Володя шёл из школы и думал о том, что скоро лето.
» Как вы понимаете значение слова
СМЕЛОСТЬ
? Напишите сочинение-рассуждение на тему «
Какого человека можно считать смелым?
«

Исходный текст Люди испокон веков воздают славу смелым. Но что же такое смелость? На мой взгляд, смелость – это качество человека, которое заключается в способности подвергнуть свою жизнь опасности ради благополучия окружающих. Смелым обычно называют человека, который совершает подвиг, который без раздумий и беспокойств о себе бросается на помощь нуждающимся.

Примером смелого человека является герой текста В.П. Крапивина Володя. С первого взгляда и не подумаешь, что маленький мальчик, мечтающий о каникулах, может быть настоящим героем. Однако он не раздумывая бросается на выручку своим любимцам, как только сарай с лошадьми оказывается охваченным огнем: «Володя резал и разматывал ремни, стараясь ни о чем не думать… Только торопил себя: скорее, скорее!» Эти предложения показывают: смелый человек не будет думать о своей выгоде, когда рядом беда и кому-то нужна его помощь.

Другим примером смелого человека может служить Данко – герой рассказа М.Горького «Старуха Изергиль». Он повел свой народ сквозь лес, чтобы спасти его от рабства, однако по пути началась гроза, и лес накрыла кромешная тьма. Тогда люди стали свирепеть и ругать Данко. Данко не сдался: он чувствовал, что в нем было мужество вести за собой людей, ведь он их любил. Он вырвал свое сердце из груди, чтобы осветить им путь. Этот герой доказывает нам, что смелый человек не ждет благодарности, не думает о своей выгоде, он готов на самопожертвование ради благополучия тех, кого оно любит.

Проанализировав два примера, можно сделать вывод: смелость – это свойство сильного духом человека, лишенного тщеславия, эгоизма и способного на самопожертование.

ТЕМА «СМЕЛОСТЬ»

для подготовки к сочинению

Сочинение-рассуждение на тему: «Смелость»

Смелость… Сложно подобрать слова, которые во всей полноте передадут смысл этого важного качества. Смелость – это способность бесстрашно принимать серьезные решения, это готовность к подвигу, умение преодолевать страх, это решительность, сила духа, мужество. Пожалуй, главными проблемами современного общества являются не экономические и политические, и даже не экологические проблемы, а проблемы, связанные с нравственностью, поэтому сегодня, как никогда, важно понять, в чём истоки смелости, как сохранить присутствие духа и в экстремальных ситуациях, и делая сложный моральный выбор. И, чтобы разобраться в этом, обратимся к произведениям русской литературы.

Ищите нас здесь

К теме смелости обращались многие писатели, по-разному трактуя это понятие, но всегда это качество было присуще только сильным духом людям. Так, главный герой повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка» Петр Гринёв, молодой офицер, приехавший в затерянную среди степей Белогорскую крепость, кажется избалованным молодым человеком, но, преодолевая жизненные трудности, герой взрослеет, обретает мужество. Отважный юноша храбро вызывает на дуэль обидчика любимой девушки, проявляет смелость в обороне крепости, защищая её от мятежников, мужественно отказывается присягнуть Пугачёву и, рискуя жизнью, спасает невесту из осажденной крепости.

Такими же смелыми предстают поступки героини повести Маши Мироновой. Родные считали её «трусихой», но, узнав об аресте Петра Гринёва, девушка проявляет огромную внутреннюю силу: героиня решает просить о помиловании любимого человека саму императрицу. Смелость Маши не может не поражать, ведь героиня повести победила свой страх и не побоялась без спутников отправиться в столицу, чтобы просить за государственного преступника. Что дало силы Гринёву и Маше в трудную минуту не промолчать, не спрятаться от опасностей? Поведение героев стало проявлением истинной смелости, ведь они бесстрашно защищали то, что было значимо в их жизни, поступали согласно своим принципам, отстаивая свою честь. А.С. Пушкин показал нам, что смелость в человеке всегда находится рядом с достоинством и верностью своим убеждениям.

Ищите нас здесь

Великая Отечественная война стала тяжелейшим испытанием для нашего народа, испытанием, которое было пройдено с честью, но какой дорогой ценой досталась Победа! Именно поэтому произведения военного времени стали отражением смелости, героизма, мужества. Обратимся к поэме А.Т. Твардовского «Василий Тёркин» – свидетельству величайшей трагедии и величайшего подвига. Главный герой поэмы на первый взгляд кажется ничем не примечательным человеком – «парень сам собой Он обыкновенный…». Василий Тёркин до войны работал в колхозе, но его привычная жизнь была прервана, война для героя поэмы – стихийное бедствие, и потому поэма пронизана мечтой о мирной жизни, о возвращении в «родной смоленский край». И то, что Василий Тёркин, мирный до глубины души человек, стал бойцом-пехотинцем, отважно идущим в атаку, вступающим в рукопашную схватку, переплывающим под обстрелом ледяную реку, свидетельствует о его смелости и мужестве, обнаружившимися в тяжёлое военное время.

Смелость Василия Тёркина стала основой его подвигов, но, чтобы проявить её, нужно было забыть о себе, о страхе смерти. Безусловно, Василий Тёркин – настоящий герой войны, собирательный образ, вместивший в себя все самые лучшие качества простого русского человека, готового идти на подвиг ради Родины: «в каждой роте есть всегда, да и в каждом взводе». Величие Василия Тёркина в его смелости, потому что побороть страх могут только нравственно сильные люди, способные жертвовать собой ради высокой цели.

Таким образом, можно сказать, что смелость – одно из самых прекрасных человеческих качеств. Оно позволяет без страха смотреть в будущее, верить в свои силы, не бояться трудностей и действовать в соответствии с собственными убеждениями. Лишь смелые люди становятся героями, и мы восхищаемся ими.

Оцените статью!

[Всего: 0 Среднее: 0]

Ищите нас здесь

Смотрите также:

  1. Сочинение-рассуждение на тему «Нравственный выбор» Нравственный выбор — это выбор между добром и злом, плохим и хорошим, положительным и отрицательным. Как правило нравственный выбор зависит от того, каких взглядов придерживается человек, его мировоззрения, воспитания, отношения…
  2. Сочинение-рассуждение на тему «Родина» «Родина есть для нас предмет культурного творчества, это мы сами в наших особенных дарах и талантах.» С.Н.Булгаков Слова русского классика каждый для себя примет по-своему, ведь именно этим и славится…
  3. Сочинение-рассуждение на тему «Милосердие» Что такое милосердие? Это готовность человека оказывать другим помощь безвозмездно, не ожидая чего-либо взамен. Это любовь к людям, какие бы они поступки не совершали, и что бы они не говорили….
  4. Сочинение-рассуждение на тему «Любовь» Что такое любовь? Бездумное увлечение другим человеком? Постоянные мысли о нем? Полная отдача себя и своего тела ему? Что это? Нельзя назвать любовью отношения длительностью в несколько недель. Любовь —…
  5. Сочинение-рассуждение на тему «Дружба» Дружба нужна каждому человеку, ведь друзья — это те люди, которые всегда поддержат и помогут советом, а то и делом в нужный момент. Дружба не имеет физических и часовых границ,…

Сочинение 2

Природа заложила в человека инстинкт самосохранения. Благодаря ему мы испытываем страх, который заставляет нас избегать опасностей. Но если изначально все было просто – человек боялся хищников, сильных собратьев, сил природы, то с развитием общества и страхи стали куда сложнее. Современный человек боится куда менее очевидно опасных вещей – сложных разговоров, неудобных ситуаций, публичных выступлений, пауков, неудач, болезней. Этот список можно продолжать почти до бесконечности. Но с древности же человек учился преодолевать свои страхи. Пойти в лес на охоту, чтобы прокормить себя и соплеменников, вступить в схватку с себе подобными за лучшее место в пещере, бросить вызов богам. Таких людей стали называть смельчаками. Их уважали и ставили в пример, ведь именно они становились хорошими охотниками, вождями или героями.

Такое почтительное отношение к смелости можно увидеть у разных народов. Там, где люди сталкивались с необходимостью бороться за свою жизнь, всегда находились храбрецы. О них придумывали сказки и сочиняли легенды, их с детства ставили в пример детям, чтобы те ровнялись на смелых взрослых и сами росли такими же.

Каждый из нас с детства слышал, что быть смелым – похвально. Наши любимые герои сказок и мультфильмов были смелыми. Мы знали, что они тоже способны испытывать страх, но могу преодолеть его. Так мы учились смелым поступкам.

Впрочем, смелость не означает отказ от здравомыслия. Понимать опасность, здраво оценивать свои силы и предвидеть последствия – такая же необходимая нам вещь, как и мужество. Не все ситуации требуют обязательно самого худшего и опасного сценария. Если можно попытаться минимизировать риски, то стоит это сделать. Напрасные и глупые жертвы никому не нужны.

Опасности никуда не делись из жизни человека в наше время, пусть некоторые из них и приняли другую форму. Мало кто сегодня сталкивается с проблемой защиты от диких животных, например. Зато всем знакома ситуация, когда на тебя могут напасть бандиты или хулиганы. Природа уже не так пугает людей, как много лет назад, но и сегодня ученые, медики, спасатели бросают ей вызов и выходят на бой против сил, во многом их превосходящих.

Конечно, смелость бывает разной. Кто-то заступится за незнакомца, кто-то пойдет против традиций, а кто-то сможет переступить через себя. Людям свойственного многого бояться. Но чем больше страхов их окружает, тем острее они ощущают потребность в смелости. Чужой, своей, общей.

Часто в истории складывались моменты, когда смелость единиц или целого народа определяла будущее миллионов людей. Бывало, что смелые поступки заканчивались трагично. Герои гибли, оставались непонятыми, терпели поражение. Но все же сам дух смелости, проявившийся в их словах или поступках, продолжал жить дальше. И однажды он находил тех, кого мог привести к победе. Ведь без смелости не было бы развития человеческого общества – не совершались открытия, революции, не было движения в сторону прогресса. Смелость позволяет человечеству заглядывать в будущее, строить планы и мечтать. Смелость дает нам возможность признавать ошибки прошлого и учиться на них. Наконец, смелость делает нас сильными и стойкими, удерживает от падений и помогает подняться, чтобы идти дальше. Шаг за шагом.

9 класс

Другие темы: ← Что общего между мечтой и реальностью?↑ 9 классИстинная смелость →

`

Вариант 2

Есть в нашей жизни качества, о которых мечтает каждый. Безусловно, одним из важнейших среди них является смелость. А что подразумевается под нею?

Смелость – это то, что может толкать на безрассудные поступки, граничащие с огромным риском. Отсутствие этого качества лишает любого мужчину привлекательности и благородства. Определенная самоуверенность дает человеку возможность преодолевать страх, который в какие-то моменты живет в душе каждого из нас.

Смелость, храбрость, бесстрашие, мужество… Этот ряд синонимов можно продолжать до бесконечности. Действительно, смелость у нас в почете, поэтому и слов, которыми обозначается это понятие, множество. Но какое бы название мы ни выбрали, суть остается общей.

Принято считать, что смелость проявляется в период военных действий или во время драки. Это, безусловно, так. В подобных обстоятельствах бесстрашие незаменимо. Храбрость наших прадедов помогла одержать победу в войне с гитлеровскими захватчиками.

Многие думают, что смелость – это удел сильных людей. На мой взгляд, это не совсем так. Иногда даже сильный человек может спасовать перед опасностью. Бывает, человек физически слабый оказывается морально выше. Дать отпор более сильному обидчику не всегда просто. Если мужчина обладает таким качеством, как смелость, он ринется в бой за правду, даже зная, что соперник в разы крепче.

Да, смельчаки всегда отличаются решительностью, необузданностью. Наверное, поэтому они чаще других совершают подвиги. Согласитесь: пойти на танк с гранатой в руке сможет не каждый. Для этого нужна храбрость.

Смелые поступки совершаются и в повседневной жизни. Иногда даже для того, чтобы отстоять свое мнение, необходимо проявить мужество. Порой очень непросто бывает высказывать людям в лицо правду. Иногда это даже опасно. Только смелые люди могут себе это позволить.

Смелость – очень красивое качество. Да и сами смельчаки обладают особенной статью. Неуверенность в себе несопоставима со смелостью, так как не дает возможности выглядеть достойно. Закомплексованность лишает человека гордой осанки, уверенности в своей значимости. Смельчаки и держатся по-другому. Облик их отличается величавостью. Они всегда стоят с высоко поднятой головой, словно стремятся привлечь всеобщее внимание.

Я уверен: смелость – это лучшее волевое качество, которое дарит человеку неповторимые ощущения.

Сочинение про Смелость

Любой человек способен на проявление смелости. Ее самый ближний синоним – храбрость. Смелость идет изнутри, она является частью характера. Она бывает нескольких видов: постоянная, временная, выборочная.

По-настоящему храбрый человек находится в этом состоянии всегда. Он ничего, или почти ничего не боится. Ни воды, ни пауков, ни войны, ни других вещей. Он смело бросается грудью на амбразуру. Таких людей зовут героями. Их имена увековечены в памяти поколений. Они бесстрашны и бессмертны. Но, на самом деле, таких людей встречается немного, потому что их смелость становится нутром, смыслом существования.

Второй вариант храбрости – временная. Зависит от конкретного желания конкретного человека. То есть отвага проявляется в человеке тогда, когда он хочет сам. Или ему это выгодно. Например, нужно почистить окна в высотке за вознаграждение, или же зарплату. В этих случаях мужество работника приобретает профессиональную основу. Есть и другой вариант – когда доблесть и героизм зиждется на лицемерии и тщеславии. К сожалению, есть такие личности, которые бросаются на помощь другим, исключительно ради награды и почестей. Это уже не смелость, а – фарс и притворство. Характеризует человека как лживого и нечестного.

Существует исключительно выборочная решимость. Она похожа со вторым типом, но немного отличается. Имеет другую основу. Например, любовь и бравада. Влюбленный парень хочет выглядеть в глазах девушки героем, поэтому с радостью полезет за котенком на высокое дерево. А вот бравада – действие напоказ, желание произвести впечатление. Например, на незнакомых людей. Некоторые персоны просто-напросто живут этим, имиджем и броскими поступками.

Смелость необязательно связана с риском для жизни. Она проявляется, когда человек преодолевает свой страх. Например, боязнь темноты, змей, гусениц, собак, клаустрофобия и т.д. Страхов существует безграничное количество. Когда кто-то преодолевает эту боязнь, происходит настоящая победа над ней. Это и есть реальная отвага, решимость и мужество. Особенно, со стороны детей. Например, детский страх монстра под кроватью. Победа над этим ощущением дарит ребенку удовлетворение, радость и восторг. Это победа над собственной слабостью. Реальная храбрость.

Как бы то ни было, настоящая бесстрашность и отважность заслуживают уважения и всяческих восторгов. Не каждый бросится спасать утопающего, если никогда этим профессионально не занимался. Мешает страх и испуг. Искреннюю смелость и отвагу нужно ценить и уважать. На таких людях держится мир.

Социальные условия становления зрелого человека

В разное время в разных работах П. А. Сорокин упорно повторял: «Судьба любого общества зависит прежде всего от свойств его членов. Общество, состоящее из идиотов или бездарных людей, никогда не будет обществом преуспевающим. Дайте группе дьяволов великолепную конституцию, и все же этим не создадите из нее прекрасного общества. И обратно, общество, состоящее из талантливых и волевых лиц, неминуемо создаст и более совершенные формы общежития.

Легко понять отсюда, что для исторических судеб любого общества далеко небезразличным является, какие качественные элементы в нем усилились или уменьшились в такой-то период времени. Внимательное изучение явлений расцвета и гибели целых народов показывает, что одной из основных причин их было именно резкое количественное изменение состава их населения в ту или другую сторону» (Сорокин 1994: 423).

В известной мере Сорокин прав. Действительно, каковы люди, таково и общество. Но, с другой стороны, люди таковы, каково общество. Ведь люди живут в обществе, формируются обществом. Их бытие общественное.

Человек – не свободная монада, живущая по своему произволу. Это – часть общества. Жить в обществе и быть независимым от него невозможно. Бытие общества и бытие каждого конкретного человека находится в состоянии сложной диалектической взаимообусловленности. Особенно это стало видно в настоящее время, когда конкретный отдельный человек становится субъектом коэволюции социоприродного Универсума. К. Маркс одной фразой обозначил сложный процесс генезиса человека из биологического состояния в социальное и взаимосвязь развития человека и общества следующим образом: «…бытие людей есть результат того предшествующего процесса, через который прошла органическая жизнь. Только на известной стадии этого процесса человек становится человеком. Но раз человек уже существует, он как постоянная предпосылка человеческой истории есть также ее постоянный продукт и результат, и предпосылкой человек является только как свой собственный продукт и результат» (Маркс 1964: 516). Человек стал человеком в обществе и благодаря обществу; человек становится зрелым в обществе и благодаря обществу. Зрелое же общество – общество зрелых людей.

Какого же человека можно считать социально зрелым человеком и как общество влияет на процесс становления зрелого чело-века?

В литературе можно встретить очень много определений зрелого человека. Обратимся к некоторым из них, сразу исключив из рассмотрения те определения, которые исходят из констатации биологического возраста индивида, наподобие определений: «зрелый человек – это человек зрелого возраста» или «зрелость – состояние, к которому приходит организм в конце периода развития» (Гоффруа 1996: 325).

Если обратиться к содержательному наполнению понятия «зрелый человек», то часто у одного и того же автора в одной и той же работе зрелый человек будет определяться совсем по-разному. Разделяя всю популяцию людей по характеру поведения на три части, Ж. Гоффруа считает, что около 70 % людей находится между полюсами патологии и психической уравновешенности. «Психически уравновешенных» или «уравновешенных», а это и есть собственно люди зрелые, по оценкам названного автора, около 30 %. «Норма» или эталон развития человека – «уравновешенный человек». «Это зрелая, самостоятельная и реалистически мыслящая личность, способная брать на себя ответственность», достаточно устойчивая в эмоциональном плане, предпочитающая достигать желаемое собственными усилиями, не поддающаяся манипуляции, обладающая чувством самоуважения (Гоффруа 1996: 175–177).

Буквально в тех же терминах приводится составленный группой ученых Санкт-Петербургского университета перечень психологических характеристик зрелой личности, в основу которого положен предложенный А. Маслоу набор качеств самоактуализированной личности (Майданов 2005: 186–187). Предложенный портрет зрелой личности акцентирует большое внимание на психоло-гической стороне, поскольку принадлежит перу психолога.

Этот портрет можно дополнить эскизом другого психолога – К. П. Касьяновой, для которой, так же как для названных авторов, «нормальная личность» – вовсе не «средний индивид», а явление само по себе выдающееся. «Нормальная личность», или зрелый человек, не может самоактуализироваться, не реализуя сверхиндивидуальные ценности, она нормализует мир, делает его пригодным к существованию, то есть приводит его в соответствие с человеческими ценностями (см.: Касьянова 2003).

Одно из первых содержательных определений зрелого человека попытался дать Сенека. В его трактовке только человек, у которого разум достиг совершенства, обладает благом – свободной и возвышенной душой, которая все себе подчиняет и сама ничему не подчиняется. «Такое благо младенчеству недоступно, и детству нельзя на него надеяться, и юности едва ли можно, и хорошо еще, если старости удалось достичь его ценою долгих и упорных стараний» (Сенека. Нравственные письма к Луцилию СХХIV:12). Зрелость определяется у Сенеки не возрастом, а приобретенными в течение жизни социальными качествами.

Зрелого человека Э. Фромм называет «плодотворной личностью». Плодотворность – это, по Фромму, «реализация человеком заложенных в нем возможностей, использование потенциальных сил» (Фромм 2004: 74, 134, 314). Плодотворная личность строит свое бытие осознанно, творчески, согласно своему мировоз-зрению.

Иначе, нежели психологи, определяют социально зрелую личность философы, для которых главным является развитие сущностного признака человека. Главным признаком зрелой личности у В. А. Вазюлина становится «жизнедеятельность ради общественных интересов, ради человечества, то есть жизнедеятельность в качестве сознательно-общественного существа» (Вазюлин 2005: 215). Такое определение зрелой личности созвучно ее трактовке в философии Г. В. Ф. Гегеля. Это те люди, чьи личные, частные цели заключают в себе субстанциальное, всеобщее, которое может порой и не осознаваться, но представлено в их целях объективно, а не субъективно (Гегель 1928–1958: 29). Действительно, мало кто четко представляет себе социальный идеал, осознает аттрактор траектории эволюции общества и в целом социальной формы движения материи, но есть люди, которые своей деятельностью способствуют продвижению человечества по пути его совершенствования и достижения зрелого состояния бытия общества, зрелого бытия социальной формы движения материи.

Эти сугубо абстрактные философские определения несколько конкретизирует Б. С. Братусь, полагающий зрелым человеком такого индивида, который прошел путь нормального развития – такого, «которое ведет человека к обретению им родовой человеческой сущности. Условиями и одновременно критериями этого развития являются: отношение к другому человеку как к самоценности, как к существу, олицетворяющему в себе бесконечные потенции рода “человек”… способность к децентрации, самоотдаче и любви как способу реализации этого отношения; творческий, целетворящий характер жизнедеятельности; потребность в позитивной свободе; способность к свободному волепроявлению; возможность самопроектирования будущего; вера в осуществимость намеченного; внутренняя ответственность перед собой и другими, прошлыми и будущими поколениями; стремление к обретению сквозного общего смысла своей жизни» (Братусь 1988: 50).

Существенные черты зрелого человека особенно наглядно, как и положено писателю, отразил М. Горький в образе вечного революционера. В его представлении зрелый человек «воплощает в себе Прометеево начало, является духовным наследником всей массы идей, двигающих человечество к совершенству…» (Горький 1990: 110–111).

Из приведенных определений зрелого человека можно заключить, что зрелым человеком может быть не только гений. Гений может быть и злым, асоциальным, социально деструктивным. Согласно Гегелю и Горькому, зрелым можно считать и «скромного человека», частные цели которого заключают в себе всеобщее, субстанциальное, и деятельность которого способствует не только его собственному развитию, но и развитию других людей, общества, а следовательно, развитию социальной формы движения материи в целом. Однако по большому счету это все-таки в своем большинстве незрелые люди, поскольку поистине зрелым является только тот субъект исторического процесса, который сам сознательно, субъективно ставит себе цель, а не тот, кто, не осознавая, в силу некоторых объективных обстоятельств способствует ее достижению. Иначе может оказаться причисленным к зрелым людям исполнительный раб, который под страхом наказания совершает действия, в конечном счете способствующие развитию целого, или тот, кто ради денег добросовестно таскает на стройке кирпичи, не зная, в каком деле он, собственно, участвует, что строит.

История именно так и развивалась, как неосознанный стихийный естественно-исторический процесс. Так же неосознанно создавались сознательными существами предпосылки ноосферы.

Признак ставшего человека – обладание индивидуальным сознанием. Признак зрелого человека – сознательная жизнедеятельность как субъекта коэволюции социоприродного Универсума. Зрелый человек – субъект коэволюции социоприродного Универсума. Таких людей во всей человеческой популяции относительно немного. Почему так? Каковы социальные факторы становления зрелого человека?

Дело в том, что зрелый человек как типичный представитель человеческого рода может вообще сформироваться лишь на довольно высокой стадии развития последнего, на той стадии развития общества, которая создана самим человеком, а не стихийным процессом эволюции общества, когда человек обретает способность осознавать свое действительное место и роль в бытии социоприродного Универсума и положительно влиять на этот процесс. До этого момента человек живет в неадекватных для его нормального развития условиях. В «Экономически-философских рукописях 1844 года» молодой К. Маркс сформулировал эту проблему следующим образом: «Ни природа в объективном смысле, ни природа в субъективном смысле непосредственно не дана человеческому существу адекватным образом… И подобно тому как все природное должно возникнуть, так и человек (зрелый. – Ю. О.) имеет свой акт возникновения, историю…» (Маркс 1974: 164). Позднее Ф. Энгельс прокомментирует эту идею следующим образом: «Нормальное существование животных дано в тех одновременных с ними условиях, в которых они живут и к которым они приспособляются; условия же существования человека, лишь только он обособился от животного в узком смысле слова, еще нигде не имелись налицо в готовом виде; они должны быть выработаны впервые только последующим историческим развитием… его нормальным состоянием является то, которое соответствует его сознанию и должно быть создано им самим» (Энгельс 1961: 510). Следовательно, для нормального бытия человека, а таковым является бытие зрелого человека – бытие, которое он сам создает для обеспечения своего безграничного существования и развития в пространстве и времени, ставший человек должен целенаправленно преобразовать окружающий природный и социальный мир согласно своим подлинно человеческим потребностям. До определенного времени, пока люди не осознают подлинные потребности развития человечества и не организуют свою деятельность сознательно для создания условий своего нормального развития, эволюция человека и общества происходит стихийно. Если в результате этого стихийного процесса создаются предпосылки для дальнейшего развития человека, общество развивается, если нет – человек и общество деградируют (Фромм 2005: 26–27).

Зрелый человек, или зрелая личность – это всесторонне развитый человек, развитие которого обусловлено развитием всех других индивидов, с которыми он находится в непосредственных отношениях или отношениях, опосредованных созданными ими вещами, а также его отношением ко всему социальному и природному миру. То есть развитие отдельного индивида не может быть оторвано от процесса развития других индивидов и от всех предшествующих ему поколений людей, а определяется ими (Маркс 1955: 440). Таким образом, уровень развития, «духовное богатство» или зрелость человека «всецело зависит от богатства его действительных отношений» (Маркс 1955: 36).

Богатство человека, то есть его зрелость, проявляется в виде господства человека как над силами естественной природы, так и над его собственной природой. Зрелость или богатство человека является «абсолютным выявлением творческих дарований человека» (Он же 1968: 476), развитием «всех человеческих сил как таковых, безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному масштабу» (Там же). Богатство или развитие человека, его зрелость является в таком понимании не какой-то извне установленной мерой, но непрерывным процессом самореализации человеческих потенций, а потому самоцелью целостного всестороннего развития человека. «Человек здесь не воспроизводит себя в какой-либо одной только определенности, а производит себя во всей своей целостности, он не стремится оставаться чем-то окончательно установившимся, а находится в абсолютном движении становления» (Там же).

Зрелая личность, зрелый человек есть, следовательно, определенный итог длительного процесса овладения социоприродным миром. Он становится исторической данностью, когда, опираясь на созданные предшествующей эволюцией средства и способы овладения природным миром и социальной действительностью, становится субъектом коэволюции социоприродного Универсума. Когда совокупность таких людей сможет обеспечить безграничное развитие общества в пространстве и времени, завершится и процесс становления зрелого общества, становления зрелого бытия социальной формы движения материи.

Зрелый человек и зрелое общество вводятся не каким-то декретом, указом или постановлением. Это продукт многовекового развития человека и общества. «В самом ходе своего развития они сперва должны произвести материальные условия нового общества, и никакие могучие усилия мысли или воли не могут освободить их от этой участи» (Маркс 1955: 299). Любые законы, правила, нормы поведения можно написать и ввести законодательно, но они не будут выполняться в силу отсутствия объективных натуро- и со- циоплагенных условий, необходимых для становления и функционирования конкретного человека и общества в целом как зрелых социальных образований. И только тогда, когда объективные материальные предпосылки для всестороннего развития широких масс людей будут созданы, возникнет реальная возможность увеличения в человеческой популяции количества зрелых людей. Тогда стихийный процесс формирования и появления зрелых людей может стать планомерным производством и воспроизводством зрелого человека, ведь если все же появляются отдельные зрелые люди, значит, не исключена возможность достижения такого состояния и другими, большинством человеческой популяции (Меннингер 2001: 477).

Известны некоторые естественные и социальные факторы, обусловливающие задержку развития человека и общества и в принципе невозможность для ставшего человека и общества стать зрелым человеком и зрелым обществом. Исходя из этого назовем основные естественные условия, без которых человек не может стать человеком зрелым.

Для достижения всестороннего развития человека необходимы благоприятные природно-климатические и экологические условия, соответствующие потребностям нормального функционирования его организма как биологической системы. Эти природно-клима-тические и экологические условия не должны быть аномальными. Они должны находиться в пределах определенных физико-хими-ческих и биогенных констант: оптимального атмосферного давления, колебаний максимума температур, уровня радиационного фона, инсоляции и т. д. и т. п.

В противном случае компенсация негативных природно-климатических и экологических факторов будет осуществляться за счет гипер- или недоразвития каких-то функций организма или излишних затрат жизненных сил (энергии) и времени, необходимых для обеспечения развития других функций организма и способностей индивида.

Зрелого состояния развития многих человеческих качеств может достичь только тот человек, генетический аппарат которого не имеет отклонений, препятствующих процессам нормального физического, психического и социального развития.

Генетически обусловленные недостатки развития можно сгладить системой мер реабилитации и компенсации, однако никакие из этих мер не в состоянии свести на нет генетические факторы задержки развития (Заширинская 2004: 392–395). Ограничены возможности оптимального развития детей с нормальной наследственностью, но со слабым здоровьем, особенно страдающих тяжелыми хроническими заболеваниями. Исключена или существенно ограничена возможность нормального физического, психического и социального развития людей, испытывавших в раннем детстве и даже во взрослом состоянии периоды длительного полного или дефицитного голодания. Серьезные проблемы с развитием будут у людей с несбалансированным по белкам, жирам, углеводам, витаминам и минеральным элементам питанием. Следовательно, для достижения состояния зрелости названные условия бытия человека должны быть удовлетворены в полной мере.

Теперь подробнее рассмотрим социальные условия, необходимые для становления зрелого человека.

После того как обеспечены основные естественные предпо-сылки становления зрелого человека, главной социальной пред-посылкой является превращение человека из средства производства в цель жизнедеятельности других людей и общества в целом.

Такое превращение – лейтмотив всей прогрессивной классической и постклассической философии, науки и революционной идеологии. Эту поистине гуманистическую и революционную идею поддерживали, отстаивали и развивали представители разных философских и идеологических направлений как важнейшее условие практического становления социального идеала – зрелого общества зрелых людей. Однако, пожалуй, лучше других обосновал эту идею В. С. Соловьев. Его основной постулат звучит так: «…никакой человек ни при каких условиях и ни по какой причине не может рассматриваться как только средство для каких бы то ни было посторонних целей, – он не может быть только средством или орудием ни для блага другого лица, ни для блага целого класса, ни, наконец, для так называемого общего блага, то есть большинства других людей. …это право лица по существу своему безусловно…» (Соловьев 1988: 345). Этот постулат вытекает в свою очередь из той аксиомы, что «человеческая личность и, следовательно, каждый единичный человек, есть возможность для осуществления неограниченной действительности, или особая форма бесконечного содержания…» (Соловьев 1988: 282). Превращение человека в средство для кого-то делает его частичным и, следовательно, лишает его возможности совершенствования, всестороннего развития, реализации возможности его неограниченной действительности, бесконечного содержания. Тем самым и целое общество лишается возможности своего максимального проявления, своей оптимальной реализации, поскольку действительность совершенства личности реализуется только через взаимодействие со всеми другими людьми, ибо в жизни личной все действительное ее содержание получается через общественную среду и так или иначе обусловлено ее данным состоянием. Ведь если у действительной человеческой личности отнять все то, что так или иначе обусловлено ее связями с другими личностями или их группами, то человек будет представлять собой не что иное, как всего лишь биологическую особь с одною лишь чистой возможностью или пустой формой человека, то есть ничто, в действительности вовсе не существующее (Там же: 282–283). «Лица в отдельности не существуют, а следовательно, и не совершенствуются. Действительный субъект совершенствования или нравственного прогресса (как и исторического вообще) есть единичный человек, совместно и нераздельно с человеком собирательным, или обществом» (Там же: 485).

В. С. Соловьев отчетливо понимает, что превращение человека из средства в цель может остаться и остается простым метафизическим постулатом или пустым лозунгом до тех пор, пока при сохраняющейся частной форме собственности люди фактически лишены необходимых средств к существованию и развитию. Когда человек не может поддерживать на должном уровне условия своего существования, когда он не имеет достаточно средств и времени для своего умственного и нравственного совершенствования, человек не может быть целью для самого себя и для других. Он является наравне с материальными орудиями производства лишь средством производства богатства для других. В этом аспекте для Соловьева проблема собственности приобретает нравственное значение. Общество, по его мнению, желающее быть нравственным, нормальным, то есть зрелым, не может быть равнодушным к такому положению. Оно должно обеспечить всем и каждому хотя бы некоторый минимум благосостояния, необходимый для поддержания достойного существования. Фактически же этим признается тот факт, что без изменения частной формы собственности, где целью является производство богатства, получение прибыли, человек не может быть в принципе целью жизнедеятельности общества и других людей. Соловьев, признавая безнравственность превращения человека в средство, останавливается перед признанием необходимости коренного изменения общественного способа производства как главного условия становления зрелого человека и общества.

Сейчас превращение человека в цель жизнедеятельности общества диктуется не только абстракцией нравственного долга, но самой потребностью выживания всех и каждого, ибо теперь бытие целого зависит от зрелости каждого отдельного человека, а зрелым человек не может стать, пока он остается средством для достижения частных целей.

Более того, до тех пор, пока человек остается средством производства, а не целью жизнедеятельности общества, в принципе неосуществимо полноценное обеспечение человека естественными условиями его всестороннего развития. Средство будет рентабельным для собственника средств производства в том случае, когда его функционирование приносит прибыль, а прибыль его будет тем выше, чем меньше средств он затрачивает на средства производства. Кроме человека средствами производства являются природные ресурсы, сама природа. Частный собственник, чтобы получить прибыль, экономит на охране и восстановлении нарушенных природных объектов, на воспроизводстве экологических условий существования человека. Но если раньше природа была в состоянии сама воспроизводить нарушенные человеческой деятельностью планетарные биогенные условия существования живого вещества планеты, поддерживать необходимые для существования живых организмов неизменные параметры фундаментальных характеристик биосферы – биогенные константы, то теперь в результате роста масштабов и интенсивности человеческой деятельности эти константы нарушены. Природа сама не в состоянии воспроизводить их в прежнем объеме. В результате человечество вступило в состояние глобального экологического кризиса – быстрого антропогенного изменения планетарных биогенных констант.

Исправить это положение можно только с помощью экологического производства – целесообразной деятельности человека по производству и воспроизводству планетарных биогенных констант. Однако в условиях частной собственности на средства производства экологическое производство в планетарном масштабе неосуществимо.

Дело в том, что биогенные константы – всеобщие условия существования живых организмов на планете. Они в принципе не могут быть предметом купли-продажи, поскольку невозможно продавать химический состав атмосферы земли, невозможно торговать среднегодовой температурой атмосферного воздуха, мощностью озонового экрана, альбедо Земли, уровнем радиационного фона на планете, не могут быть предметом купли-продажи и другие планетарные биогенные константы. Поскольку их нельзя продать-купить, то их никто и не будет производить в условиях господства частной собственности на средства производства, поскольку в таких условиях производство существует как товарное производство – производство предметов купли-продажи. Следовательно, в условиях сохранения частной формы собственности на средства производства человек и природа могут существовать только как средства производства. На средствах производства экономят, чтобы получать больше прибыли. Значит, частные собственники не будут вкладывать в человека и естественные условия его жизнедеятельности средства, необходимые для обеспечения его всестороннего развития, а будут ограничиваться теми затратами, которые позволяют воспроизводить человека лишь как средство производства, приносящее прибыль.

До тех пор, пока человек остается средством для обеспечения частных интересов, он будет оставаться частичным, отчужденным человеком, ограниченным в возможностях самореализации и своего всестороннего развития. Он будет получать необходимый минимум средств и условий для воспроизводства своего физического существования, психического и интеллектуального развития, оставаться средством манипуляции, а не субъектом социальной деятельности, то есть будет оставаться инфантильным человеком, а необходимые для его нормального развития естественные природно-климатические, экологические условия будут только ухудшаться.

Только с превращением человека в цель жизнедеятельности общества, что может произойти лишь в условиях обобществления средств производства на деле и превращения всего созданного человеком богатства в общественное достояние, люди станут производить то, что необходимо для обеспечения существования и развития человека как цели своей жизнедеятельности. Тогда и производство и воспроизводство необходимых для развития человека естественных условий его существования станет приоритетной «рентабельной» задачей. Тогда общество станет заботиться о воспроизводстве оптимальных природно-климатических, экологических и прочих неотъемлемых условий нормального физического существования человека и общества (см. об этом подробнее: Олейников, Борзова 2008).

В. С. Соловьев полагал, что теперь главная «“мировая задача” состоит в том, чтобы реально существующее единство и взаимодействие – солидарность – людей в процессе их жизнедеятельности, невольно осуществляющееся на физическом уровне, стало вольным, все более и более сознательным, действительно личным делом, чтобы каждый все более и более понимал и исполнял общее дело как свое собственное. Только так возможность безграничного проявления личности станет действительностью. Но исполнение этой высшей задачи зависит не от одних личных усилий, а определяется реально и общим развитием общества, наличным состоянием социальной среды, то есть личное совершенствование каждого человека никогда не может быть отделено от общего…» (Соловьев 1988: 289).

В целом также проблему превращения человека из средства производства в цель жизнедеятельности всех людей и всего общества как условие становления зрелого общества и человека трактовали классики марксизма (Маркс 1968: 86), Н. А. Бердяев, Э. Фромм (2005: 314–315), Э. Мунье (1999: 56) и многие другие.

Правда, все они по-разному представляли пути и методы превращения человека из средства в цель. Рассмотрим некоторые из них.

Испокон веков известно стремление власть имущих и тех, кто обладает определенными социальными преимуществами перед другими: материальным богатством, сакральными знаниями и т. п., сохранить или передать своим потомкам эти средства, обеспечивающие более высокое положение в социальной иерархии, более высокий уровень благосостояния и, следовательно, лучшие условия жизни, развития и обеспечения эволюции последующих поколений. В силу этого в обществе, особенно в высших социальных стратах, группах, слоях, сословиях, классах, сначала интуитивно, а потом все более и более целенаправленно создавались и отрабатывались методы и механизмы социального обеспечения своего господствующего положения в обществе. Позднее возникали и теоретические обоснования сложившейся практики, доказывавшие наличие естественного неравенства среди людей и обосновывавшие фактическое господство определенных слоев общества их естественным превосходством в интеллектуальном, нравственном и социальном развитии. Так появились теория элит и концепция меритократии, разделившие все человечество на высший привилегированный слой, осуществляющий функции управления, развития науки, искусства и др., и остальную массу людей.

В обосновании теории элит и концепции меритократии есть свои нюансы, но они в принципе несущественны, поскольку концепция меритократии как власти достойных, доказывая заслуги интеллектуальной элиты в бытии общества, пытается обосновать уже сложившиеся преимущества высших слоев общества в обретении и проявлении более высокого интеллектуального развития в сравнении с остальными массами людей.

Д. Белл предельно ясно обосновывает необходимость власти лучших: «Общество нуждается в предпринимателях и новаторах, которые могли бы увеличить объем его производительных богатств. Общество нуждается в политических деятелях, которые могут хорошо им руководить. Качество жизни в любом обществе в значительной мере определяется качеством его управления. Общество, не выдвигающее лучших людей во главу своих основных институций, в социологическом и моральном отношении абсурдно» (Белл 1999: 613). Со всеми этими доводами можно было бы согласиться, если бы способности этих лучших представителей человечества служили бы всему человечеству, а не элите, то есть самой себе. Но для Д. Белла вопрос и стоит как раз об использовании интеллектуальной элиты в интересах истеблишмента.

Поэтому у него «не существует возражений против того, чтобы принцип меритократии получил распространение в деловых кругах и государственном аппарате» (Белл 1999: 613) в тех социальных системах, которые служат классовому господству.

Формирование интеллектуальной элиты происходит в современном буржуазном обществе разными путями. Основной резерв для нее – потомки прежней элиты, имеющие возможность и средства получить воспитание и образование в элитарных учебно-воспитательных учреждениях. Другой источник пополнения – привлечение уже состоявшихся, добившихся заметных успехов в науке и искусстве, управлении специалистов из других стран с предоставлением им высокого имущественного и социального статуса, позволяющего ассимилироваться в составе национальной элиты. Еще один источник – рекрутирование одаренных детей из низших слоев общества с целью культивирования их способностей и «вливания свежей крови» в старую элиту.

Интеллектуальная элита вместе с элитой от искусства и спорта образует национальную элиту – высший референтный слой общества, тот слой, который служит эталоном, образцом преуспевания, достижимости и универсализма развития, представителей которого часто выдают за идеал развития интеллекта, творческих дарований, физического развития. При этом не обращают внимания или намеренно игнорируют тот факт, что эти достижения нередко обусловлены пренебрежением или отсутствием нравственных принципов у этой элиты, тем, что их успех достигается любой ценой за счет подавления, эксплуатации, использования в качестве средства других людей, общества в целом. Об этом красноречиво свидетельствуют постоянные скандальные истории о махинациях политических деятелей, шоуменов, людей искусства и спортсменов. Посмотрите на звезд Голливуда, российский бомонд, элиту других стран. Многих ли из них можно назвать психически нормальными, образцами нравственности, интеллектуалами и социально зрелыми людьми?

Нет, и неудивительно. Теория элит, концепция меритократии и практика культивирования современной элиты и не преследует цель воспитания зрелого человека. Их задача – сохранение господствующего положения определенного слоя людей путем культивирования и использования отдельных способностей людей, а не всестороннее развитие человека. Эти «элиты» составлены не по принципу соответствия высшим критериям физической, психической, интеллектуальной, нравственной и в целом социальной зрелости людей, а по принципу преуспевания в какой-то частной сфере бытия общества, что позволяет включать в нее людей аморальных, асоциальных, порочных, уродливых и многих других, далеких от подлинного идеала зрелого человека.

Зрелым в полном смысле человек может стать только в зрелом обществе, обществе, большинство членов которого – зрелые люди. Становление зрелого человека и зрелого общества – единый взаимообусловленный процесс.

Процесс взросления, становления социально зрелой личности, зрелого человека – это процесс всестороннего развития человека. Он не может ограничиться развитием в какой-то одной сфере социального бытия. Он складывается во взаимообусловленности психического, интеллектуального и нравственного развития. Нравственная и социальная зрелость обусловливается психической и интеллектуальной зрелостью. Это более сложные социальные качества человека, поэтому они и складываются в более позднем возрасте. По этой причине часто случается, что нравственное и социальное развитие не поспевает за интеллектуальным развитием. Может быть, поэтому и наблюдается вечное отставание социального и нравственного развития человека и общества от научно-техничес-кого прогресса. Поэтому часто при заимствовании у соседей сложной техники и технологии наблюдается неспособность использовать ее адекватно, получать тот социальный эффект, который она производит там, откуда ее позаимствовали. Незрелый социально и нравственно человек – недоросль – не может пользоваться адекватно вещами «взрослого» человека. Опасность для современного человечества как раз и заключается в том, что интеллектуально развитые люди – ученые, инженеры, техники создают сложнейшие средства производства или даже боевые средства, которые, попадая в руки людей интеллектуально, нравственно и социально незрелых, могут оказаться средствами, направленными не во благо, не на защиту людей, а, напротив, на уничтожение условий их существования и прямое уничтожение самого человечества. Поэтому прежде стихийный процесс создания предпосылок становления зрелого человека должен на определенном этапе исторической эволюции социальной формы движения материи стать комплексным, целенаправленным социальным процессом формирования целостного всесторонне развитого человека. В противном случае одностороннее развитие человека или недоразвитие определенных человеческих качеств может привести человечество к катастрофе самоуничтожения или отбрасывания социальной эволюции на более низкие этапы социального развития.

В этом свете предлагаемые в литературе частные социальные изменения могут дать лишь частичный результат, который к тому же не всегда предсказуем, поскольку не учитываются все взаимосвязи и взаимообусловленности бытия общества. Приведем некоторые из них.

Наиболее распространено представление о том, что необходимым условием становления зрелого человека является свобода – свободное, ничем не ограниченное развитие индивида. Но нет свободы вообще. Свобода всегда конкретна. Это всегда свобода для кого-то, от кого-то, для чего-либо, от чего-либо и т. д. Свобода упраздняет себя, если она не ограничена.

Без ограничений свобода – произвол, это игра случая, это неопределенность, хаос и самоуничтожение. Свобода для человека незрелого – «свобода от». Такая свобода никогда не приведет к зрелому состоянию развития общества и становлению зрелого человека. Свобода начинается с осознания необходимости определенных ограничений. Свобода – это познанная необходимость. Это сознательная деятельность в условиях объективных законов и закономерностей. Это учет последних и сообразное с этим поведение. Свобода всегда строго ограничена и обусловлена конкретными обстоятельствами. Быть свободным – значит в первую очередь исходить из этих обстоятельств и опираться на них. Свобода развивается, лишь преодолевая препятствия, осуществляя выбор, принося жертвы. «Сознательно совершая свой выбор, личность отменяет, упраздняет собственную свободу, посвящая себя реализации своих сознательно и свободно избранных смысложизненных целей, что требует уже жесткой самодисциплины, самоограничения и, возможно, даже установления “самодиктатуры”.

Ее свобода тем самым “возвышается”, поднимается на новую ступень; жесткие рамки самодисциплины и самоограничения… сами являются закономерным итогом и результатом именно свободного выбора…» (Рогулин 2000: 234). Но такое поведение и есть характеристика зрелого человека.

До такого состояния зрелости надо дойти тому, кто находится еще только в состоянии становления зрелого бытия. Для инфантильного человека и общества абстрактное требование свободы гибельно. «Прежде чем провозгласить свободу в конституциях или превозносить ее в речах, необходимо обеспечить всеобщие биологические, экономические, социальные, политические условия свободы, которые позволили бы обычным людям участвовать в осуществлении высшего призвания человечества; следует позаботиться о конкретных свободах прежде, чем о свободе как таковой» (Мунье 1999: 501).

При постановке любой задачи нужно прежде всего обеспечить ее решение, создать для этого необходимые условия, предпосылки, средства. Для формирования зрелого человека необходима определенная свобода. Это свобода реализации всех потенций своего физического, психического, интеллектуального, нравственного и социального развития. Но чтобы достичь этого, нужны строгие ограничения свободы отрицательной эволюции, свободы инфантильной инволюции.

Современные же демократии, часто провозглашая абстрактные свободы, тем самым открывают путь именно для инфантильной инволюции человека и общества. Без ограничения свободы, без правовых, нравственных ограничений, без действенной системы наказания и поощрения современное общество погрузится в анархию и произвол.

Об этом свидетельствует поведение многих людей, как только они ощущают ослабление властных структур и снижение угрозы наказания. Анархия, грабежи, убийства и прочие проявления беззакония особенно ярко и интенсивно проявляются в смутные времена безвластия. Совсем недавно погромами, мародерством, кровавыми событиями были отмечены период распада СССР, «революция тюльпанов» в Киргизии, асоциальное поведение американцев во время урагана «Катрина» и др. Словом, всякие разговоры о свободе и свободной воле как социальной предпосылке становления зрелого человека и общества надо рассматривать конкретно-исторически в зависимости от уровня развития науки, техники, социальной организации общества и развития конкретных людей.

Отсюда видно, что «без четкой и устойчивой системы социальных ограничений в обществе, сколько-нибудь устойчивое целедостижение и функционирование отдельных личностей и групп на основе социально поставленных планов, целей и систем ценностей невозможно. Отсутствие четкой системы ограничений в обществе лишает субъекта социального действия свободы достижения поставленной цели…

Однако это верно только для сознательно планирующего, целерационального сознания и субъекта» (Михайлов 2006: 31). Незрелый человек считает такие ограничения нежелательными.

Поэтому «онтологический статус социальных ограничений таков, что они являются неотъемлемой принадлежностью любого общества. Более того, социальные ограничения фактически являются одним из системообразующих факторов общества, без наличия которого общество не может существовать» (Там же: 32–33). Социальные ограничения – атрибут социального бытия. С развитием общества они будут более четкими, явными, значимыми и т. п. Свобода означает не просто возможность свободы выбора и действия только для себя, но и уважение аналогичного права у других (Г. Федотов). Атрибут свободы – необходимость и способность индивидуального, самостоятельного и ответственного выбора (Драч 1999: 370). Это атрибут бытия зрелого человека.

В этом свете понятнее становится и трактовка свободного времени как действительного богатства общества, как предпосылки всестороннего развития человека. Маркс считал, что действительная экономия (сбережение) сил и средств человека и общества состоит в экономии рабочего времени, затрачиваемого на производство необходимых условий их существования, поскольку такое сбережение рабочего времени равносильно увеличению свободного времени, то есть при более рациональной организации труда и использования ресурсов отпадает необходимость в их дополнительном производстве и, следовательно, дополнительных затрат их труда и времени на это. В результате общество и человек получают дополнительное время для развития своих сущностных сил, своих способностей и качеств, не связанных с непосредственным обеспечением отправления жизненных функций. В таком понимании «сбережение рабочего времени можно рассматривать как производство основного капитала, причем этим основным капиталом является сам человек» (Маркс, Энгельс 1968: 221), всестороннее развитие которого открывает возможность безграничного бытия общества в пространстве и времени. Но такое состояние не возникает само по себе вместе с человеком, а возможно лишь на определенном уровне развития общества и создания для этого материальных предпосылок, материальных богатств, развития науки, техники, социальных отношений, которые должны обеспечить объективные возможности повышения производительности труда, сбережения рабочего времени и использования свободного времени для всестороннего развития. По этой причине в данном процессе закономерными являются этап принудительной организации бытия общества, принуждения к труду и крайние формы эксплуатации и отчуждения человека, которые представляют собой необходимую промежуточную стадию развития общества, которое «создает и устанавливает безусловные предпосылки производства, а значит и всю полноту материальных условий для целостного универсального развития производительных сил индивида» (Там же: 508).

Несмотря на безнравственность эксплуатации человека человеком, его непосредственного и экономического принуждения к труду, надо признать, что реальное осуществление свободного развития каждого как условие свободного развития всех возможно лишь на определенном высоком уровне развития общества, создающемся на этапе его естественно-исторического бытия.

Литература

Белл, Д. 1999. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М.: Наука.

Братусь, Б. С. 1988. Аномалии личности. М.: Мысль.

Вазюлин, В. А. 2005. Логика истории. Вопросы теории и методологии. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Изд-во СГУ.

Гегель, Г. В. Ф. 1928–1958. Соч.: в 14 т. Т. 8. М.; Л.: Госполитиздат.

Горький, М. 1990. Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре. М.: Художественная литература.

Гоффруа, Ж. 1996. Что такое психология: в 2 т. 2-е изд., стереотип. Т. 2. М.: Мир.

Драч, Г. В. (ред.) 1999. Культурология в вопросах и ответах: уч. пособ. Ростов н/Д.: Феникс.

Заширинская, О. Д. (сост.) 2004. Психология детей с задержкой психического развития. Хрестоматия: уч. пособ. для студентов факультетов психологии. СПб.: Речь.

Касьянова, К. П. 2003. О русском национальном характере. М.: Академический Проект.

Майданов, Н. П. 2005. Психологическое здоровье молодежи как основа ее адекватного социального поведения. Актуальные проблемы демографического развития Санкт-Петербурга и Северо-Запада России: сб. статей. СПб.

Маркс, К.

1955. Морализирующая критика и критизирующая мораль. К истории немецкой культуры. Против Карла Гейнцена. В: Маркс, К., Энгельс, Ф., Соч. Т. 4. М.: Полит. лит-ра.

1964. Теория прибавочной стоимости. В: Маркс, К., Энгельс, Ф., Соч. 2-е изд. Т. 26. Ч. III. М.: Полит. лит-ра.

1968. Экономические рукописи 1857–1859 годов. В: Маркс, К., Энгельс, Ф., Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. I. М.: Полит. лит-ра.

1974. Экономическо-философские рукописи. 1844 г. В: Маркс, К., Энгельс, Ф., Соч. Т. 42. М.: Полит. лит-ра.

Маркс, К., Энгельс, Ф.

1955. Немецкая идеология. В: Маркс, К., Энгельс, Ф., Соч. Т. 3. М.: Политическая литература.

1968. Соч. Т. 46. Ч. II. М.: Полит. лит-ра.

Меннингер, К. 2001. Война с самим собой. М.: Эксмо-Пресс.

Михайлов, В. В. 2006. Социальные ограничения: Структура и механика подавления человека. 2-е изд., испр. и доп. М.: КомКнига.

Мунье, Э. 1999. Манифест персонализма. М.: Республика.

Олейников, Ю. В., Борзова, Т. В. 2008. Экологическое взаимодействие общества с природой. М.: Изд-во РГСУ.

Рогулин, В. Е. 2000. Глобализация мира и поиск новой цивилизационной модели: версии русского космизма и современного альтернативного движения: дис. … д-ра филос. наук. М.

Соловьев, В. С. 1988. Оправдание добра. Нравственная философия. В: Соловьев, В. С., Соч.: в 2 т. Т. I. М.: Наука.

Сорокин, П. А. 1994. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет. М.: Наука.

Фромм, Э.

2004. Человек для себя. Минск: Харвест.

2005. Здоровое общество. Догмат о Христе. М.: АСТ, Транзиткнига.

Энгельс, Ф. 1961. Диалектика природы. В: Маркс, К., Энгельс, Ф., Соч. Т. 20. М.

Моральные ценности и их роль в современном обществе

Современная ситуация характеризуется тем, что повсеместно происходит процесс глобализации, становление целостной мировой общественной системы, разрушение «старой», при этом налицо отсутствие «новой» морали – моральных ценностей единого человечества. Ценностная структура общества необычайно сложна, и ее элементы по-разному влияют на динамику развития общества – или консолидируют социальные процессы, или революционизируют их.

Мораль в общественной жизни является одним из путей и способов адаптации индивидов к жизни в обществе и соединения свободы личности с общественной необходимостью, а также ответственностью, разрешения противоречия между ними. Исторически мораль первична в процессе социализации человека. Она входит во внутренний мир человека, и для ее функционирования достаточно собственной власти человека над собой. Сущность морали состоит в том, что люди осознают необходимость своего поведения, которое соответствует определенному общественному поведенческому типу, при этом они опираются на личные убеждения и общественное мнение.

Мораль можно определить как особую форму нормативно-оценочной ориентированности людей в обществе и как важнейшую форму общественной воли. Чувства долга, совести, чести формируются в обществе, и через общественные отношения они становятся достоянием человека в процессе социализации и интериоризации. Мораль регулирует поведение и сознание людей во всех сферах жизни – экономической, политической, социальной и духовной, она определенным образом обусловлена типом общества.

Основы нравственности относятся к эпохе родового общественного строя. Для этого периода характерна власть природы, чувственного опыта, особенность понятийного мышления и осмысление действительности фантастическим образом. Существуют различные виды магии, тотемизм, фетишизм, система запретов, определенные обряды, ритуалы, мифология[1]. Общепризнано, что кровнородственные отношения были организационными и нормативными принципами в первобытном обществе.

Первобытное мышление было иррациональным и основывалось на вымыслах и суеверии. Современным языком можно охарактеризовать ментальность того периода такими понятиями, как «коллективная совесть», «коллективное бессознательное». Все это понимается как совокупность чувств, представлений, присущих всем членам данного сообщества. Очень интересно описывал архаическую психику К. Юнг. «Архаическая психика – это коллективная психика, надличностная душа, вполне реальная и наделенная божественной, творческой энергией, которая несопоставима с “униженной душой” современного человека»[2]. Общинные нормы поведения в этом обществе воспитывали коллективизм и солидарность. Здесь можно говорить о механической солидарности, существующей между людьми. В первобытном обществе не было ни религиозной морали, ни основных моральных норм. Они появились к финалу родового строя, к периоду патриархата. Тогда складываются примитивные нормы нравственности: запрет на каннибализм и кровосмешение, повиновение старшим, достойный труд. Эти моральные нормы осуществляли нормативную регуляцию, как если бы они были изданы определенным государственным институтом. Хотя «моральные требования родового общества обеспечивались не только общественным мнением, а также индивидуальным сознанием, но и в немалой степени деятельностью учреждений родов и племен (советы рода, племенные собрания, советы старейшин)»[3].

Новые нравственные нормы появились в патриархальном обществе. Укрепились роль авторитета мужчины – главы семьи, верность жены, запрет на ложь, кровная месть. Для этого периода характерна тождественность моральной нормы обычной норме. Система запретов (табу) очень важна. Именно они формируют сознание и волю индивидов. Распространяется архаичное представление о справедливости – талион – принцип равного воздаяния, кровной мести. Этот обычай характерен для «всех народов на ступени их родового примитивного уровня развития, не позволяющего им вступать в отношения господства и подчинения»[4]. Зрелые общинно-племенные отношения привели к появлению классового государства, и хотя этот строй опирался на общинный традиционный уклад, он всеми силами боролся с ним и вытеснял его. Появляются государственные институты, они вне общины и над ней, возникают древнейшие своды законов – законы Хаммурапи, царя Вавилона (II до н. э.), законы Ману (I в. до н. э.) и другие.

Остановлюсь на законах Хаммурапи. Они относятся к эпохе раннего рабовладельческого строя и отличаются от религиозных и этических норм общинного патриархального устройства. По существу, это уже свод имущественного, семейного и уголовного права. Главное место занимают операции с собственностью («купить», «продать», «обменять» и т. д.) и далее действия, нарушающие право собственности («украсть», «ограбить» и т. д.).

Посягательство на частную собственность, воровство запрещены законом и караются смертью[5]. Законом определяются семейные отношения (заключение и расторжение брака, признание отцов-ства, повторные браки и т. д.). Законы предусматривали смерть за воровство, за ложь, если она не доказана в суде. Другой мерой наказания было членовредительство (обрезание ушей, пальцев и т. д.). Конфликты решались посредством талиона. Очевидно, что в то время не было ни всеобщих императивов, ни абстрактных моральных ценностей, не было и индивидуальной нравственной мотивации, хотя многие моральные нормы (запреты) общинного уклада перешли в правовой кодекс и религиозные положения. Классовая рабовладельческая мораль иная – она опирается на идеи права.

Процесс индивидуализации социального бытия обособленных индивидов от родовой общины привел к изменению и сознания как формы социального регулирования. Необходимы были новые нормы, которые утверждали бы личность как самостоятельный субъект действия. И таким стало золотое правило нравственности: поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе. О золотом правиле упоминают с VI–V вв. до н. э. Оно есть в древнеиндийской культуре, в Евангелии от Матфея, в учении Конфуция: «Чего сам не желаешь, того не делай другим». Золотое правило, начиная с раннеклассового общества, получило широкое распространение. Оно есть в истории этической мысли, в основном оно упоминалось как требование житейской нравственности, а не как этический принцип.

Мораль – это человечность, достойное отношение к другому человеку, это первичное, самое элементарное человеческое отношение, предшествующее всем остальным.

Качественное изменение европейской нравственности, культуры произошло в эпоху Нового времени. Именно в Декларации прав человека и гражданина 1789 г. было провозглашено, что только права и свободы другого человека определяют границы того, что человек должен делать и чего не должен. Здесь не просто отвлеченные моральные принципы или религиозные фантазии, а реальное провозглашение того, что нравственный долг человека – это самостоятельно строить свою жизнь, не нарушая прав других.

Содержание прав и свобод человека располагало очень важными принципами – теми, которые соответствовали общечеловеческим требованиям морали. Это принцип свободы людей, ненасилия, самоопределения личности, невмешательства в частную жизнь, неприкосновенности частной собственности, толерантность и другие. В работах Т. Гоббса, Дж. Локка, Ж. Ж. Руссо они обсуждались и провозглашались высшими нравственными нормами, хотя в этот период начинают различать и субъективные представления людей о добре, зле, справедливости и т. д. Так, принцип свободы совести и вероисповедания наделяется свойством объективности и всеобщности и рассматривается как отражение естественного порядка вещей. Основу нравственных отношений в демократическом обществе составляет равенство людей.

У И. Канта именно свобода и равенство являются определяющими признаками содержания категорического императива: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человеку и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству»[6].

Существенные изменения в морали, нравственности происходят в капиталистическом обществе, особенно на современном этапе его развития. Если в докапиталистических обществах морали принадлежит важнейшая роль в формировании человека, то капитализм с его рыночными отношениями, жаждой наживы, богатства характеризуется нравственным падением, является аморальным и дегуманизированным.

К. Маркс и Ф. Энгельс очень точно и красочно охарактеризовали капитализм: «Буржуазия повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. Безжалостно разорвала она пестрые феодальные путы, привязывающие человека к его “естественным повелителям”, и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного “чистогана”»[7].

Безудержное стремление к выгоде превращается в алчность и ведет к деформации человеческих отношений, целей человека в капиталистическом обществе. Это положение приводит к разрыву связей между людьми, ведет к обособлению и индивидуализму, аморальности и преступности, к углублению раскола между богатыми и бедными в разных странах.

В погоне за прибылью транснациональные корпорации в бедных странах сдерживают модернизацию, не соблюдают технику безопасности, используют детский труд, игнорируют социальные проблемы стран, где они получают прибыль. Главное для предпринимателей – получение богатства и успех в конкурентной борьбе. Ради этого они жертвуют моралью, и только юридическое право является регулятором отношений в бизнесе. Но эти юридические законы часто отстают от жизни, и предприниматели действуют по своему усмотрению, хотя моральные нормы, которые носят неписаный характер, на практические проблемы реагируют быстрее, чем правовые законы, но они не учитываются предпринимателями.

Можно с уверенностью утверждать, что современное капиталистическое общество имеет тенденцию к размыванию моральных ценностей, дегуманизации человека.

Духовная сущность морали проявляется в определенной направленности человека, социальных групп общества на конкретные нравственные ценности, нормы. А отсюда следуют и соответствующие поступки и поведение людей. Особенность нравственных норм состоит в том, что они не закреплены государственными институтами и не являются государственными нормами, как юридические. Они выполняются, так как это внутреннее представление человека о себе, и оценка этого поведения другими – одобрение или осуждение. Без морали жизнь общества невозможна.

Существует достаточно много способов обоснования морали. Отмечу лишь несколько: утилитаризм, абсолютизм, натурализм, космизм.

Утилитаризм предполагает, что моральные ценности выделяются из внешних социальных благ. Моральная деятельность оправданна, если она ведет к счастью людей. Предпосылкой возникновения этой теории был ранний капитализм с его развитием производительных сил и с поднятием потребления на более высокий уровень.

Абсолютистские концепции выводятся из авторитетного внешнего источника, например Бога. Так, И. Кант в «Критике практического разума» пишет о Боге и бессмертии души. Он принимает их как постулаты для осуществления нравственных поступков, хотя главным, надежным и единственным критерием для Канта остается разум.

Натурализм предполагает выведение морали из естественных качеств индивида – из особенностей организации человеческой психики, или из базовых инстинктов, которые присущи всем живым организмам.

Представителем эволюционистской этики был П. А. Кропоткин. Он полагал, что нравственные нормы, например справедливость, возникают как заимствование опыта животных. Первобытный человек, зависящий от природы, видел поведение животных, которые не убивают друг друга, а оказывают поддержку, и поступал так же.

Для космизма очевидно, что эволюция нравственности связана с развитием космоса. Влияние космических сил способствует проявлению человеческой духовности и нравственности.

Все эти концепции не дают четкого ответа на обоснование появления морали и понимание ее как общественной воли и стержня человека. Хотя, наверное, в результате очень длительной исторической практики вместе с формированием социальных потребностей в процессе деятельности и сохранением целостности человеческого бытия формируются и моральные ценности. Люди следуют им, и для них эти ценности выступают в настоящее время не как запреты, а как должное.

Почти всегда предписания норм морали выражаются в повелительном наклонении: «не убий», «проживи жизнь незаметно» и т. д. Для норм морали также характерно то, что они требуют известного поведения, а не просто убеждают, учат поступать определенным образом. Можно говорить о единичных нравственных нормах, например этике врача, или об универсальных нормах, которые относятся к каждому человеку. Это могут быть категорические нормы, действующие всегда (нормы христианской морали), или нормы, которые должны выполняться людьми в определенных ситуациях.

Что является источником нравственных норм? Им могут быть обычаи, традиции и даже авторитет, то есть сам человек (Сократ, Иисус Христос, Магомет и т. д.). Материальные, объективные условия также являются источниками морали, если они вызвали к жизни моральные нормы. В этике подчеркивается, что нормы морали имеют объективное значение, то есть не зависят от произвола, от объективного мнения. С другой стороны, требования, предписания, содержащиеся в моральных нормах, необъективны по своей природе. Они в конце концов были выражением воли определенных социальных групп или Бога в религиозной этике, и даже личные мотивы могли быть источником нормы.

Можно сказать, что норма вначале выглядит как внешняя, как предписание для человека, но нравственной она становится только тогда, когда это предписание осознается человеком и становится его внутренним, его субъективной необходимостью, его волей.

По своей объективной сущности моральные нормы – это специфическая форма согласования свободы и воли человека с общими потребностями, интересами, с волей и интересами других общностей, других субъектов. Это могут быть классы, группы, социальные слои и т. д. Они относительны, но в тоже время нравственные нормы выражаются и в общечеловеческой форме. Всякая нравственная норма проходит проверку на всеобщность, утверждал И. Кант.

Конкретно моральные нормы предстают как типичные стандарты поведения людей в определенной обстановке, и они меняются в процессе исторического развития. Нормы морали существуют не только в нравственном сознании, они объективируются в поступках, моральных качествах человека, нравственных позициях и отношениях людей.

Поведение человека в первую очередь мотивируется природными и социальными потребностями, конкретными обстоятельствами индивидуума. Социоприродная реальность – начало человеческого поведения. Но есть и другая реальность – мораль, моральная необходимость. Она выступает как определенные ограничения для человека, осуществляемые или по своей воле, или по воле коллектива (в первобытном обществе.)

Если суммировать особенности нравственных норм, то они сводятся к следующему. Нравственные нормы всегда побуждают к добру. Они являются результатом доброй воли, самостоятельно принимаются человеком. Выбор нравственных норм не определяется их полезностью, а наоборот, нормы направляют человека и помогают ему поставить или выбрать цели. Нормы диктуют определенные запреты, но в тоже время они обязывают людей жить сообща. И наконец, нравственные нормы человек сам ставит перед собой и следует им.

Очевидно, что общность людей устанавливает нравственные нормы и, как правило, сама исполняет их. Совершенно справедливо утверждение, что мораль есть общественное начало в человеке, она связывает людей воедино до всех прочих связей[8].

К моральным ценностям относятся добро, зло, любовь, справедливость, долг, ответственность, совесть, стыд и т. д. Все они имеют в языке морали разное назначение и фиксируют разные аспекты нравственности. Так, добро ориентировано на ценностно-нормативный аспект содержания морали, а совесть, стыд указывают на духовно-психологические механизмы и способы, которые регулируют поведение личности. Особое место в системе моральных ценностей занимает совесть.

Мораль – это не свод готовых правил, которые подходят к любому случаю. У человека есть что-то, что ему диктует поступать «по совести» в определенной ситуации. Наложение санкций на самого себя – это есть совесть. Но, наверное, не у каждого человека имеется эта моральная основа. Поэтому, скажем, героического поступка может и не произойти (броситься в огонь и спасти ребенка), если нет внутри себя требования «должен».

Совесть в «Новой философской энциклопедии» определяется «как способность человека, критически оценивая себя, осознавать и переживать свое несоответствие должному – неисполненность долга»[9].

Чем выше мера общественного развития личности, ее социальная активность, тем большую роль играет совесть в ее жизни.

Совесть – особая духовная способность человека, особый механизм, отвечающий за сохранение нравственных качеств и поведение человека. Совершенно справедливо совесть считают стержнем человека, и ее отсутствие ведет к краху, деформирует отношения между людьми, ведет к разрушению всей системы моральных ценностей, духовному кризису.

В XXI в. в связи с глобализацией делаются предложения по построению нравственной системы мирового сосуществования всех государств, установлению нового мирового порядка, который провозглашает идею «глобализационного гуманизма», «первостепенной глобализации нравственности», норм поведения, идеалов. Речь идет о некоей общественной совести, к которой должен быть причастен каждый[10].

Подобные рассуждения об унифицированной новой нравственности абсурдны. Человечество за свою долгую историю выработало моральные ценности, общечеловеческие нормы. Если следовать им, если идентифицировать их с каждым, а не разрушать, не отчуждать от человека, как это происходит сегодня в постиндустриальном обществе, то можно освободить индивидуума от оков аморальности.

Можно утверждать, что человек является таковым в той мере, в какой у него присутствует нравственное начало. Можно ли на-учить моральным ценностям и нормам? Учителей морали нет, так как она не является специализированной формой деятельности. Однако этим успешно занимается церковь. Совершенно очевидно, что современное российское общество нуждается в моральном воспитании, ибо резко снизились моральные нормы поведения людей.

Конечно, человека можно научить моральным ценностям и нормам. Он не может не жить осмысленной жизнью. Ведь никто не может придать смысл жизни человеку, кроме него самого. Поэтому, задавая направленность своей жизни, индивид учитывает интеллектуальный и практический опыт окружающих его людей, а также и моральный опыт, и только на самом человеке лежит ответственность за то, что он выбрал.

Все свойства, качества, характеристики, задаваемые общест-венным нравственным воспитанием, только тогда дают результат, когда они пройдут «через» самого человека и выработаются им в процессе индивидуального и общественного развития.

[1] Анализ архаической культуры и нравственности содержится в работах известных авторов: Золотарев A. M. Родовой строй и первобытная мифология. – М., 1964; Леви-Стросс К. Первобытное мышление. – М., 1994 и др.

[2] См.: Юнг К. Архаичный человек / К. Юнг // Проблемы души нашего времени. – М., 1994.

[3] Валеев Д. Ж. Происхождение морали. – Саратов, 1981. – С. 138.

[4] Гусейнов А. А. Социальная природа нравственности. – М., 1974. – С. 64–65.

[5] Хрестоматия по истории Древнего Востока / под ред. М. А. Коростовцева. – М., 1980.

[6] Кант И. Соч.: в 6 т. – т. 4. – ч. 1. – М., 1965. – С. 270.

[7] Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии / К. Маркс, Ф. Энгельс // Соч. – т. 4. – С. 426.

[8] См.: Этика: учебник / под общ. ред. А. А. Гусейнова, Е. Л. Дубко. – М.: Гардарики, 1999. – С. 383–391.

[9] Новая философская энциклопедия: в 4 т. / под ред. В. С. Степина, А. А. Гусейнова и др. – М.: Мысль, 2010. – С. 585.

[10] См.: Казьмин А. К. Философские проблемы концепции эволюции человека // Вестник РФО. – 2004. – № 3. – С. 104–105.

Определение морали (Стэнфордская энциклопедия философии)

1.

Достаточно ли единой морали для определения?

Предположение, подсказанное самим существованием этой энциклопедии запись заключается в том, что существует некоторый объединяющий набор функций в силу которые все моральные системы считаются моральными системами. Но Синнотт-Армстронг (2016) прямо возражает против аналогичной гипотезы в связи с с моральными суждениями, а также, кажется, придерживается этой точки зрения, чтобы предположить, что сама мораль не является единой областью.Он указывает на то, что моральное судебные решения не могут быть объединены какой-либо апелляцией к понятию причинения вреда другие, поскольку есть такие вещи, как моральные идеалы, и есть безобидное поведение, которое значительное количество людей считает с моральной точки зрения: Синнотт-Армстронг приводит такие примеры, как каннибализм и поджигание флагов. Являются ли люди, которые морально осуждают такое поведение правильность этих суждений в значительной степени не имеет отношения к вопросу о считаются ли они вообще моральными.

Синнотт-Армстронг, кажется, прав, считая, что моральные суждения не могут быть отделенными от других судебных решений просто апелляцией к их содержанию.Кажется вполне возможным, что кого-то так воспитали. как утверждать, что носить шорты взрослым мужчинам — это морально неправильно. И также кажется правдоподобным, что, как он также утверждает, моральные суждения не могут быть идентифицированы по каким-либо неврологическим признакам общее и своеобразное для них и только для них. Третья стратегия могла бы быть утверждать, что моральные суждения — это те, которые делаются в результате будучи вовлеченным в социальную практику, имеющую определенные функция. Однако эта функция не может просто помочь облегчить виды социальных взаимодействий, которые позволяют обществу процветать и упорствовать, поскольку слишком много явно неморальных суждений делают это.

Помимо только что описанной проблемы, попытки выделить моральные кодексы в описательный смысл, связанный с обращением к их функции, часто кажется определяя функцию, которую теоретик считает моралью, в нормативный смысл, будет служить, а не функцию, которая мораль действительно служит. Например, Грин утверждает, что

мораль — это набор психологических приспособлений, которые позволяют иначе эгоистичные люди, чтобы пожинать плоды сотрудничества (2013: 23)

и Хайдт утверждает, что

моральные системы — это взаимосвязанные наборы ценностей, добродетелей, норм, практики, идентичности, институты, технологии и развитые психологические механизмы, которые работают вместе для подавления или регулирования своекорыстие и создание кооперативных обществ.(2011: 270)

Но эти утверждения должны иметь дело с существованием дисфункциональных морали, которые на самом деле не служат этим функциям. Возможно это проблему можно решить, указав на то, что во многих случаях вид, у которых есть функция — например, настоящий человек сердце — не в состоянии выполнить эту функцию.

Даже если позиция Синнотт-Армстронг верна в отношении мораль в описательном смысле, тем не менее может существовать кодекс поведения, которое при определенных условиях было бы положено вперед всеми рациональными агентами. То есть, даже если описательный смысл морали — это понятие, напоминающее семью, с расплывчатыми границами и с открытой текстурой, или даже если она значительно дизъюнктивна и разобщенным, нормативный смысл может и не быть. Для сравнения мы может думать о еде двояко: как о том, что люди как пищу, и как то, что они считали бы едой, если бы были рациональны и полностью информирован. Конечно, не так уж много того, что объединяет первые категория: даже неперевариваемые или питательные, поскольку люди считают различные неперевариваемые и непитательные вещества в качестве пищи и отказаться от много легкоусвояемого и питательного.Но это не значит, что мы не может теоретизировать о том, что было бы рационально рассматривать как пищу.

2. Описательные определения морали

Первоначальная наивная попытка описательного определения «Мораль» может относиться к наиболее важным кодекс поведения, выдвинутый обществом и принятый членами этого общества. Но существование больших и разнородных общества ставит концептуальные проблемы для такого описательного определение, так как не может быть такого общесоциального кодекса, который считается самым важным. В результате может быть предложено определение в котором «мораль» относится к самому важному кодексу поведение, выдвигаемое и принимаемое любой группой или даже физическое лицо. Помимо некоторых запретов на нанесение вреда (некоторые) другие, другая мораль — когда «Мораль» понимается так — может варьироваться содержание довольно существенно.

Этикет иногда включают как часть морали, относящуюся к нормы, которые считаются менее серьезными, чем виды норм для поведение, которое имеет большее значение для нравственности.Гоббс выражает это точки зрения, когда он использует термин «малая мораль» для описания «Порядочность поведения, например, как один мужчина должен приветствовать другого, или как мужчине следует полоскать рот или ковырять зубы перед компании », и отличает их от« тех качеств человечество, которое заботится о своей совместной жизни в мире и единстве » (1660 [1994]: Глава XI, параграф 1). Когда этикет включен как часть морали, мораль почти всегда понимается в описательный смысл. Одна из причин этого заключается в том, что очевидно, что правила этикета относятся к обществу или группе.Более того, там нет вероятных условий, при которых мы могли бы выбрать «Правильные» правила этикета, как те, которые были бы принят всеми разумными существами.

Закон отличается от морали наличием четких письменных правил, штрафы, а также должностные лица, которые толкуют законы и применяют штрафы. Хотя в поведении часто наблюдается значительное совпадение регулируется моралью и регулируется законом, законы часто оценили — и изменили — по моральным соображениям. Некоторые теоретики, включая Рональда Дворкина (1986), даже утверждали, что толкование закона должно использовать мораль.

Хотя мораль группы или общества может проистекать из религия, мораль и религия — не одно и то же, даже в этом кейс. Нравственность — это только руководство к поведению, тогда как религия всегда больше чем это. Например, религия включает рассказы о событиях в прошлое, обычно о сверхъестественных существах, которые используются для объяснения или оправдать поведение, которое оно запрещает или требует. Хотя там часто в значительной степени совпадают в действиях, запрещенных или требуемых религией и что запрещено или требуется моралью, религии могут запрещать или требовать больше, чем запрещено или требуется гидом для поведение, которое явно обозначено как моральные ориентиры, и может рекомендовать поведение, запрещенное моралью.Даже когда мораль не рассматривается как кодекс поведения, выдвинутый формальная религия, часто считается, что она требует некоторых религиозных объяснение и обоснование. Однако, как и в случае с законом, некоторые религиозные обряды и предписания подвергаются критике по моральным соображениям, например, что практика или предписания включают в себя дискриминацию на основании расы, пола или сексуальной ориентации.

Когда «мораль» используется просто для обозначения кодекса поведение, предложенное реальной группой, включая общество, даже если это отличается от этикета, закона и религии, это используется в описательном смысле.Он также используется в описательных смысл, когда он относится к важным отношениям людей. Как только можно сослаться на мораль греков, так что можно сослаться на мораль конкретного человека. Это описательное использование «Мораль» сейчас становится все более заметной из-за работа психологов, таких как Джонатан Хайдт (2006), которые под влиянием взглядов Дэвида Юма (1751 г.), в том числе его попытки представить натуралистический взгляд на моральные суждения.

Руководства по поведению, которое считается моралью, обычно включают: избегание и предотвращение причинения вреда другим (Frankena 1980) и, возможно, некоторая норма честности (Strawson 1961).Но все они связаны с другими имеет значение, и взгляд Хэра на мораль как на то, что наиболее важный допускает, что эти другие вопросы могут быть более важными чем избегать и предотвращать причинение вреда другим (Заяц, 1952, 1963, 1981). Этот взгляд на мораль как на то, что является наиболее важным для человека. лицо или группа разрешает вопросы, связанные с религиозной практикой и заповеди или вопросы, связанные с обычаями и традициями, например, чистота и святость, чтобы быть более важным, чем предотвращение и предотвращение вред.

Когда «мораль» используется в описательном смысле, мораль могут довольно сильно отличаться друг от друга по своему содержанию и фундамент, на котором члены общества заявляют о своей морали имеют. Некоторые общества могут утверждать, что их мораль, которая больше озабоченный чистотой и святостью, основан на заповедях Бога. Описательное чувство «морали», которое позволяет точка зрения, что мораль основана на религии таким образом, выбирает коды поведения, которые часто находятся в серьезном противоречии со всеми нормативными счета морали.

Общество может иметь мораль, требующую принятия его традиций. и обычаи, в том числе признание авторитета определенных людей и подчеркивая лояльность к группе, что важнее, чем избегать и предотвращение вреда. Такая мораль не может считаться аморальной. поведение, демонстрирующее лояльность к предпочтительной группе, даже если это поведение причиняет значительный вред ни в чем не повинным людям, которые не находятся в эта группа. Знакомство с этой моралью, которая делает внутригрупповая лояльность почти эквивалентна морали, кажется, позволяет некоторым сравнительные и эволюционные психологи, включая Франса де Ваала (1996), считая, что животные, не являющиеся людьми, ведут себя очень похожим образом. тем, которые считаются моральными.

Хотя все общества включают в себя больше, чем просто стремление свести к минимуму вред (некоторым) людям в их морали, эта особенность мораль, в отличие от чистоты и святости, или принятие авторитета и подчеркивая лояльность, входит во все, что считается мораль любым обществом. Поскольку минимизация вреда может противоречить принимая авторитет и подчеркивая лояльность, могут быть фундаментальные разногласия в обществе по поводу нравственно правильного поведения в определенных ситуациях.Философы, такие как Бентам (1789) и Милль (1861), которые принимают нормативный подход к морали, который учитывает предотвращение и предотвращение вреда элемент морали, чтобы быть наиболее важно, критиковать всю действительную мораль (упоминается «Мораль» в описательном смысле), которые дают приоритет к чистоте и верности, когда они находятся в конфликте с избеганием и предотвращение вреда.

Некоторые психологи, такие как Хайдт, считают, что мораль включает беспокойство. по крайней мере, со всеми тремя из триады: (1) вред, (2) чистота и (3) лояльность и уверенность в том, что разные члены общества могут и делают считать наиболее важными различные черты морали.Но помимо забота о предотвращении и предотвращении такого вреда для членов определенных групп, не может быть общего содержания, разделяемого всеми моральными принципами в описательный смысл. Не может быть и общего оправдания того, что те, кто принимает мораль, претендуют на это; некоторые могут апеллировать к религии, другие — традиции, а другие — разумной человеческой природе. За пределами беспокойство о вреде, единственная другая характеристика, которая является описательной Общим для морали является то, что они выдвигаются человек или группа, обычно общество, и в этом случае они обеспечивают руководство по поведению людей в этой группе или обществе.в описательное чувство «морали», мораль может даже не включать беспристрастность по отношению ко всем моральным агентам, и это может не быть универсальным в каком-либо значительном смысле (сравните MacIntyre 1957).

Хотя большинство философов не используют слово «мораль» ни в одном из вышеперечисленные описательные смыслы, некоторые философы делают. Этический релятивисты, такие как Харман (1975), Вестермарк (1960) и Принц (2007), отрицают существование какой-либо универсальной нормативной морали и утверждают, что что действительная мораль общества или индивидов является единственной морали есть.Эти релятивисты считают, что только тогда, когда термин «Мораль» используется в этом описательном смысле. то, к чему на самом деле относится «мораль». Они утверждают что было бы ошибкой использовать термин «мораль» для обозначения универсальный кодекс поведения, который при определенных условиях будет одобрено всеми разумными людьми. Хотя этические релятивисты признают что многие носители английского языка используют слово «мораль» для обозначения такой универсальный кодекс поведения, они утверждают, что такие люди ошибаются думая, что есть что-то, что является референтом слова «Мораль» в этом смысле.

Вонг (1984, 2006, 2014) утверждает, что он этический релятивист, потому что он отрицает, что существует какой-либо универсальный моральный кодекс, который был бы одобрен всеми разумными людьми. Но то, что, кажется, стоит за этим утверждением, так это идея о том, что существуют культурные различия в относительных весах даны, например, соображениям справедливости и соображениям межличностная ответственность. И он предполагает, что те, кто верит в универсальная мораль привержена идее, что «если есть фундаментальное разногласие, кто-то ошибся »(2014: 339).Но Герт (2005), конечно, не релятивист, и это центральное место в его моральная теория о том, что существуют фундаментальные разногласия в рейтинги различного вреда и пользы, а также в отношении того, кто защищены моралью, и нет однозначного правильного ответа в таких случаях. Вонг сам готов сказать, что одни морали лучше других, потому что он думает, что моральная сфера ограничена функциональным критерий: одной из функций морали является то, что она продвигает и регулировать социальное сотрудничество, помогать людям оценивать свои собственные мотивации и уменьшить вред.

В описательном смысле «мораль» может относиться к кодексам поведения с разным содержанием, и по-прежнему использоваться однозначно. Это аналогично тому, как «закон» однозначно используется, даже если в разных обществах есть законы с сильно различающийся контент. Однако когда используется «мораль» в описательном смысле он иногда не относится к коду общества, но кодекса группы или отдельного человека. Как результат, когда руководство к поведению, предложенное, например, религиозным группа конфликтует с руководством по поведению, выдвигаемым обществом, это неясно, следует ли говорить, что существуют противоречивые морали, противоречивые элементы в морали, или что кодекс религиозная группа конфликтует с моралью.

В небольших однородных обществах может существовать руководство к поведению, которое выдвигается обществом и принимается (почти) всеми члены общества. Для таких обществ (почти) нет двусмысленность в отношении того, к какому руководству относится «мораль». Тем не мение, в больших обществах люди часто принадлежат к группам, которые выдвигают ведет к поведению, которое противоречит руководству, выдвинутому их общества, и члены общества не всегда принимают руководство, поставленное вперед своим обществом. Если они примут противоречивое руководство некоторых другая группа, к которой они принадлежат (часто религиозная группа), а не руководство, предложенное их обществом, в случае конфликта они будут рассматривать тех, кто следует руководству, выдвинутому их обществом, как действует безнравственно.

В описательном смысле слова «мораль» человек собственная мораль не может быть руководством к поведению, которое этот человек предпочитаю, чтобы другие не следовали. Однако тот факт, что физическое лицо принимает моральный кодекс поведения для себя, не влечет за собой человеку требуется , чтобы его усыновил кто-то другой.An человек может принять для себя очень требовательное моральное руководство, которое он думает, что большинству других может быть слишком сложно следовать. Он может судить люди, которые не принимают его кодекс поведения как не столь морально хорош, как он, не считая их аморальными, если они не усыновят Это. Однако такие случаи не отменяют ограничения; гид правдоподобно упоминается как мораль только тогда, когда человек будет желает , чтобы другие последовали за ним, по крайней мере, если «Следовать» означает «успешно» следить». Ибо может случиться так, что человек не захочет для других на попробуйте следовать этому коду из-за беспокойства о негативных последствиях предсказуемых сбоев из-за пристрастия или отсутствие достаточной дальновидности или сообразительности.

3. Неявные и явные определения в смежных областях

Философы, потому что им не нужно производить эксплуатационные испытания или критерии таким образом, чтобы психологи, биологи и антропологи часто просто принимают как должное, что все знают что принадлежит и не принадлежит моральной сфере.Это отношение находит выражение в общем обращении философов к интуиция или то, о чем все согласны. Например, Майкл Смит (1994) дает очень подробный анализ нормативных причин: но отличая сугубо моральные причины от других причины, он говорит лишь о том, что их выбирают путем обращения к номеру банальностей. И он не прилагает никаких усилий, чтобы предоставить что-то вроде исчерпывающий список таких банальностей. Более того, очень вероятно что будут разногласия относительно того, что считается банальный. Или, если это определение «банальности» быть бесспорным, может быть, банальность мораль будет настолько тонкой, что не сможет отделить мораль от других домены. Отсутствие указаний по конкретным критериям управлять собственными теориями и, следовательно, молчаливо полагаться на идея о том, что каждый уже знает, что считается моральным, может привести к ряд проблем. Один, конечно же, — это смешение морали и морали. другие вещи (см. Machery 2012 on Churchland 2011).Другое дело, что ошибочно принимают собственные культурные предубеждения за универсальные истины (Хайдт и Кесибер, 2010).

Потому что теоретикам психологии и антропологии часто нужно проектировать анкеты и другие исследования отношения испытуемых, можно ожидать, что они будут более чувствительны к необходимости достаточно четкие способы отделения моральных суждений от других видов суждений. В конце концов, исследуя сугубо моральные суждения людей является одним из самых прямых средств определения того, что моральный кодекс человека или группы может быть. Но несмотря на это ожидания, и примерно полвека назад Авраам Эдель (1962: 56) осудил отсутствие явной заботы о разграничении области морали среди антропологов, писавших, что «мораль … считается само собой разумеющимся, в том смысле, что можно ссылаться на него или ссылаться на него по желанию; но это не объясняется, не изображается и не анализируется ». Один объяснение этого, предложенное Эдель, такое же, как и объяснение того же феномена в философии: «это Предполагается, что мы все знаем, что такое мораль, и никаких явных объяснений не требуется быть данным».Но опасность для тех, кто делает это предположение, заключается в том, что он указывает, заключается в «слиянии концепции морали с социальной концепции управления ». Эту тенденцию усиливало влияние, в антропологии социолог Эмиль Дюркгейм (1906 [2009]), для которых мораль была просто вопросом того, как данное общество обеспечивает соблюдение любых социальных правил, которые у него есть.

Неспособность предложить рабочее определение морали или морали суждение может помочь объяснить широко распространенное, но сомнительное предположение в современная антропология, как отмечает Джеймс Лэйдлоу (2016: 456), что альтруизм — это неотъемлемая и непреложная основа этики. Но Лэйдлоу также отмечает, что многие черты того, что Бернард Уильямс (1985) описывается как «система морали» — особенности, которые Сам Уильямс критиковал как ограниченный результат секуляризация христианских ценностей — на самом деле широко разделяются за пределами Запада. Такое положение дел заставляет Лэйдлоу спросить ключевой вопрос:

Какие черты, формальные или существенные, разделяет «Система морали» современного Запада и другие крупные аграрные цивилизации и грамотные религии?

Это, в очень близком приближении, запрос на определение морали в описательном смысле.

Кленк (2019) отмечает, что в последние годы антропология взяла то, что он называет «этический поворот», признавая моральные системы, и этика в более общем плане как отдельный объект антропологического исследования. Это отход от дюркгеймовской парадигмы и включает в себя изучение саморазвития, добродетелей, привычек и роли явных обдумывание при моральном упадке. Однако Кленка обзор попыток антропологов изучать мораль как независимый домен привели его к выводу, что до сих пор их усилия

не сразу допускают различия между моральными соображениями и другими нормативные соображения, такие как пруденциальные, эпистемологические или эстетические единицы. (2019: 342)

В свете беспокойства Эделя по поводу смешения моральных систем с системами социального контроля интересно рассмотреть Карри (2016), который защищает гипотезу о том, что

мораль оказывается совокупностью биологических и культурных решения проблем сотрудничества и повторяющихся в человеческая общественная жизнь. (2016: 29)

Карри отмечает, что правила, относящиеся к родству, взаимопомощи, обмену и различные формы разрешения конфликтов появляются практически во всех общества.И он утверждает, что у многих из них есть предшественники в животных поведение, и может быть объяснено обращением к его центральной гипотезе мораль как решение проблем сотрудничества и конфликта разрешающая способность. Он также отмечает, что философы, от Аристотеля до Хьюм, Рассел и Ролз — все требовали сотрудничества и разрешения конфликтов. быть центральными идеями в понимании морали. Однако неясно, может ли взгляд Карри адекватно отличить мораль от закона и других систем, которые стремятся уменьшить конфликт путем предоставления решения проблем координации.

Переходя от антропологии к психологии, одна важная тема расследование — это наличие и характер различия между моральное и условное. В частности, различие в проблема заключается между (а) действиями, которые считаются неправильными только из-за условное соглашение или потому, что они идут против диктата некоторых соответствующий орган, и (б) те, которые были признаны неправыми, независимо от этих вещей, которые имеют к ним серьезное отношение, и которые оправданы апелляцией к понятиям вреда, прав или справедливость.Эллиот Туриэль подчеркнул это различие и обратил внимание к опасности, если ее упускать из виду, объединения моральных правил в одну кучу с неморальными «условностями, которые способствуют координации социальные взаимодействия в социальных системах »(1983: 109–111). Те, кто принимает это различие, неявно предлагая определение морали в описательном смысле. Нет Однако все признают различие. Эдуард Машери и Рон Например, Мэллон (2010) с подозрением относится к идее, что авторитетность — независимость, универсальность, оправдание апелляцией к вреду, справедливость, или права, и серьезность образуют кластер, находящийся вместе с достаточная регулярность, чтобы использовать их для отделения моральных норм от других норм. Келли и др. (2007) так же скептичны и приносят эмпирические данные, подтверждающие этот вопрос.

Психолог Курт Грей может рассматриваться как рассказчик о моральное суждение, которое позволило бы нам определить мораль индивидуальный или групповой. Он и его соавторы предполагают, что

мораль, по сути, представлена ​​когнитивным шаблоном, который сочетает в себе предполагаемый преднамеренный агент с воспринимаемым страданием пациент. (Gray, Young, & Waytz 2012: 102)

Это утверждение, хотя и довольно сильное, тем не менее не так неправдоподобно. как бы сильно это ни казалось, поскольку тезис непосредственно касается шаблон , который мы используем, когда думаем о моральных вопросах; это не имеет прямого отношения к природе самой морали.в смысл «шаблона» здесь обсуждается, шаблон, который мы используем когда мы думаем о собаках, это может включать в себя четыре ноги, хвост и мех, среди прочего. Но это не значит, что животное должно иметь эти черты, которые можно считать собакой, или даже то, что мы считаем это.

Учитывая, что Gray et al. подумайте о шаблонах, даже если их гипотеза верна, это не означало бы, что наша психология требует думать о морали, как о намеренных агентах и воспринимающие пациентов.В соответствии с этим и несмотря на некоторые упущения в которые они предполагают, что «моральные поступки могут быть определены в условия намерения и страдания », (2012: 109) их считают Похоже, что диадический шаблон соответствует большинство, моральных ситуаций, как мы их понимаем. Кроме того, связь между аморальным поведением и страданиями, к которым они взывают в отстаивании своей общей точки зрения иногда настолько косвенно, что подорвать его значение. Например, подходят нарушения полномочий в их шаблон, основанный на страданиях, отметив, что «авторитет структуры обеспечивают способ мирного разрешения конфликта »и что «насилие возникает, когда социальные структуры под угрозой ».Аналогичным образом они учитывают суждения что распущенность — это неправильно, указывая на страдания, связанные с заболевания, передающиеся половым путем (2012: 107).

Еще одна позиция в когнитивной психологии, имеющая отношение к определение морали в описательном смысле требует морального суждения быть естественным: продукт врожденной моральной грамматики (Михаил 2007). Если моральное суждение в этом смысле является естественным, тогда моральный кодекс человека может просто состоять из моральных суждений этот человек расположен делать.Одно свидетельство того, что есть такую ​​грамматику следует искать в относительной универсальности некоторых моральные концепции в человеческих культурах: такие понятия, как обязательство, разрешение и запрет. Другой аргумент похож на Знаменитый аргумент Хомского о «бедности стимула» для универсальной человеческой грамматики (Dwyer et al. 2010; см. также Roedder and Харман 2010).

В эволюционной биологии мораль иногда просто отождествляют с справедливость (Baumard et al.2013: 60, 77) или взаимный альтруизм (Александр 1987: 77).Но иногда его также называют ссылкой. развитой способности выносить определенные суждения и, возможно, также сигнализировать о том, что он сделал это (Hauser 2006). Это также делает морали во что-то очень похожее на естественное, что может быть идентифицируется ссылкой на причинно-следственные / исторические процессы. В этом случае, содержательное определение морали не требуется: определенные центральные особенности — это все, что нужно, чтобы начать теоретизирования, поскольку их будет достаточно, чтобы привлечь внимание к определенным психологически и биологически индивидуализированные механизмы, и изучение морали будет подробным исследованием природы и эволюционная история этих механизмов.

4. Нормативные определения понятия «мораль»

Те, кто использует «мораль», нормативно считают, что мораль (или мог бы быть) поведенческий код, отвечающий следующему условию: все разумные люди при определенных условиях одобрить это. В самом деле, это правдоподобная базовая схема определений. «морали» в нормативном смысле. Хотя некоторые придерживаются что ни один код не может удовлетворить этому условию, многие теоретики считают, что тот, который делает; мы можем назвать бывших «моральных скептиков» а вторые — «моральные реалисты» (см. записи на ССЫЛКЕ: моральный скептицизм и моральный реализм).

Многие моральные скептики отвергли бы утверждение, что существуют какие-либо универсальные этические истины, где этическое — более широкая категория, чем мораль. Но еще один интересный класс моральных скептиков включает: те, кто думают, что мы должны отказаться только от более узкой категории мораль — отчасти из-за понятия , кода , который занимает центральное место в этой категории. Эти моральные скептики считают, что мы должны делаем наши этические теоретические выводы в терминах хорошей жизни или добродетелей. Элизабет Анскомб (1958) выразила эту точку зрения, которая также находит отголоски в работе Бернарда Уильямса (1985).С другой стороны, некоторые теоретики добродетели могут посчитать совершенную рациональность добродетели, и может понимать мораль как что-то вроде кодекса что такой человек безоговорочно поддержит, действуя добродетельно способами. В этом случае даже теоретик добродетели может считаться моральным реалист в указанном выше смысле.

Консеквенциалистские взгляды могут не соответствовать базовой схеме для определения «морали» в нормативном смысле, поскольку они, кажется, не ссылаются на понятия одобрения или рациональность.Но эта внешность обманчива. Сам Милль явно определяет мораль как

правила и предписания человеческого поведения, при соблюдении которых [счастливое существование] может быть, насколько это возможно, обеспечен. (1861 [2002: 12])

И он думает, что ум не в «правильном состоянии». если только он не находится в «состоянии, наиболее благоприятном для общего счастья »- и в этом случае это, безусловно, будет способствовать нравственности как только что охарактеризовано. А акт-консеквенциалист Дж.J.C. Smart (1956) также недвусмысленно заявляет, что он думает об этике как об исследовании как вести себя рациональнее всего. Его приверженность утилитаризму неумолима. результат его убеждения, что максимизация полезности всегда рациональное дело. Поразмыслив, неудивительно, что многие теоретики морали неявно полагают, что предлагаемые ими коды будут одобряется всеми рациональными людьми, по крайней мере, при определенных условиях. Если этого не придерживаться, придется признать, что, когда ему показали что определенное поведение требуется с моральной точки зрения, рациональный человек может просто пожмите плечами и спросите: «Ну и что? Что мне до того? » И, хотя некоторые исключения упомянуты ниже, очень немногие моралисты думаю, что их аргументы оставляют этот вариант открытым.Еще меньше думают эта опция остается открытой, если нам разрешено добавить дополнительные условия за пределами простой рациональности: ограничение убеждений, для пример (похожий на завесу невежества Ролза (1971: 118)), или беспристрастность.

Определения морали в нормативном смысле — и, следовательно, моральные теории — различаются в своем понимании рациональности, и в их спецификации условий, при которых все разумные люди обязательно поддержат кодекс поведения поэтому это будет считаться моралью.Эти определения и теории также различаются тем, как они понимают, что такое одобрение кода в соответствующий способ. В связи с этими различиями определения «Мораль» — и моральные теории — различаются отношение к тем, к кому применима мораль: то есть к тем, чьи поведение подлежит моральному осуждению. Некоторые считают, что мораль применима только тем разумным существам, у которых есть определенные особенности человеческие существа: особенности, которые делают для них рациональным одобрение мораль. Эти функции могут, например, включать в себя погрешность и уязвимость.Другие моральные теории утверждают, что морали, которая является руководством для всех разумных существ, даже если они существа не обладают этими человеческими характеристиками, например, Бог.

Среди тех, кто нормативно использует понятие «мораль», практически все считают, что «мораль» относится к кодексу поведения, который применяется к всем, кто может его понять и может управлять своими поведение, хотя многие считают, что защищает более крупный группа. Среди таких теоретиков также принято считать, что мораль никогда не следует переопределять.То есть принято считать, что никто должен когда-либо нарушать моральный запрет или требование неморального причины. Это утверждение тривиально, если «следует» означает «морально должен». Итак, утверждение о моральном приоритетность обычно понимается как «следует» означает «рационально должен», в результате чего моральный требования утверждаются как рациональные требования. Хотя обычное дело, эта точка зрения ни в коем случае не всегда является определяющей. Сиджвик (1874 г.) отчаявшись показать, что рациональность требует нас, чтобы выбрать мораль выше эгоизма, хотя он определенно не считал рациональность требовался и эгоизм.Более конкретно, Герт (2005) утверждал, что, хотя моральное поведение всегда рационально допустимо , это не всегда рационально требовалось . Foot (1972), кажется, держал что любая причина — и, следовательно, любое рациональное требование — моральное поведение должно было бы проистекать из условного обязательства или объективный интерес. И она тоже, кажется, иногда считала ни одна из этих причин может быть недоступна, так что моральные Для некоторых агентов поведение может не требоваться рационально.Ну наконец то, моральные реалисты, которые придерживаются основанных на желании теорий причин и формальных, означает / цель теории рациональности иногда прямо отрицают эту моральную поведение всегда даже рационально допустимо (Goldman 2009), и на самом деле это, кажется, следствие точки зрения Foot также, хотя она не подчеркивает это.

Несмотря на то, что такие теоретики, как Сиджвик, Герт, Фут и Goldman не считает, что моральное поведение является рациональным, они никоим образом не запрещается использовать «мораль» в нормативный смысл.Используя «мораль» в нормативном смысле, и считать, что такая вещь существует, подразумевает только то, что рациональные люди выдвинули бы определенную систему; это не влечет считая, что рациональные люди всегда будут мотивированы следовать этому сами системы. Но до такой степени, что теоретик отрицал бы даже утверждение об одобрении, и вместо этого считают, что рациональные люди может не только не действовать морально, но и отвергнуть это как публичная система, которую теоретик либо не использует «Мораль» в нормативном смысле, или отрицание существование морали в этом смысле.Такой теоретик может также использовать «Мораль» в описательном смысле или может не иметь особый смысл в виду.

Когда «мораль» используется в ее нормативном смысле, она нуждается в не иметь ни одной из двух формальных функций, которые необходимы для морали, упоминаемой в описательном смысле: что это должен быть кодекс поведение, выдвигаемое обществом, группой или отдельным лицом, или чтобы его приняли в качестве руководства к поведению членов этого общество или группа, или этим человеком. Действительно, возможно, что мораль в нормативном смысле никогда не выдвигалась никакими конкретное общество, любой группой или даже любым человеком.Отчасти это следствие того, что «мораль» в нормативном смысле понимается как условное, то есть вероятно, будет противоречивым: это код, который будет одобрен любой вполне рациональный человек при определенных условиях.

Если кто-то моральный реалист, и кто-то также признает описательную чувство «морали», может потребоваться описательное морали, по крайней мере, в некотором роде нормативный смысл. То есть можно утверждать, что руководство к поведению некоторых обществ не хватает многих основных черт морали в нормативном смысле неверно говорить, что эти в обществах есть даже мораль в описательном смысле.Это крайняя точка зрения, однако. При более умеренной позиции все в обществах есть что-то, что можно рассматривать как их мораль, но что многие из этих моральных принципов — возможно, действительно, все они — неполноценны. То есть моральный реалист мог бы считать, что хотя в этих настоящих руководствах по поведению достаточно функций нормативной морали, чтобы быть классифицированной как описательная мораль, они не будут полностью одобрены всеми моральными агентами.

Хотя моралисты не утверждают, что какое-либо реальное общество имеет или имеет когда-либо руководствовалась моралью в качестве действительного руководства к поведению, «естественным закона »теории морали утверждают, что любой рациональный человек в любом общество, даже то, что имеет дефектную мораль, способно знать какие общие действия мораль запрещает, требует, обескураживает, поощряет и позволяет.В богословской версии теории естественного права, такие как выдвинутые Аквинским, это потому что Бог вложил это знание в разум всех людей. В светская версия теорий естественного права, например, выдвинутая по Гоббсу (1660), естественного разума достаточно, чтобы разрешить все рациональные люди, чтобы знать, что мораль запрещает, требует и т. д. Естественный закон теоретики также утверждают, что мораль применима ко всем разумным людям, не только живущие сейчас, но и те, кто жил в прошлом.

В отличие от теорий естественного права, другие моральные теории не верны. довольно сильное мнение об универсальности знания мораль. Тем не менее, многие считают, что мораль известна всем, кто может законно судить по нему. Байер (1958), Ролз (1971) и Контрактарианцы отрицают, что может существовать эзотерическая мораль и : тот, который судит людей, даже если они не знают, что он запрещает, требует и т. д. Для всех вышеперечисленных теоретиков мораль — это то, что мы можем назовите общественную систему : систему норм (1), которую можно узнать всеми теми, к кому это применимо, и (2) это не является иррациональным для любого тех, к кому это относится (Герт 2005: 10).Моральные суждения обвинения, таким образом, отличаются от юридических или религиозных суждений об обвинении в что они не могут быть сделаны о лицах, которые законно невежественны того, что они должны делать. Консеквенциалисты, похоже, придерживаются что каждый должен знать, что он морально обязан действовать так, чтобы чтобы привести к лучшим последствиям, но даже они, кажется, не думаю, что суждения о моральной вине уместны, если человек законное игнорирование того, какие действия приведут к лучшему последствия (Singer 1993: 228). Похоже, что параллельных взглядов придерживаются правят консеквенциалистами (Hooker 2001: 72).

Идеальной ситуацией для правовой системы была бы публичная система. Но в любом большом обществе это невозможно. Игры ближе к публичным системам, и большинство взрослых, играющих в игры, знают, что правил, или они знают, что есть судьи, толкование которых определяет, какое поведение игра запрещает, требует и т. д. игра часто является публичной системой, ее правила распространяются только на тех, кто играет игра.Если человек недостаточно заботится об игре, чтобы соблюдать правила, она обычно может бросить. Нравственность — единственная общественная система что ни один разумный человек не может бросить. То, что бросить нельзя мораль означает, что никто не может сделать ничего, чтобы избежать законного подлежит наказанию за нарушение его норм, за исключением того, что перестает быть моральный агент. Нравственность распространяется на людей просто в силу их быть рациональными людьми, знающими, что мораль запрещает, требует, и т. д., и способность соответствующим образом направлять их поведение.

Общественные системы могут быть формальными или неформальными . Сказать публичная система неформальна, то есть не имеет авторитетных судьи и нет процедуры принятия решений, которая дает уникальное руководство по действовать во всех ситуациях или разрешить все разногласия. Сказать то, что публичная система является формальной, означает, что в ней есть один или оба эти вещи (Герт 2005: 9). Профессиональный баскетбол — это формальный общественная система; все игроки знают, что то, что судьи называют фолом определяет, что является фолом.Пикап баскетбол — неформальная публика система. Существование стойких моральных разногласий показывает, что наиболее правдоподобно рассматривать мораль как неформальную общественную систему. Этот верно даже для таких моральных теорий, как теория Божественного повеления и действовать утилитаризмом, поскольку нет авторитетных судей Божья воля или какое-то действие максимизирует полезность, и есть нет процедур принятия решений для определения этих вещей (Scanlon 2011: 261–2). Когда признается стойкое моральное разногласие, те кто понимает, что мораль — это неформальная общественная система, признают, что как следует действовать, морально неразрешимо, и если какое-то решение требуется, политическая или правовая система может быть использована для ее решения.У этих формальных систем есть средства для предоставления уникальных руководств, но они не дают однозначно правильного морального руководства к действию, которое должен быть выполнен.

Важный пример моральной проблемы, не решенной неформальными людьми. общественная система морали — это беспристрастная защита плодов моралью, а также о том, проводятся ли аборты и при каких условиях позволил. Между полностью осведомленными о моральных принципах продолжаются разногласия. агентов по этому моральному вопросу, хотя юридические и политические система в Соединенных Штатах предоставила довольно четкие рекомендации относительно условия, при которых аборт разрешен законом.Несмотря на это важный и спорный вопрос, мораль, как и у всех неформальных публичных систем, предполагает согласие о том, как действовать в большинстве моральных ситуаций, например, все согласны с тем, что убийство или нанесение серьезного вреда любому моральному агенту требует веского оправдания, чтобы быть допустимым с моральной точки зрения. Ни один. Никто считает, что с моральной точки зрения оправдано обманывать, обманывать, ранить или убить морального агента просто для того, чтобы заработать достаточно денег, чтобы фантастический отдых. Моральные вопросы часто считаются спорны, потому что повседневные решения, о которых нет разногласия, редко обсуждаются.Сумма соглашения относительно какие правила являются моральными правилами и когда их нарушение оправдано этих правил, объясняет, почему мораль может быть общественной системой даже хотя это неформальная система.

Используя понятие неформальной общественной системы, мы можем улучшить базовая схема определений «морали» в нормативный смысл. Старая схема заключалась в том, что мораль — это код что все разумные люди при определенных условиях одобрить. Улучшенная схема заключается в том, что мораль — это неформальный общественная система , что все разумные люди в соответствии с определенными условия, поддержал бы.Некоторые теоретики могут не принимать во внимание неформальный характер моральной системы как дефиниционной, считая, что мораль может дать познаваемые точные ответы на каждый вопрос. Этот приведет к тому, что сознательные представители морали часто не могут знать, что разрешает, требует или позволяет мораль. Некоторые философы отрицать, что это реальная возможность.

О любом определении «морали», будь то описательное или нормативный, это кодекс поведения. Однако по этическим или группо-релятивистские учетные записи или индивидуалистические учетные записи — все которые лучше всего рассматривать как объяснения морали в описательных смысл — мораль часто не имеет особого содержания, которое отличает это из неморальных кодексов поведения, таких как закон или религия.Так же, как правовой кодекс поведения может иметь практически любое содержание, если только способен управлять поведением, а религиозный кодекс поведения не имеет ограничения на содержание, большинство релятивистских и индивидуалистических представлений о мораль накладывает несколько ограничений на содержание морального кодекса. Конечно, у реальных кодов есть определенные минимальные ограничения — в противном случае общества, которые они характеризуют, не имели бы минимально необходимой степени социальное сотрудничество, необходимое для поддержания их существования в течение долгого времени. На с другой стороны, для моралистов, которые открыто придерживаются этой морали это неформальная общественная система, которую все разумные люди поставили бы вперед для управления поведением всех моральных агентов, он имеет довольно определенное содержание.Гоббс (1660 г.), Милль (1861 г.) и многие другие нерелигиозные философы англо-американских традиция ограничивает мораль поведением, которое прямо или косвенно влияет на других.

Утверждение, что мораль регулирует только поведение, которое влияет на других, является несколько спорно, и поэтому, вероятно, не следует считать определение морали, даже если оно вытекает из правильная моральная теория. Некоторые утверждали, что мораль также управляет поведение, которое влияет только на самого агента, например, принятие рекреационные наркотики, мастурбация, а не развивающие таланты.Кант (1785) может дать описание этой широкой концепции мораль. Интерпретированная таким образом теория Канта по-прежнему соответствует базовая схема, но включает эти самооценки моральных требований из-за особого подхода к рациональности, который он использует. Тем не мение, шага Канта, сомнительно, чтобы все моральные агенты ставили представить универсальное руководство по поведению, которое управляет поведением, которое никак на них не повлиять. Действительно, когда понятие морали полностью отличные от религии, нравственные правила, кажется, ограничивают их содержание к поведению, которое прямо или косвенно вызывает или рискует вред другим.Некоторое поведение, которое, кажется, влияет только на вас самих, например, прием рекреационных наркотиков может иметь значительный косвенный вред оказывать влияние на других, поддерживая незаконную и вредную деятельность те, кому выгодна продажа этих наркотиков.

Иногда возникает путаница в отношении содержания морали, потому что мораль недостаточно отличается от религии. Касательно самоуправляемое поведение, регулируемое моралью, поддерживается идея, что мы созданы Богом и обязаны подчиняться Богу приказов, и это может быть пережитком тех времен, когда мораль не была четко отличить от религии. Этот религиозный пережиток мог также влияют на утверждение, что некоторые сексуальные практики, такие как гомосексуальность аморальны. Тем, кто четко отличает мораль от религии обычно не считают сексуальную ориентацию вопросом морали.

Можно считать, что достижение определенной социальной цели определение морали (Frankena 1963). Стивен Тулмин (1950) взял это должна быть гармония общества. Байер (1958) назвал это « хорошо для всех ». Утилитаристы иногда утверждают, что это производство величайшего блага.Герт (2005) считает, что это уменьшение зла или вреда. Эта последняя цель может показаться значительное сужение утилитарных требований, но утилитаристы всегда включать уменьшение вреда как существенное для получения величайшее благо, и почти все их примеры включают избегание или предотвращение вреда. Примечательно, что парадигмальные случаи морального правила — это те, которые запрещают причинение вреда прямо или косвенно, такие как правила, запрещающие убийство, причинение боли, обман и нарушение обещаний. Даже те заповеди, которые требуют или поощряют позитивные действия, такие как помощь нуждающимся, почти всегда связаны для предотвращения или уменьшения вреда, а не для продвижения таких товаров, как удовольствие.

Среди взглядов моралистов различия в содержании меньше значительнее, чем сходства. Для всех таких философов мораль запрещает такие действия, как убийство, причинение боли, обман и нарушение обещаний. Некоторым нравственность требует еще и благотворительности. действия, но бездействие благотворительности во всех возможных случаях делает не требуют оправдания так же, как любой акт убийства, причинение боли, обман и нарушение обещаний требует оправдания.И Кант (1785), и Милль (1861) различают обязанности совершенного обязательство и обязанности несовершенного обязательства и не причиняют вреда как первый вид долга и помощь как второй вид долга. За Герт (2005), мораль поощряет благотворительность, но не требовать это; быть милосердным всегда морально хорошо, но это не аморально не быть милосердным.

Даже если правдоподобная базовая схема для определений «Мораль» в нормативном понимании понимание того, что такое мораль в этом смысле, по-прежнему будет зависеть очень важно о том, как понимать рациональность.Как уже было упоминалось, мораль в нормативном смысле иногда принимается запретить определенные формы сексуальной активности по обоюдному согласию или использование рекреационные наркотики. Но включение таких запретов в учет мораль как универсальный ориентир, который все разумные люди вперед требует особого взгляда на рациональность. После всего, многие будут отрицать, что неразумно отдавать предпочтение безобидным сексуальной активности или в пользу употребления определенных наркотиков исключительно для в рекреационных целях.

Одна концепция рациональности, поддерживающая исключение сексуального имеет значение, по крайней мере, на базовом уровне, из норм морали. что для того, чтобы действие считалось иррациональным, это должно быть действие, которое причиняет вред самому себе, не производя компенсационной выгоды для кто-то — возможно, сам, возможно, кто-то другой. Такой аккаунт рациональности можно было бы назвать «гибридной», поскольку она дает разные роли в личных интересах и альтруизме. Отчет о мораль, основанная на гибридной концепции рациональности, могла согласиться с Гоббс (1660), что мораль связана с продвижением людей, живущих вместе в мире и согласии, что включает в себя соблюдение правил запрещение причинения вреда другим.Хотя моральные запреты против действий, которые причиняют вред или значительно увеличивают риск вред не является абсолютным, чтобы избежать аморальных действий, При нарушении этих запретов всегда требуется оправдание. Кант (1797), кажется, считает, что нарушение некоторых из эти запреты, например, запрет лжи. Это в значительной степени результат того факта, что концепция Канта (1785 г.) рациональность чисто формальна, в отличие от гибридной концепции рациональность описана выше.

Большинство моральных реалистов, предлагающих моральные теории, не утруждают себя предложением. что-нибудь вроде определения морали. Вместо этого, что эти философы предлагают теорию о природе и обосновании набор норм, с которыми они уже воспринимают свою аудиторию знакомый. По сути, они молчаливо выбирают мораль со ссылкой на некоторые характерные и относительно бесспорные части его содержания: он запрещает убийство, воровство, обман, обман и так далее. В На самом деле, это был бы неплохой способ определения морали, если бы точка такого определения должны были быть относительно нейтральными с точки зрения теории и позвольте теоретизированию начаться.Мы могли бы назвать это « определение ссылки »или« основной определение »(см. Prinz and Nichols 2010: 122).

Некоторые, в том числе Хэйр (Hare, 1952, 1963), испытывали искушение возразить против возможность содержательного определения морали на основе утверждения, что моральное неодобрение — это позиция, которая может быть направлен на что угодно. Foot (1958a, 1958b), возражал против эта идея, но основное определение все еще имеет недостаток: что он каким-то образом не раскрывает сути морали. Один может предположить, что основное определение имеет то преимущество, что включая теории морали Divine Command, в то время как такие теории может показаться затруднительным для определений, основанных на правдоподобных схема приведена выше. Но вполне правдоподобно придерживаться этого Божественного приказа. теории основываются на теориях естественного закона, которые на самом деле соответствуют схема. Теории Божественного приказа, не основанные на Законе Природы, могут создают проблемы для схемы, но можно также подумать, что такие теории основываются на путанице, поскольку они, кажется, влекут за собой Бог мог бы сделать аморальным поступать добро.

5. Варианты

Придавая больше содержания и подробностей общим понятиям одобрение, рациональность и соответствующие условия, при которых разумные люди будут одобрять мораль, каждый идет дальше от дает определение морали в нормативном смысле и ближе предоставить актуальную моральную теорию. И аналогичное утверждение верно для определения морали в описательном смысле, как указано в более подробно, что означает утверждение, что человек или группа людей одобряют система или код. В следующих четырех подразделах четыре основных способа по уточнению определений морали. Они все достаточно схематичны, чтобы их можно было рассматривать как разновидности определение, а не как теории.

5.1 Связь морали с нормами реакции на поведение

Экспрессивисты о морали не считают, что это содержание морали, которое могло бы подтвердить то, что мы выше назвали «Основное определение». Скорее они явно признать существование значительных различий в том, какие правила и идеалы разные люди выдвигают как мораль в нормативных смысл.И они сомневаются, что этот вариант совместим с моральными реализм. Следовательно, они должны предложить некоторые объединяющие функции эти разные наборы правил и идеалов, несмотря на различия в их содержание. В результате этого давления некоторые экспрессивисты заканчивают тем, что предлагая явные отчеты о отчетливо моральном отношении можно держаться за маркер или тип действия. Эти учетные записи могут конечно, чтобы поддержать различные формы морали в описательный смысл. Но их также можно использовать в качестве основы для одна из форм морального реализма.

Чтобы увидеть, как экспрессивистский взгляд может быть использован моральным реалистом определенного рода, рассмотрим моральные принципы Аллана Гиббарда (1990). экспрессивизм. Гиббард считает, что моральные суждения являются выражением принятие норм чувства вины и гнева. Можно согласиться с точкой зрения Гиббарда о том, что значит поддерживать моральную заявлять, не принимая точку зрения, что в конфликтах все разногласия безупречны. То есть, даже моральный реалист может использовать Гиббарда взглянуть на природу морального суждения и извлечь из него определение морали.Используемая таким теоретиком точка зрения Гиббарда влечет за собой что мораль, в нормативном смысле, — это код, выбранный Правильный набор норм чувства вины и гнева : То есть нормы, которые поддержит рациональный человек. Это эквивалентно принятию правдоподобной общей схемы для определения о «морали», данной выше, и понимании одобрения в особом смысле. Чтобы одобрить код соответствующим образом, на этом определение, состоит в том, чтобы думать, что нарушение его норм вызывает вину и гнев уместен.

С рассказом Гиббарда тесно связана история, согласно которой нормы релевантности — это не нормы эмоций, а нормы для других реакций на поведение. Например, человек мораль может быть набором правил и идеалов, которые они считают выбранными соответствующими нормами похвалы и порицания, а также другими социальными санкции (Sprigge 1964: 317). Фактически, ссылка на похвалу и порицание может быть более адекватным, чем ссылка на вину и гнев, поскольку последние кажутся только для того, чтобы выявить моральные запреты, а не для того, чтобы освободить место за идею, что мораль также рекомендует или поощряет определенные поведения, даже если они для этого не требуются.Например, это правдоподобно, что существует такая вещь, как чрезмерное действие, и что определение того, что считается чрезмерным, является частью мораль — будь то в описательном или нормативном смысле. Но это кажется маловероятным, что мы можем объяснить эту часть морали апеллируют к нормам вины и гнева, и совсем не ясно, что есть эмоции, которые так же тесно связаны с суперпопулярностью, как и вина и гнев относятся к моральному проступку. С другой стороны, это кажется правдоподобным, что нормы похвалы за действия могут помочь выбрать то, что считается чрезмерным.

Другой вариант нынешней стратегии заменил бы разговоры о похвале. и обвинять разговорами о награде и наказании. Эта точка зрения займет мораль, чтобы быть системой, которая объяснила, какие действия должным образом награждаются и — более централизованно — наказываются. Этот своего рода точка зрения, которая остается тесно связанной с точкой зрения Гиббарда. предложение, можно также рассматривать как соответствующее общей схеме данной выше. С этой точки зрения понятие одобрения кода раскрывается в сроки принятия норм вознаграждения и наказания.Скорупски (1993), вслед за Миллем (1861), отстаивает определение морали. в соответствии с этими принципами, хотя тогда он понимает наказание в первую очередь в с точки зрения вины, и понимает, что вина очень тесно связана с эмоция — действительно, простое наличие эмоции может считаться обвинения — так что итоговая точка зрения похожа на точку зрения Гиббарда одним важным способом, по крайней мере, если сосредоточить внимание на моральных неправильность.

Безусловно правдоподобно, что чувство вины уместно, когда человек действует безнравственно, и испытывать гнев на тех, кто действует безнравственно по отношению к тем, о ком заботится.Возможно даже, что это только уместно, в определенном смысле «Уместно», чтобы чувствовать вину и гнев в связи с нравственные проступки. Так что нормы вины и гнева вполне могут быть однозначно выделить определенные моральные нормы. И аналогичные утверждения могут быть сделаны в отношении нормы похвалы и порицания. Однако не так ясно, что мораль правильно определена с точки зрения эмоций или других реакции на поведение. Возможно, как подчеркивает Скорупский, мы нужно понимать вину и гнев, а также похвалу и осуждение с точки зрения моральные концепции.Это беспокойство о направлении объяснения кажется меньшим настаивая на понятиях награды и наказания. Эти ответы на поведение, по крайней мере, само по себе , можно просто понять с точки зрения соотношения пользы и вреда. Конечно они будут только считаются наградой, а наказанием, когда они связаны с кто-то соблюдает или нарушает правило, которое все рационально люди хотели бы видеть усиление таких ответов.

5.2 Нравственность в связи с защитой кода

Один из способов понять понятие поддержки — это защита.Защита кода — это личное дело второго или третьего лица, поскольку один пропагандирует кодекс для других. Более того, это согласуется с пропагандой код, который никто не планирует сам следовать этому коду. Как только утверждение чего-то, что считается ложным, по-прежнему считается утверждением это лицемерное отстаивание кодекса по-прежнему считается отстаиванием этого код. Когда поддержка понимается как пропаганда, ее можно использовать в определения морали в описательном смысле, пока это мораль группы или общества.И адвокацию также можно использовать как толкование одобрения при предоставлении определения мораль в нормативном смысле. Конечно те, кто принимает определение морали в любом из этих смыслов — как кодекс, который группа или общество одобряют, или как кодекс, который будет универсально отстаивают все рациональные агенты при определенных условиях — не считают, что пропаганда обязательно или даже вероятно будет лицемерный. Но они считают, что важная вещь о морали кодекс — что выделяет его как моральный кодекс — так это то, что он был бы выдвинут всеми соответствующими агентами, не то чтобы это было За следуют все они за .Понятие адвокации не так важно. место в описательном отчете о морали отдельного человека, потому что, когда кто-то лицемерен, мы часто отрицаем, что они действительно придерживаются моральный взгляд, который они отстаивают.

Милль (1861), помимо того, что предлагает моральную теорию, старается объясните, чем мораль отличается от других нормативных систем. Для него, нормы, которые просто способствуют полезности, являются нормами целесообразности. Чтобы квалифицируются как морально неправильные, действие должно быть таким, которое должно быть наказан. Думая, что действие определенного рода должно быть наказано — дело третьего лица, поэтому кажется правдоподобным поставить слова Милля взгляд на то, что определение морали в категории бытия обсуждается в этом разделе.Стоит отметить, что лицемерие есть, ибо Милл, не только возможность, но — учитывая нынешнее плачевное состояние нравственного воспитания — практически неизбежно. Это потому, что будучи мотивирован на то, чтобы отстаивать наказание за определенное действие, вполне отличается от мотивации воздерживаться от подобных действий. Пропаганда наказания за определенные действия может быть одной из выбор, максимизирующий полезность, при фактическом совершении такого действия (пытаясь, конечно, избежать обнаружения) также может быть максимизация полезности. А для Милля то, что определяет, что человек будет адвоката, и то, как человек будет действовать, являются предсказуемыми последствиями для этого человека .

Моральный взгляд Бернарда Герта (2005) также оперирует определением морали, которая понимает поддержку как защиту в смысле выдвигается в качестве руководства для всех рациональных агентов. Герт предлагает следующие два условия, при которых все разумные люди выдвинул бы универсальное руководство для управления поведением всех моральные агенты.Первое условие — они стремятся к соглашению. со всеми другими рациональными людьми или моральными агентами. Второе условие в том, что они используют только те убеждения, которые разделяют все рациональные люди: например, что они сами подвержены ошибкам и уязвимы и что все те, к кому применима мораль, тоже подвержены ошибкам и уязвимый. Второе условие исключает как религиозные верования, так и научных верований, поскольку нет религиозных верований или научных убеждения, которые разделяют все разумные люди. Это условие правдоподобно потому что не существует универсального руководства по поведению, применимого ко всем рациональным люди могут быть основаны на убеждениях, что некоторые из этих рациональных людей не делиться.

5.3 Нравственность в связи с принятием кода

Еще один способ понять понятие одобрения — это как принятие. В отличие от защиты кода, принятие кода — это Перво-личное дело. Это может включать намерение соответствовать собственное поведение по отношению к этому коду, чувствуя себя виноватым, когда нет и так далее.Нельзя лицемерно принимать кодекс. Верно, лицемерие — это просто защита кода, который никто не принимает. Таким образом, это понятие поддержки доступно тем, кто пытается дать определение морали в описательном смысле, даже если учитывая мораль отдельного человека.

Парадигматические взгляды в традиции естественного права, начиная с Фомы Аквинского считают, что законы морали берут начало в Боге, и что эти законы составляют принципы практической рациональности человека. (Финнис, 1980; Макинтайр, 1999).Взгляды в этой традиции можно рассматривать как используя базовую схему для определений морали в нормативных смысл, понимание одобрения как принятия. Члены этого традиции обычно считают, что все рациональные люди знают, какие действия, которые мораль запрещает, требует, обескураживает, поощряет и позволяет. Центральное место в точке зрения Фомы Аквинского занимает то, что мораль известна всем тем, чье поведение подлежит моральному осуждению, даже если они не знают откровений христианства. Вот почему Аквинский считает, что знание того, что мораль запрещает и требует, не предполагать понимание того, почему мораль запрещает и требует того, что она делает.

Те, кто принадлежит к традиции естественного права, также придерживаются этой причины. одобряет нравственные поступки. Такая поддержка, конечно, имеет когнитивный компонент. Но это еще и мотивация. Фома Аквинский не считают, что знание морали всегда эффективно: его можно стереть из-за злых убеждений или порочных привычек. Но если причины нет противодействуя таким силам, любой разумный человек не только знал бы, что было запрещено и требовалось моралью, но следовало бы этим запреты и требования.Итак, для теоретиков естественного права одобрение равносильно акцепту.

5.4 Связь морали с оправданием другим

Отсутствие четкого и широко признанного определения морали может частично объясняют стойкость консеквенциалистских концепций мораль. Без явного определения легче игнорировать тот факт, что теории консеквенциализма не особенно связаны с межличностным взаимодействием, но обычно применяются так же, как хорошо для сценариев необитаемых островов в отношении людей, которые живут в общества.В любом случае было признано, что для борьбы с консеквенциализм, было бы полезно иметь что-то вроде правдоподобное определение морали, из которого следует, что субъект вопрос морали — это нечто иное, чем просто добро и тяжесть последствий. Т. Скэнлон (1982, 1998), применяя это стратегии, предполагает, что предмет морали — то, что мы о чем говорят, когда мы говорим о морали — это система правила регулирования поведения, которое не подлежит разумному отклонению основанный на стремлении к информированному и невынужденному общему согласию.

Предложение Скэнлона относительно морали можно легко рассматривать как пример общей схемы, приведенной выше. Его «система правил» — это особый вид неформальной общественная система; он понимает поддержку всех разумных людей как неприятие всеми разумными людьми; и он предлагает конкретный объяснение условий, при которых моральные агенты достигли бы соответствующее соглашение. Но Scanlon также уделяет очень большое внимание факт, что если он прав насчет морали, то соблюдение моральных норм позволяет нам оправдывать наши поведение по отношению к другим таким образом, от которого они не могут разумно отказаться.Верно, умение оправдываться перед разумными людьми — первостепенное источник моральной мотивации для Скэнлона (см. также Sprigge 1964: 319). Может показаться, что это предполагает несколько иное определение определения. о морали: эта мораль состоит из самых основных норм в условия, которыми мы оправдываем себя перед другими. Но это правдоподобно что это якобы определяющее утверждение лучше рассматривать как следствие конкретной версии общей схемы Скэнлона, с одобрением, понимаемым как неотклонение. Ибо, если мораль система норм, которые были бы одобрены таким образом, мы можем оправдать наши действия для других, указав, что даже они, были ли они разумно, одобрил бы правила, разрешающие наше поведение.

Моральный взгляд Стивена Дарволла (2006) также можно рассматривать как плавный из версии общей схемы и предъявляя претензии по оправданность перед другими. Дарвалл утверждает, что мораль — это вопрос равной ответственности свободных и разумных существ. По его мнению, я вести себя по отношению к вам морально в той мере, в какой я уважаю утверждения, которые вы имеют право налагать на меняДарвалл также считает, что я буду уважать эти утверждения, если я признаю определенные предположения, к которым я совершено просто в силу того, что он был рациональным, размышляющим агентом. В виде в результате он считает, что мораль — или, по крайней мере, мораль обязательство — это «схема подотчетности» ( своего рода неформальной общественной системы), которую все рациональные люди будут одобрить. Однако, в отличие от точки зрения Скэнлона, точка зрения Дарволла использует более сильное чувство поддержки, чем неприятие. В частности, это включает признание причин, указанных авторитетные требования других людей.И это признание положительно мотивационный.

Взгляды как Скэнлона, так и Дарволла подчеркивают социальную природа морали в нормативном смысле: Скэнлон, автор ссылка на оправдание другим; Дарволл, обращаясь к Актуальность причин второго характера. Но Дарвалл строит отзывчивость на второстепенные причины в соответствующее понятие рациональности, в то время как Скэнлон просто эмпирически утверждает, что многие людьми движет желание оправдать себя перед другими, и отмечает, что его определение морали приведет к правилам, которые позволят один сделать это, если следовать за ними.Тип описанного определения в Раздел 5.1 также делает существенным для нее социальную природу морали, поскольку она В центре внимания находится понятие реакции на поведение других. Определения, описанные в разделах 5. 2 и 5,3 не влекут за собой социальной природы морали, поскольку это можно принять и даже отстаивать кодекс, который касается только эгоистичное поведение. Но при любом правдоподобном объяснении рациональности кодекс, который будет защищать все моральные агенты, будет управлять межличностные взаимодействия и будут включать правила, запрещающие причинение вреда без уважительной причины.Только определение, предложенное в Раздел 5.3 поэтому его можно считать реалистично совместимым с эгоистическим мораль.

Этика и добродетель — Центр прикладной этики Марккулы

Мануэль Веласкес, Клэр Андре, Томас Шанкс, С.Дж., и Майкл Дж. Мейер

Для многих из нас фундаментальный вопрос этики: «Что мне делать?» или «Как мне действовать?» Этика должна давать нам «моральные принципы» или универсальные правила, которые говорят нам, что делать. Многие, например, читают страстных приверженцев морального принципа утилитаризма: «Каждый обязан делать то, что принесет наибольшее благо наибольшему числу людей. «Другие так же привержены основному принципу Иммануила Канта:« Каждый обязан действовать только таким образом, чтобы уважать человеческое достоинство и моральные права всех людей ».

Подобные моральные принципы сосредоточены в первую очередь на действиях и поступках людей. Мы «применяем» их, спрашивая, чего от нас требуют эти принципы в конкретных обстоятельствах, например, когда мы думаем, солгать или покончить жизнь самоубийством. Мы также применяем их, когда спрашиваем, что они требуют от нас как профессионалов, например, юристов, врачей или деловых людей, или что они требуют от нашей социальной политики и организаций.За последнее десятилетие возникли десятки этических центров и программ, посвященных «деловой этике», «правовой этике», «медицинской этике» и «этике государственной политики». Эти центры предназначены для изучения влияния моральных принципов на нашу жизнь.

Но разве моральные принципы — все, из чего состоит этика? Критики справедливо утверждали, что этот акцент на моральных принципах отдает бездумным и рабским поклонением правилам, как если бы нравственная жизнь сводилась к скрупулезной проверке каждого нашего действия по таблице того, что можно и чего нельзя делать. К счастью, эта одержимость принципами и правилами недавно была оспорена несколькими специалистами по этике, которые утверждают, что акцент на принципах игнорирует фундаментальный компонент этики — добродетель. Эти специалисты по этике указывают на то, что, сосредотачиваясь на том, что люди должны делать или как люди должны действовать, «подход к моральным принципам» игнорирует более важный вопрос — кем должны быть люди. Другими словами, фундаментальный вопрос этики не в том «Что мне делать?». но «Каким человеком я должен быть?»

Согласно «этике добродетели», существуют определенные идеалы, такие как совершенство или преданность общему благу, к которым мы должны стремиться и которые позволяют полностью развить нашу человечность.Эти идеалы открываются в результате вдумчивого размышления о том, кем мы, люди, можем стать.

«Добродетели» — это отношения, предрасположенности или черты характера, которые позволяют нам быть и действовать таким образом, чтобы развивать этот потенциал. Они позволяют нам стремиться к принятым нами идеалам. Честность, отвага, сострадание, щедрость, верность, порядочность, справедливость, самоконтроль и благоразумие — все это примеры добродетелей.

Как человек развивает добродетели? Добродетели развиваются через обучение и практику.Как предположил древний философ Аристотель, человек может улучшить свой характер, практикуя самодисциплину, в то время как хороший характер может быть испорчен постоянным потаканием своим слабостям. Подобно тому, как способность бежать марафон развивается благодаря длительным тренировкам и практике, также развиваются наши способности быть справедливыми, смелыми или сострадательными.

Добродетели — это привычки. То есть, будучи приобретенными, они становятся характерными для человека. Например, человека, развившего добродетель щедрости, часто называют щедрым человеком, потому что он или она склонны быть щедрым при любых обстоятельствах.Более того, человек, развивший добродетели, будет естественно склонен действовать в соответствии с моральными принципами. Добродетельный человек — этичный человек.

В основе добродетельного подхода к этике лежит идея «сообщества». Черты характера человека развиваются не изолированно, а внутри и в сообществах, к которым он или она принадлежит, включая семью, церковь, школу и другие частные и общественные объединения. По мере того как люди растут и взрослеют, на их личности глубоко влияют ценности, которые ценят их сообщества, личностные качества, которые поощряются их сообществами, и ролевые модели, которые их сообщества выдвигают для подражания в традиционных рассказах, художественной литературе, фильмах, телевидении и т. Д. и так далее.Подход добродетели побуждает нас обращать внимание на очертания наших сообществ и привычки характера, которые они поощряют и прививают.

Таким образом, нравственная жизнь — это не просто следование моральным правилам и умение применять их в определенных ситуациях. Нравственная жизнь также заключается в попытках определить, какими людьми мы должны быть, и в том, чтобы уделять внимание развитию характера внутри наших сообществ и самих себя.

Эта статья впервые появилась в Issues in Ethics V1 N3 (Spring 1988)

Как мы принимаем моральные решения? Новое исследование показывает, как ваше моральное поведение может меняться в зависимости от контекста — ScienceDaily

Когда дело доходит до принятия моральных решений, мы часто думаем о золотом правиле: поступайте с другими так, как вы хотели бы, чтобы они поступали с вами.Тем не менее, почему мы принимаем такие решения, широко обсуждается. Мотивирует ли нас чувство вины, когда мы не хотим чувствовать себя плохо из-за того, что подвели другого человека? Или по справедливости, когда мы хотим избежать неравных результатов?

Согласно исследованию Университета Радбауд и Дартмутского колледжа, посвященному принятию моральных решений и сотрудничеству, некоторые люди могут полагаться одновременно на принципы вины и справедливости и могут менять свои моральные правила в зависимости от обстоятельств. Полученные данные ставят под сомнение предыдущие исследования в области экономики, психологии и нейробиологии, которые часто основываются на предпосылке, что люди руководствуются одним моральным принципом, который остается неизменным с течением времени. Исследование было недавно опубликовано в журнале Nature Communications .

«Наше исследование демонстрирует, что с моральным поведением люди на самом деле не всегда могут придерживаться золотого правила. В то время как большинство людей склонны проявлять некоторую заботу о других, другие могут демонстрировать то, что мы называем« моральным оппортунизмом », где они все еще хотят выглядят морально, но хотят получить максимальную выгоду », — сказал ведущий автор Йерун ван Баар, научный сотрудник отдела когнитивных, лингвистических и психологических наук в Университете Брауна, который начал это исследование, когда он был ученым в Дартмуте, посещая Институт Дондерса мозга, познания и поведения при университете Радбауд.

«В повседневной жизни мы можем не замечать, что наша мораль зависит от контекста, поскольку наши контексты, как правило, остаются неизменными каждый день. Однако в новых обстоятельствах мы можем обнаружить, что моральные правила, которым, как мы думали, мы всегда будем следовать, на самом деле довольно гибкий », — объяснил соавтор Люк Дж. Чанг, доцент кафедры психологии и науки о мозге и директор Лаборатории вычислительной социальной аффективной нейробиологии (Cosan Lab) в Дартмуте. «Это имеет огромные последствия, если учесть, как наше моральное поведение может измениться в новых условиях, например, во время войны», — добавил он.

Чтобы изучить принятие моральных решений в контексте взаимности, исследователи разработали модифицированную игру доверия, названную «Игра скрытого множителя доверия», которая позволила им классифицировать решения, принимаемые в ответ на доверие, как функцию моральной стратегии человека. С помощью этого метода команда могла определить, какой тип моральной стратегии использовал участник исследования: неприятие несправедливости (когда люди отвечают взаимностью, потому что они хотят добиваться справедливости результатов), неприятие вины (когда люди отвечают взаимностью, потому что хотят избежать чувства вины), жадность или моральный оппортунизм (новая стратегия, которую определила команда, при которой люди переключаются между неприятием несправедливости и неприятием вины в зависимости от того, что лучше всего служит их интересам). Исследователи также разработали вычислительную модель моральной стратегии, которую можно использовать для объяснения поведения людей в игре, и изучили модели активности мозга, связанные с моральными стратегиями.

Полученные данные впервые показывают, что уникальные паттерны мозговой активности лежат в основе стратегий неприятия неравенства и неприятия вины, даже если эти стратегии приводят к одинаковому поведению. Для участников, которые были морально оппортунистическими, исследователи заметили, что их мозговые паттерны переключались между двумя моральными стратегиями в разных контекстах.«Наши результаты показывают, что люди могут использовать разные моральные принципы при принятии решений, и что некоторые люди гораздо более гибкие и будут применять разные принципы в зависимости от ситуации», — пояснил Чанг. «Это может объяснить, почему люди, которых мы любим и уважаем, иногда делают вещи, которые мы считаем морально неприемлемыми».

История Источник:

Материалы предоставлены Дартмутским колледжем . Примечание. Содержимое можно редактировать по стилю и длине.

Моральные детерминанты здоровья | Неравенство в состоянии здоровья | JAMA

Источник того, что философ Иммануил Кант назвал «внутренним моральным законом», может быть загадочным, но его роль в социальном порядке — нет. В любой стране, где не существует диктатуры, некая форма морального договора, подразумеваемого или явного, должна быть основой справедливого общества. Без здравого смысла в том, что «правильно», группы распадаются, а фрагменты блуждают. Наука и знания могут направлять действия; они не вызывают действия.

Нет никаких научных сомнений в том, что в большинстве случаев обстоятельства, не связанные с оказанием медицинской помощи, благоприятствуют здоровью или ухудшают его. За исключением нескольких медицинских профилактических услуг, большинство больниц и врачебных кабинетов являются ремонтными мастерскими, пытающимися исправить ущерб, причиненный причинами, которые в совокупности обозначаются как «социальные детерминанты здоровья». Сурок 1 суммировал их по 6 категориям: условия рождения и раннего детства, образование, работа, социальные обстоятельства пожилых людей, совокупность элементов устойчивости сообщества (таких как транспорт, жилье, безопасность и чувство общности. -эффективность), и, в целом, то, что он называет «справедливостью», что обычно сводится к достаточному перераспределению богатства и доходов для обеспечения социальной и экономической безопасности и базовой справедливости.Galea 2 каталогизировал социальные детерминанты в несколько более тонком виде, назвав, например, насилие с применением огнестрельного оружия, одиночество, токсины окружающей среды и еще дюжину причин.

Сила этих социальных факторов огромна по сравнению с силой здравоохранения по противодействию им. Одной из распространенных метафор социальных различий и неравенств в отношении здоровья является «карта метро», показывающая ожидаемую продолжительность жизни, показывающую ожидаемую продолжительность жизни людей, проживающих по соседству с остановкой поезда или метро. От центра Манхэттена до Южного Бронкса в Нью-Йорке ожидаемая продолжительность жизни снижается на 10 лет: 6 месяцев на каждую минуту в метро. Между Чикагской петлей и западной частью города разница в продолжительности жизни составляет 16 лет. На уровне населения никакое существующее или возможное медицинское вмешательство не соответствует влиянию места на здоровье на порядок. Сурок также подсчитал, что если бы у населения не было сердечных заболеваний, ожидаемая продолжительность жизни человека увеличилась бы на 4 года, 1 едва ли 25% эффекта, связанного с жизнью в более богатых частях Чикаго вместо более бедных.

Как люди вкладывают средства в свою жизнеспособность и долголетие? Ответ кажется нелогичным. В богатых странах наука указывает на социальные причины, но большинство инвестиций в экономику далеки от этих причин. Огромные, дорогие ремонтные мастерские (такие как медицинские центры и службы экстренной помощи) усиленно работают, но для предотвращения повреждений доступны минимальные средства. В настоящее время в США 40 миллионов человек голодают, почти 600000 человек бездомны, 2,3 миллиона находятся в тюрьмах и тюрьмах с минимальным медицинским обслуживанием (70% из них страдают психическими заболеваниями или злоупотребляют психоактивными веществами), 40 миллионов живут в бедности, 40 % пожилых людей живут в одиночестве, а общественный транспорт в городах приходит в упадок.Сегодня повсюду, как снова стало ясно из убийства Джорджа Флойда и последовавших за ним протестов, глубокий структурный расизм продолжает свою хроническую разрушительную работу. В последние недели люди на улицах США, многие, возможно, движимые «внутренним моральным законом», протестовали против огромных, жестоких и, казалось бы, бесконечных расовых предрассудков и неравенства.

Десятилетия исследований истинных причин плохого здоровья, длинная серия достоверных отчетов и голоса сторонников общественного здравоохранения не изменили этого недостаточного инвестирования в реальное благосостояние людей. Два возможных источника финансирования кажутся логически возможными: либо (а) повысить налоги, чтобы позволить правительствам улучшить социальные детерминанты, либо (б) переложить значительную часть расходов на здравоохранение из чрезмерно построенной, дорогостоящей, расточительной и откровенно конфискационной системы больниц. и специализированная забота о социальных детерминантах. И то, и другое логически возможно, но ни то, ни другое невозможно политически, по крайней мере, пока.

Ни того, ни другого не произойдет до тех пор, пока атака на расизм и другие социальные детерминанты здоровья не будет мотивирована принятием моральных детерминант здоровья, включая, что наиболее важно, сильное чувство социальной солидарности в США.«Солидарность» означала бы, что люди в США на законных основаниях и должным образом могут полагаться друг на друга в плане помощи в обеспечении основных условий здоровой жизни не меньше, чем они на законных основаниях зависят друг от друга в обеспечении защиты нации. Если бы это было моральным императивом, правительство — основное выражение совместной ответственности — защищало бы и улучшало здоровье так же энергично, как и территориальную целостность.

Представьте на мгновение, что моральный закон внутри человека руководит общими усилиями по сохранению здоровья сообществ.Представьте себе, кроме того, что целители вместе считали себя носителями этих новостей и лидерами этих перемен. На чем будут настаивать врачи, медсестры и медицинские учреждения США и на чем они будут руководствоваться в качестве программы действий? Ниже приводится краткий список элементов первого порядка морально направляемой кампании за улучшение здоровья.

  • Ратификация США основных договоров и конвенций международного сообщества по правам человека. США, единственные среди западных демократий, не ратифицировали длинный список основных соглашений Организации Объединенных Наций по правам человека, включая Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Конвенцию о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Конвенцию о правах ребенка, Международной конвенции о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей и Конвенции о правах инвалидов.

  • Реализация в статуте здравоохранения как права человека в США. Число незастрахованных лиц в США составляет 30 миллионов и продолжает расти. Никакая другая богатая нация на земле этого не потерпит.

  • Восстановление лидерства США в борьбе с изменением климата. США почти единственные, кто выходит из Парижского соглашения.

  • Достижение радикальной реформы системы уголовного правосудия США. В США самый высокий уровень тюремного заключения в мире, и в них содержатся цветные люди в 5-7 раз чаще, чем белые.

  • Прекращение политики исключения и проведение иммиграционной реформы, направленной на сострадание. Насилие со стороны государства, жестокое обращение с детьми и разлучение семей из-за политики США по-прежнему широко распространены на южной границе. Конгрессу неоднократно не удавалось провести иммиграционную реформу.

  • Ликвидация голода и бездомности в США. Это полностью решаемые проблемы.

  • Восстановление порядка, достоинства и равенства демократических институтов США и обеспечение права голоса каждого человека на равный подсчет. Наука подвергается нападкам со стороны важнейших агентств США, продолжается тактика подавления избирателей, а Коллегия выборщиков, в которой вес голоса гражданина варьируется в 70 раз от штата к штату, является глубоко недемократичным. 3

Многим американским врачам и медсестрам, которые обучены, привержены делу и имеют опыт решения проблем со здоровьем отдельных пациентов, этот список кампании может показаться неуместным. Однако если внутренний моральный закон диктует, что общей целью является здоровье, и если логика подсказывает, что наука должна быть руководством к инвестициям и что усилия должны быть коллективными, а не только индивидуальными, то приведенный выше список будет ясным и рациональным для -сделать список, чтобы начать работу над благополучием.Повестка дня включает, но никоим образом не ограничивается, обеспечение ухода за больными и недугами, независимо от того, как они приобрели свое состояние здоровья. Но в широком смысле это относится к наиболее токсичным текущим социальным обстоятельствам, включая институциональный расизм, из-за которых люди — особенно цветные и люди с низким доходом — в первую очередь заболевают и получают травмы. Это программа для исправления ужасов карты метро.

Не существует достаточного источника силы для осуществления требуемых инвестиций, кроме открытия морального закона внутри, со всем его «трепетом и удивлением», как писал Кант.Статус-кво просто слишком силен. Интересы системы здравоохранения слишком глубоки, горды и, по понятным причинам, самодовольны; экономические и лоббистские силы инвестиционного сообщества и транснациональных корпораций слишком доминируют; а политические карты слишком сложны против глубоких изменений.

Моральная сила профессионального лидерства также может быть мощной, если ее обосновать и мобилизовать. Возникает сложный вопрос: должны ли медицинские работники и их учреждения заняться этим перенаправлением? Если говорить на недавнем просторечии, что такое «переулок» здравоохранения?

Честные и отзывчивые люди расходятся во мнениях относительно надлежащей роли здравоохранения в улучшении социальных условий, борьбе с неравенством и борьбе со структурным расизмом. Некоторые говорят, что следует сосредоточиться на традиционном: уходе за больными. Другие (в том числе и этот автор) считают, что важно и уместно расширить роль врачей и организаций здравоохранения, чтобы они требовали и поддерживали общественные реформы.

Разъяренные, отчаявшиеся жертвы несправедливости и их сторонники, марширующие по улицам США, отчаялись отчасти потому, что они, их родители, их бабушки и дедушки и предыдущие поколения ждали слишком долго.Они не находят никаких доказательств морального закона или двустороннего общественного договора. Они не верят обещаниям перемен, потому что слишком долго люди остаются голодными и бездомными, поскольку двери правосудия так долго закрыты.

Какие конкретные действия могут предпринять отдельные лица и организации в отношении морально ориентированной кампании, описанной выше? Врачи, медсестры и другие медицинские работники могут высказываться, писать мнения, работать с общественными организациями, занимающимися перечисленными проблемами, и, что наиболее важно, голосовать и следить за тем, чтобы коллеги голосовали в дни выборов. Организации также могут действовать: они могут связываться с местными органами уголовного правосудия и разрабатывать программы для обеспечения надлежащего ухода за заключенными и создавать пути возвращения на работу и в общество для людей, выходящих из заключения. Они могут определять потребности в жилье и продовольственной безопасности в местных сообществах, ставить цели по улучшению и управлять прогрессом, как и в случае любого проекта по улучшению здоровья. Они могут выплачивать всему персоналу заработную плату, достаточную для здорового образа жизни, которая намного превышает установленную законом минимальную заработную плату. Они могут сильнее лоббировать всеобщее медицинское страхование и участие США в конвенциях по правам человека, чем обычные программы лучшего возмещения расходов и законодательных послаблений.Они могут исследовать скрытый и структурный расизм и бороться с ним. Они могут сделать все возможное, чтобы обеспечить всеобщую явку избирателей для всего медицинского персонала.

Целители призваны лечить. Когда ткань сообществ, от которых зависит здоровье, разрывается, целители призываются исправить ее. На этом настаивает внутренний моральный закон. Улучшение социальных детерминант здоровья будет, наконец, доведено до кипения только под воздействием моральных детерминант здоровья.

Автор для переписки: Дональд М.Бервик, доктор медицины, MPP, Институт улучшения здравоохранения, 53 State St, 19-й этаж, Бостон, Массачусетс 02109 ([email protected]).

Опубликовано в Интернете: 12 июня 2020 г. doi: 10.1001 / jama.2020.11129

Раскрытие информации о конфликте интересов: Не сообщалось.

1.

Сурок М. Разрыв в здоровье: проблема неравного мира. Bloomsbury; 2015.

2.

Galea S. Well: О чем нужно говорить, когда мы говорим о здоровье. Oxford University Press; 2019.

3.

Вегман J. Пусть народ выбирает президента: дело об упразднении коллегии выборщиков . St Martin’s Press; 2020.

Facebook и наши телефоны могут нанести ущерб нашей морали

В тот день, когда я прочитал сообщение в Facebook от моего больного друга, я начал серьезно сомневаться в своих отношениях с технологиями.

Старый друг опубликовал обновление статуса, в котором говорилось, что ему нужно срочно в больницу, потому что у него проблемы со здоровьем.Я наполовину подавился чаем и уставился на свой ноутбук. Я узнал в этом посте призыв к поддержке. Я испугался за него, а затем … Я ничего не сделал с этим, потому что я увидел на другой вкладке, что я только что получил новое электронное письмо, и вместо этого пошел проверить его.

Через несколько минут прокрутки Gmail я понял, что что-то не так. Новое электронное письмо было явно не таким срочным, как у больного друга, и все же я вела себя так, как будто они имели равные права на мое внимание. Что со мной не так? Был ли я ужасным человеком? Я отправил сообщение своему другу, но продолжал беспокоиться.

Однако постепенно я пришел к выводу, что это было не столько признаком того, что я был аморальным человеком, сколько отражением более серьезной социальной проблемы. Я начал замечать, что цифровые технологии часто мешают нам правильно реагировать, когда кто-то страдает и нуждается в нашей помощи.

Вспомните все случаи, когда друг звонил вам, чтобы поговорить о чем-то грустном или стрессовом, и вы с трудом могли удержать свои нервные пальцы от проверки электронной почты или прокрутки Instagram, пока они разговаривали.Вспомните все случаи, когда вы видели в своей ленте новостей Facebook статьи о людях, отчаянно нуждающихся в помощи — голодающих детях в Йемене, умирающих пациентах с COVID-19 в Индии — только для того, чтобы отвлекаться на забавный мем, который появляется прямо над ним.

Подумайте о бесчисленных историях о камерах-телефонах, подрывающих человеческую порядочность. Многие прохожие, ставшие свидетелями автомобильной аварии или драки, вынимали телефон, чтобы снять драму, вместо того, чтобы спешить посмотреть, нужна ли жертве помощь.В одном из отчетов, заказанных канадским правительством, было обнаружено, что, когда мы воспринимаем мир через смартфоны, мы часто зацикливаемся на съемке «зрелища», потому что нам нужна «спешка», которую мы получаем от мгновенной реакции на наши видео в социальных сетях.

Многочисленные исследования показали, что цифровые технологии сокращают продолжительность нашего внимания и заставляют нас больше отвлекаться. Что, если это также делает нас менее чуткими, менее склонными к этическим действиям? Что, если это снижает нашу способность к моральному вниманию — способность замечать морально важные черты данной ситуации, чтобы мы могли адекватно отреагировать?

Существует множество свидетельств того, что наши устройства действительно имеют такой негативный эффект.Технологические компании продолжают внедрять элементы дизайна, усиливающие эффект, — элементы, которые усложняют нам непрерывное внимание к вещам, которые действительно имеют значение, или даже в первую очередь их замечать. И они делают это, хотя становится все более очевидным, что это плохо не только для наших индивидуальных межличностных отношений, но и для нашей политики. Есть причина, по которой бывший президент Барак Обама теперь говорит, что Интернет и социальные сети создали «самую большую угрозу нашей демократии.”

Идея нравственного внимания восходит к древней Греции, где стоики писали о практике внимания (просохе) как краеугольном камне хорошей духовной жизни. Однако в современной западной мысли специалисты по этике не уделяли слишком много внимания, пока не появилась группа женщин-философов, начиная с Симоны Вейл.

Вейль, французский философ и христианский мистик начала 20 века, писал, что «внимание — это самая редкая и чистая форма щедрости.Она считала, что для того, чтобы правильно обращать внимание на кого-то другого — чтобы стать полностью восприимчивым к его ситуации во всей ее сложности, — вам нужно сначала избавиться от себя. Она назвала этот процесс «декрементом» и объяснила: «Внимание состоит в том, чтобы приостановить нашу мысль, оставить ее обособленной, пустой . .. готовой принять в своей голой истине объект, который должен проникнуть в нее».

Вейль утверждал, что обычное старое внимание — такое, какое вы используете, например, при чтении романов или при наблюдении за птицами, — является предпосылкой для морального внимания, которое является предпосылкой для сочувствия, которое является предпосылкой этического действия.

Более поздние философы, такие как Айрис Мердок и Марта Нуссбаум, подхватили и развили идеи Вейля. Они облачили их в язык западной философии; Мердок, например, обращается к Платону, когда тот пишет о необходимости «бескорыстия». Но эта центральная идея «бескорыстия» или «уменьшения», возможно, больше всего напоминает восточные традиции, такие как буддизм, который давно подчеркивает важность отказа от нашего эго и тренировки внимания, чтобы мы могли воспринимать потребности других и реагировать на них.Для этого он предлагает такие инструменты, как медитация осознанности.

Идея о том, что вы должны практиковать опустошение себя, чтобы стать восприимчивым к кому-то другому, противоречит сегодняшним цифровым технологиям, говорит Беверли Макгуайр, историк религии из Университета Северной Каролины в Уилмингтоне, исследующий нравственное внимание.

«Уничтожение себя — это противоположность социальных сетей», — говорит она, добавляя, что Facebook, Instagram и другие платформы предназначены для построения идентичности.Пользователи создают вдохновляющую версию себя, постоянно добавляя больше слов, изображений и видео, превращая себя в «бренд».

Более того, за последнее десятилетие группа психологов провела множество исследований, изучающих, как (и как часто) люди используют социальные сети и как это влияет на их психологическое здоровье. Они обнаружили, что социальные сети побуждают пользователей сравнивать себя с другими. Это социальное сравнение встроено в дизайн платформ. Поскольку алгоритмы Facebook увеличивают количество сообщений в нашей ленте новостей, которые получили множество отметок «Нравится» и поздравительных комментариев, мы в конечном итоге видим самые яркие моменты из жизни наших друзей.Кажется, что они всегда преуспевают; по контрасту мы чувствуем себя неудачниками. Обычно мы либо проводим больше времени, прокручивая страницу в Facebook в надежде, что мы найдем кого-то еще хуже, чтобы мы чувствовали себя лучше, либо публикуем собственное обновление статуса, подчеркивая, насколько прекрасна наша жизнь. Оба ответа увековечивают порочный круг.

Другими словами, вместо того, чтобы помогать нам убираться с дороги, чтобы мы могли по-настоящему уделять внимание другим, эти платформы побуждают нас создавать более толстые «я» и защищать их — в защитной, конкурентной — против других «я», которые мы считаем лучшими. выключенный.

Эфи Чаликопулу для Vox

А как насчет электронной почты? Что на самом деле происходило в тот день, когда я отвлекся от публикации моего больного друга в Facebook и вместо этого пошел посмотреть свой Gmail? Я спросил Тристана Харриса, бывшего специалиста по этике дизайна в Google. Сейчас он возглавляет Центр гуманных технологий, цель которого — привести технологии в соответствие с интересами человечества, и он был участником популярного документального фильма Netflix The Social Dilemma .

«Мы все были там», — уверяет он меня. «Я сам работал над Gmail и знаю, как вкладка меняет число в скобках. Когда вы видите число [вверх], это означает, что он ищет новинки — как в игровом автомате. Это заставляет вас осознать пробел в ваших знаниях, и теперь вы хотите его закрыть. Это пробел из любопытства.

Кроме того, люди естественным образом отвлекают свое внимание от неприятных или болезненных раздражителей, таких как кризис со здоровьем, добавляет Харрис. А теперь, когда на нас приходят уведомления со всех сторон: «Никогда не было так просто найти повод, чтобы ослабить или оставить неприятный раздражитель.”

Фрагментируя мое внимание и упуская перед ним возможность чего-то более нового и счастливого, дизайн Gmail использовал мои врожденные психологические уязвимости и заставил меня с большей вероятностью отвернуться от сообщения моего больного друга, унизив мое моральное внимание.

Проблема не только в Gmail. Дизайнеры Кремниевой долины изучили целый набор уловок «технологии убеждения» и использовали их во всем: от покупки в один клик на Amazon до ленты новостей Facebook и алгоритма рекомендаций YouTube. Иногда цель технологии убеждения — заставить нас тратить деньги, как в случае с Amazon. Но часто это просто для того, чтобы мы как можно дольше смотрели, листали и нажимали на платформу. Это потому, что платформа зарабатывает деньги не на продаже нам чего-либо, а на продаже нас — то есть нашего внимания — рекламодателям.

Подумайте о том, как Snapchat награждает вас значками, когда вы больше находитесь в приложении, как Instagram отправляет вам уведомления, чтобы проверить последнее изображение, как Twitter намеренно заставляет вас ждать несколько секунд, чтобы увидеть уведомления, или как функция бесконечной прокрутки Facebook предлагает заняться только одним… подробнее … прокрутите.

Многие из этих уловок восходят к Б.Дж. Фоггу, социологу, который в 1998 году основал Стэнфордскую лабораторию убедительных технологий, чтобы научить начинающих предпринимателей, как изменять человеческое поведение с помощью технологий. Многие дизайнеры, которые впоследствии занимали руководящие должности в таких компаниях, как Facebook, Instagram и Google (включая Харриса), прошли знаменитые курсы Фогга. Совсем недавно технологи систематизировали эти уроки в таких книгах, как « Hooked » Нира Эяля, которые предлагают инструкции, как сделать продукт вызывающим привыкание.

Результатом всего этого является то, что Харрис называет «понижением статуса человека»: десять лет свидетельств показывают, что цифровые технологии размывают наше внимание, размывают наше моральное внимание, что подрывает наше сочувствие.

В 2010 году психологи из Мичиганского университета проанализировали результаты 72 исследований уровня эмпатии американских студентов колледжей, проведенных за три десятилетия. Они обнаружили нечто поразительное: сочувствие студентов снизилось более чем на 40 процентов.Большая часть этого спада произошла после 2000 года — десятилетия, когда взлетели Facebook, Twitter и YouTube, — что привело к гипотезе о том, что во многом виноваты цифровые технологии.

В 2014 году группа психологов из Калифорнии провела исследование, изучающее влияние технологий с другой стороны: они изучали детей в лагере под открытым небом без устройств. После пяти дней без телефонов дети точно считывали выражения лиц и эмоции людей намного лучше, чем дети контрольной группы.Казалось, что общение друг с другом лицом к лицу повысило их внимательность и эмоциональные способности.

По данным опроса Pew Research Center в 2015 году, 89 процентов американских респондентов признались, что вынимали телефон во время последнего социального взаимодействия. Более того, 82 процента заявили, что это ухудшило разговор и уменьшило эмпатическую связь, которую они чувствовали по отношению к другим людям, с которыми они были.

Но что еще больше сбивает с толку, так это то, что наши устройства отключают нас, даже когда мы их не используем.Социолог Массачусетского технологического института Шерри Теркл, изучающая неблагоприятное влияние технологий на социальное поведение, отметила: «Исследования разговора, как в лаборатории, так и в естественных условиях, показывают, что когда два человека разговаривают, простое присутствие телефона на столе между ними или на периферии их зрения меняются как то, о чем они говорят, так и степень связи, которую они чувствуют. Люди поддерживают разговор на темы, которым они не против, чтобы их прервали. Они не чувствуют себя заинтересованными друг в друге.”

Мы живем в кошмаре Симоны Вайль.

Цифровые технологии не только отвлекают наше внимание. Он также разделяет и перенаправляет наше внимание на отдельные информационные экосистемы, так что новости, которые вы видите, отличаются от, скажем, новостей, которые видит ваша бабушка. И это оказывает глубокое влияние на то, что каждый из нас считает важным с моральной точки зрения.

Чтобы сделать это конкретным, подумайте о недавних выборах в США. Когда бывший президент Дональд Трамп набрал миллионы голосов, многие либералы недоумевали, как почти половина электората могла проголосовать за человека, который посадил детей в клетки, спровоцировал пандемию, унесшую жизни многих тысяч американцев, и многое другое.Как все это не привело к нарушению условий сделки?

«Вы смотрите на другую сторону и говорите:« Боже мой, как они могут быть такими глупыми? Разве они не видят ту же информацию, что и я? — сказал Харрис. «И ответ — нет».

избирателей Трампа увидели совершенно иную версию реальности, чем другие, за последние четыре года. Их аккаунты в Facebook, Twitter, YouTube и других скармливали им бесчисленные истории о том, что демократы «кривые», «сумасшедшие» или откровенно «сатанинские» (см. Под: QAnon).Эти платформы помогли гарантировать, что пользователь, щелкнувший по одной из таких историй, попадет в кроличью нору, где их будет встречать все больше и больше похожих историй.

Допустим, вы можете выбирать между двумя типами каналов Facebook: один, который постоянно дает вам более сложное и сложное представление о реальности, и другой, который постоянно дает вам больше причин, почему вы правы, а другая сторона ошибается. Что бы вы предпочли?

Большинство людей предпочли бы второй канал (который технологи называют «поток подтверждения»), что делает этот вариант более успешным для бизнес-модели компании, чем первый («противодействующий канал»), объяснил Харрис.Компании, работающие в социальных сетях, предоставляют пользователям больше из того, что, по их мнению, им нравится, чтобы дольше удерживать их внимание. Чем дольше они могут держать глаза пользователей прикованными к платформе, тем больше им платят рекламодатели. Это означает, что компании получают прибыль, загоняя каждого из нас в собственный идеологический пузырь.

Подумайте, как это будет происходить, когда у платформы 2,7 миллиарда пользователей, как у Facebook. Бизнес-модель переключает наше коллективное внимание на одни истории, исключая другие.В результате мы все больше убеждаемся, что мы добрые, а другая сторона — зло. Мы теряем сочувствие к тому, что могла пережить другая сторона.

Другими словами, сужая наше внимание, бизнес-модель также приводит к сужению нашего морального внимания — нашей способности видеть, что могут быть и другие точки зрения, имеющие моральное значение.

Последствия могут быть катастрофическими.

Мьянма представляет собой трагический пример. Несколько лет назад тамошние пользователи Facebook использовали платформу для подстрекательства к насилию против рохинджа, группы преимущественно мусульманского меньшинства в стране с буддистским большинством. Мемы, сообщения и «новости», которые Facebook разрешал публиковать и распространять на своей платформе, очерняли рохинджа, выставив их за нелегальных иммигрантов, причиняющих вред местным буддистам. Благодаря алгоритму Facebook этими вызывающими эмоции сообщениями публиковались бесчисленное количество раз, обращая внимание пользователей на все более узкое и мрачное представление о рохинджа. Платформа, по ее собственному признанию, не сделала достаточно, чтобы перенаправить внимание пользователей на источники, которые могут поставить под сомнение эту точку зрения. Сочувствие угасло; ненависть росла.

В 2017 году тысячи рохинджа были убиты, сотни деревень были сожжены дотла, а сотни тысяч были вынуждены бежать. По заявлению ООН, это был «хрестоматийный пример этнической чистки».

Давно было известно, что демократия Мьянмы хрупка, в то время как Соединенные Штаты считались демократией по преимуществу. Но Обама не преувеличил, когда сказал, что на карту поставлена ​​сама демократия, в том числе на американской земле. В последние несколько лет растет беспокойство по поводу того, как социальные сети дают авторитарным политикам преимущество: предлагая им обширную платформу, на которой они могут демонизировать группу меньшинств или другую «угрозу», социальные сети позволяют им подпитывать негативные эмоции населения — как гнев и страх — поэтому он сплотится к ним для защиты.

«Отрицательные эмоции длятся дольше, они более липкие и распространяются быстрее», — объяснил Харрис. «Вот почему отрицательное имеет тенденцию превосходить положительное» — если компании, работающие в социальных сетях, не предпримут согласованных действий, чтобы остановить распространение ненавистнических высказываний или дезинформации. Но даже когда дело дошло до последующих выборов в США в 2020 году, к которым у них было достаточно времени, чтобы подготовиться, их действия все равно были приняты слишком мало и слишком поздно, отмечают аналитики. То, как это внимание, а следовательно, и моральное внимание, формировалось в сети, привело к трагическому моральному исходу в офлайне: пять человек погибли во время бунта в Капитолии.

Эфи Чаликопулу для Vox

Люди, указывающие на опасность цифровых технологий, часто сталкиваются с парой общих критических замечаний. Первый из них звучит так: это не вина технологических компаний. Ответственность за управление своим потреблением лежит на пользователях. Нам нужно перестать быть такими патерналистскими!

Это было бы справедливой критикой, если бы между пользователями и технологическими компаниями существовала симметричная власть.Но, как показывает документальный фильм Социальная дилемма , компании понимают нас лучше, чем мы понимаем их — или самих себя. У них есть суперкомпьютеры, которые точно проверяют, какие цвета, звуки и другие элементы дизайна лучше всего используют наши психологические слабости (многие из которых мы даже не осознаем) во имя удержания нашего внимания. По сравнению с их искусственным интеллектом, мы все дети, — говорит Харрис в документальном фильме. А детям нужна защита.

Другая критика предполагает: технологии могли вызвать некоторые проблемы, но они также могут их исправить.Почему бы нам не создать технологию, повышающую моральное внимание?

«До сих пор большая часть интервенций в цифровую сферу с целью улучшения этого не сработала, — говорит Тензин Приядарши, директор Центра этики и трансформационных ценностей Далай-ламы в Массачусетском технологическом институте.

Это не из-за отсутствия попыток. Приядарши и дизайнеры, связанные с центром, попытались создать приложение 20 Day Stranger, которое постоянно обновляет информацию о том, что делает и чувствует другой человек. Вы узнаете, где они, но никогда не узнаете, кто они.Идея состоит в том, что эта анонимная, но интимная связь может сделать вас более любопытным или чутким по отношению к незнакомцам, с которыми вы встречаетесь каждый день.

Они также разработали приложение под названием Mitra. Вдохновленный буддийскими представлениями о «добродетельном друге» (кальяна-митра), он побуждает вас определить ваши основные ценности и отслеживать, насколько вы поступали в соответствии с ними каждый день. Цель состоит в том, чтобы повысить ваше самосознание, превратив свой разум в «лучшего друга и союзника».

Я попробовал это приложение, выбрав семью, доброту и творчество в качестве трех ценностей, которые я хотел отслеживать.В течение нескольких дней все работало отлично. Напоминание о том, что я ценю семью, подтолкнуло меня к тому, что мне нужно было чаще звонить бабушке. Но, несмотря на первоначальное волнение, я вскоре совсем забыл о приложении. Он не отправлял мне push-уведомления с напоминанием о необходимости каждый день входить в систему. Меня не поздравили, когда у меня получилась серия из нескольких дней подряд. Он не «геймифицировал» мои успехи, вознаграждая меня баллами, значками, наклейками или гифками с животными — стандартной платой в приложениях для изменения поведения в наши дни.

Мне не хотелось признавать, что отсутствие этих уловок заставило меня отказаться от приложения. Но когда я признался в этом Макгуайру, профессору Университета Северной Каролины в Уилмингтоне, она сказала мне, что ее студенты отреагировали точно так же. В 2019 году она провела формальное исследование студентов, которым было предложено использовать Mitra. Она обнаружила, что, хотя приложение в некоторой степени повысило их моральное внимание, никто из них не сказал, что продолжит использовать его после окончания исследования.

«Они настолько привыкли к приложениям, которые манипулируют их вниманием и соблазняют их определенными способами, что, когда они используют приложения, которые специально созданы не для этого, они находят их скучными», — сказал МакГуайр.

Приядарши сказал мне, что теперь он считает, что «отсутствие вызывающих привыкание функций» является частью того, почему новые социальные сети, задуманные как более этичные альтернативы Facebook и Twitter, такие как Ello, Diaspora или App.net, никогда не могут избавить очень многих людей от большие платформы.

Итак, он работает над разработкой технологий, повышающих моральное внимание людей к платформам, на которых они уже проводят время. Вдохновленный всплывающей рекламой в браузерах, он хочет, чтобы пользователи могли интегрировать подключаемый модуль, который периодически добавляет в их каналы хорошие поведенческие подталкивания, например: «Вы сказали сегодня доброе слово коллеге?» или «Вы звонили кому-то пожилому или больному?»

Звучит хорошо, но здесь подразумевается уступка удручающему факту: такие компании, как Facebook, нашли выигрышную стратегию для монополизации нашего внимания. Технологи не могут переубедить людей, если они не захотят использовать те же вредные уловки, что и Facebook, что, по мнению некоторых мыслителей, противоречит цели.

Это поднимает фундаментальный вопрос. Поскольку манипулятивное привлечение нашего внимания является частью того, что делает Facebook таким успешным, если мы просим его меньше привлекать наше внимание, требует ли это, чтобы он отказывался от части своей прибыли?

«Да, им очень придется, — сказал Харрис. «Здесь становится неудобно, потому что мы понимаем, что вся наша экономика связана с этим.Больше времени на этих платформах — больше денег, поэтому, если для общества здоровым было бы меньшее использование Facebook и совершенно другой вид Facebook, это не соответствует бизнес-модели, и они не будут за это ».

Действительно, они не для этого. В 2020 году Facebook проводил эксперименты, чтобы выяснить, могут ли сообщения, считающиеся «плохими для мира» — например, политическая дезинформация, — понижаться в ленте новостей. Могли, но за это пришлось заплатить: количество раз, когда люди открывали Facebook, уменьшилось. Компания отказалась от подхода.

Итак, что мы можем сделать? У нас есть два основных варианта: регулирование и саморегулирование. Нам нужно и то, и другое.

На общественном уровне мы должны начать с признания того, что большие технологии, вероятно, не изменятся, если закон не заставит их это сделать, или если их не менять, станет слишком дорого (финансово или репутационно).

Итак, единственное, что мы можем сделать, как граждане, — это требовать технологических реформ, оказывая общественное давление на технологических лидеров и вызывая их, если они не реагируют. Между тем эксперты по технической политике могут настаивать на новых правилах.Эти правила должны будут изменить стимулы больших технологий, наказывая нежелательное поведение — например, заставляя платформы платить за вред, который они наносят обществу, — и поощряя гуманное поведение. Измененные стимулы увеличат шансы на то, что, если перспективные технологи будут создавать неманипулятивные технологии, а инвесторы направят им финансирование, их лучшие технологии действительно смогут стать популярными на рынке.

Регулирующие изменения уже не за горами: просто посмотрите на недавние антимонопольные обвинения против Google в США и решения президента Джо Байдена назначить критика крупных технологий Лину Хан председателем Федеральной торговой комиссии и подписать широкое распоряжение о прицеливании. на антиконкурентные практики в техн.

Как историк Тим Ву записал в своей книге The Attention Merchants , у нас есть основания надеяться на регулирующий подход: в прошлом, когда люди чувствовали, что новое изобретение особенно отвлекает, они запускали контрдвижения, которые успешно урезал это. Когда во Франции XIX века появились красочные литографические плакаты, внезапно заполнившие городскую среду, парижане почувствовали отвращение к рекламе. Они приняли законы, ограничивающие размещение плакатов.Эти правила действуют и сегодня.

Изменение нормативно-правовой базы имеет решающее значение, поскольку ответственность за сопротивление машинам, созданным таким образом, чтобы стать невероятно неотразимой, не может лежать на отдельных лицах. Однако мы не можем просто ждать, пока законы нас спасут. Приядарши сказал, что цифровые технологии развиваются слишком быстро для этого. «К тому времени, когда политики и законодатели придумали механизмы регулирования, технологии ушли на 10 лет вперед», — сказал он мне. «Они всегда играют в догонялки».

Итак, даже если мы стремимся регулировать большие технологии, нам, людям, нужно научиться саморегулированию — тренировать свое внимание, насколько это возможно.

Таков итог книги Дженни Оделл Как ничего не делать . Это не антитехнологическая стяжка, призывающая нас просто бежать из Facebook и Twitter. Вместо этого она призывает нас попробовать «сопротивление на месте».

«Настоящее отвлечение внимания происходит прежде всего в уме», — пишет она. «Итак, что необходимо, это не отказ от курения« раз и навсегда », а постоянное обучение: способность не просто отвлекать внимание, но направлять его в другое место, расширять и распространять его, улучшать его острота зрения. ”

Оделл описывает, как она тренировала свое внимание, изучая природу, особенно птиц и растения. Есть много других способов сделать это, от медитации (как рекомендуют буддисты) до чтения литературы (как рекомендует Марта Нуссбаум).

Что касается меня, я делал все три. За год, прошедший после публикации моего больного друга в Facebook, я стал более целенаправленно наблюдать за птицами, медитировать и читать художественную литературу, чтобы тренировать свое внимание. Я наращиваю мускулы внимания в надежде, что в следующий раз, когда я кому-то понадоблюсь, я буду рядом с ними, полностью присутствую и восхищенный.

Публикация этой статьи была поддержана Общественной теологией технологии и присутствия , инициативой в области журналистики и исследований, основанной в Институте буддийских исследований и финансируемой Фондом Генри Люса.

Сигал Самуэль — старший репортер Vox Future Perfect и соведущий подкаста Future Perfect . Она пишет об искусственном интеллекте, нейробиологии, изменении климата и пересечении технологий с этикой и религией.

Моральное суждение — обзор

Параллели и несоответствия с насилием в отношении людей

Моральные суждения о том, как люди относятся к животным — будь то насилие в данном случае или что-то более приземленное и безобидное — обычно зависит от сходства, которое мы видим между животными и людьми. Сегодня во всем мире существуют стандарты обращения с людьми, даже если они нарушены, которые признают идеал человека автономным, способным принимать решения, свободным от телесных ограничений или пыток и имеющим право голоса в правительстве.Такого общепринятого стандарта для нечеловеческих видов не существует. Те, кто подчеркивает, что многие животные, особенно млекопитающие, имеют нервную систему, близкую к человеческой, легко сочувствуют страданиям этих животных в условиях, которые могут нанести вред человеку. Как и те, кто считает, что, как и люди, животные делают выбор или планы, которые влияют на их жизнь. Напротив, те, кто отвергает любые подобные сходства между людьми и другими видами, менее склонны беспокоиться о страданиях или смерти этих животных.Даже в одном обществе существуют самые разные моральные представления о страданиях и правах животных.

Наиболее очевидными доказательствами являются физические страдания. Ближе всего к людям шимпанзе, у которых более 98% наших генов, поэтому весьма вероятно, что они чувствуют боль так же, как и мы. Другие млекопитающие также кажутся близкими и понятными; немлекопитающие и особенно беспозвоночные более непрозрачны. Людям трудно представить себе, как лягушка или насекомое чувствуют боль, и наша наука не смогла дать нам какое-то направление.Физическая боль в глазах тех, кто получил пользу от индустриализации и современной медицины, является нежелательным переживанием, которое следует предотвращать не только у людей, но и у других животных, которые могут ее чувствовать.

Оценить физическую боль и посочувствовать ей легче по сравнению с тем, что мы могли бы антропоморфно назвать «психологическим страданием». Однако есть убедительные доказательства того, что отдельные животные чувствуют некую связь с другими особями, например, спариваются на всю жизнь. В некоторых случаях, таких как собаки или слоны, мы легко верим, что эти животные страдают, когда умирает родитель или компаньон.Но есть значительные культурные различия в готовности людей распознавать чувства животных.

Жизнь животного отличается от его страданий. Протекционисты заявляют, что забирать жизнь животного неправильно, даже если это можно сделать безболезненно, предполагают, что его жизнь имеет смысл и положительную ценность для животного. Это кажется наиболее актуальным для людей, которые планируют и думают о том, какой будет их жизнь на десятилетия в будущем, которые имеют определенные ожидания относительно того, когда и как они могут умереть, которые обычно поддерживают нежный контакт с детьми, внуками и не только.У людей есть культурный образ «естественной» или ожидаемой продолжительности жизни, и сокращение этого срока кажется неправильным или трагичным. Немногие другие виды, если таковые имеются, обладают таким тщательно продуманным видением будущего, и положительная ценность жизни животного, если таковая имеется, должна заключаться в настоящем. Избалованные домашние животные, которым обеспечен хороший медицинский уход, по-видимому, радуются своей жизни, так что лишать их жизни — это лишение. Труднее представить, как телячий теленок в клетке относится к своей жизни, а лабораторная крыса — к своей жизни.

Сохраняются большие пробелы в наших знаниях о животных, особенно об их субъективном сознании. Мы опираемся на нашу собственную интуицию о том, как они думают и чувствуют, интуиции, которые сильно различаются даже в одном и том же обществе. Верно это или нет, но в современных обществах все больше и больше наблюдается тенденция видеть другие виды такими же, как мы, способными страдать, контролировать свою жизнь, иметь намерения и предпочтения и, таким образом, допускать жестокое обращение. Эта историческая тенденция прямо параллельна тенденции к более широкому признанию прав человека.

Генеральный прокурор Уильям П. Барр выступил с замечаниями в юридической школе и Центре этики и культуры де Никола при Университете Нотр-Дам | OPA

Примечания при подготовке к поставке

Спасибо, Том, за любезное представление. Билл и Роджер, как здорово быть с вами.

Спасибо Юридической школе Нотр-Дам и Центру этики и культуры де Никола за любезное приглашение выступить перед вами сегодня.Я также хотел бы выразить благодарность Тони де Никола, чья щедрая поддержка сформировала — и продолжает формировать — бесчисленные умы благодаря изучению католических моральных и интеллектуальных традиций.

Сегодня я хотел бы поделиться с вами некоторыми мыслями о религиозной свободе в Америке. Это важный приоритет для этой администрации и для этого Министерства юстиции.

Мы создали целевую группу в рамках Департамента, в состав которой входят различные подразделения, которые имеют доли в этой области, в том числе канцелярию генерального солиситора, гражданский отдел, канцелярию юрисконсульта и другие подразделения. У нас регулярные встречи. Мы следим за случаями или событиями по всей стране, когда штаты неправильно применяют пункт об учреждении таким образом, который дискриминирует верующих, или за случаями, когда штаты принимают законы, посягающие на свободное исповедание религии.

Начиная с Эры Основания, существовал устойчивый консенсус относительно центральной роли религиозной свободы в Соединенных Штатах.

Императив защиты религиозной свободы был не просто кивком в сторону благочестия.Это отражает убеждение Основателей, что религия необходима для поддержания нашей свободной системы правления.

В своей известной брошюре 1785 года «Мемориал и протест против религиозных оценок» Джеймс Мэдисон описал религиозную свободу как «право по отношению к людям», но «долг перед Создателем» и «долг … прецедентный как по времени, так и по времени». степень обязательности требований гражданского общества ».

Прошло более 230 лет с тех пор, как эта небольшая группа колониальных юристов возглавила революцию и начала то, что они считали великим экспериментом, по созданию общества, принципиально отличного от того, что было раньше.

Они разработали великолепную хартию свободы — Конституцию Соединенных Штатов — которая предусматривает ограниченное управление, оставляя «Народ» в целом на свободу вести свою жизнь как индивидуально, так и через свободные ассоциации.

Этот качественный скачок к свободе стал движущей силой беспрецедентного человеческого прогресса не только для американцев, но и для людей во всем мире.

В -х годах века наша форма свободного общества подверглась суровому испытанию.

Всегда был вопрос, сможет ли демократия, столь заботящаяся о личной свободе, противостоять режимному тоталитарному государству.

На этот вопрос был дан ответ твердое «да», поскольку Соединенные Штаты выступили против и победили сначала фашизм, а затем и коммунизм.

Но в 21 -м -м веке мы сталкиваемся с совершенно иными проблемами.

Задача, с которой мы сталкиваемся, — это именно то, что предвидели отцы-основатели, станет нашим высшим испытанием как свободного общества.

Они никогда не думали, что главная опасность для республики исходит от внешних врагов. Главный вопрос заключался в том, сможем ли мы справиться со свободой в долгосрочной перспективе. Вопрос был в том, смогут ли граждане в таком свободном обществе поддерживать моральную дисциплину и добродетель, необходимые для выживания свободных институтов.

По большому счету, взгляд поколения-основателя на человеческую природу был взят из классической христианской традиции.

Эти практические государственные деятели понимали, что люди, обладая потенциалом для великого добра, также обладают способностью к великому злу.

Мужчины подвержены сильным страстям и аппетитам, и, если их не сдерживать, они способны безжалостно грубо осуждать своих соседей и общество в целом.

Ни одно общество не может существовать без каких-либо средств сдерживания индивидуальной алчности.

Но, если вы полагаетесь на принудительную силу правительства для наложения ограничений, это неизбежно приведет к слишком контролирующему правительству, и в конечном итоге вы останетесь без свободы, а только с тиранией.

С другой стороны, если у вас нет эффективного сдерживания, вы получите нечто столь же опасное — распущенность — безудержное преследование личных аппетитов за счет общего блага.Это просто еще одна форма тирании, когда человек порабощен своими аппетитами, и возможность любой здоровой общественной жизни рушится.

Эдмунд Берк резюмировал этот момент своим типично ярким языком:

«Люди имеют право на гражданскую свободу в точном соответствии с их склонностью заковать цепи на свои аппетиты … Общество не может существовать, если где-то не размещена контролирующая сила; и чем меньше его внутри, тем больше должно быть снаружи.В вечном устройстве вещей предопределено, что люди с несдержанным умом не могут быть свободными. Их страсти сковывают оковы ».

Итак, Основатели решили рискнуть. Они назвали это большим экспериментом.

Они оставят «народу» широкую свободу, ограничат принудительную силу правительства и возложат свою веру на самодисциплину и добродетель американского народа.

По словам Мэдисона, «мы сделали ставку на наше будущее на способность каждого из нас управлять собой…»

Это действительно то, что подразумевалось под «самоуправлением».«Это не означало в первую очередь механизма, с помощью которого мы выбираем представительный законодательный орган. Это относится к способности каждого человека сдерживать себя и управлять собой.

Но что было источником этой внутренней контролирующей силы? В свободной республике короли-философы не могли наложить эти ограничения сверху.

Напротив, социальный порядок должен исходить от самих людей — свободно подчиняясь диктату внутренних и общих моральных ценностей.И чтобы контролировать своенравных людей, с бесконечной способностью рационализировать, эти моральные ценности должны опираться на авторитет, независимый от воли человека — они должны исходить от трансцендентного Высшего Существа.

Короче говоря, с точки зрения Основателей, свободное правительство было подходящим и устойчивым только для религиозных людей — людей, которые осознавали, что существует трансцендентный моральный порядок, предшествующий как государственному, так и искусственному закону, и у которых была дисциплина, чтобы контролировать сами в соответствии с этими непреходящими принципами.

Как выразился Джон Адамс: «У нас нет правительства, вооруженного силой, способной бороться с человеческими страстями, необузданными моралью и религией. Наша Конституция была создана только для нравственных и религиозных людей. Это совершенно неадекватно для любого другого правительства ».

Как заметил отец Джон Кортни Мюррей, американский принцип не был , что:

«Свободное правительство неизбежно, только то, что оно возможно, и что его возможность может быть реализована только тогда, когда народ в целом внутренне управляется признанными императивами универсального морального порядка.”

Как религия способствует нравственной дисциплине и добродетели, необходимым для поддержки свободного правительства?

Во-первых, он дает нам правильные правила жизни. Поколение-основатель было христианами. Они считали, что иудео-христианская моральная система соответствует истинной природе человека. Эти нравственные заповеди начинаются с двух великих заповедей: любить Бога всем сердцем, душой и разумом; и любить ближнего твоего, как самого себя.

Но они также включают руководство естественного закона — настоящего, трансцендентного морального порядка, который вытекает из вечного закона Бога — божественной мудрости, которой упорядочено все творение.Вечный закон запечатлен и отражен во всем сотворенном.

Исходя из природы вещей, мы можем с помощью разума и опыта различать стандарты правильного и неправильного, которые существуют независимо от человеческой воли.

Современные секуляристы отвергают эту идею морали как потустороннее суеверие, навязанное духовенством-убийцей. Фактически, иудео-христианские моральные стандарты — это высшие утилитарные правила человеческого поведения.

Они отражают правила, которые лучше всего подходят для человека, но не в прошлом, а здесь и сейчас.Они подобны Божьему руководству для наилучшего управления человеком и человеческим обществом.

Точно так же нарушение этих моральных законов имеет плохие последствия для человека и общества в реальном мире. Мы можем заплатить цену не сразу, но со временем вред будет реальным.

Религия способствует укреплению нравственной дисциплины в обществе. Поскольку человек падший, мы автоматически не подчиняемся моральным правилам, даже если знаем, что они полезны для нас.

Но религия помогает учить, обучать и приучать людей хотеть хорошего.Он не делает этого в первую очередь по формальным законам, то есть посредством принуждения. Он делает это посредством нравственного воспитания и ознакомления с неформальными правилами общества — его обычаями и традициями, отражающими мудрость и опыт веков.

Другими словами, религия помогает сформировать моральную культуру в обществе, которая прививает и укрепляет моральную дисциплину.

Я думаю, мы все признаем, что за последние 50 лет религия подвергалась все более серьезным нападкам.

С одной стороны, мы стали свидетелями неуклонного разрушения нашей традиционной иудео-христианской моральной системы и всесторонних усилий по изгнанию ее с общественной площади.

С другой стороны, мы видим растущее господство секуляризма и доктрины морального релятивизма.

По любой честной оценке, последствия этого морального переворота были мрачными.

Практически все меры социальной патологии продолжают набирать силу.

В 1965 году уровень нелегитимности составлял восемь процентов. В 1992 году, когда я последний раз был Генеральным прокурором, это было 25 процентов. Сегодня это более 40 процентов. Во многих наших крупных городах этот показатель составляет около 70 процентов.

Наряду с обломками семьи мы наблюдаем рекордные уровни депрессии и психических заболеваний, подавленность молодых людей, стремительный рост самоубийств, рост числа разъяренных и отчужденных молодых мужчин, рост бессмысленного насилия и смертельную эпидемию наркотиков.

Как вы все знаете, более 70 000 человек умирают в год от передозировки наркотиков. Это больше жертв за год, чем мы испытали за всю войну во Вьетнаме.

Я не буду останавливаться на всех горьких результатах новой светской эпохи.Достаточно сказать, что кампания по разрушению традиционного морального порядка принесла с собой огромные страдания, разрушения и несчастья. И все же силы секуляризма, игнорируя эти трагические результаты, продолжают действовать с еще большей воинственностью.

Среди этих воинствующих секуляристов много так называемых «прогрессистов». Но где же прогресс?

Нам говорят, что мы живем в постхристианскую эпоху. Но что пришло на смену иудео-христианской моральной системе? Что может заполнить духовную пустоту в сердцах отдельного человека? И какова система ценностей, которая может поддерживать социальную жизнь человека?

Дело в том, что не появилось ни одного светского вероучения, способного выполнять роль религии.

Scholarship предполагает, что религия была неотъемлемой частью развития и процветания Homo sapiens с тех пор, как мы появились примерно 50 000 лет назад. Только последние несколько сотен лет мы экспериментировали с жизнью без религии.

Сегодня мы много слышим о наших гуманных ценностях. Но что, в конечном счете, поддерживает эти ценности? Что заставляет нас следовать им?

То, что мы сегодня называем «ценностями», на самом деле не более чем простая сентиментальность, все еще тащащаяся по дымчатым следам христианства.

Так вот, были времена и места, когда традиционный моральный порядок был поколеблен.

В прошлом общества — как и человеческое тело -, кажется, имели механизм самовосстановления — механизм самокоррекции, который возвращает вещи на круги своя, если дела заходят слишком далеко.

Последствия морального хаоса становятся слишком тяжелыми. Мнение порядочных людей бунтует. Они объединяются и выступают против очевидного излишества. Периоды морального упрочения сменяют периоды эксцессов.

Это идея маятника.Все мы думали, что через какое-то время «маятник качнется назад».

Но сегодня мы сталкиваемся с чем-то другим, что может означать, что мы не можем рассчитывать на качание маятника назад.

Во-первых, это сила, пыл и разносторонность нападок на религию, с которыми мы сталкиваемся сегодня. Это не распад; это организованное разрушение. Секуляристы и их союзники из числа «прогрессистов» собрали все силы массовых коммуникаций, массовой культуры, индустрии развлечений и академических кругов в неустанном нападении на религию и традиционные ценности.

Эти инструменты используются не только для того, чтобы утвердительно продвигать светскую ортодоксию, но также заглушать и заглушать голоса противников, а также злобно атаковать и удерживать, чтобы высмеять любых инакомыслящих.

Один из парадоксов, как отмечают некоторые, заключается в том, что светский проект сам по себе стал религией, преследуемой с религиозным рвением. Он принимает все атрибуты религии, включая инквизицию и отлучение от церкви.

Те, кто бросает вызов этому вероучению, рискуют образно сгореть на костре — социальный, образовательный и профессиональный остракизм и изоляция, ведущиеся через судебные процессы и жестокие кампании в социальных сетях.

Вездесущность и сила нашей высокотехнологичной поп-культуры подпитывают отступничество и по-другому. Это обеспечивает беспрецедентную степень отвлечения внимания.

Часть человеческого состояния состоит в том, что есть серьезные вопросы, которые должны смотреть нам в глаза. Мы созданы или мы чисто материальные случайности? Есть ли у нашей жизни какой-то смысл или цель? Но, как заметил Блез Паскаль, вместо того, чтобы заниматься этими вопросами, люди могут легко отвлечься от размышлений о «последних вещах».”

Действительно, сейчас мы живем в эпоху отвлечения внимания, когда мы можем окунуться в мир цифровой стимуляции и универсальной связи. И у нас есть почти безграничные способы удовлетворить все наши физические аппетиты.

Есть еще одно современное явление, которое подавляет механизмы самокоррекции общества, что затрудняет его восстановление.

В прошлом, когда обществу угрожал моральный хаос, общие социальные издержки распущенности и безответственного поведения становились настолько высокими, что общество в конечном итоге отступило и переоценило путь, по которому оно идет.

Но сегодня — перед лицом всех увеличивающихся патологий — вместо того, чтобы устранять первопричину, государство играет роль смягчителя плохих последствий. Мы призываем государство снизить социальные издержки, связанные с проступками и безответственностью.

Итак, реакция на растущую незаконнорожденность — не сексуальная ответственность, а аборт.

Реакция на наркозависимость — безопасные места инъекций.

Решение проблемы распада семьи состоит в том, чтобы государство выступило в роли мужа-эрзаца для матерей-одиночек и отца-эрзаца для их детей.

Раздается все больше и больше социальных программ по устранению обломков. Пока мы думаем, что решаем проблемы, мы их берем на себя.

Мы начинаем с неограниченной свободы и в конечном итоге оказываемся зависимыми от принудительного государства, от которого зависим.

Интересно, что идея государства как средства облегчения плохих последствий породила новую моральную систему, которая идет рука об руку с секуляризацией общества. Это можно назвать системой «макроморали».В некотором смысле это инверсия христианской морали.

Христианство учит микроморали. Мы трансформируем мир, сосредотачиваясь на нашей личной морали и трансформации.

Новая светская религия учит макроморали. Мораль человека определяется не его личным поведением, а скорее его приверженностью политическим целям и коллективным действиям по решению социальных проблем.

Эта система позволяет нам не так сильно беспокоиться об ограничении нашей частной жизни, пока мы находим спасение на пикетах.Мы можем сигнализировать о наших тонко настроенных моральных чувствах, демонстрируя по той или иной причине.

Что-то недавно произошло, что прояснило разницу между этими моральными системами. Я ходил на мессу в приходе, в который я обычно не ходил, в Вашингтоне, округ Колумбия. В конце мессы председатель Комитета социальной справедливости встал, чтобы передать свой отчет приходу. Он указал на растущую проблему бездомных в округе Колумбия и объяснил, что необходимо больше мобильных столовых, чтобы накормить их.Поскольку это католическая церковь, я ожидал, что он призовет добровольцев выйти и удовлетворить эту нужду. Вместо этого он перечислил все визиты, которые Комитет совершил в правительство округа Колумбия, чтобы лоббировать повышение налогов и увеличение расходов на финансирование мобильной бездомной кухни.

Третье явление, затрудняющее поворот маятника назад, — это то, как закон используется как таран для слома традиционных моральных ценностей и утверждения морального релятивизма как новой ортодоксии.

Закон используется как оружие несколькими способами.

Во-первых, либо через законодательство, но чаще через судебное толкование, секуляристы постоянно стремятся отменить законы, отражающие традиционные моральные нормы.

Сначала это было связано с отменой законов, запрещавших определенные виды поведения. Таким образом, стало переломным решением легализация абортов. И с тех пор легализация эвтаназии. Этот список можно продолжить.

Совсем недавно мы стали свидетелями того, как закон агрессивно применялся для принуждения религиозных людей и организаций соблюдать практики и политику, противоречащие их вере.

Проблема не в том, что религия навязывается другим. Проблема в том, что верующим навязывают безбожие и светские ценности.

Это напоминает мне о том, как некоторые римские императоры не могли оставить своих верных христианских подданных в покое, но требовали, чтобы они нарушали свою совесть, принося религиозные жертвы императору как богу.

Точно так же у воинствующих секуляристов сегодня нет духа «живи и давай жить другим» — они не довольствуются тем, что оставляют религиозных людей одних для исповедания своей веры.Вместо этого они, кажется, получают удовольствие от принуждения людей к насилию над своей совестью.

Например, последняя администрация стремилась заставить религиозных работодателей, в том числе католических религиозных орденов, нарушить свои искренние религиозные взгляды, финансируя покрытие контрацептивов и абортивных средств в своих планах здравоохранения. Точно так же Калифорния пыталась потребовать от центров защиты жизни беременных предоставлять уведомления о правах на аборт.

Этот отказ разрешить свободное исповедание религии появился сравнительно недавно.Всего 25 лет назад в нашем обществе сложился широкий консенсус в отношении того, что наши законы должны учитывать религиозные убеждения.

В 1993 году Конгресс принял Закон о восстановлении свободы вероисповедания — RFRA. Целью закона было содействие максимальному приспособлению к религии, когда правительство приняло широкую политику, которая могла посягнуть на религиозную практику.

В то время RFRA не вызывала споров. Его представил Чак Шумер с 170 соучредителями в Палате представителей, а также Тед Кеннеди и Оррин Хэтч с 59 дополнительными соучредителями в Сенате.Он был принят голосом в Палате представителей и 97 голосами против 3 в Сенате.

Недавно, когда процесс секуляризации ускорился, RFRA подверглось нападкам, и идея религиозного приспособления потеряла популярность.

Поскольку эта администрация твердо поддерживает примирение с религией, поле боя переместилось в штаты. В настоящее время правительства некоторых штатов пытаются заставить религиозных лиц и организаций придерживаться практики или придерживаться точек зрения, несовместимых с их религией.

Эпизодом этих нападок на религию являются школы. Для меня это самый серьезный вызов свободе вероисповедания.

Для любого, кто исповедует религиозную веру, наиболее важной частью осуществления этой веры является преподавание этой религии нашим детям. Переход веры. Нет лучшего дара, который мы можем сделать нашим детям, и лучшего выражения любви.

Для правительства вмешательство в этот процесс является чудовищным посягательством на религиозную свободу.

И все же здесь начинается битва, и я вижу, что секуляристы атакуют на трех фронтах.

Первый фронт связан с содержанием учебной программы государственных школ. Многие штаты принимают учебные программы, несовместимые с традиционными религиозными принципами, в соответствии с которыми родители пытаются воспитывать своих детей. Часто они делают это, не отказываясь от религиозных семей.

Так, например, в Нью-Джерси недавно был принят закон, обязывающий государственные школы принимать учебную программу для ЛГБТ, которая, по мнению многих, несовместима с традиционным христианским учением.Подобные законы были приняты в Калифорнии и Иллинойсе. Совет по образованию округа Ориндж в Калифорнии высказал мнение, что «родители, которые не согласны с учебными материалами, касающимися пола, гендерной идентичности, гендерного самовыражения и сексуальной ориентации, не могут освобождать своих детей от выполнения этих инструкций».

Действительно, в некоторых случаях школы могут даже не предупреждать родителей об уроках, которые они планируют преподавать по спорным темам, связанным с сексуальным поведением и отношениями.

Это ставит родителей, несогласных со светской ортодоксией, перед трудным выбором: попытаться наскрести деньги на частную школу или домашнее обучение или позволить своим детям внушать идеи, которые они принципиально отвергают.

Вторая ось атаки в сфере образования — это государственная политика, направленная на то, чтобы лишить религиозные школы общедоступных средств и побудить учащихся выбирать светские варианты. Монтана, например, создала программу, которая предоставляла налоговые льготы тем, кто жертвовал на программу стипендий, которую студенты из малообеспеченных семей могли использовать для посещения частной школы.Суть программы заключалась в том, чтобы предоставить более широкий выбор родителям и учащимся в сфере образования и предоставить более качественное образование нуждающейся молодежи.

Но Монтана прямо исключила из программы религиозные частные школы. И когда это исключение было оспорено в суде родителями, которые хотели использовать стипендии для посещения внеконфессиональной христианской школы, Верховный суд Монтаны потребовал от штата отменить программу, а не разрешать родителям использовать стипендии для религиозных школ.

Он оправдал это действие, указав на положение Конституции штата Монтана, обычно называемое «Поправкой Блейна». Поправки Блейна были приняты во время безудержной антикатолической враждебности в этой стране и обычно лишают религиозные учреждения права получать какие-либо прямые или косвенные выплаты из государственных фондов.

Дело сейчас находится в Верховном суде, и мы подали краткую информацию, объясняющую, почему поправка Блейна Монтаны нарушает Первую поправку.

Третьим видом посягательства на свободу вероисповедания в образовании стали недавние попытки использовать законы штата, чтобы заставить религиозные школы придерживаться светской ортодоксии.Например, прямо здесь, в Индиане, учитель подал в суд на католического архиепископа Индианаполиса за указание католическим школам в его епархии, что они не могут нанимать учителей для однополых браков, потому что пример этих однополых браков подорвет преподавание в школах. о католическом взгляде на брак и взаимодополняемость полов.

Этот иск явно нарушает права Архиепископии Первой поправкой, вмешиваясь как в ее выразительную ассоциацию, так и в ее церковную автономию.Министерство юстиции подало заявление о заинтересованности в суд штата, в котором говорится об этих моментах, и мы надеемся, что суд штата вскоре прекратит рассмотрение дела.

В совокупности эти случаи рисуют тревожную картину. Мы видим, что государство требует от местных государственных школ участвовать в острых социальных дебатах, не обращая внимания на религиозные взгляды своих учеников или родителей. Фактически, эти государства требуют от местных сообществ сделать свои государственные школы негостеприимными для семей с традиционными религиозными ценностями; этим семьям неявно говорят, что они должны подчиниться или уйти.

В то же время на религиозные школы оказывается давление, чтобы они отказались от своих религиозных убеждений. Просто из-за своего религиозного характера они испытывают нехватку средств — студентам, которые в противном случае предпочли бы посещать их, говорят, что они могут получить стипендии только в том случае, если они обратят свои взоры на другое место.

Одновременно им угрожают деликтным делом и, в конечном итоге, несомненно, угрожают отказом в аккредитации, если они будут придерживаться своего религиозного характера.Если эти меры будут успешными, люди с религиозными убеждениями станут еще более маргинализированными.

Я не хочу сказать, что в нашей стране нет надежды на моральное обновление.

Но мы не можем сидеть сложа руки и просто надеяться, что маятник вернется к здравому смыслу.

Как католики, мы привержены иудео-христианским ценностям, которые сделали эту страну великой.

И мы знаем, что первое, что мы должны сделать для продвижения обновления, — это убедиться, что мы применяем наши принципы на практике в нашей личной личной жизни.

Мы понимаем, что только трансформируя себя, мы можем изменить мир за пределами себя.

Это тяжелая работа. Трудно противостоять постоянным соблазнам нашего современного общества. Вот где нам нужна благодать, молитва и помощь нашей церкви.

Помимо этого, мы должны уделять больше внимания нравственному воспитанию наших детей.

Образование не является профессиональным обучением. Это приводит наших детей к осознанию того, что истина существует, и помогает им развивать способности различать и любить истину, а также дисциплинировать, чтобы жить ею.

У нас не может быть морального возрождения, если нам не удастся передать следующему поколению нашу веру и ценности в полной мере.

Время враждебно этому. Государственные учреждения, включая государственные школы, становятся секуляризованными и все более активно продвигают моральный релятивизм.

Если когда-либо и возникла необходимость в возрождении католического образования — и в целом религиозных школ, — так это сегодня.

Я считаю, что мы должны делать все возможное, чтобы продвигать и поддерживать подлинное католическое образование на всех уровнях.

Наконец, как юристы, мы должны быть особенно активными в борьбе, которая ведется против религии в юридическом плане.

Мы должны проявлять бдительность, чтобы противостоять попыткам сил секуляризации вытеснить религиозные взгляды с общественной площади и посягнуть на свободное исповедание нашей веры.

Могу заверить вас, что пока я являюсь Генеральным прокурором, Министерство юстиции будет в авангарде этих усилий, готовое бороться за самую заветную из наших свобод: свободу жить согласно нашей вере.

Спасибо за возможность поговорить с вами сегодня. И да благословит Бог вас и Нотр-Дам.

.

Author: alexxlab

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *