Шатровый стиль в русской архитектуре 16 в – Расскажите о самых известных архитектурных памятниках России XVI в. Что такое шатровый стиль?

Шатровый стиль в русской архитектуре.

Воцарение барокко Очередная статья цикла, посвященного 300-летию северной Пальмиры, поможет читателям совершить путешествие в Петербург середины XVIII века, Петербург времен правления Елизаветы I. Мы увидим город глазами Ивана Шувалова — тридцатилетнего фаворита Елизаветы Петровны, мецената и просветителя, поклонника Вольтера, основателя Академии Художеств и Московского Университета. Хотим напомнить, что проект «Санкт-Петербург. 1703—2003», рассчитанный на целый год, наш журнал осуществляет совместно с Международным Благотворительным фондом имени Д.С. Лихачева. 3 октября 1757 года обер-камергер и фаворит императрицы Елизаветы Петровны Иван Иванович Шувалов поднялся необычно рано — с бастионов Адмиралтейской крепости не прогремела еще и полуденная пушка, а он уже сидел в кресле куафера, который завивал ему локоны. Обыкновенно же Иван Иванович, как и все придворные императрицы, просыпался под вечер, в ранних петербургских сумерках. Но тут обстоятельства сложились так, что вставать ему пришлось раньше обычного — государыня ждала его в Зимнем дворце, а потом предстояла поездка в Царское Село на обед и бал-маскарад.   Во времена Елизаветы это было важное государственное событие — о бале столицу заранее извещал специальный императорский указ. В нем говорилось, что все приглашенные во дворец обязаны явиться не позже указанного времени и непременно в оригинальных нарядах и масках.   Предстоящее празднество очень волновало Ивана Ивановича, он беспокоился и о прическе, и о новом «машкарадном» костюме. Чтобы ровно напудрить к намеченному событию голову, иные модники приказывали слугам густо «напылить» пудрой в узенькой комнате, а потом, прикрыв тряпицей кафтан и лицо, входили в образовавшийся белый «туман» и прогуливались в нем до тех пор, пока она ровным слоем не оседала на волосах. Не менее важно было приготовить и новый маскарадный наряд! Государыня не терпела, когда на бал приезжали в костюме, оставшемся от прошлого маскарада. Бывало даже так, что при разъезде с очередного бала стоявшие в дверях гвардейцы чернильными печатями специально метили подолы и кафтаны гостей — чтобы в другой раз старого «машкарадного платья» не надевали! И хотя Шувалов был выдающимся интеллектуалом, меценатом, тонким ценителем искусства и науки, он все же оставался человеком высшего света, а значит — петиметром, иначе говоря, модником. И каждый бал при дворе для него, 30-летнего красавца и щеголя, был событием, к которому следовало тщательно готовиться. Со стороны сия подготовительная процедура выглядела комично.   О таком петиметре в своей сатире писал поэт Иван Елагин: «Увижу я его, седяща без убора, Увижу, как рука проворна жоликера Разженной сталию главу с висками сжет, И смрадный от него в палате дым встает < … > Тут источает он все благовонны воды, Которыми должат нас разные народы, И, зная к новостям весьма наш склонный нрав, Смеются, ни за что с нас втрое деньги взяв. Когда б не привезли из Франции помады, Пропал бы петиметр, как Троя без Паллады…»   Но тогда, в 50-е годы XVIII века, когда и во вкусах, и в модах, и в нравах общества безраздельно господствовал стиль барокко, все это было более чем естественно. Вообще, правление Елизаветы Петровны (1741—1761 годы) было временем расцвета русского барокко в самом его нарядном и эффектном итальянском варианте. Этот популярный в те времена во многих странах художественный стиль с капризными завитками, причудливыми изгибами, чувственностью и пышной роскошью был как будто специально создан для Елизаветы. Дворцы барокко служили драгоценной оправой для истинного бриллианта — редкостной красавицы, каковой и была молодая императрица. Она купалась в «озерах» золоченых зеркал своих дворцов и жила, как писал историк В.О. Ключевский, «не сводя с себя глаз».   Поразительно, как быстро изменились столичные вкусы и моды! Еще отцы придворных Елизаветы — современники Петра Великого, расставаясь со своими бородами, слезно просили положить их вместе с собою в гроб, чтобы предстать перед Богом не с голым лицом, а так, как положено православным. А уже их детям и внукам все это казалось ветхой стариной. Во всяком случае, петиметру елизаветинской эпохи важнее всех и всяких дедовских бород была бутылка шампанского или изящный костюм. Новому поколению так шла европейская одежда, так по душе пришлись европейские обычаи, яства да вина! Особенно же заразительной стала французская мода — и тогда самая передовая. Кокетки и щеголи без устали соревновались в нарядах. И пусть до супа «прямо из Парижу» дело еще не дошло, но новая столица России уже дышала одним воздухом с Европой, жила ее интересами.   …Впрочем, в Петербурге времен Елизаветы в роскоши жизни его верхов не было той утонченности, изысканности, которыми (спустя некоторое время) отличалась та же екатерининская эпоха. Рядом с великолепными особняками на Невском проспекте и на Дворцовой набережной стояли ветхие хибарки, регулярные городские сады сменяли зловонные свалки и непроходимые болота. Впоследствии императрица Екатерина II с юмором говорила о елизаветинских временах: «…Из огромного двора, покрытого грязью и всякими нечистотами и прилегающего к плохой лачуге из прогнивших беревен, выезжает осыпанная драгоценностями и роскошно одетая дама в великолепном экипаже, который тащат шесть скверных кляч в грязной упряжи, с нечесаными лакеями на запятках в очень красивой ливрее, которую они безобразят своей неуклюжей внешностью»…     Шувалов любил «мешать дело с бездельем». Пока его одевали и завивали, он разговаривал с приехавшим к нему Михайлой Васильевичем Ломоносовым об издании в Академии наук новой грамматики русского языка, которую Ломоносов все никак не мог закончить — отвлекали опыты, проводимые им в недавно построенной на Васильевском острове химической лаборатории. Надо сказать, что Шувалов и Ломоносов были друзьями, несмотря на то, что их разделяли бездна лет, несходство в образе жизни, статусе и темпераменте. Их связывала дружба, основанная на просвещенном патриотизме, на казавшихся им вечными и неизменными ценностях: вере в знания, талант, науку, неограниченные возможности просвещенного ума, способного на благо России изменить мир и самою ленивую природу русского человека.   И многое им удалось. Тогда было время необыкновенного оптимизма. Казалась, что страна усилием царя Петра вышла из тьмы Средневековья и светлый путь Просвещения свободно расстилается перед нею. Нужно только не уставать учиться.   Чтобы понять интересы и пристрастия такой личности, как Иван Шувалов, нам следовало бы пройти по анфиладе залов его роскошного дворца — на стенах висели полотна Рубенса, Тициана, Тинторетто, Веласкеса (позже сокровища Шувалова составили основу коллекции Эрмитажа), рядом стояли редчайшие антики, скульптура из Европы, редкостная мебель, не менее впечатляющей была и его огромная библиотека. Да и все остальное в доме Шувалова было необыкновенно изящно и изысканно, так же как речь и манеры самого хозяина — человека тонкого, умного, образованного…   Многие обстоятельства благоприятствовали становлению культурного феномена Петербурга в то время: близость к Европе, культурные запросы и интересы императрицы и двора, общий космополитический дух Петербурга — города, широко открытого для контактов с Западом. Да и сам Иван Иванович немало сделал для культуры своего времени. Вообще нужно признать большим счастьем для России то обстоятельство, что в течение 15 лет из всего времени царствования императрицы Елизаветы ее фаворитом был образованный и гуманный Шувалов. Благодаря своему влиянию ему удалось «пробить» многие бюрократические препоны и открыть Московский университет, а также создать Академию художеств в Петербурге.   Собственно говоря, приблизительно в тот момент, когда Шувалова завивали и пудрили перед двумя высокими приемами (то есть в том же 1757-м), в его дворце, едва ли не за соседней стеной, уже начала свою работу «Академия трех знатнейших художеств» — живописи, архитектуры и скульптуры. Шувалов выписал из-за границы преподавателей для первых ее учеников, всячески заботился об их содержании, считая, что не происхождение, а талант является главным критерием отбора юношей для обучения. Еще долго Академия «жила» в доме Шувалова — лишь в 1764-м архитектор А.Ф. Кокоринов начнет возводить монументальное, дошедшее до наших дней здание Академии художеств, стоящее на берегах Невы (хотя планы ее строительства были разработаны еще при Шувалове).   Так получилось, что это место — современная Университетская набережная Васильевского острова, как и ее продолжение — Николаевская (ныне набережная Лейтенанта Шмидта), стали при Елизавете подлинными «набережными русской культуры и науки». В самом деле: на Университетской, у самой стрелки Васильевского острова, уже с 1727 года в Кунсткамере и бывшем дворце царицы Прасковьи Федоровны разместилась Санкт-Петербургская Академия наук с ее гимназией и академическим университетом. Но именно елизаветинский период Академии стал решающим временем в истории и судьбе русской науки. Этот новый для России институт, не так уж и давно перенесенный Петром I с Запада, при дочери великого реформатора окончательно прижился, пустил корни.   С этой набережной отправлялись научные экспедиции по всему миру, здесь собирались уникальные коллекции, делались выдающиеся открытия, работали незаурядные ученые и исследователи. На елизаветинское время пришелся расцвет гения Ломоносова, который и для Ивана Шувалова, и для многих других просвещенных людей стал символом успеха русского человека в науке. Напомним: в 1728 году в Кунсткамере открылась первая библиотека России, рядом разместились коллекции первого русского музея, а спустя годы из него, как из кокона, вышли несколько, ставших теперь всемирно знаменитыми, музеев: Этнографический им. Петра Великого, Зоологический, Ботанический, Минералогический. Еще дальше по набережной, в Меншиковском дворце (в котором в 1732-м открылся Шляхетный кадетский корпус для малолетних дворян), при Елизавете Петровне возник очаг русского драматического искусства. Здесь преподавал первый русский драматург А.П. Сумароков, здесь силами кадетов была поставлена первая русская драма «Хорев», сюда в 1752 году определили актеров труппы ярославского купца Федора Волкова. И, наконец, здесь же, на набережной, неподалеку от Шляхетного корпуса, в Головкинском доме, по указу императрицы Елизаветы от 30 августа 1756 года открылся «Русский для представления трагедий и комедий театр» под руководством Сумарокова и Волкова — первый публичный («для народа за деньги») драматический театр. Это была выдающаяся победа культуры!   А еще дальше, вниз по набережной Васильевского острова, в 1751-м открылся Морской шляхетный кадетский корпус, ставший позже Морской академией. Отсюда, с причала, где ныне стоит памятник Крузенштерну, уходили в море все выдающиеся русские мореплаватели и адмиралы: от Чирикова до Врангеля, от Ушакова до Макарова…   Тем временем Иван Иванович Шувалов все еще был дома, но уже совсем был готов ехать к императрице. Он простился с Ломоносовым, пообещав непременно на днях вместе с государыней заехать в его дом на Фонтанке, дабы посмотреть в мозаичной мастерской Михайлы Васильевича огромную мозаику «Полтавская баталия», потом взял трость с золотым набалдашником и велел подать экипаж. Спустя несколько минут роскошная золоченая карета первого кавалера императорского двора выехала на Невский проспект…   В 1757 году Петербургу исполнилось 54 года — возраст для города детский, но люди, помнившие петровские времена, уже с трудом узнавали в шумном елизаветинском Петербурге некогда скромный петровский «Парадиз». Иван Иванович, родившийся в 1727-м, его, естественно, помнить не мог и «застал» столицу уже в то время, когда ее вовсю перестраивали на новый лад.   Тогда уже прошли те времена, когда процветание города зависело лишь от воли самодержца. Известно, что Петр I для поддержания экономики новой столицы фактически перекрыл внешнюю торговлю через Архангельск и другие порты России, в результате чего Петербург имел исключительные экономические привилегии. Здесь брали меньшие, чем в других городах, налоги и пошлины, и более того, по всей стране запретили каменное строительство — лишь бы рос и хорошел каменный Петербург. Ко времени же прихода к власти Елизаветы Петровны тепличные условия для столицы сохранять уже не требовалось — благоприятная среда для развития экономики в городе уже успела сложиться.   Сюда со всей страны тянулись партии рабочих, в особенности же строителей — работать на стройках Петербурга стало выгодно. Преобразился и весь окружавший Петербург и прежде довольно глухой северо-запад страны. Как мощный магнит, притягивающий железную крошку, Петербург тянул к себе население Новгородской, Псковской, Олонецкой губерний. Разнообразные потребности столицы (от овощей до сырья для мануфактур) перестраивали экономику этих земель, под воздействием Петербурга менялись направления дорог, товарные и людские потоки.   Тысячи возов с продовольствием, фуражом, лесом и строительными материалами пересекали границу города. Сотни барок, лодок и плотов входили в его каналы и реки, так что отыскать им место для швартовки у берега становилось все большей проблемой. Исполнилась и заветная мечта царя Петра — созданный его волей город стал крупнейшим на Балтике портом, перевалочной базой на пути с Запада на Восток. Сотни кораблей под флагами всех стран Европы толпились у пристаней порта, расположенного на стрелке Васильевского острова и вдоль берегов Малой Невы.   Шувалов же тем временем подъезжал к Казанскому собору — главному и особо почитаемому тогда в городе храму. В нем часто молились и цари, и придворные. Не пройдет и 5 лет, как здесь развернутся исторические события: сразу же после переворота в июне 1762 года гвардия и толпы восторженного народа будут возле Казанского собора присягать новой императрице Екатерине II. Но об этом Иван Иванович еще не ведал. Его роскошная карета споро двигалась вдоль липовой аллеи, которая тянулась от самой границы Невского у Аничкова моста до эспланады Адмиралтейской крепости.   Эта аллея была истинным украшением главной столичной улицы. Ее хорошо видно на другой «моментальной фотографии» Невского проспекта — на гравюре Махаева «Вид Невского проспекта со стороны Полицейского моста». Напротив православного Казанского собора, на другой стороне Невского, видна лютеранская Петер-кирхе, а поблизости стоит и голландская церковь. Здесь начинались поселения иностранцев — купцов, ремесленников, моряков. Без них Петербург того времени представить трудно — с самого своего рождения город был космополитичен и пестр, на его улицах всегда звучала речь многих народов.   У самого Полицейского моста, одного из первых мостов Петербурга, изящной зеленой шкатулкой красовался особняк Строгановых. Не без зависти посматривал на него через зеркальное окно кареты Иван Иванович. Хотя дворец самого Шувалова тоже строил мастер незаурядный — Савва Чевакинский, но со строителем строгановского сравняться он не мог, ведь последний был возведен самим Варфоломеем Варфоломеевичем — так звали в России Франческо Бартоломео Растрелли…   Карета Шувалова переехала через Полицейский мост, и Иван Иванович легко выпрыгнул из нее у подъезда Зимнего дворца. Именно здесь, на берегу Мойки, располагался временный деревянный дворец государыни. Он был поспешно сооружен Растрелли в 1755 году, на время перестройки и расширения основного здания Зимнего дворца на берегу Невы. Деревянный Зимний тянулся вдоль Невского, поворачивая на берег Мойки, в нем располагались жилые помещения, кухни, а также придворный театр.   Государыня уже ждала своего Ванечку в его внутренних покоях, и вскоре они уже вдвоем сели в карету и отправились к Дворцовой площади, чтобы посмотреть, как идут дела у Варфоломея Варфоломеевича. Имя архитектора Растрелли было тогда самым громким и славным. Впрочем, история показала, что и позже оно не потускнело, став истинным и прекрасным символом елизаветинской эпохи. Именно Растрелли мир обязан шедеврами, без которых ныне невозможно представить «блистательный Петербург» последующих времен: это дворцы Строганова и Воронцова, Смольный собор, Зимний, Екатерининский в Царском Селе, Большой Петергофский дворец и многое другое. Императрица и Шувалов вышли из кареты у строящегося Зимнего дворца, где их уже поджидал Растрелли. Он повел дорогих гостей по высокому помосту, тянувшемуся вдоль стен дворца. Впрочем, никакого дворца в том 1757-м еще и не было. На месте нынешнего, привычного всем здания Зимнего находились постройки, часть которых разбирали солдаты, а часть перестраивали и надстраивали сотни каменщиков и их помощников. Примерно в эти годы была определена высота Зимнего — 22 метра, и с тех пор больше 100 лет в Петербурге категорически запрещалось строить здания выше этого «ординара».   Всем было известно, что Растрелли строил быстро, но в одном всегда оставался непреклонен — ради скорости технологию не нарушать! Возможно, в тот день, когда Елизавета и Шувалов приехали посмотреть на стройку, он как раз и объяснял им, почему столь медленно, на взгляд непосвященного, растут стены нового дворца. Он, вероятно, говорил, что в день можно класть лишь один ряд кирпичей, ибо «всякий кирпич, в дело положенный, будет на воздухе с известью связываться двадцать четыре часа… тогда ж и крепость свою с удобным просыханием получит, все неполности в заливке видны будут, а когда в один день многие ряды сделаны будут, тогда не видно будет, хотя где и худо кладено, а просыхание и крепость на много лет не поспеют». Вероятно, именно в этой, продуманной до мелочей, неспешности и таился великий секрет старых мастеров: ведь здания их не разрушили ни время, ни снаряды — они стоят до сих пор, поражая своей несокрушимой, истинно вечной прочностью! Государыня же, наверное, посмотрела, повздыхала, поморщила носик — очень уж ей хотелось поскорее получить новый дворец! Но, к счастью, с Мастером она не спорила, зная, что строит он на века, «для одной славы Всероссийской империи». По крайней мере, так Елизавета писала в одном из своих указов в 1757 году. Правда, ей, бедняжке, так и не было суждено устроить новоселье в каменном роскошестве Зимнего. Елизавета умерла 25 декабря 1761 года в старом деревянном дворце на Невском проспекте, а в новый следующей весной вселился уже новый император, Петр III, правда, очень ненадолго…   Впрочем, в тот октябрьский день 1757-го Елизавета не слишком горевала о недостроенных стенах Зимнего. Дворцов у нее хватало. Государыня же всегда отличалась непоседливостью и любила внезапно переезжать из одного места в другое. Вот и сейчас, крикнув лейб-кучеру Вожжинскому, чтобы вез ее в Царское, она стала подумывать, а не махнуть ли им в Петергоф! Там Растрелли уже возвел великолепный, удобный Большой дворец, над которым золотом сияли купола церкви, да невиданный трехглавый орел — это был умышленный прием, ведь орел над дворцом «работал» флюгером и с любой точки наблюдения должен был оставаться двуглавым.   Впрочем, Шувалов быстро отговорил государыню ехать — в Петергофе все закрыто на зиму, холодно, а в Царском их ждут, и главное — там назначен бал! А это слово для императрицы-кокетки было поистине волшебным. Она лишь на секунду забыла, что больше всего на свете любила балы и маскарады, на которых ей не было равных ни в красоте нарядов, ни в пышности украшений. И карета императрицы, окруженная конной охраной, довольно скоро выехала за городскую черту.   Петербург кончался у Аничкова моста, где была застава, или так называемая «Первая рогатка» (шлагбаум). Вторая (Средняя) рогатка находилась на месте современной площади Победы на Московском проспекте. Там же стоял первый путевой дворец Елизаветы. Здесь она обычно отдыхала перед тем, как пуститься в стремительную скачку к Москве. По пути в старую столицу выстроили еще 20 путевых дворцов, в которых для государыни предусмотрели все удобства и удовольствия.   Но на этот раз карета промчалась мимо дворца прямо к Пулковской горе. Когда лошади въехали наверх, путникам открылась сказочная картина: впереди, в лучах заходящего солнца среди осенних лесов и полей сверкал золотой чертог — Царскосельский Екатерининский дворец. Как писал сам Растрелли, «капители колонн, фронтоны и наличники окон, равно как и столпы, поддерживающие балконы, а также статуи верхней балюстрады дворца — все было вызолочено». Золотом покрыты были не только купола церкви, но и элементы стоящих в саду павильонов (главным из них был Эрмитаж), и даже будки часовых. Дворцу, как пошутил, глядя на шедевр Растрелли, гость Елизаветы — иностранный дипломат, не хватало только одного — футляра, чтобы на века сохранить эту жемчужину. А ведь совсем недавно здесь стоял скромный дворец матери Елизаветы, императрицы Екатерины I. С этим местом у государыни были связаны самые теплые детские воспоминания летнего времяпровождения среди уютных перелесков и холмов Сарской мызы, ставшей благодаря архитектурному «метаморфозису» Растрелли знаменитым Царским Селом. С Пулковских высот было видно, что к дворцу тянутся десятки экипажей — на бал едут гости…   Не пройдет и пары часов, как все приглашенные заполнят анфиладу приемных — «антикамор» Екатерининского дворца, с их живописными плафонами, наборными паркетами, позолоченной резьбой, орнаментами, нарядной голубизной голландских изразцовых печей. Гости будут любоваться дивными вещами Китайской комнаты, завороженно смотреть на необыкновенной красоты панели Янтарной комнаты — истинного чуда света. А затем слуги раскроют золоченые двери Большого зала и нарядная толпа начнет вливаться в его сверкающий простор, располагаясь вдоль стен.   Здесь происходили все торжества и танцы. Глаза вновь прибывших гостей тут буквально разбегались. Как вспоминал галантный современник, красота зала была изумительна, но ее все же затмевала красота нарядно и пышно одетых дам (числом до 400). Но вдруг и шорох платьев, и гомон голосов стихли, прерванные грохотом одновременно упавших штор на всех окнах. Внезапно наступила темнота и тут же вспыхнули и разгорелись 1 200 свечей в десятках золоченых канделябров. Их яркий свет многократно отражался в трехстах зеркалах, занимавших простенки между окнами зала, играл на натертом наборном паркете, в лаковой поверхности огромного плафона художника Валериани. Все это создавало иллюзию волшебного расширения пространства, в котором границы реального мира и зазеркалья смещались.   Но и на этом чудеса не кончились. «Загремел оркестр, состоящий из 80 музыкантов, — писал современник. — Вдруг мы услышали глухой шум, имевший нечто величественное. Двери внезапно отворились настежь, и мы увидели великолепный трон, с которого сошла императрица, окруженная своими царедворцами. Она вошла в Большую залу. Воцарилась всеобщая тишина…»   Придворное представление началось. Под восхищенными взглядами тысячной толпы императрица Елизавета в роскошном платье, в бриллиантовой полумаске открывала бал, идя в первой паре с дорогим ее сердцу Иваном Шуваловым. Непринужденно и легко под переливы изысканной и нежной итальянской музыки они поплыли по мерцающему отраженными огнями паркету, в необъятном море золоченых зеркал этого сказочного Царства барокко, созданного по взмаху изящной ручки веселой дочери Великого Петра…   Бартоломео Растрелливыдвинулся на первое место в начале 1740-х годов. Он появился в России 16-летним юношей вместе с отцом, скульптором Карло Бартоломео Растрелли, и вскоре талант молодого итальянца был замечен и признан. Растрелли и его коронованная заказчица были людьми одного поколения, с общими вкусами и представлениями о прекрасном. Конечно, с Елизаветой, большой капризницей, Растрелли работалось трудно — по многу раз она заставляла архитектора переделывать заново уже законченное. Говорят, что Екатерининский дворец он перестраивал не менее десяти раз! Но итальянец, по счастью, отличался легким нравом и умел угодить вкусам государыни. Богатство же ее казны было баснословным, что и позволяло вести строительство сразу во многих местах. Растрелли, наверно, счастливейший архитектор в мире — почти все, что он планировал на бумаге, воплотилось в каменных шедеврах.   Размах его архитектурных замыслов сочетался с чувством меры, гармонией, нескучной симметрией и изяществом форм. В его дворцах и храмах как будто до сих пор живет его веселый гений, который улыбается нам всякий раз, когда мы смотрим на его несравненные творения. Удивительно то, что созданные итальянцем, «в итальянском вкусе», эти здания оказались русскими по духу. Растрелли сумел гениально сочетать желания и прихоти заказчицы с традициями и правилами архитектуры, а главное — с национальными традициями России, что позволяет говорить о стиле зрелого русского барокко. Для этого достаточно взглянуть на знаменитый Смольный собор, построенный по воле Елизаветы на месте ее загородного дворца в 1748—1764 годах. Рассказывают, что великий Карло Росси, строивший в начале XIX века неподалеку от собора Смольный институт, каждый раз, проходя мимо шедевра Растрелли, непременно снимал шляпу в знак почтения перед гением своего предшественника…   Гравер Михаил Махаев, который четырьмя годами раньше по заданию государыни запечатлел в своих работах своеобразный «моментальный портрет» 50-летнего города, донес до нас вид Невского проспекта почти с того места, где стоял дом Ивана Шувалова. Конечно, тогда проспект мало напоминал современный Невский, но многие его нынешние черты угадывались: уже узнаваема была знаменитая прямая вытянутая перспектива со сверкающей в конце Адмиралтейской иглой (тогда шпиль Адмиралтейства венчал кораблик Ивана Коробова, а не теперешний — работы Адриана Захарова). На ровных каменных тротуарах и мостовых Невского проспекта времен Шувалова, изображенных на гравюре, — множество людей и экипажей, ведь по главной улице столицы уже тогда «двинулся» этот не иссякающий ни днем, ни ночью людской и транспортный поток — известно, что на Невском у каждого петербуржца всегда была своя любимая «тропа», свой привычный путь. Тогда же центр города окончательно обосновался не на Васильевском острове, как того хотел царь Петр, а на Адмиралтейской стороне, и не Большой проспект Васильевского острова, а Невский навсегда стал главной улицей столицы.   На махаевской гравюре слева, на берегу Фонтанки, у Аничкова моста высится огромный Аничков дворец — одно из важнейших структурообразующих сооружений ансамбля Невского проспекта. Его в 1750 году, опять же по указу Елизаветы, построил архитектор Михаил Земцов — как своего рода «отступное» для бывшего фаворита государыни, графа Алексея Разумовского, с которым она рассталась годом раньше. Тот принял прощальный дар с благодарностью, но, по сути дела, во дворце так и не пожил. Оно и понятно — почти напротив Аничкова стоял дворец нового фаворита государыни, Ивана Шувалова — кому же приятно жить напротив дома удачливого соперника. Еще дальше, по той же стороне Невского, в сторону Адмиралтейства, располагались торговые ряды (ныне Гостиный двор). Это место у пересечения Невского и Садовой при Елизавете стало «пятачком», оживленным торжищем, тянувшимся вдоль Садовой к современной Сенной площади.

lektsia.com

Что такое шатровый стиль | Энциклопедия строительства YouSpec

В русской архитектуре шатровый стиль используется уже не одну сотню лет. Шатровое зодчество поражает разнообразием и совершенством форм.

• Шатровый стиль
• Область применения

Даже в XVI – XVII столетиях, характеризующихся расцветом деревянной архитектуры, четко прослеживается преданность тысячелетним традициям, свойственных этому стилю. И именно в этот период наблюдается формирование своеобразного шатрового стиля в каменной архитектуре, повторяющего собой деревянные строения.

Шатровый стиль

Приверженность к шатровому стилю четко прослеживается даже при возведении Красной площади в Москве, так как даже одного взгляда, случайно брошенного на Псковский собор, будет достаточно, чтобы увидеть огромное количество элементов, являющихся типичными для деревянной архитектуры.

Здесь можно увидеть и самые разные крытые переходы, и замысловатые наружные лестницы, и крылечка, а также сочетание шатровых и луковичных верхов и огромное количество других сооружений, определяющих народный стиль тех времен.

Издревле шатровые храмы пользовались на Руси огромной популярностью.

Шатровые храмы представляют собой особый архитектурный стиль, который, однажды возникнув, стал неотъемлемой частью русского зодчества. Такие сооружения отличаются тем, что вместо купола они завершаются шатром. Следует заметить, что шатровые храмы могут быть как деревянными, так и каменными, это никак не отражается на их внешней привлекательности.

Возведение каменных шатровых храмов началось на Руси еще XVI века. И по сей день шатровое зодчество России не имеет аналогов по всему миру.

Сегодня шатровые храмы являются важными памятниками церковного русского зодчества. Возведение конструкций этого типа приходится на XVI – XVII века, более чем красноречиво характеризуют отношение русского народа к религии.

Этот стиль, присущий русскому архитектурному зодчеству, наиболее полно выражается в формировании пятиглавых храмов, возведение которых было начато в XVI – XVII столетиях.

В принципе, шатровые храмы представляют собой сооружения, имеющие форму многогранной пирамиды, венчающей сооружение. Этот вид во все времена в русской архитектуре пользовался особой любовью и популярностью.

С незапамятных времен в русской архитектуре шатры венчают колонны, храмы, колокольни и башни. Строения этого типа, как было сказано ранее, в русской архитектуре могут возводиться из камня или дерева.

Строения этого типа могут изготавливаться из дерева, характеризуются наличием каркаса, изготовленного из восьми вертикально расположенных бревен, сходящихся к центру в верхней точке. Именно благодаря этому шатровые храмы, характерные для русской архитектуры, обладают такими великолепными столпообразными силуэтами.

к оглавлению ^

Область применения

Однако шатровое зодчество в русской архитектуре получило широкое распространение не только при строительстве храмов, но и при возведении других городских построек.

Однако, несмотря на всю красоту деревянных построек, в русской архитектуре этот стиль начал активно использоваться при возведении каменных сооружений.

Следует заметить, что первые каменные сооружения этого вида были сооружены в первой половине XVI столетия.
Самым ярким примером таких каменных сооружений по праву считается церковь Вознесения.

Конструктивно шатер в русской архитектуре принято устанавливать на четверик либо восьмерик. Такие сооружения характеризуются вытянутыми пропорциями, что придает общему силуэту строения устремленность вверх, а также резкую динамичность.

В связи с русскими традициями шатровые строения принято снаружи украшать декором, например, узорами и кокошниками.

Изначально шатры исполняли роль крыши сооружений, а поэтому выполнялись глухими, в связи с чем их внутреннее пространство не сообщалось с нижерасположенными помещениями.

В отличие от тех времен сегодня подобные конструкции имеют исключительно декоративное предназначение. Ярким примером этому является расположенный в Угличе красивейший Успенский храм.

К сожалению, в нашей архитектуре возведение таких строений уже не пользуется такой популярностью. Однако до сих пор они продолжают оставаться достаточно востребованными при возведении соборов, храмов и церквей.

Следует отметить, что сегодня при строительстве частных домов даже в качестве декоративных элементов он фактически не используется ввиду высокой сложности выполнения монтажных работ и, наверное, чрезмерной помпезности таких строений.

Шатровые храмы представляют собой красивейшие сооружения, являющиеся важнейшей частью истории Российского государства. И наблюдая их трансформации столетие от столетия можно изучить архитектурные вкусы и предпочтения наших предков.

Это тоже нужно почитать:

 

youspec.ru

25. Шатровый стиль в архитектуре.

Шатровый стиль является архитектурной формой в виде многогранной пирамиды, которая служит для завершения сооружения. Шатрами завершают башни, колокольни, храмы и крыльца. Их делают каменными и деревянными.

Конструкция шатра в русской архитектуре заменили купола в деревянном строительстве. В деревянных постройках в отличие от каменных передавать форму купола крайне сложно, проще конструкция шатра. У деревянного шатра имеется каркас из восьми вертикальных бревен, которые сходятся к центру верхними концами. Именно шатры предавали строениям великолепный столпообразный силуэт. Кроме церквей, шатер использовался и в других постройках. Благодаря деревянной застройке шатры имели ведущую роль в постройке городов.

Именно в русской архитектуре шатровый стиль стал применяться в каменном строительстве. Уже в первой тритии XVI столетия появились первые каменные храмы в шатровом стиле. Самый безусловный и известный из них шедевр – это церковь Вознесения.

Шатер можно устанавливать и на восьмерик и на четверик. Как правило, они имеют вытянутые пропорции, тем самым, придавая силуэту сооружений устремленность вверх и резкую динамичность. Снаружи шатры украшаются декором, к примеру, кокошниками, узорами.

Церковь Вознесения Господня в селе Коломенском на Москве-реке была построена в 1532 году. Это первый шатровый храм на Руси, положивший начало замечательному храмовому стилю, просуществовавшему, увы, только до реформы Патриарха Никона в середине XVII века.

Ярким и наиболее известным памятником русского барокко является Храм Василия Блаженного, образец XVI века. В нем в изобилии представлено декоративное оформление стен и фасадов, большое внимание уделялось использованию цвета и отделки. Храм наполнен торжественностью и роскошью. Храм был построен в честь победе над Казанским ханом, который в то время входил в Золотую Орду.

26. Иван Федоров и начало книгопечатания на Руси.

Одно из первых мест в плеяде великих строителей русской культуры занимает первопечатник Иван Федоров: именно с его именем начинается история книгопечатания в нашей стране. В 1480 г. была полностью уничтожена политическая зависимость Руси от золотоордынских ханов. Русь не только окрепла политически, но и быстро развивалась в культурном отношении. В этой связи увеличился спрос на книги. В то время книги в кожаном переплете были только в виде рукописей: стоили они очень дорого, переписка книг шла очень медленно.

Книгопечатание, которое изобрел гениальный немецкий ювелир Иоганн Гутенберг в 1453 году (именно с этого момента берет свое начало история книгопечатания), во второй половине XV в. уже было весьма распространено в славянских странах. Можно с уверенностью сказать, что изобретение книгопечатания – это веха в развитии мировой культуры. В Чехии первая печатная книга вышла в 1468 г. (в том же году скончался Иоганн Гутенберг), в Польше в конце XV в. В типографии Фиоля в Кракове было напечатано пять книг на славянском языке. В Праге в 1517 г. приступил к печатанию библии на белорусском языке знаменитый Георгий-Франциск Скорина. В 1552 г. датский король Христиан III направил письмо царю Ивану IV, в котором предлагал молодому государю принять лютеранскую веру и разрешить подданному короля Гансу Миссенгейму напечатать библию и еще две книги в кожаном переплете . Царь Иван отверг предложение. Оберегая русскую культуру, он не хотел отдавать в руки иноземцев книгопечатание на Руси. Многие русские деятели культуры во главе с молодым царем также хотели организовать книгопечатание на Руси собственными силами.

К сторонникам организовать книгопечатание в России относился и митрополит Макарий. Но было и немало противников. Многочисленные переписчики книг боялись лишиться доходов. Многие бояре и духовенство боялись ослабления своего политического влияния и распространения в народе «еретических идей». Поэтому многие считали, что книгопечатание в России и просвещение народа – дело вредное и даже азбука считалась ересью. Однако царь и сторонники книгопечатания не обращали внимания на эту оппозицию. Церковь крайне нуждалась в богослужебных книгах, спрос на которые не могли удовлетворить переписчики. Кроме того, были и чисто практические соображения: в рукописях было немало ошибок. Поэтому сторонники царя стали срочно искать мастера, который смог бы приступить к организации печатного дела. Выбор пал на Ивана Федорова (Москвитина) — дьякона одной из церквей Москвы. Иван был опытным переплетчиком, столяром и переписчиком.

Вначале приступили к сооружению Печатного двора в Москве, самое деятельное участие в строительстве которого приняли сам Иван Федоров и его помощник Петр Мстиславец. Вскоре на Никольской улице возле от Кремля было выстроено новое красивое здание. Федоров и Мстиславец приступили к первым опытам по печатанию первых русских книг. Так было положено начало книгопечатания в Русском государстве. Но для того, чтобы печатать книги печатного станка недостаточно: необходимо было отлить металлические буквы. Иван Федоров использовал так называемый полуустав: русские письмена, которые появились в Москве в конце XV в.. Благодаря такому техническому решению, печатные буквы выглядели так же изящно, как и рукописные.

Первой книгой, которую напечатал первопечатник Иван Федоров, был «Апостол» на славянском языке. Набор первой страницы книги он начал в апреле 1563 г. На это ушел почти год. И 1 марта 1564 г. «Апостол» был напечатан. Спустя год, в начале 1565 г. царь Иван повелел приступить к изданию следующей книги — «Часовник». Печатать ее начали 7 августа и закончили 29 сентября 1565 г.. Так первопечатник Иван Федоров положил начало величайшему культурному делу – так началась история книгопечатания в Русском государстве. Между тем завистники обвинили Ивана Федорова в ереси. Это принудило его бежать вместе с помощником Петром Мстиславцем. Но враги просвещения не смогли погубить великое дело. Другие мастера печатного дела — Невяжа Тимофеев и Никифор Тарасиев в 1568 г. возобновили деятельность московского Печатного двора.

В 1568 г. Иван Федоров и Петр Мстиславец оказались в Белоруссии, в Заблудовском имении крупного магната Григория Ходкевича. Будучи убежденным противником объединения Литвы и Белоруссии с Польшей, Ходкевич решил напечатать богослужебные книги на славянском языке, а потому предложил московским умельцам организовать типографию в его имении. Так в 1568 г. в Заблудове Иван Федоров с помощником начали печатать книгу «Евангелие учительное», которую напечатали удивительно быстро (по тем временам) : с 8.VII. 1568 по 17.III.1569 (менее чем за 9 месяцев). После завершения этой работы Петр Мстиславец ушел пешком из Заблудово в Вильну, где начал организацию типографии купцов братьев Мамоничей. Иван Федоров остался в Заблудове и в 1570 г. напечатал другую книгу: «Псалтырь».

Но в те годы книжное дело было весьма затратным. Когда обедневший Ходкевич не смог оказывать материальную поддержку книгоизданию, Иван Федоров уехал во Львов. Здесь в 1573 он организовал уже собственную типографию и в 1574 сумел переиздать Апостола в количестве более 1000 экземпляров. Тем самым он положил начало книгопечатанию и на Украине. В том же году во Львове им был издан первый русский печатный букварь с грамматикой – Азбука, по его словам – «для пользы русского народа» (азбука, которую создал первопечатник Иван Федоров была случайно обнаружена в единственном экземпляре в 1939, и ныне эта азбука находится в США в библиотеке Гарвардского университета). Многие годы спустя именно азбука, созданная великим первопечатником, стала основой для культурного развития Руси. После отъезда Ивана Федорова его ученики — Тимофей Невежа, Андроник и Иван Невежины, Никифор Тарасиев и другие – продолжили его дело, издав около 20 печатных книг, причем в 1597 Апостол был снова издан тиражом в 1050 экземпляров.

После преодоления многочисленных препятствий и хлопот, Иван Федоров организовал типографию во Львове, в которой приступил к печатанию первой книги в конце февраля 1573 г. Это был тот же «Апостол», ранее напечатанный им в Москве. Через год «Апостол» вышел из печати.

Однако продолжать начатое дело не удалось: к сожалению, Иван Федоров попал в долги к ростовщикам и вынужден был оставить Львов и переехал в имение князя Константина Острожского. По предложению князя Иван Федоров начал устройство в его имении типографии, которая начала действовать С начала 1577 г. Иван Федоров начал печатать в ней знаменитую Острожскую библию, которая вышла в сентябре 1580 г. Это издание стало вершиной типографского искусства Ивана Федорова – по сути его лебединой песней: после завершения этой работы, целых книг первопечатник уже не печатал. Вскоре Иван Федоров решил вернуться во Львов е своей семье. Он направился туда со своим помощником Гриней и с книгами острожской печати. По прибытии во Львов, в конце 1582 г., Иван Федоров вновь организовал типографию.

Но первопечатнику не удалось возобновить дорогое для него дело: осенью он тяжело заболел, а 6 декабря 1583 г. первопечатник Иван Федоров скончался. Знаменитый старец умер в полной нищете. Имущество его опутали долгами и затем расхватали ростовщики, от которых он так и не мог освободиться до конца жизни. На могиле великого сына России была поставлена надгробная плита, в центре которой высечен книжный знак первопечатника.

В 1909 в центре Москвы, рядом с Китайгородской стеной, где в 16 в. находился Государев печатный двор, был воздвигнут памятник Ивану Федорову (скульптор С.М.Волнухин). В 1998 на Московском подворье Троицко-Сеогиевской лавры была освящена икона, изображающая митрополита Макария и первопечатника диакона Ивана Федорова рядом с типографским станком – первое изображение печатной машины и первопечатника на православной иконе.

studfiles.net

Небольшой ликбез по архитектурным стилям. Часть 6: Шатровая архитектура Руси

АРХИТЕКТУРНЫЙ ЛИКБЕЗ

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

    Наверное, главной причиной строительства на Руси деревянных шатровых церквей в том, что в дереве трудно передать необходимый элемент православного храма византийского типа — купол. А конструкция деревянного шатра намного проще.
    Впрочем, в среде искусствоведов существует гипотеза, что строительство шатровых храмов может быть связано с тенденцией вертикализации культовых сооружений, что характерно для западноевропейской готики.
    Хотя этот вопрос и остается спорным, запрет патриарха Никона строить в России шатровые церкви, вполне может служить некоторым аргументом в пользу этой гипотезы.

    Вероятно, самым известным шедевром шатровой архитектуры является церковь Вознесения в Коломенском, построенная в 1528 — 1532 годах Петром Франческо Анибале (Петром Фрязиным, или Петроком Малым) — автором крепостной стены Китай-города.

    Заметьте, опять итальянец!
    Можно ли при этом говорить о пресловутой «культурной изоляции» России от Европы вплоть до Петра I?

    Кроме архитектурного обозрения в этой части вы сможете прочитать о загадочной истории авторства собора Покрова на Рву (знаменитого собора Василия Блаженного).

    Однако, примером шатровой архитектуры вполне можно считать и намного более известный, причем во всем мире, собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву, он же — храм Василия Блаженного (1555 — 1561):

    Он сочетает в себе как традиции русского зодчества, так и европейского искусства эпохи Возрождения. Думается, что именно этим объясняется его совершенно неповторимый стиль, сделавший этот собор одним из главных символов как Москвы, так и России.

    Небольшое отступление

    Несколько отступая от темы, не могу хотя бы кратко не остановиться на запутанной истории, касающейся авторов этого архитектурного шедевра, чтобы внести в нее хотя бы какую-то ясность.

    Из-за широкой известности Покровского собора многие люди даже далекие от истории вообще и истории архитектуры в частности при вопросе о том, кто построил этот храм, чаще всего называют имена Ивана Грозного (заказчика строительства) и неких русских зодчих — Барму и Постника. Также часто упоминается легенда, что после окончания строительства собора, пораженный его великолепием царь приказал ослепить русских зодчих, чтобы они никогда больше не смогли построить ничего подобного ни в одной другом месте.

    Знакомо? Ну еще бы!
    Эта история на протяжении долгого времени кочует из одной научно-популярной книги в другую, ее можно прочитать даже в школьных учебниках истории.
    Но она не выдерживает никакой критики по нескольким причинам.

    Во-первых, легенда об ослеплении мастера (или мастеров), создавшего выдающийся памятник, вовсе не является уникальной. К примеру, те, кто бывали в Праге, наверняка слышали от гидов-экскурсоводов (терпеть не могу этих халтурщиков!) легенду об ослеплении мастера, сконструировавшего один из символов столицы Чехии — Пражские куранты — «Орлой»:

Во-вторых, в отличие от явно вымышленного Бармы, зодчий по имени Постник действительно существовал. Известный псковский мастер Постник Яковлев, который, что наиболее вероятно, был настоящим автором Покровского собора имел прозвище — Барма. Так что Барма и Постник, оказываются одним и тем же лицом — Бармой Постником Яковлевым.

  Все это напоминает историю с никогда не существовавшими братьями Рюрика Синеусом и Трувором, якобы пришедшими вместе с ним в Новгород в 862 году.

    И еще мне вспоминается «бородатый» анекдот о представителе народа крайнего Севера нашей необъятной Родины — делегате N-ного съезда КПСС. Возможно, кто-то его не знает, или забыл «за давностию лет», поэтому напомню:

  «Делегат-чукча, вернувшись из Москвы, собирает соплеменников возле своего чума и говорит:
    — Вы должны это знать! Оказывается, Какрл Маркс и Фридрих Энгельс — это не четыре человека, а два! Но самое главное — «Слава КПСС» — вообще не человек!!!»

  Ну и, в-третьих, никто Барму Постника Яковлева не ослеплял (Ивану Грозному приписывают и без того множество зверств, так давайте хотя бы в этом грехе перестанем его обвинять). Прямым доказательством зрячести псковского архитектора является хотя бы то, что после завершения строительства Покровского собора он в течение нескольких лет участвовал в возведении Казанского кремля.   Вернемся, однако, к русской шатровой архитектуре.

  Русские шатровые храмы XVI века не имеют аналогий в архитектуре других стран и являются совершенно уникальными.

    Самые интересные из них:

Троицкая (Покровская) церковь Александровой слободы (1510 г.),
считающаяся первым каменным шатровым храмом:

Церковь Петра Митрополита в Переславле-Залесском
(1584 — 1585 гг.):

    Строительство шатровых храмов продолжалось и в первой половине XVII века:

Покровская церковь в Медведково, построенная в 1640 году
князем Дмитрием Михайловичем Пожарским (да-да, тем самым!) в своей вотчине:

Церковь Живоначальной Троицы в Троицком-Голенищеве на реке Сетунь (1644 — 1645 гг.):

  В 1652 (1653?) году патриарх Никон запретил строительство шатровых храмов, предписав впредь церкви «строить о единой, о трех, о пяти главах, а шатровые церкви отнюдь не строить».
    Возможно, что для Никона шатровая архитектура олицетворяла все то «старое» русское, от которого он хотел отказаться, вершувшись к другому еще более «старому» — византийской традиции. Впрочем, реформа Никона была продиктована не только (и не столько, по моему мнению) религиозными причинами, но и геополитическими (а это очевидно, если учитывать, что внешняя политика России с XVII века развернулась с Востока на Запад).
    Но сам же Никон первым нарушил собственный запрет, задумав построить храм, по его представлениям (сам патриарх никогда не был в Святой земле) повторяющий формы главной христианской святыни — храма Воскресения в Иерусалиме.
    Невиданный до сих пор каменый шатер над ротондой, примыкавшей к храму Воскресения в основанном Никоном Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре, является лучшим подтверждением этому.   Шатровая архитектура, запрещенная патриархом Никоном в середине XVII века, стала вновь востребованной в России в XIX — начале ХХ века, в эпоху историзма и модерна.

    Вот лишь пара примеров:

Собор Петра и Павла в Петергофе,
построенный архитектором В. А. Косяковым по проекту Н. В. Султанова
в 1895 — 1904 гг. (историзм):

Храм Воскресения Христова в Сокольниках,
построенный в стиле модерн архитектором П. А. Толстых
в 1909 — 1913 гг.:

    Впрочем, не будем слишком забегать вперед.
    Отдельные части нашего архитектурного ликбеза обязательно будут посвящены как русской эклектике, так и русскому модерну.

    Ну а следующая — седьмая часть — о русском барокко, в разых его проявлениях: от «русского узорочья» до «елизаветинского стиля».

  Продолжение следует…

  Благодарю за внимание.
    Сергей Воробьев.

sergeyurich.livejournal.com

Шатровые храмы на Руси: примеры

Высокие, заметные издалека шатровые храмы оказались самыми подходящими по форме для строительства на Руси. Многие памятники дожили до наших дней и до сих пор изумляют туристов своей красотой. Даже площадь внутренних помещений не играла роли, в старину шатровые храмы и не создавались для большого скопления народа. Шестнадцатый и семнадцатый века оказались самыми плодотворными для появления интересных памятников. Например, храм Василия Блаженного (собор Покрова на Рву) в Москве, на Красной площади, был построен в 1552 году и ознаменовал своим появлением взятие Казани. Другие шатровые храмы России вряд ли могут соперничать с ним по красоте и известности.

Архитектура

В основе все они строились примерно одинаково. Устойчивый четверик, на котором устанавливался невеликий восьмерик — опора для восьмигранного шатра, устремлённого высоко в небо. Тем не менее каждый зодчий вносил в постройку что-то своё, почему и нет двух абсолютно одинаковых храмов. Изобретательность выражалась чаще всего в вариациях разнообразных деталей, в украшении.

Особенность, которую сохраняют все шатровые храмы, — отсутствие столпов, то есть вся конструкция держится на стенах, поэтому широкие шатры практически невозможны. Так, именно по этой причине рухнул чересчур широкий каменный шатёр собора Новоиерусалимского монастыря. Тогда его заменили на лёгкий деревянный и обшили железом, и храм стоит, радует окружающих людей.

Запрет?

За один век шатровые храмы широко распространились в стране. Но грянула церковная реформа патриарха Никона в 1653 году, после чего этот стиль стал словно под запретом. Шатровые храмы на Руси строиться перестали. Возможно, прямого запрета на строительство не было. Но факт: не возводились после реформы Никона каменные шатровые храмы. На севере продолжали возводить деревянные шатры на небольших церквях, а такие же завершения колоколен остались популярными до появления классицизма.

К сожалению, очень мало сохранилось примеров деревянного зодчества, шатровые деревянные храмы помимо износа и послереволюционной заброшенности претерпели многие лишения и почти исчезли. Есть, правда, заповедные островки в стране, где старину хранят. Когда в конце девятнадцатого века вернулась популярность к русскому стилю (получился, правда, псевдорусский), шатровая архитектура как бы возродилась. Однако эти строения сильно отличались от своих предшественников. Шатровые храмы 17 века повторить оказалось невозможно, и тем более самые первые, появившиеся на рубеже пятнадцатого и шестнадцатого веков.

Традиции

Появление шатровых наверший связано в первую очередь с тем, что русские храмы строились чаще всего как памятники, приуроченные к тем или иным событиям. Шатровые храмы 16 века всё более и более вытягивались вверх. Русское храмовое зодчество развивалось именно от изменений сводов. Гипотеза о связи традиций каменного зодчества с более ранним — деревянным — осталась недоказанной и даже не вполне верной. Это можно вывести из исследований первых построек — церкви Вознесения в Коломенском (1532, Василий III) и храма Вознесения Вологодского посада (1493). Это наиболее красноречивые примеры шатровых храмов каменного исполнения.

Интереснейший образец и церковь Покрова в Медведкове, где явно выражен архитектурный тип с шатром вместо купола. Этот храм весьма похож на великолепный многоглавый Покровский собор Василия Блаженного и вполне достоин более конкретного описания. Также очень характерны известнейшие русские шатровые храмы: Покровская (в прошлом Троицкая) церковь Александровской слободы (1510), угличская церковь «Дивная» (1628), московская в Путинках церковь Рождества Богородицы.

Медведково

Этот храм выстроен на высоком подклете (там, внизу, Знаменская зимняя церковь), который держит весь объём четверика, углы которого завершены маленькими главками. На четверике располагается довольно низкий световой восьмерик как основание остроконечного каменного шатра. Пропорции четверика и восьмерика приземистые, основательные, а шатёр придаёт сооружению особенную стройность и почти полёт, потому что высота шатра едва ли не превышает всю нижнюю часть храма. Подклет, окружённый галереями, имеет два равновеликих придела — Девяти мучеников и Сергия Радонежского.

Кстати, впервые в России одноглавым четверикам здесь была придана четырёхскатная кровля. На алтарной части здания, увенчанной особой главой, своя редкостная многоступенчатая композиция за счёт выдвинутой на восток апсидной нижней церкви. Кокошники, рядами размещённые по всему верху стен четверика, а также на основании шатра и на венчающей главе, подчёркивают пирамидальность построения здания, его торжественность, устремлённость в небо и возвышающую душу красоту. А с запада храм словно поддерживает ампирная двухъярусная колокольня, перестроенная в 1840 годах.

История

Наступившее Смутное время ознаменовалось всевозможными стихийными бедствиями, интервенциями со стороны поляков и шведов, поэтому государственное, политическое и экономическое положение государства было тяжелейшим. Шатровые храмы Москвы, да и всей страны строиться практически перестали. Каменное строительство как таковое прекратилось вообще. Только через двадцать пять лет Россия достигла достаточного уровня для возобновления каменного зодчества. В основном после 1620 года храмы повторяли предыдущие типы построек.

И очень скоро последовала реформа патриарха Никона, когда шатровые храмы перестали «соответствовать чину». Никону нравились купола о трёх или пяти главах. В 1655 году в Вешняках при постройке храма по повелению патриарха два придела были завершены не островерхими, а круглыми главами, хотя проект предусматривал первое.

Столпообразность как предтеча

Здесь прежде всего действовал отказ в ходе церковной реформы от всего старого и предпочтение патриарха всего византийского, в том числе и крестово-купольных конструкций. В то время как шатровые храмы на Руси более напоминали о западноевропейской готике: динамика, устремление вверх, башенная архитектура столпообразных церквей.

Например, церковь Иоанна Предтечи в деревне Дьяково (Москва) и церковь Преображения Господня в селе Остров (Подмосковье). Обе построены во второй половине шестнадцатого века, обе столпообразны и предшествуют строениям шатрового типа. Также примером может служить и одна из самых знаменитых церквей-колоколен «Иван Великий», построенная в честь Иоанна Лествичника на территории Кремля в 1505 году.

Примеры

Функция подколокольни с ярусом звонниц, сооружённым прямо над храмом, назначению шатровых храмов не соответствует. Здесь было в ходу множество разных архитектурных решений, огромная свобода для зодчего, и тем не менее получались почти всегда невеликие столпообразные храмы.

Например, храм Сошествия Святого Духа (1476 год, Троице-Сергиева Лавра), коломенская Георгиевская колокольня (прежде — храм Архангела Гавриила, 1530 годы), церковь Симеона-столпника (Даниловский монастырь, Москва, 1732 год, построена над Святыми Воротами), два тоже надвратных храма в Донском монастыре, храм Преподобного Сергия Радонежского (Новоспасский монастырь, колокольня), храм Феодора Стратилата Святого Воина (Меньшикова башня, Москва, девятнадцатый век) и некоторые другие.

Символы

Каменное шатровое зодчество аналогично по форме деревянному, этот стиль распространён от седой древности до наших дней. Появилось оно, судя по летописям, явно по образцам деревянного. Однако, если по конструктивным причинам купол сменился шатром при строительстве храмов из дерева, то каменное строительство никак не может быть связано с конструкцией. Скорее, это было желание передать определённый образ — праздничности, стремления вверх. Не только в провинции, но и в столице вытянутые силуэты деревянных храмов были наиболее желанными и всегда играли ведущую роль.

В шатровом зодчестве содержится глубочайшая смысловая нагрузка: это и путь к Царствию Небесному, и соединение квадрата (тварного мира) с кругом (символ вечности). Четверик — квадрат, символизирующий землю, восьмерик — все направления пространства по сторонам света плюс восьмиконечная звезда как символ Богородицы и день осьмый — сакральное число века будущего. Шатёр же, венчающий храм, — это конус, образ лествицы Праотца Иакова, путь к Богу.

Коломенское и Александровская слобода

Троицкая церковь Александровской слободы (теперь — Покровская) — дворцовый храм князя Василия III. Относительно даты постройки долгое время существовали разногласия, однако последние исследования относят её к 1510 году. До этого самой первой шатровой церковью считалась Вознесенская в Коломенском (1532 год), которую тоже строил этот же великий князь.

Это, безусловно, величайший шедевр, но он не был первым. Оба храма построены в государевых усадьбах как невеликие придворные. Причём Вознесенская стала монументом в честь рождения наследника — великого Ивана Грозного. Создателем изумительного ансамбля в Александровской слободе считают зодчего из Италии — Алевиза Нового, автором церкви Вознесения предположительно является тоже итальянец — Петрок Малой.

Храм Василия Блаженного

Поскольку это главная достопримечательность не только Москвы, но и всей страны, об этом шатровом храме нужно рассказать как можно более подробно. Казанское ханство было повержено, и в честь этого создавался памятник, по сей день являющийся символом России и непревзойдённым памятником архитектуры. Собор Покрова на Рву строился шесть лет (с 1555 года) и получился необыкновенно, даже вообще не по-земному красив. Ранее здесь располагалась Троицкая церковь и оборонительный ров вдоль всего Кремля, который засыпали только в 1813 году. На его месте сейчас некрополь и Мавзолей.

Кто же такой Василий Блаженный, похороненный прямо около Троицкой церкви, на Красной площади? Это московский юродивый, наделённый даром ясновидения, предсказавший многие бедствия, в том числе и огромный пожар 1547 года, когда сгорела почти вся Москва. Сам Иван Грозный чтил и довольно сильно побаивался Василия Блаженного, именно поэтому и похоронили его с почестями и на самом красном месте. Более того, рядом вскоре заложили храм, куда позже были перенесены мощи юродивого ясновидца, поскольку на его могиле сразу после похорон начались настоящие чудеса — люди исцелялись, прозревали, хромые начинали ходить, а парализованные вставали.

Из восьми побед

Началась казанская кампания, впервые окончившаяся победой, обычно русские на этом направлении терпели неудачу за неудачей. Иоанн Грозный дал обет — если Казань падёт, поставить на Красной площади самый грандиозный храм как память о победе. И он полностью выполнил обещанное.

Война была долгой, и в честь каждой победы русского оружия рядом с Троицким храмом строилась небольшая церковь в честь святого, с чьим днём совпало одержание её. После триумфального возвращения Иван Грозный вместо восьми новых деревянных церквей решил поставить одну большую каменную — самую знаменитую, чтобы на долгие века.

Легенды

Строители прекрасного храма снискали такое обилие самых разнообразных историй, что привести здесь все просто не представляется возможным. Традиционно считалось, что царь Иоанн Грозный нанял двух мастеров: Барму и Постника Яковлева. На самом деле человек это был один — Иван Яковлевич по фамилии Барма, а по прозвищу Постник. Бытует легенда, что после строительства государь ослепил зодчих, чтобы они никогда больше и нигде ничего красивее этого храма не построили. Уж сколько художественных произведений по этой сказке написано! Однако и это не так.

Существуют документы, и их довольно большое количество, что после собора Покрова этот Постник построил Казанский кремль. Уж можно было красивее, наверное, да некуда. Конечно, не такой, как храм Василия Блаженного, который неповторим, но тоже великое произведение архитектуры. Кроме того, именно рука Постника чувствуется в постройке Благовещенского собора (Московский Кремль), Успенского собора, Никольского храма (Свияжск — оба), даже церкви Иоанна Предтечи в Дьякове. Все эти храмы были созданы значительно позднее.

fb.ru

Архитектура России в XVI веке

Деревянная церковь в селе Уне, Архангельской области. 1501 год.

Особенно значительными в конце XV и в XVI в. были достижения в области русской архитектуры. Органически усвоив традиции народного зодчества, она создала свои стиль, классический по зрелости и мастерству, в котором особенно ярко выразилось своеобразие и высокий уровень национальной художественной культуры.

Дошедшие до нашего времени в небольшом числе памятники деревянного зодчества этого периода отличаются совершенством форм и большой выразительностью. Такова, например, построенная в 1493 г. величавая Георгиевская церковь в селе Юксовичах (нын. Ленинградская область).

Самым крупным достижением русской деревянной архитектуры был шатровый стиль. Постройки этого типа представляли собой «столп», т. е. поднятое вверх сооружение, заканчивающееся пирамидой, напоминающей обычный шатёр со скатами по граням. Устремлённые ввысь шатровые церкви, стоявшие но берегам рек, красиво выделялись на фоне русской равнины. Прекрасным сооружением шатрового стиля была выстроенная в 1501 г. деревянная церковь в селе Уне, Архангельской области (сгорела в 1892 г.).

Примером деревянного сооружения нецерковного характера могут служить выстроенные в 1565 г. и простоявшие 233 года хоромы купцов Строгановых. Они представляли собой трёхэтажное деревянное здание, высотою в 14 сажен с живописным асимметричным крыльцом и шатровыми башнями.

Многообразное и красочное русское деревянное зодчество, накопившее богатый опыт, выработало формы и приёмы, которые легли в основу каменного зодчества.

С образованием единого Русского государства коренным образом менялось положение его столицы Москвы, игравшей ведущую роль в объединении страны. В связи с этим подвергается значительной перестройке великокняжеская резиденция — Кремль, превращённый на рубеже XV—XVI вв. в грандиозный замок и первоклассную крепость. Именно в этот период как символ политической мощи Русского государства был создан величественный архитектурный ансамбль Кремля, удивительный по силе оставляемого им впечатления, до наших дней являющийся национальвой гордостью русского народа.

В короткий срок были построены главные кремлёвские соборы — Успенский (1475—1479 гг.), Благовещенский (1484—1489 гг.) и Архангельский (1505—1508 гг.).

Почти одновременно строились кремлёвские стены. К 1495 г. основные работы по возведению стен и башен Кремля были завершены. Кремлёвские стены толщиною в основании 4—5 м и высотою от 8 до 17 м сомкнулись, образовав в плане неправильный треугольник протяжением 2270 м. Кремль имел всего 21 башню: три угловые башни и по 6 вдоль его стен. Некоторые из них имели проездные ворота. Центральными воротами считались выходящие на Красную площадь Фроловские, позже названные Спасскими. Однако на этом работы не закончились. С некоторыми перерывами они продолжались до 1516 г., когда вдоль северо-восточной стены Кремля (со стороны Красной площади) был прорыт ров и возведены вторые оборонительные стены. Ров наполнялся водой из реки Неглинки.

План Московского Кремля начала XVII века. Гравюра 1663 года.

Толстые кремлёвские стены со стрельницами, мощные башни, доминировавшие над прилегающей местностью, и окружающая Кремль со всех сторон вода — всё это превращало резиденцию московских великих князей в крепость, отвечавшую самым высоким требованиям оборонительной техники.

С ростом авторитета великокняжеской власти возникла потребность в создании нового Кремлёвского дворца. По замыслу архитекторов, он должен был состоять из нескольких палат, главной из которых являлась Грановитая, предназначенная для торжественных приёмов. Это замечательное архитектурное сооружение, сохранившееся до наших дней, было построено в 1487 — 1491 гг. Марко Руффо и Пьетро Антонио Соляри с учётом московских традиций. Почти квадратная в плане, поддерживаемая в центре мощным четырёхгранным столбом, переходящим в своды, эта палата, площадью 485 кв. м, являлась самым большим и самым величественным залом в России того времени. В конце XVI в. стены палаты были украшены фресками.

На протяжении всего XVI в. существовала ещё реальная опасность вторжений крымских татар в пределы Русского государства и продвижения их до Москвы. В связи с этим правительство принимает меры к укреплению территории быстро растущего московского посада. К 1534 г. торговая часть Москвы была окружена земляным валом, обнесённым деревянной плетеницей. По всей вероятности, по имени плетеницы — киты — эта стена получила наименование Китай-города. В 1535— 1538 гг. деревянная стена Китай-города была заменена мощной кирпичной, фундамент которой сложили из крупных плит белого окаменелого известняка. Работы по сооружению этой стены проводились под руководством архитектора Петра Фрязина. Строительные работы в Москве и других городах приняли столь широкий размах, что руководство ими было сосредоточено в созданном в 1583 г. Приказе каменных дел. Первой крупной работой, проведённой приказом, было сооружение третьей линии каменных укреплений — Белого города. Это грандиозное сооружение протяжённостью около 8 вёрст было создано под руководством замечательного русского архитектора Фёдора Коня в очень короткий срок — с 1586 по 1593 г.

Церковь Вознесения в селе Коломенском под Москвой. 1532 год.

В 1591 г. приступили и в 1592 г. закончили сооружение четвёртой оборонительной линии — Земляного вала протяжением около 15 вёрст.

Создание этих сооружений, окружавших центр Москвы — Кремль, закрепило радиальную застройку столицы Русского государства, которая сохраняется в основе современной планировки Москвы.

Во второй четверти XVI в. по образцу русского деревянного зодчества начинают создаваться изумительные по красоте каменные шатровые храмы.

В 1532 г. в честь рождения сына Василия III — будущего царя Ивана IV неизвестным зодчим в селе Коломенском была выстроена церковь Вознесения. Удивительная оригинальность и красота этого храма поразили летописца. В числе других особенностей этого храма летописец отметил и ту, что он был построен «вверх на деревянное дело», т. е. по образцу деревянных построек. Как и деревянные шатровые храмы, церковь имеет в плане квадрат, поставленный на подклет. На квадрате покоится восьмерик, переходящий в высокий, 20-метровый шатёр. Храм увенчивается лёгким крестом, покоящимся на полумесяце. Строителям церкви удалось с таким искусством соблюсти все пропорции, что огромное каменное сооружение, достигающее 60 м высоты, кажется необычайно стройным и лёгким. Красиво расположенная на крутом, обрывистом берегу Москвы-реки, церковь как бы сливалась с окружающей её местностью.

В 1553—1554 гг. был выстроен храм Иоанна Предтечи в селе Дьякове (неподалёку от села Коломенского), исключительный по оригинальности декоративного убранства и архитектурного замысла.

Непревзойдённым шедевром русского зодчества является воздвигнутый в Москве в 1554—1560 гг. Покровский собор, «что на рву», позже получивший название храма Василия Блаженного. Он был сооружён в ознаменование покорения Казани. Строителями его были гениальные русские зодчие Постник и Барма.

Колокольная Ивана Великого и церковь Ивана Лествичника в Московском Кремле. 1600 год.

В основании Покровского собора лежит типичная для русского деревянного зодчества форма креста. В центре стоит главная шатровая церковь, по кресту — четыре церкви, а по диагонали ещё четыре, но меньшего размера. Наиболее характерную черту храма составляет многообразие и яркость архитектурного облика, отдельные части здания не повторяют друг друга. При осмотре храма с разных сторон вид его непрестанно меняется, а расположение главной церкви не в самом центре создаёт впечатление, что вся живописная композиция храма устремлена к Кремлю.

Созданием храма Василия Блаженного замечательные русские зодчие предвосхитили художественные принципы, которые получили развитие лишь в XVII в.

Выдающимся архитектурным памятником того же периода был пятишатровый Старицкий собор, построенный в 1557—1561 гг. Менее декоративный, чем другие памятники зодчества этого периода, собор отличался строгостью линий даже суровостью, придававшей ему, однако, своеобразную красоту.

Усиление самодержавия в конце XVI в. вызвало появление в русской архитектуре стремлении к созиданию массивных, сверхмонументальных храмов. Таковым, например, был Успенский собор Троице-Сергиева монастыря, законченный в 1585 г. Однако выстроенный в 1593 г. собор Донского монастыря поражал стройностью и гармоничностью своих форм. Столь же совершенным архитектурным сооружением была надстроенная при Борисе Годунове церковь-колокольня Ивана Лествичника (известная впоследствии под названием колокольни Ивана Великого). Это монументальное сооружение, свыше 80 м высоты, композиционно завершило величественный ансамбль Московского Кремля.

www.history-at-russia.ru

Русская архитектура 16 века [России]

Основная статья: Русская культура в 16 веке

Русская архитектура XVI века оригинальна и разнообразна. Для архитектуры России XVI век был эпохой рас­цвета. Её наиболее известные произведения — каменные храмы различных типов.

Несмотря на более широкое, чем прежде, распространение ка­менного строительства, основным строительным материалом остава­лось дерево. Жилых построек XVI столетия до наших дней не со­хранилось. Осталось лишь несколько деревянных храмов: шатровая Успенская церковь Александро-Куштского монастыря (Вологда), церковь Собора Богородицы из села Холм (Кострома).

Наиболее оригинальные, выходящие за рамки общепринятого типа храмы обычно строились по заказу какого-нибудь выдающе­гося государственного или церковного деятеля.

Русские зодчие эпохи России XVI века умели не только создавать превосходные сооруже­ния, но и гармонично сочетать их с окружающей застройкой и ланд­шафтом. Именно в XVI веке сложилась основа замечательных архитектурных ансамблей Кирилло-Белозерского, Спасо-Прилуцкого и Соловецкого монастырей. Художественными достоинствами были отмечены не только их храмы, но и крепостные сооружения — сте­ны, башни, ворота и галереи.

Содержание (план)

Содержание (план)

Церковь Вознесения в Коломенском. XVI в.

Каменные храмы

Пятиглавые соборы

В больших городах и крупнейших монастырях России иногда стро­ились огромные пятиглавые соборы по образцу Успенского собора Московского Кремля. Примером может служить Смоленский собор Новодевичьего монастыря, построенный в 1525 г. по распоряжению Василия III. Такие же каменные великаны возводились и при Ива­не Грозном (Успенский собор Троице-Сергиева монастыря, Софий­ский собор в Вологде).

Собор Соловецкого монастыря

Неповторимой кра­сотой и своеобразием конструкции отличается собор Соловецкого монастыря на Белом море (1566). Его огромный четверик увенчан высоким пятиглавием. В боковых частях размещены приделы во имя почитаемых святых. При этом своды и главы опираются всего лишь на два монументальных столба. Заказчиком собора был соло­вецкий игумен Филипп — широко одарённый церковный деятель, впоследствии митрополит.

Четырёхстолпные храмы

Однако гораздо чаще встречались более скромные по разме­рам храмы с четырьмя внутренними столбами и одной или тремя главами. Переход от основного четверика к барабану центрального купола у этих храмов обычно выполнялся в виде нескольких яру­сов полукруглых кокошников. До наших дней сохранились многие образцы этого типа — собор Рождественского монастыря в Москве, собор Спасского монастыря в Ярославле и др.

Бесстолпные церкви

Ещё один распространённый в России XVI века тип каменных храмов — небольшие бесстолпные церкви с одной главой. Их заказ­чиками обычно выступали жители одной улицы или разбогатевшие купцы. В Москве примером такого типа может служить церковь За­чатия Анны.

Шатровые хра­мы

Среди построек России XVI века особняком стоят шатровые хра­мы. Все они строились как памятники какому-то важному собы­тию. Так, например, прекрасная церковь Вознесения в селе Коло­менском (1532) была поставлена по приказу Василия III в честь рождения долгожданного наследника. А знаменитый собор Василия Блаженного (Покрова на Рву) (1561) служил памятником победы над Казанью. Его центральный объём, увенчанный шатром, окру­жён восемью стройными приделами в виде башен. Посвящения пре­столов храма связаны с памятными датами казанского похода. Тре­тий шедевр шатровой архитектуры — Преображенская церковь села Остров близ Москвы. Её заказчиком был сам царь Иван Грозный, имевший здесь одну из своих загородных резиденций.

Развитие архитектуры городов

Москва

При Иване IV Москва — столица Русского государства — разрасталась. Мощные стены с бойницами для пушек и пищалей и множество башен окружало Москву.

Кремль

Продолжалось строительство на территории Московского Кре­мля. Он поражал иностранцев белизной соборов, золотом куполов, цветными фресками храмов, росписью царских палат.

При Иване IV внутри Кремля была создана Оружейная палата. Царь очень гордился ею. Там хранилось: дорогое оружие; золотая и серебряная посуда; царские одежды, шитые жемчугом и украшенные драгоценными камня­ми; царские регалии.

Церковь Вознесения

В честь рождения сына Ивана, будущего первого русского царя, его отец — великий князь Василий III — повелел построить в селе Коломенском под Москвой церковь Вознесения. Она ознаменовала появление нового направления в архитек­туре — шатрового стиля. При взгляде на неё кажется, что видишь ги­гантский шатёр.

Знаменитый французский композитор XIX в. Г. Берлиоз писал: «Ничто меня так не поразило, как памятник древнерус­ского зодчества в селе Коломенском. Многое я видел, многим любовался, но древнее время в России, которое оставило свой памятник в этом селе, было для меня чудом из чудес. Я видел Страсбургский собор, который стро­ился веками, я стоял вблизи Миланского собо­ра, но, кроме налепленных украшений, я ниче­го не нашёл. А тут передо мной предстала красота целого. Во мне все дрогнуло. Это была таинственная тишина. Гармония красоты за­конченных форм. Я видел какой-то новый вид архитектуры. Я видел стремление ввысь, и я долго стоял ошеломлённый».

Храм Василия Блаженного

В честь взятия русскими войсками Казани царь повелел в Москве на Красной площади построить храм Покрова. Он более известен как храм Василия Блаженного, потому что у его стен был погребён известный в те времена в Москве Василий по прозвищу Блаженный. Храм построен в шатровом стиле. Материал с сайта http://wikiwhat.ru

Белокамен­ная стена

Столица разрасталась. Потребовались новые городские укрепления. Белокамен­ная стена, возведённая под руководством русского зодчего Фёдора Коня, опоясала город. Эта новая территория получила название Белый город.

Монастырские укрепления

За столицей шло кольцо мона­стырских укреплений. В Симоновом мо­настыре в Москве до сих пор сохранилась башня «Дуло», что была создана в конце XVI в.

Другие города

Фёдор Конь выстроил стены Смоленского кремля — «ожерелья земли русской». Был обнесён каменными стенами Троице-Сергиев монастырь. В 60-х гг. XVI в. Иван IV повелел основать Тихвинский монастырь.

Устройство дворцов

см. Царский дворец#Помещения дворца

Картинки (фото, рисунки)

На этой странице материал по темам:

• Вершиной русского зодчества является архитектурный памятник 16 века

• Соборы 16 века в россии

• Yfxfkj rybuf gtxfnfybt fh[tnbrnehf 16 dtrf

• Архитектура в 16 веке в россии картинки с названиями

• Соборы 16 века

Вопросы к этой статье:

• Почему в XVI в. исчезают многие местные школы архитектуры?

• Как связаны политиче­ская история XVI в. и развитие архитектуры?

• Докажите, что для архи­тектуры XVI век был эпохой расцвета.

• Назовите выдающиеся архитектурные сооружения XVI в.

• Какие новые здания появились в Москве при Ива­не IV, с чем это было связано?

• В каком архитектурном стиле постро­ены здания при Ива­не IV?

• Каковы характерные черты шатрового стиля?

• Почему Москву называли «бело­каменной» и «златоглавой»?

wikiwhat.ru