Императрица ци си: Императрица Цыси — трейлеры, даты премьер — Кинопоиск

Содержание

Вдовствующая императрица Цыси: самая противоречивая правительница Китая

Вдовствующая императрица Цыси. Источник: Muy Historia

Цыси (慈禧 Cíxǐ) — самая известная и влиятельная китайская императрица. Она правила почти 50 лет с 1861 по 1908 г. — немыслимый срок для женщин той эпохи. Некоторые считают, что Цыси превратила средневековый Китай в современную державу. Другие уверены: она лишь преследовала свои эгоистичные интересы и всерьез не заботилась о стране. ЭКД рассказывает, чем запомнилась императрица и какое наследие оставила стране. 

О детстве Цыси практически ничего не известно. Она родилась в 1835 году в семье маньчжурского чиновника. В 16 лет под клановым именем Ехэнара (叶赫那拉 Yèhènàlā) стала наложницей императора Сяньфэна (咸丰 Xiánfēng) и через несколько лет родила единственного оставшегося в живых наследника. Это значительно повысило ее статус и предоставило огромные возможности для влияния.

После смерти Сяньфэна в 1861 году восемь ближайших к нему министров должны были сформировать регентский совет.

Но Цыси заключила союз с вдовствующей императрицей Цыань (慈安 Сíān) и заявила, что только они могут быть соправителями ребенка. Благодаря помощи великого князя Гун (恭亲王 Gōng qīnwáng) женщины избавились от министров и стали единственными регентами. 

Вдовствующая императрица Цыси (в центре) с придворными. Источник: The New York Times

Цыси в 26 лет сосредоточила в своих руках власть и лично руководила политическими делами. По дворцовому этикету мужчины не могли видеть ее лица. Поэтому на заседаниях императрица находилась за ширмой и никогда не заходила в предназначенную для императора часть Запретного города. Все ее решения воплощал великий князь Гун. 

В 1873 году императрице пришлось передать правление уже совершеннолетнему сыну. Но через два года юноша умер от оспы, не успев оставить наследника. Тогда Цыси назначила преемником своего племянника и всю жизнь контролировала его действия.  

Цыси никогда и ни в чем себе не отказывала 

Цыси любила наряжаться и фотографироваться. В Дворцовом музее сохранилось более 100 фотографий императрицы в роскошных шелковых платьях. Она всегда носила жемчуг, вплетала в волосы драгоценные камни и использовала золотые шпильки. Ее набор для причесок насчитывал 25 инструментов. 

Набор инструментов для укладки волос. Источник: South China Morning Post

Даже собаки императрицы носили атласную одежду с цветочными узорами из шелковых и золотых нитей. Питомцев не держали в клетках. О них заботились специальные евнухи. 

Одежда для собак императрицы. Источник: South China Morning Post

Помимо общей императорской кухни у Цыси была собственная. Повара знали больше 4 тыс. рецептов и могли приготовить редкие деликатесы: плавник акулы или медвежью лапу. На каждый прием пищи императрице подавали 120 блюд. Правда, она боялась отравиться и съедала лишь некоторые из них. Остатки обычно отдавали другим наложницам и евнухам. Для них это считалось огромной честью. 

Противница императорских реформ 

В конце 1880-х племянник Цыси император Гуансюй (光绪 Guāngxù) достиг совершеннолетия. После поражения в японо-китайской войне (1894 —1895 гг.) он хотел модернизировать страну по западному образцу: приказал реорганизовать армию и сократить расходы на ее содержание, пытался изменить программу государственных экзаменов и внедрить машинное оборудование. Но его планам не суждено было сбыться. 

Цыси продолжала следить за государственными делами и не поддерживала эти идеи. С помощью маньчжурской дворцовой гвардии она арестовала Гуансюя, забрала у него императорскую печать и издала указ о передачи власти себе. Многих реформаторов казнили. Императора заключили под стражу, где он находился всю оставшуюся жизнь.

Двуличная и непостоянная

В 1899 году в Китае вспыхнуло Ихэтуаньское восстание. Повстанцы выступали против иностранного вмешательства в жизнь страны. Они казнили христианских миссионеров, разрушали церкви и торговые представительства европейских держав. Сначала Цыси поддержала движение, а за убитых иностранцев даже вручала награды. Но когда поняла, что западные страны гораздо сильнее, сменила сторону. 

Цыси на обложке французского журнала в 1900 г. Источник: South China Morning Post

В августе 1900 года европейские войска захватили Пекин. Цыси переоделась в простолюдинку и тайно бежала в Сиань. Здесь она обвинила ихэтуаней во всех бедах страны и призвала чиновников расправиться с ними. Когда союзные державы предложили заключить мир, согласилась и публично извинилась за поддержку повстанцев. Императрица вернулась в столицу. А впоследствии оправдывала свое бегство стремлением лучше понять жизнь крестьян. 

Бесстрашная и жестокая, но осторожная и медлительная

В историю Цыси вошла безжалостной и уверенной в себе женщиной, которая всегда знала, чего хочет — власти. Императрица без колебаний казнила заговорщиков и всех, кто стоял у нее на пути. Некоторые считают, она специально убила беременную наложницу сына, чтобы сохранить власть. А кто-то уверен, она отравила Гуансюя и приказала сбросить в колодец его возлюбленную.

Хотя раньше Цыси не поддерживала реформаторские настроения, в конце своего правления она изменилась. Императрица отменила мучительную казнь «тысячи надрезов» (凌迟 língchí), активно развивала женское образование и впервые запретила обычай бинтования — процедуру, когда девочкам привязывали к ступням пальцы и затем притягивали носок к пятке. Это уменьшало размер стопы и приводило к серьезным травмам. Но считалось красивым. 

Портрет Вдовствующей императрицы Цыси 1905 г. Художник Hubert Vo. Источник: National Geographic

Идеи Цыси были действительно революционными. Хотя многие решения давались с большим трудом. Ей потребовалось больше 10 лет, чтобы разрешить строительство железной дороги Пекин —Ухань. Императрица боялась, что шум поездов потревожит могилы мертвых, через которые проходила линия. Она не хотела развивать текстильные фабрики, чтобы не лишать женщин работы. Так как общество с подозрением относилось к реформам, действовала очень осторожно. Важнее для нее было сохранить власть.

 

Пышные похороны и неоднозначное наследие 

Цыси умерла в 1908 году и была похоронена вместе со всеми своими драгоценностями в Восточных гробницах Цин. Похороны продолжались почти 12 месяцев. В ее честь сожгли огромную похоронную лодку длиной 72 м. Она была обтянута дорогой шелковой тканью и внутри заполнена множеством бумажных башен, павильонов и слуг в натуральную величину. Церемония должна была подарить императрице лучшую загробную жизнь. 

Бумажные фигуры слуг на похоронной лодке Цыси. Источник: South China Morning Post  

В истории личность императрицы оценивается очень неоднозначно. Некоторые считают, что она превратила средневековый Китай в современную державу. А первоначальное нежелание проводить реформы объясняется недостатком образования. Женщины той эпохи не обладали равным с мужчиной статусом и не могли обучаться многим наукам. Поэтому ей стоит отдать должное за попытку исправить ошибки в конце правления. 

Кто-то называет Цыси безжалостной ведьмой. Все годы она заботилась лишь о сохранении собственной власти. Проблемы страны отодвигались на второй план. Императрица приказала реконструировать Летний дворец незадолго до начала японо-китайской войны (1894—1895 гг.) и буквально украла на это средства у императорского флота. В результате страна проиграла морские сражения и войну в целом. 

Алена Смирнова

Императрица Цыси. История человечества. Восток

Императрица Цыси

В таком положении оказалась и Лань Кэ – наложница самого низшего пятого ранга, будущая всесильна императрица Цыси, последняя великая правительница из династии Цин.

История жизни той, что возвысила евнуха Ли Ляньина и на протяжении почти полувека железной рукой правила гигантским Китаем, напоминает скорее миф, чем реальную биографию. К концу жизни ее полный официальный титул звучал так: Милосердная, Счастливая, Благодетельная, Милостивая, Главная, Охраняемая, Здоровая, Глубокомысленная, Ясная, Спокойная, Величавая, Верная, Долголетняя, Чтимая, Высочайшая, Мудрая, Возвышенная, Лучезарная.

А в самом начале жизненного пути ее звали Лань Кэ (Нефритовая Орхидея), она происходила из достойной, но обедневшей семьи. Ее отец Хой Чжэн вел полную превратностей жизнь государственного чиновника: он впадал в немилость, возносился высоко благодаря удачному стечению обстоятельств, сидел в тюрьме за растрату, потом нашел новых покровителей…. В конце концов он умер, оставив вдову с дочерью практически без средств к существованию. Лань Кэ слыла красавицей, ее типично маньчжурскую внешность дополнял живой характер. В детские годы она была помолвлена с блестящим молодым человеком, сыном высокопоставленного офицера. Но разорение семьи положило конец этой помолвке, несмотря на то, что Жун Лу продолжал обожать свою избранницу, да и она отвечала ему взаимностью. Пылкая и самолюбивая Лань Кэ приняла решение – взойти на самый верх и облагодетельствовать свою семью, в первую очередь мать. «Когда она отправилась к подругам, ее заметил евнух, – сообщается в «Сказании о тринадцати маньчжурских императорах».

 – Лань Кэ нарочно постаралась попасться на глаза императорским посланцам…»

Между тем даже попасть в соискательницы являлось непростым делом. В Китае существовало 9 чиновничьих рангов, среди которых 9-й считался самым низшим. Как можно узнать из «Заметок о Цинском дворе», вышедших в Пекине, в конкурсе могли принять участие только дочери чиновников выше третьего ранга. Но и они просеивались сквозь мелкое сито – из знатных девушек отбирались лишь те, у которых восемь иероглифов, обозначающих даты рождения, считались благоприятными. 14 июня 1852 года 60 маньчжурских девушек достойного происхождения предстали перед взором вдовы покойного императора Даогуана. После смотрин гарем пополнили 28 наиболее достойных, среди них оказались младшая сестра покойной жены императора Сяньфэна по имени Ню-хулу (будущая Цыань) и шестнадцатилетняя Лань Кэ (будущая Цыси).

В императорском гареме существовала неизменная табель о рангах: помимо законной жены, одна хуангуй-фэй – Императорская Драгоценная Наложница, две гуйфэй – Драгоценные Наложницы, а дальше – от четырех до 72 обычных наложниц третьего класса – фэй, 84 наложницы четвертого класса – бинь, и остальные – 120 наложниц пятого класса – гуйжэнь… Не обладая особым статусом, Лань Кэ пополнила самую низшую категорию женщин, которые обитали в маленьких домиках в самой дальней части императорского сада.

Эти женщины жили скромно: у них было мало прислуги, большую часть времени они занимались рукоделием, изготавливая одежду, обувь и косметику для более удачливых товарок. Впрочем, девственницы имели шанс подняться выше, их имена были написаны на нефритовых жетонах, которые лежали на специальном блюде в покоях императора. Когда правителю хотелось чего-нибудь новенького, он наугад брал жетон с блюда и отдавал евнуху, а чаще просто отдавал приказ привести к нему новую девушку, оставляя евнуху право на выбор кандидатки. Вероятно Лань Кэ смогла заручиться симпатией этой курии, хотя как ей это удалось – история умалчивает. Однако известно, что девушка была бедна, как церковная мышь, так что о подкупе речь не шла.

Орхидею принялись готовить к августейшей ночи. Ее раздели, омыли, умастили благовониями, а потом, не одевая, завернули в покрывало из пуха цапли (цап ля издревле считалась символом чистых намерений, ведь к императору с другими нельзя). Обнажали наложниц также и с целью безопасности: в таком виде она не могла прихватить с собой холодное оружие. Затем наложницу, следуя дворцовому регламенту, доставляли в опочивальню императора. Здесь евнух снимал с нее покрывало и сам удалялся. По правилам имя наложницы записывали в специальную книгу, а также отмечался день и час пребывания наложницы в императорских покоях: таким путем определялась законность рождения ребенка от императора.

Лань Кэ попала в императорскую постель, но… не произвела впечатление на императора. Все закончилось очень быстро – так быстро, что главноуправляющий Палаты важных дел, который ожидал окончания постельной церемонии в соседней комнате, даже не успел крикнуть: «Время пришло!»

Императрица Цыси

Существовал такой обычай: если наложница задерживалась в опочивальне надолго, главный евнух, заботясь о том, чтобы император не перетрудился, обязан был прокричать: «Время пришло!» Не откликнется Сын Неба в первый раз – кричи еще. Не откликнется снова – кричи в третий раз. Ну а на третий раз государь просто обязан был отозваться, как бы ни был увлечен «прогулкой меж золотистых лилий».

Услышав отклик императора, главноуправляющий и евнух входили. Главноуправляющий вставал на колени возле постели и спрашивал: «Оставить или нет?» Вопрос означал, оставить ли в лоне женщины драгоценное семя государя, достойна ли она такого счастья, как понести от Сына Неба. Если ответ был отрицательным, главноуправляющий нажимал на живот женщины так, что все семя драконов выливалось из нее. Если же император велел семя в даме оставить, то в специальный журнал заносилось, что такого-то числа государь осчастливил такую-то, т. е. если зачатие происходило, оно фиксировалось с точностью до часа, что позволяло составить астрологический прогноз.

Ночь с императором не принесла Лань Кэ ничего, кроме простеньких жемчужных сережек – традиционного подарка. Ее поселили на отшибе Запретного двора, в домике, который назывался Тень платанов. Однако Лань Кэ не сдалась и начала кропотливую подготовку ко второй попытке завоевания императора. Каждой императорской наложнице в год полагалось 150 лянов (около 400 долларов по современным меркам) – на украшения и маленькие удовольствия. Лань Кэ делила свои монеты на три горсти: первая уходила на оплату уроков пения, благодаря второй девушка оттачивала каллиграфию и брала уроки живописи, ну а третью (самую увесистую горсть) она отдавала евнуху. По версии некоторых исследователей, этим евнухом мог быть молодой Ли Ляньин, но скорее всего в то время будущий всесильный скопец только начинал свою карьеру во дворце и не был допущен в личные покои императора. Скорее всего деньги орхидеи попадали в кошель одному из младших евнухов, Ши Цину, который был пристрастен к опиуму и которому, конечно, никогда не хватало денег на тайные посещения опие-курильни. Ши Цин не только просвещал юную деву насчет вкусов и предпочтений императора, но даже тайком выводил ее из дворца – Лань Кэ посещала знаменитую городскую куртизанку Сун по прозвищу Слива Мэйхуа. Искушенная женщина обучала ее эротическим приемам. Через два года Лань Кэ была во всеоружии: она безупречно подбирала себе наряды, ее скромный домик был собственноручно расписан изысканными рисунками в традиционном жанре «цветы и птицы», вокруг были разбиты роскошные клумбы. Теперь в дело вновь вступили евнухи: частенько император прогуливался по своему саду, сидя в паланкине. Обычно двое носильщиков выбирали маршрут в центральной части сада, где журчали фонтаны и цвели цветы. Однако евнухи-носильщики вдруг свернули в узкую аллейку между платанами.

Император изумился, обнаружив этот изящный домик-шкатулку на пороге которого стояла красавица в изысканном наряде и негромко, как бы в задумчивости, напевала любовную балладу. Сцена эта была срежиссирована евнухом Ань Дэхаем, предшественником Ляньина, будущим главным евнухом.

Заинтригованный правитель велел опустить носилки и… второе знакомство с повелителем прошло как нельзя более удачно. На сей раз амбициозная дева была во всеоружии: она знала все о вкусах и привычках императора благодаря поддержке евнухов. Ее карьера быстро пошла в гору: практически сразу она была переведена в разряд бинь. Лань Кэ с невероятной скоростью прошла оставшиеся стадии возвышения – фэй, гуйфэй. Она сумела стать отрадой пресыщенного владыки: устраивала маленькие театральные постановки на пьесы собственного сочинения, дарила образчики каллиграфии льстивого содержания и составляла компанию в курении опиума. Лань Кэ была знакома с этим пороком с детства – ее отец был завзятым курильщиком. Однажды она подсмотрела, как наложница подавала ему раскуренную трубку: она положила в нее шарики опиума, потом раскурила и выпускала дым так, что он принимал форму различных животных. Лань Кэ и сама решила научиться этому фокусу. Это ей удалось.

И вот однажды император Сяньфэн, проводя с Орхидеей ночь, предложил ей покурить опиума. Императорская фаворитка сделала это с большим искусством, пуская замысловатые фигуры из дыма. Сын Неба от этого зрелища был в восторге – ничего подобного он ранее не видел.

Она достаточно быстро стала любимой наложницей Сяньфэна и, используя ловкость и ум, обрела значительное влияние на него. Но, увы, ее положение не было устойчивым, в любую минуту император мог предпочесть ей другую. Нужен был план как стать особенной. В дело вновь вступает евнух, Ань Дэхай сделал ставку на Лань Кэ, да по-другому и быть не могло. Дело в том, что благородная императрица Цыань терпеть не могла заносчивых развращенных евнухов и не скрывала своей неприязни. Так вот, именно Цыань стала частью хитроумного плана возвышения Лань Кэ. Бездетная и вечно печальная Цыань нуждалась если не в заботе, то уж точно в участии, в сочувствии, хотя бы в беседе. По закону императрица должна была в течение пяти лет обеспечить Сына Неба наследником, но жена Сяньфэна не беременела. Сяньфэн решил, что Цыань бесплодна, хотя возможно дело было в нем: с юных лет он бражничал, вел разгульный образ жизни и скорее всего болел венерическими заболеваниями. Однако в отсутствии детей всегда винят женщину, и Сяньфэн перестал посещать опочивальню супруги.

В покоях императрицы стояло множество драгоценных фарфоровых ваз. В одну из них подкинули порошок ядовитого корня сыдун. Императрица почувствовала недомогание: глаза слезились, она постоянно чихала. В саду ей стало легче и женщина поняла, что в ее комнатах спрятан яд. Но как его обнаружить? И вот тут-то в дело вступила Лань Кэ. Через евнуха она передала, что происходит из рода знахарей и сможет по запаху определить, где спрятана отрава. Цыань немедленно послала евнуха за наложницей Лань Кэ.

Девушка несколько раз втянула воздух и подвела Цыань к одной из девяти напольных ваз. Императрица расчихалась еще пуще, а Лань Кэ не преминула заметить, что точно такой же запах три недели назад она слышала у дверей в комнаты Императорской Драгоценной Наложницы. Так Цыань заполучила, как она думала, любезную подругу-спасительницу, а Лань Кэ – долгожданный титул. Теперь она была хуангуй-фэй.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Не последняя императрица – Weekend – Коммерсантъ

Цзюн Чан родилась в Китае в 1952-м в семье партийных функционеров. Как большинство людей этого слоя, ее родители пострадали во время «культурной революции» — ее отец, не пережив всяческих издевательств и тюремного заключения, сошел с ума. После смерти Мао Цзюн Чан удалось уехать в Англию. Там она живет до сих пор.

В 1991 году Цзюн Чан выпустила книгу «Дикие лебеди» — документальную историю о жизни женщин трех поколений своей семьи. С тех пор этот текст перевели больше чем на 30 языков, а мировой тираж составил 10 млн экземпляров (и это при том, что в самом Китае книга запрещена).

«Дикие лебеди» отчасти задумывались как протест против принятых среди западных интеллектуалов восторгов по поводу маоизма — и можно считать, что этот протест удался. Рассуждениям французских «новых» философов о «великом и значительном» насилии «культурной революции» Цзюн противопоставила рассказы о реальных муках своих родителей. Восторженные теоретизирования она сличила с личными воспоминаниями об отвратительных унижениях и кровоточащих ранах — и это сработало.

Такого нельзя сказать о следующем проекте Цзюн Чан — вышедшей в 2005 году книге «Неизвестный Mao», которую она написала в соавторстве со своим мужем историком Джоном Холлидеем. Там практически открыто говорится, что среди историков и философов существует нечто вроде заговора, цель которого оправдывать Мао, не показывая всю глубину его злодеяний. Но, настаивая на этом, Цзюн и Холлидей использовали скорее эмоциональные приемы, чем исторические данные — в итоге «Мао» раскритиковали ученые что левых, что правых взглядов и книга была занесена в разряд памфлетов, а не исследований, с которыми стоит считаться.

Это не остановило Цзюн Чан: в своем следующем труде, посвященном последней китайской императрице Цыси, она проделывает тот же фокус. Опять находит в мировой исторической науке заговор. Правда, знаки — по сравнению с «Мао» — меняются на обратные. Если Мао, уверяет она, историки пытаются обелить, то Цыси — очернить.

«Последние сто лет отмечены предельно несправедливым отношением к Цыси, которую называли то жестоким тираном, то безнадежно бестолковым правителем, а иногда награждали сразу обоими эпитетами,— пишет Цзюн.— Признаны совсем немногие ее достижения, а когда их признавали, то неизменно приписывали мужчинам». То есть, утверждает Цзюн Чан, репутация императрицы Цыси — результат мужского шовинизма, господствующего в историческом подходе, да и вообще в сознании.

Вдовствующая императрица Цыси (она правила невероятно долго — с 1861-го по 1908 год) действительно пользуется не лучшей репутацией, причем ее дурная слава достигает не только знатоков Китая, но прямо-таки любого туриста. Всякий приехавший в Пекин обязательно посещает Летний императорский дворец — вторую по значимости тамошнюю достопримечательность после Запретного города — и узнает, что на его строительство Цыси потратила деньги, собранные на укрепление китайского военно-морского флота, и что именно эта нецелевая трата привела к поражению в войне с Японией (1894) и потере Кореи, раньше бывшей провинцией Китая.

История взаимоотношений Цыси с Западом российскому читателю кажется на удивление узнаваемой

В книгах, по которым историю Китая изучают большинство студентов в англоязычных странах, Цыси аттестуется как «хоть не лишенная врожденной смышлености и решительности, но при этом необразованная, консервативная, продажная и эгоистичная, ставящая собственные интересы выше интересов страны». Эту оценку вроде подтверждают исторические факты: за время своего правления Цыси потеряла множество территорий, не справилась с задачей модернизации, а потом пыталась использовать в своих целях отряды восставших националистов-ихэтуаней, что привело к вводу в Пекин в 1901 году европейских, русских и японских войск и подписанию позорной для Китая капитуляции.

Эти факты Цзюн Чан препарирует способом, возможно, убедительным в художественном смысле, но никак не работающим в историческом. Личная история Цыси так увлекательна (она выбилась в императрицы из наложниц, совершила дворцовый переворот, имела роман с дворцовым евнухом, держала в заложниках своего приемного сына императора Гуансюя, а перед собственной смертью отравила и его, страшась, что он отдаст власть неугодным ей политикам), что, описывая все эти захватывающие интриги, очень легко предлагать романные, а не научные вердикты. Что автор биографии и делает.

Цзюн Чан прибегает к простому приему: она приводит общеизвестные обвинения против Цыси и пишет, что это «совершенная неправда». Никаких доказательств — неправда и все. И точно так же бездоказательно утверждает, что именно Цыси стояла у истока редких удач того времени. Вот, например, она пишет о коротком броске Китая на путь реформ: «Авторы учебников однозначно записывают его в заслугу императору Гуансюю, а Цыси осуждают как ультрареакционного противника. На самом же деле именно вдовствующей императрице принадлежит инициатива этих реформ». Именно ей принадлежит, заявляет Цзюн Чан. А читателю предлагается просто верить.

Такое страшно расхолаживает. А жаль. Потому что для тех, кто любит находить в прошлом схемы настоящего (а кто этого не любит!), жизнеописание Цыси могло бы быть прекрасным материалом для сопоставлений. Скажем, изложенная в книге Цзюн Чан история ее взаимоотношений с Западом российскому читателю кажется на удивление узнаваемой.

В начале своего правления Цыси восхищалась достижениями западных стран, хотела многое у них перенять. Но потом отношения усложнились — не в последнюю очередь из-за личных обид императрицы на высокомерное и вероломное, как ей казалось, поведение западных правителей и их представителей. Например, на приеме для жен дипломатов она взяла одну из дам за руку и объявила: «Все мы из одной семьи». А западные представители, пишет Цзюн Чан, все равно наносили ей политические и нравственные удары. Из-за нанесенных обид относительная открытость Цыси Западу сменилась ненавистью, она связалась с отрядами националистов и ксенофобов, что привело к краху.

Прочитанная в наше время в России эта история вроде бы наталкивает на сравнения, но натяжки и декларативность книги Цзюн Чан и ее очевидный феминистско-конъюнктурный заход даже неискушенному в исторической науке читателю не дают отнестись к этой книге как к достоверной. И, соответственно, как к источнику для интересного думанья.

Цзюн Чан. Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. Пер. С. Белоусова. М.: Центрполиграф, 2016

Редкие фотографии императрицы Цыси — Переводы с китайского — LiveJournal

С 1860-х годов до своей смерти, императрица Цыси (1835-1908) была доминирующей политической фигурой династии Цин (1644-1911) в Китае выступая в качестве регенши у двух последних императоров. Во время ее царствования, цинский двор показал себя как консервативный, коррумпированный, некомпетентный и недальновидный, крайне закрытый и враждебный к неминуемо надвигающемуся Западу. Ситуация ухудшилась после боксерского восстания (восстания «ихэтуаней») в 1900 году, когда Цыси была обвинена в поощрении убийства иностранцев и китайских христиан. Ее репутация упала в Китае и по всему миру. Но хитрая и изворотливая, она сначала использовала ихэтуаней против иностранцев, а потом воспользовалась силами объединенных европейских войск для подавления этого восстания.
В это время цинский двор принимает меры по улучшению своего имиджа в глазах Запада, и вдовствующая Императрица (или Великая Императрица, она же Мать Нации, она же Старая Будда) приглашает иностранных гостей на приемы к себе во дворец.

Этот период (1903-1905гг) остался на негативах из серии фотопортретов Цыси, некоторые из которых были представлены в качестве дипломатических подарков с целью улучшить отношения с ключевыми иностранными государствами.

Вышитые одежды императрицы не только поражают своим богатством – можно разглядеть эмблемы долголетия и вышитых на ткани бабочек, которые также считаются метафорой долгих и счастливых лет.

Справа и слева от нее – сложенные в пирамиды яблоки. Цыси очень любила эти фрукты в качестве ароматерапии и, (надо проверить) яблоки являются омонимом к слову «мир» как тонкий китайский намек на примирение. Индийская шаль, покрывающая столик – возможно, также некий сигнал на мирное урегулирование.

Также внушают уважение и размер ногтей императрицы, и ее обувь в стиле конских копыт. Кстати, она не бинтовала ноги как китаянки, так как происходила из маньчжурской семьи.

Этот большой фотопортрет был доставлен в Вашингтон, округ Колумбия, в 1904 году в качестве подарка для президента Теодора Рузвельта.

Со стороны Цыси это был смелый шаг, так как не прошло и двух лет с момента событий 1900 года, когда в Пекине уничтожались китайцы-иезуиты и католики, когда осаждались посольства иностранных государств, дипломатические миссии.


Тела казненных мятежников на улицах Пекина. Фото 1900 года.

Во время восстания ихэтуаней в Пекине жило около тысячи православных китайцев. Почти все они были убиты восставшими. Двести двадцать два из них, кто не отрекся от Христа даже под пытками, в 1903 году были канонизированы. Память их совершается 24 июня. Но об этом надо рассказывать отдельно – как пришло православие в Китай, о русских в Китае.

Женщина, держащая за руку Цыси — это Сара Пайк Конгер (1843-1932), жена американского министра в Пекине.

Цыси любила фотографироваться, хотя многие из ее придворного окружения считали, что фотография забирает душу человека.

На этих фото видно, что они были сделаны не для официальных подарков, а для удовольствия. Тем более в Пекине снег – большая радость, чаще метёт пыль.

На многих фото она показана с приближенными фрейлинами, слугами, евнухами, которые присутствовали рядом постоянно, помогая ей в любой деятельности, из столовой для купания.
Цыси была горячим сторонником и знатоком театрального искусства. Она могла работать над новым либретто для очередной постановки, в ее покоях всегда пели актеры, она лично организовывала актерские команды из придворных евнухов.

1903 год, летом со свитой она выезжает на озеро Цзонхай к западу от Запретного города и на фоне простирающихся лотосов изображает из себя Гуаньинь, буддийскую Бодхисаттву милосердия и сострадания к людям. Из бронзового сосуда выходит дымок благовоний, вырезанный из бумаги, принимающий иероглифические знаки «Дворец тихого долголетия» и «Широкая доброта»…
Вот уж гримасы истории – та, которую так боялись ее окружающие, что легче было удавиться самим, чем ждать, когда над ними учинят расправу, беспощадная и жестокая, по странному стечению обстоятельств пережившая своего племянника, императора Гуансюя, которого отлучила от власти и который жил на небольшом островке в Запретном городе, и по странному стечению обстоятельств умер за сутки до кончины самой Матери Нации. Перед смертью Цыси завещала передать царствование племяннику Гуансюя – ПуИ, который был последним императором Поднебесной.
Кстати, отличный, красивый фильм «Последний император» Бертолуччи. Рекомендую.

***********************************************************************************************************

Так как большинство постов журнала посвящены китайской живописи и каллиграфии, то уместно привести главу из книги Владимира Ивановича Семанова «Из жизни императрицы Цыси».

«Почти так же утилитарно, как к мужчинам, Цыси относилась и к искусству, хотя по-своему интересовалась им. Например, Юй Жунлин рассказывает:
«Вдовствующая императрица очень любила заниматься каллиграфией, но зрение у нее к старости ослабело, поэтому она предпочитала крупные иероглифы. В марте, когда стало теплее, старуха находилась на Среднем озере и от нечего делать писала целыми днями, особенно иероглифы „счастье“ и „долголетие“, которые она затем дарила князьям или сановникам. Поскольку даров требовалось много, иногда за нее трудились члены академии Лес кистей.
Во время этих каллиграфических занятий в большом помещении ставили специальный стол, евнухи растирали для Цыси тушь, а мы стояли по обеим сторонам, держа тушечницу и кисти.
Если старухе хотелось писать иероглифы для символических названий дворцов и залов и она со своим маленьким ростом не могла дотянуться до верхнего края доски, ей приходилось вставать на скамейку, а евнухи и фрейлины тщательно следили, чтобы она не упала. Цыси работала уже с трудом, но, когда увлекалась, могла исписать за день семь-восемь досок.
Кроме нее, во дворце никто не умел выводить таких крупных иероглифов. Евнухи говорили, что Гуансюй тоже отличный каллиграф и не показывает своего искусства только из-за дурного настроения. Я видела его мастерство лишь один раз, когда он надписал веер для моего брата.
Цыси любила и рисовать. Во время нашей жизни при дворе она уже почти не делала этого, но часто требовала к себе на просмотр картины из Студии исполнения желаний. Однажды американская художница Катарина Карл, восхитившись цветущими в императорском саду хризантемами, поставила перед ними мольберт и принялась рисовать их. Цыси спросила ее:
— Почему вы, иностранцы, всегда пишете с натуры? Китайские художники могут рисовать хризантему и не глядя на нее.
— Ваши художники, — ответила Карл, — руководствуются воображением, а западные — действительностью.


Катарина Карл провела в гостях у Цыси 11 месяцев

— Даже если мы руководствуемся одним воображением, у нас получается очень хорошо. Почему же иностранцы так…— Тут старуха вспомнила, что Карл не понимает по-китайски, и закончила уже для нас: — Мне кажется, что иностранцы немного глуповаты.
На следующий день, решив доказать, что китайцы тоже умеют рисовать с натуры, Цыси велела Ли Ляньину позвать в сад нескольких членов Студии исполнения желаний. Для китайской национальной живописи обязательно нужен стол, на который кладется бумага, а в саду не было столов; к тому же членам Студии пришлось рисовать коленопреклоненными и выслушивать разные советы от Карл. Естественно, что им не помогло никакое мастерство. Увидев это, старуха приказала художникам сорвать несколько хризантем и рисовать их в другом месте.
Позднее евнухи рассказывали мне, что члены Студии исполнения желаний очень сердиты на Карл:
— Это все ее хитрый замысел! Мучила нас целый день, да еще опозорила! Надо, чтобы она тоже стояла на коленях, когда рисует Великую императрицу!»

В связи с каллиграфическими занятиями Цыси стоит отметить, что иероглиф „счастье“, начертанный самой правительницей, полагался только чиновнику не ниже второго ранга, а иероглиф „долголетие“ — сановнику не моложе пятидесяти лет. Но для своих фаворитов Цыси делала снисхождение. Например, однажды эти драгоценные прописи получил актер Ян Сяолоу.
Итак, можно заключить, что вдовствующая императрица не была лишена некоторых эстетических способностей. Логично поверить и художнице Катарине Карл, писавшей, что государыня «прелестно рисует цветы». Однако это доверие иссякает, когда американка восхищается литературными талантами Цыси: непонятно, как она могла составить о них представление, не зная ни китайского, ни маньчжурского языков. Если не считать цензурных нападок на чужие произведения, то императрица не оставила никакого следа в литературе — она была единственным цинским правителем, не опубликовавшим собрания своих стихов или других литературных сочинений.
Тем не менее, Цыси сумела убедить окружающих, что она обладает незаурядными познаниями в литературе, и была очень довольна, если кто-нибудь не мог ответить на ее вопрос или знал меньше, чем она. Подобно многим правителям, вдовствующая императрица считала себя высшим авторитетом во всех искусствах и науках, не исключая даже медицины. В тех редких случаях, когда государыня заболевала, придворные врачи щупали ее пульс, молча писали свои диагнозы и рецепты на отдельных листах и подавали ей, а она сама выбирала из них «наилучшие». Но если китайские лекарства ей не помогали, она боялась лечиться у иностранных врачей, так как была уверена, что они всегда режут, а лекарства у них делаются «бог знает из чего».
В своих занятиях живописью и каллиграфией Цыси не стеснялась присваивать себе чужие творения. Чаще всего за императрицу рисовала или писала фрейлина Ляо Соцзюнь, а ее величество лишь ставила на этих произведениях свою печатку. В то же время ее крайне раздосадовала К. Карл, подписавшая собственную картину. Увидев на своем портрете какое-то иностранное слово, государыня спросила, что оно означает, и, когда ей сообщили, что перед ней — фамилия художницы, сказала: «Я знаю, что иноземцы делают всякие странные вещи, но это самая странная из всех, о которых я слышала. С какой стати она пишет свое имя на моей картине?! Люди могут подумать, что это вовсе не мой портрет, а мисс Карл!».
В отношении к иностранцам весьма ярко проявлялся общий консерватизм Цыси, очень характерный для эпохи насильственной «самоизоляции» Китая. По близким к истине словам Хасси, «об иностранных государствах и обычаях императрица не знала практически ничего, но быстро прониклась глубоким предубеждением против всего чужеземного». Когда Карл при первом визите поцеловала ей руку, Цыси была очень удивлена: она даже не слышала об этом европейском обычае. «Просвещенная» правительница долго думала, что в заморских странах деревья и горы просто безобразны, верила, что христианские врачи-миссионеры делают лекарства из глаз китайских детей, и так далее.
Еще при жизни Сяньфэна Цыси вела агрессивно-авантюристическую политику по отношению к иностранцам, которую отдельные авторы склонны извинять молодостью и неопытностью наложницы. Видимо, по ее наущению император не разрешил генерал-губернатору Е Миншэню торговать с иностранцами, что среди других причин привело в конце 50-х годов XIX века к захвату Гуанчжоу (Кантона), а затем и Пекина. Интересно, что этот крупный провал ничему не научил Цыси, и в 1900 году ей снова пришлось бежать из столицы после неудачной осады посольств. Но теперь она, как уже говорилось, поняла силу чужеземцев и начала активно приглашать их к себе. Характерны в этом отношении вопросы, которыми она засыпала свою переводчицу после визита жены русского посланника: «Что еще сказала вчера госпожа Планшон? В самом ли деле она была довольна? Действительно ли иностранцы относятся ко мне так же, как я к ним? Боюсь, что они не забыли мятежа ихэтуаней в двадцать шестом году правления Гуансюя!».
Однако из ответного визита маньчжурские аристократки вынесли еще меньше, чем из первой встречи:
«— Ну как, хорошо поели? — спросила Цыси Великую княжну.— Что говорила русская посланница?
— Поели-то хорошо, и хозяйка была очень радушна, но после обеда подали какую-то черную и горькую жидкость, которая испортила все впечатление,— ответила Великая княжна.
— Наверное, это был кофе. Говорят, он помогает пищеварению,— сказала Цыси и обратилась к моей матери.— Нельзя ли достать его? Я хотела бы попробовать.
— В городском доме вашей рабыни есть кофе. Я завтра же попрошу своих домашних почтительно преподнести его Старому предку!
С тех пор во дворце тоже стали пить кофе: одни с удовольствием, другие с отвращением, но Великая княжна решительно не желала прикасаться к нему».
В душе Цыси продолжала ненавидеть иноземцев, и эта неприязнь сказывалась даже в мелочах: «Я слышала, что иностранки носят платья без рукавов и воротника, но никогда не думала, что эти платья так уродливы»; «Почему у этих иноземок такие большие ноги? Их туфли похожи на корабли, да и ходят они как-то вразвалку. Кроме того, я никогда не видела иноземцев с красивыми руками. Хоть кожа у них и светлая, но вся покрыта волосами… Голубые или серые глаза мне тоже не нравятся, они напоминают кошачьи» и так далее.
При всей своей ненависти к иностранцам правительница считала возможным кое-что — очень немногое — заимствовать у них. Так, пришедшие с Запада «идеи „самоусиления“ и „обогащения“ не встречали большого противодействия со стороны Цыси; она даже отнеслась благосклонно к предложению Цзэн Гофаня о посылке за границу для обучения техническим наукам группы китайской молодежи» — именно потому, что речь шла о технических, а не о гуманитарных науках, опасных для династии. Позднее вдовствующая императрица весьма охотно пользовалась в личных целях европейскими изобретениями: фотографией, электричеством, миниатюрным поездом, автомобилем, даже трехколесным велосипедом. Но выглядело все это, как демонстрирует Юй Жунлин, в высшей степени комично — и из-за преклонного возраста Цыси, и из-за ее консерватизма, и из-за пресловутых китайских церемоний:
«Однажды старуха поинтересовалась, умеем ли мы фотографировать. Она хотела сделать несколько своих снимков перед писанием портрета, чтобы меньше позировать, но считала неудобным звать постороннего фотографа. Мы с сестрой ответили, что не умеем снимать, зато наш второй брат Сюньлин умеет… Цыси спросила, чем занимаются Сюньлин и Цинлин (наш четвертый брат). Моя мать призналась, что ничем. Старуха тут же определила Сюньлина в Отдел электрического освещения, а Цинлина — в Пароходное управление.
На следующий день Сюньлин явился во дворец благодарить за милость и сделал несколько требуемых снимков. Наводя на резкость, он хотел встать на колени, но тогда не смог бы дотянуться до фотоаппарата. Чтобы не нарушить ритуал, Ли Ляньин решил принести ему скамейку, однако Цыси проявила еще большую снисходительность:
— Ладно, на время съемки избавляю его от коленопреклонения!
Но это оказались еще не все трудности. Сюньлин был очень близорук и не мог наводить на резкость без очков, а перед Цыси носить очки не разрешалось. Он снова обратился к Ли Ляньину, тот доложил вдовствующей императрице, и только тогда мой брат получил соизволение надеть очки. ..
С тех пор вдовствующая императрица постоянно звала моего брата фотографировать ее. Особенно нравилось ей во время съемок надевать на себя древние одежды или наряжаться бодисатвой Гуаньинь — богиней милосердия».
Не меньшим фарсом обернулись первые шаги электрического освещения в Китае. Электричество было проведено только во дворец, причем тайно, чтобы окружающие не знали, что государыня наслаждается услугами «заморских дьяволов». Использовались эти услуги тоже весьма своеобразно. Например, в летнем парке была поставлена высокая железная колонна с электрическим фонарем, который полагалось включать каждое утро в момент пробуждения Цыси. Евнухи всего двора видели горящий фонарь и тут же докладывали своим хозяевам: «Великая императрица почтила нас присутствием!».
А вот как описывает одна из фрейлин первое знакомство Цыси с велосипедом и автомобилем:
«Услыхав, что государыня за последнее время очень обеспокоена русско-японской войной, Юань Шикай решил развеять тоску правительницы и послал ей в дар большой трехколесный велосипед. Старухе очень понравилась эта новинка; она даже совершила на ней круг по двору, поддерживаемая со всех сторон евнухами и фрейлинами. Шокированные князья и сановники решили объяснить вдовствующей императрице, что ей неудобно ездить на велосипеде. Но сказать прямо об этом они не смели, поэтому облекли свое недовольство в такую форму: „Если ваше величество все-таки упадет, мы не сможем простить себе этого!“ Цыси очень разгневалась и буркнула:
— Смотрите, даже до моего велосипеда им есть дело!
Вскоре Юань Шикай прислал еще один подарок — автомобиль. Согласно правилам, шофер не мог оставаться во дворце, поэтому он довел машину лишь до апартаментов Цыси. Осмотрев вместе с нами новую диковину, старуха пришла от нее в восторг, хотела прокатиться по парку, но тут выяснилось, что никто при дворе не умеет водить машину. Двое самых любопытных евнухов взялись было за руль, считая, что автомобиль устроен совсем просто, однако моя мать удержала Цыси от такого эксперимента:
— Не надо пускать их в машину, это очень опасно! Они же ничего не смыслят в механизмах!
В результате автомобиль пришлось спрятать, и старуха так ни разу и не поездила на нем».
Целый юмористический рассказ вольно или невольно получился у Юй Жунлин о том, как Карл писала портрет Цыси:
«Когда художница расставила мольберт и вынула палитру, старуха спросила мою мать:
— Почему она держит краски не на специальной тарелочке, а на какой-то доске?
Мать объяснила ей, что масляные краски полагается смешивать на палитре. Художница стала набрасывать углем силуэт вдовствующей императрицы. Цыси некоторое время сидела тихо, но потом потребовала показать ей работу. Увидев нечто сумбурное, она встревожилась:
— Неужели я так ужасно выгляжу?!».
Затем Цыси спросила мать фрейлины, «сколько дней и как вообще пишется портрет. Та объяснила, что у иностранцев на это иногда уходят месяцы и что нужно позировать перед мольбертом.

— А нельзя ли посадить кого-нибудь вместо меня?— нахмурилась старуха.
— Когда рисуется одежда, то можно, но ваше лицо никто не заменит,— ответила моя мать».
Цыси усмехнулась, довольная лестью, однако впоследствии, если сеанс затягивался, «начинала слегка нервничать и приказывала фрейлинам по очереди восседать на троне в ее одежде. Сама старуха, памятуя слова моей матери, соглашалась позировать преимущественно для изображения лица, но и в этих случаях иногда требовала заменить ее, поэтому на обоих портретах государыня вышла очень молодой и была чрезвычайно довольна этим».
Следует пояснить, что Карл написала два портрета Цыси: один остался во дворце, а другой послали на выставку в американский город Сент-Луис. Диковинный портрет пользовался на этой выставке шумным успехом. Затем он попал в Вашингтонское хранилище памятников искусства, а в 1966 году был подарен Государственному историческому музею на Тайване — «для укрепления американо-китайских культурных связей». Интересно, что даже некоторые буржуазные авторы увидели в этом насмешку со стороны американцев: намек на то, что тайваньские правители недалеко ушли от жестокой императрицы. Но только ли тайваньские?
Мысль о насмешке не лишена справедливости еще и потому, что руками Кэтрин Карл американцы основательно обобрали китайский двор. За один лишь портрет (не говоря уж о ежедневном содержании в течение года) посредственная художница запросила с Цыси сто тысяч американских долларов. Не меньший доход принесла демонстрация этого портрета в Сент-Луисе,
Когда портрет пересылали в США, вдовствующая императрица потребовала, чтобы его держали только вертикально — не дай бог положить или перевернуть вниз головой. Пришлось нести его на руках из загородного Парка согласия до пекинского вокзала, но в крытые вагоны портрет стоймя опять-таки не влезал; оставалось лишь везти его до Шанхая на товарной платформе.
Еще перед позированием суеверная Цыси молилась будде и духам предков, долго выбирала счастливое время не только для начала работы над портретом, но и для ее окончания. Карл была в большом затруднении, когда узнала, что она должна все завершить не раньше и не позже как к четырем часам дня 19 апреля 1904 года.
Судя по воспоминаниям Юй Дэлин, вначале вдовствующая императрица вообще была шокирована предложением написать ее портрет, поскольку в старом Китае человека обычно рисовали лишь после смерти, стремясь оставить его изображение потомкам. Светотень на картине она воспринимала как «грязь», «искажение» и предпочитала живописи фотографию, которая отражает все плоско и «точно».
Императрица не знала, что европейцы танцуют под музыку, думала, будто западные танцы — всего лишь непристойные прыжки мужчин и женщин по комнате, видела в европейских этических нормах некую варварскую противоположность конфуцианскому принципу сыновней почтительности. «Это правда, что иностранцы совсем не уважают своих родителей; что они бьют их и даже выгоняют из дома?» — спрашивала она.
Список таких анекдотических ситуаций, убеждений или вопросов можно продолжать до бесконечности, однако важнее подчеркнуть, что Цыси имела весьма смутное представление не только об иностранных, но и о внутренних делах: «Никуда не выезжая за пределы своих столичных дворцов, она не была знакома с жизнью и бытом китайского народа и обо всех событиях в стране судила лишь по тенденциозным в болыпинстве своем докладам и меморандумам столичных и провинциальных сановников».
И подобный человек, «компенсировавший» свое невежество хитростью и жестокостью, к сожалению, обожествлялся, причем весьма долгое время. Это отразилось в многочисленных титулах Цыси, которые можно перевести следующим образом: Милостивая, Благодетельная (Счастливая), Главная, Охраняемая, Здоровая, Глубокая, Ясная, Спокойная, Величавая, Верная, Долголетняя, Чтимая, Высочайшая, Мудрая, Возвышенная, Лучезарная. Эти титулы или, точнее, один огромный титул из шестнадцати иероглифов складывался постепенно; с каждой «заслугой» либо юбилеем к предыдущим иероглифам добавлялось еще два, а каждый из этих иероглифов приносил Цыси не только дополнительную славу, но и вполне ощутимый годовой доход: сто тысяч лянов, или примерно двадцать тысяч английских фунтов. Таким образом, весь титул, сложившийся к семидесятилетию императрицы, давал ей ежегодно миллион шестьсот тысяч лянов.
«Будничное» название Цыси было — Великая императрица, однако в Китае, где едва ли не все регламентировалось, так могли именовать государыню главным образом простолюдины и евнухи. Иногда они называли ее Старой или Почтенной буддой (этот титул был выдуман льстецом Ли Ляньином), а княжны и фрейлины — Почтенным или Старым предком, особенно в последние годы жизни Цыси. Император и императрица величали ее Отцом родным.
Слова «отец», «предок», да еще с эпитетом «старый», могут показаться весьма сомнительной любезностью для женщины, но, во-первых, вдовствующая императрица всегда старалась подчеркнуть свою силу и отнюдь не возражала, чтобы о ней говорили в мужском роде; во-вторых, в Китае, где, по конфуцианским традициям, существовало беспрекословное подчинение младшего старшему, даже женщины гордились солидным возрастом, и, в-третьих, слова «Почтенный» или «Старый предок» подразумевали, что Цыси положила начало новой семейной ветви, в действительности не существующей.
Кстати, этот титул тоже приносил императрице некоторую практическую выгоду. В романе Сюй Сяотяня есть такая сцена: когда Ли Ляньин советует Цыси приглашать во дворец актеров, она сомневается, не нарушит ли это заповедей предков. «Но ведь вы сами предок!» — услужливо возражает Ли Ляньин, и все препятствия сразу отпадают.
В спальне Цыси стояло множество стульев, которые все считались маленькими тронами Великой императрицы. Дело в том, что, если государыня садилась на какой-нибудь стул, его сразу же называли троном и не разрешали пользоваться им никому другому без ее специального распоряжения. Сама Цыси считала такой порядок вполне естественным, однако понимала, что иностранцам он вряд ли понравится. Когда одна американка случайно уселась на стул, осчастливленный прикосновением Цыси, вдовствующая императрица была очень недовольна этим, но не упрекнула иностранку, а просто отозвала ее в сторону.
К тем забавным деталям, которые сообщались выше о портретах Цыси, стоит добавить, что вначале К. Карл хотела писать небольшой портрет, однако ее величество усмотрела в этом недостаточное уважение к себе и потребовала, чтобы холст был увеличен в несколько раз.


Портрет Вдовствующей Императрицы Цыси руки Катарины Карл.

После окончания работы, «прежде чем вынести портрет из дворца, была устроена церемония с земными поклонами, в которой участвовал даже несчастный император. А когда портрет везли по улицам, перед ним преклонял колени весь народ».

1С:Аудиокниги. Басовская Н. «Императрица Цыси. Китайская Екатерина Медичи» (разовое скачивание)

Описание:

Императрица Цыси. Китайская Екатерина Медичи. Лекции по истории – лекция Н. Басовской об императрице Цыси. Интриганка, отравительница, развратница. Безнравственная, беспощадная даже к собственному сыну. Императрица Цыси – фигура яркая, но отвратительная. Во всех отношениях.

Она выходец из низов. Не по происхождению, а по положению – наложница Императора. Сын Цыси был единственным наследником Императора Китая, и она выжала из этого все, что можно и нельзя. Однажды захватив власть, с помощью переворотов и убийств Цыси удерживала ее с 1861 до 1908 год.

Впервые мы будем говорить о правительнице, представляющей не европейское сообщество, а древнюю китайскую цивилизацию на ее критическом переломе: переходе от традиционного старого Китая к Китаю нового времени. Эта мрачная императрица надолго задержала его развитие.

КатегорияПрограммы
АртикулSupM188
Возрастные ограничения16+ (от 16 лет)
Системные требования

Системные требования:

  • Android
    • Смартфон или планшет на базе Android версии 4.0 и выше
    • Наличие на устройстве сервиса Google Play и аккаунта Google
    • Наличие как минимум 512 Мб свободной памяти для загрузки книг
    • Соединение с Интернет
  • IOS
    • Смартфон или планшет на базе iOS версии 6.0 и выше
    • Соединение с Интернет
Жанры Познавательная литература Аудиокниги
Языки

Русский

Видео

Черты Характера И Образ Жизни.

Характер императрицы был таков, что фрейлины и слуги дрожали от страха при каждом случае проявления ею неудовольствия. Цыси не зря говорила: «Кто мне хоть раз испортит настроение, тому я его испорчу на всю жизнь». Её мстительность не знала границ, как и страх перед покушением. К её постели была проведена слуховая труба, позволявшая слышать любой звук более чем за 100 шагов.

Система многоступенчатого контроля и слежки, во главе которой стояла сама вдовствующая императрица, охватывала весь дворец. За молодыми служанками наблюдали старые, за старыми — евнухи, за ними — фрейлины и т. д. Сами фрейлины могли попадать в свои покои, только пройдя мимо веранды Цыси. Главным же средством зашиты от покушений, заговоров и переворотов была специальная охрана, которой в течение большей части жизни Цыси командовал её родственник Жун Лу.

Правительница Пинской империи была очень высокого мнения о своих способностях и заслугах. Она открыто говорила придворным, что является самой умной из женщин, когда-либо живших на свете. Самомнению Цыси очень льстило, когда услужливые сановники называли её Старым Буддой или Почтенным Буддой. Её вовсе не смущало, что тем самым о ней говорили в мужском роде (известны и другие обращения такого типа — например, Старый Предок), ибо тем самым подчёркивались сила и обоснованность власти императрицы в Китае.

Цыси считала себя также высшим авторитетом во всех искусствах и науках, не исключая медицины. Когда государыня заболевала (при её железном здоровье это случалось редко), придворные врачи просто писали рецепты лекарств на отдельных листках и подавали ей, а она сама выбирала из них «наилучшие». Цыси очень любила льстивые разговоры о её красоте и человеческом обаянии, и хитрецы таким образом достигали высокого положения при дворе. Правда, нужно сказать, что императрица, по описаниям европейцев, действительно казалась моложе своих лет — в пятьдесят ей нельзя было дать больше тридцати, в семьдесят лет она выглядела сорокалетней.

Когда Цыси впервые появилась при дворе, ей платили в год около 150 лянов (китайская серебряная монета), т. е. 400 американских долларов. А накануне смерти её ежегодные доходы составляли почти 10 млн долларов. Главными источниками её состояния являлись подарки и подношения льстивых и вороватых чиновников — министров, губернаторов и т.д. Только начальник Шанхайской области присылал ей каждый год 100 тыс. лянов «на пудру и румяна». Цыси дарили также расшитые ткани, каллиграфические надписи, картины, старинные китайские и заграничные веши. Рассказывали, что больше всего государыня ценила часы и люстры. Что касается драгоценностей, то их у неё было столько, что даже поднесённые ей однажды четыре мешка отборного жемчуга нисколько не поразили её воображение.

Вдовствующая императрица дорожила своими сокровищами скорее всего с той точки зрения, что они придавали ей ешё больший вес при дворе. Из драгоценностей на ней почти всегда можно было видеть только несколько колеи из зелёного и голубого нефрита, жемчужную диадему в виде цветов и накидку, унизанную жемчугом. Ешё она носила крохотные жемчужные серьги и никогда их не снимала. Старые царедворцы рассказывали, что эти серёжки подарил ей император Сяньфэн, когда она впервые вошла во дворец. Серёжек было четыре, поэтому Цыси пришлось проколоть в каждом ухе по две дырочки.

Непритязательна была правительница и в одежде, и, по меркам цинского двора, в еде. Её ежедневное меню состояло из сотни блюд, но выбирала она, как правило, приготовленные различными способами рыбу, утку и цыплёнка. Еще каждый день для сохранения молодости Цыси выпивала большую чашку женского молока.

Для души Цыси любила выводить иероглифы, что в Китае считалось большим искусством, и рисовать. Европейского искусства она совсем не знала и имела по этому поводу самые дикие представления. Например, Цыси не знала, что европейские таниы танцуют под музыку, и думала, будто они представляют из себя бессмысленные прыжки мужчин и женщин по комнате. Правда, в конце жизни, оценив силу европейской цивилизации, она стала интересоваться её новинками- и даже каталась однажды на трёхколёсном велосипеде.
Цыси была последней императрицей Пинской династии и обладала в стране огромным влиянием. И тем не менее характерно, что она, самовластная правительница, окружённая толпой льстивых министров и придворных, постоянно жаловалась на то, как она одинока и несчастна.

Наталия Басовская — Императрица Цыси – китайская Екатерина Медичи читать онлайн

Наталия Басовская

Императрица Цыси – китайская Екатерина Медичи

* * *

Цыси – фигура мрачная, тяжелая, жестокая. Но и удивительная. Эта женщина пыталась остановить наступление ХХ века в Китае. Вот несколько слов из письма одного западного посла в Китае: «Похитительница престола – развратная, глупая, корыстная старуха, игрушка своих фаворитов, не понимающая иностранных конституций и не желающая изменить строй Китая».

Она правила гигантской империей 47 лет, и ей нравилось быть на вершине этого традиционного, медленного мира. Она не хотела принимать новый век с его железными дорогами, модернизированной армией и сложными технологиями.

Годы ее жизни – 1835–1908. Ее племянник Пу И стал последним китайским императором. Он подписал отречение от престола, сметенный китайской революцией. Цыси сделала все, чтобы остановить великие потрясения, а сама, по существу, приближала их и усиливала. Всю жизнь Цыси провела в битве за власть и величие. Каждый раз она намечала объект, который надо было одолеть в этой борьбе, и, не считаясь ни с чем, шла к своей цели.

При ней разразились знаменитые опиумные войны, в ходе которых западные страны разделили сферы влияния и превратили Китай в свою полуколонию. При ней было несколько грандиозных восстаний – тайпинов в 1850–1864 гг. и ихэтуаней в 1898–1901 гг. И во время всех этих потрясений Цыси была занята прежде всего сохранением чудом доставшейся ей власти. А умирая, она произнесла: «Ничего все-таки для страны хорошего не сделала. Никогда не доверяйте власть женщине». Может быть, это были ее самые мудрые слова?

При рождении эта женщина-политик была названа не Цыси, а Ланьэр, что означает «орхидея». На ранних этапах жизни звалась Ехенарой (что-то вроде фамилии). Имя Цыси появилось много позже, от названия одного из императорских дворцов. Происходила она не из аристократов, а из семьи чиновника. В Китае XIX столетия чиновничество – очень влиятельная каста со своими властными символами и атрибутами. У семейства будущей Цыси это было желтое знамя.

Отец Ехэнары пострадал в результате доноса. Его уличили во взяточничестве (а взятки брали все чиновники), наказали, и он скончался в ссылке. Не самое благородное происхождение в определенной мере объясняет патологическую страсть Цыси к власти. Это так характерно для человека «из низов» – зубами вцепиться в то, что удалось отвоевать у судьбы!

Кроме того, она была из маньчжурской семьи. Еще в XVII веке маньчжуры оттеснили от трона исконно китайскую (ханьскую) династию Мин и создали свою династию – Цин, которая правила до 1912 года. И хотя маньчжуры были у власти, у них сохранялось самосознание чужаков, иноземцев. К тому же они считались в Китае очень некрасивыми.

Свою придворную карьеру Ехэнара начала наложницей. В Китае существовал развитый институт наложничества, которым ведала специальная организация – Департамент важных дел. Там было много бюрократии. Велся строгий учет того, в какую ночь и в какие часы та или иная наложница была у императора. Если она производила на свет ребенка, можно было вычислить, когда именно он зачат. Для Цыси это оказалось очень важно. «Журнал посещений» сработал на нее. Но все-таки она никогда не была законной женой императора. Это усиливало ее жажду власти.

Итак, после смерти отца родственники помогли Ехэнаре получить азы образования: грамотность, знание основных конфуцианских заповедей, основы истории китайского императорского дома.

Важнейшее событие ее жизни произошло 14 июня 1852 г.: Ехэнара попала на официальное мероприятие – рассмотрение девушек «для утех императора», то есть на роль наложниц. Нечто аналогичное современным конкурсам красоты, только проще и откровеннее. Ведь Китай и в XIX веке сохранял многие черты наивной древней цивилизации.

Ехэнара была замечена и отобрана «для утех» императора Сяньфэна (Айсиньгёро Ичжу). Девушка оказалась в Запретном городе (дворцовом комплексе Пекина), в числе наложниц самого низкого уровня. Чиновники, занимавшиеся этим вопросом, старались предлагать императору настоящих китаянок из ханьских семей, чтобы у возможного наследника было хорошее китайское, а вовсе не маньчжурское происхождение.

Наложницы нижнего уровня занимались далеко не только «утехами». Цыси начинала свою карьеру, выполняя работу уборщицы или садовницы. За ней был закреплен участок императорского сада, где она следила за цветами и поддерживала порядок.

Но ей удалось подняться – сначала на среднюю, а потом и на высшую ступень. Она продемонстрировала ум и своеобразный талант: подкупала слуг (в основном евнухов), чтобы они несли императора в его любимую беседку в конце сада именно через ее территорию. В это время Ехэнара нежно пела, чтобы обратить на себя внимание.

Кроме того, она устраивала доносы и жалобы на своих возможных соперниц, сообщала «куда следует» об их преступлениях и проступках. А порядки в Запретном городе были суровые. За поданный господину непарный носок служанке полагалась 21 пощечина. За более серьезный проступок (например, разбитый сосуд) – наказание плетьми. Если же подозрение было страшным, по одному движению брови императора виновного или виновную могли утопить в пруду. И Цыси удавалось сделать так, чтобы ряды ее соперниц быстро редели.

В апреле 1856 года она родила сына от императора. Причем от законной супруги у Сяньфэна детей не было. В журнале было зафиксировано, что у Цыси родился именно его ребенок. Но как знать – не подкупила ли она тех, кто вел эти записи?

После появления сына Тунчжи (Цзайчуня), который очень нравился императору, Цыси выделилась при дворе. В журнале все чаще мелькало ее имя.

Наконец произошло невиданное. Цыси получила распоряжение Сяньфэна знакомиться с петициями, которые приходили на его имя, и давать ему советы. Теперь от нее зависело, какое письмо передать, а какое – нет. Удивительно ли, что она начала стремительно богатеть?

В стране полыхало страшное восстание тайпинов. Мечтатели, они хотели построить «небесное государство». Их предводитель свято верил в свою миссию. У них были военные успехи. Однажды они даже опустошили Пекин, а двору пришлось временно бежать из столицы.

Цыси удалось дать императору весьма дельный совет. Она предложила кандидатуру военачальника Цзен Гофаня, который оказался человеком способным и при поддержке англичан завершил подавление тайпинов. Было убито около 100 тысяч восставших. Еще 40 тысяч сдались на милость победителей – и были казнены. И уже было понятно, что за многими решениями императора стоит безжалостная Цыси.

В 1861 году произошло событие, многократно отраженное в художественной литературе и кинематографе. Сяньфэн и Цыси катались на пруду на лодке. Почему-то лодка перевернулась. Место было неглубокое, и никто вроде бы не пострадал. Но император простудился. Правда, ходили слухи, что к простуде добавилось отравление неизвестным ядом. Никакое лечение не помогало. Сэньфэн, которому было всего 30 лет, скончался. А 26-летняя Цыси стала вдовствующей императрицей. Потому что императором сделался ее пятилетний сын.

Читать дальше

Вдовствующая императрица Цыси: наложница, положившая начало современному Китаю: 9780307271600: Чанг, Юнг: книги

Ее первоначальное имя считалось слишком незначительным для внесения в судебную канцелярию, однако она стала самой влиятельной женщиной в Китае 19 века. Цыси родился в 1835 году в известной маньчжурской семье. В 1852 году молодой китайский император Сяньфэн выбрал его одной из своих наложниц. Грамотная, политически грамотная и изящная, а не красивая, Цыси не была любимицей Сяньфэна, но она родила его первенца в 1856 году.Когда император умер в 1861 году, он завещал свой титул этому сыну, а регенты наблюдали за его правлением. Цыси не доверяла этим мужчинам грамотно управлять Китаем, поэтому она сговорилась с императрицей Чжэнь, ее близким другом и первой женой покойного императора, чтобы организовать переворот. Мемуаристка Чанг («Дикие лебеди») объединяет свои глубокие познания в истории Китая с ловким рассказом историй, чтобы разгадать скрытые за престолом попытки вдовствующей императрицы «сделать Китай сильным» путем развития международной торговли, строительства железных дорог и коммунальных услуг, расширения образования и строительства современного военный. Действия и методы Цыси временами вызывали споры, и в 1898 году она предотвратила попытку убийства, санкционированную императором Гуансю, ее приемным сыном. Сила Цыси только увеличилась после этого, и она наконец отомстила Гуансю незадолго до своей смерти в 1908 году.

Чанг, автор безупречной книги «Дикие лебеди» (2003), представляет собой ревизионистскую биографию противоречивой наложницы, которая поднялась по служебной лестнице и превратилась в давнюю, властную вдовствующую императрицу в сложную эпоху, когда Китай вышел из изоляционистского кокона. стать полноправным игроком на международной арене.По мере того как власть и влияние Цыси росли — она ​​фактически помогла организовать переворот 1861 года, который непосредственно привел к ее собственному господству в качестве регента — она ​​радикально изменила официальное отношение к западным мыслям, идеям, торговле и технологиям. Открывая новую эру открытости, она не только перенесла средневековый Китай в современную эпоху, но и выполнила двойной долг как защитница и символ феминисток. Когда пишет такой глубокий, одаренный и погруженный в китайскую культуру автор, как Чанг, это замечают как ученые, так и обычные читатели.- Маргарет Фланаган

Обзор

** Лучшая новая документальная книга Barnes & Noble 2013 **
** New York Times Известная книга 2013 года **

«Увлекательная и поучительная биография для всех, кто интересуется в том, как зародился сегодняшний Китай ». — Библиотечный журнал (помеченный звездочкой обзор)

«В увлекательной новой книге [Чанга]…. Ее широкое использование новых китайских источников дает веские основания для переоценки. Поскольку ни один из них не использовал полный спектр источников на обоих языках, не было по-настоящему авторитетного описания правила Цыси.Ее история одновременно важна и запоминается … Что делает чтение этой новой биографии таким провокационным, так это сходство между проблемами, с которыми столкнулся суд Цин сто лет назад, и проблемами, с которыми сегодня сталкивается Коммунистическая партия Китая . .. Здесь есть чему поучиться из этого опыта. вдовствующей императрицы Цыси ». —Орвилл Шелл, The New York Times

«Книга Юнга Чанга погружается в поистине захватывающую фигуру: жестокую имперскую супругу, которая правит тронами двух сменявших друг друга китайских императоров и помогла Китаю войти в двадцатый век….фантастический макиавеллистский рассказ автора окончательной биографии Мао ». — New York Magazine

«Автор книги« Дикие лебеди »пытается восстановить репутацию женщины, которая, по ее мнению, помогла модернизировать Китай … В то время как Чанг признает ошибки Цыси, например, позволив боксерам сражаться против Западное вторжение, которое привело к массовым убийствам, — она ​​видит в ней женщину, чья энергия, дальновидность и безжалостный прагматизм изменили страну ». — The New Yorker

«В значительной степени новое — и для меня в основном убедительное — толкование.Чанг делает уникальное заявление о Цыси, резюмированное в ее подзаголовке: «Наложница, положившая начало современному Китаю» . .. Чжун Чанг написал новаторскую и в целом убедительную книгу ». —Джонатан Мирски, The New York Review of Books

«[Чанг] натренировала свои следственные навыки и пронзительное перо на простой наложнице, которая поднялась, чтобы править Китаем, и то, что она обнаружила, является не чем иным, как внушительным … как кропотливым делом в работе. подробности, поскольку он разрастается … Новый фолиант Чанга наверняка станет эталоном, по которому будут измеряться все будущие биографии вдовствующей императрицы.- Кэти Бейкер, The Daily Beast

« Вдовствующая императрица Цыси: наложница, положившая начало современному Китаю , похоже, заслуживает одобрения не только у китайских студентов, но и у всех, кто интересуется мировыми делами и ролью Китая в них … Это богатая и увлекательная книга, которая никогда не ослабляет своего внимания к читателю, несмотря на то, что в ней собрана масса сложных исторических деталей, увиденных через призму Цыси. Невозможно не почувствовать, что есть еще много книг, ожидающих написания об этом увлекательном периоде китайской истории. — Джейн Хейл, Нью-Йоркский книжный журнал

«Это была биография Юнг Чанг и ее мужа Джона Халлидея, которая наконец сбросила Мао Цзэдуна с его скрипучего пьедестала. Теперь она развенчала еще один миф. Вдовствующая императрица Китая … не была коварной, злобной, реакционной чудовищной фигурой из нежного воображения, а была силой, стоящей за тем, что она называет «настоящей революцией современного Китая» … какая это красочная история … наиболее читаемый автором с определенной точки зрения.»- Джордж Уолден, London Evening Standard

« Необыкновенная история Цыси содержит все элементы хорошей сказки: причудливую, зловещую, торжествующую и ужасную ». — The Economist

«Хотя я много слышал о королеве Виктории, ее современник из Китая, императрица Цыси однажды заметила:« Я не думаю, что ее жизнь наполовину так интересна и насыщена, как моя ». суждение, которое трудно оспорить … Шумная история ее правления остается удивительной. Джеймс Оуэн, Telegraph

«Времена, когда доминировала Цыси, сыграли решающую роль в формировании современного Китая, страны, которая во многом напоминает цинскую автократию, хотя и без относительно свободной прессы в империи и ожидаемого избирательного права. В высших эшелонах китайской политики по-прежнему доминируют мужчины и они порочны, а Цыси остается таким же захватывающим предметом ». — Изабель Хилтон, The Guardian

«Когда пишет такой глубокий, одаренный и погруженный в китайскую культуру автор, как Чанг, на это обращают внимание как ученые, так и обычные читатели.- Маргарет Фланаган, Книжный список

«Страстная защита дочери государственного служащего, которая нашла путь к тому, чтобы стать давней вдовствующей императрицей, феминисткой и реформатором … В увлекательной биографии императрица, наконец, получила ее день.» — Kirkus Reviews

Об авторе

Юнг Чанг — автор бестселлеров Wild Swans, , который The Asian Wall Street Journal назвал самой читаемой книгой о Китае, а Mao: The Unknown Сюжет (с Джоном Халлидеем), который был описан Time как «атомная бомба книги. Ее книги были переведены более чем на сорок языков и продано более пятнадцати миллионов экземпляров за пределами материкового Китая, где они обе запрещены. Она родилась в Китае в 1952 году и переехала в Великобританию в 1978 году. Она живет в Лондоне.

Выдержка. © Печатается с разрешения автора. Все права защищены.

Глава первая, Наложница императора (1835–56)

Весной 1852 года на одном из периодических общенациональных выборов императорских супругов шестнадцатилетняя девушка привлекла внимание императора и была выбрана в качестве наложницы .Китайский император имел право на одну императрицу и столько наложниц, сколько ему заблагорассудится. В судебном канцелярии она была внесена просто как «женщина из семьи Нала» без собственного имени. Женские имена были сочтены слишком незначительными для записи. Однако менее чем через десять лет эта девушка, имя которой, возможно, было потеряно навсегда *, боролась за то, чтобы стать правительницей Китая, и на протяжении десятилетий — до своей смерти в 1908 году — держала в своих руках судьбу почти треть населения мира. Она была вдовствующей императрицей Цыси (также пишется Цзы Си). Это было ее почтительное имя, которое означает «добрая и радостная».

Она происходила из одной из самых старых и выдающихся маньчжурских семей. Маньчжуры были народом, который изначально жил в Маньчжурии, за Великой китайской стеной на северо-востоке. В 1644 году династия Мин в Китае была свергнута крестьянским восстанием, и последний император Мин повесился на дереве в заднем саду своего дворца. Маньчжуры воспользовались возможностью прорваться через Великую китайскую стену.Они победили крестьянских мятежников, оккупировали весь Китай и основали новую династию под названием Великий Цин — «Великая чистота». Захватив столицу династии Мин, Пекин, победившие маньчжуры построили империю, в три раза превышающую размер империи Мин, на пике своего развития, занимая территорию в 13 миллионов квадратных километров — по сравнению с 9,6 миллионами сегодня.

Маньчжурские завоеватели, превосходившие численностью коренного китайца, хань, примерно в 100: 1, сначала установили свое господство жестокими методами. Они заставляли мужчин хань носить прическу маньчжурских мужчин как наиболее заметный знак подчинения. Мужчины-ханьцы традиционно отращивали длинные волосы и собирали их в пучок, но мужчины-маньчжуры сбривали внешнее кольцо волос, оставляя центральную часть для роста и заплетая их в длинную очередь. Каждого, кто отказывался стоять в очереди, немедленно обезглавливали. В столице завоеватели вытеснили ханьцев из Внутреннего города во Внешний город и разделили две этнические группы стенами и воротами.* Репрессии с годами уменьшились, и ханьцы в целом стали жить не хуже, чем маньчжуры. Этническая враждебность уменьшилась, хотя высшие рабочие места остались в руках маньчжур. Смешанные браки были запрещены, что в ориентированном на семью обществе означало, что между двумя группами было мало социальных контактов. И все же маньчжуры переняли большую часть ханьской культуры и политической системы, а администрация их империи, распространившаяся на все уголки страны, как колоссальный осьминог, в подавляющем большинстве укомплектовывалась ханьскими чиновниками, которые были выбраны из грамотных традиционными имперскими экзаменами, которые сосредоточился на конфуцианской классике. Действительно, сами маньчжурские императоры получали образование по конфуцианскому образцу, и некоторые из них стали более великими конфуцианскими учеными, чем лучшие из ханьцев. Таким образом, маньчжуры считали себя китайцами и называли свою империю «китайской» империей или «Китаем», а также «цин».

Правящая семья Айсин-Гиорос произвела на свет несколько способных и трудолюбивых императоров, которые были абсолютными монархами и принимали все важные решения лично. Там не было даже премьер-министра, а только кабинет помощников, Большой совет.Императоры вставали с рассветом, чтобы читать отчеты, проводить собрания, принимать официальных лиц и издавать указы. С сообщениями со всего Китая разбирались сразу же по их прибытии, и редко какие-либо дела оставались незавершенными более чем на несколько дней. Престолом престола был Запретный город. Этот прямоугольный комплекс, возможно, крупнейший в мире императорский дворцовый комплекс, занимал площадь 720 000 квадратных метров с ровом пропорционального размера. Он был окружен величественной стеной около 10 метров высотой и почти 9 метров толщиной у основания, с великолепными воротами с каждой стороны и великолепными сторожевыми башнями над каждым углом.Почти все здания в комплексе были покрыты глазурованной плиткой желтого цвета, отведенной для двора. В солнечном свете широкие крыши сияли золотом.

Район к западу от Запретного города был центром транспортировки угля, направлявшегося в столицу. Привезенный из шахт к западу от Пекина, его несли караваны верблюдов и мулов с звенящими колокольчиками. Было сказано, что каждый день в Пекин приезжало около 5000 верблюдов. Здесь останавливались караваны, а носильщики делали покупки в магазинах, чьи имена были вышиты на красочных знаменах или позолочены на лакированных досках.Улицы были немощеными, и мягкая порошкообразная пыль, которая лежала на них в сухую погоду, после ливня превращалась в реку грязи. Всюду пахло канализацией, столь же устаревшей, как и сам город. Мусор просто выбрасывали на обочину дороги, оставив его пастушьим собакам и птицам. После еды большое количество стервятников и ворон-падальщиков устремлялось в Запретный город, садясь на его золотые крыши и чернея их.

Вдали от суеты лежала сеть тихих узких улочек, известных как ху-тонг.Здесь, в десятый день десятого лунного месяца 1835 года, родилась будущая вдовствующая императрица Китая Цыси. Дома здесь были просторными, с аккуратно ухоженными дворами, безупречно аккуратными и чистыми, резко контрастировавшими с грязными и хаотичными улицами. В главных комнатах двери и окна были открыты на юг, чтобы впитывать солнце, в то время как север был замурован, чтобы отражать песчаные бури, которые часто обрушивались на город. Крыши были покрыты серой черепицей. Цвет черепицы был строго оговорен: желтый для королевских дворцов, зеленый для принцев и серый для всех остальных.

Семья Цыси на протяжении нескольких поколений была государственными служащими. Ее отец, Хуэйчжэн, работал секретарем, а затем начальником отдела в Министерстве чиновников. Семья была зажиточной; ее детство было беззаботным. Как маньчжурку, ее не связали ногами — ханьская практика, которая на протяжении тысячелетий мучила их женщин, раздавливая ступни маленькой девочки и плотно обматывая их, чтобы ограничить их рост. Большинство других обычаев, таких как сегрегация мужчин и женщин, маньчжуры разделяли с ханьцами. Будучи девушкой из образованной семьи, Цыси научилась немного читать и писать по-китайски, рисовать, играть в шахматы, вышивать и шить платья — все это считалось желанным достижением для молодой женщины.Она была быстрой и энергичной ученицей и развивала широкий круг интересов. В будущем, когда церемониальный долг вдовствующей императрицы в определенный благоприятный день — вырезать выкройку для собственного платья — как символа женственности — она ​​будет выполнять эту задачу с огромной компетентностью.

В ее образование не входило изучение маньчжурского языка, на котором она не говорила и не писала. (Когда она стала правительницей Китая, ей пришлось издать приказ о переводе отчетов, написанных на маньчжурском языке, на китайский язык, прежде чем ей их показали. ) Будучи погруженными в китайскую культуру в течение 200 лет, большинство маньчжурцев не говорили на своем родном языке, хотя это был официальный язык династии, и различные императоры прилагали усилия для его сохранения. Знание Цыси письменного китайского было элементарным, и ее можно считать «полуграмотной». Это не значит, что ей не хватало ума. Китайский язык выучить очень сложно. Это единственная крупная языковая система в мире, в которой нет алфавита; и состоит из множества сложных символов — идеограмм, которые необходимо запоминать по очереди и, более того, они совершенно не связаны со звуками.Во времена Цыси письменные тексты были полностью отделены от устной формы, поэтому нельзя было просто записать, о чем говорилось или о чем думали. Следовательно, чтобы квалифицироваться как «образованные», учащиеся должны были потратить около десяти лет в годы становления на усвоение классических конфуцианских произведений, которые были сильно ограничены по диапазону и стимулам. Менее 1 процента населения умели читать или писать минимум.

Отсутствие формального образования у Цыси было более чем компенсировано ее интуитивным интеллектом, которым она любила пользоваться с ранних лет.В 1843 году, когда ей было семь лет, империя только что завершила свою первую войну с Западом, опиумную войну, начатую Великобританией в ответ на пресечение Пекином незаконной торговли опиумом, проводимой британскими купцами. Китай потерпел поражение и был вынужден выплатить изрядную контрибуцию. Отчаявшись найти средства, император Даогуан (отец будущего мужа Цыси) сдержал традиционные подарки для невест своих сыновей — золотые ожерелья с кораллами и жемчугом — и наложил вето на сложные банкеты для их свадеб.Празднования Нового года и дня рождения были сокращены, даже отменены, и несовершеннолетним королевским наложницам пришлось субсидировать свои сокращенные пособия, продавая вышивку на рынке через евнухов. Сам император даже совершал неожиданные набеги на гардеробы своих наложниц, чтобы проверить, не прячут ли они экстравагантные наряды вопреки его приказу. В рамках решительной кампании по пресечению краж со стороны официальных лиц было проведено расследование в отношении государственного сундука, которое показало, что пропало более девяти миллионов таэлей серебра.Разъяренный император приказал всем старшим хранителям и инспекторам серебряного резерва за предыдущие сорок четыре года заплатить штрафы, чтобы возместить ущерб, независимо от того, виновны они или нет. Прадед Цыси служил одним из хранителей, и его доля штрафа составляла 43 200 таэлей — колоссальная сумма, рядом с которой его официальная зарплата составляла гроши. Поскольку он умер много лет назад, его сын, дедушка Цыси, был вынужден заплатить половину суммы, хотя он работал в Министерстве наказаний и не имел никакого отношения к государственному сундуку.После трех лет бесполезной борьбы за сбор денег ему удалось передать только 1800 таэлей, а указ, подписанный императором, заключил его в тюрьму только для освобождения, если и когда его сын, отец Цыси, доставит остатки.

Жизнь семьи перевернулась. Цыси, которой тогда было одиннадцать, приходилось работать шитьем, чтобы заработать дополнительные деньги, которые она запомнила всю свою жизнь и позже рассказывала своим фрейлинам в суде. Поскольку она была старшей из двух дочерей и трех сыновей, ее отец обсудил с ней этот вопрос, и она оказалась на высоте.Ее идеи были тщательно продуманы и практичны: какие вещи продать, какие ценности заложить, к кому обратиться за ссудой и как к ним обращаться. В конце концов, семья собрала 60 процентов от суммы, этого достаточно, чтобы вытащить дедушку из тюрьмы. Вклад юной Цыси в решение кризиса стал семейной легендой, и ее отец сделал ей высший комплимент: «Эта моя дочь действительно больше похожа на сына!»

Цыси, обращаясь с ней как с сыном, смогла поговорить со своим отцом. о вещах, которые обычно были закрытыми для женщин местами.Неизбежно их разговоры касались официального бизнеса и государственных дел, что помогло сформировать интерес Цыси на протяжении всей жизни. Когда ее консультировали и действовали на основе ее взглядов, она обрела уверенность в себе и никогда не принимала распространенное мнение о том, что женский мозг хуже мужского. Кризис также помог сформировать ее будущий метод правления. Вкусив горечь произвольного наказания, она постарается быть справедливой по отношению к своим должностным лицам.

Поскольку он собрал приличную сумму денег для выплаты штрафа, отец Цыси, Хуэйчжэн, был награжден в 1849 году назначением императора на должность губернатора большого монгольского региона.Тем летом он отправился туда со своей семьей, поселившись в Хух-Хото, нынешней столице провинции Внутренняя Монголия. Цыси впервые выехала из переполненного Пекина, за разрушающуюся Великую Китайскую стену и по каменистому маршруту, ведущему в монгольские степи, где непрерывные открытые луга простирались до очень далеких горизонтов. На протяжении всей своей жизни Цыси была страстно увлечена свежим воздухом и неограниченным пространством.

На своей новой должности губернатора отец Цыси отвечал за сбор налогов и, в соответствии с преобладающей вековой практикой, грабил местное население, чтобы восполнить потери семьи. То, что он сделал это, было само собой разумеющимся. Должностные лица, получающие низкие зарплаты, должны были субсидировать свои доходы за счет любых дополнительных доходов, которые они могли получить — «в пределах разумного» — от населения в целом. Цыси выросла в образе жизни такого рода коррупции.

В феврале 1850 года, через несколько месяцев после того, как семья обосновалась в Монголии, император Даогуан умер, и ему наследовал его сын, император Сяньфэн. Новый император, которому тогда было девятнадцать лет, родился преждевременно и с самого рождения имел слабое здоровье.У него было худое лицо и меланхоличные глаза, а также хромота — результат падения с лошади в одной из обязательных для князей охотничьей экспедиции. Поскольку императора называют «драконом», слухи в Пекине прозвали его «хромающим драконом».

После его коронации в масштабах всей империи началась операция по отбору супругов для него. (На тот момент у него была одна супруга, наложница.) Кандидаты, девочки-подростки, должны были быть маньчжурскими или монгольскими; Хань были исключены. Их семьи должны были быть выше определенного ранга, и по закону они были обязаны регистрировать их по достижении половой зрелости.

Цыси была в списке и теперь, как и другие девушки со всего Китая, поехала в Пекин. Она вернулась в старый семейный дом и ждала случая, когда все кандидаты выйдут на парад перед императором. После того, как он сделает свой выбор, некоторые из девушек будут отданы принцам, а другие королевские мужчины в качестве супругов. Те, кого не выбрали, могли вернуться домой и жениться на ком-то другом. Осмотр Запретного города был назначен на март 1852 года.

Порядок осмотра передавался из поколения в поколение.За день до установленной даты кандидатов доставили во дворец на запряженных мулами телегах — «такси» дня, — которые были наняты их семьями и оплачены судом. Эти телеги были похожи на сундук на двух колесах и были закрыты тканым бамбуком или ротангом, пропитанным тунговым маслом для защиты от дождя и снега. Поверх него были задрапированы ярко-синие шторы, а внутри были сложены войлочные и хлопковые матрасы и подушки. Это было обычным явлением даже для семей князей, и в этом случае внутренняя часть была отделана мехом или атласом, в зависимости от сезона, а на внешней стороне были указатели ранга его владельца.Увидев такое транспортное средство, бесшумно проезжающее мимо и исчезающее в сгущающейся тьме, Сомерсет Моэм (позже) задумался:

, вы задаетесь вопросом, кто же сидит внутри, скрестив ноги. Возможно, это ученый. . . связан визитом к другу, с которым он обменяется тщательно продуманными комплиментами и обсудит золотой век Тан и Сун, который больше не может вернуться; возможно, это поющая девушка в великолепных шелках и богато расшитом пальто, с нефритом в черных волосах, приглашенная на вечеринку, чтобы она могла спеть небольшую песенку и обменяться элегантным отпором молодыми клинками, достаточно образованными, чтобы оценить остроумие.

Тележка, которая, как показалось Моэму, несла «всю тайну Востока», была особенно неудобной, поскольку ее деревянные колеса были закреплены проволокой и гвоздями без пружин. Пассажира подбрасывали вверх и вниз по грунтово-каменным дорогам, ударяя со всех сторон внутри. Это было особенно сложно для европейцев, которые не привыкли сидеть со скрещенными ногами без сидений. Дед сестер Митфорд, Алджернон Фримен-Митфорд, который вскоре станет атташе британской дипломатической миссии в Пекине, заметил: «После десяти часов китайской телеги человек может ни на что другое, кроме как быть проданным за старую тряпку и тряпку». костный цех.’

Шагая в умеренном темпе, телеги кандидатов сошлись у задних ворот Королевского города, внешнего ограждения, которое окружало Запретный город. Поскольку сам Запретный город был уже огромен, эта гигантская внешняя территория была также окружена широкими малиново-красными стенами под черепицей, покрытой тем же королевским желтым цветом. В нем размещались храмы, офисы, склады и мастерские, где приходили и уходили лошади, верблюды и ослы, обслуживающие двор. В этот день на закате вся деятельность прекратилась, и был оставлен свободный проход для телег с кандидатами, которые в установленном порядке въехали в Королевский город. Пройдя мимо искусственного холма Цзиншань и пересекая ров, они достигли северных ворот Запретного города, Врат Божественной Доблести, над которыми была величественная и богато украшенная двухъярусная крыша.

Это был черный вход в Запретный город. Парадные, южные ворота были запрещены для женщин. Фактически, вся передняя и основная часть была предназначена только для мужчин. Построенный для официальных церемоний, он состоял из больших залов и обширных, пустых, вымощенных камнем площадок с наиболее заметным отсутствием: растений.Растительности практически не было. Это было сделано намеренно, так как считалось, что растения передают ощущение мягкости, которое уменьшало бы чувство благоговения: трепета перед императором, Сыном Неба — «Небеса» были мистическим и бесформенным абсолютным богом, которому поклонялись китайцы. Женщины должны были оставаться в задней части Запретного города, в хоу-гуне или гареме, куда не допускались мужчины, кроме императора и евнухов, которых насчитывалось много сотен.

Потенциальные участники гарема теперь останавливались у черного входа на ночь.Под высокими воротами тележки припарковались на огромной мощеной земле, когда сгустилась тьма, каждый фонарь отбрасывал свой тусклый круг света. Кандидаты проводили ночь взаперти в своих тележках, ожидая, пока ворота откроются на рассвете. Затем они выходили и, руководимые евнухами, шли в зал, где их внимательно рассматривал император. Стоя перед Его Величеством несколько раз подряд, они были специально освобождены от обязательного поклонения: опускаться на колени и упираться лбами в землю.Императору нужно было ясно их видеть.

Помимо фамилии ключевым критерием был «характер». Кандидаты должны демонстрировать достоинство, а также вежливость, любезность, а также мягкость и скромность — и они должны знать, как вести себя в суде. Внешний вид был второстепенным, но должен был быть приятным. Для того, чтобы показать свою чистую сущность, кандидатам не разрешалось носить одежду ярких цветов: платья, которые они носили, должны были быть простыми, с небольшой вышивкой по краям. Маньчжурские платья обычно были очень декоративными. Они свисали от плеч до пола и лучше всего переносились с прямой спиной. Туфли маньчжурских женщин, изящно вышитые, имели выступ в центре подошвы, достигавший 14 сантиметров, что заставляло их стоять прямо. Поверх волос они носили головной убор в форме креста между короной и надвратной башней, украшенный драгоценностями и цветами, когда того требовал случай. В таких случаях требовалась жесткая шея, чтобы поддерживать его.

Цыси не была особой красавицей; но у нее было самообладание. Несмотря на то, что она была невысокого роста, чуть более полутора метров, она выглядела намного выше благодаря платью, туфлям и головному убору. Она сидела прямо и грациозно двигалась, даже когда шла быстро, на том, что некоторые описывали как «ходулях». У нее была очень тонкая кожа и пара нежных рук, которые даже в старости оставались такими же мягкими, как у молодой девушки. Американский художник Кэтрин Карл, позже изобразивший ее, описала ее черты лица так: «Высокий нос. . . верхняя губа огромной твердости, довольно большой, но красивый рот с подвижными красными губами, которые, когда они приоткрываются над ее твердыми белыми зубами, придавали ее улыбке редкое очарование; сильный подбородок, но не чрезмерной твердости и без признаков упрямства ». Как отмечали многие, ее самой привлекательной чертой были блестящие и выразительные глаза. В последующие годы во время аудиенций она бросала на чиновников самый убедительный взгляд, когда внезапно ее глаза вспыхивали грозной властью. Будущий и первый президент Китая генерал Юань Шикай, который служил под ее началом и имел репутацию жестокого человека, признался, что ее взгляд был единственным, что его нервировало: вылил.Я просто так нервничал ».

Теперь ее глаза передавали все правильные сообщения, и император Сяньфэн это заметил. Он дал понять, что ему нравится, и судебные чиновники сохранили ее удостоверение личности. Таким образом, попав в шорт-лист, она подверглась дальнейшим проверкам и провела одну ночь в Запретном городе. В конце концов, ее выбрали вместе с несколькими другими девушками из сотен кандидатов. Нет никаких сомнений в том, что она хотела именно этого будущего. Цыси интересовалась политикой, и у нее не было рыцаря в сияющих доспехах, ожидающего ее возвращения.Сегрегация между мужчиной и женщиной исключала любые романтические связи, а угроза сурового наказания для любой семьи, которая обручилась со своей дочерью без того, чтобы ее сначала отверг император, означало, что ее семья не могла заключить для нее какое-либо брачное соглашение. Хотя, однажды допущенная к суду, Цыси редко видела свою семью, официально было оговорено, что пожилые родители королевских супругов могут получить специальное разрешение на посещение своих дочерей, даже оставаясь на несколько месяцев в гостевых домах в углу Запретного города.

Для Цыси была назначена дата переезда в новый дом: 26 июня 1852 года. Это последовало за официальным окончанием обязательного двухлетнего траура по умершему императору Даогуана, о чем сообщил новый император, посетивший мавзолей своего покойного отца к западу от Пекина. . В этот период траура от него потребовали воздерживаться от секса. При входе во дворец Цыси получила имя Лан, которое, похоже, произошло от ее фамилии Нала, которая иногда писалась как Налан. Лан также было названием магнолии или орхидеи.Называть девушку в честь цветка было обычным делом. Цыси не понравилось это имя, и как только она смогла попросить императора об одолжении, она изменила его.

Гарем, в который она вошла в тот летний день, представлял собой мир обнесенных стеной дворов и длинных узких улочек. В отличие от полностью мужской передней части, в этом квартале не было ощущения величия, но было довольно много деревьев, цветов и рокариев. Здесь императрица занимала дворец, и у каждой из наложниц была мини-свита. Комнаты были украшены вышитым шелком, резной мебелью и украшены драгоценными камнями, но мало проявление индивидуальности было разрешено.Гарем, как и весь Запретный город, управлялся жесткими правилами. Какие именно предметы девочки могли иметь в своих комнатах, количество и качество текстиля для их одежды, а также типы еды для ежедневного потребления были тщательно определены в соответствии с их рангом. На еду императрица выдавала в день 13 килограммов мяса, одну курицу, одну утку, десять пакетов чая, двенадцать банок специальной воды с холмов Нефритового источника, а также определенное количество различных видов овощей, злаков и т. Д. специи и другие ингредиенты.* В ее дневной рацион также входило молоко, произведенное не менее чем двадцатью пятью коровами. (В отличие от большинства ханьцев, маньчжуры пили молоко и ели молочные продукты.)

Цыси не стала императрицей. Она была наложницей, причем низшего ранга. На лестнице императорских супругов было восемь ступеней, и Цыси была на шестой, что помещало ее в низшую группу (с шестой по восьмую). В своем ранге у Цыси не было частной коровы, и она имела право только на 3 килограмма мяса в день. У нее было четыре личных служанки, а у императрицы — десять, в дополнение к многочисленным евнухам.

Новая императрица, девушка по имени Чжэнь, что означает «целомудрие», вошла во двор вместе с Цыси. Она тоже начинала как наложница, но уже более высокого ранга, пятого. Однако в течение четырех месяцев и до конца года ее повысили до первого чина — императрицы. Это было не из-за ее красоты, потому что императрица Чжэнь была довольно простой. Она также была плохого телосложения, и сплетни, которые окрестили ее мужа «хромающим драконом», назвали ее «хрупким фениксом» (феникс был символом императрицы).Но она обладала качеством, наиболее ценимым в императрице: у нее были индивидуальность и умение ладить с другими супругами и управлять ими, а также слугами. Основная роль императрицы заключалась в том, чтобы управлять гаремом, и императрица Чжэнь отлично справлялась с этой ролью. При ней гарем был на удивление свободен от злословия и злобы, свойственных таким местам.

Нет никаких свидетельств того, что Цыси была наложницей своего мужа. В Запретном городе старательно фиксировалась сексуальная жизнь императора.Он выбрал свою сексуальную партнершу на ночь, отметив ее имя на бамбуковой табличке, подаренной ему главным евнухом за обедом, который он в основном ел в одиночестве. У него было две спальни, одна с зеркалами со всех сторон, а другая с шелковыми ширмами. Кровати были задрапированы шелковыми занавесками, внутри которых висели пакеты с ароматизаторами. Занавески в обеих комнатах были опущены, когда император вошел в одну из них. Очевидно, это было сделано из соображений безопасности, так что даже интимные слуги не знали наверняка, в какую постель он ложился.Судебные постановления запрещали императору спать в женских кроватях. Они пришли к нему, и, если верить легенде, избранного унес евнух, обнаженный и завернутый в шелк. После секса женщина ушла; ей не разрешили остаться на ночь.

Хромый Дракон любил секс. О его сексуальных действиях известно больше, чем о любом другом императоре Цин. Его супруги вскоре увеличились до девятнадцати, некоторые из которых были возвышены из числа дворцовых горничных, которые также были выбраны со всего Китая, в основном из маньчжурских семей низкого класса.Кроме того, из-за пределов суда к его постели приводили женщин. Ходили слухи, что большинство из них были хорошо известными ханьскими проститутками со связанными ногами, к которым он, по-видимому, имел склонность. Поскольку в Запретном городе действовали строгие правила, они, как сообщается, были незаконно ввезены в Старый Летний дворец — Юань-мин-юань, Сады Совершенной Яркости — гигантский ландшафтный комплекс примерно в 8 км к западу от Пекина. Там правила были более мягкими, и император мог более свободно заниматься сексом.

В течение почти двух лет сексуально активный — даже неистовый — император не проявлял особой привязанности к Цыси. Он оставил ее на 6-м ранге, подняв тех, кто ниже по статусу, до ее ранга. Что-то оттолкнуло его от нее. И похоже, что юная Цыси, в своем стремлении доставить удовольствие своему мужу, совершила ошибку, пытаясь разделить его переживания.

Император Сяньфэн столкнулся с огромными проблемами. Как только он взошел на престол, в 1850 году в южной прибрежной провинции Гуанси вспыхнуло крупнейшее крестьянское восстание в истории Китая — тайпин. Там из-за голода десятки тысяч крестьян прибегли к крайнему отчаянному средству — вооруженному восстанию, хотя им грозили самые ужасные последствия. Для их лидеров обязательным наказанием было лин-чи, «смерть от тысячи порезов», во время которой осужденного на публике порезали по частям. Даже этого было недостаточно, чтобы удержать крестьян, которым грозила медленная смерть от голода, и армия повстанцев тайпинов быстро выросла до сотен тысяч. К концу марта 1853 года он вторгся в старую южную столицу Нанкин и образовал противостоящее ему государство — Небесное Царство Тайпин.В тот день, когда он получил отчет, император Сяньфэн плакал перед своими чиновниками.

И это не единственное горе императора. Большинство из восемнадцати провинций внутри Великой стены были брошены в беспорядки из-за множества других восстаний. Бесчисленные деревни, поселки и города были опустошены. Империя была в таком беспорядке, что император почувствовал себя обязанным принести Императорские извинения в 1852 году, что было высшей формой раскаяния монарха перед нацией.

Сразу после этого Цыси вошла в суд.Проблемы ее мужа можно было почувствовать даже в глубине Запретного города. Государственный запас серебра империи упал до рекордно низкого уровня в 290 000 таэлей. Чтобы помочь оплачивать содержание своих солдат, император Сяньфэн открыл кошелек королевского дома, в котором в конечном итоге осталась только 41000 таэлей, которых едва хватило на покрытие ежедневных расходов. Сокровища в Запретном городе были переплавлены, в том числе три гигантских колокола из чистого золота. Своим супругам он собственноручно написал такие суровые наставления:

Никаких больших зажимов для ушей или нефритовых серег.
Не более двух украшенных драгоценностями цветов для волос, и всякий, кто носит три, будет наказан.
Не более одного цуна [примерно 2,5 см] за подъем обуви, и любой, чья обувь выше полутора кунов, будет наказан.

Катастрофы империи также напрямую затронули семью Цыси, с которой она поддерживала контакты. До того, как она предстала перед судом, ее отец был переведен в центрально-восточную провинцию недалеко от Шанхая, Аньхой, чтобы стать губернатором региона, который управлял двадцатью восемью округами, со штаб-квартирой в Уху, процветающем городе на реке Янцзы. .Но это было недалеко от поля битвы Тайпин, и год спустя ее отец был вынужден бежать, когда повстанцы напали на его город. Испугавшись гнева императора — некоторые чиновники, сбежавшие из офиса, были обезглавлены — и измученная бегством, Хуэйчжэн заболела и умерла летом 1853 года.

Смерть своего отца, с которым она была очень близка, заставила Цыси почувствовать, что она действительно надо что-то делать, чтобы помочь империи — и ее мужу. Похоже, она пыталась предложить ему несколько советов относительно того, как он мог бы справиться с потрясениями.Исходя из среды, в которой ее советы запрашивались и выполнялись ее собственной семьей, кажется, что она предполагала, что Сяньфэн тоже оценит ее совет. Но это его только раздражало. Цинский двор, следуя древней китайской традиции, строго запрещал королевским супругам иметь какое-либо отношение к государственным делам. Император Сяньфэн сказал императрице Чжэнь что-то сделать с Цыси, используя уничижительные слова, чтобы описать ее совет — «лукавый и хитрый». Цыси нарушила основное правило и подверглась смертельному наказанию.* Хорошо известная история гласит, что император Сяньфэн позже издал частный указ императрице Чжэнь, говоря, что он беспокоился, что Цыси попытается вмешаться в государственные дела после его смерти, и, если она когда-либо сделает это,

Императрица Чжэнь должна была показать указ князьям и ее «истребить». Так случилось, по крайней мере, так гласит легенда, что императрица Чжэнь показала смертельный лист бумаги Цыси после смерти их мужа, а затем сожгла его.

Императрица Чжэнь была храброй женщиной, и современники тоже хвалили ее за доброту.Когда император злился на наложницу, она всегда выступала посредником. Теперь, кажется, она замолвила слова за Цыси. И ее аргумент вполне мог заключаться в том, что Цыси только пыталась — возможно, слишком старалась — выразить свою любовь и заботу о Его Величестве. В это самое уязвимое для Цыси время императрица Чжэнь защищала ее. Это помогло заложить основу пожизненной преданности Цыси императрице. Чувства были взаимными. Цыси никогда не скрывала своих отношений с императрицей Чжэнь. Хотя она, должно быть, была недовольна своим положением внизу лестницы консорта, пока Чжэнь стала императрицей, Цыси никогда не делала ничего, чтобы подорвать Чжэнь.Даже ее злейшие враги не обвиняли ее в такой интриге. Если и была какая-то ревность, которая в положении Цыси казалась неизбежной, Цыси держала ее под строгим контролем и никогда не позволяла ей портить их отношения. Цыси не была мелочной — и она была мудрой. Таким образом, вместо того, чтобы соперничать, две женщины стали хорошими друзьями, а императрица обращалась к Цыси как к «младшей сестре». На самом деле она была на год моложе Цыси, но это указывало на ее старшинство в качестве императрицы.

Императрица Чжэнь вполне могла сыграть важную роль в убеждении императора повысить Цыси в 1854 году с 6 до 5 ранга, выведя ее из нижней группы.Чтобы сопровождать это возвышение, он дал ей новое, тщательно продуманное имя И, что означает «образцовая». В специальном указе собственноручно императора, написанном малиновыми чернилами, свидетельствовавшем об авторитете монарха, было публично объявлено новое имя Цыси вместе с ее повышением в должности. Была проведена церемония официального вручения ей этой чести, во время которой евнухи из музыкального отдела двора сыграли поздравительные композиции.

Для Цыси весь этот эпизод научил ее, что для того, чтобы выжить при дворе, она должна молчать о государственных делах.Это было сложно, так как она видела, что династия в беде. Победившие повстанцы тайпинов не только укрепили свои базы на юге Китая, но и отправили военные экспедиции с целью нападения на Пекин. Цыси чувствовала, что у нее есть практические идеи — фактически, именно под ее правлением повстанцы тайпин были позже побеждены. Но она не могла сказать ни слова и могла разделять с мужем только неполитические интересы, такие как музыка и искусство. Император Сяньфэн был человеком артистичным. Его юношеские картины (фигуры, пейзажи и лошади с милыми глазами) были замечательно выполнены. Цыси тоже умела рисовать. Она разрабатывала вышивку, когда была молодой девушкой, а ее живопись и каллиграфия расцвели в старшем возрасте. По крайней мере, пока она могла поговорить об этом общем интересе со своим мужем. Opera обеспечила более тесную связь. Император Сяньфэн не только любил смотреть оперы, но и сочинял мелодии, писал тексты и ставил постановки. Он даже накрасился и поучаствовал в актерском мастерстве. Стремясь улучшить свои навыки, он заставил актеров обучать евнухов, пока он смотрел, и учился, наблюдая.Его любимыми инструментами были флейта и барабан, на которых он играл хорошо. Что касается Цыси, ее любовь к опере на всю жизнь однажды поможет создать утонченный вид искусства.

27 апреля 1856 года Цыси родила сына. Это событие должно было изменить ее судьбу.

История QiXi | Китайское общество изящных искусств

Жили-были царевна небесная и пастушок скромный…

Это история Нюланга и Чжину — пастуха и небесной принцессы, чья запретная любовь стала причиной создания Млечного Пути, как рассказано Китайским обществом изящных искусств в специально созданном перформансе.

Акт 1: Небесный суд
Нефритовый император и императрица возглавляют небесный двор, когда прибывают Семь сестер. Жину, самый молодой и талантливый, плетет облака и радуги в небе. Нефритовый император отправляет сестер поиграть, а затем на Землю искупаться.

Акт II: История любви
У священного пруда для купания пастушок Ниуланг видит Чжину и сразу же очаровывается, украшая ее крылья, чтобы она не могла уйти.Когда Семь сестер уходят без нее, Ниуланг выходит из укрытия, и они влюбляются друг в друга.

Акт III: Разделение
Нюлан и Чжину, счастливо живущие с двумя детьми, наслаждаются временем на Земле. Однако из-за небесного отсутствия Чжину небеса перестают быть красивыми, вызывая гнев Нефритовой императрицы, которая посылает солдат за ней. Когда Ниуланг пытается следовать за ней, Императрица создает Млечный Путь, навсегда разделяя влюбленных.

Акт IV: Воссоединение
Убитый горем Чжину плачет, вызывая потоки дождя на Земле. Выраженный сочувствием, Нефритовый император издает постановление, что влюбленные могут встречаться раз в год. Небесный Суд радуется, и все сороки мира летают вместе, образуя мост через Млечный Путь. Ниуланг и Чжину радостно воссоединились, но ненадолго, до следующего года, когда снова сформируется сороковой мост.

Верните историю QiXi
Китайское общество изящных искусств работает над воссозданием классической истории любви QiXi в 2019 году. Пожалуйста, подумайте о том, чтобы сделать не облагаемое налогом пожертвование сегодня, чтобы поддержать нашу работу.

У прохладной осенней живописной ширмы пылает серебряная свеча
Нежный шелковый веер поражает летающих жуков-молний.
Ночной пейзаж во дворе прохладный, как вода.
Наблюдайте, как сияют звезды Феи Пастушка и Ткачиха.
отрывок из классического стихотворения QiXi

Юнг Чанг наложница, положившая начало современному Китаю

История последних 60 лет правления династии Цин в Китае (от наложничества Цыси в 1851 году до отречения Пуи в 1913 году) изучена недостаточно.Это были годы, когда Китай пал, и вдовствующая императрица Цыси правила (фактически, если не по титулу) большую часть этого времени.

Но почему Китай рухнул?

Открытие торговли с Европой, которое началось в 1500-х годах, но действительно резко возросло в 1700-х годах, было одной из причин. Китай считал себя самой развитой страной в мире. У него не было денег; весь обмен производился в серебряных слитках ( таэль ). Китай был готов продавать на Запад шелк, фарфор (который еще никто в Европе не умел делать), чай и нефрит, но взамен ему не требовалось ничего, кроме серебряных таэлей.Это создало огромный торговый дисбаланс и грозило кризисом ликвидности, особенно в Великобритании. Великобритания определила, что многие китайцы будут употреблять наркотики, например опиум. Таким образом, Великобритания начала продавать нелегальные наркотики в Китае, чтобы, по сути, вернуть свои деньги. Китай попытался остановить это, и Великобритания начала войну. Первая опиумная война 1839-1842 годов привела к тому, что Китай еще больше открылся для Запада и был вынужден легализовать торговлю опиумом.

В 1851 году Цыси (ее первоначальное имя потеряно для истории) стала наложницей низкого уровня 20-летнего императора Сяньфэна.Три его предшественника не были сильными правителями, и Китай погряз в автократии Темных веков, монархическом абсолютизме, жестком и хрупком конфуцианстве и бартерной экономике. Сяньфэн был настолько плохо подготовлен к контактам с внешним миром (он отказывался принимать послов и не имел иностранного дипломатического корпуса), что не мог справиться с изменениями, навязанными его распростертой стране англичанами. Вторая опиумная война, начавшаяся в 1856 году и завершившаяся в 1860 году, разразилась, когда китайские власти снова арестовали контрабандистов опиума. Сяньфэн бежал из столицы, вложенной пятью иностранными армиями, и умер на имперском летнем курорте в Джехоле.

Цыси и другая вдовствующая императрица Циан, по сути, организовали переворот. Они были полны решимости не допустить, чтобы ультраконсервативные принцы и советники, окружавшие маленького императора (сына Цыси, императора Тунчжи), продолжали попытки вести войну против Запада и тем самым обеспечить разрушение Китая.

Цыси и Цянь, по сути, правили вместе в культуре, в которой доминировали мужчины и придерживались традиций, до 1873 года.Мало что произошло в этот период, поскольку существовали серьезные сомнения в отношении женского правления (или регентства), и Цыси и Циан были вынуждены натравливать консерваторов на своих сторонников при дворе. Правление императора Тунчжи длилось всего два года: курильщик опиума, покровитель шлюх, алкоголик и совершенно незаинтересованный в образовании, Тунчжи умер (вероятно, от оспы, но, возможно, от нелеченного сифилиса) всего через два года после достижения зрелости.

Поскольку у Тунчжи не было детей, Цыси и Цянь выбрали племянника Цыси (через сестру Цыси) новым императором Гуансю.Ему было четыре года, и снова было объявлено регентство. Циан умер в 1881 году, и Цыси правил один как регент еще восемь лет. В 1894 году разразилась война между Китаем и Японией за контроль над Кореей (в то время китайским вассальным государством). Япония легко победила Китай и наложила огромную военную контрибуцию. В 1897 году Германия использовала убийство двух миссионеров, чтобы захватить порт Цзяочжоу.

«Реформа Сто дней» произошла в июне 1898 года. Были ли они учреждены Гуансюй, традиционалистом, который видел, что Китаю нужна быстрая модернизация, чтобы выжить? Или они были навязаны Гуансю Цыси, которая за последние 40 лет уже показала, что верит в модернизацию? История долго рассматривала Цыси как жаждущего власти, помешанного на сексе, ультраконсерватора, который сверг своего племянника, объявив его безумным и захватив трон.По большей части эта оценка исходила от двух британских мужчин (один дипломат, другой торговец), которые оставили после себя дневники, книги и газетные статьи, осуждающие Цыси как суку и шлюху. Однако за последние 20 лет историки глубоко сомневаются в правдивости этих рассказов — и фактически осознали, что они почти всегда ложны и созданы людьми, которым нужно было заточить топоры после того, как они потеряли много денег из-за реформ Цыси. .

Это правда, что император Гуансю был свергнут, а Цыси (которой сейчас за 60) наложила новое регентство.Но почему? Появились обширные новые доказательства того, что император Гуансю рассматривал реформу как способ выйти из тени Цыси (он ненавидел ее), и что он не был привержен реформированию как такового . Есть веские основания полагать, что Гуансюй начал сговор с Кан Ювэем, китайским аферистом, который вступал в сговор с японцами. Целью Канга было снискать расположение императора, доминировать над ним, убить Цыси и стать де-факто правителем Китая. После этого японское влияние в Китае быстро расширилось бы, и Китай стал бы не более чем государством-вассалом Японии.Это может быть настоящей причиной, по которой Цыси отстранил Гуансю от власти.

Реформы, как ни странно, продолжались. И на этот раз Цыси правил напрямую. Многие из жестких, деструктивных придворных традиций, которые так мешали правлению ее и Цианя в прошлом, были сметены, и с помощью нескольких принцев и наместников Цыси смогла начать быструю модернизацию китайской экономики. Гуансю не заключили в тюрьму; фактически, он сидел рядом с Цыси во время императорских аудиенций. Но его психическое здоровье, никогда не твердое, ослабло, и он проявил незаинтересованность в государственных делах.

В 1900 году в Китае возникла группа ксенофобных религиозных фанатиков, известных как боксеры (за свои занятия боевыми искусствами). Цыси, отчаявшись избежать дальнейшей потери суверенитета, пытался использовать боксеров вместо китайской армии, чтобы противостоять японскому и европейскому вторжению. Они потерпели неудачу, и она сбежала в Сяньцзян на крайнем северо-западе, когда евро-японская армия захватила Пекин. Обеспокоенная тем, что наложница Гуансю, Жемчужина (известный заговорщик с Кангом), может доставить ей неприятности, Цыси утонула ее в колодце, вместо того чтобы рискнуть взять ее с собой в полет в Сяньцзян.

Цыси пробыла там два года и вернулась в Пекин. Она продолжала настаивать на модернизации, а также обратила свое внимание на модернизацию политической. Газеты были разрешены, цензура снята, и был введен план конституционной монархии, который привел бы к созданию граждан (а не крестьян), масштабной образовательной реформе (чтобы научить среднего китайца читать и писать), парламента, и выборы в течение девяти лет.

У Цыси не было шанса.В 1908 году ее здоровье резко ухудшилось. Гуансюй тоже был болен, но вместо того, чтобы рискнуть пережить ее (или, не дай бог, выздороветь), Цыси отравила его мышьяком. Цыси умерла через два дня после того, как назначила четырехлетнего младенца Пуи преемником Гуансю.

Итак ……………….

Это в основном факты.

Если вы журналист Стерлинг Сигрейв, ваша книга 1992 года « Драконья леди » изображает Цыси неграмотной, напуганной деревенской деревенщиной, которой манипулируют влиятельные люди вокруг нее.Сигрейв ничего не верит в безумные оргии Цыси с евнухами или в истории о том, как она украла десятки миллионов таэлей из бюджета военно-морского флота (что нанесло Японии ужасный урон в 1894 году). Традиционалист или нет, Сигрейва это не волнует, поскольку его теория состоит в том, что Цыси была бессильной наивной, штамповавшей все, что ей ставили.

Или это такой же миф, как «Цыси, жаждущая власти шлюха»?

На самом деле о Цыси мало написано научного характера. Цыси: Злая Императрица Китая? , XL Woo, 2007 Вдовствующая императрица Цыси: Последняя династия Китая и долгое правление грозной наложницы , Кейт Лайдлер, 2003 Последняя императрица: Китайская драконица , и другие — это не научные работы, которые в значительной степени опираются на Б / у, англоязычные источники

По общему признанию, для этого есть веская причина: после того, как коммунисты захватили власть в Китае в 1948 году, изучение королевского прошлого Китая было запрещено.Многие архивы просто сожгли, другие закрыли. В центре внимания в Китае был Большой скачок вперед — период массовой индустриализации и коллективизации фермерских хозяйств. Почти потеряв власть из-за неудач «Большого скачка» (45 миллионов китайцев умерли от голода), Мао затем в 1966 году инициировал Культурную революцию. Он утверждал, что капиталисты стремятся проникнуть в страну и должны быть искоренены. Молодежь сформировала военизированные формирования «Красную гвардию», чтобы осудить всех, кто не был достаточно привержен коммунизму, и движение распространилось на армию и среди членов коммунистической партии.Миллионы городских жителей были вынуждены работать на фермах в сельской местности (где они умирали сотнями тысяч) в рамках программы «крестьянского перевоспитания». Изучение культурных и религиозных артефактов и мест считалось «буржуазным», и многие места были разграблены или разрушены. Критике подверглось изучение истории (и образования в целом).

Культурная революция закончилась только после смерти Мао в 1976 году. Китай не оправился от ужасов Культурной революции примерно до 1989 года.

С 1990 года огромное количество стипендий в Китае было сосредоточено на Цыси и правительстве, которое последовало за крахом династии Цин, Китайской Республики (1908-1948). Были открыты архивы, обнаружены документы, которые когда-то считались утерянными, было выставлено огромное количество вещественных доказательств (одежда, произведения искусства, повседневная утварь и инструменты, книги, транспорт и т. Д.), А также Запретный город и Летний дворец открыт для публики.

Юнг Чанг — профессор лингвистики китайского происхождения.Ее родители были глубоко вовлечены в Коммунистическую партию, но осуждены во время Культурной революции. Чанг присоединился к Красной гвардии, но ушел через несколько лет, чувствуя, что они слишком жестокие. Как дитя осужденных политических лидеров, она была вынуждена работать на фермах в конце 1960-х годов и со временем стала неподготовленным электриком и «босоногим врачом». В начале 1970-х Мао вновь открыл университеты, и Чанг изучал английский язык. После смерти Мао китайское правительство разрешило студентам учиться за границей, и Чейндж уехал в Великобританию, чтобы учиться в Йоркском университете.Она получила степень доктора философии. в области лингвистики в 1982 году — первый человек из Китайской Народной Республики, получивший докторскую степень в британском университете. В 1986 году она и ее муж Джон Халлидей опубликовали биографию жены Сун Ят-сена, Сун Цин-лин. В 1992 году Чанг опубликовала биографию своей прабабушки, бабушки и матери под названием Wild Swans . Это был безудержный бестселлер.

Книга Чанга и Халлидея 2005 года « Мао: Неизвестная история » получила широкую хвалу за доступность и использование впервые интервью с сотнями людей, которые знали Мао (например, Генри Киссинджером).Чанг и Халлидей утверждали, что с книгой они пахали новую землю, хотя многое из того, о чем они рассказывали (плохая личная гигиена, его жестокость по отношению к женщинам, его ненависть к крестьянству, его многочисленные любовницы, миллионы погибших во время Большого скачка вперед), уже было всем известный. Однако Чанг и Халлидей популяризировали его. Однако книга подверглась резкой критике за вырыв цитат из контекста и игнорирование большей части пользы, достигнутой Коммунистической партией Китая. Примерно в 20 ключевых случаях Чанг и Халлидей утверждали, что некоторые из достижений Мао — например, знаменитый переход моста Лудин через реку Даду 29 мая 1935 года — были полностью сфабрикованы. Но некоторые ученые оспаривают источники, используемые Чангом и Халлидеем, и указывают, что гораздо больше источников подтверждают традиционную историю. В некоторых случаях Чанг и Халлидей просто ошибаются на свиданиях. (Они утверждают, что казнь человека была предназначена для того, чтобы вселить страх в людей в 1942 году, хотя он не умирал до 1947 года.)

Итак, теперь идет еще одна ИЗМЕНЕНИЕ ИСТОРИИ РЕВИЗИОНИСТА , на этот раз о «Последней Императрице» Цыси.

Чанг полностью переворачивает почти во всех смыслах традиционное повествование о Цыси.По словам Чанга, она была минимально образована (в отличие от почти всех других дворян своего времени) и могла читать и писать по-китайски. Цыси организовала переворот в Джехоле, чтобы защитить своего маленького сына (она подозревала, что консерваторы вокруг нее замышляют его убить), и не была штампом, которым ее обычно изображают. По словам Чанга, Цыси и Цянь были близкими друзьями, но большую часть правил принимала образованная Цыси (Цянь был просто тем, с кем можно было посоветоваться). Цыси отчаянно хотела править Китаем, Цыси была главным либерализатором и сторонником реформ, Цыси свергла своего племянника только потому, что он предал бы Китай Японии, и так далее.

В книге колоссально огромное количество сносок, большинство из которых относятся к источникам на китайском языке.

Но вы в это верите? Чанг признает, что Цыси был не самым приятным человеком. Она утонула Перл. Она отравила собственного сына. Она поддержала боксеров, это ужасная ошибка. Она присвоила более 10 миллионов таэлей серебра из военно-морского бюджета, чтобы восстановить свой любимый Летний дворец. (Чанг говорит, что это были проценты на неизрасходованные средства, а не сам бюджет. У нее были обезглавлены, замучены, убиты сотни людей «смертью от тысячи порезов» (как это звучит) и «бастинадо» (избиение битами), все при этом заявляя о своем отвращении к пыткам и казням.

Было бы невозможно просмотреть книгу и попытаться исследовать каждый инцидент или проверить факты. Я не специалист по истории Китая и просто не могу этого сделать. Для подозрительного мнения, пожизненная поддержка Чанг «сильных женщин» может сделать ее слишком предвзятой, чтобы создать надежный рассказ о жизни Цыси.

И все же …….. черт возьми, все держится вместе! Это имеет смысл! Достаточно подтверждающих доказательств, подтверждающих цитат других людей и сносок, чтобы книга звучала правильно.

Конечно, это выглядит как агиография — слишком позитивная интерпретация событий. Да, Чанг занимается тем старым каштаном: «Цыси, должно быть, чувствовала …» Эээ, извините. Каждый раз, когда кто-то высказывает «обязательные» чувства или мысли, мы говорим о художественной литературе, а не об истории. Можно сказать «Цыси, скорее всего, чувствовал», но нельзя сказать «должно быть». И слишком часто Чанг занимается «необходимыми вещами».

Не могу сказать, правдоподобна книга или нет. Но это отличное чтение, полное фантастических историй о китайской истории и битком набитый доступными, интересными для чтения фактами о китайской религии, традициях, обществе, экономике и морали.

Могу сказать, что прочитал книгу Стерлинга Сигрейва, и это полный беспорядок. Он постоянно вспоминает, он не дает ни предыстории, ни контекста, он постоянно доводит до конца свою теорию «Цыси была наивной» до тех пор, пока вам не захочется выколоть себе глаза.

В то время как книга Юнга Чанга также повторяет свою теорию про-циси, она не так оскорбительна, как книга Сигрейва. И так большая часть книги Чанга, кажется, соответствует другим (по общему признанию, немногим) книгам, которые я прочитал об истории Китая за последние 70 лет до Республики, что мне очень хочется сказать, что Чан все понимает правильно.

Каждому, кто читает эту книгу, придется судить об этом самостоятельно и ждать, пока ученые напишут о том, где в книге что-то не так. (Это произойдет, дайте от шести месяцев до года.)

Но, как отличное чтение, я полностью за эту книгу.

Инсайдер культуры: Qixi — китайский День святого Валентина

Если ночью идет сильный дождь, некоторые пожилые китайцы скажут, что это потому, что Чжину, или Ткачиха, плачет в тот день, когда она встретила своего мужа Нюланга, или Пастуха, на Млечном Пути.

Большинство китайцев помнят, как им рассказывали эту романтическую трагедию, когда они были детьми на Циси, или фестивале седьмой ночи, который приходится на седьмой день седьмого лунного месяца. В этом году он выпадает на понедельник, 28 августа.

Фольклорная история

История гласит, что однажды жил пастух Нюланг, который жил со своим старшим братом и невесткой. Но она не любила его и оскорбляла его, и мальчик был вынужден уйти из дома, оставив в компании только старую корову.

Корова, однако, была бывшим богом, нарушившим имперские правила, и была отправлена ​​на землю в виде быка.

Однажды корова привела Нюланг к озеру, где феи купались на земле. Среди них была Жину, красивейшая фея и искусная швея.

Они полюбили друг друга с первого взгляда и вскоре поженились. У них были сын и дочь, и их счастливая жизнь на протяжении сотен лет служила примером в Китае.

Однако в глазах Нефритового Императора, Верховного Божества в даосизме, брак между смертным и феей был строго запрещен. Он приказал небесному войску поймать Жину обратно.

Ниуланг пришел в отчаяние, когда обнаружил, что Чжину вернули на небеса. Из-за страданий Нюланга корова сказала ему превратить ее шкуру в обувь после того, как она умрет.

Волшебные туфли увезли Нюланга, который нес двух своих детей в корзинах, привязанных к наплечному столбу, в погоню за императрицей.

Погоня привела в ярость императрицу, которая взяла шпильку и рассекла ею по небу, создав Млечный Путь, отделявший мужа от жены.

Но не все было потеряно, поскольку сороки, движимые своей любовью и преданностью, образовали мост через Млечный Путь, чтобы воссоединить семью.

Даже Нефритовый Император был тронут и позволил Нюлану и Чжину встречаться раз в год в седьмую ночь седьмого месяца.

Так появилась Qixi.Фестиваль восходит к временам династии Хань (206 г. до н.э. — 220 г. н.э.).

Традиционно люди смотрят на небо и находят яркую звезду в созвездии Аквилы, а также звезду Вега, которые идентифицируются как Ниуланг и Чжину. Две звезды сияют по разные стороны Млечного Пути.

Таможня

В былые времена Цыси был особым днем ​​не только для влюбленных, но и для девушек. Он также известен как «Фестиваль умения попрошайничать» или «Фестиваль дочерей».»

В этот день девушки бросают швейную иглу в таз, полную воды в ночь на Цыси, чтобы проверить свои навыки вышивания. Если игла плавает над водой, а не тонет, это доказывает, что девушка искусно вышивает.

Одинокие женщины также молятся о том, чтобы найти в будущем хорошего мужа. А молодожены молятся, чтобы поскорее забеременели.

Преобразование традиции

История любви Нюлан и Чжину, а также фестиваль Циси передавались из поколения в поколение.Однако эти древние традиции и обычаи постепенно вымирают.

Многие современные китайцы, особенно молодежь, похоже, знают больше о Дне святого Валентина 14 февраля, который характеризуется букетами роз, шоколадными конфетами и романтическими ужинами при свечах, чем о своем домашнем дне для влюбленных.

Даже Циси в наши дни называют «китайским Днем святого Валентина». Все больше и больше молодых китайцев начинают отмечать этот день так же, как и в западных странах.

Меньше людей, чем когда-либо, будут смотреть в небо в субботу, чтобы увидеть две звезды, ярко сияющие по обе стороны от Млечного Пути, то есть, если люди даже знают, в какой день падает Циси.

Здесь разбросаны готовые напоминания в виде больших рекламных объявлений с надписью «Распродажа в китайский День святого Валентина!» в магазинах, отелях и ресторанах.

Но немногие молодые женщины отметят праздник со своими парнями или примут участие в традиционных мероприятиях, чтобы помолиться о сообразительности.

Да пошли китайские мифы! — Императрица Цыси Часть 6: Один день из жизни (и другие …

Не очень быстрое примечание об именах Цыси

До сих пор мы знаем, что имена императрицы Цыси были даны ей, когда она вступала во двор и когда она повышалась в звании. Сначала она была известна как Йехенала (с другими вариантами написания), но даже тогда это было не ее настоящее имя — это было название ее племени. Она стала «гуй жэнь» (貴人) и получила имя Заслуженная супруга Йи 懿 嫔 (йи бин), а позже (йи гуй фэй) 懿貴妃, когда родила сына. When Emperor Xianfeng died and Tongzhi became the Emperor, she was called (sheng mu huang tai hou) 圣母皇太后. This we sort of know. But she was given 7 more honourific names after this. 

Word.

They would add two characters to her name until it ended, so by the time her reign ended, her name was this:
大清国当今慈禧端佑康颐昭豫庄诚寿恭钦献崇熙圣母皇太后

(da qing guo dang jing ci xi duan you kang yi zhao yu zhuang cheng shou gong qin xian chong xi sheng mu huang tai hou)

Or you could call her 大清国当今圣母皇太后 (da qing guo dang jing sheng mu huang tai hou) which meant, “The Current Divine Mother Empress Dowager of the Great Qing Empire.

Ее также звали 老佛爷 (лао фо йе) или старый Будда, что вы уже знаете.

Ее образ жизни

Так каково было быть императрицей Цыси?

Каждое утро она пила грудь молока, съешьте серебряную ложку жемчужного порошка, который, очевидно, должен был быть сделан из настоящего хорошего жемчуга. Она также использовала нефритовую палочку с золотыми концами, чтобы массировать лицо. и если это был 10-й день, он покрасил бы его в черный цвет, чтобы она не выглядела старой.

А вы думали, что ваша подруга по утрам не торопится.

Her Meals

200 поваров и евнухов готовили блюда Цыси, и 20 из них были просто официантами. Блюда были вроде суперпитательные — овощи свежие, баранину и оленину ели зимой, а летом ели грибы. Было около 10 видов риса и столовые приборы из золота, нефрита, фарфора и серебра. Зимой она использовала золотые и серебряные горячие горшки, а летом — хрустальные, агатовые и фарфоровые тарелки.У нее даже были особые черпаки в каждом блюде, и они почернели, если бы блюдо было отравлено. Во всяком случае, на ее завтрак должно было быть не менее 100 блюд.

Goin ’to da Loo

Что, если ей нужно в туалет? Блин, когда Цыси хотела пойти, ее евнухи оборачивали ее ночной горшок вышитой тканью и несли через свои головы туда, где была Императрица. Затем она использовала его в другой комнате. Когда она заканчивала, женщины отдавали горшок евнухам, они вымывали его и заменяли сосновым деревом, чтобы замаскировать запах.Затем он был готов к повторному использованию.

Ее туалет также назывался гуань-клык (官 房), и на нем был изображен большой геккон. Во рту могла быть туалетная бумага, а на спине геккона можно было открыть крышку, чтобы Цыси могла сесть в нее.

Ее одежда и украшения

Каждый год для ее изготовления использовалось 160 рулонов шелка, атласа и марли. одежда. Цвета и вышивка будут выполнены. Цыси смотрела на каждое платье и вносила изменения. Иногда происходило много изменений.Затем проект должен был быть доставлен в мастерскую в Цзяннань (который находился недалеко от нижнего борта реки Янцзы). 450 мастеров и 500 граммов серебра для отделки одного халата.

Однако ее шик был другим. Некоторые из них были изготовлены в мастерских Цин, некоторые в той же мастерской, где она купила одежду, а некоторые из ювелирных магазинов в Пекине.

Just Fo ’Fun

Летом Цыси любила отдыхать в Ваньшоу шань (Холм долголетия) или ловить рыбу на озере Кунинг.Зимой она оставалась дома и играла в шахматы, рисовала и немного каллиграфии. Еще она любила смотреть китайскую оперу. раскрашивать и играть в карты.

За пределами Запретного города была театральная труппа, и они всегда исполняли для нее что-то маленькое.

Brithday Celebrations

Когда Цыси исполнилось 50 и 60 лет, она отметила свой день рождения. Когда ей было 60, у правительства не было денег, но она все равно хотела отпраздновать это событие и хотела, чтобы ее празднование было как у императоров Канси и Цяньлун.С первого месяца 1894 года заблудшей во дворце пришлось перекрашивать все здания, шить себе праздничную одежду и делать керамику с надписью: «Да здравствует ты еще долго». Подарки должны были приходить в наборах по 9 штук и быть действительно ценными. Она хотела построить 60 театров, памятные арки и алтари вдоль дороги от Западных ворот процветания Запретного города до Летнего дворца, чтобы все могли видеть церемония Но Errythin была отменена, потому что случилась первая сино-японская война.

Перед сном

Перед тем, как засыпать, Цыси вымачивала ноги в лечебной воде, которую прописал Императорский лекарь. Двое слуг массировали ей ступни, а также наносили ей на лицо яичный белок и шелк. Они даже ногти подстригли! 4 женщины помогали ей купаться, еще 4 меняли полотенца. Для одной ванны будет приготовлено 100 полотенец.

Расхитительница гробниц: Могила Цыси

В 1928 году, через 20 лет после ее смерти, Сунь Дяньин и его друзья совершили набег на гробницы королевской семьи Цин, включая Цыси.Он взял все нефритовые фрукты и предметы, ее императорский халат, нижнее белье, обувь, носки и даже звон из ее рта.

Lotsa люди будут все типа: «Эхмахерд, вдовствующая императрица Цыси вела такой декадентский образ жизни, и она мало что сделала, чтобы помочь людям». Но, честно говоря, она не знала, как управлять империей, потому что Китай так долго был изолирован. Не помогли и британские наблюдатели. Писать это было забавно, и я не собираюсь рассказывать вам, как ее судить, хотя я пришел к выводу, что она не могла справиться с Западом и могла только следить за должностными лицами в ее владениях.

История Ци Си


Двойной седьмой фестиваль или Ци Си — волшебный день, который случается в седьмую ночь седьмого лунного месяца. В это время пары в Китае будут смотреть в небо и вспоминать волшебную историю «Ткачиха и пастушок»

Этот волшебный момент лучше всего пережить под звездами, поскольку они верят, что во время Ци Си сороки создадут волшебный мост, который объединит Ткачиху и Пастушку.


Добросердечный пастух.

Сирота с детства, добрый и добрый пастух по имени Ниуланг жил со своим братом и невесткой в ​​деревне. Несмотря на то, что невестка выгнала Нюланга из деревни, сопровождая его только старым быком.

Нюланг сумел построить небольшой коттедж и начать свою жизнь вместе со старым быком. Он очень заботился о старом быке, даже когда он устал и голодал.До одного дня старый бык заговорил. Бык сказал, что на самом деле он был звездой, которую Телец послал на землю в наказание с неба, потому что он украл несколько зерен, чтобы отдать их людям на земле.

Самая красивая девушка во Вселенной.


Как гласит легенда, коттедж Нюланг выходил на священный пруд. Старый бык отвел Нюланга к пруду, и именно у этого пруда он увидел Чжину, ткачиху. Бык сказал Ниулангу, что если ему каким-то образом удастся спрятать ее одежду, Чжину; самая красивая девушка во всей вселенной навсегда останется его женой.

Вскоре началась история любви, и Нюлан и Чжину поженились, у них родилось двое детей, брат Голд и сестра Джейд, но вскоре случилась трагедия.

Полет в небо.


Когда старый бык умер, он сказал Ниулангу, что его шкура может помочь человеку полететь на небеса. Так что он сохранил шкуру старого быка. Вскоре после этого Небесный Нефритовый император узнал, что его внучка вышла замуж за смертного, и послал императрицу принести Жину на небеса.

Когда Нюлан вернулся домой, он обнаружил, что его дети плачут. Поэтому он спросил своих детей, что случилось. Они сказали, что их мать пришла схватить старуха. Итак, Ниуланг побежал, чтобы снять шкуру старого быка, и улетел спасать свою невесту.

Создание Млечного Пути


Императрица была возмущена этим и рассекла свою волшебную шпильку по небу, создав Тиан Хэ или небесную реку, разделяющую двух влюбленных. Нюлан и дети горько плакали, разлучившись с матерью и женой.Когда Нефритовый Император увидел это, он превратил их всех в звезды. И позволил каждому из них ежегодно встречаться на сороковом мосту.


Посмотрите на небо и посмотрите, сможете ли вы увидеть старты Альтаира и Веги. Ниуанг — это Альтаир, а Чжину — это Вега. Разделяющая их Небесная река — Млечный Путь. Говорят, что звезды сбоку — это сын и дочь Ниуланга и Чжину. На юго-востоке находится Телец, а на западе — звезды, образующие форму ткацкого станка.Каждый год на Ци Си звезды Альтаира и Веги находятся ближе всего друг к другу.


Воссоздайте этот волшебный момент на борту лайнера в этот уик-энд в честь китайского Дня святого Валентина с 10 по 11 августа и получите от всех нас особый подарок. Желаем вам романтического вечера!

Император Цинь Ши Хуан Императрица, Почему Цинь Шихуан не определил Императрицу?

В китайском феодальном обществе император обычно выбирает императрицу.Эта практика была стандартной со времен правления Циньсяогуна в период Сражающихся царств (476–221 гг. До н.э.). После объединения Китая император Цинь Шихуан внес серьезные изменения и улучшения в различные правила и постановления, одним из которых было то, что первая жена императора получила титул «Императрица», а мать императора получила титул «Императрица». Вдовствующая императрица ». Однако сам Цинь Ши Хуан стал единственным китайским императором в истории, который не взял императрицу. Причина этого до сих пор остается загадкой.

Фактически ожидалось, что Император выберет Императрицу не более чем через три года после принятия престола, и до того, как в возрасте 22 лет началось личное правление Цинь Ши Хуана, у него было девять мирных лет, в течение которых он мог сосредоточиться на выборе. Императрица. Но ни одна женщина в этот период не была назначена первой леди. В последующие семнадцать лет он был занят объединением Китая, но почти наверняка успел бы выбрать императрицу. Остальные годы он провел в основном на королевских успехах и придворных делах, но все же он не выбрал мать для своей страны.Причина его отказа в выборе императрицы не записана, но, изучив документы того времени, историки определили четыре возможных причины.

Первый и наиболее вероятный фактор связан с психологической травмой, которую получил Цинь Шихуанди из-за плохого поведения его матери Чжао Цзи. Первоначально наложница Лу Бувэя, Чжао Цзи была отправлена ​​в подарок Цзы Чу, который позже стал королем Чжуансяном государства Цинь. Она родила Цинь Ши Хуана, но после смерти короля Чжао Цзи завязал тайный роман с Лу Бувэй.Затем у нее также был роман с Лао Ай, и она родила двоих внебрачных детей. Ее скандальное поведение вызвало большое замешательство Цинь Ши Хуана, и в припадке гнева он убил Лао Ая и двух его сводных братьев-ублюдков, а затем вынудил Чжао Цзи покинуть королевский дворец. Однако, похоже, поступки Чжао Цзи сильно повлияли на его сына. Постепенно Цинь Ши Хуан начал ненавидеть женщин и использовал их только как средство удовлетворения своих основных человеческих потребностей.

Вторым фактором, способствующим этому, является то, что претенциозный Император считал свой вклад в мир более значительным, чем любой другой, правивший раньше.Поэтому предполагается, что ни одна женщина в его гареме не была достаточно хороша, чтобы соответствовать стандартам этикета и ума, необходимых для того, чтобы быть его императрицей. Третий фактор связан с его недоверием к женщинам, вероятно, вызванным поведением его матери много лет назад. Он был явно обеспокоен тем, что возведение на престол императрицы приведет к сплетням и дракам между придворными дамами. Он был обеспокоен тем, что его время будет потрачено на разрешение этих споров, что оставит очень мало времени для государственных дел.

Император всегда стремился к долголетию, и говорят, что достижение долгой жизни всегда было в его мыслях.

Author: alexxlab

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *