XXI. Эпоха императора Юстиниана — Библиотека — Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия»
Александр Дворкин. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви.
Литература: Meyendorff, Imperial Unity; Meyendorff J. Emperor Justinian, the Empire, and the Crurch // Byzantine Legacy in the Orthodox Church. N.Y., 1982; Meyendorff, Christ in Eastern Thought; Previte-Orton; Ostrogorsky, History of the Byzantine State; Vasiliev; Карташев; Шмеман, Исторический путь; Jones; Болотов; Флоренский, Восточные отцы V-VIII вв.; Obolensky D. Byzantium and the Slavs, N.Y., 1994.
1. Итак, в 518 г. на трон взошел начальник дворцовой стражи Юстин I (518-527). Он происходил из бедной крестьянской семьи, но благодаря своим способностям (он стал весьма дельным генералом) сделал фантастическую карьеру. До конца дней своих он так и не научился грамоте и подписывался через прорезь в золотой табличке. Сам по себе императором он был никаким, но у него было два очень больших достоинства: его православие и его племянник. На самом деле Империей управлял племянник Юстина Юстиниан (Флавий Петр Савватий Юстиниан), получивший благодаря своему дяде великолепное образование. Родом Юстиниан был из небольшого городка близ Скопье. По происхождению он был славянином, но романизированным, так как его родным языком был латинский. Образование он получил в Константинополе и поэтому, естественно, в совершенстве владел греческим. Когда его дядя взошел на престол, Юстиниану было 36 лет. 1 апреля 527 г. Юстин сделал Юстиниана императором-соправителем, а после его смерти в том же году началось долгое единоличное правление Юстиниана I (527-565). Сразу же по пришествии к власти Юстин начал вести прохалкидонскую политику. Юстиниан продолжил эту политику, еще более радикально вводя религиозное единообразие по всей Империи.
Юстиниан стал, наверное, самым знаменитым византийским императором, но, несомненно, и самым противоречивым. Его придворный историк Прокопий оставил нам две истории правления императора. Одна — парадная: «История войн Юстиниана» и «Трактат о постройках Юстиниана», наполненная безмерными восхвалениями; другая — так называемая «Тайная история», где собраны все сплетни и грязь об императоре и его жене. Наверное, как и всегда, истина находится посередине. Кем же был император Юстиниан, еще при жизни бывший творцом истории и через свой свод законов продолжающий оказывать влияние на сегодняшний мир?
Он был эмоциональным человеком, необычайно трудолюбивым (как мы бы сказали сегодня, workaholik-трудоголик) — в придворных кругах говорили: «Император никогда не спит», — вникавшим в каждую мельчайшую деталь правления. Он почти никогда не покидал своего дворца и никогда не выезжал из Константинополя. При всей роскоши своего двора Юстиниан вел весьма аскетическую жизнь. Страстью его жизни было богословие. Он был хитрейшим политиком и неутомимейшим администратором, невероятно хорошо умел подбирать людей: не случайно, что на него работали величайшие полководцы, хитроумнейшие юристы, талантливейшие архитекторы, ученейший историк и весьма заслуженно самый ненавидимый сборщик податей во всей Империи.
Юстиниан всю жизнь служил великой идее Римской империи и принес ей в жертву все, что имел, и даже то, чего не имел. Империя заплатит дорогую цену за воплощение в жизнь великих идей императора. К концу его царствия ресурсы были истощены. Так что, при всех блестящих успехах его правления, в конце концов крах был неизбежен.
В отношениях с людьми он был подозрителен, часто поддавался своим минутным настроениям и зависти. В некотором роде можно сказать, что у него был женский характер. Его лучшим помощником была его жена, красавица Феодора, у которой как раз был вполне мужской характер. Она имела весьма экзотическую биографию: дочь циркача, в юности своей она жила проституцией. Прокопий в своей «Тайной истории» приводит множество самых неприглядных деталей той ее жизни, с упоением рисуя распущенность и разнузданность будущей императрицы. Но, как бы там ни было, в какой-то момент своей жизни она уехала в Египет, где обратилась к Богу и полностью переменила всю свою жизнь. В Константинополь Феодора вернулась уже совсем другим человеком. Там ее встретил Юстиниан, влюбился в нее до такой степени, что смог уговорить своего дядю позволить ему жениться на бывшей циркачке. Императрицу отличали железная твердость характера, ясный и трезвый ум и непоколебимая настойчивость в достижении своих целей.
Многие историки считают Феодору тайной монофизиткой. Все любят рассказывать историю про то, как после смерти Феодоры (548 г.) Юстиниан случайно забрел на женскую половину дворца и обнаружил там скрывающегося монофизитского патриарха Александрийского Феодосия, о чем он якобы ничего не знал. На самом деле такая картина неверна: Юстиниан и его двор никогда не отступали от халкидонской веры. Скорее всего, императрица была глубоко убеждена, что монофизиты круга Севира были весьма близки к православию и что если к ним относиться с терпимостью и уважением, они не смогут не понять и не принять Халкидонский Собор. С согласия и одобрения Юстиниана она поддерживала личные отношения с монофизитскими лидерами, предоставляла им убежище в нужные времена и активно участвовала в политических интригах, направленных на их примирение с официальной Православной Церковью. Феодора с Юстинианом были очень дружной и слаженной парой и всегда действовали сообща: тут налицо была продуманная политика кнута и пряника. Православные считали ее ведьмой, а монофизиты его — тираном. В результате они могли оказывать влияние на обе стороны.
2. Основным принципом мировоззрения Юстиниана было единство: единство Империи, единство Церкви и вообще всеобщее единство. Прежде всего это выражалось в римском универсализме, который и был причиной и основным движущим мотивом отвоевания Юстинианом Запада у варваров. Юстиниан был зачарован великим прошлым Рима и не мог удовлетвориться номинальным признанием варварскими правителями первенства Константинополя. Он писал: «Мы надеемся, что Бог вернет нам страны, которыми владели древние римляне вплоть до двух океанов».
В равной степени совершенно чуждой Юстиниану (впрочем, как и любому человеку его времени) была концепция религиозного плюрализма. Для него Империя была единой богоустановленной административной структурой. Она возглавлялась императором и воспринимала раз и навсегда определенную Вселенскими Соборами единую истину единого Православия. Хотя Юстиниан сам был весьма компетентным богословом, он никогда не ставил под вопрос принципа, что вероопределения должны исходить от епископов. Однако на деле выходило, что он должен был выбирать между этими определениями, публикуя свои интерпретации (точно так же как Зенон опубликовал «Энотикон»), которые, по его мнению, должны отражать подлинное мнение Церкви и помогать обеспечивать добрый порядок в Империи.
Для Юстиниана вопрос не состоял, как для нас, в определении отношений «между Церковью и государством» как между двумя различными социальными структурами. Для него, в смысле географического распространения, общих целей и членства, и то и другое совпадало. Божия воля была в объединении всей экумени (населенной земли) под Собой, под своим Творцом и Спасителем. Реализация этой цели была доверена христианскому римскому императору, который, таким образом, исполнял на земле служение Самого Христа. Церковь должна была являть в таинствах истинное содержание христианской веры. Следовательно, народом Божиим должны были управлять две различные иерархии: одна — несущая ответственность за внешний порядок, безопасность, благосостояние и управление, а другая — ведущая народ Божий в сакраментальное предвкушение Царства Божия. Следовательно, эти две задачи были хотя и различными, но нераздельными. Деятельность двух иерархий на практике постоянно пересекалась. Епископы совершали евхаристию и учили вере, но лишь император мог обеспечить их всем необходимым для собрания вместе, в обстановке законности и порядка, чтобы их служение было наиболее эффективным и принятые решения могли достичь всех.
Самый знаменитый текст Юстиниана по этому поводу — 6-я новелла (т.е. новый закон, добавленный к кодексу), адресованная в 535 г. к патриарху Константинопольскому Епифанию. Новелла представляла собой целый свод канонического права, содержащий предписания по таким вопросам, как брачное состояние духовенства, церковная собственность, места проживания епископов, препятствия к рукоположению, юридический статус духовенства, духовное образование и т.д. Канонические правила Юстиниана задали образец на весь средневековый период. Во вступлении к новелле Юстиниан формально определяет главный идеологический принцип:
«Величайшие дары Божии, данные людям высшим человеколюбием, — это священство (ιερωσύνη-sacerdotium) и царство (βασιλεία-imperium). Первое служит делам Божеским, второе заботится о делах человеческих. Оба происходят от одного источника и украшают человеческую жизнь, поэтому цари более всего пекутся о благочестии духовенства, которое, со своей стороны, постоянно молится за них Богу. Когда священство беспорочно, а царство пользуется лишь законной властью, между ними будет доброе согласие (συμφωνία) и все, что есть доброго и полезного, будет даровано человечеству».
Чего Юстиниан не мог определить — как эта симфония (согласие) будет установлена между такой эсхатологической реальностью, как Царство Божие, явленное в Церкви и таинствах, с одной стороны, и, с другой, такими неизбежными в обществе «человеческими делами», как насилие, войны, социальное неравенство и т.д., которые государство само по себе не может преодолеть или избежать. Так что во вступлении к 6-й новелле описывается не более чем стремление к идеалу, мечта. Но там есть и богословская ошибка: в Новом Завете не содержится ни одного слова, подразумевающего возможность достижения некоей неподвижной статичной симфонии между Царством Божиим и миром, но, скорее, все его содержание указывает на неизбежность постоянного напряжения между частичными, неадекватными и несовершенными достижениями человеческой истории и абсолютным чаянием нового мира, где Бог будет все и во всем. Во время Юстиниана, как и во время его предшественников, это напряжение выражалось гораздо больше в монашеском движении, чем в законах типа 6-й новеллы или в политической деятельности.
Но прежде всего на практике стремление Юстиниана к единству выразилось в беспощадном подавлении всех религиозных «инакомыслящих». Все остатки язычества были выкорчеваны, а язычникам было приказано креститься под угрозой конфискации имущества. Монах Иоанн Эфесский с гордостью рассказывал о том, что насильно обратил 100 тысяч язычников в Малой Азии. Храмы разрушались, Афинский университет был закрыт. Иудаизм продолжал сохранять статус терпимой религии, однако Юстиниан ужесточил ограничения гражданских прав евреев и разрешил использовать в синагогах лишь греческий текст Ветхого Завета. Восстание самарян 555 г. было утоплено в крови и их права ограничены еще больше, чем права евреев. Всякая религиозная деятельность монтанистов и манихеев была запрещена.
Но куда сложнее было расправиться с монофизитством, к которому принадлежало большинство населения в Египте и на Востоке. И с этой проблемой, которую нельзя было решить просто силовыми методами, Юстиниан боролся всю жизнь. Его главным помощником в этом деле была его жена Феодора, исполнявшая в империи негласную обязанность, соотносимую с современным понятием «министра по делам религий». О разделении ролей между царственными супругами мы уже говорили.
3. Первой задачей, вставшей перед Юстинианом после восшествия его дяди на престол, было восстановление единства с Римом. Он уже тогда планировал свои походы по отвоеванию у варваров Италии, и поддержка папства для него была вопросом первоочередной важности.
Сразу же после воцарения Юстина I (518 г.) в св. Софии была проведена торжественная церемония, на которой имена патриархов Евфимия и Македония и папы Льва были восстановлены в диптихах, а Севир Антиохийский анафематствован. 16 июля было провозглашено днем литургического празднования Халкидона. Всем епископам, всем государственным чиновникам и всем военнослужащим было велено подписать халкидонское исповедание веры.
Новая политика означала полный отказ от «Энотикона». Местные соборы, подтверждающие халкидонскую веру, были проведены в Иерусалиме, Риме и в Тире. Халкидонец Павел был избран епископом Антиохийским, а Севиру пришлось бежать в остававшийся под контролем монофизитов Египет.
Папе Гормизде было сообщено о всех этих переменах в торжественных письмах от императора Юстина, его племянника Юстиниана и патриарха Иоанна. Все они предлагали восстановить общение со столицей. Папа понял силу своей позиции и выдвинул собственные требования — вычеркнуть из диптихов всех, отлученных от Церкви Римом после подписания «Энотикона», — т.е. не только Акакия, но Евфимия и Македония, а также всех восточных епископов, чье служение проходило при режиме «Энотикона». Папские легаты даже привезли в Константинополь декрет (libellus) для подписания всеми восточными епископами, который на самом деле был торжественным провозглашением римского учения, объявляющего папу единственным критерием правой веры. Перечислив всех еретиков от Нестория до Акакия, каждый из подписавших этот документ должен был поклясться в следующем:
«Первое условие спасения состоит в соблюдении правила православной веры и неуклонении от отеческих преданий. Поелику не может быть отменено изречение Спасителя: «Ты еси Петр, и на сем камени созижду церковь Мою» (Мф.16:18), то, как сказано, подтверждается самым делом: на апостольском престоле всегда невредимою сохраняется вера православная. Не желая, таким образом, отпадать от этой веры и следуя во всем установлениям отцов, мы предаем анафеме Нестория — Евтиха и Диоскора — Тимофея Элура — Петра Александрийского, — подобным же образом Акакия, бывшего епископа города Константинополя, сделавшегося сообщником и последователем их, а равно и тех, которые упорствуют в общении и соучастии с ними. Посему, как выше мы сказали, следуя во всем апостольском престолу, мы и проповедуем все, что определено им, — обещаясь в будущем времени имена отлученных от общения кафолической церкви, то есть не соглашающихся во всем с апостольскою кафедрою (курсив мой. — А.Д.), не поминать при совершении Св. Таин. Если же я от этого исповедания позволю себе сделать какой-либо обратный шаг, то я сам делаюсь участником осуждения тех, которых я сам осудил».
Легаты были торжественно встречены за десять миль от города делегацией высокопоставленных официальных лиц Империи, в том числе племянником императора Юстинианом. После весьма унизительных для Константинопольского патриарха переговоров, на которых он и император Юстин пытались склонить легатов к изменению текста декрета, византийцы сдались, и патриарх Иоанн со своими епископами и игуменами 28 мая в Великий Четверг перед совместным совершением Евхаристии подписал папский текст, после чего легаты собственноручно на престоле св. Софии вычеркнули из диптихов имена умерших патриархов. Так был завершен «акакианский раскол».
Эти подписи означали беспрецедентное признание «восточными» римского вероучительного престижа. Тем не менее было бы ошибкой считать, что обе стороны вдруг чудесным образом пришли к идентичному пониманию как власти и авторитета в Церкви, так и тех событий, которые происходили после Халкидонского Собора. Для греков текст папского декрета значил признание того, что Римская Церковь в течение последних семидесяти лет не отступала от православия и, следовательно, заслужила право в этом считаться неким примером для восточных халкидонцев. По большому счету это было не более как признание исторического достижения. Характерно, что патриарх Иоанн, перед тем как подписать этот текст, приписал к нему одну фразу: «Я провозглашаю, что кафедра апостола Петра и кафедра этого имперского города — одна». В этой фразе, с одной стороны, признавалось апостольское происхождение римской кафедры и ее первенство чести, а с другой — провозглашались равночестность и равенство двух кафедр в том смысле, в котором они были определены в 28-м каноне Халкидона, как церквей первой и второй столиц Империи.
Самым противоречивым в тексте декрета было требование вычеркнуть из диптихов всех, кто не был в общении с Римом с 482 г., включая Евфимия и Македония — двух Константинопольских патриархов, незадолго до этого провозглашенных исповедниками. Но, как мы знаем, легатам удалось провести в жизнь и это требование папы. Юстиниан принудил патриарха Иоанна пойти на уступки и подписать все требования папы — он не мог позволить, чтобы примирение с Римом сорвалось из-за формальности: у него были свои собственные, далеко идущие планы относительно Римской Церкви.
Но на всем остальном Востоке сопротивление папским требованиям было яростным и эффективным. Ряд соборов приветствовал восстановление в диптихах имен Евфимия и Македония (например, собор в Тире) и отказался подчиниться папскому декрету. В Фессалониках, кафедру которых занимал папский викарий, один из римских легатов — епископ Иоанн, прибывший в город, чтобы форсировать подписание декрета, — был закидан камнями и, с пробитой в двух местах головой, должен был искать убежища в храме. Салоникский епископ Дорофей отказался подписать декрет именно потому, что в нем содержалось требование предать память двух местночтимых иерархов. Отлученный от Церкви папой, Дорофей тем не менее был оправдан Ираклийским собором (520 г.) и, при имперской поддержке, возвращен на свою кафедру.
Неудивительно, что Юстин I, Юстиниан и патриарх Иоанн в целом ряде писем к папе пытались уговорить его сделать публичное заявление, которое позволило бы интерпретировать декрет в несколько более мягких тонах. Ему предлагали возложить всю вину на Акакия и изъять его имя из диптихов, но не трогать его преемников и уж тем более бессчетного количества епископов, бывших в общении с ним. Но папа Гормизда оставался непреклонным. Он понимал, что византийское правительство нуждается в Римской Церкви и что политические обстоятельства предоставляют ему возможность бескомпромиссно утвердить апостольский авторитет Рима. Однако в более долгой перспективе его упрямство принесло прямо противоположный результат. «Восточные» — как уже было во время споров при папе Дамасе в IV в. — de facto проигнорировали папские требования. Мы видим это в описанном выше случае с епископом Солунским Дорофеем и в факте, что почитание Евфимия и Македония не только как законных канонических архиепископов, но и как святых исповедников возобновилось практически сразу же после отбытия легатов из Константинополя. Более того, даже Акакий упоминается в ряде агиографических материалов как «блаженный». Очевидно, что для церковного сознания на Востоке папская власть отнюдь не была единственным, непременным и самодостаточным критерием православия.
Но, как бы то ни было, единство с Римом было восстановлено. Однако это был лишь самый первый шаг Юстиниана для восстановления религиозного единства. Большинству «восточных» было очень трудно согласиться с настойчивым требованием Рима, что правая вера была адекватно и со всей полнотой выражена томосом папы Льва и соборным определением. Для них критерием православия в данном вопросе был прежде всего св. Кирилл — и не только среди монофизитов, но и среди халкидонцев, и в особенности тех, кто с такой легкостью принял «Энотикон».
4. «Энотикон» был в конце концов отвергнут лишь потому, что он маргинализировал Халкидон, насаждая ряд двусмысленностей, которые оказались невыносимыми как для его искренних противников, так и для его последовательных защитников. В 518 г. авторитет Халкидона был восстановлен, но оставался самый главный вопрос: если Халкидон представлял правую веру, то как его следует понимать? На Востоке можно было выделить три позиции.
1. Умеренные монофизиты во главе с Севиром отвергали Халкидон под предлогом того, что он якобы был несторианским, но придерживались христологических позиций, полностью зависимых от св. Кирилла Александрийского. Эту позицию можно обозначить как своеобразный кирилловский фундаментализм. Монофизиты-севириане верили, что Христос был совершенным Богом и совершенным человеком и после соединения природ. Они официально отвергали Евтиха и соглашались с тем, что воплощенный Бог был «единосущен нам» в той же степени, что и «единосущен Отцу». Но они признавали лишь то значение слова «природа» (φύσις), которое придавало ему исключительно конкретный смысл, делающий его синонимом слова «ипостась». Они повторяли вновь и вновь, что Халкидон, признавая существование двух природ после соединения, неизбежно приводил к выводу, что Христос был не единой Личностью, а двумя, действующими независимо друг от друга. Севир был согласен даже на еще более тонкое различие. Он признавал, что во Христе присутствовало Божество и человечество — две сущности (ουσίαι — более умозрительная концепция), которые могут быть различимы умственно (εν θεωρία), что во Христе была двойственность свойств (ιδιώματα) этих двух сущностей, но что конкретно в Нем была одна природа, хотя эта природа была «сложносоставной в отношении плоти» (σύνθετος προς την σάρκα). Христос был одним и единым «деятелем» (ενεργών), одним Спасителем, одним субъектом, и в этом для Севира и был смысл Кирилловской фразы «одна природа Бога-Слова воплощенная». Сохраняя верность св. Кириллу, но весьма фундаменталистским образом, придерживаясь буквы, но не духа учения великого александрийца, севириане отказывались видеть, что халкидонская формула была необходимой для противостояния опасности, содержащейся в «евтихианском» толковании св. Кирилла.
2. Взгляд на Халкидон с антиохийских позиций, якобы выраженный Несторием, заявившим, что это как раз то, что он и имел в виду. И действительно, многие халкидонцы толковали орос Собора как реабилитацию старых антиохийских позиций, выраженных Феодором Мопсуэстийским, что давало монофизитам лишний повод обвинять Халкидон в несторианстве. Этих взглядов, судя по всему, придерживались «неусыпающие» (‘Ακοίμητοι) монахи в Константинополе. Они героически выступали против «Энотикона», но, похоже, перегнули палку в другую сторону. Они выступали против термина «ипостасное единство» и против теопасхитских формул, т.е. против отнесения страданий Христа к Его Личности. Страдания Христа, утверждали они, относились лишь к Его «человечеству», т.е. безличностной концепции. Противники обвиняли их даже в отвержении термина «Богородица». Бескомпромиссная защита Халкидона монахами оказывала громадную помощь халкидонским иерархам столицы, что, так же как и взгляды, которых придерживались римские епископы, укрепляло их собственные позиции. Но такие убеждения делали всю халкидонскую партию неприемлемой для монофизитов.
Опасения последних еще более усилились после 519 г., когда во многих частях Сирии началась халкидонская реакция. Например, в Кире начались торжественные богослужения в память не только покойного Феодорита, но и «учителей Церкви» Феодора Мопсуэстийского и Диодора Тарсийского. Такое «антиохийское» толкование Халкидона казалось привлекательным для многих людей на Западе, поддерживавших борьбу папства против «Энотикона» и придерживавшихся мнения, что христологическая формула Халкидона самодостаточна и не нуждается ни в каких дополнениях. На самом деле такая позиция отражает весьма поверхностный подход к Халкидонскому Собору — «теопасхизм» провозглашался в томосе папы Льва, а на самом Соборе особо подчеркивалась его верность вере св. Кирилла.
3. «Кирилловский» подход к Халкидону. Это именно то, что, как мы видели выше, имелось в виду на самом Халкидоне. Если бы после 451 г. не произошло роковой поляризации между «халкидонскими фундаменталистами» (которые отвергали самого Нестория, но не ощущали опасности несторианства) и «фундаменталистами-кирилловцами» (которые отвергали Евтиха, но не обладали достаточным иммунитетом против евтихианства), то подлинный смысл халкидонской формулы не вызывал бы столь острых противоречий. Но после всего происшедшего богословы, придерживающиеся этой позиции, понимали, что она нуждалась в подтверждении халкидонской формулы теопасхизмом, т.е. утверждением страдания Бога. Контрольным тут является вопрос: «Кто страдал на Кресте?» Антиохийцы осторожно отвечали: «Человеческая природа Христа». Свт. Кирилл громогласно утверждал: «Предвечная Ипостась Бога Слова», «Один из Святой Троицы пострадал во плоти». И он, безусловно, был прав.
5. Прояснение позиций началось с эпизода, который обычно называется «делом скифских монахов». Однако, увы, это происходило уже слишком поздно для того, чтобы можно было преодолеть раскол между халкидонцами и монофизитами.
В марте 519 г. в Константинополь прибыла группа скифских монахов [24]. Они проявили себя безупречными защитниками Халкидона, но, столкнувшись в столице с позицией «неусыпающих» монахов, решили откорректировать ее, поместив в нужный кирилловский контекст. Их чрезвычайно активные методы пропаганды весьма раздражали константинопольские власти, но сущность их позиции, несомненно, была правильной: в Халкидонский орос не было включено учение св. Кирилла о том, что Личность, или ипостась, Христа была предсуществующей Ипостасью Логоса и что восприятие плоти не подразумевало восприятия иного субъекта, что «двух сынов» не существовало, что был лишь один Сын, и, следовательно, было абсолютно правильно и необходимо утверждать — в контексте православного взгляда на искупление — что «Один из Святой Троицы пострадал во плоти». В защиту своей позиции скифские монахи могли сослаться не только на «Двенадцать анафематизмов», содержащихся в третьем письме св. Кирилла Несторию, но также и на сам Никейский символ веры, в котором подлежащее сказуемого «страдавша» (παθόντα) — Сам Сын Божий.
Теопасхизм скифских монахов на самом деле не вводил никакого христологического учения, отличного от того, которое подразумевалось при употреблении термина «Богородица», — лишь Кто-то (а не что-то) мог быть рожден от жены, лишь Кто-то (а не что-то) мог пострадать и умереть. Во Христе не было личного субъекта, кроме Логоса, Который лично оставался тем же, и воспринимая плоть, и страдая на Кресте. Затруднения некоторых халкидонитов, находящихся под влиянием богословия Феодора Мопсуэстийского, в принятии теопасхизма позволяли монофизитам обвинять их в предательстве даже Никейской веры.
Так как в примирительных формулах между Константинополем и Римом теопасхизм не упоминался, несколько скифов под водительством Иоанна Максентия в 519 г. отправились в Рим с попыткой убедить папу Гормизду, что для утверждения халкидонской веры необходимо официальное принятие теопасхизма. Юстиниан поначалу был несколько обеспокоен их миссией, опасаясь, что она может повредить с таким трудом обретенному миру с Римом, и попросил папу изгнать скифов. Но те уже заручились некоторой поддержкой в Риме (в частности, от их соотечественника, знаменитого канониста Дионисия Малого), и изгнать их было не так-то просто. Впрочем, Юстиниан вскоре переменил свою позицию. Он написал новое письмо Гормизде, где в весьма приказном тоне заявлял, что папа должен «совершить то, что принесет мир и согласие святых церквей», и требовал быстрого ответа, который «удовлетворил бы благочестивых монахов».
Однако в 520 г. Гормизда все-таки решил изгнать монахов, объявив, что не видит необходимости в введении теопасхитских формул. Иоанн Максентий уже из Константинополя написал папе письмо с резким протестом. Юстиниан, со своей стороны, продолжал оказывать поддержку скифам. С этого момента религиозная политика императора, направленная на объединение папы, Константинопольской Церкви и антихалкидонского Востока, будет основываться на теопасхитской формуле, которая, по его глубокому убеждению, была необходима для «мира и согласия».
6. Тем временем в Италии король Теодорих стал относиться к папству чрезвычайно подозрительно. Просвещенное правление Теодориха отличалось мудрой терпимостью, но теперь, в конце его, стало ясно, что с установлением новых, более дружелюбных отношений между Римом и Константинополем готы смогут потерять контроль над Италией. В 506 г. король франков Хлодвиг обратился в православное христианство. За ним обратился зять Теодориха Сигизмунд Бургундский (510). В 523 г. скончался Тразимунд, король вандалов и муж сестры Теодориха, фанатичный арианин. Все эти события поставили арианина Теодориха в оборонительную позицию. В 524 г. по подозрению в участии в политическом заговоре был казнен знаменитый философ римский аристократ Боэций. В ответ Юстин I опубликовал указ, запрещающий арианские церкви на Византийской территории.
И тогда Теодорих послал папу Иоанна I (преемника Гормизды) в Константинополь с унизительной для него миссией заступиться за ариан, угрожая в противном случае принять карательные меры против итальянских кафоликов. Итак, Римская Церковь постепенно утрачивала позицию арбитра и делалась политическим орудием, которое византийские императоры или готские короли могли использовать для власти над Италией.
Император принял папу в Константинополе с великой помпой, но миссию его не удовлетворил. По возвращении Иоанна I Теодорих бросил его в темницу, где тот и скончался. Правда, в том же году (526) скончался и сам Теодорих. После него на трон взошла королева Амаласунта (526-534), занявшая провизантийскую позицию.
Эти трагические события в Италии создали фон для оправдания политики Юстиниана, убежденного в том, что у православного христианства как на Востоке, так и на Западе не было другого защитника, кроме богоустановленного римского императора в Константинополе. Настало время, когда примирение с папством, достигнутое в 519 г., должно было начать приносить свои плоды: папы должны были вернуться в имперскую систему, в которой пять патриархатов станут «пятью чувствами», арианские королевства будут подавлены силой и будут сделаны все необходимые богословские пояснения, чтобы обеспечить принятие Халкидонского Собора Египтом и Сирией.
7. В 527 г. скончался император Юстин, и 45-летний Юстиниан начал свое 38-летнее единоличное правление. Начало его было ознаменовано недобрыми событиями: в 532 г. разразилось восстание «Ника», когда обе цирковые партии «зеленых» и «синих», обычно враждовавшие между собой, объединились в протесте против непосильных налоговых поборов и начали громить все на своем пути, постепенно приближаясь к императорскому дворцу. Начались пожары, от которых выгорел весь центр столицы, в том числе и соборная базилика Св. Софии. Юстиниан был в отчаянии и готов был бежать из города. Дело спасла мужская твердость Феодоры, буквально заставившей своего мужа остаться. Восстание было утоплено в крови отборными войсками под командованием победоносного генерала Велизария. Юстиниан начал перестройку всего сгоревшего центра Константинополя и заложил основы новой, прославившейся в веках Св. Софии. Он строил ее как «Великую церковь», церковь всех своих христианских подданных.
Как мы уже видели, еще во время правления Юстина Юстиниан пришел к убеждению, что теопасхитская формула «Один из Святой Троицы пострадал во плоти» должна быть принята всеми халкидонцами, чтобы снять с них подозрение в несторианстве, поэтому он включил ее в имперское исповедание веры, входившее в преамбулу к его «Кодексу», опубликованному в 528 г. Эта религиозная политика Юстиниана на Востоке была тесно связана с его военными проектами.
Юстиниан откупился от персов и обратил свои взгляды на Запад. В этом, конечно, была геополитическая ошибка: как показала история, Запад удержать было невозможно, да и куда выгоднее было бы иметь там ряд все более дружественных и признававших верховную власть императора варварских государств, а основная опасность для Империи лежала на Востоке. Но, как бы то ни было, военные кампании Юстиниана начались. В 533-534 гг. великий Велизарий разбивает вандалов и занимает Африку и Сеуту в Марокко.
В 534 г. Амаласунта была убита своим двоюродным братом Теодохадом, который провозгласил себя королем. Под предлогом мщения за ее смерть Велизарий в 535 г. вторгается в Италию. Первоначальные блестящие успехи сменились затяжной и чрезвычайно кровавой кампанией. Полностью Италия была отвоевана лишь в 561 г.
В 533 г. Юстиниан устроил диспут между православными и монофизитами. Каждая партия была представлена шестью епископами и рядом клириков и экспертов. Император председательствовал на третьей, заключительной сессии диспута, который прошел мирно, организованно и на высоком уровне.
Севириане признали, что Евтих был еретиком и что Диоскор, хотя лично и не отступил от православия, совершил ошибку, приняв его в общение в 449 г.; следовательно, император Маркиан имел достаточно причин для созыва нового Вселенского Собора в Халкидоне. Халкидонцы без возражений приняли теопасхитскую формулу. Однако разногласия по поводу Халкидонского ороса так и не были преодолены. Севириане: повторяли свои обычные возражения против «новизны» выражения «в двух природах», ибо Кирилл его не использовал, и против реабилитации на Халкидонском Соборе Феодорита и Ивы. Они приводили множество ссылок на святых отцов, таких как св. Афанасий, свв. папы Феликс и Юлий и св. Григорий Чудотворец. Халкидонцы отвергли эти ссылки как аполлинаристские подделки. Этот диспут вошел в историю еще и потому, что на нем монофизиты впервые сослались на писания «блаженного Дионисия Ареопагита», а православные выразили сомнение в их подлинности, так как они не были известны ни св. Афанасию, ни св. Кириллу, ни Никейскому Собору.
Итак, немедленных результатов диспут почти не принес: лишь один из монофизитских епископов присоединился к православию. Однако Юстиниан и Феодора воспользовались миролюбивой атмосферой, царившей на собрании, для следующих шагов, направленных на примирение с монофизитами. Юстиниан опубликовал два своих письма, в которых излагались его взгляды на религиозную ситуацию: одно — к предстоятелям всех главных Церквей (кроме Александрии, где царили монофизиты), а второе — к Епифанию Константинопольскому, впервые названному «Вселенским патриархом». Вновь подтвердив осуждение Нестория, Евтиха и Аполлинария, император торжественно провозгласил, что ни один из четырех Вселенских Соборов, в том числе и Халкидонский, не может быть вычеркнут из диптихов. Затем он санкционирует православное употребление теопасхитской формулы: «Один из Святой Троицы пострадал во плоти». Использование теопасхитского гимна «Единородный Сыне» было включено в устав евхаристического синаксиса в Константинополе:
«Единородный Сыне и Слове Божий, бессмертен сый, и изволивый спасения нашего ради воплотитися от Святыя Богородицы и Приснодевы Марии, непреложно вочеловечивыйся, распныйся же, Христе Боже, смертию смерть поправый, един сый Святыя Троицы, спрославляемый Отцу и Святому Духу, спаси нас».
Теопасхизм был включен в литургическое употребление и таким образом популяризован. Вспомним, что раньше то же проделали монофизиты, используя интерполированное Трисвятое. Но, в отличие от последнего, гимн «Единородный Сыне» не оставлял никаких сомнений, что «страдание» относилось к Сыну, а не к Святой Троице.
Феодора занялась «подборкой кадров». В феврале 535 г. она организовала избрание друга Севира Феодосия на александрийскую кафедру, а в июне того же года в патриархи Константинопольские был возведен сочувствующий монофизитам трапезундский епископ Анфим. Тогда же в Константинополь прибыл Севир и начал вести переговоры о мире. Похоже, он произвел неизгладимое впечатление на Анфима, и тот стал склоняться к монофизитству.
А в Александрии после избрания Феодосия разразился острый конфликт в монофизитском лагере. Последователи Юлиана Галикарнаского (афтартодокеты, см. ниже), возглавляемые диаконом Гайаном, отказались признать Феодосия. В Египет был отправлен знаменитый полководец Нерсес с 6-тысячным корпусом. Феодосий был утвержден на своем троне ценой жизни 3 тысяч гайанистов. Однако теперь он был настолько скомпрометирован и его позиция была настолько шаткой, что он вряд ли мог пойти на уступки, ожидаемые от него царственными супругами. Это был первый сбой.
Во-вторых же, и в главных, хитроумная политика Феодоры по обеспечению церковного единства оказалась неэффективной из-за неприятия ее римскими папами.
Во время, предшествовавшее высадке имперских войск в Италии, на папский престол не восходило ни одной выдающейся личности. Однако Юстиниан продолжал придавать громадное политическое значение римским епископам в силу своего видения единства Римской Церкви, в которой кафедра Ветхого Рима должна была иметь первенство чести, а также оттого, что этого требовали планы отвоевания Италии. В 534 г., накануне высадки византийского экспедиционного корпуса в Италии, высокопоставленная византийская делегация отправилась в Рим, чтобы добиться от папы Иоанна II (Юстиниан, обращаясь к нему, смиренно называл себя его «благочестивейшим сыном») формального отлучения от Церкви «неусыпающих монахов», бывших друзьями папского престола и главными противниками «теопасхизма» в Константинополе. Иоанн поддержал Юстиниана. Казалось, политика примирения, проводимая царственными супругами, продвигается успешно.
Однако в 535 г., когда уже началась высадка византийцев в Италии, папой был избран престарелый диакон Агапит, рукоположенный Симмахом, — продолжатель традиций пап Геласия и Феликса III. В том же году история повторилась — готский король Теодохад отправил Агапита в Константинополь с миссией уговорить императора отозвать Велизария из Италии. Конечно, эта миссия была заведомо безнадежна: Юстиниан, столь близкий к своей цели, не мог и не хотел соглашаться на условия готского узурпатора. Тем не менее папа был встречен со всей возможной пышностью. Именно тогда он обнаружил, что патриарх Анфим выступает с откровенно севирианских позиций. Ересь патриарха была обличена, и его моментально убрали с кафедры, а на его место папа выдвинул кандидатуру православного Мины, которого хиротонисал лично. После этого великого триумфа папа решил остаться в Константинополе, чтобы не навлекать на себя месть готов. Через несколько месяцев он скончался.
На его место Теодохад назначил своего ставленника Сильверия, насквозь коррумпированного человека, выдающегося только тем, что он был сыном папы Гормизды. Когда Велизарий в 537 г. занял Рим, Сильверий был отправлен имперской властью в ссылку, а на его место Феодора поставила своего человека, Вигилия. Вигилий, выходец из видной римской аристократической семьи, был папским апокрисиарием (т.е. послом) при имперском дворе. Именно там он завоевал доверие Феодоры и заранее обещал ей в случае своего избрания папой поддерживать религиозную политику императора.
Итак, после изгнания готской власти из Италии сотрудничество римских властей казалось обеспеченным. Однако личная политика Феодоры, благодаря которой была достигнута предварительная договоренность между Анфимом, Феодосием Александрийским и Севиром, вдруг стала пробуксовывать: монофизитские партии получили слишком много влияния, а это было совершенно неприемлемо для Рима. Юстиниан вновь сменил тактику. Севир был отправлен в ссылку, его книги подверглись сожжению, и Халкидон начал насаждаться силой.
Феодосий Александрийский был привезен в Константинополь, где ему предложили принять Халкидон. Он отказался и был отправлен в ссылку, а Александрийским патриархом назначен халкидонец Павел, немедленно начавший такие жестокие карательные меры против монофизитов, что его пришлось сместить и заменить более мягким Зоилом. На антиохийский престол был возведен бывший царедворец Ефрем, который также начал вводить халкидонскую веру жесткими методами светского чиновника.
8. Однако, несмотря на строгую прохалкидонскую политику Юстиниана, тайные заигрывания Феодоры с монофизитами продолжились, но плоды их оказались совсем иными, чем Юстиниан когда-либо мог предполагать. Личная протекция, оказываемая Феодорой лидерам оппозиции, привела к непоправимо трагичным результатам: созданию параллельной иерархии и, следовательно, институционализации раскола.
Идея создания «подпольной» иерархии появилась среди противников Собора еще во время правления Юстина I. Она несла в себе далеко идущие экклезиологические последствия. Со времени апостолов епископство означало председательство в стабильной и постоянной евхаристической общине местной церкви, а при всех рукоположениях подразумевалось служение в таких конкретных и узнаваемых местных церквах. Каноническое законодательство IV-V вв. осуждает рукоположения ad personam, дающие право человеку совершать таинство, где ему вздумается. Фундаментальный экклезиологическйй принцип всегда определял христианское служение как церковную функцию, а не привилегию, дарованную кому-либо.
С 451 г. конфликт между православными и монофизитами воспринимался как конфликт внутри одной единой Церкви. Если верующий воспринимал епископа своим, он причащался, а если нет — он воздерживался от причащения или переезжал на другое место. А имперской поддержкой поочередно пользовались, как мы видели, и та и другая стороны.
Положение дел начало меняться с 537 г. Еще во время правления Юстина ссыльный Севир Антиохийский писал Юлиану — игумену одного из сирийских монастырей: «Во время гонения любой из боголюбивых епископов, исповедующих одну веру с нами и находящихся с нами в евхаристическом общении, может должным образом исполнять все нужды (т.е. и рукополагать. — А.Д.) любого православного, испытывающего недостаток в чем-либо». Этот новый принцип начал весьма широко применяться Иоанном, епископом Телльским, уже в начале правления Юстиниана. Несмотря на совет, данный игумену Юлиану, сам Севир и более ответственная часть монофизитских лидеров, похоже, осознавали, что политика массовых рукоположений ad personam подразумевала новую экклезиологическую перспективу, которая сделает раскол постоянным, и поначалу медлили применять ее на практике. Но в конце концов Иоанн Телльский начал действовать. Были дни, когда он рукополагал по пятьдесят, сто, а иногда и по двести и по триста человек [25].
Итак, к 537 г. в отдаленных частях Сирии уже существовала параллельная монофизитская иерархия, хотя все главные кафедры были заняты халкидонцами. Севир и Иоанн Телльский скончались в 538 г. Приблизительно тогда же с помощью Феодоры в Константинополь под предлогом поправки здоровья был привезен патриарх Феодосий Александрийский, который с группой монофизитских монахов поселился на женской половине дворца, где в результате образовался настоящий монофизитский монастырь. Феодосий, окруженный многочисленной свитой и духовенством, начал действовать как глава всемирной монофизитской церкви. Конечно, Юстиниан не мог не знать об этом. Такой хитрый ход был предпринят для обеспечения будущего согласия, после того как будет найдена приемлемая для всех формула.
Но Феодосий, по-прежнему признаваемый своими сторонниками в качестве законного патриарха Александрийского, вместо того чтобы готовить восстановление единства, начал рукополагать других монофизитских епископов. Правда, поначалу он делал это весьма неохотно, и число их было невелико. Свою роль сыграли в этом процессе и политические соображения. На восточных границах Империи проживали два арабских племени, постоянно соперничающих между собой. Лахмиды традиционно тяготели к Персии и исповедовали несторианство, а гассаниды исторически были союзниками Римской империи. После Халкидона гассаниды оказались в монофизитском лагере. В 541 г. их вождь Аль-Харит (по-гречески Арета) посетил Константинополь и попросил поставить епископа для его племени. Так как стратегически этот союз был для Империи очень важен, отказать им было невозможно. Тут Феодосий был как бы «случайно» обнаружен в столице. Его попросили о небольшой услуге, и он рукоположил двух епископов: Феодора, епископа Босры, и Иакова Бар Аддая («Оборванца»), епископа Эдесского. Иаков Бар Аддай в течение 35 лет под видом нищего странствовал по всему Востоку и рукополагал епископов. За такую активную деятельность он получил прозвище «вселенского митрополита» [26].
Созданная им монофизитская иерархия существует и по сей день. Она с гордостью носит имя своего основателя — Яковитская церковь. Нужно отметить, что именно установление параллельной иерархии является главным признаком укорененности раскола и делает его преодоление необычайно трудным, если вообще не невозможным.
Так религиозная политика Юстиниана и Феодоры вышла боком и привела к укоренению раскола. Несмотря на всю точность богословской интуиции Юстиниана, к концу его царствования ему противостояли не только несколько несогласных богословов, но и непокорные сопротивляющиеся массы, возглавляемые катакомбной иерархией, гордящиеся перенесенными гонениями и постепенно все более отождествлявшие свою религию не с греческой и римской культурой и соответствующими языками, а со своими собственными: сирским, армянским, арабским и коптским.
9. Наверное, самым важным событием во время столь эпохального для церковной истории правления Юстиниана был V Вселенский Собор. События, приведшие к его созыву, начались со споров об Оригене. Точные обстоятельства возникновения этих споров неясны.
Известно, что в 531 г. великий палестинский подвижник, сыгравший неоценимую роль в победе халкидонского христианства в Палестине, преп. Савва, в возрасте 92 лет прибыл в Константинополь просить помощи жертвам самарянского восстания, а также пожаловаться на беспорядки, чинимые в его Лавре, знаменитой Мар-Саба, монахами-оригенистами. Часть оригенистов даже отделилась и создала свой монастырь — Новую Лавру. Но визит св. Саввы не привел к запрету деятельности оригенистов. Он даже обнаружил оригениста, Леонтия Византийского, среди монахов, сопровождавших его в столицу! Леонтий Византийский на самом деле был родом из Иерусалима, и его необходимо отличать от его современника — православного богослова Леонтия Иерусалимского, который происходил из Константинополя.
После смерти св. Саввы, последовавшей через год после его визита в Константинополь, оригенисты попытались штурмом взять его Лавру. А через Леонтия, оставшегося при дворе и нашедшего там доступ к императору, они приобрели влияние в столице. Самый известный среди них, Феодор Аскида, — лидер монахов Новой Лавры — был избран епископом Кесарии Каппадокийской и стал придворным иерархом. Оба, Леонтий и Феодор, принимали участие в христологических дебатах (Леонтий, например, был активным участником диспута 532 г.) и даже написали несколько богословских трактатов в защиту Халкидона и, соответственно, против Нестория и монофизитов.
Оригенистские споры и беспорядки в Палестине продолжились, и в 543 г. после целого ряда событий сам Юстиниан опубликовал трактат против Оригена и оригенистов. Богословие Оригена было спорным при его жизни и оставалось таковым с тех пор. Он попытался выразить содержание библейской веры в терминах, понятных интеллектуалам, возросшим в традициях неоплатонической веры. Без его влияния достижения великих каппадокийцев были бы невозможны. Но такие идеи Оригена, как «вечное творение» Богом мира «интеллектов» или «душ» (νόες), предсуществование душ, конечное всеобщее восстановление (апокатастасис) и многое другое, никак не могли сочетаться с библейской православной традицией. Однако эти идеи составляли основу, сердце оригенистской метафизической системы.
Ориген, сохранявший широкую популярность среди монахов, особенно через своего последователя Евагрия Понтийского, был осужден на Александрийском Соборе (400 г.) под председательством Феофила Александрийского. Но оригенизм продолжал жить и оказывать влияние в монашеской среде. Оригенисты, считавшие себя духовной и интеллектуальной элитой, вполне осознавали, что их идеи были неприемлемы для многих, и скрывали свои философские и мистические убеждения, нарочно прибегая к туманным и двусмысленным выражениям. Шум, который св. Савва поднял вокруг их учения, был совсем не на руку их лидерам, и они стали искать способа, чтобы оправдаться.
Леонтий Византийский, пытаясь услужить императору, предложил ему свое решение христологической проблемы, способное, как он считал, примирить севериан и халкидонцев. Ознакомившись с ним, Юстиниан понял всю сложность предпосылок оригенизма. В разработках Леонтия было нечто полезное: например, он ввел новый термин, впоследствии использовавшийся Максимом Исповедником и Иоанном Дамаскиным: воипостасность (энипостатон), применимый в тех случаях, когда усия становится конкретной ипостасью. Такая терминология допускает наличие нескольких сущностей (природ) в одной ипостаси, что, в свою очередь, позволяет говорить о составной (или сложной) ипостаси (υπόστασις συνθετος).
Но все эти верные догадки появляются у Леонтия в совсем неправильном контексте. Оригенистическая традиция, представленная в особенности Евагрием, разработала особую христологию, основанную на фундаментальных метафизических предпосылках, о которых говорилось выше (см. главу об Оригене). Как и всякий оригенист, Леонтий верил в предсуществование душ. Душа и составляет человеческую природу (ибо материя — тело — есть следствие грехопадения). Так как творение было предсущественной реальностью, каждая душа до своего явления в видимом падшем мире извечно пребывает в «сущностном» общении с Богом. Это положение в равной степени относится к человеческой душе Христа, с тем лишь различием, что Его душа была единственной, которая никогда не отпадала от Бога и, следовательно, никогда не подвергалась разделениям и многообразию, связанным с грехом. На христологическом уровне это означает, что предсуществовавший Логос и предсуществовавшая душа-природа вместе составляют ипостасное единство. Следовательно, человечество Христа — предсущественно и совершенно: предвечное единство Бога и тварных духов, расторгнутое грехопадением, сохранившееся в единственном числе в случае Христа, есть восстановление «идеального» человечества. В системе александрийского учителя воплощение не является принятием человечества Богом, но лишь явлением в падшем материальном мире предвечного единства Бога и человека. «Человечество» Христа, или Его «душа», объединено по сущности и по ипостаси с Логосом, поэтому тут «воипостасность» весьма призрачна. Леонтий, резко выступив против несториан и евтихиан, предложил Юстиниану изложенное выше разрешение проблемы, выразив надежду, что вводимое им понятие «сущностное единство» удовлетворит севериан-монофизитов, а использование слова «ипостась» умиротворит халкидонцев.
Однако в 531-543 гг. оригенистская христология воспринималась прежде всего как возрождение антиохийских идей Феодора Мопсуэстийского. Так, например, св. Савва обнаружил «несторианство» и «идеи Феодора Мопсуэстийского» среди монахов, прибывших с ним в Константинополь в 531 г. (они оказались оригенистами). Действительно, для оригенистов человечество Христа, Его предсущественная душа отличалась от Логоса не менее, чем душа любого человека, и, следовательно, во Христе не было особого «ипостасного единства», отличного от первоначального состояния всех душ и от их конечной участи в «эсхатоне». Более того, согласно оригенистской и евагрианской духовности цель молитвы и монашеской жизни — в возвращении каждой человеческой души к этому восстановленному состоянию единства с Богом, состоянию, которое было сотворено изначально, состоянию, которое сделает ее равной Христу (поэтому они и назывались «исохристы», т.е. равные Христу).
Юстиниан и его советники открыли для себя, что оригенизм не может найти решения для христологических споров и что вообще он несовместим с Преданием Церкви. По своему обыкновению, Юстиниан опубликовал антиоригенистский трактат и обратился к патриарху Мине с предложением осудить оригенистов в десяти анафемах. В 543 г. в Константинополе прошел поместный собор под председательством Мины, на котором требование императора было даже перевыполнено: Ориген был осужден в 15 анафемах. В частности, осуждено учение о предсуществовании душ (в том числе идея, что человеческая душа Христа существовала до воплощения и что лишь Его тело произошло от Богородицы). Были осуждены и другие аспекты оригенистской эсхатологии — например, учение об апокатастасисе, т.е. восстановлении и спасении всей твари — неодушевленных предметов, ангелов, демонов, звезд и людей, как тождественных друг другу сферических духов, объединенных с сущностью Божества.
Вот язык некоторых из этих анафем: «Если кто говорит, что все разумные существа были сотворены лишь в виде бестелесных и совершенно нематериальных духов… что, утратив желание божественного созерцания, они обратились к дурному… облеклись телами разной степени совершенства и получили имена… и потому одни стали называться херувимами, другие серафимами… — тот да будет анафема» (Анафема 2).
«Если кто говорит, что Бог-Слово… один из пресвятой Троицы, не есть Сам Христос, но является Им путем «использования», осуществленного — утверждают они — посредством уничтожения разума, связанного с самим Богом-Словом, который (разум) собственно и называют Христом; и если кто говорит, что Слово зовут Христом из-за этого разума, и что разум называют Богом из-за Слова — да будет анафема» (Анафема 8).
Ориген был осужден, однако Феодор Аскида (оригенист-епископ Кесарии Каппадокийской), чтобы оправдаться от подозрений в несторианстве, начал будоражить придворные круги предложением принять новые меры против «антиохийской» христологии. Эта идея весьма понравилась и Юстиниану, который думал, как ответить достойно на обвинения монофизитов, что Халкидон реабилитировал «друзей Нестория» Иву Эдесского и Феодорита Киррского. Таким образом, оригенистские круги оказались несколько искусственно объединенными с проблемой «трех глав» (об этой проблеме см. в разделе 11 данной главы).
Единственной причиной, почему писания Леонтия Византийского не преданы забвению, был введенный им термин «воипостасность». Он стал применяться повсеместно, хотя и не в том смысле, который придавал ему Леонтий.
Вкратце этот новый смысл сводится к нижеследующему. Ипостась Слова восприняла человечество именно как Ипостась, как Личность. Бог не стал человеком по существу, ибо Отец и Дух не воплотились. Именно поэтому — и только поэтому — воплощенный Сын Божий представляет собой новое, воспринятое измерение Божественной Личности Логоса, и в Нем человечество становится собственным человечеством Его Личности. В таком контексте термин «воипостасность» можно применить к Личности Христа: человечество в Нем «воипостасировано».
Очень скоро Леонтий Византийский навсегда исчез со сцены, спасаясь от гонений на оригенистов, которые разразились после V Вселенского Собора. Но проблемы, вызванные оригенистами в Палестине, не прекратились после осуждения Оригена на столичном соборе 543 г. Во враждебных Юстиниану источниках сообщается, что Феодор Аксида продолжал поддерживать своих друзей-оригенистов в Новой Лавре. После смерти Нонна, оригенистского игумена Новой Лавры (547 г.), его самым радикальным последователям, известным под названием «исохристов», удалось провести своего кандидата, Макария, в патриархи Иерусалимские (552 г.). Конон, православный игумен лавры св. Саввы, обратился напрямую к Юстиниану с просьбой о помощи. Она пришла немедленно: Макарий был низложен и заменен Евстохием; Юстиниан также написал письмо всем епископам, собравшимся в Константинополе в связи с вопросом об осуждении «трех глав». В письме содержались пятнадцать анафем собора 543 г. и предложение вновь принять их на собрании всех епископов, находящихся в столице.
Текст анафем против Оригена не сохранился в деяниях V Вселенского Собора (до нас дошла только латинская версия «Деяний»). В них содержится лишь осуждение самого Оригена в длинном списке еретиков — таких как Арий, Евномий, Македоний, Аполлинарий, Несторий и Евтих. Некоторые историки высказывают предположение, что имя Оригена было вставлено в этот список много позже, что он не был осужден на Вселенском Соборе и что если даже его и осудили на Соборе, то это осуждение не было официально одобрено папами. К этим аргументам любят прибегать и многие современные защитники идеи совместимости веры в переселение душ с христианством. Но, по преобладающему свидетельству современников, осуждение Оригена было повторено на V Вселенском Соборе. Хотя стенограммы заседания, на котором был осужден он и его последователи, не дошли до нас, практически единодушно в Предании Церкви Пятый Собор воспринимается как собор, осудивший «три главы» — Оригена, Дидима и Евагрия.
10. Как мы уже отмечали, со смерти блж. Феодорита Киррского (466 г.) в халкидонской партии не было ни одного крупного богослова, покуда наконец при дворе Юстиниана не появился Леонтий Иерусалимский (не путать с Леонтием Византийским).
Христологические взгляды Леонтия Иерусалимского позволили установить подлинную связь между взглядами св. Кирилла и догматическими постановлениями Халкидонского Собора, и благодаря Леонтию халкидонская партия наконец-то формально согласилась отказаться от всяких двусмысленностей в отождествлении Ипостаси Христа с предсуществующей Ипостасью Логоса:
«В наше время Слово, облекши плотью Свою ипостась и Свою природу, которые существовали прежде, чем Его человеческая природа, и которые до создания мира были бесплотны, воипостасировало человеческую природу в Свою собственную Ипостась» (Леонтий Иерусалимский, «Против Нестория»).
Таким образом, согласно Леонтию Иерусалимскому, Слово восприняло не человеческую ипостась, а человеческую природу, общую для всех нас. Отличие Иисуса Христа от нас состояло в том, что в нашем случае общая всем людям человеческая природа всегда существует в конкретной и уникальной человеческой ипостаси. У Христа же такой ипостаси нет, Его Ипостась — Божественное Слово, по образу Которого («по образу Божию») были сотворены все человеческие личности. Поэтому Он есть Новый Адам, представляющий собой все человечество. Если, согласно апостолу Павлу, наше спасение состоит в том, чтобы «быть во Христе», то в таком случае Христос должен объединять в Себе все человечество так, чтобы люди могли «иметь часть в Нем».
Христологическая система Леонтия Иерусалимского представляет собой попытку соединить идею Нового Адама с идеей Церкви как Тела Христова. В философских категориях эти концепции трудно поддаются выражению. К тому же необходимость примирить разногласия, вызванные нечеткой формулировкой халкидонского вероопределения, еще более затруднила задачу Леонтия, создавая опасность неправильного толкования его утверждений. И в самом деле, Леонтий не замедлил навлечь на себя упреки в монофизитстве. Эти упреки не вполне справедливы. С одной стороны, Леонтий, отвергая учение Аполлинария, утверждает присутствие во Христе человеческого интеллекта или духа. С другой стороны, он никоим образом не сомневается в исторической реальности человеческой природы Христа, которую он называет «своего рода личной (индивидуальной, особой) природой». Эта терминология выдает его неуверенность, связанную с необходимостью выразить в общих терминах уникальную реальность Христа — настоящего, подлинного, совершенного Человека, но в то же время не обладающего человеческой ипостасью. Определяя ипостась как «природу, ограниченную общими свойствами», он описывает Ипостась воплощенного Слова как воспринявшую помимо изначальных Божественных свойств еще и новые, человеческие, тварные свойства. В результате получается, что после Воплощения она приобретает «более сложные свойства», нежели до воплощения: к Божественным свойствам Слова добавляются еще и человеческие свойства.
Хотя в богословском отношении определения Леонтия легко можно подвергнуть критике, однако его поиски ведут в правильном направлении и, несомненно, представляют некоторый прогресс в развитии христологической мысли. Как бы то ни было, Личность Христа настолько уникальна, что в приложении к Ней философский язык теряет всякий смысл. Выражение «Бог вочеловечился» само по себе содержит противоречие, а употребление терминов «единая ипостась» и «ипостасное единство» хотя и открывает безграничные философские возможности, в то же время неизбежно навлекает подозрение в монофизитстве. Но православная христология должна быть не только описанием Личности исторического Иисуса Христа, на чем настаивали антиохийцы, но и выражением спасения, принесенного Христом всем людям. Леонтий прекрасно осознавал важность сотериологического аспекта своей христологии, развивая его в полном согласии с христологией св. Кирилла.
11. Возникновение самой идеи нового собора связано с осуждением «трех глав». В 543 г. Юстиниан опубликовал эдикт с осуждением Феодора Мопсуэстийского, ряда писаний Феодорита Киррского и одного письма Ивы Эдесского. Каждому из этих лиц была посвящена глава эдикта. Отсюда и выражение «три главы» (κεφάλαια, capitula). Но, конечно, вскоре «главы» стали ассоциироваться и с «головами» (κεφαλή, caput), так как речь шла о посмертном осуждении трех человек.
Как уже было отмечено выше, монофизиты постоянно обвиняли Халкидонский Собор в несторианстве не столько даже из-за самого ороса, сколько из-за того, что многие халкидонцы затруднялись принять кирилловский теопасхизм, а также из-за того, что Собор официально реабилитировал двух критиков Кирилла — епископов Феодорита и Иву. Так как Юстиниан надеялся прийти к подлинному богословскому согласию между двумя партиями, он должен был найти достойный ответ на эти обвинения. Поддержка им скифских монахов в их утверждении, что воистину «Один из Святой Троицы пострадал во плоти», была первым шагом. Второй шаг был предпринят в 543 г., когда, решительно отвергнув оригенистское решение проблемы, Юстиниан опубликовал уже упомянутый выше декрет о «трех главах», спровоцировав таким образом начало серьезных богословских споров по этому вопросу, которые завершились принятием соборного определения 553 г. [27]
Богословие Юстиниана не возникло на пустом месте и не было вдохновлено монофизитами, как любят утверждать либеральные протестантские историки. Статус и авторитет антиохийского богословия по отношению к св. Кириллу подвергался критике не только со стороны севериан, но и изнутри халкидонских кругов. Еще в 435 г. патриарх Константинопольский Прокл в своем весьма авторитетном «Томосе к армянам» охарактеризовал христологию Феодора Мопсуэстийского как «непрочную паутину» и «словеса, написанные водой». В 520 г., т.е. в самый разгар халкидонской реакции, император Юстин I отозвался о Феодорите как о «человеке, повсюду обвиняемом в ошибках в вере», ибо он, вместе с Феодором Мопсуэстийским, был связан с Несторием. Таким образом, как и в других случаях, Юстиниан не выдумывал новый вопрос, но пытался разрешить реальную проблему в отношениях с монофизитами.
Естественно, возникал вопрос: можно ли осуждать посмертно, причем людей, которые, подобно Феодору Мопсуэстийскому, скончались более века назад (428 г.) в общении с Церковью (хотя прецедент уже был создан в случае Оригена)? На это сторонники осуждения «трех глав» отвечали, что Церковь есть Церковь живых и мертвых и вправе выносить суждение о каждом своем члене.
Но другие вопросы были куда более серьезными. Как можно говорить об осуждении Феодорита и Ивы, оправданных Халкидоном? Более того, Феодорит Киррский вообще был повсеместно признан как известный герой в борьбе против монофизитства и исповедник веры. Можно ли было осудить их, не бросив тень на сам Собор? И, наконец, не использовал ли Юстиниан, подобно Зенону и Анастасию, свою имперскую власть, чтобы навязать Церкви промонофизитскую политику?
На это защитники осуждения «трех глав» отвечали, что были осуждены не сами лично Феодорит и Ива, а лишь часть их писаний, и именно та часть, которая противоречила учению св. Кирилла или была направлена либо против него лично, либо против Эфесского Собора. Защитники осуждения «трех глав» отмечали, что, так как Феодорит и Ива осудили на соборе Нестория, значит, они сами и осудили все, что было «несторианского» в их писаниях. В конце концов, после обстоятельных дебатов, все восточные патриархи согласились с этими доводами и подписали «три главы».
Однако на Западе эти же доводы не сработали. Для Запада, занявшего фундаменталистскую «халкидонскую» позицию (вполне сравнимую с фундаменталистской-кирилловской позицией севериан), это было новое нападение на Халкидон. О том, кто такие Феодор, Феодорит и Ива, почти никто не знал ничего, кроме того, что они были халкидонцами. Логика позиции «западных» тут была такая: «Мы никаких «трех глав» не читали, но Халкидон оправдал этих трех сирийских епископов, чего же вам еще нужно? Или вы опять хотите отречься от великого Собора и томоса папы Льва?»
Диакон Стефан, папский посол в Константинополе, прервал общение с патриархом Миной. Два западных епископа, проживавшие в столице на положении беженцев — Датий Медиоланский и Факунд Гермианский (Африка), — резко высказались против осуждения «трех глав». Их мнение выражало позицию большинства епископов в Италии и Африке. Папа Вигилий — друг и ставленник Феодоры — пытался выждать, ничего не предпринимая, но два римских диакона, Анатолий и Пелагий, обеспокоенные его бездеятельностью, решили форсировать события. Они написали в Африку, предлагая созвать там собор, чтобы вынести решение по поводу того, что казалось им новым заговором против авторитета Халкидонского Собора. Ответ на их запрос был составлен карфагенским диаконом Фульгентием Феррандом. Там провозглашалось, что Феодорит и Ива были полностью оправданы их реабилитацией на Халкидонском Соборе и что все решения Собора были так же, как и Писание, непосредственно вдохновлены Св. Духом.
В этот критический момент Юстиниан осознавал, что дальнейший прогресс его плана зависел от одного человека — папы Вигилия и что возвышение папского авторитета, которым он занимался еще со времени правления Юстина I, теперь наконец сыграет свою роль: папа обеспечит послушание Запада и, таким образом, исполнит обещания, данные им Феодоре перед своим восхождением на римский престол.
Однако Вигилий, видя столь единодушное неприятие «трех глав» на Западе, медлил и не давал ответа. Юстиниану пришлось послать ему весьма настойчивое приглашение посетить столицу, от которого папа уже не смог бы отказаться: в 545 г. в Рим прибыл отряд имперских солдат, чтобы с почетом повезти Вигилия в Константинополь. Он тянул как мог и ехал туда больше года; очень долго он пробыл в Сицилии, где собрались западные епископы, требовавшие от него не поддаваться имперскому давлению. Папа также сделал остановку в Патрасе, где он хиротонисал Максимиана — ставленника Юстиниана на Равеннскую кафедру. Во время долгого отсутствия папы Максимиану удалось весьма возвысить престиж своего города как центра имперской администрации в Италии, даже над престижем опустевшей римской кафедры. Бедный папа был зажат в угол!
В начале 547 г. папа прибыл в Константинополь. Его встретили с невероятной помпой. Тем не менее вначале Вигилий решил сопротивляться и, по совету своих западных помощников, прервал общение с патриархом Миной. Тот в ответ также вычеркнул имя Вигилия из диптихов.
Однако через полгода папа начал понимать всю отчаянность своего положения: обещания, данные Феодоре, нужно было выполнять, в Рим возвращаться он не мог (Рим в 546 г. был захвачен новым королем готов Тотилой). Вигилий пошел на попятную: он совершил совместную литургию с патриархом Миной и дал Юстиниану секретные письменные обещания осудить «три главы», если будет созван собор под его председательством.
Юстиниан дал ему такую возможность: в 548 г. был созван собор из 70 епископов, пока еще не принявших осуждение «трех глав». Папа занял кресло председательствующего и зачитал написанный им документ «Юдикатум» («Judicatum»), в котором осуждались «три главы» и вновь, в самых сильных выражениях, утверждался Халкидон. Однако происшедшее недолго удовлетворяло Юстиниана: наконец-то он понял, что папская власть совсем не пользовалась таким авторитетом на Западе, как ему казалось. Большая часть западных епископов напрочь отвергла «Юдикатум». Написанные Факундом Гермианским «Двенадцать книг в защиту трех глав» получили самое широкое распространение, и даже римские клирики, прибывшие с Вигилием в Константинополь, отказались сослужить ему в Св. Софии на Рождество 549 г.
Епископы в Италии, Африке, Далмации, Иллирии и Галлии высказывали резкие протесты. Карфагенская церковь даже отлучила папу Вигилия впредь до раскаяния и послала протест Юстиниану. Юстиниан (Феодора скончалась в 548 г.) понял, что одного авторитета папы недостаточно. Он стал готовиться к созыву Вселенского Собора. Попутно Юстиниан предпринял меры, чтобы убрать лидеров оппозиции: Репарат Карфагенский (Карфаген был центром непринятия идеи Собора) был отправлен в ссылку, так же как и Зоил Александрийский, вдруг отказавшийся от поддержки осуждения «трех глав».
Тем временем Вигилий вновь переменил позицию. Он объявил об отзыве «Юдикатума» и от страха перед имперским возмездием спрятался в церкви св. Петра в Константинополе (что было весьма символично). Последовала безобразная сцена. Полиция пыталась силой вытащить его из алтаря. Вигилий, который был крупным и физически сильным человеком, ухватился за одну из ножек престола и не отпускал, покуда она не подломилась и престол едва не обрушился на него. Народ, возмущенный таким безобразием, напал на полицию, и она ретировалась. Лишь после того как великий полководец Велизарий, завоеватель Италии, лично дал папе гарантии безопасности, тот согласился вернуться в свой дворец. Вскоре после этого папу посадили под домашний арест. 23 декабря 551 г. он бежал вторично и нашел новое убежище в церкви св. Евфимии в Халкидоне (вновь весьма символично: в этой церкви проходил IV Вселенский Собор), откуда стал рассылать письма по всей Империи с жалобами на все насилия, которые ему приходится претерпевать, и с призывами ко всем верным хранить верность четырем Вселенским Соборам.
Лишь после новых гарантий и после личных извинений, принесенных патриархом Миной и Феодором Аскидой, он вернулся в Константинополь и, одобрив исповедание веры нового патриарха Константинопольского Евтиха, вступил с ним в общение.
Собор собрался в Св. Софии в 553 г. Он не был продолжительным: первое его заседание было 5 мая, а восьмое и последнее — 2 июня. На нем присутствовало всего 145 епископов, опять большей частью восточные (лишь пять епископов были из Африки и еще три — из Иллирика), в том числе патриархи Константинопольский, Александрийский и Антиохийский и легаты Иерусалимского (Евстохий Иерусалимский не мог отлучиться из своего города из-за проблем, создаваемых оригенистами). Вигилий, почувствовав свою силу, отказался прибыть на Собор, заявив, что там нет достаточного числа западных епископов. В истории Церкви это был второй Собор (после Собора 381 г.), признанный Вселенским, на котором не только не было представителей римского престола, но и который собрался вопреки пожеланиям пап.
На первом заседании, проходившем под председательством Евтихия Константинопольского, было зачитано письмо императора, написанное в несколько извинительном тоне. Юстиниан писал, что все его предыдущие действия — эдикты, имперское исповедание веры и т.д. — были не более чем консультацией с епископатом, что он провел переговоры со всеми патриархами, включая папу, и что все они согласились осудить «три главы», и теперь лишь остается официально утвердить это всеобщее решение на Соборе.
Отцы Собора решили предпринять новую попытку, чтобы обеспечить присутствие Вигилия. Ему было послано три очень почтительных приглашения, доставленных лично тремя патриархами и высокопоставленными имперскими чиновниками. Тем не менее он отказался прийти и через несколько дней прислал императору изложение собственного мнения по поводу «трех глав» — Constitutum, подписанное шестнадцатью епископами и тремя римскими клириками, в том числе ученым-диаконом Пелагием. В этом документе осуждалось шестьдесят положений из трудов Феодора Мопсуэстийского, но папа наотрез отказывался осудить Феодора лично, так как он умер в общении с Церковью и так как мертвых нельзя отлучать от этого общения. Более того, писал Вигилий, ни Феодорит, ни Ива не подлежат осуждению, так как они были полностью оправданы Халкидонским Собором. Папа Вигилий завершил Constitutum анафемой против тех, кто выступает за осуждение «трех глав».
Юстиниан отказался признать Constitutum легитимным документом, заявив, что располагает письменным свидетельством, что Вигилий уже сам осуждал «три главы», и, таким образом, написав Constitutum, папа лишь осудил самого себя. На седьмой сессии император действительно предъявил Собору несколько писем Вигилия, в которых тот отстаивал мнение, выраженное в 548 г. в «Юдикатуме», и секретные обещания Вигилия (данные в 550 году), где он «на Четырех Евангелиях» клялся Юстиниану сделать все для осуждения «трех глав». На основании этого Вигилий, как осуждавший «три главы» в течение семи лет, а теперь противящийся соборному волеизъявлению Церкви, был низложен и отлучен от причастия. Приняв такое решение, отцы Собора заявили, что оно служит сохранению единства с апостольской кафедрой Ветхого Рима, так убирает с нее лицо, недостойно ее занимающее.
На последнем, 8-м заседании Собора (2 июня) был принят итоговый документ, завершающийся 14 анафемами. В документе одобрялось направление политики Юстиниана в последние годы. Четыре Собора были вновь провозглашены Вселенскими; было утверждено кирилловское понимание Халкидона; использовались теопасхитские формулы; были приняты 12 анафем против Нестория и даже, наряду с халкидонским оросом о «двух природах», знаменитая кирилловская формула «одна природа Бога-Слова воплощенная» была признана допустимой и законной, если принимать ее в свете халкидонского определения: специально оговаривалось, что тут свт. Кирилл употреблял слово «природа» в смысле «ипостась». Тем самым халкидонская формула была истолкована в приемлемых для всех смыслах, открывая дорогу для примирения с монофизитами. Осуждение «трех глав» приняло форму, которую дал ей Юстиниан: Феодор Мопсуэстийский был осужден лично; у Феодорита и Ивы была осуждена лишь часть их писаний — письма Феодорита, направленные против Эфесского Собора и св. Кирилла, а также письмо Ивы к Марию Персу.
Благодаря наработкам Леонтия Иерусалимского был сохранен весь вес кирилловской сотериологии: Бог Нового Завета — не просто Небесный Творец и Судия, Он любит Свое творение и лично делает плоть человеческую Своей Собственной, даже в ее падшем состоянии и даже в самой смерти, чтобы вернуть творение в общение с Собой. А благодаря неосуждению личности блаженного Феодорита Киррского, чья героическая борьба против Евтиха осталась неотъемлемой частью Церковного Предания, так же как и учение об «обожении» свв. Афанасия и Кирилла, были сохранены и все лучшие достижения антиохийской экзегезы.
Конечно, такая позиция подразумевала некий методологический и терминологический плюрализм. Согласно V Собору, можно говорить и о «единой природе Бога Слова воплощенного», и употреблять халкидонскую терминологию. Можно даже согласиться с Севиром, что две природы различаются лишь «умственно» (εν θεωρία), если принять и то, что обе они сохраняют все свои характеристики, конкретно явленные в жизни Христа.
Этот подход был подлинно «кафолическим» и Собор — подлинно вселенским, ибо он ради отпавших согласился на плюралистическое использование терминов, признав, что ни один из них не в состоянии выразить единую Истину. В этом смысле решения 553 г. можно назвать «экуменическими» в лучшем смысле этого слова, ибо они были приняты во многом ради заблудших, дополняя умолчания и терпеливо разъясняя то, что кого-то ранее могло скандализировать.
Папа Вигилий через 6 месяцев сдался: он написал покаянное письмо патриарху Евтихию и присоединился к решениям Собора. Сославшись на пример блж. Августина, также написавшего «Retractationes» («Отречение») он заявил, что дальнейшее изучение отцов убедило его в еретичестве «трех глав» и теперь он также их анафематствует. 23 февраля 554 г. он опубликовал «Второй Constitutum», где повторил вышесказанное, заявив о своей верности Халкидону и выразив сомнение в подлинности письма Ивы к Марию. Это последнее мнение, направленное на сохранение авторитета Халкидонского Собора, поддерживалось и самим Юстинианом и допускалось в определении 553 г.
После всех этих событий имя Вигилия было восстановлено в диптихах, и он направился назад в Рим, благо тот в 552 г. был вновь занят византийскими войсками под командованием второго великого имперского полководца — Нерсеса. Однако по пути домой папа умер в Сиракузах в 555 г.
На Востоке собор был легко принят всеми, кроме монофизитов, — они так и не смогли поверить, что принятие Халкидона не станет отступлением от св. Кирилла: раскол уже был укоренен, а необходимое взаимное доверие между «имперской» Церковью и монофизитскими общинами, после всех правительственных вмешательств в епископские назначения и смещения, после кровавых столкновений на улицах Александрии и других городов было безвозвратно утеряно.
На Западе противление Собору исходило из лагеря халкидонцев. Но западный халкидонизм сильно отличался от восточного. Латинские богословы лучше понимали язык «Томоса Льва», чем св. Кирилла. Они не только не видели необходимости в осуждении никому не известных давно почивших восточных епископов, о которых они знали лишь то, что те боролись против монофизитства и поддерживали Халкидон, но и считали такое осуждение чрезвычайно опасным. И, наконец, относясь к Римской Церкви с законным почтением, западные епископы вовсе не считали, что одобрение Собора 553 г. Вигилием служило в той или иной степени гарантией его истинности.
На Западе, в особенности в тех провинциях, которые были освобождены его армиями, Юстиниан использовал самые жесткие меры для признания Собора. Целый ряд африканских и иллирийских епископов был отправлен в ссылку. Однако север Италии, объединенный вокруг Павлина, митрополита Аквилейского, оказал резкое сопротивление. К Аквилее присоединились епископы Лигурии, Эмилии, Венеции, Истрии и Далмации, а также те из иллирийских епископов, которым удалось бежать от имперского гнева.
Начался раскол, и так как север Италии в 568 г. был завоеван арианами-ломбардами, Аквилейский раскол не мог быть подавлен силой и существовал до VII в.
В самом Риме на престол взошел новый папа — диакон Пелагий, который вместе с Вигилием был в Константинополе и постоянно советовал ему противиться осуждению «трех глав». В 553 г. он был арестован. К 555 г. Пелагий признал необходимость осуждения «трех глав». Естественно, его популярность на Западе сразу же резко упала, и 16 апреля 556 г. римский полководец Нерсес смог отыскать лишь двух епископов, которые и хиротонисали его как папу. Он ничего не мог сделать, чтобы предотвратить отход Северной Италии во главе с Павлином Аквилейским от общения с Римом.
12. Было бы анахронизмом объяснять непосредственное вмешательство императора Юстиниана в богословские дебаты его времени как действия циничного политического деятеля, заинтересованного прежде всего в административном порядке и эффективном правлении. И он, и его жена Феодора считали, что решение этих христологических вопросов необходимо как для подлинного духовного благосостояния общества, так и для их собственного вечного спасения. Насильственные меры, которые Юстиниан считал необходимым предпринимать против тех, кто ему противился, были выражением обязанностей христианского императора, как он сам их понимал: награждать добродетель и исправлять ошибки своих подданных. Он не считал непогрешимым лично себя — и, следовательно, довольно часто менял тактику, — но и не считал, что кто-либо иной может быть свободен от ошибок. Император, безусловно, принимал традиционную христианскую концепцию, что епископский собор был самым высоким и наиболее надежным свидетельством об Истине, хотя иногда считал, что заранее знает это свидетельство, и пробовал посредством своих эдиктов о вере провести его в жизнь «дешевле» и быстрей. Характерно, что ни один из этих эдиктов не был принят Церковью сам по себе, в конце концов все они обсуждались (и иной раз достаточно жестко) на собраниях епископов.
Возможно, лучшей иллюстрацией к личному увлечению Юстиниана богословскими вопросами является его неожиданная попытка в самом конце своей жизни навязать Церкви учение афтартодокетизма. Историк Евагрий пишет об этом эпизоде в трагических тонах: «Юстиниан, уклонившись от прямого пути учения Церкви, впал в терние и пошел по пути, чуждому апостолам и отцам». Никакой политической причины для такого шага Юстиниана не было. Афтартодокетизм был учением, которого придерживались некоторые монофизиты, утверждавшие, что Тело Христа было нетленным (αφθαρτος) еще до Его воскресения и что, следовательно, Его человеческая жизнь на земле радикально отличалась от жизни других людей. Он не мог по-настоящему уставать, страдать и жаждать, говорили афтартодокеты, ибо это характеристики тленности природы: Он лишь особым усилием воли всякий раз соглашался испытать голод, жажду, усталость, боль и т.п. Отсюда и вторая часть этого слова, напоминающая нам о древней гностической ереси, учившей о том, что воплощение и страдания Христа были лишь чем-то кажущимся, нереальным [28]. Севир резко отвергал афтартодокетизм и боролся против него, споря с его автором Юлианом Галикарнасским и египетскими гайанитами. Тем не менее афтартодокетизм не был специфически монофизитским учением, ибо некоторые его последователи, включая самого Юстиниана, были убежденными халкидонцами.
Престарелый император был готов опубликовать эдикт в поддержку афтартодокетизма и даже успел отправить в ссылку патриарха Евтихия, выступившего против этого. В Антиохии патриарх Анастасий собрал собор ста восьмидесяти епископов, также выступавших против действий императора. Однако, похоже, Юстиниан не успел издать эдикт, так как 14 ноября 565 г., в возрасте 82 лет, он скончался.
Такая личная вовлеченность в богословские проблемы — несомненно, в случае афтартодокетизма весьма ошибочная — проясняет общую канву религиозной мысли Юстиниана. Современные историки не слишком его жалуют, отмечая, в частности, «зигзагообразные» свойства его политики. Однако, за исключением афтартодокетизма, эти «зигзаги» касались тактики и методов, а не содержания. Юстиниан никогда и не думал отказываться от Халкидона, но с самого начала своего правления считал, что было бы исторической и богословской ошибкой толковать Халкидон как отказ от св. Кирилла Александрийского. Мы уже неоднократно отмечали, что ни отцы Халкидонского Собора, ни папа Лев и не думали отступать от св. Кирилла. Однако, несмотря на этот «кириллизм» Халкидона, старая христология Феодора Мопсуэстинекого, которая действительно никак не могла быть совместима с кирилловской, продолжала процветать в определенных кругах, и ее приверженцы могли получать некоторое внутреннее удовлетворение, толкуя халкидонское определение в своем смысле. Выше уже отмечалось, что на самом деле Феодор Мопсуэстийский, а не Несторий был настоящим учителем и лидером того, что в V и VI вв. условно называлось «несторианством». Более того, христиане, прошедшие школы Эдессы и Нисибина и после триумфа Кирилла в 431 г. эмигрировавшие в Персию, — те, кого мы называем несторианами, — сами практически не ссылались на имя злосчастного патриарха Константинопольского, но лишь почти исключительно на Феодора.
Если действительно, как считают современные историки, монофизиты-севериане не отходили от кирилловской христологии, разве Юстиниан был неправ, пытаясь отвести от халкидонского православия подозрения в «несторианстве»? И разве не необходимо было, чтобы достичь этого, осудить Феодора точно так же, как осудили монофизиты собственного экстремиста Евтиха, и отвергнуть те писания халкидонских богословов Феодорита и Ивы, которые если и не были «несторианскими», то уж, во всяком случае, «мопсуэстийскими»? Неизбежность этого решения и подтвердилась тем, что приняли такие уважаемые в VI в. фигуры из халкидонского лагеря, как патриарх Ефрем Антиохийский, александриец Нефалий и Леонтий Иерусалимский, которые искренне приняли постановление V Вселенского Собора.
Конечно, гораздо сложнее защищать насильственные методы, использованные Юстинианом, и изворотливость политики Феодоры в вопросах церковных. Но Юстиниан был сыном своего века и ничем в этом не отличался от практически всех своих современников. Винить следует не столько его лично, сколько всю византийскую имперскую идеологию и систему, а также вообще все формы теократических обществ, весьма распространенных на Востоке и на Западе вплоть до начала новой истории.
Тем не менее следует признать, что как гражданская, так и церковная политика Юстиниана в конце концов окончилась провалом. Запад надолго удержать не удалось, а Империя была слишком обескровлена, чтобы противостоять новым опасностям. Но тогда вряд ли кто-то смог бы предвидеть это.
Тактические уступки Феодоры привели к созданию отдельной монофизитской церкви, что сделало восстановление единства куда более сложным делом, а использование военной силы и административных мер превратило лояльную оппозицию в фанатичное движение сопротивления. И дипломатические, и насильственные меры, применявшиеся имперскими властями, нейтрализовали возможный эффект разумного «экуменического» подхода, выраженного на соборе 553 г.
Результаты были трагичными. Монофизиты окопались в формальных границах кирилловской христологической терминологии, наотрез отказываясь признать, что Халкидон, поддерживая целостность отличимой и активной человеческой природы Христа, лишь усилил утверждение св. Кирилла, что «Один из Святой Троицы истинно (т.е. по-человечески) был рожден от Девы Марии и истинно (т.е. по-человечески) страдал на Кресте». Те, кто отвергали Халкидон, на самом деле отвергали ту кафолическую терминологическую гибкость, которая делает Предание церкви живым Преданием, всегда с любовью открытым для обсуждения проблем, которые могут тревожить братьев, также нуждающихся в спасении. Этот «братолюбивый дух», заботящийся о единстве с православным Западом, был выражен как в Халкидоне, так и на V Соборе. Но Собор состоялся слишком поздно, и даже вся добрая воля, выраженная на нем, не смогла предотвратить раскола.
О Юстиниане часто говорят как о последнем римском императоре и первом византийском василевсе. В истории он остался не только как император-богослов, но в первую очередь как законодатель. Его знаменитый Кодекс вместе с дигестами и новеллами, т.е. новыми законами, отразил его мечту о вселенском и христианском римском порядке. Через него римское право стало доступным и Западу, и Востоку, начиная с периода раннего средневековья, и через законодательство Наполеона дошло до сегодняшнего дня.
Трудно переоценить вклад Юстиниана в историю церковных институтов, в дисциплинарное и нравственное законодательство, в византийское и средневековое понимание Церкви и общества. Основное направление законодательства Юстиниана следовало принципам, установленным во время Константина и Феодосия I (см. выше). Но вклад Юстиниана был куда более всеобъемлющ. Несколько разделов Кодекса посвящены в мельчайших подробностях церковной собственности, обязанностям клириков, правам епископов в различных гражданских процессах, монашеской дисциплине и ограничениям в правах, накладываемым на еретиков. 6-я и 123-я новеллы являются полным уставом имперской Церкви, который основывается прежде всего на существующем каноническом праве, разработанном на соборах, но также покрывает области, не затронутые соборными канонами. Наиболее известны правила о запрете женатых епископов и формулировка пентархии. Мы уже говорили о нежизненности и «идеальности» этой теории: например, в нее никак не вписывались Кипр, Юстиниана Прима, восточные христианские церкви и монофизиты; да и Рим никак не мог называться патриархатом Запада. На самом деле, результатом всей деятельности Юстиниана стало фактическое первенство Константинополя на Востоке и резко сократившийся авторитет других древних восточных патриархатов.
Но, наверное, чтобы понять подлинное видение Юстиниана, надо посетить поражающие воображение сохранившиеся места, свидетельствующие о масштабах его строительной программы. Среди самых известных из них — мозаики в Равенне и монастырь Преображения Господня (сейчас более известный под именем св. Екатерины) в Синайской пустыне, построенный Юстинианом на месте, где Бог говорил с Моисеем из неопалимой купины. Монастырь должен был стать форпостом халкидонского христианства в пустыне близ Красного моря, населенной арабскими племенами. Главная базилика монастыря была построена для поминовения Феодоры. И сейчас надписи на внутренней стороне потолочных балок гласят: «Упокоению со святыми блаженной памяти императрицы Феодоры» — и свидетельствуют о трогательной любви императора к своей жене, соратнице и верной спутнице жизни.
Но, конечно, самое главное творение Юстиниана — это «Великая церковь» — собор Св. Софии. Главная базилика имперской столицы, посвященная Христу — Премудрости Божией (1Кор.1:24), была впервые построена Констанцием. Она уничтожена огнем в 404 г. во время волнений, связанных со ссылкой св. Иоанна Златоуста, и заново отстроена Феодосием II, но во время восстания «Ника» в 532 г. опять полностью сгорела. Новый, великолепный храм был воздвигнут за 5 лет (532-537) архитекторами Артемием Тральским и Исидором Милетским и освящен на Рождество 537 г.
Наполненный светом громадный интерьер Великой церкви венчался гигантским куполом, символизировавшим нисхождение Неба на Землю. Стены были украшены золотыми мозаиками и разноцветными мраморными плитами. Массивные колонны были свезены с разных концов Империи, в том числе даже из разрушенного храма Зевса в сирийском городе Баалбеке. Надпись на золотом престоле гласила: «Твоя от Твоих Тебе приносяще рабы Твои император Юстиниан и Феодора».
Впечатление, производимое собором (самым большим в христианском мире до XII в., когда началось сооружение гигантских готических соборов на Западе), было таковым, что до самого падения Константинополя в 1453 г. он оставался духовным центром всего восточного Православия.
Преображение (Одесса). Святой император Юстиниан, смотреть онлайн
Беседа с протоиереем Димитрием Предеиным.
– Двадцать седьмого ноября Святая Церковь чтит память святого императора Юстиниана. О его жизни, его времени и церковной исторической ситуации и пойдет речь в сегодняшней программе.
Какое происхождение и воспитание было у будущего великого императора?
– Будущий император Юстиниан родился в 483 году. Происходил он из довольно простой семьи. В этом отношении необходимо сказать, что о его детстве осталась память именно как о человеке из простого сословия, чем объясняется некоторый демократизм его правления, его общения с людьми и отношения ко многим людям. По национальности он был скорее всего фракийцем. Он родился в городе, который сейчас называется Скопье (столица Северной Македонии).
Довольно долгое время в историографии существовала версия о том, что его происхождение было славянским. Сейчас уже почти никто из серьезных историков ее не придерживается, но сам по себе факт того, что эта версия долгое время циркулировала в истории, говорит о том, насколько император Юстиниан был популярен среди различных славянских народов. Они чувствовали его настолько близким себе, что хотели бы, чтобы он был по национальности кем-то из славян. Но, судя по всему, он все-таки не был славянином. Однако же политика, которую он проводил в Византии, во многом способствовала тому, что его слава была настолько велика, что оказала очень большой эффект на его современников-славян. Поэтому, еще не будучи христианами, они уже очень его уважали.
– Каким он был императором? Его ведь называют Великим.
– Потому что его деяния были поистине великими. Конечно, необходимо отметить, что его правление было очень долгим. Он находился у власти 38 лет, до самой своей смерти, а жизнь его была очень долгой. Поэтому он многое успел за время своего правления. Но, возможно, и сама эпоха благоприятствовала его великим свершениям, потому что в то время Византия имела много сил.
Вместе с тем эта территория тогда называлась еще Римской империей. Это был еще древний римский мир, исход античной эпохи, и император Юстиниан жил на стыке двух эпох: поздней античности и самого раннего Средневековья. Тот факт, что в 529 году он закрыл Платоновскую академию в Афинах, многие рассматривают как конец античной философии и во многом античности как таковой. Как-то Промыслом Божиим было суждено именно этому человеку, этому правителю расставить многие точки над i в вопросах и политики, и экономики, и права, и храмостроительства.
– Почему в дни его царствования было так много восстаний?
– Это обратная сторона медали. Когда у правителя такие грандиозные планы, такие огромные амбиции, это ложится бременем на его народ. Когда он планировал новые военные походы, снаряжал новые большие армии, это сразу влекло за собой увеличение налогов. Когда он начал строить Храм Софии в Константинополе – грандиозный, величайший в христианском мире храм, это тоже потребовало увеличения налогов. Многие его проекты упирались в деньги.
Он понимал, что деньги можно выжать из народа, но это давление на простых налогоплательщиков было чревато недовольством. Кто-то понимал грандиозность этих планов, кого-то вдохновляло то, что делалось на эти средства. А кто-то считал, что своя рубашка ближе к телу, и у многих то, что лишнюю копейку, что ты хотел потратить на своих детей, у тебя забирают в пользу каких-то новых государственных нужд, которых раньше не было, вызывало большое недовольство. Поэтому в разных слоях общества порой зрели серьезные протестные настроения, выливавшиеся в крупнейшие в истории Византии восстания.
– В его время империя вернула былое величие и стала от моря до моря, как об этом в начале царствования и мечтал Юстиниан. Расскажите больше об этом времени.
– Император Юстиниан сам по себе был талантливым полководцем. С этого началось его возвышение. Безусловно, во многом его величию, приходу к власти способствовало то, что его родной дядя был императором – это император Юстин. Он как раз дал ему образование, которым впоследствии отличался Юстиниан. Потому что его родители не могли так посодействовать раскрытию его личности и способностей. А так у него был карт-бланш, которым он очень успешно воспользовался.
Но при этом не нужно умалять его личных достоинств. Он был человеком, одаренным поистине государственным умом, и отличался личной храбростью. Поэтому он был хорошим полководцем и неплохо разбирался в военном деле. Впоследствии, когда он стал императором, он подбирал себе по-настоящему талантливых полководцев, которые могли вести военные кампании самостоятельно. Ему необязательно было присутствовать в дальних походах, они успешно справлялись и без него. Такие полководцы, как Велизарий или Нарсес, были выдающимися военными деятелями своей эпохи. Благодаря их таланту и своей собственной энергии он сумел победить многие враждебные империи и племена. В частности, конечно, варварские племена, которые жили на окраинах империи.
Наверное, одним из главных его достижений было то, что он сумел восстановить реальный контроль над значительной частью Западной Римской империи. Ведь не нужно забывать, что на момент его жизни Западной Римской империи уже не существовало. Она уже развалилась, рассыпалась под ударами варварских племен. Территория Западной Римской империи была поделена между варварскими новообразованными молодыми государствами, между племенами вандалов, вестготов и так далее. А он сумел – где-то дипломатическими средствами, где-то военным путем – установить свой реальный контроль над многими из этих территорий. Соответственно, это были новые поступления в казну, новое увеличение могущества империи и увеличение его славы как могущественного великого императора.
– Какие реформы в области права предпринял император, которые ощущаются буквально до сих пор?
– Это его право и кодекс, которые известны всем. Что любопытно, он начал заниматься разработкой новой редакции римского права сразу после того, как взошел на престол. Буквально через полгода. В этом была нужда, но вместе с тем эту нужду нужно было осознать. Он ощутил, что триста лет назад римское право было в точке зенита, в рассвете, и он хотел вернуть римское право на прежнюю высоту. В большой степени ему это сделать удалось.
Конечно, не он один над этим работал. Были непосредственные руководители всех проектов кодификации права. Во всяком случае, это была его личная инициатива. Он сам понимал, насколько это важно, и то, что он приступил к этому сразу, как только взошел на престол, говорит о том, что эти амбиции, намерения были у него и раньше, когда он был частным лицом, когда был просто полководцем. Ему уже тогда хотелось навести порядок в этой области. Ведь чтобы человек чувствовал себя социально защищенным, очень важно, чтобы в стране были справедливые законы, чтобы они работали, чтобы люди ощущали, что есть справедливость в государстве, что ее можно добиться. Он в большой степени этому содействовал.
– Интересно, что в его личной жизни тоже присутствовал ангел-хранитель – его супруга, святая Феодора. Расскажите больше об этих особенных отношениях.
– Это редкий случай вообще в истории венценосных особ, чтобы брак был заключен по любви и чтобы эта любовь была проверена временем. Хотя тут есть о чем поговорить, потому что избранницей императора Юстиниана стала бывшая гетера. Об этом прямо пишут и Прокопий Кесарийский, и другие историки. Сложно сказать, насколько нужно буквально понимать, что она была гетерой. Была ли она на самом деле ею или только танцовщицей в борделе, но на ее молодость ложится большая тень. Святитель Димитрий Ростовский пишет об этом очень кратко: что она сначала была грешницей, но потом покаялась. Так что ее молодость была бурной и в большой степени греховной.
Но при этом нужно отметить, что это была женщина выдающихся личных качеств. Она была не только очень красивой, но еще и очень умной и обаятельной. У нее был буквально какой-то невероятный женский магнетизм. Поэтому у нее никогда не было недостатка в поклонниках, причем из разных слоев общества, вплоть до самых высоких. Одно время она была любовницей одного полководца. Вместе с ним она уехала в Александрию в Египет. Затем, когда она с ним рассталась, решила вернуться в Константинополь. Вернувшись в Константинополь, она и познакомилась с будущим императором. Тогда он еще был полководцем.
Он не сразу смог на ней жениться, потому что императрица Евфимия была ярой противницей этого брака. Она считала позором для императорской семьи, что брак будет заключен с бывшей гетерой. Но после смерти императрицы этот брак был заключен, и даже потом специально изменили закон императора Константина Великого, который запрещал представителям императорской семьи вступать в брак с бывшими гетерами. Он был подкорректирован так, что запрет вроде бы сохранялся, но только в том случае, если он не отменялся личной волей самого императора по отношению к той гетере, которая перестала быть таковой. Вот так казуистически они это обошли специально, чтобы оправдать брак императора Юстиниана.
Здесь нужно подчеркнуть, что Феодора стала его верной спутницей жизни. Во всей последующей жизни ее брак не был омрачен ни супружескими изменами, ни скандалами. Она была настоящей помощницей своему мужу. Был один, но очень яркий эпизод в их совместной жизни, когда она спасла власть императора Юстиниана, а может быть, даже и его жизнь. Когда было восстание «Ника» в 532 году, император чувствовал, что его жизнь находится на волоске, так как восставшие уже начали штурмовать дворец императора; он обдумывал план побега. Уже готовились вещи, чтобы погрузиться на корабль и бежать.
Вот тут Феодора взяла на себя ответственность и выступила на совете императора с его ближайшими сановниками; она произнесла пламенную речь, в которой ключевыми словами были слова, что лучший саван – это порфира; лучше смерть, чем бегство и позор изгнания. Она сумела настолько вдохновить своего супруга, настолько вселить в него веру в то, что ситуацию можно исправить даже в этом критическом состоянии, что он к ней прислушался, начал предпринимать определенные действия, и ему удалось переломить ход этого восстания, подорвать веру сторонников восстания в своих предводителей и подавить его. Это было сделано ценой большой крови, погибло, как говорят, около 35 тысяч человек, но его власть сохранилась. Его дальнейшие начинания были бы невозможны, если бы в тот момент он не выстоял.
– Отдельной страницей его жизни является его богословие и богословствование, потому что император был на редкость одаренным богословом. Расскажите больше об этом.
– Говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Императора Юстиниана это касается самым прямым образом. Все, за что он брался, у него получалось прекрасно, в том числе и занятия богословием. Образование позволяло заниматься ему такими умозрительными вещами (это богословие, философия). И он вникал лично во многие вопросы. Некоторые считают, что здесь была и темная сторона луны. Потому что император Юстиниан был буквально, может быть, у истоков (или, по крайней мере, одной из вершин) явления, которое называется цезарепапизмом. Император настолько активно участвовал в делах Церкви, так налагал свою волю на сугубо церковные вопросы, что буквально командовал Церковью, руководил ею. Поэтому называется: цезарепапизм.
То есть цезарь буквально чувствовал себя как папа Римский. Может быть, это и имело место, но при Юстиниане это служило Церкви на пользу, потому что он умел отличить истину от заблуждения, и во многих вопросах мы видим это наглядно. Например, когда появилась ересь афтартодокетизма. Ересь довольно сложная для понимания: там грань между истиной и ложью проходит по таким вещам, в которых надо по-настоящему глубоко разобраться. Он смог это сделать; он поддержал именно православных против этих монахов ‒ акимитов, которые запрещали употреблять теопасхитские выражения. Поэтому это делает ему большую честь.
‒ Какова его роль в истории Пятого Вселенского Собора?
‒ Пятый Вселенский Собор относится ко времени уже ближе к концу правления Юстиниана, к тому периоду, который в себе содержит больше нареканий со стороны историков. Обычно даже сторонники Юстиниана больше восхваляют его первую половину правления. А вот тогда, когда он уже был пожилым человеком, они находят больше каких-то изъянов. Тем не менее Пятый Вселенский Собор – это необыкновенно важное собрание епископов; форум, на котором были осуждены ереси, в частности оригенизм; был, мы знаем, спор о трех главах. То есть были приняты судьбоносные для Церкви решения. И император Юстиниан принимал в этом самое деятельное участие. Поэтому можно записать ему это в актив. То, что он организовал Собор, было своевременно, это было не каким-то его праздным волеизъявлением; в этом назрела потребность.
Церкви нужно было решить эти вопросы, тем более что оригенизм был очень широко распространен в это время в восточной части империи, и Церкви нужно было дать определенный ответ на все эти учения. И отцы Собора прекрасно с этим справились. Поэтому полагаю, что участие императора Юстиниана в этом Соборе – одна из наибольших его заслуг перед Церковью.
‒ Какие аргументы выдвигал святой Юстиниан против апокатастасиса Оригена?
‒ До нас дошло его послание к патриарху Константинопольскому Мине, в котором он очень красиво, аргументированно и красноречиво объясняет, почему он не согласен с доктриной Оригена о всеобщем восстановлении. Напомню, что доктрина состоит в том, что в конце времен Господь спасет всех людей; и праведники, и грешники вместе будут блаженствовать в Царстве Славы. Император Юстиниан говорит: «Невозможно представить, чтобы ревнители чистоты и целомудрия были по истечении какого-то времени соединены с беззаконниками и педерастами». Вот эта его фраза является непосредственным выражением чувства справедливости. Не может быть так, чтобы люди, которые трудились ради Господа, страдали ради Него (как святые мученики, например), соединились с тем, кто боролся против благодати, против Церкви, против истинного Бога.
Поэтому при всем желании нашего христианского сердца достичь идеальной картины, чтобы все спаслись, в разум истины пришли, чтобы Господь добился этой цели, мы понимаем, что есть такой фактор в жизни, как злая человеческая воля, которая способна упираться в творение собственного спасения. Поэтому я лично абсолютно убежден, что император Юстиниан прав: не будет апокатастасиса; все демонские полчища и те, кто следовал добровольно за сатаной, антихристом, действительно будут в геенне огненной навсегда.
‒ Святой Юстиниан не только талантлив в праве, политике, богословии, он также и поэт; не просто поэт, а именно церковный поэт, гимнограф. Расскажите о его гимне, который вошел в литургию.
‒ Не все знают об этом. Не так давно на катехизаторских курсах я задал вопрос: «Какой гимн императора Юстиниана вошел в состав литургии?» Ни один человек в аудитории не смог мне этого назвать. Хотя мы слышим его за каждой литургией – «Единородный Сыне и Слове Божий бессмертен Сый…» Это его авторское произведение, которое он своим императорским указом повелел включить в текст литургии святителя Иоанна Златоуста, чтобы он исполнялся за каждым служением.
То есть до Юстиниана не было этого текста в литургии; он сам его туда вставил. Этот текст очень правильный с догматической точки зрения. В нем самые главные слова «распныйся же, Христе Боже…» ‒ это то, против чего восставали монахи-акимиты, считающие, что нельзя говорить, что Бог был распят, что Бог страдал, что Бог умер на кресте. Они говорили, что Бог бесстрастен; Он не подвержен никаким страдательным состояниям.
Но император Юстиниан очень четко уловил: хотя Само Божество и бесстрастно, но ведь человеческая природа Господа Иисуса Христа принадлежала Ему. Он считал ее Своей собственной природой. И все, что относилось к Его человечеству, Он относил к Себе Самому как к субъекту обладания этой природой. Поэтому страдал, мы можем сказать, именно Сам Господь Иисус Христос; страдал Сын Божий (но не по Божеству, а по человечеству). И вот эти слова императора Юстиниана, которые вошли в текст литургии, получается, являются истиной в последней инстанции. Если мы этими словами молимся, значит ‒ это правда, истина, это православие. Они повлияли на то, что ересь была полностью побеждена.
‒ Именно в его время был построен Храм Святой Софии – самый величественный храм православного мира. Каков в это его вклад?
‒ Это действительно великое творение церковного зодчества, уникальное, построенное по принципу золотого сечения; и многие параметры этого храма поражают. С одной стороны, колоссальные размеры, а с другой ‒ изящество, легкость. Они смогли совместить это все в одном. До недавнего времени этот храм считался самым большим христианским храмом.
‒ Тысячу лет буквально…
‒ Да, около тысячи лет он был таковым. Он до сих пор поражает людей, которые туда приезжают. Да, это уже недействующий храм. Он находится в стране, которая не является христианской. Там сейчас музей. Это достояние государства, это фонд ЮНЕСКО. Тем не менее туда можно зайти, увидеть всю эту красоту, это величие и пережить ностальгию, наверное, по былому величию Византийской христианской империи. То, что такой храм построен, с одной стороны, это было требование необходимости, потому что прежний храм просто сгорел во время восстания. Но за новый император взялся с таким размахом, таким масштабом, чтобы целенаправленно превзойти Соломона. Говорят, он произнес эти слова, когда храм был завершен: «Я превзошел тебя, Соломон».
Тут нелишне вспомнить, что наши послы от князя Владимира, которые поехали в Византийскую империю, чтобы ознакомиться с восточным христианством, с восточным православием, были поражены прежде всего красотой этого собора: и снаружи, и внутри, и пением, и богослужением. Поэтому в каком-то смысле император Юстиниан повлиял на обращение нашего народа в православную веру.
‒ Какими добродетелями обладал святой Юстиниан?
‒ У него было много объективно положительных качеств. Это был человек целеустремленный, с очень сильной волей, с государственным умом, с любовью к Православной Церкви, которая была абсолютно искренней. Конечно, у него были какие-то человеческие немощи, и особенно те историки, которые его недолюбливали, постарались это красочно расписать. Но мы можем найти пятна даже на солнце при желании. Это не упраздняет общей картины. Это был человек, который старался как можно больше принести пользы государству и Церкви. И ему удалось это сделать.
Поэтому, полагаю, если бы жизнь его была немножко короче, то меньше было бы упреков. Потому что те, кто его не любил (как, например, Монтескье), прежде всего нападали на него за те явления, которые были в период его старчества. Но, с другой стороны, так судил Господь, чтобы он прожил именно такую долгую жизнь, чтобы он пережил разные периоды своего правления. И, наверное, таков был закономерный итог всей его жизни, чтобы он скончался в возрасте около восьмидесяти двух лет.
‒ Как почил святой и почему Церковь прославила его в лике святых?
‒ Мы уже сказали, что он дожил до глубокой старости и умер своей смертью, что среди византийских императоров удавалось далеко не каждому. Мы говорим, православная Византия – это для нас идеал, но количество дворцовых переворотов и насильственных смертей среди византийских императоров во много раз больше, чем в Российской империи. Там это было сплошь и рядом. Казалось бы, институт власти был освящен Богом, совершалось таинство Миропомазания, и при этом с такой легкостью народ поддерживал какого-нибудь нового претендента, новый дворцовый переворот и нового правителя.
Так что, наверное, это заслуживает тоже какого-то особого внимания ‒ то, что Господь судил ему увидеть все плоды своих дел. Он довел до завершения большинство своих проектов (правда, не все). Он не сумел полностью восстановить ту Римскую империю, какой она была при императоре Константине, потому что западная часть во многом осталась для него недосягаемой. Тем не менее сделать он успел очень много и был причислен к лику святых прежде всего за заслуги перед Церковью (и он, и его супруга Феодора; ведь их память празднуется в один день). Они действовали совместно: все свои крупнейшие проекты он со своей женой обсуждал и согласовывал. Это было необычно для того времени.
Например, персидский шах даже смеялся над тем, насколько Юстиниан зависим от своей жены. Но для него это было потребностью. И, вероятно, он чувствовал пользу от этого согласования ‒ одна голова хорошо, а две лучше (особенно когда это две умные головы). Поэтому, полагаю, его причисление к лику святых ничуть не менее оправданно, чем, например, канонизация императора Константина или Феодосия Великого. Он это полностью заслужил.
‒ Спаси Господи, отец Димитрий, за интересную, огромной важности беседу. Мы прощаемся с вами, дорогие братья и сестры. Божией вам помощи, ангела-хранителя!
Ведущий Андрей Гавриленко, протоиерей
Записали Таисия Зыкова и Ольга Румянцева
Византийская империя в VI-XI вв
Византийская империяв VI-XI вв.
2. 527-565 гг. – правление императора Юстиниана
1.2.
3.
«Единое государство,
единый закон,
единая религия»:
Строил храмы и монастыри,
жаловал церкви земли и
подарки, устраивал гонения
на язычников.
Создал «Свод гражданского
права Юстиниана».
Пытался восстановить
Римскую империю в
прежних границах.
3. Завоевания Юстиниана:
1. Королевство вандалов в Северной Африке.2. Королевство остготов в Италии.
3. Юго-западная часть Испании.
4. VI-VII вв. — вторжение славян и арабов в Византию
VII век — территория Византии сократиласьпочти втрое.
VIII-IX вв. – новый порядок набора в войско:
вместо наемников в армию брали воинов
из крестьян, получавших за службу
участки земли.
VIII век – византийцы отвоевали у арабов часть
Малой Азии, области в Сирии и Закавказье,
острова Кипр и Крит.
5. Вторжение славян и арабов
славянеl. Когда произошел распад Римской империи?
а)410 г. б)395 г. в) 476 г.
2. Какая часть Римской империи стала называться
Византией?
а) Западная б) Восточная в) Северная
3. Какие территории входили в состав Византии?
а) Балканский полуостров. Малая Азия, Сирия, Палестина,
Египет, часть Закавказья
б) Балканский полуостров, Северная Африка, Испания
в) Северная и Южная Америка
4. Какой город был столицей Византии?
а) Константинополь б) Рим в) Иерусалим
5. В каком веке правил император Юстиниан?
а) в V веке б) в VI веке в) в VII веке
6. Как назывался свод законов какой-либо страны?
а) право б) указы в) уложение
7. Как назывался документ, в который вошли все самые
важные законы Византии?
а) Кодекс Юстиниана б) Салическая правда в) Указы
императора
8. Какие народы нападали на территорию Византии в VI
в.?
а) американцы и англичане б)турки и англичане в) арабы и
славяне
Один из современников Юстиниана, знаменитый
византийский историк Прокопий Кесарийский, в
своих произведениях создал противоречивый образ
императора: с одной стороны, он показывал его как
жестокого тирана, а с другой-как мудрого политика
и реформатора.
Какие деяния Юстиниана позволили ему так
охарактеризовать императора?
Как сам Юстиниан понимал цели своего правления?
Какое мнение о Юстиниане сложилось у вас?
Культура Византии
11. Развитие образование
Ученики в школеВизантийский алфавит
1. Греческий язык –
государственный язык
империи.
2. Широкая сеть школ
для простых людей
(церковные,
государственные,
частные).
3. IX век – открытие
университета в
Константинополе при
императорском дворе.
Почему в Византийской империи было так
много школ?
13. Научные знания.
1.2.
3.
4.
5.
Математика (Лев Математик – звуковая
сигнализация для передачи сообщений).
Медицина (первое в Европе медицинское училище).
Химия (изготовления стекла, красок, лекарств,
«греческий огонь»).
География (карты и планы городов).
История.
Какую пользу давали науки византийцам?
Почему в Византийской империи
развивались науки, а на территории
варварских королевств они не развивались?
15. Архитектура Предназначение христианского храма от отличие от античного (языческого)
Античный храмХристианский храм
Все праздники
проходят снаружи,
на площади
=>важен наружный
вид храма
Обряд совершается
внутри храма =>
важно внутреннее
убранство храма
16. Виды христианских храмов
• Базилика – это прямоугольное в планеи вытянутое в длину здание,
разделенное на три, пять и более
продольных нефов, средний неф
обычно шире и выше боковых
17. Реконструкция церкви св.Петра Рим. 400 г.
18. X-XI вв. крестово-купольные храмы
19. План-схема крестово-купольного храма
• Крестово-купольный – это чаще всего квадратные вплане здания; четыре массивных внутренних столба делят
пространство на девять ячеек, обрамленных арками, и
поддерживают купол, находящийся в центре. Купол
символизирует небесный свод.
20. Архитектура
Христианский храмнеф
апсиды
алтарь
притвор
Христианский храм в плане
разделялся на три части:
притвор — помещение у западного,
главного входа;
неф (по-французски корабль) —
вытянутая основная часть храма, где
собирались верующие для молитвы;
алтарь, куда могли входить только
духовные лица. Своими
апсидами — полукруглыми
сводчатыми нишами, которые
выступали наружу, алтарь был
обращен на восток, где, по
христианским представлениям,
расположен центр земли Иерусалим с
горой Голгофой — местом распятия
Христа. В больших храмах ряды
колонн отделяли более широкий и
высокий главный неф от боковых
нефов, которых могло быть два или
четыре.
VI век — Храм Святой Софии
К храмам какого типа можно отнести храм Святой Софии?
23. Живопись
Мозаика Смальта Фрески Канон АпсидыПритворНефАлтарь Иконы – дома
самостоятельно.
Двенадцать апостолов. Византия. Стр. 55-56 выписать значение этих слов
24. Культурные связи Византии
стр. 58-59 докажите, что Византийская империя была самойкультурной страной Средневековой Европы.
25. д/задание
• § 6, 7; новые термины, даты, имена.• Стр. 53, вопросы 3, 5 устно
• Задание 3 по желанию письменно на
дополнительную оценку
• стр.59 вопросы 3,5 устно.
• Задание 1 устно
• Вопрос 4 по желанию дополнительно на оценку на
отдельном листе.
• Задание на дополнительную оценку нужно
выбрать только одно.
Юстиниан I
Флавий Петр Савватий Юстиниан Август, кратко называемый Юстинианом I, Византийский император, также известный, как Юстиниан Великий и Святой Юстиниан Великий, был одним из самых могущественных правителей в истории Западной Европы.
К моменту его восхождения на трон, Римская империя находилась в упадке, и он поставил себе задачу вернуть ей былое величие, осуществив «реставрацию империи». В результате военных походов, Юстиниан отвоевал Северную Африку у Вандалов и нанес поражение Готам, отобрав у них Италию и часть Пиренейского полуострова. По его приказу были построены многочисленные церкви, монастыри, крепости, акведуки и мосты. Одним из наиболее выдающихся достижений Юстиниана стала реформа римского права и создание нового свода законов известного как Кодекс Юстиниана.
РАННИЕ ГОДЫ И ВОСШЕСТВИЕ НА ТРОН
Данные о рождении и ранних годах жизни Юстиниана скупы. Основным источником является труд Прокопия Кесарийского «История войн». Известно, что родился будущий император около 482 года нашей эры в крестьянской семье, но его дядя Юстин служил в императорской гвардии. Юстин забрал маленького Юстиниана с собой в Константинополь, где тот получил хорошее образование.
В 518 году нашей эры, после смерти Римского императора Анастасия, не оставившего после себя наследников, Юстин был провозглашен императором. Юстин активно привлекал молодого Юстиниана к государственным делам, и все были уверены, что император провозгласит юношу своим наследником. Так и случилось: в 527 году, после смерти Юстина, Юстиниан стал императором.
Еще при жизни Юстина, Юстиниан женился на танцовщице Феодоре. Этот мезальянс поначалу вызвал недовольство среди придворных, однако Юстиниан настоял на женитьбе, аргументируя это тем, что император Юстин отменил закон, запрещающий патрициям жениться на блудницах (Феодора была танцовщицей в борделе).
ВОЕННЫЕ ПОХОДЫ
В 528 году Юстиниан начинает серию военных кампаний с целью укрепления ослабленной Византийской империи. Наиболее значимыми были следующие:
• 528-531 года – война с персидской империей Сасанидов, которую, после ряда поражений, Юстиниан вынужден был закончить, подписав вечный мир с персами.
• В 533 году византийская армия под предводительством талантливого полководца Велизария вытеснила Вандалов из Северной Африки.
• В 535 году Юстиниан вторгся в Италию. Кровопролитная война против готов закончилась в 554 году их полным поражением. Апеннинский полуостров перешел во владения Византийской империи.
• В 552 году войско Юстиниана нанесло поражение королевству Вестготов. Таким образом, южная часть Пиренейского полуострова и Балеарские острова стали провинцией Византийской империи под названием Спания, или Византийская Испания.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ПОЛИТИКА
Традиционно, главным источником дохода для казны было сельское хозяйство. Юстиниан создал огромное хранилище для зерна на небольшом острове в Эгейском море недалеко от Дарданелл, откуда зерно транспортировалось дальше в Константинополь. Император искал новые торговые пути на восток, чтобы обезопасить купцов от нападений Сасанидского государства.
Стратегически важным товаром являлся шелк, импортируемый, а затем перерабатываемый в Византии. Чтобы поддержать шелкоперерабатывающие мануфактуры, Юстиниан в 541 году даровал монополию императорским фабрикам. Для обхода торговых путей, находящихся под властью персов, Юстиниан установил дружеские отношения с Абиссинией в обмен на посредничество в транспортировке индийского шелка в Византию. Однако, это сотрудничества не увенчалось успехом, так как абиссинские купцы не смогли конкурировать с персидскими. Ситуация круто изменилась в 550-х годах, когда двум монахам удалось привезти яйца шелкопряда в Константинополь. Шелк стал местным продуктом.
Юстиниан предпринял ряд мер для борьбы с коррупцией в провинциях и для улучшения процесса сбора налогов. В связи с этим, правители провинций и префектур получили более широкие административные полномочия. Юстиниан запретил оплату за должность и повысил жалованье чиновников. Он также сократил количество округов и областей с целью упрощения административной инфраструктуры. Это привело к ослаблению власти местных чиновников и увеличению поступления налогов в казну.
К сожалению, несмотря на принятые меры, империя несколько раз переживала экономический кризис. Одной из причин была эпидемия чумы, начавшаяся в 541 и достигшая апогея в Византии в 544. Юстинианова чума унесла более 20 миллионов жизней в Европе (население Константинополя сократилось на 40%). Сам император тоже заразился, но ему удалось выжить. Эпидемия привела к нехватке рабочей силы и повышению цен, а также к повышению налогов. Непомерное налоговое бремя стало причиной ряда восстаний и заговоров против императора.
ВОССТАНИЯ И ЗАГОВОРЫ
• Восстание Ника, вспыхнувшее в 532 и направленное против сторонников монофизитизма и против самого Юстиниана, так как они пользовались поддержкой Феодоры. Мятеж удалось подавить, заговорщики были казнены.
• В 548 году был раскрыт заговор Артабана, армянского офицера, когда-то спасшего жизнь племянницы императора и назначенного после этого наместником в Ливии. Заговорщики планировали при помощи Юстина, племянника императора, убить Юстиниана. Однако тот отказался. Заговорщики были схвачены и брошены в тюрьму. Позже, Артабан был помилован и назначен начальником гвардии во Фракии.
• Заговор аргиропратов (ростовщиков) в 562 году был очередной попыткой убийства императора. После провала заговорщики оговорили верного Юстиниану полководца Велизария, которого лишили всех должностей и посадили домашний арест. Только через полгода выяснилось, что Велизарий стал жертвой лжесвидетельства.
РЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА
Юстиниан, считавший себя наследником римских цезарей, был сторонником абсолютной власти. В то же время он понимал, что церковь очень важна для управления государством, поэтому прилагал много усилий для подчинения ее императорской власти. Он покровительствовал служителям церкви, строил храмы и монастыри, давал им огромные привилегии, старался установить единство вероисповедания на всей территории Византии. Политика, основанная на господстве светской власти в религиозных и церковных делах, получила название цезаропапизма, и Юстиниан был одним из ее ярчайших представителей.
Правление Юстиниана характеризовалось противостоянием православия (диофизитизма – веры в двойную – божественную и человеческую, — природу Христа) и монофизитизма. Монофизитизм (вера в единую богочеловеческую сущность
Христа) было объявлено ересью на Халкидонском Соборе 451 года, однако византийские императоры симпатизировали монофизитам, что являлось причиной разногласий между Константинополем и Римом. На отношение Юстиниана к монофизитам сильно влиял факт, что его жена Феодора им симпатизировала.
Несмотря на терпимость к различным течениям христианства, Юстиниан враждебно относился к язычникам и еще в начале своего царствования издал закон об обязательном крещении всех язычников. Он также приказал разрушить оставшиеся языческие святилища на территории Византии. В 529 году по его приказу была закрыта легендарная философская школа в Афинах, а ее учителя изгнаны.
Гонениям подверглись и представители других религиозных конфессий. Например, евреи лишились права занимать государственные должности и налоговых льгот. Разрушались синагоги, и было запрещено чтение Ветхого Завета на арамейском языке. К концу царствования Юстиниана был также запрещен Талмуд.
КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО
По приказу Юстиниана были построены великолепные храмы и дворцы. Самые известные среди них:
• Собор Сан-Витале в Равенне;
• Собор Святой Софии в Константинополе;
• Церковь Святых Апостолов в Константинополе;
• Перестроен Большой императорский дворец в Константинополе;
Юстиниан I умер в 565 году и был похоронен в церкви Святых Апостолов в Константинополе.
Святой Юстиниан как идеальный образ христианского правителя : Московская духовная академия
Доклад, прозвучавший на торжественном акте в день престольного праздника в Московской духовной академии.
17 октября 2015 г.
В год, посвященный памяти Крестителя Руси святого Владимира, в сознании православного русского народа представляющего идеал правителя, уместно вспомнить и о государе, который воспринимается как своего рода прототип христианского монарха. Речь идет о святом императоре Юстиниане.
Он родился в 482г. в деревне Таурисии в крестьянской семье Савватия и Вигилансии, иллирийского происхождения. В сельской глубинке Иллирика в ту пору уже пользовались, помимо местного языка, латынью, и Юстиниан знал ее с детства. А затем, оказавшись в столице, под покровительством дяди, сделавшего блестящую генеральскую карьеру в правление Анастасия, Юстиниан, овладел греческим языком и получил основательное и всестороннее, но по преимуществу, как это можно заключить по кругу его позднейших занятий и интересов, юридическое и богословское образование, хотя он был также сведущ в математике, риторике, философии и истории. Одним из его учителей в столице был выдающийся богослов Леонтий Византийский.
Не имея склонности к военному делу, он сложился как человек кабинетный и книжный, одинаково хорошо подготовленный как для ученой, так и для правительственной деятельности. Тем не менее, Юстиниан начал карьеру с офицерской должности в дворцовой схоле экскувитов под началом дяди. Свой опыт он обогатил пребыванием в течение нескольких лет при дворе остготского короля Теодориха Великого в качестве дипломатического агента Римского правительства. Там он лучше узнал латинский Запад, Италию и варваров-ариан. В правление Юстина, став его ближайшим помощником и затем соправителем, Юстиниан удостоился почетных титулов и званий сенатора, комита и патриция. В 520г. он был назначен консулом на следующий год. Одно время Юстиниан занимал должность магистра армии Востока, и наконец, уже в апреле 527г., незадолго до кончины Юстина, был провозглашен августом, став не только de facto, но и de jure соправителем своего находившегося уже при смерти дяди.
Словесный портрет Юстиниана находим у Прокопия: «Был он не велик и не слишком мал, но среднего роста, не худой, но слегка полноватый; лицо у него было округлое и не лишенное красоты, ибо и после двухдневного поста на нем играл румянец. Чтобы в немногих словах дать представление о его облике, скажу, что он был очень похож на Домициана, сына Веспасиана»5, статуи которого сохранились. Этому описанию можно доверять, тем более что они соответствуют не только миниатюрным портретам на монетах, но также и мозаичным изображениям в равеннских церквах святого Аполлинария и святого Виталия, и порфирной статуе в венецианском храме апостола Марка.
Историк Прокопий писал разное о Юстиниане. В «Тайной истории», не предназначенной для распространения, он дает ему карикатурные характеристики, и все таки даже в этом пасквиле он признает, что «у Юстиниана всякое дело шло легко….потому, что он…обходился без сна и являлся самым доступным человеком на свете. У людей, хотя бы и незнатных и совершенно безвестных, была полная возможность….иметь с ним тайную беседу»6; «в христианской вере он… был тверд»7; «он….никогда не ел и не пил досыта, но ему было достаточно едва прикоснуться к еде кончиками пальцев, чтобы прекратить трапезу…. он зачастую по двое суток оставался без пищи, особенно когда наступало время кануна празднования так называемой Пасхи»8. Об аскетическом подвижничестве Юстиниана Прокопий подробнее писал в панегирической книге «О постройках»: «Постоянно он поднимался с ложа на рассвете, бодрствуя в заботах о государстве, всегда и делом и словом руководя самолично государственными делами, и в течение утра, и в полдень, а зачастую и всю ночь. Поздно ночью он ложился у себя на ложе, но очень часто сейчас же вставал, как бы сердясь и негодуя на мягкие подстилки»9. Юстиниану дарована была замечательная телесная крепость, превосходное здоровье, унаследованное у его крестьянских предков и закаленное неприхотливым, аскетическим образом жизни, который он сохранил и во дворце. Его изумительное здоровье не было подорвано и бессонными ночами, в которые он, как и в дневные часы, предавался делам государственного правления.
Великий правитель, он умел окружить себя помощниками выдающихся способностей — это были полководцы Велисарий и Нарсес, выдающийся юрист Трибониан, гениальные архитекторы Исидор из Милета и Анфимий из Тралл, и среди этих светил звездой первой величины сияла его супруга Феодора. Познакомившись с нею и полюбив ее, Юстиниан хотел жениться на ней, но столкнулся в этом своем намерении с препятствием. Оно носило юридический характер: сенаторам, к сословию которых, был причислен племянник автократора, законом святого Константина запрещалось вступать в брак с бывшими актрисами, Но в 523г. император Юстин отменил закон, воспрещавший неравные браки сенаторам, и 2 года спустя в храме святой Софии патриарх Епифаний повенчал патриция Юстиниана с патрицианкой Феодорой. При провозглашении Юстиниана августом и соправителем Юстина 4 апреля 527г. рядом с ним находилась и принимала подобающие почести и его жена святая Феодора. И впредь она разделяла с мужем и почести, которые подобали ему как императору, и правительственные труды. Феодора принимала послов, давала аудиенции сановникам, ей ставили статуи. Государственная присяга включала оба имени: Юстианиана и Феодоры.
Важнейшим внешнеполитическим событием первых лет правления Юстиниана стала возобновившаяся война с сасанидским Ираном, закончившаяся заключенным в 532г., договором о «вечном мире». В соответствии с ним, граница между двумя державами осталась в основном неизменной, хотя Рим вернул персам отнятые у них крепости Фарангий и Вол, римская сторона обязалась также перенести штаб-квартиру командующего армией, расквартированной в Месопотамии, дальше от границы — из Дары в Константину. Предметом переговоров была также ситуация в Лазике и Иверии. Лазика осталась под протекторатом Нового Рима, а Иверия — Ирана, но тем грузинам, которые бежали от персов из своей страны в соседнюю Лазику, предоставлено было право по собственному желанию остаться в Лазике или вернуться на родину.
Император Юстиниан пошел на заключение мира с персами, поскольку разрабатывал в ту пору план ведения боевых действий на западе, в Африке и Италии, с целью восстановления целостности Римской империи и ради защиты православных христиан Запада от дискриминации, которой их подвергали господствовавшие над ними ариане. Но от осуществления этого замысла его на время удержало опасное развитие событий в самой столице.
В январе 532г. в Константинополе вспыхнул мятеж, зачинщиками которого стали участники цирковых факций, или димов: прасины (зеленые) и венеты (голубые). Еще во времена принципата и затем домината ипподром стал средоточием политической жизни. В христианскую эпоху после аккламации нового императора в военном лагере, после церковного благословения на правление, после утверждения его сенатом император появлялся на ипподроме, занимал там свою ложу, которая называлась кафизмой, и граждане Нового Рима своими приветственными криками совершали юридически значимый акт его избрания императором, или, ближе к реальному положению дел, — признания правомерности ранее совершенного избрания. Но ипподром с его димами использовался группировками, окружавшими императора, носителями правительственных полномочий в своих интригах, служил орудием компрометации соперников из враждебных кланов. В совокупности эти обстоятельства превращали димы в рискованное оружие, чреватое мятежами.
В 532г. у мятежников были разные мотивы рисковать. В дворцовых и правительственных кругах затаились приверженцы племянников императора Анастасия, хотя сами они не стремились к верховной власти. В основном это были сановники, придерживавшиеся, подобно самому Анастасию, монофизитских воззрений. В народе накопилось недовольство налоговой политикой правительства, главными виновниками виделись ближайшие помощники императора префект претория Иоанн Каппадокийский и квестор Трибониан. Молва обвиняла их в поборах, взятках и вымогательстве. Прасины возмущались откровенным предпочтением, которое Юстиниан оказывал венетам.
Началом мятежа послужили события, происходившие на ипподроме 11января. В промежуток между заездами один из прасинов, судя по всему, заранее подготовленный к выступлению, от лица своего дима обратился к присутствовавшему на скачках императору с жалобой: «Много лет, Юстиниан, август! Побеждай! Нас обижают, единый благий, и мы не в силах долее сносить, свидетель Бог!»51 . Представитель императора в ответ на обвинение сказал: «Вы сходитесь на зрелища только для того, чтобы оскорблять правительство»52 . Диалог становился все более напряженным: «Как бы то ни было, а кто обижает нас, того часть будет с Иудой. — Молчать, иудеи, манихеи, самаритяне!… если вы не уйметесь, всем велю снести головы…- Прикажи убивать!…Уже кровь готова течь ручьями….Лучше бы Савватию не родиться, чем иметь сына убийцей»53 — это был уже откровенно мятежный выпад. Представитель зеленых обратился прямо к императору: «Господи помилуй! Истина насилуется… Откуда такое зло?…Перехожу в другой стан, сделаюсь иудеем. Ведает Бог! Лучше стать эллином, чем жить с голубыми»56. Бросив вызов правительству и императору, зеленые покинули ипподром.
Оскорбительная для императора перебранка на ипподроме послужила прелюдией к мятежу. Епарх столицы Евдемон приказал арестовать по 6 человек из обеих димов: зеленых и голубых, подозреваемых в убийствах. Проведено было расследование, и выяснилось, что семеро из них действительно виновны в этом преступлении. Евдемон вынес приговор: четверых преступников обезглавить, а троих — распять. Но затем случилось нечто невероятное. По рассказу Иоанна Малалы, «когда их… стали вешать, столбы рухнули, и двое (приговоренных) упали; один был «голубой», другой — «зеленый»»57. У места казни собралась толпа, пришли монахи из монастыря святого Конона и забрали с собой сорвавшихся с петли преступников, приговоренных к казни. Они переправили их через пролив на азиатский берег и предоставили им убежище в храме мученика Лаврентия. Но епарх направил воинский отряд к храму, чтобы не дать им возможности выйти из храма и скрыться. Народ был возмущен его действиями, потому что в том обстоятельстве, что повешенные сорвались и выжили, увидел чудесное действие Промысла Божия. Ропотом и возмущением народа воспользовались заговорщики. Стасиоты венетов и прасинов договорились о солидарном восстании. Паролем заговорщиков стало слово «ника!» (побеждай) — клик зрителей на ипподроме, которым они подбадривали соревнующихся возниц. В историю восстание вошло под именем этого победного возгласа.
13 января на столичном ипподроме вновь состоялись конные состязания, приуроченные к январским идам. Покинув ипподром, заговорщики вместе с примкнувшей к ним толпой устремились к резиденции епарха и подожгли префектуру. За этим последовали новые поджоги, сопровождаемые убийствами воинов и всех, кто пытался противодействовать мятежу. В толпе раздавались выкрики с требованием поставить «другого царя». Конные состязания, намеченные на следующий день, 14 января, не были отменены. Но когда на ипподроме, как полагалось, был поднят флаг, восставшие прасины и венеты, выкрикивая «ника!», начали поджигать места для зрителей. Император готов был пойти на компромисс. Узнав, что взбунтовавшиеся димы требуют отставки особенно ненавистных им сановников Иоанна Каппадокийца, Трибониана и Евдемона, он выполнил это требование и отправил всех троих в отставку. Но отставка не удовлетворила мятежников. Поджоги, убийства и грабежи продолжались в течение нескольких дней. Замысел заговорщиков определенно клонился к отстранению Юстиниана
В воскресный день 17 января император предпринял еще одну попытку погасить мятеж примирением. Он появился на ипподроме, где собралась вовлеченная в мятеж толпа, с Евангелием в руках и с клятвой пообещал освободить спасшихся при повешении преступников, а также даровать амнистию всем участникам мятежа, если они прекратят бунт. В толпе одни поверили Юстиниану и приветствовали его, а другие, и их, очевидно, было большинство, своими выкриками оскорбляли его и требовали поставить императором племянника Анастасия Ипатия. Юстиниан в окружении телохранителей вернулся с ипподрома во дворец, а мятежная толпа, узнав, что Ипатий находится у себя дома, устремилась туда, чтобы провозгласить его императором.
Во дворце Юстиниан совещался с ближайшими помощниками. Всерьез обсуждался план эвакуации из Константинополя. И тут слово взяла Феодора: «По-моему, бегство, даже если когда-либо и приносило спасение, и, возможно, принесет его сейчас, недостойно. Тому, кто появился на свет, нельзя не умереть, но тому, кто однажды царствовал, быть беглецом невыносимо. Да не лишиться мне этой порфиры, да не дожить до того дня, когда встречные не назовут меня госпожой! Если ты желаешь спасти себя бегством, василевс, это не трудно. У нас много денег, и море рядом, и суда есть. Но смотри, чтобы тебе, спасшемуся, не пришлось предпочесть смерть спасению. Мне же нравится древнее изречение, что царская власть — прекрасный саван»62. Это самое знаменитое из изречений святой Феодоры, характеризующих ее саму: ее ум и поразительный дар слова, которым она блистала некогда на сцене, ее бесстрашие и самообладание, ее азарт и гордыню, ее стальную волю, закаленную житейскими испытаниями, которые она в изобилии претерпела в прошлом от ранней юности до замужества, вознесшего ее на беспримерную высоту, падать с которой она не хотела даже если на кону стояла жизнь и ее самой и ее мужа императора. Эти слова Феодоры иллюстрируют и ту роль, которую она играла в ближайшем окружении Юстиниана, меру ее влияния на государственную политику.
Высказывание Феодоры обозначило переломный момент в ходе мятежа. На совещании принято было решение немедленно приступить к подавлению бунта. Юстиниан приказал Велисарию вести свой отряд на ипподром, где сосредоточены были основные силы восставших. На иподроме началась резня, жертвами которой пало более 30 тысяч человек. Мятеж был подавлен.
Завершив войну на восточной границе подписанием мирного договора и подавив мятеж, Юстиниан приступил к осуществлению своего грандиозного замысла — восстановлению целостности империи, возвращению в ее лоно утраченных на западе территорий. Начать пришлось с реконкисты Африканского диоцеза, захваченного вандалами. Эта война закончилась победой империи. Император Юстиниан включил в свой титул имена побежденного народа и отвоеванной страны — Вандальский и Африканский. Возвращенная в состав империи Африка вместе с Балеарскими островами, Сардинией и Корсикой составила отдельную префектуру. На крайнем западе Африканского континента в прямом подчинении имперского правительства находилась стратегически важная прибрежная крепость Септем (Сеута).
Император Юстиниан, обладая обширными сведениями о минувших веках и способностью мыслить в масштабах мировой истории, острее своих предшественников сознавал уязвимость Римского титула императора без владения самим Римом. Хотя юридически остготский король, владевший Италией, признавал свою зависимость от императора, чеканил монеты с его изображением, но в политическом и военном отношении был сувереном. Юстиниан стремился изменить такой порядок вещей, но, как и в случае с вандалами, не торопил развитие событий, терпеливо дожидаясь повода для прямого вмешательства со стороны самих остготов. Когда король готов Теодорих Великий состарился, он, по словам Иордана, «поставил королем Аталариха, сына дочери своей Амаласвенты, мальчика, едва достигшего десяти лет, но уже потерявшего отца своего, Евтариха»99. Тогда же Теодорих изложил свое политическое завещание, повелев готам, «чтобы они чтили короля, возлюбили сенат и римский народ, а императора Восточного, — (храня) всегда мир с ним и его благосклонность — почитали (вторым) после Бога»100. Смертельная опасность обрушилась на государство готов, когда оно отказалось следовать курсом, завещанным Теодорихом, который скончался 30 августа 526г. На престол взошел его внук Аталарих, именем которого правила его мать Амаласунта. Несчастный юноша, умер, не дожив до 18 лет. Амаласунта вышла замуж за своего двоюродного брата Теодата. Не имея моральных тормозов, Теодат отважился на убийство Амаласунты, подарившей ему корону. Вначале она была сослана в имение, расположенное на островке Больсенского озера, а затем трое подосланных убийц задушили дочь Теодориха Великого.
Убийство королевы остготов, дружественно расположенной по отношению к ромеям, послужило Юстиниану замечательным предлогом для войны, целью которой было не только отмщение за учиненное злодеяние и восстановление справедливости в моральном плане, но и восстановление справедливости всемирно-исторического масштаба — возвращение в лоно империи ее исконного ядра и ее древней столицы Рима. Война оказалась исключительно трудной, победа достигнута была после продолжавшихся много лет боевых действий. По ее успешном завершении Юстиниан включил в свою титулатуру слово «Готский».
На очереди стояло вестготской королевство в Испании. В 548г. король ветготов Тиудис пал жертвой покушения. После убийства его преемника Теодегизила, совершенного в Севилье, власть в королевстве захватил Агила, который, в отличие от своих предшественников, пытавшихся ладить с местным православным населением, перешел к политике его жесткой дискриминации и умножения привилегий господствовавшего арианского меньшинства. У Юстиниана появилось законное основание для вмешательства. С помощью имперской агентуры удалось поднять против Агилы мятеж, во главе которого стал Атанагильд, поддержанный православным населением, особенно на юге Испании, где арианское присутствие составляло тончайший слой. Атанагильд обратился за поддержкой к императору, которому удалось к тому времени разбить основные силы мятежников в Африке и Италии, и Юстиниан откликнулся на эту просьбу. Война закончилась разделом Испании между империей и королевством. В состав империи был возвращен юг страны с такими крупными городами как Картахена, Кордова, Севилья, Малага, Ассидон, Гиспал и Гадес, расположенный на Атлантическом побережье. Под полным контролем империи находился Гибралтарский пролив — знаменитые Геркулесовы столпы, которые запирали вход в Средиземное море.
Эти войны император вел не как полководец, поручив осуществление боевых операций своим лучшим генералам, и прежде всего Велисарию и Нарсесу. Как и во времена древних принцепсов, империя вновь простиралась теперь с запада на восток от Атлантического побережья до междуречья Тигра и Евфрата, уступая, правда, империи времен Траяна по меридиональной протяженности. За годы правления святого Юстиниана территория империи выросла более чем вдвое. Проект «восстановления вселенной» был завершен в последний период долгого правления Юстиниана. Непрерывные войны истощили казну, тем более что налоговые поступления с разоренных ими стран были ничтожными, а содержание наемной армии требовало колоссальных расходов, так что неизбежным образом государство вынуждено было сократить вооруженные силы.
В этих обстоятельствах правительство вынуждено было в своей внешней политике использовать уже не столько армию, сколько искусную дипломатию и разведку. Это была традиционная римская политика стравливания потенциальных противников между собою, политика, требовавшая больших расходов, но обходившаяся все же казне дешевле, чем война, и Юстиниан осуществлял ее с виртуозным искусством. Характеристика византийской стратегии, которую дает современный исследователь Э. Люттвак, с максимальной эффективностью применялась в конце правления Юстиниана: «Гений византийской большой стратегии заключался в том, чтобы саму многочисленность врагов превратить в преимущество, используя дипломатию, переманивание на свою сторону, выплаты и обращение в свою веру, чтобы заставить их сражаться друг с другом, а не с империей. Только созданный ими образ самих себя как единственных защитников единственной истинной веры позволял им сохранять моральное равновесие. По византийской схеме, военная сила была подчинена дипломатии, а отнюдь не наоборот, и использовалась она скорее для сдерживания и наказания, чем для нападения иди защиты с использованием всех войск».
По характеру дарований Юстиниан был по преимуществу политиком и администратором, он явился первым в истории Римской империи правителем, местом подвигов которого служил не полевой штаб, но кабинет, в котором он трудился неутомимо, денно и нощно, ни на минуту не оставляя попечений о благоустроении государства, вверенного ему Промыслом Божиим. И самым грандиозным результатом его неусыпных трудов явился законодательный свод — Corpus juris civilis.
Кодекс Феодосия II, не пополнявшийся со времени своего издания, очевидным образом устарел. Поэтому в 528г. им была составлена комиссия во главе с магистром оффиций и квестором Трибонианом — человеком сомнительных нравственных качеств и едва ли христианином по своим убеждениям, но превосходным знатоком римского права и его искусным интерпретатором. За год комиссия, действовавшая под присмотром и контролем самого Юстиниана, который входил в обсуждение возникавших в ходе легислационной работы спорных вопросов и давал руководящие указания, выполнила свою задачу, и 7 апреля 529г. был опубликован и вошел в силу как основополагающий законодательный акт государства тщательно просмотренный и выправленный императором новый «Кодекс конституций» — конституциями назывались декреты, эдикты и рескрипты принцепсов и императоров.
Со временем однако возникла необходимость в новом издании кодекса. В результате 5-летних трудов была подготовлена и в 534г. опубликована его новая версия — Codex repetitiae praelectionis (Переизданный и исправленный кодекс). В «Переизданный и исправленный кодекс» вошло около 4600 конституций, начиная с первых эдиктов Адриана, относящихся к 117г.. Выбор хронологической точки отсчета был обусловлен изданием при императоре Адриане «Вечного эдикта», который подвел итог преторскому законодательству древнего Рима. 400 последних конституций «Кодекса» было издано самим Юстинианом за 6 лет его правления. В «Кодексе» законы помещены на языке подлинника: хотя в столице империи Новом Риме в ту пору господствовал греческий язык, все же приоритет отдан был латыни, которая оставалась языком армии и высших органов управления.
Действующее право империи заключено было однако не только в законодательных актах, но и в их толкованиях. Правоприменительная практика опиралась на мощный пласт традиции таких толкований, без которых немыслимо было решать множество сложных казусов, особенно в области частноправового — тяжебного судопроизводства. Поэтому вскоре после издания первой редакции «Кодекса», а именно 15 декабря 530г., Юстиниан поручил Трибониану вместе с его сотрудниками приступить к составлению свода толкований римских юристов. Текст конституции, содержащей распоряжение о начале трудов над составлением свода толкований, написан был самим императором: «Император Цезарь Флавий Юстиниан…привет Трибониану, своему квестору. Тогда как среди всех дел нельзя найти ничего столь важного, как власть законов, которая распределяет в порядке божественные и человеческие дела и изгоняет всяческую несправедливость, мы, однако обнаружили, что все отрасли законов, созданные от Ромуловых времен, находятся в таком смешении, что они распространяются беспредельно и не могут быть объяты никакими способностями человеческой природы. Нашей первой заботой было начать с живших прежде священных принцепсов, исправить их конституции и сделать их ясными; мы их собрали в один кодекс»113. Юстиниан сам изобрел и наименование свода: «Мы утверждаем за нашим собранием, которое будет составлено вами с соизволения Бога название Дигест или Пандект»117 — латинское слово Digesta образовано от глагола digerere, что значит «разделять», но также «приводить в порядок», а греческое “пандектэ» значит «все вмещающее», иными словами, — полное собрание.
Трибониан и его помощники изучили около 2 тысяч книг юридических комментариев. Это были отрывки из текстов древних юристов, найденные наиболее удачными. В основу «Дигест» положены толкования 5 юристов, отобранных в качестве самых авторитетных и образцовых, которым усваивалось право давать ответы — jus respondi: Папиниана, Павла, Ульпиана, Модестина и Гая, но в них приведены также отрывки из комментариев тех юристов, которых цитируют эти пять официально признанных классиков — всего 39 авторов, так называемых мудрых (prudentium), в основном из эпохи принципата. Среди цитируемых в «Дигестах» юристов присутствует и Тертуллиан, которого некоторые исследователи отождествляют с известным христианским писателем.
Львиная доля «Дигест», как это видно уже из их оглавления, посвящена не публичному праву, но частно-правой тематике, в том числе брачному и семейному праву. Виртуозную казуистическую технику толкователей норм римского права, чьи комментарии внесены в «Дигесты», и способность сотрудников Трибониана умелым подбором цитат дать всесторонний анализ правовой проблемы можно оценить, знакомясь с любым фрагментом из этого свода. Толкования «мудрых», включенные в «Дигесты», во многих случаях отличаются большей гуманностью и великодушием, более глубоким пониманием природы человека, чем правовые нормы кодексов современных государств. Так, действующие кодексы большинства современных государств не защищают права на жизнь не рожденного ребенка, предоставляя матери выбор — родить его или лишить жизни, в то время как римское право не только карало за посягательство на жизнь младенца, находящегося в утробе матери, но и признавало за ним имущественную правоспособность. Неприкосновенность законных прав не рожденного ребенка, оберегавшаяся правом языческого Рима, тем более соблюдалась в Риме христианском, в империи святого Юстиниана.
Труды комиссии Трибониана, составившей «Дигесты», были выполнены за три года. 16 декабря 533г. Трибониан доложил сенату об их завершении.
Параллельно с составлением «Дигест» под руководством Трибониана был составлен предназначенный для обучения юриспруденции учебник «Институции» (Institutiones), представляющий собой переработку одноименного труда римского юриста Гая.
Помимо систематизации и интерпретации норм классического римского права и правового наследия своих предшественников — христианских императоров, Юстиниан издавал новые законодательные акты, из которых лишь самые ранние вошли в его «Кодекс». Эти новые акты так и были названы novellae constitutiones. Первая из новелл издана 1 января 535г. Содержание ряда новелл относится к месту императора в государстве. В 105 новелле законодательные полномочия императора и их источник определяются следующим образом: «Бог подчинил императору самые законы, посылая его людям как одушевленный закон»128.
Едва ли не самая знаменитая из новелл Юстиниана — 6-я. В преамбуле к ней сформулирован принцип симфонии священства и царства, и тем самым она касается самых основ государственного строя. Преамбула 6-й новеллы гласит: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое (священство, церковная власть) заботится о божественных делах, а второе (царство, государственная власть) руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни. Поэтому ничто не лежит так на сердце царей, как честь священнослужителей, которые со своей стороны служат им, молясь непрестанно за них Богу. И если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода. Потому мы прилагаем величайшее старание к охранению истинных догматов Божиих и чести священства, надеясь получить чрез это великие блага от Бога и крепко держать те, которые имеем»129. Значительная часть новелл посвящена церковной тематике. Самая пространная и содержательная по объему регулируемой в ней тематики из новелл Юстиниана, посвященных церковным правоотношениям, – 123-я. В ней речь идет и о качествах, которым обязаны соответствовать ставленники на все вообще степени священства. Они должны быть не двоеженцами, а также не женатыми на разведенных или вдовах. В клир не допускаются подданные, обязанные платить подати, и чиновники, состоящие на государственной службе. Кандидаты во епископа, которые ранее исполняли государственную службу либо состояли в войске, должны были до своего поставления провести в монастыре не менее 15 лет.
Ряд новелл Юстиниана затрагивает статус еретиков и иноверцев. В своем религиозном законодательстве император исходил из сформулированного им в 4 новелле принципа: «Первым предметом нашей заботы являются истинные догматы Бога и достоинство священства»130, в связи с чем он с обескураживающей откровенностью объявляет в 45 новелле: «Мы ненавидим ереси»131. Поэтому в 132 новелле предусматривается применение карательных мер по отношению к еретикам: «Что касается еретиков,…то я считаю благочестивым деянием принудить их этим эдиктом оставить свое еретическое безумие и прекратить разрушение душ других людей своими обманами и поспешить примкнуть к Святой Божией Церкви»132. Действие этого закона не распространялось на монофизитов, а также на ариан из числа федератов, служивших империи, но не имевших римского гражданства. 45 новелла предусматривала дискриминацию еретиков, состоящих на государственной службе: «Пусть они (еретики) продолжают выполнять текущие поручения и официальные обязанности», однако «они не должны получать никаких наград»133.
Большей терпимостью отличались законы Юстиниана, относящиеся к иудеям: так, 146 новелла предоставляет им свободу вероисповедания: «Мы повелеваем, чтобы иудеям, где бы они ни жили, разрешалось читать Священные книги перед собиравшимися в синагоге по-гречески, по-латыни или на любом другом языке, на котором говорят в данной стране»134. Но издавая этот закон, император не теряет надежды на обращение иудеев в христианство, в связи с чем в той синагоге, где собираются грекоязычные иудеи, он рекомендует пользоваться Септуагинтой. Религиозной свободой в империи обладали лишь те иудеи, которые, имея преемство от фарисеев, веровали в грядущее воскресение из мертвых, в то время как еврейские сектанты саддукейского толка, отрицавшие учение о воскресении и последнем суде, объявлялись вне закона и подлежали смертной казни.
«Кодекс», «Дигесты», «Институции» и «Новеллы», по замыслу Юстиниана, составляли единое целое. Получивший название «Corpus juris civilis”, свод Юстиниана был положен в основание преподавания права. В средневековье его комментирование стало основным занятием легистов. В эпоху составления «Корпуса», в VI веке, на западе Европы, где образовались варварские королевства, право пережило катастрофическое падение. По словам американского историка Дж. Страйера, германское королевство «представляло собой почти полную антитезу современного государства, потому что оно основано было на личных отношениях, а не на абстрактной концепции государства и не на безличных институтах»148, на каковых строится римское и современное государство. Как пишет отечественный византолог И. П. Медведев, в варварских королевствах, в противоположность империи, «место публичного римского права заняло патримониальное обычное право варварских «правд», в результате чего произошла… приватизация государства, низведение его до ранга res privata военного вождя, его родовой собственности…Частное право заменило публичное, а государство стало пониматься как большая вотчина»149.
Среди великих деяний императора Юстиниана составление грандиозной кодификации занимает первостепенное место. Его влияние наложило свою печать на позднейшее развитие права в христианском мире — в Европе и на Ближнем Востоке, не осталось бесследным и для исламской цивилизации. Корпус Юстиниана послужил образцом для наполеоновского Code civile (Гражданского кодекса), который в свою очередь лег в основание законодательства большинства современных государств, построенных на базе континентального, иными словами, римского права, в отличие от стран с англо-саксонской традицией, представляющей собой продолжение обычного права германских племен.
Одним из залогов мощи государственного аппарата было многочисленное чиновничество. Чиновники рекрутировались из разных слоев общества, нередко из низов. Незнатность и недостаточность средств чиновников составляли дополнительную гарантию их служебного рвения, верности императору, послушности вышестоящим чинам, служили противоядием против мятежных увлечений, но не удерживали их от стремления эксплуатировать свою должность ради наживы. Бедная юность для совести многих из них служила оправданием нечистоплотности в делах, взяточничества, грабежа налогоплательщиков в пользу собственного кармана. Новеллы Юстиниана переполнены грозными инвективами в адрес взяточников, но зло это, хотя его и укрощали всякими средствами, вплоть до смертных казней проворовавшихся бюрократов, оставалось непобедимым.
Одним из средств очищения нравственной атмосферы, и в частности, повышения добросовестности служилого элемента, Юстиниан считал развитие школьной системы. В христианском государстве, считал он, право на существование имеют лишь христианские школы, так что пребывание в Афинах знаменитой в прошлом академии, фрондировавшей приверженностью своих профессоров эллинизму, что в ту эпоху стало уже синонимом язычества, представлялось ему не могущим более оставаться терпимым анахронизмом, и уже в самом начале его правления, в 529г., она была закрыта. Императорским эдиктом язычникам и впредь запрещено было преподавать в пределах империи.
Святой Юстиниан вошел в мировую историю и как великий строитель. Среди замечательных столичных построек его эпохи — две подземных цистерны, снабжавших город водой, которая в них хранилась. Это архитектурные шедевры, настоящие подземные дворцы, и поныне поражающие воображение своей монументальной и таинственной красотой.
Но все постройки Юстиниана превосходит Великая церковь столицы. Храм Святой Софии, воздвигнутый архитекторами Исидором из Милета и Анфимием из Тралл при постоянном и неусыпном контроле со стороны самого императора, взамен той Софии, которая погибла в пожаре во время восстания «Ника», стал самым грандиозным воплощением архитектурного гения христианского мира, нигде и никогда уже не превзойденным. Закладка храма состоялась 23 февраля 532г., через 40 дней после подавления мятежа Ника. Пристальное и неусыпное наблюдение над строительством осуществлял сам император, который не только не жалел средств на это свое детище, но и обнаружил утонченный вкус.
По приказу Юстиниана в Константинополь доставлены были строительные и отделочные материалы: гранит, мрамор разных цветов и оттенков, янтарь, драгоценные камни, смальта, золото, серебро, бронза, свинец, употреблявшийся для связки камней, слоновая кость, кедровое дерево. Из разных концов империи привезли колонны, которые в прошлом украшали языческие храмы, термы, портики, дворцы. Архитектурный проект был разработан за два месяца, строительство храма продолжалось неполных 6 лет. Особую конструктивную сложность представлял купол диаметром 33 метра, для которого, ввиду величия архитектурного замысла и столичного статуса собора, не годилось деревянное перекрытие, уязвимое и по причине недолговечности. Каменные своды огромных размеров существовали в Риме: они все еще возвышались над тогда уже обветшавшими термами Домициана и Каракалы, но более близкими прототипами для константинопольской Софии послужили сводчатая базилика Максенция и купол Пантеона. Гениальным изобретением зодчих святой Софии явилось решение задачи соединения базиликальной конструкции с куполом. Для этого они использовали систему парусов и полукуполов.
Внутреннее пространство храма наполнено светом. В светоносности заключается главный секрет интенсивности его воздействия на душу человека, входящего в него. Свет льется в центральный неф храма, в его подкупольное пространство через 40 тесно поставленных друг к другу удлиненных окон, прорезывающих основание купола, из-за чего создается впечатление, что он не держится на опорах, но парит — несмотря на свои грандиозные размеры, купол представляется легким, почти бестелесным, подобным небесному своду. Солнечные лучи проникают также сквозь двойные ряды окон, расположенных в верхних частях стен боковых нефов, в сферических сводах, а также чрез 6 проемов в алтарной апсиде, расположенных в два яруса. Стены храма, купол, сферические своды, паруса, колонны были украшены мозаикой, многоцветными мраморными панно, порфирными инкрустациями, золотом. В первоначальном декоре соборного храма преобладали геометрические фигуры, а также растительные мотивы. На сводах находилось изображение креста, выполненное красным цветом, а в парусах — серафимы в виде человеческого лика в обрамлении огненных крыл.
Освящение храма совершено было 27 декабря 537г. Павел Силенциарий, живший в эпоху Юстиниана, в восхищении от Святой Софии, воскликнул однажды: «Никто, вступив в этот храм, уже не пожелает отсюда возвратиться назад»10. Прокопий Кесарийский, современник постройки храма и биограф Юстиниана, писал о Софийском храме с необычным для него, человека со скептическим взглядом на вещи, пафосом восторга и изумления: «Этот храм представлял чудесное зрелище…В высоту он поднимается как будто до неба и, как корабль на высоких волнах моря, он выделяется среди других строений,…он настолько выдается над ним, что с него можно видеть весь город, как на ладони…Блеском своих украшений прославлен он и гармонией своих размеров;…он весь во всех своих частях…наполнен светом и лучами солнца. Можно было бы сказать, что место это не извне освещается солнцем, но что блеск рождается в нем самом: такое количество света распространяется в этом храме»11. Описав различные части храма, Прокопий затем с особым восхищением характеризует его купол: «Кажется, что он покоится не на твердом сооружении вследствие легкости строения, но золотым (полу)шарием, спущенным с неба, прикрывает это место»12. Резюмируя свои впечатления от Святой Софии, Прокопий пишет: «Всякий раз как кто-нибудь входит в этот храм, чтобы молиться, он сразу понимает, что не человеческим искусством, но Божьим соизволением завершено такое дело; его разум, устремясь к Богу, витает в небесах, полагая, что он находится недалеко…Никого никогда не охватывало пресыщение от этого созерцания»13.
Несмотря на понесенные утраты, Святая София и поныне остается величайшим творением из всего созданного руками человека за всю историю мира и по-прежнему несет на себе отблеск горнего мира, видимые знаки прикосновенности к Божественному совершенству. Император Юстиниан имел основания на то, чтобы, как гласит предание, взойдя на амвон, воскликнуть: «Хвала Богу, удостоившему меня докончить такое дело. О Соломон, я победил тебя!»18.
Продолжительное правление Юстиниана ознаменовано было не только беспримерными достижениями, но и большими бедствиями. В разных регионах империи не раз случались разрушительные землетрясения. Но самым страшным бедствием, обрушившимся на империю, стала губительная чума 541 — 542гг., беспримерная по своим масштабам, сравнимая разве только с «черной смертью», истребившей до трети населения Европы в середине XIV века. Начавшись, вероятно, в Эфиопии, откуда она пришла в Египет, чума затем распространилась по Палестине. В столицу империи она пришла весной, через год после начала эпидемии, и свирепствовала в ней в течение четырех месяцев. Начало заболевания, по описанию Прокопия, сопровождалось бесовскими видениями: «Многим являлись демоны в образе различных людей, и те, которым они показывались, думали, что они от встреченного ими человека получали удар в какую-нибудь часть тела, и сразу же, как только они видели этот призрак, их поражала болезнь». Прокопию принадлежит одно поразительное рационально не объяснимое наблюдение: «Не было случая, чтобы врач или другой какой-то человек приобрел эту болезнь от соприкосновения с больным или умершим; многие, занимаясь похоронами или ухаживая даже за посторонними им людьми, против всякого ожидания не заболевали в период ухода за больным, между тем как многих болезнь поражала без всякого повода, и они быстро умирали. Эти присматривающие за больными должны были поднимать и класть их на постели, когда они падали с них и катались по полу…»188.
Ежедневно в столице умирало по 5 или 10 тысяч человек, Люди не успевали погребать своих близких, потому что сами заражались и умирали. Император Юстиниан в эти страшное время, выделив солдат из дворцовой стражи в распоряжение своего референдария Феодора и передав ему денежные средства из казны, поручил ему заниматься погребением умерших, об останках которых некому было позаботиться, и тот, «давая деньги, полученные от василевса, и тратя, кроме того, свои личные, хоронил трупы тех, кто остался без попечения»189. И все же улицы и площади Константинополя были завалены не убранными человеческими останками, распространявшими зловоние.
О подобных ужасах, вызванных смертоносной эпидемией, почти за тысячу лет до Прокопия писал Фукидид. Но для язычников афинян моровая язва стала поводом броситься в пучину греховных утех — пьяного увеселения и безоглядного разврата, ибо «завтра умрем». То был, пожалуй, первый зафиксированный в литературе, всенародный пир во время чумы. Не то в христианском Константинополе: «И те, которые в прежние времена были наиболее буйными членами димов, забыв взаимную ненависть, отдавали вместе последний долг мертвым и сами несли даже и не близких себе умерших и хоронили их. Даже те, кто раньше предавался позорным страстям, отказались от противозаконного образа жизни и со всем тщанием упражнялись в благочестии….потому, что тогда все….познали на время кротость»191. Прокопий, правда, при этом подчеркивает, что вразумились они лишь на время бедствия, а когда оно миновало и люди выздоравливали, то «становились хуже, чем прежде»192, но это уже очевидное преувеличение, порожденное чрезмерной мизантропией историка.
Болезнь не пощадила и самого императора. И когда Юстиниан заболел, распространился слух, что он умер, «официальная деятельность» «прекратилась», «общественная жизнь остановилась, и ужас достиг высшей степени»193, но, несмотря на свой 60-летний возраст, император победил смертельный недуг и выздоровел, вопреки надеждам своих недругов, возобновив дела государственного правления и приступив к восстановлению обезлюдевшей столицы и других опустошенных чумой городов.
Святой Юстиниан своей важнейшей задачей считал служение Церкви, заботу о ней. В правление Юстиниана в центре Балкан была образована новая автокефальная архиепископия с кафедрой в городе, выстроенном вблизи родной деревни императора и названном в его честь Юстинианой Первой (Justiniana Prima).
В 519г., еще в правление императора Юстина в Константинополь из Малой Скифии прибыли монахи из провинции Малая Скифия, во главе с Иоанном Максенцием. В столицу они пришли, чтобы там разрешить свой спор с епископом Томитанским Патернусом. И как оказалось, у этого спора была богословская подоплека: Патернус отвергал проповедуемую этими монахами формулу: «Один от Святыя Троицы распят», которую он считал теопасхитской. За разгоревшимся спором стоял вопрос о том, как следует понимать ипостасное единство божественной и человеческой природы во Христе: как доходящее до субъектного тождества, либо иным образом, который бы безусловно исключал возможность теопасхитской, и следовательно, криптомонофизитской интерпретации учения о единстве ипостаси во Христе. Сами скифские монахи ушли скоро в тень и уже не участвовали в позднейших контрверсах вокруг возбужденной ими темы, но затеянный ими богословский спор послужил толчком к углубленным размышлениям на христологическую тему Юстиниана, искушенного в богословии как никто из императоров, бывших до него и после него.
В 527г. он издал эдикт христологического содержания. В нем он воспроизводил формулу скифских монахов «Един от Святыя Троицы распят», но с существенным дополнением, исключавшим возможность ее теопасхитской интерпретации — «по плоти». С тех пор Юстиниан последовательно отстаивал скорректированную им формулу скифских монахов, всецело поддержанный в этом своей супругой Феодорой, которая, хотя и никогда не уклонялась от диафизитского ороса Халкидонского Собора, но всем сердцем стремилась к воссоединению монофизитов, имела в их среде собеседников и друзей, с огромным уважением относилась к Севиру Антиохийскому и надеялась, что формула «Един от Святыя Троицы пострадал по плоти» способна примирить диафизитов с монофизитами, подтолкнув их к признанию Халкидонского ороса. По очевидным политическим соображениям эти надежды разделял и император. Конфессиональная рознь с монофизитами подрывала прочность имперской власти в Египте, где монофизиты составляли значительное большинство, и в Сирии, где приверженцы Севира числом едва ли уступали православным диафизитам, в то время как все почти упорствовавшие несториане, имевшие в прошлом главную свою опору в Сирии, эмигрировали оттуда во враждебный Риму Иран. Немало монофизитов было и среди жителей столицы.
В ноябре 533г. Константинополь пережил одно из многих землетрясений, которые выпали на его долю в VI столетии, не самое страшное, и все же погубившее многих жителей столицы и повлекшее за собой значительные разрушения. Перепуганные горожане вышли на улицы с молитвой о спасении и с пением Трисвятого, в которое было включено употреблявшееся у монофизитов прибавление «распныйся за ны». Хуже того, провокаторы из числа приверженцев монофизитства выкрикивали: «Август, сожги томос Халкидонского Собора!»8.
Юстиниан находился под сильным впечатлением от происшедшего. Развитие событий тревожило его. Оставаясь убежденным приверженцем Халкидонского ороса, он однако осознал необходимость дополнительных богословских определений, которые бы исключали возможность истолкования его в несторианском ключе. 15 марта 534г. он издал эдикт, в котором воспрозводилась христологическая формула скифских монахов, вокруг которой ломались богословские копья в течение 15 предшествующих лет и которая вначале воспринята была им как теопасхитская, как отход от учения Халкидона, естественно, с тем уточнением, какое он дал в своем эдикте 527г.: «Един от Троицы пострада плотию». 26 марта император издал еще один эдикт, адресованный Константинопольскому патриарху Епифанию и посланный также папе Иоанну II. В концентрированном виде содержание обоих эдиктов резюмируется в составленном святым Юстинианом песнопении, которое вошло в состав Литургического чинопоследования, представляя по богословской точности, поэтической выразительности и энергии шедевр христианской гимнографии: «Единородный Сыне и Слове Божий…».
В разгар войны империи с готами, в 535г. король остготов Теодат направил папу Агапита в Константинополь с дипломатическими поручением — вести от имени короля переговоры с Юстинианом о заключении мира и прекращении военных действий в Италии. В Константинополе Агапит отказался от сослужения с патриархом Анфимом, которого он назвал прелюбодеем за то, что тот перешел с одной кафедры, Трапезундской, на другую — Константинопольскую. Юстиниан, не оставивший надежды на воссоединение по крайней мере умеренных монофизитов, сделал папе выговор в связи с его нежеланием действовать с большей деликатностью. Как видно из папского источника «Liber pontificalis”, “конфликт Юстиниана с папой заострился в таком диалоге: «Я тебя заставлю быть в согласии со мной или пошлю тебя в ссылку», — сказал Юстиниан. «А я, — ответил Агапий, — желал приехать к христианнейшему императору, и вот передо мной — Диоклетиан»13.
Оценив со свойственным ему здравомыслием сложившуюся ситуацию, император уступил папе. Папа потребовал низложения Анфима, и Юстиниан более уже не защищал его. Анфим, не дожидаясь соборного суда, отрекся от патриаршества, «оставив мантию в руках императора Юстиниана»14. Его преемником по предложению императора был избран выходец из Александрии Мина, носивший характерно египетское имя. 13 марта 536г. папа по просьбе Юстиниана возглавил хиротонию Мины, а 22 апреля Агапит скончался в Константинополе после внезапно обрушившейся на него скоротечной болезни. Новый папа, Сильверий, избран был в Риме по воле остготского короля Теодата. В Константинополе смириться с этим не могли, и хотя само его поставление не было опротестовано, однако решено было при первой возможности вмешаться, с тем чтобы возвести на папский престол другое лицо. Такая возможность представилась после того, как древняя столица империи была отвоевана войсками Велисария. Папу обвинили в тайных сношениях с готами, предали церковному суд и низложили. Кандидат на ставший вакантным папский престол был подобран святой Феодорой. Это был Вигилий, в 537г. избранный послушным императору конклавом на папский престол.
Феодор Аскида предложил тогда Юстиниану новый путь к заветной цели — воссоединению монофизитов: отвергнуть богословов, заподозренных в близости их взглядов Несторию, с тем чтобы отнять у монофизитов предлог обвинять халкидонитов в скрытом несторианстве, после чего монофизиты смогут войти в общение с халкидонитами. Речь шла о Феодоре Мопсуестийском, богословские идеи которого усвоил Несторий, а также об Иве Эдесском и Феодорите Кирском, реабилитированных отцами Халкидонского Собора, но в свое время резко полемизировавших со святым Кириллом Александрийским. И император принял подсказку Феодора. Он вновь углубился в церковно-исторические и богословские размышления, результатом которых явился изданный в 544г. эдикт, получивший в литературе название «О трех главах», основанное отчасти на недоразумении. Дело в том, что этот эдикт включал три главы (capituli), но поскольку в этом императорском акте речь идет о трех епископах, то случилось так, что главами стали называть не разделы эдикта, но самих этих епископов, и такой перенос значения слова «глава» был впоследствии принят и самим императором, так что «Юстиниан…во время пятого Вселенского Собора, говорил уже об impia tria capitula”20 (о трех нечестивых главах), под которыми он, естественно, подразумевал не свой эдикт, но обвиняемых в уклонении от православного учения Феодора Мопсуестийского, блаженного Феодорита и Иву.
В изложении В. В. Болотова содержание эдикта выглядят так: «1. Кто называет нечестивое послание к Марию, которое приписывается Иве, правильным, или кто поддерживает его, а не анафематствует, как дурно отзывающееся о Кирилле, который говорит, что Бог Слово соделался человеком, и порицающее 12 глав Кирилла, нападающее на первый Ефесский собор, а Нестория защищающее и похваляющее Феодора Мопсуэстийского, — тот да будет анафема. 2) Кто утверждает, что мы изрекли это с целию уничтожения или устранения св. отцов, бывших на Халкидонском соборе, тот да будет анафема. 3) Стоит только взглянуть на послание к Марию, чтобы видеть, как все оно безбожно и нечестиво, и почему вся восточная церковь анафематствует Феодора»21. В эдикте осуждались и сочинения блаженного Феодорита Кирского, в которых он полемизировал с 12 анафематизмами святого Кирилла Александрийского.
Эдикт был разослан патриархам, включая папу Римского, с тем чтобы его подписали все епископы. Святитель Константинопольский Мина, с которым император, несомненно, советовался перед составлением этого акта о его содержании, созвал собор епископов своего патриархата, на котором эдикт получил одобрение, потом однако патриарх заявил, что свою подпись он дал под условием согласия с этим актом папы Вигилия. Православный Александрийский патриарх Зоил отказался подписывать эдикт. Вызванный в связи с этой своей обструкцией в столицу, он под нажимом подписал этот акт, но позже дезавуировал свою подпись. Патриарх Антиохийский Ефрем решительно отказался подписывать эдикт, в котором подозревал отход от Халкидона, но понуждаемый из столицы, он согласился поставить свою подпись под условием, что ее даст и епископ Рима Вигилий. Первая реакция Патриарха Иерусалимского Петра была той же, что и у Ефрема, но и он, вызванный в Константинополь, подчинился воле императора и дал свою подпись.
Но реакция Запада с самого начала была для императора обескураживающей. Папский апокрисиарий Стефан, сменивший отъехавшего в Рим Пелагия, разорвал евхаристическое общение с патриархом Миной и со всеми епископами, которые подписали эдикт. Сам же Вигилий медлил с ответом на требование императора. Самым красноречивым критиком императорского акта выступил карфагенский архидиакон Фульгенций Ферранд, который отверг самую возможность церковного суда над уже ушедшими в иной мир: «Почему эта война с умершими,…зачем из-за умерших возбуждать смуту в Церкви? Осужденный Церковию и умерший, не примирившись с нею, не может быть разрешен никаким судом человеческим. Кто был обвинен и, разрешенный, в мире с Церковию преставился ко Господу, того не может осудить суд человеческий….Кого Бог простил, для того ничуть не вредна наша суровость. А для кого Бог уготовал мучение, для того совсем бесполезно наше благоволение»24. Этот вызов императору был брошен даже не епископом, а только диаконом, но за ним стояла солидарная поддержка епископата Африки, Италии и всего Запада.
Решающее слово в этой ситуации мог сказать папа Вигилий. Чтобы гарантировать его поддержку эдикту, император решил доставить папу в Константинополь. Хорошим предлогом для его эвакуации из Рима послужила осада вечного города полчищами взбунтовавшихся готов под предводительством Тотилы, провозглашенного королем. 22 ноября 544г. личный секретарь императора Анфим нашел папу в римском храме святой Цецилии и объявил ему императорский приказ срочно оставить Рим и выехать на Сицилию. Папе ничего не оставалось кроме как подчиниться, тем более что опасность захвата Рима готами угрожала и его неприкосновенности.
Папа затем около года провел в сицилийских Сиракузах, не торопясь в Новый Рим, где ему предстояла встреча с императором. Император настаивал на его скорейшем приезде папы в столицу империи, куда он прибыл в январе 547г., и там ему устроили помпезную встречу. «При подъезде его к Св. Софии люди скандировали: «Ecce advenit dominator dominus”27 (се грядет владыка и господин) — приветствие, с которым обращались к императору. В качестве резиденции папе предоставили дворец Галлы Плацидии. Несмотря на пышный прием и свои обязательства перед императорской четой, Вигилий вначале повел себя независимо, прервав общение с патриархом Миной и другими епископами, подписавшими императорский эдикт. В ответ патриарх распорядился вычеркнуть Вигилия из поминального диптиха. Не бездействовал и император, пытаясь переубедить Вигилия. Для него специально была выполнена подборка цитат из сочинений Феодора Мопсуестийского, Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, которых он раньше не читал, и эти отрывки содержали мысли, расходящиеся с христологией святителя Кирилла, принятой Эфесским Собором. Юстиниан и Феодора, беседуя с папой, убеждали его в том, что согласие на осуждение этих идей откроет блестящую перспективу воссоединения монофизитов, отделившихся главным образом потому, что они не избавились от подозрения халкидонитов в криптонесторианстве. В конце концов папу удалось убедить в правоте такого подхода, или он сделал вид, что его убедили, и он дал обещание более не противиться осуждению сочинений «трех глав», содержащих богословски сомнительные идеи.
В день памяти апостолов Петра и Павла, 29 июня 547г., было восстановлено евхаристическое общение между епископами Рима и Нового Рима, после чего император призвал Вигилия немедленно подписать «эдикт», но тот настаивал на необходимости отложить этот шаг на время, которое понадобится для того, чтобы убедить Запад в его обоснованности. В присутствии других лиц он заявил императору: «Я ваш пленник, но еще не сам апостол Петр»28.
К тому времени в Константинополь съехалось около 70 епископов, находившихся в юрисдикции папы, и он несколько раз совещался с ними. Их участник Факунд Гермианский отказался дать подпись в знак согласия с эдиктом Юстиниана, в то время как другие епископы, находившиеся в столице, дали письменное согласие на осуждение «трех глав», после чего папа передал их подписи в императорскую канцелярию. Лично от себя он составил адресованный патриарху Мине так называемый «Judicatum”, что переводится на русский язык примерно как «судебное заключение», и в нем выразил согласие с императорским эдиктом. Этот акт был оглашен в Великую субботу, 12 апреля 548г. Публичное оглашение папского «Judicatum”а и передача подписей епископов во дворец вызвали недовольство и упреки со стороны подписавшихся. Оправдываясь перед епископами, Вигилий, со свойственным ему лукавством, которое усугублялось его трудным и в известном смысле двусмысленным положением, принуждавшим его вести двойную игру и стремиться что называется угодить и нашим и вашим, дал ответ, явным образом наводящий тень на плетень: «Я, право, как и вы, не в пользу этого дела, противного авторитету Халкидонского Собора, — и не желал хранить у себя эти компрометирующие бумаги. Еще пожалуй попадут в архив нашей святой Римской церкви, и кто-нибудь подумает, что мы в самом деле одобряли осуждение трех глав. Я снес их во дворец, и пусть там делают с ними, что знают»30.
Простодушный цинизм папы не мог способствовать укреплению его авторитета. Епископ Факунд написал тогда и стал распространять свои «12 книг в защиту трех глав», имеются в виду, разумеется, не разделы императорского эдикта, а Феодор, Ива и блаженный Феодорит. Возражая против их осуждения, несмотря на наличие в их трудах сомнительных высказываний, Факунд настаивал на том, что отдельные ошибочные суждения «нельзя обращать в оценку личности человека. Ведь и у Августина можно найти много неточностей…Пусть же осмелются они…и его обозвать еретиком…Тогда они узнают, каково благочестие, какова стойкость латинской церкви, которую Бог благословил иметь такого учителя. Вмиг все проклянут их и отсекут от Церкви точно гнилые, зараженные члены. Так, если им пришла охота разрывать могилы почивших в мире и грызть кости умерших, пусть на этом муже адамантовой крепости испробуют свои зубы. Тогда они убедятся, что они переломаются у них во рту так чисто, что им уже никого другого не придется кусать под этим видом благочестия»31.
Реакцией на капитуляцию папы, как это виделось на Западе и как на это дело смотрели все вообще противники императорского эдикта, явились протесты, которые шли из Африки, Италии и Иллирика. Западная солидарность против императорского эдикта и папского «Judicatum”а не была однако всеобщей. На состоявшемся в октябре 549г. соборе в Орлеане, в котором участвовал 71 епископ из Галлии, были осуждены ереси Нестория и Евтихия, но ни императорский эдикт, ни папский «Judicatum” им отвергнуты не были.
Преставление святой Феодоры 29 июня 548г. приободрило противников императорского эдикта, потому что в ней многие видели главную вдохновительницу шагов Юстиниана, направленных на примирение с монофизитами. Но надежды на то, что, овдовев, император изменит свою богословскую позицию не оправдались. Юстиниан, потрясенный понесенной утратой, с еще большей ревностью продолжал добиваться своей цели: осуждением сочинений, содержащих несторианские заблуждения, расчистить путь к воссоединению монофизитов с Кафолической Церковью.
Поскольку одним из главных аргументов его оппонентов была мысль о недопустимости суда над умершими в мире с Церковью, он решил проверить, как обстоит дело с посмертной памятью Феодора Мопсуестийского в той общине, которую он возглавлял при жизни. С этой целью по его указанию 17 июня 550г. в Мопсуестии состоялся собор II Киликийской провинции. Собор пришел к заключению, что имя Феодора Мопсуестийского было из диптиха исключено, из чего вытекал вывод об имевшем место в прошлом его осуждении.
В 551г. Юстиниан составил «Исповедание правой веры». Этот труд содержит в себе тончайший анализ христологической темы, он отличается виртуозной выверенностью догматических формул, высоким искусством безопасного прохождения между рисками уклониться либо в сторону чрезмерно акцентуированного подчеркивания неслитности во Христе божественной и человеческой природы, которое бы затеняло Его ипостасное единство, либо ради полновесного выражения идеи о тождестве ипостаси Логоса до и после воплощения обеднить представление о полноте Его человечества, о его действительном единосущии человеческому роду. Святому Юстиниану в этом творении удалось показать то, что ставилось под вопрос и современниками христологических споров и историками богословской мысли эпохи Вселенских Соборов, — сущностное единомыслие святителей Кирилла и Льва, христологии Эфесского и Халкидонского Собора, в чем он всем сердцем, но, как оказалось, тщетно хотел убедить монофизитов, провозглашавших свою верность Эфессу и Кириллу и напрасно обвинявших халкидонитов в отступничестве от Кирилла.
Изложив тринитарный догмат и христологическое учение Халкидонского Собора, в мнимом отступничестве от которого императора подозревали зря встревожившиеся епископы и богословы Запада, он приступает затем к такой его интерпретации, которая бы исключала возможность криптонесторианского истолкования Халкидонского ороса, повод к чему в глазах монофизитов, отождествлявших диафизитство с несторианством, дало принятие этим Собором в общение богословов, полемизировавших со святым Кириллом — Феодорита Кирского и Ивы Эдесского: «Единство…по ипостаси, — писал святой Юстиниан, — показывает, что Бог Слово, т.е. одна ипостась из трех ипостасей божества, соединилось не с человеком, прежде ипостасно существовавшим, но во чреве святой Девы образовало для Себя из Нее в своей собственной ипостаси тело, одушевленное разумною и мыслящею душою, что и составляет человеческую природу…С существом человеческим, а не с ипостасью или личностью соединился Бог Слово…Он принял в ипостасное единение с собою человеческую природу. …И после воплощения Он есть один из святой Троицы, единородный Сын Божий, Господь наш Иисус Христос, сложенный из двух естеств»35. Чрез воплощение не «Слово соединилось с человеком, прежде ипостасно существовавшим, как нечестиво богохульствовали Феодор и Несторий»36, но в ипостасное единство Словом воспринята человеческая природа рожденного в Вифлееме от Девы Марии Богородицы. Святой Юстиниан пафосно и в то же время искренне и взволнованно провозглашает в «Исповедании» свою верность учению и наследию отцов: «Это благое предание, полученное нами от святых отцов, мы храним, в нем живем и благоденствуем, и это исповедание….да будет спутником нашим при отшествии из сей жизни»37.
В «Исповедании веры» запечатлены результаты многолетних неотступных размышлений Юстиниана на богословские, и в особенности христологические темы, которые занимали его больше любых других предметов, плоды его упорных штудий, чтения Священных книг и святоотеческих творений, в них отразился и его личный молитвенный опыт. Но при этом он, вероятно, пользовался консультациями других богословов, и не только патриарха Мины.
Являясь по своему содержанию богословским трактатом, «Исповедание веры» оформлено было как императорский эдикт. Дворцовая канцелярия рассылала «Исповедание» Юстиниана по церквям в качестве императорского эдикта, с тем чтобы он вывешивался на церковные стены. Иными словами, это был императорский декрет, публично заявленное несогласие с которым приобретало уже характер государственного преступления, в то время как число несогласных не убавлялось, но скорее множилось, прежде всего на Западе, но также и в других регионах: в Сирии и среди диафизитов Египта. Протестовал и Римский папа Вигилий. Император позволил ему вновь созвать совещание находившихся в Новом Риме западных епископов. На нем вместо того, чтобы, как надеялся император, способствовать успокоению страстей, папа, следуя господствующему настроению участников совещания, «осудил эдикт …, пригрозив отлучением всякому, кто его примет; через Феодора Аскиду, епископа Кесарийского, папа потребовал от императора уничтожить все экземпляры эдикта»47.
Угроза Вигилия начала приводиться в исполнение сразу после совещания. Когда Феодор Аскида перед совершением Литургии в одной из столичных церквей, на стене которой было вывешено императорское «Исповедание», вычеркнул из диптиха имя низложенного и отправленного в ссылку патриарха Александрийского Зоила, и вписал туда имя поставленного вместо него патриарха Аполлинария, Вигилий объявил о разрыве общения с Феодором и Аполлинарием. 14 августа 551г. он покинул свою резиденцию, дворец Галлы Плацидии, и укрылся в церкви святых апостолов Петра и Павла при дворце Гормизды, в этот дворец к папе прибыли находившиеся в столице 12 других епископов из Италии и Африки, и там они составили акт об отлучении от церковного общения патриарха Мины и о низложении Феодора Кесарийского. Обнародование этого акта решено было однако отложить.
Император не мог долее терпеть столь очевидной обструкции, его дальнейшее бездействие могло уже восприниматься как проявление бессилия, что грозило подрывом его авторитета и могло спровоцировать мятеж. Он приказал претору с отрядом солдат принудительно возвратить папу в отведенную ему резиденцию. Исполняя приказ, команда вошла в дворцовый храм первоверховных апостолов. А. В. Карташев рассказывает об этой акции, опираясь на описание происходившего, содержащееся в папской энциклике, — составленной 9 февраля 552г., вероятно, сгущая краски, чтобы подчеркнуть его драматизм: «Стрелы луков угрожающе приложены к тетивам. Епископы с клириками робко прижались к мраморному престолу. Клириков одного за другим хватали и отводили тут же в сторону. «Возложили руки» и на рослую, крупную фигуру папы, взялись за ноги и даже за бороду, но не могли сразу оторвать его от колонок — ножек престола, за которые он цепко ухватился. Колонки пошатнулись, и тяжелая мраморная доска престола раздробила бы папе голову, если бы….клирики не бросились дружной толпой и спасли папу от катастрофы. Видевшая все это толпа возмутилась и…фактически освободила арестованных»49. Попытка применить насилие закончилась провалом.
Император не стал уже повторять столь рискованные и скандальные опыты. Справедливо не считая папу человеком стальной воли и непреоборимого упорства, зная о его гибкости, если не сказать больше, о его способности к уступкам и компромиссам, он предпочел вести с ним переговоры ради достижения церковного мира. Он послал к нему Велисария в сопровождении трех других сановников, которые клятвой на святых мощах гарантировали папе неприкосновенность и убедили его возвратиться в отведенный ему дворец Плацидии.
23 декабря 551г., в канун Рождества Христова, папа снова бежал из дворца. Местом укрытия он избрал церковь святой Евфимии, в которой заседал IV Вселенский Собор. Это была еще и демонстрация приверженности Халкидонскому Собору, нацеленная на то, чтобы представить императора гонителем православных халкидонитов. Император через посредников возобновил переговоры с папой, а тот проявлял неуступчивость и строптивость. 5 февраля 552г. он обнародовал энциклику, в которой поведал миру об учиненном над ним насилии, выставив в ней себя исповедником Халкидонского догмата. Реакцией на этот выпад папы со стороны императора стал арест и заключение епископов, находившихся около Вигилия в церкви святой Евфимии.
Выход из сложившейся ситуации виделся императору в созыве Вселенского Собора, и по его указанию 6 января 553г. патриархи Константинопольский Евтихий, Александрийский Аполлинарий, Антиохийский Домн, а также архиепископ Фессалоникийский Илия, вместе с другими епископами, обратились к папе с посланием, в котором предложили подвергнуть вопрос о трех главах соборному суждению, с тем чтобы председательствовал на Вселенском Соборе он, епископ первенствующего престола. Папа принял это предложение. Начались переговоры о составе Собора, и сразу обнаружились разногласия. Вигилий считал, что в Соборе должны поровну участвовать епископы латинского Запада и греческого Востока. Юстиниан исходил из канонически более правомерной схемы: пропорционального представительства всех пяти патриархатов, с чем папа был категорически не согласен. Взамен он предлагал провести сепаратный собор западных епископов в Италии или на Сицилии, на котором была бы выражена солидарная позиция кафолического Запада по вопросу о трех главах. Император отклонил эту идею, после чего Вигилий устранился от дальнейшего участия в подготовке Вселенского Собора.
Вселенский Собор открылся 5 мая 553г. в зале, соединявшем храм Святой Софии с патриаршим дворцом. В нем участвовали 153 епископа. Папа Вигилий, находившийся во время соборных деяний в Константинополе, несмотря на приглашения, которые ему неоднократно направлялись от лица Собора, уклонился от участия в нем, а следовательно, и от председательства. Святой Юстиниан, инициатор созыва Собора, предвосхитивший своим «Исповеданием» основные богословские идеи, которые сформулировал Собор, прямого участия в нем, не в пример своим предшественникам, не принимал, передавая свою волю через посланцев, которые, выполнив порученное им, тотчас покидали соборную палату. Со стороны императора это было проявлением деликатности и должно было способствовать не стесненному обсуждению богословских тем преемниками апостолов.
Посланник императора силенциарий Феодор вручил президиуму Собора императорскую грамоту, или «Определение» (Forma), которая и была оглашена соборным нотарием. В этом акте император особое внимание уделил на тот момент последнему из признанных Вселенскими Соборов — созванному в Халкидоне. Затем речь идет о разделениях и спорах, продолжавшихся после него, о превратных толкованиях решений, принятых в Халкидоне, и наконец, о инициированном императором вопросе «о трех главах», вызвавшем споры, которые и надлежало разрешить отцам, собравшимся на Собор. В грамоте Юстиниана говорится и о противоречивой позиции папы Вигилия в отношении «трех глав».
В императорской сакре приведен перечень отцов, имеющих непререкаемый авторитет в изложении православной веры: «Следуем же во всем святым отцам и учителям святой Божией Церкви, то есть Афанасию, Иларию, Василию, Григорию Богослову и Григорию Нисскому, Амвросию, Феофилу, Иоанну Константинопольскому, Кириллу, Августину, Проклу, Льву и приемлем все, что написано и изъяснено ими о правой вере и в осуждение еретиков»52. В этом списке присутствуют как грекоязычные, так и латиноязычные отцы, в него включены имена святого Иоанна Златоуста и его противника, виновника его неправедного осуждения и его ссылки Феофила Александрийского. Грамота заканчивается обращенным к собравшимся епископам настоятельным призывом без отлагательства приступить к рассмотрению затянувшегося вопроса о «трех главах».
Завершающее, восьмое деяние Собора, состоялось 2 июня. На нем соборный нотарий диакон Каллоним огласил орос, который представляет собой приговор по делу «трех глав». Заключительная часть этого приговора гласит: «Принимаем четыре святые Собора, то есть Никейский, Константинопольский, Ефесский первый и Халкидонский, и что они определили об одной и той же вере, то мы проповедовали и проповедуем. А тех, которые не принимают сего, считаем чуждыми кафолической Церкви. Осуждаем и анафематствуем, вместе со всеми другими еретиками,…Феодора, который был епископом Мопсуеста, и его нечестивые сочинения, и то, что нечестиво написал Феодорит против правой веры и против двенадцати глав святого Кирилла и против первого Ефесского собора, и что написано им в защиту Феодора и Нестория. Кроме того, анафематствуем и нечестивое послание, которое, говорят, написал Ива к Маре персу, что Бог Слово, воплотившись от святой Богородицы и Приснодевы Марии, сделался человеком, и порицающее святой памяти Кирилла… и обвиняющее первый Ефесский Собор в том, будто им низложен Несторий без суда и следствия»63. Таким образом, Собор анафематствовал Феодора Мопсуестийского, а также сочинения Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, направленные против святого Кирилла и решений III Вселенского Собора, не распространяя это осуждение на личности Ивы и Феодорита, который в Церкви почитается в лике блаженных отцов.
К соборному приговору прилагались 14 анафематизмов, текстуально близких анафемам, включенным императором Юстинианом в его «Исповедание правой веры». При этом в 11-й анафематизм, начало которого совпадает с 10 анафематизмом из «Исповедания правой веры», в число осужденных лиц включается Ориген, Юстинианом не упоминаемый: «Если кто не анафематствует Ария, Евномия, Македония, Аполлинария, Нестория, Евтихия и Оригена, с нечестивыми их сочинениями, и всех прочих еретиков….тот да будет анафема»64.
Догматические постановления V Вселенского Собора, в основном выраженные в его анафематизмах, внесли необходимые уточнения в христологическое учение Церкви, устранили опасения тех последователей святого Кирилла, кто, отвергая как евтихианство, так и умеренное монофизитство Севира, опасался, что реабилитацией Феодорита Кирского и Ивы Эдесского Халкидонский Собор отступил от постановлений предыдущего Эфесского Собора, продиктованных Александрийским святителем, в сторону криптонесторианства. Анафематствование учителя Нестория Феодора Мопсуестийского и антикирилловских сочинений Феодорита и Ивы призвано было вырвать самую почву подобных подозрений, но, вопреки надеждам императора Юстиниана, преодолеть предубеждения монофизитов Собору не удалось; удовлетворить их мог, очевидно, лишь недвусмысленный отказ от Халкидона.
В сентябре 560г. Юстиниан заболел, и во дворце, по словам Феофана Исповедника, воцарилось «смущение, так как никто из синклита не видал царя по причине его головной боли»7. Его противники, воспользовавшись этим, распустили слух, что он умер. Эта весть возбудила анархический элемент столицы, создав иллюзию безнаказанности грабежей, «и чернь тотчас же разграбила хлебы из хлебных лавок и пекарен. И в 3 часу дня (около 9 часов утра по современному счету времени — В. Ц.) уже нельзя было найти хлеба во всем городе»8. Дело было не в том, конечно, что все хлебные лавки и склады были опустошены грабителями, но хозяева лавок, не желая стать жертвой грабежей, прекратили торговлю и, как и хозяева мастерских, затворили свои лавки. Император выздоровел, в честь его исцеления, по приказуе епарха столицы, были устроены праздничные иллюминации, и народ успокоился, беспорядки прекратились.
Телесные немощи одолевали престарелого императора, но он продолжал исполнять свой долг и держать бразды государственного правления в собственных руках, никому их не передавая даже и после того, как переступил порог своего 80-летия. Но душа его, и ранее находившая утешение в помышлениях о горнем и вечном, о «едином на потребу», теперь, в преклонные годы, с особой отрадой и постоянством предавалась богомыслию. Ш. Диль писал об этой его погруженности в богословские размышления с высокомерным предубеждением закоренелого позитивиста: «Им овладела мания богословствования. Уже давно забота о религиозных делах была так дорога его сердцу, что ради них он забывал самые существенные интересы государства; теперь же эта забота охватила его целиком. Примечательно, что последний указ, изданный Юстинианом 26 марта 565 года, относится к церковным делам, и переполнение его цитатами из Святого Писания и отцов Церкви отлично характеризует настроение государя… Естественно, что зараза такого печального примера властвования охватила все ступени управления»29.
В ночь с 13 на 14 ноября 565г. от Р. Х. в возрасте 83 лет мирно отошел ко Господу Император Цезарь Август Флавий Петр Савватий Юстиниан Римский, Алеманнский, Готский, Франкский, Германский, Антский, Вандальский, Африканский, счастливый, победитель. Как и его предшественники, он был погребен в храме 12 Апостолов.
Масштабностью своих деяний, глубиной влияния на ход мировой истории из императоров Рима, правивших после святого Константина, ему не было равных. Православная Церковь прославила Юстиниана и его супругу августу Феодору в лике святых, установив днем их общей памяти 14 ноября по юлианскому календарю. В святцах Католической церкви нет имен ни Юстиниана, ни Феодоры, равно как нет в них и имени равноапостольного Константина, но на Западе всегда существовало и принципиально иное отношение к Юстиниану. Данте, не устрашившийся в своей «Божественной комедии» поселить современных ему пап Николая III, Бонифация III и Климента V в глубинах ада, душу императора Юстиниана встречает в раю в сиянии неземного света. Поэт обращается к нему с вопросом: «Но кто ты, дух достойный, и пред нами зачем предстал в той сфере, чье чело от смертных скрыто чуждыми лучами?” Так я сказал сиявшему светло, тому, кто речь держал мне; и сиянье его еще лучистей облекло……Был кесарь я, теперь — Юстиниан; я, Первою Любовью вдохновленный, в законах всякий устранил изъян…Я стал ступать, как Церковь; потому и Бог меня отметил, мне внушая высокий труд; я предался ему, оружье Велисарию вверяя, которого Господь в боях вознес, от ратных дел меня освобождая….Osanna, sanctus Deus Sabaoth, superillustras claritate tua….Так видел я поющей сущность ту и как она под свой напев поплыла, двойного света движа красоту». Данте никогда не видел Святой Софии, но созданный им образ души Юстиниана, движущейся в сиянии присносущного света, словно вдохновлен был видением этого светоносного храма, восторженные рассказы о котором поэт мог слышать из разных уст.
Латынь в суде: зачем она юристам и судьям
Что такое Pacta sunt servanda («Договоры должны соблюдаться»), в курсе многие юристы, а вот выражения посложнее они могут и не понять (или забыть с тех пор, как учили в вузе список юридических пословиц). Практикующие юристы латынь используют редко, кроме международного права, где много специальных терминов, делится партнер Федеральный рейтинг. группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) группа Налоговое консультирование и споры (Налоговые споры) группа Антимонопольное право (включая споры) группа Семейное и наследственное право группа Трудовое и миграционное право (включая споры) группа Фармацевтика и здравоохранение группа ГЧП/Инфраструктурные проекты группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство группа Интеллектуальная собственность (включая споры) группа Корпоративное право/Слияния и поглощения группа Природные ресурсы/Энергетика группа Управление частным капиталом группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры — high market) группа Банкротство (включая споры) Профайл компании × Александр Ермоленко. Это подтверждает управляющий партнер АБ Федеральный рейтинг. группа Антимонопольное право (включая споры) группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры — high market) группа Комплаенс группа Корпоративное право/Слияния и поглощения группа Международные судебные разбирательства группа Международный арбитраж группа Морское право группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Рынки капиталов группа Семейное и наследственное право группа Страховое право группа Трудовое и миграционное право (включая споры) группа Уголовное право группа Управление частным капиталом группа Фармацевтика и здравоохранение группа Финансовое/Банковское право группа Экологическое право группа Банкротство (включая споры) группа ВЭД/Таможенное право и валютное регулирование группа ГЧП/Инфраструктурные проекты группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство группа Интеллектуальная собственность (включая споры) группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) группа Налоговое консультирование и споры (Налоговые споры) группа Природные ресурсы/Энергетика группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) группа Транспортное право группа Цифровая экономика 1место По выручке 1место По выручке на юриста (более 30 юристов) 1место По количеству юристов Профайл компании × Илья Никифоров, который специализируется в международной сфере. «Принципы транснационального торгового права обозначаются в обиходе именно на латинском, – делится он. – Например, Falsa demonstratio non nocet – «Если в юридический документ вкралась ошибка, а из обстоятельств сторонам очевидно другое, то применяется смысловое значение».
В обычных юридических заключениях латинизмы встречаются, но все реже, говорит Ермоленко. И это его печалит.
Использование латинских фраз, скорее всего, говорит о хорошей теоретической подготовке автора. «Если он освоил латынь, то и другие предметы, видимо, тоже. Ведь это не просто красивые слова, они связаны с римским правом и теорией государства и права.
Партнер Федеральный рейтинг. группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) группа Налоговое консультирование и споры (Налоговые споры) группа Антимонопольное право (включая споры) группа Семейное и наследственное право группа Трудовое и миграционное право (включая споры) группа Фармацевтика и здравоохранение группа ГЧП/Инфраструктурные проекты группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство группа Интеллектуальная собственность (включая споры) группа Корпоративное право/Слияния и поглощения группа Природные ресурсы/Энергетика группа Управление частным капиталом группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры — high market) группа Банкротство (включая споры) Профайл компании × Александр Ермоленко
И если они используются легко и к месту, то автор не простой «ремесленник», а глубоко понимает юриспруденцию, считает Ермоленко.
Что касается римского права, то исторически оно было эквивалентом теории права: вводило студента в правовую реальность и знакомило с основными понятиями, говорит партнер Федеральный рейтинг. группа Цифровая экономика группа Интеллектуальная собственность (включая споры) группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) 13место По количеству юристов 25место По выручке на юриста (более 30 юристов) 36место По выручке Профайл компании × Александр Латыев. Теперь оно осталось «по инерции», но по-прежнему полезно, если предмет ведут не «историки», а «цивилисты».
Разве не интересно вчерашнему школьнику обсуждать, сколько должен Нумерий Негидий заплатить Луцию Тицию за крышу соседа, которую он сломал в ходе строительства? Это явно интереснее, чем сухие нормы современных кодексов.
Партнер Федеральный рейтинг. группа Цифровая экономика группа Интеллектуальная собственность (включая споры) группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) 13место По количеству юристов 25место По выручке на юриста (более 30 юристов) 36место По выручке Профайл компании × Александр Латыев
Латыни студентам хватит в минимальных количествах, говорит партнер Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры — high market) группа Банкротство (включая споры) Профайл компании × Сергей Савельев. Он считает, что больше внимания надо уделять римскому частному праву, которое «полезно, интересно и чрезвычайно важно для цивилистов». По мнению Латыева, изучать латынь надо, потому что это полезно в общеобразовательном плане. А язык «простой, красивый и родственный многим современным романским языкам». Приятный бонус – возможность понимать что-то из итальянского, испанского и французского, даже если вы их не учили.
Проверьте свои знания
Тем не менее, несмотря на свои знания, Латыев старается ими не злоупотреблять. Редко он позволяет себе использовать выражение в устном выступлении в суде, но когда уверен, что слушатели его поймут. По его словам, латинизмы в чужом употреблении часто выглядят как «позерство», особенно если допускаются ошибки. «Сам язык мало кто изучает. Мало кто знает, как склоняются и спрягаются латинские слова», – отмечает юрист. В то же время в переписке с иностранцами, особенно англичанами, такие выражения очень уместны. «В английской юридической лексике огромное количество даже не латинизмов, а цельных латинских фраз, которые тем самым являются и терминами английского права», – поясняет Латыев.
По словам Савельева, латынь в его юрфирме по общему правилу не используют. Исключение – процессуальные документы, если известно, что к этому благосклонно отнесется судья, который рассматривает дело. «К примеру, это иногда бывает в жалобах в Верховный суд», – говорит Савельев. В то же время он иначе относится к латинским фразам в судебных решениях: «Латинские выражения в решениях суда – это очень здорово. Значит, что у судьи есть полет мысли в аргументации».
Редкость
С помощью Caselook нашлось несколько дел, где суды использовали латинские фразы. Но это редкость. Среди наиболее употребляемых латинских слов – Status quo («Исходное положение»), De jure («Де-юре») и некоторые другие. Что касается выражений с самостоятельным смыслом, часто это «украшения», когда используется фраза, у которой есть русский аналог. Другое дело – профильные термины, которые встречаются в решениях арбитражных судов на тему международного частного права. Без них обойтись сложно. Примером может служить правило Lex fori concursus («Право государства банкротства субъекта») – такое понятие в отечественный правовой оборот ввел Президиум Высшего арбитражного суда (Постановление от 12 ноября 2013 года № 10508/13 по делу № А40-108528/12-50-1134). Как говорит этот международный принцип, банкротство регулируется правом той страны, суд которой ведет дело о несостоятельности.
В целом арбитражи чаще используют латинские термины. Суды общей юрисдикции дают куда меньше примеров. В большинстве случаев последние используют латынь, когда применяют позиции Конституционного суда, который время от времени обращается к мудрости древнеримских юристов. Остальные решения – «штучные». Например, юридическая пресса писала о судье Андроповского районного суда Ставропольского края Павле Куцурове, который активно цитирует латынь и демонстрирует знания римского права в своих решениях. В числе выражений, которые он использовал, – Prima facie evidence («Доказательства, убедительные на первый взгляд») и Grammatica falsa non vitiat chartam («Грамматические ошибки/описки не делают документ недействительным»).
Судьи всегда дают перевод цитируемой фразы, ведь судопроизводство должно вестись на русском языке.
Какие латинские выражения используют суды в своих решениях
Lex posterior derogat priori («Последующий закон отменяет предыдущий») и Lex specialis derogat lex generalis («Специальный закон отменяет общий), указал Конституционный суд в Постановлении от 29 июня 2004 № 13-П. В этом деле он рассматривал вопрос законности п. 1 ст. 7 УПК, который запрещает судам, прокурорам и следователям применять федеральные законы, противоречащие УПК. Но КС не нашел здесь противоречий, потому что УПК и другие федеральные законы обладают одинаковой юридической силой, а специальный закон имеет приоритет над общим.
Nullum crimen, nulla poena sine lege («Нет преступления, нет наказания без указания на то в законе»), напомнил КС в Постановлении от 14 июля 2011 г. № 16-П. Там он признал неконституционным УПК в той мере, в какой он позволяет закрывать дело на умершего подозреваемого или обвиняемого без согласия его родственников. Получается, что лицо признается фактически виновным, потому что его нельзя посмертно реабилитировать, защитить его честь и достоинство, объяснил КС.
От XII таблиц до Салической правды
Принцип Non bis in idem («Не дважды за одно и то же») нашел отражение в ч. 1 ст. 50 Конституции. Она гласит, что никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление. Конституционный суд упомянул и разъяснил принцип на практике в Постановлении от 19 марта 2003 года № 3-П. Non bis in idem исключает не только повторное наказание за одно преступление, но и квалификацию одного преступного события по нескольким статьям уголовного закона, если их нормы соотносятся как общая и специальная или как целое и часть. Также, согласно указанию КС, недопустим двойной учет одного и того же обстоятельства одновременно при квалификации преступления и определении вида и меры ответственности.
Contra proferentem («Против предложившего») – известное правило толкования договоров, по которому в случае неясности условие соглашения понимается не в интересах его автора. Этого требует Постановление Пленума ВАС № 16 от 14 марта 2014 года. Например, в деле № А34-4827/2014 принцип Contra рroferentem применил 18-й арбитражный апелляционный суд, который разрешал спор между заказчиком и подрядчиком. Он истолковал договор в пользу подрядчика как профессионала своего дела.
Venire contra factum proprium («Никто не может противоречить собственному предыдущему поведению», эстоппель) – такой принцип вспомнил 1-й арбитражный апелляционный суд в деле № А43-46476/2018. Он применил его в споре территориального управления Росимущества по Нижнему Новгороду с частным арендатором. Чиновники оспаривали дополнительное соглашение к договору, но они не могли не знать, что его необходимо было заключить по результатам торгов.
Актуальные темыNon reformation in peius («Положение стороны, подавшей жалобу, не должно ухудшиться в сравнении с обжалуемым решением»), написал Ленинградский областной суд в определении по делу № 33-2215/2019. Там застройщик «Квартал 17А» обжаловал решение первой инстанции, которая присудила дольщику неустойку за задержку передачи квартиры. Но не столько, сколько он просил, а меньше. Девелопер просил еще снизить сумму. Вторая инстанция пришла к выводу, что ее не надо было уменьшать вообще, но не стала изменять решение, потому что оно ухудшило бы положение апеллянта.
Delegatus non potest delegare («Никто не может передоверить полномочий больше, чем есть у него самого») – такой правовой принцип из иностранного правового заключения приняли во внимание арбитражные суды в деле № А27-18158/2018. Там гонконгская Kusbas Holding Limited успешно признала недействительным договор купли-продажи акций. Он был подписан по доверенности, выданной в порядке передоверия, но у сотрудницы такого права не было.
Vigilantibus, non dormientibus, jura subveniunt («Законы помогают бодрствующим, а не спящим»). Такой принцип учел 15-й арбитражный апелляционный суд в деле № А32-51394/2017, где истец предъявил иск к ответчику через 10 лет после предполагаемого нарушения права по договору. «Истец обратился в суд после того, как истекли сроки хранения бухгалтерских документов, что лишило ответчика возможности доказать, что он исполнял свои обязательства», – объяснила апелляция. Похожий принцип, Lus civile vigilantibus scriptum est («Гражданское право написано для бодрствующих») со ссылкой на дигесты Юстиниана, принял во внимание 7-й арбитражный апелляционный суд в деле № А03-5027/2018. Он подтвердил отказ в иске в связи с пропуском срока исковой давности.
Post hoc non est propter hoc («После» не значит «вследствие»), решил 16-й арбитражный апелляционный суд в деле № А25-448/2015. В нем покупатель, который так и не получил товар от поставщика, купил его в другом месте и пытался взыскать с продавца разницу между первой и второй сделкой. Но суды не увидели связи между ними.
Benignius leges interpraetandae sunt, quo voluntas earum conservetur («Более справедливым является такое толкование законов, при котором охраняется их воля»), отметил 9-й арбитражный апелляционный суд в одном из налоговых дел. Там оценивалось, должна ли компания после изменения в Налоговый кодекс предоставлять таможенные декларации после оказания определенной услуги. ФНС и первая инстанция решили, что должен, но апелляция упрекнула их в слишком буквальном толковании. Законодатель не хотел обременять налогоплательщика, а, наоборот, хотел отменить излишнюю процедуру, поэтому декларации не нужны, решила апелляция (дело № А40-3231/07).
Византийский император Юстиниан I Великий
Юстиниан I Великий (лат. Flavius Petrus Sabbatius Justinianus) правил Византией с 527 по 565 г. При Юстиниане Великом территория Византии увеличилась почти вдвое. Историки считают, что Юстиниан был одним из величайших монархов поздней античности и раннего средневековья.
Юстиниан родился около 483 г. в крестьянской семье захолустного селения в горной Македонии, близ Скупи. Долгое время господствовало мнение о том, что он был славянского происхождения и носил первоначально имя Управды, эта легенда была очень распространенной среди славян Балканского полуострова.
Юстиниан отличался строгим православием, был реформатором и военным стратегом, совершившим переход от античности к средневековью. Выходец из тёмной массы провинциального крестьянства Юстиниан сумел прочно и твердо усвоить себе две грандиозные идеи: римскую идею всемирной монархии и христианскую идею царства Божия. Объединение обеих идей и проведение их в действие с помощью власти в светском государстве, принявшем эти две идеи в качестве политической доктрины Византийской империи.
При императоре Юстиниане Византийская империя достигла своего рассвета, после долгого периода упадка, монарх пытался реставрировать империю и вернуть ей былое величие. Считается, что Юстиниан подпадал под влияние сильного характера своей жены Феодоры, которую он торжественно короновал в 527 г.
Историки считают, что главной целью внешней политики Юстиниана было возрождение Римской империи в её прежних границах, империя должна была превратиться в единое христианское государство. Вследствие этого, все войны проводимые императором были направлены на расширение своих территорий, особенно на запад, на территории павшей Западной Римской империи.
Главным полководцем Юстиниана, мечтавшиго о возрождении Римской империи, был Велизарий, ставший полководцем в 30-летнем возрасте.
В 533 году Юстиниан отправил армию Велизария в северную Африку на покорение королевства вандалов. Война с вандалами проходила успешно для Византии и уже в 534 году полководец Юстиниана одержал решительную победу. Как и в африканской кампании, полководец Велизарий держал в византийской армии множество наёмников — диких варваров.
Даже заклятые враги могли помочь Византийской империи — достаточно было им заплатить. Так, гунны составляли значительную часть армии Велизария, которая на 500 кораблях отправилась из Константинополя в Северную Африку. Кавалерия гуннов, служившая наёмниками в византийской армии Велизария, сыграла решающую роль в войне против Вандальского королевства в северной Африке. Во время генерального сражения противники бежали от дикой орды гуннов и скрылись в нумидийской пустыне. Затем полководец Велизарий занял Карфаген.
После присоединения Северной Африки в Византийском Константинополе обратили взоры на Италию, на территории которой существовало королевство остготов. Император Юстиниан Великий решил объявить войну германским королевствам, которые вели между собой постоянные войны и были ослаблены накануне вторжения армии Византии.
Война с остготами шла успешно, и королю остготов пришлось обратиться за помощью к Персии. Юстиниан обезопасил себя на Востоке от удара с тыла, заключив мир с Персией и развернул кампанию для вторжения в Западную Европу.
Первым делом полководец Велизарий занял Сицилию, где он не встретил особого сопротивления. Итальянские города также сдавались один за другим, пока византийцы не подошли к Неаполю.
Belisarius (505-565), Byzantine general under Justinian I, 540 (1830). Belasarius refusing the crown of their kingdom in Italy offered to him by the Goths in 540. Belisarius was a brilliant general who defeated a range of enemies of the Byzantine Empire, virtually doubling its territory in the process. (Photo by Ann Ronan Pictures/Print Collector/Getty Images)
После падения Неаполя папа римский Сильверий предложил Велизарию войти в священный город. Готы покинули Рим, и вскоре Велизарий занял Рим столицу империи. Византийский военачальник Велизарий, однако, понимал, что противник лишь собирается с силами, поэтому сразу же принялся укреплять стены Рима. Последовавшая затем осада Рима готами продолжалась один год и девять дней (537 — 538 гг.). Византийская армия, оборонявшая Рим, не только выдержала атаки готов, но и продолжила своё наступление вглубь Апеннинского полуострова.
Победы Велизария позволили Византийской империи установить контроль над северо-восточной частью Италии. Уже после смерти Велизария был создан экзархат (провинция) со столицей в Равенне. Хотя Рим в дальнейшем был потерян для Византии, так как Рим фактически попал под управление папы, Византия сохраняла владения в Италии вплоть до середины VIII века.
При Юстиниане территория Византийской империи достигла своих самых огромных размеров за все время существования империи. Юстиниану удалось практически полностью восстановить прежние границы Римской империи.
Византийский император Юстиниан захватил всю Италию и практически всё побережье Северной Африки, и юго-восточную часть Испании. Таким образом, территория Византии увеличивается вдвое, но не достигает прежних границ Римской империи.
Уже в 540 году новоперсидское царство Сасанидов расторгло мирный договор с Византией и активно готовилось к войне. Юстиниан оказался в трудном положении, ведь Византия не могла выдержать войны на два фронта.
Внутренняя политика Юстиниана Великого
Кроме активной внешней политики, Юстиниан также вёл разумную внутреннюю политику. При нём была отменена римская система управления государством, которою заменила новая – византийская. Юстиниан активно занялся укреплением государственного аппарата, а также пытался усовершенствовать налогообложение. При императоре были соединены гражданские и военные должности, были предприняты попытки уменьшить коррупцию путём повышения платы чиновникам.
В народе Юстиниана прозвали «бессонным императором», так как он работал и днём и ночью над реформированием государства.
Историки считают, что военные успехи Юстиниана были его главной заслугой, однако внутренняя политика, особенно во второй половине его правления, опустошила государственную казну.
Император Юстиниан Великий оставил после себя знаменитый архитектурный памятник, который существует и сегодня – Собор Святой Софии. Это здание считают символом «золотого века» в Византийской империи. Этот собор является вторым по величине христианским храмом в мире и уступает только Собору Святого Павла в Ватикане. Сооружением Собора Святой Софии император Юстиниан добился расположение Папы Римского и всего христианского мира.
Во время правления Юстиниана вспыхнула первая в мире пандемия чумы, которая охватила всю Византийскую империю. Наибольшее количество жертв было зафиксировано в столице империи Константинополе, здесь погибло 40% всего населения. За подсчётами историков, общее число жертв чумы достигло около 30 млн. человек, а возможно и больше.
Достижения Византийской империи при Юстиниане
Наибольшим достижением Юстиниана Великого считается активная внешняя политика, которая расширила территории Византии в два раза, практически вернув все утраченные земли после падения Рима в 476 году.
Вследствие многочисленных войн казна государства истощалась, и это привело к народным бунтам и восстаниям. Однако восстание побудило Юстиниана издать новые законы для граждан всей империи. Император упразднил римское право, отменил устаревшие римские законы и ввёл новые законы. Свод этих законов получил название «Свод гражданского права».
Царствование Юстиниана Великого действительно называли «золотым веком», сам он говорил: «Никогда до времени нашего правления Бог не даровал римлянам таких побед… Возблагодарите небо, жители всего мира: в ваши дни осуществилось великое дело, которого Бог признавал недостойным весь древний мир» Вознаменования величия христианства был построен Собор Святой Софии в Константинополе.
Огромный прорыв произошёл в военном деле. Юстиниану удалось создать самую большую профессиональную наёмную армию того периода. Византийская армия под предводительством Велизария принесла Византийскому императору множество побед и расширила границы Византийской империи. Однако содержание огромной наёмной армии и бесконечные воины истощили государственную казну Византийской империи.
Первую половину правления императора Юстиниана называют «золотым веком Византии», вторая же вызывала только недовольство со стороны народа. Окраины империи охватили восстания мавров и готов. А в 548 году во время второй итальянской кампании Юстиниан Великий уже не мог откликнуться на просьбы Велизария прислать деньги для армии и на оплату наёмникам.
В последний раз полководец Велизарий возглавил войска в 559 году, когда во Фракию вторглось племя котригуров. Полководец одержал победу в бою и мог бы полностью уничтожить нападавших, но Юстиниан в последний момент решил откупиться от беспокойных соседей. Однако самым удивительным стало то, что творца византийской победы даже не позвали на праздничные торжества. После этого эпизода полководец Велизарий окончательно впал в немилость и перестал играть заметную роль при дворе.
В 562 году несколько знатных жителей Константинополя обвинили прославленного полководца Велизария в подготовке заговора против императора Юстиниана. На несколько месяцев Велизарий был лишен своего имущества и положения. Вскоре Юстиниан убедился в невиновности обвиняемого и помирился с ним. Велизарий умер в покое и уединении в 565 году н.э. В тот же год испустил дух император Юстиниан Великий.
Последний конфликт между императором и полководцем послужил источником легенды о нищем, немощном и слепом военачальнике Велизарии, просившем милостыню у стен храма. Таким — попавшим в немилость — его изображает на своей знаменитой картине французский художник Жак Луи Давид.
Всемирное государство, создаваемое волей самодержавного государя — такова была мечта, которую лелеял император Юстиниан с самого начала царствования. Силой оружия возвращал он утерянные старые римские территории, затем давал им общий гражданский закон, обеспечивающий благосостояние жителей, наконец — он утверждал единую христианскую веру, призванную соединить все народы в поклонении единому истинному христианскому Богу. Таковы три незыблемых основания, на которых Юстиниан строил могущество своей империи. Юстиниан Великий верил, что «нет ничего выше и святее императорского величества»; «сами создатели права сказали, что воля монарха имеет силу закона«; «он один способен проводить дни и ночи в труде и бодрствовании, чтобы думать думу о благе народа«.
Юстиниан Великий утверждал, что благодать власти императора, как «помазанника Божьего», стоящего над государством и над церковью, получена им прямо от Бога. Император «равен апостолам» (греч. ίσαπόστολος), Бог помогает ему побеждать врагов, издавать справедливые законы. Войны Юстиниана получили характер крестовых походов — везде, где византийский император будет господином, воссияет православная вера. Его благочестие превращалось в религиозную нетерпимость и воплощалось в жестоких преследованиях за уклонение от признанной им веры. Всякий законодательный акт Юстиниан ставит «под покровительство святой Троицы».
Легионы Римской Империи
Юстиниан I | Биография, достижения, факты, религия, Святой Софии и жена
Внешняя политика и войны
Двумя важными аспектами внешней политики Юстиниана были его продолжение вековой борьбы с Персией и его попытка вернуть себе бывшие римские провинции в К западу от контроля варварских захватчиков.
Когда Юстиниан взошел на престол, его войска сражались на реке Евфрат против войск персидского царя Кавада (Кобада) I.После кампаний, в которых византийские полководцы, среди которых Велизарий был самым выдающимся, добились значительных успехов, после смерти Кавада в сентябре 531 года было заключено перемирие. Его преемник Хосров I, наконец, пришел к соглашению, и Договор о вечном мире был заключен. был ратифицирован в 532 году. Договор был в целом благоприятен для византийцев, которые не потеряли территории и чей сюзеренитет над ключевым районом Лазики (Колхида, в Малой Азии) был признан Персией. Юстиниан, однако, должен был выплатить персам субсидию в размере 11 000 фунтов золота, а Хосров в ответ отказался от любых требований о субсидии для защиты Кавказа.
Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчасВойна снова разразилась в 540 году, когда Юстиниан был полностью оккупирован Италией. Юстиниан несколько пренебрегал армией на Востоке, и в 540 году Хосров двинулся в Месопотамию, северную Сирию и Византийскую Армению и систематически грабил ключевые города. В 541 году он вторгся в Лазицу на севере. Велизарий, вновь назначенный главнокомандующим на Востоке, предпринял контрнаступления в 541 и 542 годах, прежде чем его отозвали в Италию.Война затянулась при других генералах и в какой-то мере сдерживалась бубонной чумой. Пятилетнее перемирие было заключено в 545 году и возобновлено в 551 году, но все еще не распространялось на Лазицу, которую персы упорно отказывались восстанавливать, и в этом горном районе периодически продолжалась ожесточенная борьба. Однако, когда перемирие было возобновлено в 557 году, Лазица была включена. Наконец, было заключено перемирие на 50 лет, вероятно, в конце 561 года; Византия согласилась платить ежегодную дань в размере 30 000 , таким образом, лиди (золотые монеты), и персы отказались от всех претензий на маленькое христианское королевство Лазика, важный оплот против северных захватчиков.Таким образом, Юстиниан сохранил свои восточные провинции практически нетронутыми, несмотря на энергичные наступления персидского царя, поэтому его политику на этом фронте вряд ли можно назвать неудачной.
На Западе Юстиниан считал своим долгом вернуть провинции, потерянные для империи «из-за праздности», и он не мог игнорировать испытания католиков, живших под властью ариан (христианских еретиков) в Италии и Северной Африке. В королевстве вандалов в Северной Африке католики часто подвергались преследованиям.Спорный вопрос о престолонаследии возник после того, как престарелый король вандалов Хильдерих, который был в союзе с Константинополем и прекратил преследования католиков, был свергнут в пользу Гелимера в 530 году. мавританские племена Мавретании и южной Нумидии. Столкнувшись с серьезным сопротивлением со стороны своих генералов и министров, Юстиниан в июне 533 г. начал наступление на Северную Африку, чтобы помочь Гильдериху. Флот из примерно 500 судов с 92 боевыми кораблями выступил в путь.В августе была совершена беспрепятственная высадка, а к следующему марту (534 г.) Велисарий овладел королевством и получил подчинение правителя вандалов Гелимера. Северная Африка была реорганизована как часть империи и теперь включала Сардинию, Корсику, Балеарские острова и Септем (Сеута).
В Италии, материнской провинции Римской империи, в которой находилась старая столица (Рим), Юстиниан обнаружил ситуацию, аналогичную ситуации в Северной Африке, и особенно благоприятную для его амбиций.При его непосредственных предшественниках Италией правил варвар, остгот Теодорих, который, хотя и практически независим, был номинальным представителем византийского императора. Он был арианином и, хотя сначала был терпимым и мудрым правителем, к концу своего правления начал преследовать католиков. У него не было наследника мужского пола, и после его смерти возник не только антагонизм между арианскими готами и итальянцами-католиками, но и раскол в рядах остготов, некоторые из которых были яростно антивизантийскими.
Думая, что теперь у него появилась возможность поддержать своих собратьев-католиков и восстановить прямой контроль над провинцией, Юстиниан отправил армию и послал Велизария с флотом для нападения на Сицилию, в то время как посольство отправилось заручиться поддержкой могущественных франков. теперь поселился в Галлии. После поражения остготского короля Витигиса и захвата Равенны в 540 году в Италии была восстановлена имперская администрация под руководством преторианского префекта Афанасия. Строгие финансовые поборы и жадность солдат сделали новый режим непопулярным.Многие остготы никогда не подчинялись, и после двух коротких и неудачных периодов правления Хильдебада и Эрарика осенью 541 года они провозгласили Тотилу (Бадуилу) своим королем. Тотила оказался способным лидером и в 542 году предпринял наступление на юге Италии. и в 543 г. захватил Неаполь. В 544 году Велисарий был послан против него с недостаточными силами. Город за городом захватывали остготы, пока в руках Византии не оставались только Равенна, Отранто и Анкона. Велисарий не смог бы продвинуться вперед без адекватных подкреплений, и в 549 году он был отозван в Константинополь.
Тем временем Тотила взял на себя управление страной, хотя и за счет отчуждения крупных землевладельцев. Он надеялся прийти к соглашению с Юстинианом, но в 552 году против него было послано мощное войско под командованием евнуха Нарсеса. Тотила потерпел поражение благодаря превосходству в численности и тактике и был смертельно ранен в битве при Буста Галлорум. Нарсес вошел в Рим и вскоре после этого разбил остготское сопротивление у горы Лактарий, к югу от Везувия. Очаги сопротивления, усиленные франками и алеманами, вторгшимися в Италию в 553 году, продолжались до 562 года, когда византийцы контролировали всю страну.Юстиниан надеялся восстановить социальное и экономическое благополучие Италии с помощью ряда мер, прагматической санкции 554 года. Страна была настолько разрушена войной, что любое возвращение к нормальной жизни оказалось невозможным при жизни Юстиниана и только через три года после его смерти. смерть часть страны была потеряна для ломбардских захватчиков.
На северной границе Балкан римские провинции постоянно подвергались нападениям варварских разбойников. Фракию, Дакию и Далмацию преследовали булгары и славяне (известные как склавены).В 550–551 годах захватчики даже зимовали на византийской территории, несмотря на усилия армии по их вытеснению. В 559 году к булгарам и славянам присоединились котригурские гунны, которые добрались до Фермопил на юг и на восток через Фракию к длинной стене, защищающей Константинополь. Ветеран Велизарий спас положение, собрав гражданское население. В 561 году аварцы присоединились к набегам, но были выкуплены на субсидию. Эти атаки из-за Дуная нанесли огромный ущерб, и, хотя укрепления и оборонительные сооружения были построены и укреплены на Балканах и в Греции, пришельцы не были ни эффективно отражены, ни ассимилированы византийцами.Славянам, а затем и булгарам, в конце концов удалось обосноваться в римских провинциях. Неспособность удержать их — одна из критических замечаний, иногда высказываемых в адрес Юстиниана.
Юстиниан I | Encyclopedia.com
Родился 483
Умер 565
Византийский император
T Византийская империя, выросшая из Восточной Римской империи в Греции, перенесла римскую культуру в Средние века. Это было великолепное, а иногда и могущественное царство, цитадель цивилизации в темные времена, и Юстиниан, возможно, был ее величайшим правителем.
Юстиниан отвоевал Западную Римскую империю, захваченную вторгшимися племенами в 476 году, и ненадолго воссоединил бывшие римские земли под своим руководством. Более прочным был его правовой кодекс или система законов, которые легли в основу большинства законов, существующих сегодня. Юстиниан построил десятки церквей, в первую очередь собор Святой Софии в Константинополе, и во время его правления византийское искусство, включая мозаику, цветные кусочки стекла или плитку, образующую картину, достигло апогея.
На попечении своего дяди
Византийская BIZ-un-teen) Империя, иногда известная как Византия (bi-ZAN-tee-um), контролировала большую часть Юго-Восточной Европы, Западной Азии и Северной Африки из своей столицы в Константинополе ( kahn-stan-ti-NOH-pul), который сегодня является городом Стамбул в Турции. Юстиниан же вырос вдали от центров власти, в деревне под названием Тауресий. Всего поколение назад его семья была скромными фермерами, но его дядя Джастин с. 450–527) изменили их судьбу, когда он отправился в Константинополь и стал членом имперской телохранителя, которому было поручено охранять жизнь императора Льва I.
В конце концов Джастин стал командующим имперской гвардией и выдающимся военачальником. Не имея собственных детей, Юстин привез своих племянников, в том числе Юстиниана, в Константинополь, где помог им получить образование и начать карьеру. Юстиниан пользовался преимуществами превосходного образования, чего не было у Джастина, который так и не научился читать и писать. По римскому обычаю (византийцы называли себя «римлянами») Юстиниан доказал свои способности службой в армии.
Соправитель и единоличный правитель
В 518 году царствующий император умер, и Юстин был выбран его преемником. Теперь дядя призвал своих племянников, имевших недостающее образование, помочь ему в управлении империей, и никто из этих людей не отличился больше, чем Юстиниан. Последний стал одним из ключевых советников Джастина и в начале правления Джастина раскрыл заговор одного из соперников императора против его дяди.
Хотя Юстиниану было уже под тридцать, Джастин официально принял его в какой-то момент в 520-х годах как средство подготовки к передаче ему руководства.В 525 году император назначил своего племянника своим предпочтительным преемником, хотя по римской системе наследование было далеко не автоматическим: избранный преемник императора должен был проявить себя. Очевидно, Юстиниан сделал, потому что Юстин назначил его соправителем 4 апреля 527 года, а когда дядя умер 1 августа, Юстиниан стал единоличным правителем.
Брак с Феодорой
Юстиниан достиг 40-летнего возраста, прежде чем жениться, и когда он женился, это потребовало изменения древнеримского закона.Причина заключалась в том, что женщина, с которой он решил разделить свою жизнь, Феодора (см. Вставку), была актрисой, а в византийском мире актрисы занимали положение в обществе, подобное положению проституток (а на самом деле, многие актрисы были проституток). Мужчинам из сословия Юстиниана было запрещено жениться на таких женщинах, как Феодора. Поэтому Юстиниан, который глубоко и страстно влюбился в молодую женщину (она была вдвое моложе его) после встречи с ней в 522 году, убедил Юстина отменить древнее римское право.Таким образом, Юстиниан и Феодора смогли пожениться в 525 году.
Юстиниан и Феодора нажили себе врагов, в том числе историка Прокопия (pruh-KOH-pee-us), чья книга Secret History изображает их как коварных злодеев. Хотя многие аспекты книги Прокопия несправедливы, это правда, что они правили как соправители, причем жена иногда имела большее влияние, чем муж. Несмотря на неоднозначное прошлое Феодоры, которому Прокопий посвятил несколько сплетен, скандальных глав, даже он не мог утверждать, что она когда-либо изменяла Юстиниану после их свадьбы.Похоже, что они жили очень счастливой супружеской жизнью, и что императрица оказалась большим подспорьем для своего мужа.
Переломный момент
Феодора продемонстрировала свое значение для императора во время восстания Ника 532 года, когда Константинополь был почти разрушен бунтовщиками. В византийском обществе доминировали две соперничающие группы, называемые «зелеными» и «синими», которые отличались цветом скачек, которые соревновались на ипподроме, или стадионе. Юстиниан и Феодора были сторонниками синих, и когда он появился в их компании на Ипподроме 13 января 532 года, это вызвало бунт.Внезапно «Зеленые» атаковали синих, скандировав любимое приветствие гонок: « Ника! » (Побеждай!). Константинополь был погружен в пять дней кровопролития, пожаров и грабежей, которые почти разрушили город и свергнули правительство Юстиниана. К 18 января лидеры «синих и зеленых», понимая, что высокие налоги Юстиниана были источником всех их проблем, объединили силы против Юстиниана и были готовы штурмовать дворец.
Феодора молча сидела, пока советники Юстиниана предлагали ему попытаться сбежать из города.Затем она встала и обратилась к императорскому совету с одной из самых замечательных речей в истории. «Невозможно для человека, однажды родившись, не умереть», — сказала она и напомнила своему мужу, что с огромным богатством императорского двора они могут легко сбежать. Но, по ее словам, она согласна с высказыванием древнего оратора Исократа (eye-SAHK-ruh-teez; 436–338 до н. Э.), Что «императорский пурпур — лучший погребальный лист» — другими словами, что он лучше умереть королем, чем жить трусом.Речь Феодоры подтолкнула Юстиниана к действию, и он послал армию во главе со своим великим полководцем Велизарием. 505–565), чтобы подавить восставших. Солдаты безжалостно вырезали на Ипподроме более тридцати тысяч человек.
Восстание Ника было решающим поворотным моментом в правлении Юстиниана, потому что его реакция на него (благодаря жене и генералу) помогла ему твердо удержать власть. В том же 532 году Византия подписала мирное соглашение с давним врагом на востоке, Персией (современный Иран).Это дало Юстиниану свободу повернуть на запад и преследовать свою величайшую цель: воссоединение Римской империи.
Завоевательные войны
Под предводительством Велизария византийские армии в 534 году отвоевали Северную Африку у вандалов, племени, которое отняло этот регион у Рима более века назад. Таким образом он подготовил почву для основной цели Юстиниана — отвоевания Италии у другого племени, остготов. В 535 году Велизарий завоевал остров Сицилия недалеко от итальянского побережья, а к 536 году контролировал сам город Рим.
После четырех лет ожесточенной войны остготы пытались короновать самого Велизария как «императора Западной империи», но Велизарий обманул их и в 540 году потребовал всю Италию для Юстиниана. Хосров (kawz-ROW; годы правления 531–53), царь Персии, начал двустороннее наступление на византийцев. Персы взяли несколько ключевых городов, и это заставило Юстиниана отправить Велизария на восток, чтобы справиться с персидской угрозой.
Без Велизария в Италии Рим и другие города снова оказались в руках остготов.Однако в 550 г. Юстиниан послал нового полководца Нарсеса (NAR-seez; ок. 480–574) завоевать Италию. В течение следующих тринадцати лет он покорил остготов и их союзников, но тем самым практически уничтожил Италию; тем не менее, византийцы, которые также отвоевали южную Испанию, теперь контролировали большую часть бывшей Римской империи.
Хотя Юстиниан тратил большую часть своей энергии на захватнические войны, эти войны были далеки от очевидного успеха. Он не только причинил большие разрушения самой Италии, но и стал активно участвовать в тамошней религиозной политике, сместив одного папу в пользу другого и приказав убить людей, которые выступали против его взглядов на религию.Более того, усилия вряд ли того стоили: за исключением некоторых частей Италии, византийцы потеряли большую часть отвоеванных земель в течение нескольких лет после смерти Юстиниана.
Законы и здания
Важность Юстиниана как лидера заключается не в его послужном списке завоевателя, а в его вкладе в цивилизацию. В начале своего правления он начал проект реформирования византийского права, который за века безнадежно усложнился. Оглядываясь на древнеримские модели, назначенный Юстинианом юридический орган, Трибониан, значительно упростил систему, создав кодекс, который заложил основу для большей части современного права.
Теодора
Императрица Феодора (ок. 500–548) происходила из гораздо более скромных корней, чем ее муж Юстиниан. Родилась где-то на востоке, возможно, в Сирии, она выросла в Константинополе. Ее семья была очень бедной, и чтобы выжить, ей приходилось полагаться на доброту других.
В византийском соперничестве двух противоборствующих групп, зеленых и синих, Феодора на протяжении всей жизни поддерживала синих, но не по каким-либо политическим причинам. Ее отец Афанасий работал на Ипподроме медвежатником у Зеленых, но умер, когда Феодора и две ее сестры были совсем маленькими.Ее мать быстро снова вышла замуж, и отчим Феодоры попытался перенять старую работу Афанасия. Однако человек, ответственный за распределение должностей, принял взятку, чтобы отдать ее кому-то другому, и никакие мольбы со стороны матери не могли повлиять на Зеленых. Однако синие увидели в этом возможность посрамить зеленых и дали отчиму работу.
Времена были чрезвычайно тяжелыми для Феодоры и ее семьи, но она была талантливой и необычайно красивой молодой женщиной.Она начала выступать в пантомиме на Ипподроме, но вскоре начала выступать обнаженной и, в конце концов, последовала за своей старшей сестрой и стала проституткой. В отличие от современной Америки, где актеры и актрисы являются уважаемыми членами общества, в Византии актрисы были низкими членами общества, отчасти потому, что многие из них были проститутками.
В возрасте шестнадцати лет Феодора стала любовницей могущественного человека по имени Гецебол (hek-EB-uh-lus). Назначенный губернатором провинции в Северной Африке, Хецебол взял ее с собой, но через четыре года оставил ее, без гроша в кармане и вдали от дома.Следующий год она провела, возвращаясь домой, снова занимаясь своей профессией проституткой.
Но что-то примечательное произошло в египетском городе Александрия, где она вступила в контакт с формой христианства, называемой монофизитской (мух-НА-фу-сыт) верой. В то время как господствующее христианство учило, что Иисус Христос был и Богом, и человеком, монофизиты считали, что он был только Богом. Однако Феодору не волновали религиозные различия: к монофизитам ее привлекло то, что, в отличие от многих христиан того времени, их служители проповедовали непосредственно женщинам.Она стала христианкой, отказалась от прежнего образа жизни и в 522 году вернулась в Константинополь. Там она поселилась в доме недалеко от дворца и зарабатывала на жизнь прядением шерсти.
Также в 522 году она встретила Юстиниана, человека, достаточно взрослого, чтобы быть ее отцом. Он безумно влюбился в нее и заставил своего дядю, императора Юстина, изменить законы, запрещающие мужчинам из высших сословий жениться на актрисах и проститутках. Они поженились в 525 году и, похоже, прожили чрезвычайно счастливую семейную жизнь.Когда Юстиниан стал соправителем Юстина 4 апреля 527 года, Феодора сопровождала своего мужа на Ипподром, где их приветствовала ликующая толпа. Для нее, ставшей императрицей, должно быть, было волнующим переживанием побывать в том месте, где в детстве она была скромной исполнительницей.
В течение следующих двух десятилетий Феодора оказывала значительное влияние на Юстиниана, а иногда, казалось, держала большую власть, чем он. Она правильно понимала, что настоящие интересы империи лежали на востоке, а не в Италии, которую Юстиниан отвоевал дорогой ценой.Она также настаивала на принятии законов, улучшающих положение женщин, например, запрещающих принудительную проституцию. Кроме того, она помогла защитить монофизитов от преследований со стороны христиан; но, пожалуй, величайшим примером лидерства Теодоры была ее роль во время восстания Ники.
Совет Феодоры о том, как справиться с мятежниками, побудил Юстиниана приказать своему генералу Велизарию подавить восстание. После кровавых событий Юстиниан стал абсолютным правителем Византии.Он никогда не смог бы обладать такой великой властью без своей жены, женщины, известной своей мудростью и красотой. Когда она умерла от рака 28 июня 548 года, Юстиниан был убит горем.
Еще одной областью больших достижений во время правления Юстиниана было искусство. Среди немногих долговечных напоминаний о византийском присутствии в Италии, например, является церковь Сан-Витале в Италии, великолепное архитектурное сооружение, которое позже вдохновило Карла Великого (см. Запись) на строительство его собственной часовни в Аахене.Интерьер Сан-Витале украшен мозаиками с изображением Юстиниана и Феодоры, и эти портреты, возможно, являются двумя самыми известными произведениями искусства за 1100-летнюю историю Византии.
Безусловно, самым известным византийским сооружением является собор Святой Софии (HAH-juh), одна из более чем тридцати церквей в Константинополе, построенных по приказу Юстиниана после восстания
гг. В церкви, построенной в 537 году, возвышается купол, который, несмотря на свои огромные размеры — 184 фута в высоту и 102 фута в ширину, — во времена Юстиниана показался одному наблюдателю, как если бы он был «подвешен к небесам на золотой цепочке».
Последние годы Юстиниана
Между войнами и строительными проектами Юстиниан понес огромные расходы, которые он пытался покрыть высокими налогами на своих людей. Налоги при Юстиниане были настолько высокими, что многие люди потеряли все — еще одна причина для горечь со стороны Прокопия и других.
В 548 году Юстиниан потерял свою любимую Феодору из-за рака, и последние годы его жизни были одинокими. В 562 году раскрытие заговора с целью покушения на него заставило его осознать необходимость выбора себе. преемник; но, как и Джастин, у него не было собственных детей.Поэтому он продвинул своего троюродного брата и племянника, обоих по имени Юстин, на должности, с которых любой из них мог унаследовать его как императора. После того, как он умер 14 ноября 565 года в возрасте восьмидесяти трех лет — чрезвычайно стар для того времени — его племянник занял трон.
Для получения дополнительной информации
Книги
Крисп, Питер. Мир римского императора. Нью-Йорк: П. Бедрик Букс, 1999.
Нардо, Дон. Правители Древнего Рима. Сан-Диего, Калифорния: Lucent Books, 1999.
Веб-сайты
«Императрица Феодора». [Онлайн] Доступно по адресу http://www.campus.northpark.edu/history/Webchron/EastEurope/Theodora.html (последний доступ 26 июля 2000 г.).
Империум. [Online] Доступно по адресу http://www.ghgcorp.com/shetler/oldimp/ (последний доступ 26 июля 2000 г.).
«Феодора». [Онлайн] Доступно по адресу http://www.komets.k12.mn.us/faculty/Simmon’s%20Students/Rhoten’s%20Internet%20Page/Theodora.html (последний доступ 26 июля 2000 г.).
«Теодора (500–548).»[Онлайн] Доступно по адресу http://members.home.com/cheree/theo.html (последний доступ 26 июля 2000 г.).
Юстиниан, Империя и Церковь на JSTOR
Информация о журналеThe Dumbarton Oaks Papers (DOP) была основана в 1941 году для публикации статей, касающихся поздней античности, раннего средневековья и византийской цивилизации в области искусства и архитектуры, истории, археологии, литературы, теологии и права. Публикация была приостановлена во время Второй мировой войны и возобновлена в 1946 году в виде сборников периодических статей, в основном преподавателями, проживающими в исследовательском институте.Сначала DOP появлялся нерегулярно, но в середине 1950-х годов он начал публиковаться на ежегодной основе. Теперь он включает в себя статьи широкого круга международных византинистов и статьи с ежегодных симпозиумов, разные статьи и отчеты о полевых проектах, спонсируемых Dumbarton Oaks. . Объем в настоящее время составляет в среднем 300-400 страниц. С 1999 г. (том 53) DOP стал доступен в цифровой форме через веб-сайт Думбартон-Окс http://www.doaks.org/resources/publications/dumbarton-oaks-papers
Информация об издателеДумбартон-Окс — исследовательский институт, расположенный в Джорджтаунском районе Вашингтон, Д.C., который включает коллекции византийского и доколумбового искусства, а также собрание рукописей, рисунков, гравюр и редких книг, относящихся к ко всем аспектам истории сада. Институт расположен в имении ранее принадлежит Роберту Вудсу и Милдред Барнс Блисс, которые передали свой дом, искусство коллекции и сады Гарвардского университета в 1940 году. Есть три программы исследований в Думбартон-Окс: византийские исследования, доколумбовые исследования и исследования по истории садов и ландшафтной архитектуры.Институт предлагает стипендии по всем трем направлениям обучения, а также организует симпозиумы, коллоквиумы, семинары и публичные лекции. Исследование подтверждено обширным библиотека, насчитывающая около 250 000 томов, и крупные фотоархивы.
Православный храм Богородицы
Шестой век
Император Юстиниан I и монофизиты
В шестом веке истории Православной церкви на Востоке преобладали личность и политика императора Юстиниана 1 (527-65).Юстиниан понимал отношения между церковью и государством как отношения единства и сотрудничества между духовенством (которое «касается божественного») и империей (которая «руководит моралью»). Его цель состояла в том, чтобы вернуть западную часть своей империи от варварских захватчиков и вернуть монофизитов православной вере Халкидонского Собора. Он надеялся полностью воссоединить единую Церковь и империю. Юстиниан достиг своей первой цели усилиями своих армий, которыми руководил генерал Велисарий.Второй гол ему не удался, хотя попытки были смелыми и настойчивыми.
Основная попытка Юстиниана вернуть монофизитов Православной церкви была через официальное осуждение трех богословов, которых сторонники Халкидонского Собора в целом одобряли, но которых противники Халкидона презирали. Императорским указом 544 г. и решением Собора 553 г. (традиционно именуемого Вторым Константинопольским собором и Пятым Вселенским собором) Юстиниан официально осудил так называемые Три главы.Это были спорные произведения Феодорита Сира и Ивы Эдесского, а также сочинения и личность Феодора из Мопсуэстии.
Осуждение Трех глав вызвало недовольство строгих сторонников Халкидонского собора. Они не соглашались с неправильными и двусмысленными доктринами этих трех богословов, но не видели причин для их осуждения. Попытки Юстиниана умиротворить монофизитских противников халкидонского православия через осуждение Трех глав были в конечном итоге безрезультатными.Эта мера не убедила несогласных воссоединиться с Церковью или Империей.
Пятый Вселенский Собор
Пятый Вселенский Собор не только отверг неортодоксальные и двусмысленные учения Трех Глав, но и тщательно разъяснил православное учение об ипостатическом союзе божественности и человечности во Христе. В длинной серии заявлений Собор без двусмысленности подтвердил традиционную православную веру в то, что Иисус Христос, Сын Божий, есть «один из Святой Троицы», одна и та же божественная личность (ипостась), которая объединилась лично ( ипостасно) в Себе две природы Бога и человека, не соединяя их вместе и не допуская никакого разделения.Пятый Собор также официально осудил учение Оригена (ум. 254) и его учеников шестого века, которые учили и практиковали «спиритуалистическую» версию христианства, которая придерживалась многих неортодоксальных учений. Они учили, что Христос был единственным сотворенным духом, который не стал материальным из-за греха; что человеческие души были предсуществующими духами; и что все творение в конечном итоге будет спасено через его одухотворение Богом во Христе Спасителе.
Император Юстиниан I и Реформа
Правление Юстиниана также сопровождалось согласованной атакой на остатки эллинистического язычества в империи.Афинский университет был закрыт в 529 году и продвигались исключительно христианские знания и культура.
Юстиниан построил много церковных зданий в имперском городе и по всей империи, особенно в Иерусалиме, Вифлееме и на горе Синай в Египте. Его величайшим творением был храм, посвященный Христу Премудрости Божией в Константинополе — великолепная церковь Святой Софии. В это время процветали иконография, гравюра и мозаика. Были построены базилики Равенны, резиденции имперской власти на Западе во время варварских завоеваний.
Литургическое развитие
Было написано много литургических гимнов, в том числе Рождественский кондак и песни святого Романа Гимнографа (ум. 510). Император Юстиниан сам написал гимн «Единородный сын», который до сих пор поется на синаксиальных богослужениях в Православной церкви.Шестой век стал свидетелем определенного установления и стабилизации литургического богослужения во всем восточно-христианском мире, особенно потому, что литургические обычаи имперского города Константинополя были приняты другими городами по всей империи.Константинопольская Церковь начала использовать определенные литургические праздники, которые уже использовались в палестинских центрах церковной жизни. Этими праздниками были Рождество и Успение Пресвятой Богородицы и Вхождение Христа в храм. Вероятно, к этому времени в Константинополе праздновали праздник Преображения Господня.
В дополнение к праздничным торжествам в столице, которые распространились по всей империи, были добавлены такие элементы, как формальные литургические входы и пение Трисвятя и Символа веры в божественной литургии церкви.
Слияние нескольких факторов привело к многочисленным изменениям церковного литургического ритуала и благочестия. Этими факторами стали рост Константинопольской церкви как модели для других церквей; развитие императорского церковного обряда; появление мистического богословия писаний под именем Дионисия Аэропагита; и попытки имперских держав умиротворить монофизитов.
В это время практика Константинопольской церкви была объединена с изначальным иудейско-христианским богослужением ранней церкви, правилом молитвы, которое развилось в христианских монастырях, и литургической практикой церкви в Иерусалиме, чтобы сформировать первый великий синтез литургического богослужения в православной истории.
Пять Патриархатов
В шестом веке Константинополь, по крайней мере, в сознании восточных христиан, прочно утвердился в качестве главной престола христианской пентархии, которую Юстиниан называл «пятью чувствами вселенной»: Константинополь, Рим, Александрия, Антиохия и Иерусалим. . Титул экуменический был дан всем высшим постам в имперском городе. Когда Иоанн Постник (528–595), епископ Константинополя, принял титул вселенского патриархата, римский папа святой Григорий Великий (590–604) решительно воспротивился этому назначению, считая его неподходящим для христианского пастыря.Это тот самый святитель Григорий, имя которого традиционно связано с литургией Преждеосвященных Даров, которую православные совершают в будние дни Великого поста.Запад
На Западе, помимо святого Григория, епископа Рима, который был теологом и пастором с уважаемой репутацией, был святой Бенедикт Нурсийский (ок. 480-542), чьи монашеские ученики оказали большое влияние на последующую историю Западная церковь. Среди святых этого века следует упомянуть святых Колумбу и святого Августина Кентерберийского, современников святого Григория.Эти люди были самыми известными из миссионеров Западной Европы, Англии и Ирландии, которые трудились среди варварских племен.В Испании в шестом веке слово filioque было добавлено к Никейско-константинопольскому символу веры. Этому действию, которое было совершено, чтобы подчеркнуть божественность Христа вторгшимся варварам, которые были арианами, было суждено иметь серьезные последствия в более поздней истории Церкви.
Психологический анализ их личности Юстиниан, Юлий Цезарь и Ши Хуанди — тема исследования в области права.Скачайте научную статью в формате PDF и читайте ее бесплатно в открытом научном центре CyberLeninka.
CrossMark
Доступно на сайте www.sciencedirect.com
ScienceDirect
Процедуры — социальные и поведенческие науки 140 (2014) 212 — 220
PSYSOC 2013
Великие реформаторы: психологический анализ их личности Юстиниан, Юлий Цезарь и Ши Хуанди
Даниэла Захария a *, Елена Станкулеску a, Флорика Михут-Богилтеа a, Екатерина Габриэла Лунг a
a Бухарестский университет, Bd.M. Kogalniceanu nr. 36-46 сектор 5, 050107, Бухарест, Румыния
Аннотация
Целью данной статьи является исследование личностных характеристик некоторых императоров, которые внесли последовательный вклад, изменивший историю: Юстиниана, Юлия Цезаря и Ши Хуанди. У этих исторических личностей есть одна особенность: будучи членами традиционных консервативных обществ, они предлагали и реализовывали политические проекты, которые вызвали глубокие изменения социально-политических рамок.Мы стремимся выявить психологические элементы, которые позволили им мыслить и действовать нетипично для их соответствующих культурных контекстов. Теоретические основы отражают междисциплинарную перспективу: история и психология личности. Мы проанализировали исторические ресурсы, исследуя основные решения в социальном и личном контексте, цели дипломатической и военной политики, отношение к сотрудникам и врагам. Сходства в их психологии сводились к уверенности в себе, самоопределению и открытости опыту, сознательности, нетерпимости, перфекционизму и автократическому стилю.Наиболее важные индивидуальные черты: социальный интеллект и тщеславие в случае Юлия Цезаря; выдержка, добросовестность, трудолюбие, жестокость и боязнь заговоров (параноидальный сценарий) — Юстиниан Великий; двуличие и навязчивый страх смерти — Ши Хуанди.
© 2014 Авторы. Опубликовано Elsevier Ltd. Это статья в открытом доступе под лицензией CC BY-NC-ND (http://creativecommons.Org/licenses/by-nc-nd/3.0/).
Отбор и экспертная оценка под ответственностью Оргкомитета PSYSOC 2013.Ключевые слова: Реформаторы, Личность, Юстиниан, Юлий Цезарь, Цинь Шихуан Д.И.
1. Введение
Исторические источники, относящиеся к императорам Юлию Цезарю из Римской империи, Юстиниану из
г.Автор для переписки: Даниэла Захария. Тел .: + 040-722-000-17 Эл. Почта: [email protected]
1877-0428 © 2014 Авторы. Опубликовано Elsevier Ltd. Это статья в открытом доступе по лицензии CC BY-NC-ND (http: // creativecommons.org / licenses / by-nc-nd / 3.0 /).
Отбор и экспертная оценка под ответственностью Организационного комитета PSYSOC 2013. doi: 10.1016 / j.sbspro.2014.04.412
Византийская Империя и Цинь Ши Хуан Ди, основатель Китайской Империи, многочисленны и часто чрезвычайно подробны, даже если точки зрения на них иногда амбивалентны или совершенно расходятся. Часто противостоящие здравому смыслу и традициям, эти сильные личности, которые внесли изменения в свои общества определенным и систематическим образом, озадачили своих современников и приобрели сильную, но неоднозначную репутацию в потомках.Помимо документов историков, наша теоретическая база включает в себя основные теории личностных черт, такие как «Шестнадцать моделей факторов личности» — Раймонд Б. Кеттелл (1978) и «Модель больших факторов» — Льюис Голдберг (1990). Р. Б. Кэттель выделил шестнадцать различных фундаментальных компонентов личности (абстрактность, предчувствие, доминирование, эмоциональная стабильность, живость, открытость переменам, перфекционизм, конфиденциальность, рассуждение, сознание правил, уверенность в себе, чувствительность, социальная смелость, напряжение, бдительность, теплота).Он указал, что эти черты представляют собой источник всей человеческой личности. Большая пятерка факторов личности, рассматриваемых Л. Голдбергом (1990) как широкие категории личности: экстраверсия, уступчивость, сознательность, невротизм и открытость. Мы использовали эти теории личностных черт, потому что они описывают обширные области личности. Эмпирические данные показывают, что такая группировка характеристик, по-видимому, встречается у многих людей. Принимая во внимание историографические ресурсы, мы проанализировали личностные черты трех императоров по нескольким измерениям, включенным в вышеупомянутые модели.
2. Император Юстиниан I (482-565 гг. Н.э.) — историко-психологический портрет
Образ Юстиниана, как он виден в работах как современных, так и более поздних историков, неоднозначен. Считаемый Прокопием либо величайшим императором в истории, либо воплощением дьявола, даже в наши дни его наследие все еще вызывает споры, начиная от самого важного византийского правителя и кончая разрушителем позднеримского наследия, отчасти из-за его необычайно долгого и богатого событиями правления.Чарльз Диль предлагает интерпретацию личности Юстиниана через две доминирующие идеи: имперскую и христианскую (Diehl, vol. II, p. 372).
Первый побудил его попытаться реструктурировать Римскую империю посредством кампаний повторного завоевания на Западе (Африка, Италия, Испания), а также продолжительного конфликта с Персией на Востоке с конечной целью восстановления империи. Официальная имперская пропаганда гласила словами его современного историка Прокопия: «Затем явился император Юстиниан, которому Бог поручил это поручение наблюдать за всей Римской империей и, насколько это было возможно, переделывать ее» (Прокопий , 2.6.6.). Это сопровождалось административными и законодательными реформами, которые в конечном итоге превратили Восточную Римскую империю в Византийскую. В своих войнах и административных усилиях, так же как и в личной жизни, Юстиниан, казалось, использовал свою божественно вдохновленную силу, что привело к «божественно поддерживаемому самодержавию» (Месса, стр. 4). Это христианское измерение было второй доминирующей идеей его личности. Преследуя это, он преследовал евреев, иноверцев, язычников и гомосексуалистов и издавал законы, основанные на твердой моральной основе.Церковь и духовенство окончательно стали инструментами имперской власти.
На личном уровне он также казался по-настоящему набожным человеком, начиная с его раннего интереса к теологии и заканчивая написанием богословского договора и проведением значительной части своих поздних лет в дискуссиях с теологами и монахами. Не имея больше возможности равняться божественности в христианской империи, он принял титул isapostolos (равный апостолам), таким образом поставив себя выше обычных смертных, но также и выше церкви.Абсолютно веря в свою божественную поддержку, он черпал вдохновение как у классических римских императоров, так и у восточных автократов. Таким образом, мы можем спросить, действительно ли Юстиниан не пытался компенсировать, по крайней мере символически, свое скромное происхождение, и объясняет ли это его иногда враждебное отношение к аристократии.
Погоня за личной властью, прежде всего, в сочетании с огромной гордостью, привела к желанию все контролировать, отсутствию доверия и даже нежеланию делегировать обязанности.Прокопий сказал, что он не позволял никому во всей Империи принимать решения самостоятельно (Procopius apud. Diehl, p. 368). Юстиниан, как известно, участвовал в принятии решений на поле боя и, как считается, сам нарисовал планы для Святой Софии, основываясь на посещении ангельским сном (Харрис, стр. 35). Этот собор был лишь одним из многих важных произведений, на которые он потратил огромные деньги, некоторые говорят, в ущерб другим аспектам управления, и все с целью его личной славы. «Соломон, я превзошел тебя!» говорят, что он воскликнул в церкви Св.Инаугурация Софии (Scriptores, 2007, с. 105).
Столкнувшись с заговорами или мятежами, такими как бунт в Нике, он проявил жестокость в их подавлении, а позже в жизни даже проявил некоторую одержимость заговорами, что привело, например, к наказанию его верного полководца Велисария. Позднее смягчение этого наказания служит лишь иллюстрацией случайной поспешности действий императора. Несмотря на противоречивость, представление о Юстиниане продолжает существовать как в историографии, так и в популярной культуре, его помнят как того, кто построил собор Св.Софии и чей день до сих пор отмечается в Православной Церкви 14-го числа
г.ноября каждого года.
Самыми выдающимися чертами Юстиниана являются: психологическая энергия, большой потенциал для достижения своих целей, нравственность и альтруизм. Он был важным символом византийской культуры. Юстиниан использовал престол прежде всего на благо своего народа и во славу Божью. Историки подчеркивали, что он был благочестивым, выражая свои религиозные убеждения своими действиями.С точки зрения Большой пятерки, мы можем сделать вывод, что Юстиниан обладал высоким уровнем сознания благодаря своей самоэффективности (психологическое измерение личности, которое включает в себя набор убеждений в собственной способности выполнять задачи и достигать целей), стремление к достижению, и самодисциплина или настойчивость. Тенденция к перфекционизму отразилась на великой цели реновации империи. Он был известен своей выдержкой и трудолюбием (высокий уровень активности). Его практический интеллект отражен в известных общественных работах, таких как восстановление целых городов, разрушенных землетрясениями, а также укреплений и оборонительных сооружений на обширных границах.Он также включал важные здания, такие как великолепная церковь Святой Софии. Еще одна важная характеристика — это уверенность в своих силах, так как его нежелание делегировать обязанности хорошо известно. Он подчеркивает своим желанием все контролировать и тем фактом, что он принимал все решения, доминирование Юстиниана в отношениях с другими. Несмотря на свое выдающееся моральное сознание, он жестоко подавил беспорядки в Нике (находясь под влиянием предложения своей жены). Однако Юстиниан искренне заботился о благополучии людей (альтруистическая характеристика).
Рисунок 1 — Характеристики личности Юстиниана
Черты Юстиниана с точки зрения сексуальной личности
Доминирование (желание все контролировать)
Самостоятельность
Практический интеллект
Перфекционизм
Доброжелательность (альтруизм, мораль, но низкий уровень доверия к другим)
Сознание (амбициозность, самоэффективность, настойчивость)
Высокая активность (выносливость и трудолюбие)
3.Юлий Цезарь (12 или 14 июля 100-15 марта 44 г. до н.э.) — историко-психологический портрет
«Это повод для сожаления, что, хотя Александр в моем возрасте уже был королем стольких народов, я еще не добился блестящего успеха?» Похоже, это были слова Юлия Цезаря, когда он прибыл в Испанию (69 г. до н.э.) в возрасте тридцати трех лет, чтобы служить квестуре, когда он смотрел на статую Александра (Plut., Jul. Caes., 11, 3; также in Suet., Caes., 7; Cass.Дио, 37, 52, 2).
Юлий Цезарь родился в семье патрициев, довольно старой, но не очень известной. Он получил хорошее образование. Несмотря на проявленный талант как в литературе, так и в риторике, он выбрал (Plut. Jul. Caes. 3) свой собственный приоритет, решив быть на вершине военных дел, что могло бы обеспечить ему безопасный путь к наивысшему политическому статусу. Кажется, что он «был наделен природой, чтобы наилучшим образом использовать все военное искусство и особенно его решающий момент» (Plut., Jul. Caes., 26, 2), он умел говорить очень мудро, проявляя себя как «мастер притворства» (Appian, Civil Wars, II, 10). Его характер раскрывается с самого начала: «сильный в словах и действиях, отважный во всем, честолюбивый во всем и обильный»
не по средствам в погоне за почестями. Еще будучи sdile и prstor, он влез в большие долги и оказался удивительно приятным для толпы, которая всегда восхваляет тех, кто расточает расходы »(Аппиан, Гражданские войны, II, 1).Цезарь, кажется, убежден, что вложение своего богатства в людей — это способ «обогащения» в гораздо менее функциональной республике, где скорость изменений увеличилась. Популярность стала очень важной и достижимой благодаря любви людей, через признание граждан. Поэтому Цезарь создал свой народ. Друзья, родственники и в основном солдаты вскоре привыкли к «его любви к опасности», но, прежде всего, они постоянно хранятся в особом почтительном поместье из-за силы Цезаря переносить ограничения военной жизни, плохое питание и отсутствие комфорта.Он спал под открытым небом, несмотря на то, что «имел скромную привычку, имел мягкую белую кожу, страдал от чумы в голове и был подвержен эпилептическим припадкам» (Plut., Jul. Caes. , 17, 2). Цезарь не хотел, чтобы его считали элитарным, он какое-то время жил в районе Субурра (малоизвестный район Рима), он отказался сражаться на коне в Галлии в тот момент, когда этого потребовали условия битв, находясь рядом со своими солдатами на поле и объявляя, что он возьмет лошадь только для церемонии торжества (Plut., Июл. Caes., 27, 5). Он часто пытался одновременно пройти военную подготовку и диктовать буквы (Plut., Jul. Caes., 17, 3-4). Казалось, он никогда не боялся нарушать правила, и даже в решающий момент принятия решения он не выходил из себя, несмотря на послания, посланные Богами во сне (Plut., Jul. Caes., 32, 6) . В поисках объяснения успеха Цезаря Плутарх считал, что мы имеем дело «не что иное, как подражание самому себе, как если бы он был другим человеком, и своего рода соперничество между тем, что он сделал, и тем, что он намеревался сделать» (Plut ., Июл. Caes., 58, 2).
На протяжении всей своей карьеры Юлий Цезарь пытался сочетать традиции с инновациями, чтобы играть ключевую роль в балансе сил в умирающей Римской республике. Римский народ стал более восприимчивым к политическим и религиозным делам за последние два столетия республики. Старые ценности свободы (libertas) и даже гражданства (ciuitas romana) находились под угрозой исчезновения во время гражданских войн. Юлий Цезарь это прекрасно понимал, так как он был хорошим наблюдателем.Он вел себя как один из людей, но в то же время создавал себе харизматический образ провиденциального лидера и примера для других. Его считали очень набожным гражданином, полностью уважающим своих предков, но пока он почитал их публично (69 г. до н.э.), он представил новое измерение своей семейной репутации и генеалогии: двойную связь с истоками Рима, «рождение» римского народа и период царей (Suet., Caes., 6; Plut. Jul. Caes., 9-10, Appian, Civil wars, II, 102.), он впервые осмелился использовать историю и религию в своих интересах. Впоследствии, отдавая дань уважения военным усилиям populus romanus, он внесет в религиозный календарь города новые праздники — ludi victoriae, но они будут определены по закону от его имени (45 г. до н. Э.). До Юлия Цезаря не было религиозных праздников в честь смертных, а только для Богов (deorum causa), — сказал антиквар Варрон в своей Книге на латинском языке (VI, 12). Юлий Цезарь изменил традицию для него и его солдат (Fraschetti, 1994, 21).После его апофеоза (44 г. до н. Э.) Был добавлен новый праздник, посвященный его божественному статусу, и эти нововведения стали правилом для имперских религиозных церемоний. Более того, Цезарь реформирует весь римский календарь в 45 г. до н.э., вводя новую структуру месяцев и переименовывая пятый месяц года (когда он родился) по своему имени (поэтому месяц Квинтилис стал Юлий-июль). Он изменил всю структуру коллегиального священства в Риме, на вершине которого сам Юлий Цезарь был Великим Священником (Pontifex Maximus), с полным контролем над выборами священников.Это было бы еще одной неизменной прерогативой будущих императоров.
В свою диктатуру (с 48 г. до н.э.) он также привлек людей, близких к Сенату, снова изменив республиканскую традицию (Polyb., III, 81) во имя уважения к гражданам. Поддерживая этот дух, династическая преемственность в имперский период будет создаваться на основе согласия трех институтов: Сената, народа и армии (244 шек., Также Тацит, исторических наук, I, 12 sqs.). Во время его цензуры (46 Б.C.), Юлий Цезарь организовал перепись всего населения, для чего он посылает чиновников на территорию (Suet, Caes., 41; Plut., Jul. Caes., 61; Appian, Civil Wars, II, 102. ) и снова изменяет древнее правило, которое требовало присутствия граждан при каждой регистрации (регистрируемой каждые пять лет) на Марсовом поле (Марсово поле) в Риме. Преображается старый образ Рима, представлявший собой собрание его граждан в городе. Рим виден повсюду за городскими стенами через его жителей.Это новое восприятие внутренних границ, новое понимание внутренней географии, которое будет развито в имперские времена. Юлий Цезарь очень хорошо описывает последствия военной реформы Гая Мариуса. Связь между солдатом и его генералом укрепилась, а патронатные отношения сменяются материальной поддержкой, потому что именно генерал составляет список будущих наделов для ветеранов (Goldsworthy, 2008, 471-81). Цезарь контролирует распределение еды в Риме и обладает властью реорганизовать социальную иерархию.Судьба народа в руках Юлия Цезаря, и от него зависит спасение государства.
Жизнь, пространство и время — вот поля его постоянной деятельности в превосходстве над Александром Великим. Он доверяет себе, но более того, он думает, что убедил других доверять ему. Он настолько в это верит, что отказывается от личной охраны. Он любил жить в опасности, удивляя своих сторонников и приводя врагов в ярость. 15-го числа
г.марта 44 г.К., он был убит и стал сначала жертвой и мертвым тираном, а затем просто героем с божественным статусом. Даже его похороны вызывают множество запутанных ощущений: его сжигают посреди Римского форума, и Город превращается в хаос. Со временем и с помощью его наследника, будущего императора Августа, люди начали забывать о насильственном аспекте правления Цезаря и вспоминать только харизматический профиль военного и политического лидера, и, вероятно, именно так Цезарь хотел увидимся.
Одна из главных черт личности Цезаря — потребность в признании и успехе. Когда он подошел к статуе Александра Великого, он пожаловался, что Александр сделал намного больше, чем он. Историки подчеркивали, что Цезарь обладал большой способностью влиять на других сенаторов и общественное мнение, был хорошим оратором и умел заключать союзы. С психологической точки зрения эти характеристики отражают высокий уровень социального интеллекта — качества, которым хочет обладать каждый политик.Иногда он использовал свой социальный интеллект, манипулируя другими. У Цезаря был образ славного полководца, одновременно очень щедрого и альтруистического. Еще одной чертой характера Цезаря была экстраверсия. Известно, что он каждый раз был средней точкой для других. Он был обаятельным человеком, любил быть рядом со многими друзьями. Важно отметить, что римский император имел склонность к тщеславию. Соблазненный растущей идеализацией его имиджа населением, он не принимал во внимание возможные угрозы своей жизни, считая себя непобедимым.То, что ему очень нравилось быть рядом с умными людьми, отражает не только общительность, но и открытость. Другие черты, характерные для личности Цезаря (включая фактор открытости из модели большой пятерки), — это авантюрность, воображение и художественные интересы (с учетом того, что он писал стихи). Последовательные военные и политические достижения предполагают, что личность Цезаря описывается некоторыми суб-чертами, принадлежащими фактору сознания — самоэффективностью, амбициозностью, стремлением к достижению и самодисциплиной или настойчивостью.
Рисунок 2 — Характеристики личности Юлия Цезаря
4. Ши Хуанди (259-210 до н.э.) — историко-психологический портрет
Первый император Китая Ши Хуанди из династии Цинь, известный в настоящее время главным образом своим гигантским мавзолеем с Терракотовой армией, является одной из самых противоречивых фигур в традиционной китайской историографии. В 221 г. до н.э., как король государства Цинь, ему удается победить шесть правителей соперничающих государств с китайской равнины и выполнить двухвековый идеал, установленный в политических целях китайского мира: построение нового политического единства.Однако политическое видение и идеология, на которых Ши Хуанди основывает свою власть, отличаются от того, что означало простое желание государственного единства. Вдохновленный доктриной законника (фацзя), которую он узнал от своего магистра Хань Фейзи и применял через своего министра Ли Си, двух самых важных законников своего времени, император унифицирует меры и письменность, разъясняет социальные статусы (используя критерии занятия, вместо права рождения и наследственности), строит дороги и гидротехнические сооружения (включая участки Гранд-канала), начало
строит Великую китайскую стену, реформирует институты и закладывает основы имперской администрации (Lewis, 2007).Эти дальновидные реформы, которые делают возможным единство и преемственность государства, снискали ему не заслуженную репутацию основателя Империи, а репутацию безнравственного тирана, разрушителя традиций и одержимого абсолютной властью. Китайская историографическая традиция, в которой «Записки великого историка» (Сыма Цянь, пер. Доусон, 2007) являются наиболее близким источником к эпохе Ши Хуанди, бросает на короля настоящее damnatio memoriae, осуждение, которое практически не оспаривается в среде, где преобладает доминирующее положение. последователями конфуцианства.Последний должен считаться хранителем традиций — спорной исторической правды, но неизменного культурного восприятия в традиционном китайском менталитете — и продвигать реформы Первого Императора как агрессию, скрывающую желание отменить наследственные ценности, защитниками которых являются ученые, связанные со школой Конфуция. Обвиненный таким образом в вечной репутации тирана, Ши Хуанди приписывают преступления против самых сокровенных традиций: убийца собственных родственников, предатель своих союзников, он окружает себя прибежищами, презирает мудрых и до такой степени одержим властью. обеспечения его бессмертия с помощью магии.Список его абсурдных недостатков и поведения представлен нам Сыма Цянем через голос двух даосских мудрецов (которые собираются воспользоваться преимуществом и обмануть Императора): «Первый Император — это тот тип людей, чья небесная природа упрямый и самодовольный. (….) Всевышний любит использовать наказания и казни как знак своей власти, и, поскольку все под Небесами держатся за свою зарплату, опасаясь наказания, никто не осмеливается выполнять его верные обязанности. Поскольку Всевышний не слышит о своих ошибках, он становится более высокомерным с каждым днем, а его подчиненные, съеживаясь от ужаса, практикуют двуличие, чтобы добиться его терпения.»(Сыма Цянь, 2007, стр. 76-77).
«Дело» Ши Хуанди встроено в историографическую традицию с использованием целого набора деталей ключевых моментов и обстоятельств его жизни, которые включают: сексуальный скандал, в контексте которого его положение как законного сына ставится под сомнение, враждебное поведение по отношению к нему. он обязан своим престолом и является главной отцовской фигурой в его жизни (до тех пор, пока он не станет причиной своей смерти), преследованиями своей матери (вовлеченными во второй сексуальный скандал), двумя попытками убийства, которые приводят к параноидальному и агрессивному поведению, включая одержимость с обретением бессмертия.
Отношения с его родителями, включая неопределенное происхождение, занимают центральное место в историографической традиции. Сыма Цянь рассказывает нам ужасную историю о том, как официальный отец Первого Императора, заложник иностранного двора и оставленный собственной семьей жить в бедности, спасается, спонсируется и продвигается богатым и амбициозным торговцем Лу Бувэй. Этот торговец также дает ему жену, не говоря ему, что женщина была наложницей Лу и уже беременна (будущим Ши Хуанди), когда вышла замуж за принца Цинь.Это событие делает Первого Императора незаконной фигурой как в политическом, так и в семейном контексте. Неясно, был ли будущий император с самого начала осведомлен об этой истории (или сплетнях, если не верить теории Сыма), но мы знаем, что Лу Бувэй занимал пост премьер-министра в начале своего правления и что молодой король обратился к нему с формулой чжун-фу. Это выражение означает «второй отец», имеющее как биологическое (младший брат отца), так и символическое (указывающее на близкие, но иерархические отношения) значение.По словам Сыма Цяня, возмущенный слухами о предполагаемых сыновних отношениях, Ши Хуанди увольняет Лу Бувэя из своего кабинета, изгоняет его и, в конце концов, отправляет ему категорическое сообщение: «Какую близость вы проявили к Цину, чтобы получить титул дяди? Вы должны удалиться вместе со своей семьей и последователями и поехать жить в Шу! » (Сыма Цянь, 2007, стр. 8j. После этого лечения Лу Бувэй покончил жизнь самоубийством.
Не менее проблематична и окутана атмосферой распущенности история второго сексуального скандала с участием матери Первого Императора.Став вдовой, она прячет любовника во дворце, тайно рожает двух сыновей и планирует свергнуть своего первого сына, чтобы заменить его одним из двух детей, рожденных от этих виноватых отношений. Как только все становится достоянием общественности, Ши Хуанди убивает двух детей, любовницу королевы-матери, и отправляет ее в изгнание до самой смерти. Однако посмертно он гарантирует, что его матери будет установлен королевский титул, который укрепит его собственный статус как потомка династии Цинь.
В дополнение к заговору, о котором сообщается, Сыма Цянь рассказывает о еще двух попытках убить будущего императора, как безуспешных, но все же травмирующих.Историк комментирует после рассказа второго эпизода: «… до конца своей жизни он никогда больше не позволял никому из феодальных государств приближаться к себе». (Сыма Цянь, 2007, с. 22)
Забота о собственной безопасности, трансформировавшаяся после завершения политического объединения в навязчивую идею обретения бессмертия, является определяющей в последние годы правления Ши Хуанди, по крайней мере, в традиционных историографических отчетах. Первое действие, которое он совершает после объединения, выбирая новое официальное имя, дает нам идеологическое выражение этого искушения (и единственное, в котором мы можем быть уверены): имя Ши Хуанди более точно означает «Император Первого Августа. «, первая в серии из 10.000 соверенов (эквивалент бесконечности), которые должны были быть пронумерованы безличными официальными именами («Второе поколение», «Третье поколение» и т. Д. — Сыма Цянь, 2007, стр. 62-63). Проверки, которые он проводит в провинциях империи, отмечены эпиграфическим номером
.вехи, которые претендуют на память о его деяниях на всю вечность. Параллельно он уничтожает хроники предыдущих династий, чтобы стереть факты и заявить, что время мира начинается с него. Однако историк не ограничивается упоминанием этих форм символического страхования бессмертия через идеологию и память, но утверждает, что Ши Хуанди также занимается эзотерическими доктринами и нанимает магов для производства эликсира бессмертия.В ожидании этого эликсира он строит себе дворец-лабиринт, внутри которого каждую ночь прячется в другой комнате, чтобы ни один убийца не мог предвидеть его передвижения. Наконец, он отправляется в путешествие, чтобы найти сущность бессмертия, но только для того, чтобы умереть в пути.
Помимо стратегических заслуг Ши Хуанди, осуществившего древнюю мечту об объединении китайских государств, мы можем утверждать, что он обладал стойким чувством личных прав, будучи самоопределенным для достижения своих великих целей в жизни (еще одно из его достоинств — начало строительства Великой стены).Основные политические и исторические вклады отражают такие психологические черты, как активизм, самоопределение и высокий уровень либерализма (с учетом того, что он оспаривал ценности конфуцианской культуры). Вышеупомянутые выступления подчеркивают, что Ши Хуанди был стратегом, потому что он совершил великие дела, самым важным из которых было единство между государством Цинь и другими шестью соперничающими государствами. Принимая во внимание его решения и действия, можно подчеркнуть, что он обладал авторитарной личностью, выступая в роли Всевышнего.Он был мстительным, беспощадным — адептом наказаний и казней. Его навязчивая потребность во власти и желание бессмертия отражают защитный механизм его раздражающих эмоций, порожденных самосознанием его происхождения (он был незаконнорожденным ребенком). Чтобы компенсировать этот аспект, он попытался стереть социальную память о бывших правителях и написать новую историю, первым героем которой будет он сам. Еще одна психологическая характеристика, связанная с потребностью во власти: всемогущество, завышенное чувство собственного достоинства и переоценка.Мы предполагаем, что последний мог выполнять роль сокрытия хрупкого или уязвимого «я», определяемого тем фактом, что он не был сыном царя Цинь (будучи незаконнорожденным ребенком). Он сомневался в надежности других и решил устранить своего отца и убить своих братьев. Также известно, что он решил изгнать свою мать. В социальных отношениях он был очень жестким, применял смертную казнь к тем людям, которые представляли угрозу для его положения. Ши Хуанди очень недоверчиво относился к другим.Психологи сходятся во мнении, что люди, которые не заслуживают доверия, испытывают и другие трудности, например, тревогу (невротизм). Ши Хуанди сильно боялся смерти. По этой причине он создал в своем замке огромный лабиринт, меняя спальню каждую ночь, чтобы защитить себя от возможных убийц. У него было очень странное искушение найти эликсир бессмертия.
Рисунок 3 — Черты личности Ши Хуан Ди
Доминирование (авторитарная личность)
Черты характера Ши Хуан Ди с точки зрения
Высокий уровень либерализма (он оспаривал конфуцианские ценности)
Самостоятельность, стойкое чувство личных прав
Фактор сексуальности
Стратегическая разведка
Мстительный и отказ прощать
Невротизм (боязнь убийства на себя)
Сознание (амбициозность, настойчивость, высокая осторожность)
Одержимая потребность во власти
Высокая активность
Низкий уровень уступчивости (несговорчивый, подозрительный, отсутствие
скромность)
5.Заключительные замечания
Принимая во внимание основные особенности, подчеркнутые в нашей статье, мы можем сделать вывод, что у этих великих правителей есть некоторые общие психологические черты: стратегический и социальный интеллект, сознательность, уверенность в своих силах. Они достигли своих важных целей, будучи такими психологическими качествами. Социальный интеллект необходим для обнаружения и использования контекстных подсказок и эффективного согласования сложных социальных отношений.Это было определено как динамическое взаимодействие между социальной осведомленностью (социальное познание и эмпатия) и социальными возможностями (самопрезентация, сила убеждения и синхронность). Стратегическая разведка служила когнитивным инструментом для разработки их политики и военных планов. Специалисты согласны с тем, что стратегический интеллект представляет собой набор способностей воспринимать, синтезировать и интегрировать элементы для достижения целей, понимания и учета тенденций, которые могут быть возможностями или угрозами.Еще одна общая психологическая черта, которая характеризует личность Цезаря, Юстиниана и Ши Хуан Ди, — это уверенность в своих силах, предполагающая выполнение действий, достижение собственных целей независимым и находчивым образом. Эта концепция тесно связана с психологической стойкостью, позитивным «я» и высокой самоэффективностью. Ши Хуан Ди и Юстиниан были доминирующими, и в случае китайского императора эта психологическая черта была тесно связана с навязчивой потребностью во власти. У Юстиниана был авторитарный стиль, но он не был тираническим.Другой психологической чертой китайского императора был невротизм. В литературе принято, что люди с высоким уровнем невротизма более склонны к тревоге, гневу и депрессивному настроению, вызывают беспокойство и более уязвимы для факторов стресса. Ши Хуан Ди боялся множества возможных нападений тех, кто хотел его убить, и развил тенденцию изолироваться от окружения. Цезарь был противоположностью китайского императора, он был экстравертом и очень любил находиться среди своих друзей.
Для каждого из трех императоров их доминирующая черта также должна быть связана с их образованием и культурным контекстом: мораль Юстиниана — христианская черта, Ши Хуан-ди был воспитан своим наставником-законником в духе двуличия и стремления к абсолютной власти. Цезарь был римлянином, и в его социальном видении преобладал римский республиканский идеал демократии и вера в римское гражданство, стоящее выше всех других наций. Тем не менее, их сильные индивидуальные черты личности сослужили им хорошую службу в реформистских проектах, направленных на изменение социального и политического статус-кво трех традиционных обществ.
Список литературы
Каттель, Р. Б. (1978). Научный факторный анализ в поведенческих науках и науках о жизни. Нью-Йорк: Пленум. Диль, Чарльз (1969). Фигури Bizantine, румынский пер. Илеана Зара. Бухарест: Ред. pentru literaturä. Фрашетти, Аугусто (1994). Рим и принц. Париж: Белин
Гольдберг, Л. Р. (1990). Альтернативное описание личности: Факторная структура Большой Пятерки. Журнал
Личность и социальная психология, 59, 1216–1229.Голсуорси, Адриан (2008). Цезарь: Жизнь Колосса; Нью-Хейвен: Йельский университет. Пресс Харрис, Джонатан (2007), Константинополь: столица Византии. Лондон, Нью-Йорк: Continuum. Льюис, Марк Эдвард (2007). Ранние китайские империи. Цинь и Хань. Кембридж и Лондон: Белкнап
Press of Harvard University Press Mass, Майкл (2006). Римские вопросы, византийские ответы, Контуры эпохи Юстиниана. Кембридж: изд.
«Кембриджский компаньон эпохи Юстиниана».Плутарх (1919), Plutarch’Lives, пер. Бернадотт Перрен, Кембридж: Издательство Гарвардского университета. Полибий (1889 г.), Истории, пер. Эвелин С. Шакбург, Лондон, Нью-Йорк: Macmillan
Прокопий Кесарийский (1940). Здания, изд. H.B. Росы. Лондон: Хатчинсон, Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.
Scriptores Originum Constantinopolitanum (1907), изд. Теодор Преже. Лейпциг: сб. Б. Г. Тойбнер
Сыма Цянь (2007).Первый император. Выборка из исторических записей, пер. Раймонд Доусон. Новый
Йорк: Oxford Univ. Press, 2007 Светоний, К. Транквилл (1889), Жизни Двенадцати Цезарей, пер. J. Eugene Reed, Al. Томсон, Филадельфия: Gebbie & Co.
Тацит, Корнелиус (1873), Истории в Полном собрании сочинений Тацита, пер. А.Дж. Вёрч, У.Дж. Бродрибб, Сара Брайант,
Нью-Йорк: Рэндом Хаус
Варрон, Марк Теренций (1850 г.), De Lingua Latina, изд.М. Ниссар, Париж: CUF. Вайншток, Стефан (1971). Боже Юлий. Оксфорд: Clarenton Press
История Византийской империи (Византия)
Византийская империя, также называемая Византией, была восточной половиной Римской империи, базирующейся в Константинополе (современный Стамбул), которая продолжалась после распада западной половины империи.
Византия существовала почти тысячелетие, пока Константинополь не пал во время осады Османской империи в 1453 году.Золотой век империи наступил во время правления Юстиниана (527–565 гг. Н. Э.), Когда территории империи простирались до Западной Европы, а строители императора построили собор Святой Софии, великий собор, который стоит и по сей день.
На протяжении всей своей истории люди Византии продолжали называть себя «римлянами», — пишет Тимоти Грегори, профессор Государственного университета Огайо, в своей книге «История Византии» (Wiley-Blackwell, 2010).
Они называли себя римлянами, хотя византийцы редко контролировали Рим, говорили в основном по-гречески, а в А.D. 1204 г. были преданы, когда крестоносцы с запада разграбили Константинополь в попытке заработать деньги.
Происхождение
Константин I взял под свой контроль Римскую империю после победы в битве у Мильвийского моста в октябре 312 г. привело к его потеплению к христианству. Григорий отмечает, что он крестился незадолго до своей смерти в 337 году нашей эры.
Григорий отмечает, что Константин внес ряд важных изменений, которые заложили основы Византийской империи.
«Наиболее значительными из этих изменений было появление христианства как привилегированной (а затем официальной) религии государства и создание Константинополя как нового городского центра империи на берегу Босфора, на полпути между всеми границы империи », — пишет он.
Константинополь был построен на месте Византии, городского центра, который имел долгую историю предшествующей оккупации. Писатель Созомен, живший в пятом веке нашей эры, утверждал, что выбор Константином места для своего нового города был вдохновлен Богом.
Смерть Константина привела к ряду недолговечных преемников. Феодосий I, умерший в 395 году нашей эры, был последним единственным римским императором. После его смерти империя была разделена на две части: западная половина рухнула в течение столетия, а восточная половина продолжала жить и процветать, став тем, что мы называем Византией.
Юстиниан I
Юстиниан I стал императором в 527 году. Хотя говорят, что золотой век Византии наступил во время его правления, правление Юстиниана определенно не начиналось как золотое.Он пришел к власти, потому что был племянником и приемным сыном своего дяди, Юстина I, дворцового солдата, узурпировавшего трон.
В 532 году, всего через пять лет после его правления, Константинополь был поражен бунтами Ника (Ника означает «победа» или «завоевание»). Древний крапивник Прокопий (живший в шестом веке нашей эры) писал, что Константинополь, наряду с другими имперскими городами, был разделен на две фракции, названные «синими» и «зелеными», которые имели тенденцию устранять соперничество на ипподроме.
Византийские власти арестовали членов фракций и приговорили их к казни. Вот тогда вспыхнул бунт; мятежники были недовольны Юстинианом за аресты, а также высокие налоги, которые он наложил, и попытались свергнуть его.
«Члены двух группировок, сговорившиеся вместе и объявившие перемирие друг с другом, схватили пленных, а затем сразу же вошли в тюрьму и освободили всех, кто там находился … рука врага… »- писал Прокопий.
(Из истории войн, I, xxiv, переведено HB Dewing, Macmillan, 1914 через веб-сайт Фордхэмского университета)
Юстиниану пришлось вызвать войска, чтобы подавить мятежников, но он воспользовался ситуацией, чтобы что-то построить. великий. На месте разрушенной церкви под названием Святой Софии («Святая Премудрость») он построил новый, гораздо более величественный собор.
«Размеры собора Святой Софии огромны для любого строения, построенного не из стали», — пишут Хелен Гарднер и Фред Кляйнер в своей книге «Искусство Гарднера сквозь века: глобальная история».«В плане он составляет около 270 футов (82 метра) в длину и 240 футов (73 метра) в ширину. Купол имеет диаметр 108 футов (33 метра), а его вершина возвышается на 180 футов (55 метров) над тротуаром».
Говорят, что после того, как он был построен, Юстиниан сказал: «Соломон, я превзошел тебя».
В дополнение к строительству невероятного собора Юстиниан руководил масштабной территориальной экспансией империи, отвоевав территории в Северной Африке, Италии (включая Рим) и некоторых частях Западной Европы.[По теме: Потрясающая византийская мозаика, обнаруженная в Израиле]
Интеллектуальные достижения правления Юстиниана также были велики и продолжаются до наших дней. «Искусство и литература процветали при его правлении, и его должностные лица провели удивительно тщательный синтез римского права, которое служило основой правовых систем большей части Европы до наших дней», — пишет Грегори.
В 541/542 году нашей эры чума разорвала империю Юстиниана, поразив самого императора, хотя он выжил.Однако «многие из его соотечественников этого не сделали, и некоторые ученые утверждали, что погибла до одной трети населения Константинополя», — пишет Грегори, отмечая, что болезнь будет повторяться примерно каждые 15 лет в седьмом веке.
Распространению и влиянию чумы могла способствовать нехватка продовольствия, вызванная более прохладными погодными условиями. Недавние исследования показывают, что прохождение кометы Галлея в 536 году нашей эры накрыло Землю, что привело к более низким температурам.Также было высказано предположение, что извержение вулкана в Сальвадоре способствовало более прохладной погоде.
К 1025 году Византийская империя простиралась на территории современной Турции, Греции и Балкан. (Изображение предоставлено: Cplakidas / Creative Commons.)Византийская темная эра
Столетия после смерти Юстиниана иногда называют византийской «темной эпохой», и не зря, как серию несчастий, постигших империю.
На западе большая часть территории, захваченной Юстинианом, была потеряна.К началу седьмого века «большая часть Италии находилась под властью Ломбардов, Галлия находилась в руках франков, а прибрежные районы Испании, последнее завоевание Юстиниана, вскоре перешли к вестготам», — пишет Эндрю Лаут. , профессор Даремского университета, в главе книги «Кембриджская история Византийской империи» (Cambridge University Press, 2008).
Он также отмечает, что между 630 и 660 годами большая часть восточной территории империи (включая Египет) будет потеряна арабами.Это поставило империю в плохое положение.
«Этот радикальный переворот вместе с непрекращающейся агрессией арабов против оставшихся византийских земель и вторжением славян и народов, пришедших из степей Центральной Европы на Балканы, ускорили переход городов восточно-средиземноморского мира, который был уже идет полным ходом », — пишет Лаут.
«К концу (седьмого) века города утратили большую часть своего социального и культурного значения и выжили в виде укрепленных анклавов», которые использовались также для рынков, как он пишет.«Даже Константинополь едва выжил, причем в гораздо более стесненных условиях».
Эти трудные времена, возможно, способствовали возникновению иконоборчества в восьмом и девятом веках нашей эры. В эти периоды большая часть византийских религиозных произведений искусства была уничтожена из опасений, что они были еретическими.
Византийское возвращение?
Византия так и не вернулась к «золотому веку», которого она достигла во время правления Юстиниана. Тем не менее в IX веке военная ситуация стабилизировалась, и к XI веку Византия вернула себе значительную часть утраченных территорий.
Ко времени смерти императора Василия II в декабре 1025 года, после почти 50-летнего правления, Византия была «доминирующей державой на Балканах и Ближнем Востоке с очевидными безопасными границами вдоль Дуная, на Армянском нагорье и в других регионах. за Евфратом », — пишет Майкл Ангольд, профессор Эдинбургского университета, в отдельной главе« Кембриджской истории Византийской империи ». Кроме того, им удалось распространить христианство на север.
Ангольд отмечает, что это возвращение было, мягко говоря, незначительным.«Пятьдесят лет спустя Византия боролась за свое существование. Были нарушены все его границы », — пишет он. К этому времени кочевники вторгались в Турцию и Дунайские провинции, а норманны захватили ее итальянские территории.
Тем не менее, империя восстановит некое подобие стабильности и продолжит свое существование, пока не будет нанесен еще один удар в 1204 году.
Здесь огромная мозаика с геометрическими узорами, которая восходит к византийскому периоду и использовалась как этаж общественного здания в том, что сегодня является кибуцом Бет-Кама, в муниципальном совете региона Бней-Шимон в Израиле.(Изображение предоставлено Яэль Йолович, Управление древностей Израиля)Четвертый крестовый поход
Поворотный момент в истории Византийской империи произошел в 1204 году, когда армия крестоносцев с запада разграбила Константинополь и установила недолговечную линию правителей чтобы управлять им. Идея крестового похода христиан против других христиан была странной даже по стандартам средневековья.
Это произошло по ряду причин. Важная причина в том, что за десятилетия, предшествовавшие разграблению, византийцы отдалились от своих бывших союзников на западе.Православная церковь отделилась от церкви в Риме в 1054 году, и, что, возможно, наиболее важно, люди с запада были убиты в Константинополе в 1182 году, отчасти в ответ на растущее влияние западных купцов и королевств.
Это означало, что в 1203 году, когда группа бедных крестоносцев искала деньги для финансирования экспедиции в Египет, они были готовы выслушать принца Алексия Ангела, претендента на византийский престол, который побудил их отправиться в Константинополь. перед поездкой в Египет.
Если «они помогут восстановить его в Константинополе, он заплатит им 200 000 марок, предоставит им все необходимое и обеспечит армию из 10 000 человек. Он также поставит Греческую Православную Церковь под власть папства », — пишет Джонатан Филлипс, профессор Лондонского университета, в статье в History Today.
Филипс отмечает, что к этому времени византийские военные были в плохом состоянии. «Смерть императора Мануила Комнина (1143–1180) предвещала серию регентств, узурпаций и переворотов.Между 1180 и 1204 годами по всей империи произошло не менее пятидесяти восьми восстаний или восстаний ».
Когда крестоносцам удалось захватить город в 1204 году, они разграбили его и посадили на его трон новую линию «латинских» королей с запада. Эти правители оставались на своем месте до тех пор, пока греческий генерал по имени Михаил Палеолог не захватил Константинополь и не короновал себя Михаилом VIII (годы правления 1259–1282).
Конец Византийской империи
Когда Константинополь снова оказался под контролем греческого правителя, его конец приближался.Империя боролась до 15 века, императоры постепенно теряли свое значение в пользу религиозных деятелей.
В 1395 году Патриарху Антонию пришлось выступить с речью, объясняющей, почему византийский император по-прежнему важен.
«Святой император занимает большое место в церкви, потому что он не похож на других правителей или наместников других регионов. Это потому, что с самого начала императоры установили и подтвердили [истинную] веру во всем обитаемом мире… », — говорилось частично.
(Из книги Византия: церковное общество и цивилизация глазами современников, University of Chicago Press, 1984, на веб-сайте Фордхэмского университета)
В 1453 году после осады растущая Османская империя взяла Константинополь, положив конец империя. Когда османы исследовали собор Святой Софии, построенный почти 1000 лет назад, они были поражены.
«Что за купол, соперничающий по рангу с девятью небесными сферами! В этой работе безупречный мастер продемонстрировал всю архитектурную науку », — писал османский историк Турсун Бег (из книги Элизабет Пильц из серии« Британские археологические отчеты »2005 года).Они превратили собор Святой Софии в мечеть, добавив четыре минарета, которые возвышаются более чем на 200 футов (60 метров) над землей.
Сегодня, хотя Византийской империи давно нет, город Константинополь (ныне Стамбул) процветает и по-прежнему считается перекрестком, буквально и образно, между Европой и Азией.
— Оуэн Джарус
Централизация в истории Византийской империи Очерк
В своей статье OsmanlÄ ± PadiŸahä ±, опубликованной в 1958 г., Халил Ä ° nalcÄ ± k писал: «Было необходимо подчиняться халифу-султану, который был создан Богом, чтобы направлять мусульман с помощью шариата…» Субъекты должны были демонстрировать абсолютное подчинение султану. и эти отношения были похожи на отношения между отцом и сыном… Идея абсолютной и неделимой власти и правила в организации государства для материализации этой идеи были важны.Георг Острогорский в своей книге «История византийского государства» пишет следующие строки для византийских императоров: «Государство полностью отождествлялось с императором и его военной и бюрократической машиной. Император избран Богом и находится под защитой Божественного Промысла. Он является полноправным хозяином правительства Империи, главнокомандующим армией, верховным судьей и единственным законодателем, защитником Церкви и хранителем истинной веры — его судебный приговор является окончательным и необратимым. господин государства император на практике обладает неограниченной властью.”
Проверьте свою работу на плагиат
Viper — это быстрый и простой способ проверить вашу работу на плагиат. Система онлайн-сканирования сопоставит вашу работу с более чем 5 миллиардами онлайн-источников за считанные секунды.
Попробуйте Viper сегодня!Простое чтение этих двух наблюдений об Османской и Восточной Римской империях вместе уже дает существенное представление о постоянной связи между двумя империями. Тем не менее, необходимо обратить внимание на утверждения «бывшего ориентализма» с выражением Халила Берктая, который предполагает, что единственным источником османских институтов была общественно-политическая организация Византии.Тем не менее, попытка обоснования этого утверждения должна быть осторожной в отношении ультранационалистических тенденций, которые полностью отвергают сходство между двумя империями.
В этом эссе я пытаюсь проанализировать централизацию, которая была одним из основных общих аспектов между Османской и Византийской империями во время правления Юстиниана. Политика централизации Юстиниана, который находился на троне между 527 и 565 годами, казалось, одновременно возникла в результате процессов политической фрагментации и децентрализации в Европе.Следовательно, расследование централизации правления Юстиниана может создать возможности для сравнений между Западом и Византией.
Основные направления периода Юстиниана и политическая централизация
Чтобы понять политику централизации на протяжении всего периода Юстиниана, будет полезно кратко рассмотреть основные направления его эпохи. Юстиниан правил империей двумя веками позже Константин, который основал столицу Константинополь и был первым императором Восточной Римской империи.На протяжении двух столетий Империя пыталась с минимальным ущербом выйти из кризиса, разрушившего Европу. Однако этот кризис повлиял на его политическую и социальную жизнь, и он достиг способности вернуть себе западные земли после пятого века. По словам Острогорского, несмотря на отчужденные администрации западной и восточной сторон Римской империи, идеи единства и универсальности империи продолжались во время германских вторжений. В шестом веке, когда Византийская империя достигла способности проводить активную политику вместо «пассивного актера», на трон взошел император, чтобы воплотить эту идею в жизнь: Юстиниан.
Можно резюмировать цель Юстиниана как реконструкцию наследия Римской империи и создание империи в ее прежних границах как христианской и римской империи. Для этого были завоеваны Северная Африка, Италия и Южная Испания, а Средиземное море стало византийским озером. Однако эти войны на западе уменьшили оборонительную мощь Империи против Персии и по всему Дунаю. Таким образом, можно сказать, что пока византийские армии праздновали свои победы на далеком западе, центр Империи разорялся.Однако эти завоевания, которые проводились с целью восстановления Римской империи, вызвали резкое увеличение налогов, а недовольство людей вызвало восстание Ника в 532 году. Зеленые и синие объединились, чтобы свергнуть императора, и восстание получило широкое распространение. распространилась и набрала силу за короткое время. Тем более, что новым императором был объявлен племянник бывшего императора Анастасия. Однако восстание было подавлено усилиями Феодоры, Велисария и Нарсеса.Следует отметить, что рассматривать финансовые результаты завоевательной политики как единственные причины для восстания было бы неточно. Очевидно, что повышение налогов было существенным фактором восстания. Однако другая причина, лежавшая в основе восстания, резюмировала характерные черты периода Юстиниана.
Было упомянуто, что главной целью Юстиниана было возрождение Римской империи, и его политика завоеваний была важным компонентом этой цели. Другой важной частью этой цели было усиление центральной власти.Можно сказать, что главным определяющим фактором всех внутренних дел его периода была централизация и укрепление центральной власти. Восстание Ника произошло на пятом году его правления, когда он укреплял центральную власть. Можно сказать, что это восстание было вызвано конфликтом между авторитарной центральной властью и политическими организациями народа. «Во время правления Юстина I Юстиниан выступал против зеленых, которых поддерживал Анастасий, и выступал за синих, которые поддерживали его политическую и церковную политику.Но как только он взошел на трон, он попытался стать полностью независимым от демов и принял решительные меры против этих непокорных народных фракций. Его карательные меры, примененные одинаково к обеим сторонам, настроили против него как синих, так и зеленых, и эта общая враждебность усугублялась тяжелым бременем, возложенным на людей его дорогостоящей политикой ». Победив это восстание, центральная власть Византии нанесла поражение группам, чьи выгоды не были определены в соответствии с централизацией.Прокопий подчеркивает политические результаты этого поражения:
Однако до того момента, когда произошло восстание по имени Ника, они по одному захватывали имущество богатых людей; но когда это случилось, как я уже говорил в другом месте, они одним махом секвестировали поместья почти всех членов Сената. На все движимое и на прекраснейшей из земель они возлагали руки и хранили то, что хотели; но все, что было непродуктивным, кроме горьких и высоких налогов, они вернули прежним владельцам благотворительным жестом.Следовательно, эти несчастные, угнетенные сборщиками налогов и съеденные непрекращающимися процентами по своим долгам, считали жизнь бременем, по сравнению с которым смерть была предпочтительнее.
Как видно, еще одной важной политикой Юстиниана по укреплению центральной власти была борьба с крупными землевладельцами, которые могли угрожать центральной власти. По словам Васильева, борьба с крупными землевладельцами была одним из главных аспектов правления Юстиниана, и эта борьба особенно усилилась после восстания Ника.
Еще одним важным компонентом политики централизации Юстиниана была судебная кодификация. Этот текст назывался Codex Justinianus и был основан на прежних судебных текстах Codex Gregorianus, Codex Hermogenianus и Codex Theodosianus. Однако новый текст был более интегрированным и улучшенным, чем предыдущие. С кодификацией была создана судебная основа для центральной власти. Судебная деятельность Юстиниана послужила основой для судебного развития Империи.Более того, эта кодификация оказала влияние на Европу в XII веке, когда торговля и городская жизнь были восстановлены, торговая буржуазия возникла как новый социальный класс и параллельно с этим обстоятельством возродилась мысль о «светской власти». Corpus Juris Civilis Justiniani оказывал правовую поддержку монархической власти и оказывал постоянное влияние на развитие политической мысли на Западе, а также в Византии. В Византийской империи римское право оставалось основой правового развития на протяжении всей ее истории, а Корпус Юстиниана был отправной точкой для всей перспективной работы в этой области.Только в двенадцатом веке он вернулся на Запад. Здесь, посредством Корпуса, Приемная должна была сыграть большую роль в формировании правовой и политической мысли, а римское право, представленное юристами Юстиниана, до недавнего времени было одним из основных элементов кодексов всех европейских стран ».
Недорогая онлайн-проверка на плагиат
Viper — это быстрый и простой способ проверить вашу работу на плагиат. Система онлайн-сканирования сопоставит вашу работу с более чем 5 миллиардами онлайн-источников за считанные секунды.
Попробуйте Viper сегодня!Отношения с церковью и цезаропапизмом
Можно сказать, что централизация в эпоху Юстиниана больше всего повлияла на отношения с духовной властью. По словам Острогорского, в истории церкви и государства эпоха Юстиниана — это высшая точка имперского влияния в религиозных вопросах, и ни один другой император ни до, ни после не имел такой неограниченной власти над церковью. Этот факт был важной частью политики Юстиниана по укреплению центральной власти.Абсолютная гегемония государства над церковью во время правления Юстиниана наступила одновременно с периодом в Европе, когда был сформулирован тезис о превосходстве духовной власти над светской властью. Поэтому анализ религиозной политики Юстиниана был бы полезен, чтобы увидеть различия между византийскими и западными политическими идеями.
«… Юстиниан считал своим долгом восстановить Римскую Империю, и в то же время он хотел установить в Империи один закон и одну веру.«Одно государство, один закон и одна церковь» — такова была краткая формула всей политической карьеры Юстиниана. Основывая свои концепции на принципе абсолютной власти, он исходил из того, что в упорядоченном государстве все подчиняется власти императора. Полностью осознавая тот факт, что церковь может служить мощным оружием в руках правительства, он приложил все усилия, чтобы подчинить ее ».
Г. Леопольд Зайдлер упоминает, что официальная доктрина Византии достигла наивысшего уровня, достигнутого до сих пор во время правления Юстиниана.Согласно Зайдлеру, это учение состоит из трех аспектов: христианства, римского права и идеи, что источник силы исходит от Бога. Необходимо подчеркнуть, что в западной политической мысли главным аргументом групп, которые заявляли о превосходстве духовной власти над светской, был Бог как источник всякого рода власти. Согласно этому утверждению, представителем Бога в мире для использования всех видов власти была Церковь. Церковь использовала духовную силу в себе и делегировала использование светской власти земным силам.В византийском случае Бог также рассматривался как источник силы, и чтобы подчеркнуть священное происхождение силы, все внешние знаки использовались как в общественной, так и в частной сферах. Однако, в отличие от Запада, в Византийской империи доминировала идея о том, что император имеет право использовать власть. Другими словами, византийские императоры придерживались мнения, что Бог назначил их на престол, и они взяли свою власть непосредственно от Бога; не при посредничестве Церкви, настолько, чтобы императоры использовали титул deios, чтобы подчеркнуть святость своих обязанностей.В отличие от Запада, идея о том, что византийские императоры взяли свою власть непосредственно от Бога, приводит нас к доктрине, которая называется цезаропапизмом. Согласно этой доктрине, в мире может быть только один агент Бога, и этот агент является непосредственно императором. Император, который был уникальным представителем Бога, обладал как светскими, так и духовными полномочиями. Таким образом, в его характере интегрируются светские и духовные силы. По словам Левченко, это учение появилось еще при Юстиниане.
С этой точки зрения Юстиниан был стороной богословских дебатов в свое время. Более того, он препятствовал всевозможным религиозным течениям, которые могли нанести ущерб его центральной власти или, точнее сказать, святости, на которой он основывал свою власть. Согласно Зайдлеру, ни один из византийских императоров не боролся с эллинизмом и язычеством за христианство, как Юстиниан. «Согласно Юстиниану, каждая доктрина, несовместимая с христианством, была безумием неверных греков, и эти доктрины следовало уничтожить.Большинство законов было направлено против неоплатоников, и они были лишены права учить ». Прокопий также подчеркивает этот момент, поскольку «в своем рвении собрать всех людей в одну христианскую доктрину он безрассудно убил всех, кто не соглашался».
Одним из наиболее ярких примеров вмешательства Юстиниана в богословские дискуссии было его отношение к конфликту между монофизитством и диофизитизмом. Однако существовавшие тогда дискуссии о доктринах не могли помешать христианству стать формальной доктриной империи.Напротив, конфликты между византийскими церквями предоставили императорам возможность регулировать свои отношения с папством в соответствии с конъюнктурой, следуя политике, которая изменила одну из этих сторон. Например, Юстиниан поддерживал монофизитов, чтобы установить дружбу с папством, поскольку он придерживался политики вторжения на запад.
Заключение
В некоторых источниках Юстиниан описывается как второй основатель Византийской империи. Такое же название используется для Мехмеда II в Османском деле.Оба этих императора пытались укрепить центральную власть в своих империях. Однако сравнение этих двух процессов выходит за рамки этого эссе. Как видим, правление Юстиниана было периодом усиления авторитета центральной власти. Для достижения своей цели Юстиниан использовал как светские, так и духовные инструменты. С другой стороны, как подчеркивается, политика централизации Юстиниана не ограничивалась несколькими областями. Эта политика применяется во многих областях.Уменьшение власти центральной власти и восстановление центральной власти в период после эпохи Юстиниана — это тема другой статьи.
В своей статье OsmanlÄ ± PadiŸahä ±, опубликованной в 1958 г., Халил Ä ° nalcä ± k писал: «Было необходимо подчиняться халифу-султану, который был создан Богом, чтобы направлять мусульман в соответствии с шариатом». Субъекты должны были демонстрировать абсолютное подчинение законам. султан, и эти отношения были похожи на отношения между отцом и сыном… Идея абсолютной и неделимой власти и правила в организации государства для материализации этой идеи были важны.Георг Острогорский в своей книге «История византийского государства» пишет следующие строки для византийских императоров: «Государство полностью отождествлялось с императором и его военной и бюрократической машиной. Император избран Богом и находится под защитой Божественного Промысла. Он является полноправным хозяином правительства Империи, главнокомандующим армией, верховным судьей и единственным законодателем, защитником Церкви и хранителем истинной веры — его судебный приговор является окончательным и необратимым. господин государства император на практике обладает неограниченной властью.”
Простое чтение этих двух наблюдений об Османской и Восточной Римской империях вместе уже дает существенное представление о постоянной связи между двумя империями. Тем не менее, необходимо обратить внимание на утверждения «бывшего ориентализма» с выражением Халила Берктая, который предполагает, что единственным источником османских институтов была общественно-политическая организация Византии. Тем не менее, попытка обоснования этого утверждения должна быть осторожной в отношении ультранационалистических тенденций, которые полностью отвергают сходство между двумя империями.
В этом эссе я пытаюсь проанализировать централизацию, которая была одним из основных общих аспектов между Османской и Византийской империями во время правления Юстиниана. Политика централизации Юстиниана, который находился на троне между 527 и 565 годами, казалось, одновременно возникла в результате процессов политической фрагментации и децентрализации в Европе. Следовательно, расследование централизации правления Юстиниана может создать возможности для сравнений между Западом и Византией
.Основные направления периода Юстиниана и политическая централизация
Чтобы понять политику централизации на протяжении всего периода Юстиниана, будет полезно кратко рассмотреть основные направления его эпохи.Юстиниан правил империей двумя веками позже Константин, который основал столицу Константинополь и был первым императором Восточной Римской империи. На протяжении двух столетий Империя пыталась с минимальным ущербом выйти из кризиса, разрушившего Европу. Однако этот кризис повлиял на его политическую и социальную жизнь, и он достиг способности вернуть себе западные земли после пятого века. По словам Острогорского, несмотря на отчужденные администрации западной и восточной сторон Римской империи, идеи единства и универсальности империи продолжались во время германских вторжений.В шестом веке, когда Византийская империя достигла способности проводить активную политику вместо «пассивного актера», на трон взошел император, чтобы воплотить эту идею в жизнь: Юстиниан.
Можно резюмировать цель Юстиниана как реконструкцию наследия Римской империи и создание империи в ее прежних границах как христианской и Римской империи. Для этого были завоеваны Северная Африка, Италия и Южная Испания, а Средиземное море стало византийским озером.Однако эти войны на западе уменьшили оборонительную мощь Империи против Персии и по всему Дунаю. Таким образом, можно сказать, что пока византийские армии праздновали свои победы на далеком западе, центр Империи разорялся. Однако эти завоевания, которые проводились с целью восстановления Римской империи, вызвали резкое увеличение налогов, а недовольство людей вызвало восстание Ника в 532 году. Зеленые и синие объединились, чтобы свергнуть императора, и восстание получило широкое распространение. распространилась и набрала силу за короткое время.Тем более, что новым императором был объявлен племянник бывшего императора Анастасия. Однако восстание было подавлено усилиями Феодоры, Велисария и Нарсеса. Следует отметить, что рассматривать финансовые результаты завоевательной политики как единственные причины для восстания было бы неточно. Очевидно, что повышение налогов было существенным фактором восстания. Однако другая причина, лежавшая в основе восстания, резюмировала характерные черты периода Юстиниана.
Было упомянуто, что главной целью Юстиниана было возрождение Римской империи, и его политика завоеваний была важным компонентом этой цели.Другой важной частью этой цели было усиление центральной власти. Можно сказать, что главным определяющим фактором всех внутренних дел его периода была централизация и укрепление центральной власти. Восстание Ника произошло на пятом году его правления, когда он укреплял центральную власть. Можно сказать, что это восстание было вызвано конфликтом между авторитарной центральной властью и политическими организациями народа. «Во время правления Юстина I Юстиниан выступал против зеленых, которых поддерживал Анастасий, и выступал за синих, которые поддерживали его политическую и церковную политику.Но как только он взошел на трон, он попытался стать полностью независимым от демов и принял решительные меры против этих непокорных народных фракций. Его карательные меры, примененные одинаково к обеим сторонам, настроили против него как синих, так и зеленых, и эта общая враждебность усугублялась тяжелым бременем, возложенным на людей его дорогостоящей политикой ». Победив это восстание, центральная власть Византии нанесла поражение группам, чьи выгоды не были определены в соответствии с централизацией.Прокопий подчеркивает политические результаты этого поражения:
Однако до того времени, когда произошло восстание под названием Ника, они по одному захватывали имущество богатых людей; но когда это случилось, как я уже говорил в другом месте, они одним махом секвестировали поместья почти всех членов Сената. На все движимое и на прекраснейшей из земель они возлагали руки и хранили то, что хотели; но все, что было непродуктивным, кроме горьких и высоких налогов, они вернули прежним владельцам благотворительным жестом.Следовательно, эти несчастные, угнетенные сборщиками налогов и съеденные непрекращающимися процентами по своим долгам, считали жизнь бременем, по сравнению с которым смерть была предпочтительнее.
Как видно, еще одной важной политикой Юстиниана по укреплению центральной власти была борьба с крупными землевладельцами, которые могли угрожать центральной власти. По словам Васильева, борьба с крупными землевладельцами была одним из главных аспектов правления Юстиниана, и эта борьба особенно усилилась после восстания Ника.
Еще одним важным компонентом политики централизации Юстиниана была судебная кодификация. Этот текст назывался Codex Justinianus и был основан на прежних судебных текстах Codex Gregorianus, Codex Hermogenianus и Codex Theodosianus. Однако новый текст был более интегрированным и улучшенным, чем предыдущие. С кодификацией была создана судебная основа для центральной власти. Судебная деятельность Юстиниана послужила основой для судебного развития Империи.Более того, эта кодификация оказала влияние на Европу в XII веке, когда торговля и городская жизнь были восстановлены, торговая буржуазия возникла как новый социальный класс и параллельно с этим обстоятельством возродилась мысль о «светской власти». Corpus Juris Civilis Justiniani оказывал правовую поддержку монархической власти и оказывал постоянное влияние на развитие политической мысли на Западе, а также в Византии. В Византийской империи римское право оставалось основой правового развития на протяжении всей ее истории, а Корпус Юстиниана был отправной точкой для всей перспективной работы в этой области.Только в двенадцатом веке он вернулся на Запад. Здесь, посредством Корпуса, Приемная должна была сыграть большую роль в формировании правовой и политической мысли, а римское право, представленное юристами Юстиниана, до недавнего времени было одним из основных элементов кодексов всех европейских стран ».
Отношения с церковью и цезаропапизмом
Можно сказать, что централизация в эпоху Юстиниана больше всего повлияла на отношения с духовной властью.По словам Острогорского, в истории церкви и государства эпоха Юстиниана — это высшая точка имперского влияния в религиозных вопросах, и ни один другой император ни до, ни после не имел такой неограниченной власти над церковью. Этот факт был важной частью политики Юстиниана по укреплению центральной власти. Абсолютная гегемония государства над церковью во время правления Юстиниана наступила одновременно с периодом в Европе, когда был сформулирован тезис о превосходстве духовной власти над светской властью.Поэтому анализ религиозной политики Юстиниана был бы полезен, чтобы увидеть различия между византийскими и западными политическими идеями.
«… Юстиниан считал своим долгом восстановить Римскую Империю, и в то же время он хотел установить в Империи один закон и одну веру. «Одно государство, один закон и одна церковь» — такова была краткая формула всей политической карьеры Юстиниана. Основывая свои концепции на принципе абсолютной власти, он исходил из того, что в упорядоченном государстве все подчиняется власти императора.Полностью осознавая тот факт, что церковь может служить мощным оружием в руках правительства, он приложил все усилия, чтобы подчинить ее ».
г. Леопольд Зайдлер упоминает, что официальная доктрина Византии достигла наивысшего уровня, достигнутого до сих пор во время правления Юстиниана. Согласно Зайдлеру, это учение состоит из трех аспектов: христианства, римского права и идеи, что источник силы исходит от Бога. Необходимо подчеркнуть, что в западной политической мысли главным аргументом групп, которые заявляли о превосходстве духовной власти над светской, был Бог как источник всякого рода власти.Согласно этому утверждению, представителем Бога в мире для использования всех видов власти была Церковь. Церковь использовала духовную силу в себе и делегировала использование светской власти земным силам. В византийском случае Бог также рассматривался как источник силы, и чтобы подчеркнуть священное происхождение силы, все внешние знаки использовались как в общественной, так и в частной сферах. Однако, в отличие от Запада, в Византийской империи доминировала идея о том, что император имеет право использовать власть.Другими словами, византийские императоры придерживались мнения, что Бог назначил их на престол, и они взяли свою власть непосредственно от Бога; не при посредничестве Церкви, настолько, чтобы императоры использовали титул deios, чтобы подчеркнуть святость своих обязанностей. В отличие от Запада, идея о том, что византийские императоры взяли свою власть непосредственно от Бога, приводит нас к доктрине, которая называется цезаропапизмом. Согласно этой доктрине, в мире может быть только один агент Бога, и этот агент является непосредственно императором.Император, который был уникальным представителем Бога, обладал как светскими, так и духовными полномочиями. Таким образом, в его характере интегрируются светские и духовные силы. По словам Левченко, это учение появилось еще при Юстиниане.
С этой точки зрения Юстиниан в свое время был стороной богословских споров. Более того, он препятствовал всевозможным религиозным течениям, которые могли нанести ущерб его центральной власти или, точнее сказать, святости, на которой он основывал свою власть.Согласно Зайдлеру, ни один из византийских императоров не боролся с эллинизмом и язычеством за христианство, как Юстиниан. «Согласно Юстиниану, каждая доктрина, несовместимая с христианством, была безумием неверных греков, и эти доктрины следовало уничтожить. Большинство законов было направлено против неоплатоников, и они были лишены права учить ». Прокопий также подчеркивает этот момент, поскольку «в своем рвении собрать всех людей в одну христианскую доктрину он безрассудно убил всех, кто не соглашался.”
Одним из наиболее ярких примеров вмешательства Юстиниана в богословские дискуссии было его отношение к конфликту между монофизитством и диофизитством. Однако существовавшие тогда дискуссии о доктринах не могли помешать христианству стать формальной доктриной империи. Напротив, конфликты между византийскими церквями предоставили императорам возможность регулировать свои отношения с папством в соответствии с конъюнктурой, следуя политике, которая изменила одну из этих сторон.Например, Юстиниан поддерживал монофизитов, чтобы установить дружбу с папством, поскольку он придерживался политики вторжения на запад.
Заключение
В некоторых источниках Юстиниан описывается как второй основатель Византийской империи. Такое же название используется для Мехмеда II в Османском деле. Оба этих императора пытались укрепить центральную власть в своих империях. Однако сравнение этих двух процессов выходит за рамки этого эссе. Как видим, правление Юстиниана было периодом усиления авторитета центральной власти.
