Разоблачение культа личности Сталина: antisovetsky — LiveJournal
14 февраля 1956 года — начался ХХ съезд КПСС. На съезде был зачитан доклад Хрущева, разоблачающий культ личности Сталина.
К весне 1955 г. Н. С. Хрущев смог серьезно укрепить свои позиции в руководстве страны. Устранение Берии привело к заметному осложнению положения Маленкова. Он был снят с поста Председателя Совмина. Новым главой правительства стал министр вооруженных сил СССР Н. А. Булганин, человек малоинициативный и нерешительный.
| Снос памятника Сталину в подмосковной Дубне в 1961 году. |
После обвинения в причастности к репрессиям Маленкова в обществе вновь заговорили о сталинском наследии, о необходимости продолжения реабилитации. Поток выходивших на свободу политических заключенных, сроки наказания которых закончились, нес в общество новую информацию о сталинских беззакониях.
Обратив особое внимание лишь на преследования партийной олигархии и не касаясь репрессий против «социально чуждых элементов», комиссия представила многочисленные факты сталинских преступлений. Конкретные факты свидетельствовали о том, что Сталин сам руководил массовым террором. В частности, в республики, города, области «спускались» лимиты на аресты, и эта «разнарядка» утверждалась лично Сталиным. Эти факты поразили даже хорошо информированных членов советского руководства. «Если верны факты, разве это коммунизм?» – говорил Сабуров на специальном заседании Президиума ЦК, на котором рассматривался вопрос, как информировать партию о сталинских преступлениях.
К подготовке XX съезда был привлечен ряд старых большевиков, возвратившихся к этому времени из лагерей. Хрущев надеялся, что их выступления переломят настроение делегатов съезда. Вероятно, он вполне осознавал рискованность своей акции. Накануне открытия XX съезда делегатам разослали ранее не публиковавшиеся работы Ленина – письмо к съезду, письма по национальному вопросу.
Из-за противодействия Молотова, Ворошилова, Кагановича, Маленкова, непосредственно причастных к массовым репрессиям, вопрос о Сталине не был поставлен в Отчетном докладе ЦК. В результате компромисса доклад Хрущева «О культе личности и его последствиях» был заслушан на закрытом заседании съезда 25 февраля и впервые опубликован лишь в 1989 г.
В секретном докладе говорилось о полном пренебрежении Сталина принципами коллективного руководства, о личной причастности «вождя народов» к массовым репрессиям, о жестоких пытках заключенных. На Сталина Хрущев возложил ответственность за тяжелое положение в сельском хозяйстве, за поражения Красной Армии на начальном этапе Великой Отечественной войны, за грубые просчеты и извращения в национальной политике.
В докладе причины возникновения массовых репрессий объяснялись исключительно личными качествами Сталина. Осуждая преступления Сталина, Хрущев стремился реабилитировать партию, идеи социализма и коммунизма. По этой причине не была затронута природа сталинского режима.
Ограничение на XX съезде критики сталинизма лишь культом личности, сохранение в неприкосновенности основных теоретических догм, на которых строился сталинский социализм, закрыли на многие годы путь к реальному реформированию советской системы.
Консервативно настроенная часть советского руководства, «чтобы не развязать стихию», пыталась ограничить критику сталинизма строго определенными рамками. В партийных организациях после съезда зачитывался уже отредактированный вариант доклада Хрущева, который тем не менее вызвал широчайший резонанс в стране. Слухи о разоблачении культа личности Сталина быстро распространились в народе. Авторы многих писем в ЦК были недовольны тем, как вопрос о культе личности поставлен на XX съезде, и требовали осудить Сталина «посмертно партийным судом». Далеко не все в это время готовы были принять правду о Сталине. Ознакомившись с текстом доклада, тысячи людей впервые задумались о цене социалистических преобразований. Разоблачение Сталина для наиболее преданных сторонников режима означало, что многочисленные жертвы были принесены напрасно, а жизнь потрачена впустую.
В Грузии намерение властей убрать с постаментов многочисленные изваяния вождя задели национальные чувства. На многочисленных стихийных митингах и собраниях, проходивших в Тбилиси в первых числах марта 1956 г.
, политические требования немедленной смены руководства страны сопровождались призывами к открытой борьбе, изгнанию русских, выходу Грузии из состава СССР. 9 марта 1956 г., когда массовые просталинские волнения достигли кульминации, Москва приняла решение использовать силу. В результате погибли десятки людей.
Несмотря на половинчатость решений по вопросу о культе личности Сталина, XX съезд дал мощный импульс демократическим процессам в стране, возникновению политической оппозиции. Вместе с тем события в Тбилиси, а также сопротивление наиболее консервативной части партийных олигархов заставили Хрущева отказаться от полного развенчания сталинизма, чреватого окончательной потерей легитимности коммунистического режима. С лета 1956 г. официальная критика Сталина переводится в более спокойное русло. Однако кремлевской власти не удалось удержать начавшиеся перемены в обществе в рамках управляемой десталинизации. Развенчание сталинского мифа обезоружило наиболее преданных и фанатичных сторонников советской системы, вызвало к жизни мощные стихийные силы, идущие из народных глубин.
Источник http://www.oldru.com/newstory2/93.htm
XX съезд КПСС. Доклад Хрущева о культе личности Сталина
«СЕКРЕТНЫЙ» ДОКЛАДХрущевский период истории СССР (в том числе «оттепель») невозможно отделить от выступления руководителя партии на ХХ съезде КПСС. Во многом именно этот съезд стал поворотным в жизни советского общества, поменял акценты в политической жизни всего государства.
До сих пор вокруг истории доклада Хрущева в феврале 1956 г. вызывают многочисленные дискуссии среди историков. Известно, что стенограммы его выступления не велось. Сам доклад был зачитан уже после окончания основной работы ХХ съезда, когда Хрущева переизбрали секретарем партии. То есть снять его с высшего поста было в ближайшее время невозможно. На закрытое заседание не пригласили иностранных гостей. За время выступления никто из присутствующих не проронил ни слова. По свидетельству очевидцев стояла такая тишина, что слышно было, как пролетает муха.
Никаких прений по докладу не открывали. Несмотря на такую «секретность» сразу же после ХХ съезда с информацией об основных тезисах выступления Хрущева делегаты выступали на заводах, в райкомах и обкомах партии. Практически сразу о докладе и его содержании стало известно и за границей. Как же готовился доклад? Почему Хрущев пошел на такой шаг как «разоблачение культа личности Сталина»? Выделим основные моменты в истории этого события.
ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ
Хрущев первоначально осторожно подходил к развенчанию культа личности Сталина, сосредотачивая главное внимание на осуждении проступков своих политических противниках в борьбе за власть. Но с 1953 г., несмотря на то, что тело Сталина было помещено в мавзолей рядом с телом Ленина, восхваление его личности происходило более по инерции. Новым руководителям было понятно, что автоматически перенести традицию почитания первого лица на кого либо из них практически невозможно. Народ просто бы этого не воспринял. Но как Маленкову, так и Хрущеву хотелось поскорее выйти из тени вождя, а следовательно, нужно было сделать что то, что «выделило» бы их из «коллективного руководства».
И если Маленков сосредоточился на популярных мерах в сфере экономики, то для Хрущева главным делом стала политическая сфера. Однако любое решение здесь затрагивало личность Сталина, созданную им систему власти и, конечно же, вопрос о репрессиях предыдущих лет. Сами события подталкивали Хрущева к все более активным действиям — то есть к процессу, который часто называют «десталинизацией».
Кроме МГБ в КГБ произошли и другие изменения в карательных органах. В сентябре 1953 г. было ликвидировано Особое совещание при НКВД. В уголовном законодательстве устанавливалось, что наказание может быть назначено только по приговору суда. К середине 50-х годов начинает свертываться система ГУЛАГа и вся лагерная экономика как особый хозяйственный механизм. В 1956 г. ГУЛАГ был ликвидирован
В 1953-54 гг. были пересмотрены основные политические дела, связанные с послевоенными репрессиями. В связи с частичной реабилитацией, амнистией, после истечения срока заключения на волю стали постепенно выходить и политические заключенные.
Пусть их количество было пока невелико, но сам факт их освобождения заставлял задумываться о том, что произойдет в последствии. Когда поток отсидевших по 58-й статье увеличится, они начнут говорить, как и за что их посадили, доказывать свою невиновность и, скорее всего, справедливо обвинять в своей трагедии не только Сталина, но и тех руководителей, которые стояли рядом с ним в 1930-40-е годы. Могли возникнуть серьезные вопросы к причастности к репрессиям членов «коллективного руководства», в т.ч. самого Хрущева, — в частности за период, когда он возглавлял партийные организации в Москве и на Украине. Но и оставлять политических заключенных в лагерях для лидеров страны было также опасно — в обществе мог создастся негативный для них климат и распространиться слух, что они и есть главные зачинщики незаконных репрессий, боящиеся расплаты. В то же время, в 1953-54 гг. во многих лагерях прошли массовые акции неповиновения заключенных.
Эта ситуация могла грозить Хрущеву как политической, так и физической смертью и вынуждала его брать инициативу в свои руки, возглавив кампанию по обвинению Сталина в организации всех беззаконий.
Хрущев в случае выигрыша получал двойной приз. Обеспечивал алиби в отношении причастности к репрессиям (не мог же человек, организовавший столь громкий процесс не чувствовать за собой невиновность, а компрометирующие документы можно затем и уничтожить!). Обходил благодаря своей смелости и активности своих политических конкурентов в борьбе за единоличную власть в Кремле.
Во многих исторических трудах рассматривается и те версии причин разоблачения культа личности, в которых подчеркивается усталость самого общества от жесткого мобилизационного режима, который господствовал при Сталине, учет подобных настроений советскими руководителями, и прежде всего Хрущевым. Кроме того, говорится о личностных качествах Хрущева, его твердой убежденности в правоте линии партии, с одной стороны, и приверженности справедливым идеалам коммунизма, с другой. Природный гуманизм и крестьянская смекалка помогли ему преодолеть нерешительность и выступить против несправедливости, существовавшей в предыдущие годы.
Рассматривая все возможные версии по поводу начавшейся в середине 50-х годов широкой реабилитации и разоблачения культа личности, отметим, что в поведении Хрущева можно заметить как корыстные, так и искренние мотивы, и видимо, истинные причины его решений (если мы о них когда либо узнаем) заключаются в переплетении целого ряда обстоятельств, влиявших на эту неординарную личность.
ДОКЛАД О КУЛЬТЕ ЛИЧНОСТИ
Обратимся к самому выступлению Хрущева 25 февраля 1956 г. В конце 1955 г. по поручению Хрущева была создана комиссия по вопросам реабилитации во главе с одним из секретарей ЦК П.Н. Поспеловым. Ей были просмотрены многие дела на политических заключенных и вынесены рекомендации к их пересмотру. Одновременно встал вопрос о сообщении ХХ съезду результатов работы комиссии в виде доклада. Хрущев, Маленков, А. Аристов были за это решение. Молотов, Ворошилов, Каганович — против. К подготовке ХХ съезда Хрущев привлек и некоторых старых большевиков, возвратившихся из лагерей, с чьей помощью он надеялся переломить настроения делегатов.
Хрущева не удовлетворил первоначальный вариант доклада «О культе личности и его последствиях» и в результате его редакции получился фактически новый — более жесткое и разоблачающее выступление. В докладе о культе личности были признаны многочисленные беззакония предыдущих лет, масштабы репрессий. Хрущев говорил о полном пренебрежении Сталина принципам коллективного руководства, о личной причастности к репрессиям. Прозвучали имена тех, кого незаконно осудили и расстреляли накануне войны, в т.ч. Тухачевского. Однако имена политических оппозиционеров (Троцкого, Бухарина, Рыкова, Каменева) не упоминались. Более того, в докладе причины возникновения массовых репрессий объяснялись исключительно личностью Сталина (т.е. субъективными причинами), подчеркивая, что в СССР не могло быть объективных предпосылок для беззаконий, а политический курс с 1917 г. был абсолютно правильным. Причем от репрессий, прежде всего, пострадала сама партия. На Сталина Хрущев возложил и ответственность за неготовность к войне, жестокие поражения 1941 и 1942 гг.
Указывалось на то, что вначале войны Сталин впал в растерянность и якобы планировал операции по глобусу, что было явным вымыслом.
ИЗ ДОКЛАДА Н.С. ХРУЩЕВА
Товарищи! Нам нужно решительно, раз и навсегда развенчать культ личности, сделать надлежащие выводы как в области идейно-теоретической, так и в области практической работы.
Для этого необходимо:
Во-первых, по-большевистски осудить и искоренить как чуждый духу марксизма-ленинизма и несовместимый с принципами партийного руководства и нормами партийной жизни культ личности, вести беспощадную борьбу против всех и всяческих попыток возродить его в той или иной форме. Восстановить и последовательно проводить во всей нашей идеологической работе важнейшие положения учения марксизма-ленинизма о народе, как творце истории, создателе всех материальных и духовных богатств человечества, о решающей роли марксистской партии в революционной борьбе за преобразование общества, за победу коммунизма.
В связи с этим нам предстоит провести большую работу над тем, чтобы с позиций марксизма-ленинизма критически рассмотреть и поправить получившие широкое хождение ошибочные взгляды, связанные с культом личности, в области исторической, философской, экономической и других наук, а также в области литературы и искусства. В частности, необходимо в ближайшее время провести работу по созданию полноценного, составленного с научной объективностью марксистского учебника по истории нашей партии, учебников по истории советского общества, книг по истории гражданской войны и Великой Отечественной войны.
Во-вторых, последовательно и настойчиво продолжать проводимую в последние годы Центральным Комитетом партии работу по строжайшему соблюдению во всех партийных организациях, сверху донизу, ленинских принципов партийного руководства и прежде всего высшего принципа — коллективности руководства, по соблюдению норм партийной жизни, закрепленных Уставом нашей партии, по развертыванию критики и самокритики.
В-третьих, полностью восстановить ленинские принципы советского социалистического демократизма, выраженные в Конституции Советского Союза, вести борьбу против произвола лиц, злоупотребляющих властью. Необходимо до конца исправить нарушения революционной социалистической законности, которые накопились за длительный период в результате отрицательных последствий культа личности.
Очевидец событий А.Н Яковлев: «В зале стояла тишина. Не слышно было ни скрипа кресел, ни кашля, ни шепота. Никто не смотрел друг на друга — то ли от неожиданности случившегося, то ли от смятения и страха. Шок был невероятно глубоким».
ПОСЛЕДСТВИЯ ХХ СЪЕЗДА
Многие делегаты съезда, а вслед за ними и советские люди, которые узнали основное содержание доклада Хрущева, несомненно, были потрясены. В одночасье рушилась стройна и цельная концепция роли Сталина как в жизни всего государства, так и в судьбе каждого конкретного человека. Массового протеста по всему СССР вслед за этим не последовало.
Тем не менее люди все больше задавались вопросом, как все это произошло и почему об этом не говорили раньше. Общество разделилось на тех, кто желал дальнейшего развенчания культа, и тех, кто видел в этом грубейшую ошибку руководства. Начались сносы памятников «вождю» по всей стране, но в Грузии это натолкнулось на широкий протест и митинги, на которых слышались уже и националистические лозунги. Хрущев и его соратники стали опасаться новых волнений. Тогда 30 июня 1956 г. было опубликовано уже открытое постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствиях». Оно было менее радикальным. В нем подчеркивались заслуги Сталина в борьбе против враждебных группировок, в защите социалистического государства. Среди причин его культа личности назывались острота борьбы против враждебных классов (кулаков, помещиков, капиталистов), сложность международной обстановки, угроза войны, что требовало максимальной централизации и жесткости управления. В то же время указывалось на грубость Сталина, нежелание считаться с чужим мнением, о чем говорилось в обнародованных последних работах Ленина (в т. ч. «Письме к съезду»). В заключение делался вывод, что культ личности не мог изменить характера Советского государства и компартии.
Итогом ХХ съезда стали важнейшие изменения в жизни СССР, которые затронули его внутреннюю жизнь и внешнюю политику. На волю после реабилитации стали выходить сотни тысяч людей. Если с 1953 до начала 1956 г. было реабилитировано лишь около 8 тыс. чел., то с 1956 по 1957 — свыше 500 тыс.
Другим ближайшим последствием ХХ съезда стала окончательная победа Хрущева над группой своих конкурентов во власти. Она проходил в острой борьбе. Противники самого первого секретаря партии, среди которых были Г. Маленков, В. Молотов, Л. Каганович, Д. Шепилов, в 1957 г. предприняли попытку отстранить Хрущева от власти. На заседании Президиума ЦК 18-19 июня 1957 г. 7 из 11 членов Президиума подвергли деятельность Хрущева резкой критике, обвинив его в поспешной реорганизации промышленности, нарушении принципов коллективного руководства, что в известной мере отвечало действительности.
Хотя самую главную опасность они видели в дальнейшем разоблачении культа личности, что угрожало и им самим и авторитету страны за рубежом. Молотов в конфиденциальной беседе отмечал впоследствии, что если до ХХ съезда как минимум большая половина мира могла поддерживать СССР, то после съезда об этом говорить уже не приходилось. Несмотря на осуждение Президиумом ЦК, Хрущев сдаваться не собирался. У него был запасной вариант — созвать Пленум ЦК, где и принять окончательное решение. Благодаря поддержке председателя КГБ И. Серова и министра обороны Г. Жукова удалось организовать срочную доставку в Москву (в т.ч. силами авиации) весь многочисленный состав членов ЦК партии, который в большинстве своем выступил за Хрущева. Пленум осудил «антипартийную группу Молотова, Маленкова, Кагановича» и «примкнувшего к ним» Шепилова и вывел их из состава руководства партии.
Единоличное лидерство Хрущева окрепло, но усилились и позиции маршала Жукова, личность которого объективно противостояла власти партаппарата.
Жуков был чрезвычайно популярен в армии, и Хрущев, боясь, что военные в какой-то момент могут пойти против него, решил избавиться теперь и от того человека, который уже дважды выручал его — в 1953 г. во время ареста Берии и в в июне 1957 г. — во время пленума ЦК. Во время визита маршала в Югославию в октябре 1957 г. в Президиум ЦК вывел его из своего состава и снял с должности министра обороны, обвинив в «бонапартизме». Новым министром обороны стал Р. Малиновский. Такова была «благодарность» Жукову со стороны Хрущева. Следует отметить, что разгром т.н. «антипартийной группы» и отставка Жукова объективно способствовали как усилению волюнтаристских тенденций в действиях Хрущева (который с 1958 г. совмещал уже два поста — первого секретаря ЦК и председателя правительства), так и его зависимость от партийного аппарата, который осознавал свою роль в происходивших событиях. Влияние партийно-государственной номенклатуры в центре и на местах в последствии продолжало только усиливаться.
Секретная речь Хрущева | Факты, дата и значение
Никита Хрущев
Смотреть все СМИ
- Дата:
- 25 февраля 1956 г.
- Местонахождение:
- Россия Советский Союз
- Контекст:
- Двадцатый съезд Коммунистической партии Советского Союза
- Ключевые люди:
- Никита Хрущев
Просмотреть все связанные материалы →
Секретная речь Хрущева , (25 февраля 1956 г.), в российской истории донос на умершего советского лидера Иосифа Сталина, сделанный Никитой С. Хрущевым на закрытом заседании 20-го съезда Коммунистической партии. Советского Союза. Речь стала ядром далеко идущей кампании десталинизации, направленной на то, чтобы разрушить образ покойного диктатора как непогрешимого лидера и вернуть официальную политику к идеализированной ленинской модели.
В своем выступлении Хрущев упомянул о завещании Ленина, давно засекреченном документе, в котором Владимир Ленин предупреждал, что Сталин, вероятно, злоупотребит своей властью, а затем привел многочисленные примеры таких эксцессов. Выдающимся среди них было использование Сталиным массового террора во время Великой чистки середины 1930-х годов, во время которой, по словам Хрущева, невиновные коммунисты были ложно обвинены в шпионаже и саботаже и несправедливо наказаны, часто казнены, после того, как их пытали, чтобы заставить признания.
Хрущев критиковал Сталина за то, что он не смог надлежащим образом подготовиться к обороне перед вторжением Германии в Советский Союз (июнь 1941 г.), за то, что он ослабил Красную Армию путем чистки ее руководящего состава, а также за плохое управление войной после вторжения. Он осуждал Сталина за иррациональную депортацию целых национальных групп (например, карачаевцев, калмыков, чеченцев, ингушей и балкарцев) с их родины во время войны, а после войны — за чистку крупных политических лидеров в Ленинграде (19).48–50;
Хрущев ограничил свое обвинение Сталину злоупотреблениями властью против Коммунистической партии и приукрасил сталинские кампании массового террора против населения в целом.
Тайная речь, хотя и зачитанная впоследствии группам партийного актива и «закрытым» местным партийным собраниям, так и не была официально обнародована. (Только в 1989 году речь была напечатана полностью в Советском Союзе.) Тем не менее она вызвала шок и разочарование в Советском Союзе и советском блоке, нанеся ущерб репутации Сталина и восприятию политической системы и партии, которые позволили ему добиться успеха. и неправильно использовать такую великую силу.
Редакция Британской энциклопедии Эта статья была недавно отредактирована и обновлена Майклом Рэем.
Тайная речь, изменившая мировую историю | Мировые новости
Возвышенные звуки Сибелиуса эхом отдавались от стен моей московской квартиры, пока Костя Орлов разворачивал мрачную повесть Никиты Хрущева о непристойных преступлениях, совершенных его предшественником Иосифом Сталиным. Это было вечером полвека назад, примерно через неделю после того, как Хрущев осудил ужасы сталинского правления на закрытом заседании XX съезда Коммунистической партии Советского Союза.
Это было всего через три года после смерти Сталина, оплаканной подавляющим большинством советских граждан, видевших в нем божественного отца. Вскоре после этого их новый лидер сказал им, что они совершили катастрофическую ошибку: Сталин был далеко не божественным, а сатанинским. Лидеры, унаследовавшие партию от старого диктатора, согласились, что Хрущев должен произнести речь только после нескольких месяцев яростных споров — и при условии, что она никогда не будет опубликована.
Его последствия, далеко не полностью предвиденные Хрущевым, до глубины души потрясли Советский Союз, но еще больше его коммунистических союзников, особенно в Центральной Европе. Были высвобождены силы, которые в конечном итоге изменили ход истории. Но в то время воздействие на делегатов было более непосредственным. Советские источники теперь говорят, что некоторые из них так бились в конвульсиях, когда слушали, что у них случился сердечный приступ; другие впоследствии покончили жизнь самоубийством.
Но когда Костя Орлов, русский контакт, как я теперь подозреваю, работал на КГБ, позвонил мне в тот вечер в начале марта 1956 года, я мало что знал об этом. За 10 дней съезда горстка западных корреспондентов в Москве прочитала речи, резко осуждавшие «культ личности» — хорошо понятный код, обозначающий Сталина. В ночь на 24 февраля в здании ЦК партии кипела работа, его окна сияли светом до самого утра. Но почему, спрашивали мы, это происходит после формального закрытия съезда? Только спустя годы стало ясно, что партийное руководство все еще спорит о тексте речи, которую Хрущев должен произнести на следующее утро на закрытом заседании партийных делегатов.
В следующие несколько дней дипломаты центральноевропейских коммунистических государств начали шептаться, что Хрущев осудил Сталина на секретном заседании. Никаких подробностей не поступало. Я работал вторым корреспондентом Рейтер в Москве у Сиднея Вейланда, который — скорее для формы, чем ради чего-либо еще — пытался телеграфировать в Лондон краткий отчет об этом неприкрытом факте.
Как и ожидалось, цензоры подавили его.
Вечером накануне моего отъезда в Стокгольм позвонил Орлов и сказал: «Мне нужно увидеться с вами перед отъездом». Услышав настойчивость в его голосе, я велел ему немедленно прийти в себя. Как только он сказал, зачем пришел, я счел мудрым запутать микрофоны, которые, как мы все думали, у нас в стенах, включив самую громкую пластинку, которая у меня была. Итак, под гул тромбонов Орлов подробно изложил мне обвинение Хрущева: что Сталин — тиран, убийца и мучитель членов партии.
У Орлова не было записей, тем более текста речи. Он сказал мне, что партия по всему Советскому Союзу слышала об этом на специальных собраниях членов на заводах, фермах, в учреждениях и университетах, когда она была прочитана им один раз, но только один раз. На таких собраниях в Грузии, где родился Сталин, участники возмущались оскорблением русским их собственного национального героя. В ходе последовавших за этим беспорядков несколько человек были убиты, и, по словам Орлова, поезда прибывали в Москву из Тбилиси с выбитыми окнами.
Но мог ли я ему поверить? Его история соответствовала тому немногому, что мы знали, но подробности, которые он мне сообщил, были настолько захватывающими, что в них едва ли можно было поверить. Сейчас легко думать, что все знали, что Сталин был тираном, но тогда в это верило лишь несчастливое меньшинство в СССР. И признать, что Хрущев говорил об этом открыто, если не публично, казалось, требовалось какое-то подтверждение, а его не было.
Была и другая проблема. «Если ты не выложишь это, ты говно [дерьмо]», — сказал он мне. Это звучало как явный вызов сломать цензуру, чего не делал ни один журналист с 19-го века.30-е годы, когда западные корреспонденты часто прилетали в Ригу, столицу еще независимой Латвии, чтобы записать свои репортажи и вернуться невредимыми в Москву. Но с тех пор Сталин правил с нарастающей суровостью еще два десятилетия, и в 1950-х никто бы не рискнул.
Чувствуя себя не в состоянии решить эту проблему самостоятельно, я позвонил Вейланду и договорился о встрече в центре города.
Было очень холодно, но мы остались на улице, где не было микрофонов. На земле лежал густой снег, но мы шли по нему, лишь изредка останавливаясь, чтобы я сверился со своими заметками под фонарями. Мы заметили, что Орлов часто давал мне обрывки сведений, которые всегда оказывались верными, хотя и не имели большого значения. Его история соответствовала ограниченным сообщениям, циркулирующим в западном сообществе. И мы отметили, что временный корреспондент New York Times уезжает на следующий день и обязательно напишет об этих репортажах. Так что мы могли бы быть побеждены на нашей собственной, гораздо лучшей, истории. Мы решили, что должны поверить Орлову.
На следующее утро я вылетел в Стокгольм, откуда позвонил редактору новостей Reuters в Лондоне. Мое имя, настаивал я, не должно фигурировать ни в одном из рассказов, и обе они должны иметь другую дату, кроме Москвы: я не хотел, чтобы меня обвинили в нарушении цензуры по возвращении в Москву. Затем, после нескольких часов написания своих заметок, я продиктовал эти две истории по телефону копировщику Reuters.
Все еще нервно решив скрыть свою личность, я принял нелепый американский акцент. Уловка с треском провалилась. — Спасибо, Джон, — весело подписал он.
Вернувшись в Москву, все по-прежнему. Летом 1956 года расцвела хрущевская оттепель, и москвичи немного расслабились. Но в Центральной Европе влияние выступления росло. К осени Польша была готова взорваться, а в Венгрии антикоммунистическая революция свергла сталинистскую партию и правительство, заменив их недолговечным реформистом Имре Надь.
В Москве советские лидеры были брошены в суматоху. В течение шести недель никто не появлялся ни на одном дипломатическом приеме. Когда они появились снова, они выглядели изможденными и старыми. Особенно это касалось Анастаса Микояна, правой руки Хрущева, который постоянно подталкивал его к большим реформам. По словам его сына Серго, это произошло потому, что Микоян провел долгие дни в Будапеште, отчаянно пытаясь спасти режим Надя, но безуспешно. В итоге в споре победили несгибаемые консерваторы, утверждавшие, что из соображений безопасности СССР не может позволить соседней стране выйти из Варшавского договора.
Хрущев и Микоян неохотно согласились с тем, что его нужно сокрушить.
На Западе влияние выступления получило колоссальный импульс после публикации полного, хотя и подчищенного текста в The Observer и New York Times. Это был первый случай, когда полный текст был доступен для всеобщего ознакомления в любой точке мира. Даже местные партийные секретари, которые читали его членам, должны были вернуть свои тексты в течение 36 часов. (Эти тексты также были подвергнуты санитарной обработке, за исключением двух эпизодов из речи, которую Орлов рассказал мне.)
Согласно Уильяму Таубману, в его мастерской биографии Хрущева полный текст просочился через Польшу, где, как и у других центральноевропейских коммунистических союзников, Москва направила отредактированный экземпляр для распространения польской стороне. По его словам, в Варшаве типографии взяли на себя обязательство напечатать на много тысяч экземпляров больше, чем было разрешено, и один экземпляр попал в руки израильской разведки, которая в апреле передала его ЦРУ.
Несколько недель спустя ЦРУ передало его в «Нью-Йорк Таймс» и, по-видимому, известному кремленологу из «Обсервера» Эдварду Крэнкшоу.
Как именно он его получил, не указано. Но в четверг, 7 июня, на небольшом редакционном ланче, который традиционно проводится каждую неделю в отеле «Уолдорф», Крэнкшоу «скромно упомянул, что он получил полные стенограммы речи Хрущева», по словам главного редактора Кеннета Обэнка. Встреча была оживлена. Такое сообщение нельзя было пропустить, и при решительной поддержке Дэвида Астора, редактора, а также Обэнка было решено опубликовать полные 26 000 слов в следующей воскресной газете.
Это было героическое решение, граничащее, казалось, с безумием. В те дни все нужно было залить горячим металлом, чтобы сделать страницы. К тому четвергу, по словам Обэнка, «половина газеты была набрана, исправлена и версталась. Хуже того, мы обнаружили, что нам придется продержаться почти все обычные функции — рецензии на книги, искусство, мода, бридж, шахматы, статьи на первых страницах и многое другое.
Копия Хрущева, страница за страницей, начала течь. Когда мы начали верстать страницы, стало ясно, что места потребуется еще больше, поэтому мы сглотнули и обратились к священным коровам — рекламе». Семь драгоценных столбцов рекламы пришлось отбросить. Приходилось писать бесконечное количество заголовков, подзаголовков, кросс-заголовков и подписей по мере того, как копия прокладывала свой путь через бумагу.
Но игра окупилась. Реакция читателей была восторженной. Один из них сказал: «Сэр, я всего лишь помощник на фабрике, вряд ли можно ожидать, что «Обсервер» будет иметь большой тираж. Но мой экземпляр хрущевского издания переходил из рук в руки и из магазина в магазин в администрации, на транспорте и т. д. Меня весьма поразил серьезный интерес, проявленный в результате самого подробного изучения выступления».
Газета была распродана, и ее пришлось перепечатать. Это, безусловно, было оправданием экстраординарного решения напечатать полный текст с уведомлением за три дня.
«Минутное рассмотрение» в значительной степени способствовало мышлению, которое в конечном итоге породило реформистский «еврокоммунизм».
Хрущев был явно потрясен происходящим. Его противники набрались сил и в мае 1957 года едва не вытеснили его. Когда большинство в Президиуме ЦК (Политбюро) проголосовало за его смещение, только его быстрые действия по созыву полного заседания ЦК дали ему большинство. Смещены были его оппоненты, в частности, ветераны Вячеслав Молотов и Лазарь Каганович.
Но семь лет спустя консерваторам удалось его вытеснить. Затем последовали двадцать лет Леонида Брежнева, в течение которых часы были если не к полномасштабному сталинизму, то хотя бы частично повернуты вспять. Но были коммунисты, которые никогда не забывали Хрущева и, в частности, его «секретную речь». Одним из них был Михаил Горбачев, который в 1919 году был студентом Московского университета.56. Когда он пришел к власти в 1985 году, он был полон решимости продолжить работу Хрущева по реформированию Советского Союза и открытию его для остального мира.
Он не раз публично хвалил своего предшественника за смелость в выступлении и проведении процесса десталинизации.
Кто-то может сомневаться, что сталинский Советский Союз когда-либо мог быть реформирован, но Хрущева среди них не было, да и Горбачева тоже. Но после двух десятилетий распада при Брежневе даже он не смог удержать страну. Вполне можно утверждать, что «секретная речь» была самой важной в столетии, посеяв семена, которые в конечном итоге привели к распаду СССР.
Что москвичи думают о Хрущеве сейчас
Марина Округина, 95 лет, бывшая узница ГУЛАГа
«Я родилась в Сибири в 1910 году. Мой отец был сослан туда в царские времена после убийства казака, напавшего на рабочих демонстрация, в которой он принимал участие. В 1941 году я работала в Монголии машинисткой в группе советских журналистов. Они выпускали газету для распространения в Маньчжурии в надежде вызвать симпатию у китайцев. Но цензор решил, что это «провокация». Нас всех арестовали и отправили в ГУЛАГ.
Когда началась война, мужчин отправили на фронт, а меня оставили. В лагерях я провел восемь лет. В 1945 Мне сообщили, что двое моих сыновей погибли в блокаде Ленинграда, а муж погиб в боях под Смоленском. Меня освободили в 1949 году, но не разрешили жить в 39 крупнейших городах Советского Союза. Я остался на Дальнем Востоке и должен был каждую неделю отмечаться в полиции. У меня не было жизни. Моими единственными друзьями были бывшие заключенные. Когда в 1953 году умер Сталин, мы плотно закрыли дверь и плясали от радости. Наконец, в 1956 году, через несколько месяцев после выступления Хрущева, я был полностью реабилитирован. Моя жизнь изменилась. Я мог путешествовать. Я получил достойную работу и пенсию. Мы, бывшие заключенные, были очень благодарны Хрущеву за храбрость».
Дима Быков, молодой интеллигент
«Сталин ничего не мог сделать без страха, омерзительный диктатор. Хрущев был скорее диктатором глупостей. Мое отношение к нему довольно сочувственное и теплое. Он вернул жизнь миллионам людей.
А на самом деле это была очень плохая свобода при Хрущеве. Радоваться оттепели могли только такие люди, как Советы, прошедшие через ужасающий 30-летний опыт диктатуры. Хрущев упустил свой шанс. Никто не знал, куда катится страна. Повсюду были плакаты с Лениным: «Правой дорогой, товарищи!» Но в каком направлении?
Федор Великанов, 21 год, студент
«Сталин был не так уж и плох. Он обладал решительностью. Он был строгим и эффективным, мог принимать быстрые решения, даже если они не всегда были правильными. Мне очень трудно оценить, какой была жизнь при Сталине. Я знаю это только из книг и того, что мне рассказывали мои родственники. Что я знаю о Хрущеве? Ну, он был известен своими импульсивными поступками, такими как желание везде посадить кукурузу. И когда он стукнул ботинком по столу [в ООН в 1960]. Некоторые говорят, что президент Владимир Путин — диктатор, но я думаю, что это неправильно. Хотя было несколько хороших качеств, которые были у Сталина, но есть и у Путина».
Никита Хрущев, 45 лет, журналист, внук советского лидера
«Дедушка был человеком добрым, но очень требовательным. Выйдя на пенсию, он попросил меня помочь перекрасить теплицу на его даче в Петрово Дальнем. После этого он проверил каждую деталь, чтобы показать мне, где я нарисовал плохо. Конечно, он участвовал в репрессиях, но то, что он осмелился разоблачить Сталина, было мужественным. Половина его речи была импровизацией — он делился своими воспоминаниями. Он верил в неизбежный крах капитализма. Кто-то назвал его «последним романтиком коммунизма», и я с этим согласен».
Профессор Оксана Гаман-Голутвина, эксперт по российским элитам
«К моменту прихода к власти Хрущева страна устала от страха. Он понял это. И у него было искреннее стремление облегчить боль людей. Перед его речью в 1956 году среди элиты уже существовал консенсус в отношении перемен. Сами люди не могли быть двигателем перемен, потому что боролись за выживание. Но, несмотря на свою речь, Хрущев был сыном Сталина.
