Вклад России в победу Антанты в Первой мировой войне 1914-1918 гг.
Вооруженное противоборство России со странами германского блока в период Первой мировой войны, а также вклад русской армии в победу над Германией и ее союзниками — одна из интереснейших, не полностью раскрытых тем отечественной, да и мировой истории. Россия, которая была меньшей частью всей совокупности противоречий, существовавших в то время на общеевропейской политической арене, по существу была втянута в вооруженный конфликт – 1 августа (19 июля по старому стилю) 1914 г. кайзеровская Германия объявила ей войну. Историографы сходятся во мнении, что если бы не война и ее дальнейшие последствия, то столыпинские реформы («20 лет без войны») могли бы привести к комплексной трансформации страны, экономика которой находилась на подъеме.
Вместе с тем, можно говорить о существовании так называемого специфического русского мироощущения, которое всегда было востребовано Европой на «крутых судьбоносных поворотах» ее истории. России принадлежала инициатива в зарождавшемся процессе цивилизованного регулирования международных споров. Несмотря на то, что Российское государство вступило в войну в период происходившей реорганизации своих вооруженных сил, которая должна была завершиться к 1917 г., оно внесло огромный вклад в победу стран Антанты. Достаточно отметить, что уже в самом начале войны ценой гибели армии А.В.Самсонова в Восточной Пруссии была спасена Франция. В конечном счете, неся собственные громадные лишения, Россия обеспечила Европе выход на устойчивую социально-экономическую модель развития, содействовала формированию на континенте политической стабильности.
Первая – западная интерпретация – утверждает отсутствие каких-либо крупных боевых действий на Востоке. Немцы, якобы, легко продвигались вперед, темпы их движения определялись исключительно объективными возможностями. В то же время слабая царская армия постоянно отступала, а если русскими и проводились какие-то заметные операции, то исключительно в узкоэгоистических интересах, без увязки с общими интересами союзников. Война на Востоке представляется бледной тенью операций на Западе: в составе Антанты Россию, в отличие от Великобритании и Франции, можно причислить к равным партнерам своих западных союзников лишь формально. При этом ссылки делаются преимущественно на мемуарную литературу, что, естественно, снижает степень объективности наблюдений и выводов европейских исследователей.
Вторая точка зрения – большевистская. Ее апологеты (М.Д.Бонч-Бруевич и др.) рассматривали войну исключительно как одну из предпосылок (в самом широком понимании) социалистической революции и гражданской войны. Драматические события 1914 — 1917 гг., по сути, оказались в тени того, что произошло вслед за ними. Катастрофа российской государственности заслонила произошедшее до 1917 г., а потери в гражданской войне превысили потери русской армии в ходе боевых действий в составе Антанты. Да и вспоминать Первую мировую войну поначалу было не принято, поскольку многие герои войны связали свои судьбы с белым движением, а военспецы – бывшие офицеры в составе РККА – были «вычищены» из рядов Красной Армии в 20-е и 30-е годы в ходе политических репрессий. В числе наиболее устойчивого набора штампов, присущих приверженцам данной точки зрения, в частности, – военно-техническая отсталость России, бездарность царских генералов и их полное раболепие перед англо-французскими союзниками – якобы, привязывая свои боевые операции к требованиям Антанты, русские «расплачивались кровью» за оказанную материальную помощь.
Исторические факты, однако, подтверждают выводы о том, что Восточный (Русский) фронт являлся одним из ключевых в течение всей войны, исходя в том числе из задействованного на данном направлении количественного и качественного состава сил германского блока, а также размеров потерь агрессора. В ходе кампании 1914 г. русские войска нарушили стратегические планы германского блока, полностью нивелировали немецкие успехи на французском театре военных действий. Так, например, по имеющимся данным, если в начале Первой мировой войны Русской армии противостояли до 18 германских и 40 австро-венгерских пехотных дивизий, то по состоянию на конец 1914 г. германская группировка суммарно увеличилась до 36 дивизий, а Австро-Венгерская – до 47. К этому нужно добавить 11 турецких пехотных дивизий.
В ходе кампании 1915 года Русский фронт выдержал совокупный напор армий противника, приняв на себя удар главных сил Германии, стремившихся добиться решительных побед. По состоянию на август того года, из 262 дивизий германского блока Русский фронт затянул на себя 119 дивизий (более 45 % войск противника). Тем самым, союзникам по Антанте была предоставлена передышка, возможность накопить под прикрытием Русской армии необходимые материальные ресурсы, что позволило в дальнейшем превзойти грозного неприятеля и в 1016 г., захватив инициативу, кардинальным образом переломить в пользу держав Антанты весь ход Первой мировой войны.
На Востоке было сосредоточено 66 немецких пехотных дивизий (около 33% состава всей действующей германской армии). Австро-венгерские войска усилились до 42 пехотных дивизий (более 60% от всей действующей армии). Еще более впечатляющая картина наблюдалась на Кавказском фронте. Так, если там в первой половине года России противостояло 12 турецких дивизий, то к августу после переброски войск на Кавказ из Дарданелл их численность увеличилась до 22. А по состоянию на август 1917 г. Против России воевало 149 пехотных дивизий противника (из 358 дивизий) – 42%, в ноябре — 128 дивизий (из 366 дивизий) – 35% войск германского блока. Что касается потерь России и других участников Первой мировой войны, то данные в различных источниках заметно отличаются. Приведем отечественную статистику.
России приходилось неоднократно «разрываться» между выполнением союзнического долга и реализацией собственных стратегических задач. Российские вооруженные силы сыграли роль «парового катка» для перемалывания значительной части совокупной военной мощи Германии, Австро-Венгрии и Турции. Россия трижды спасала Францию (Восточно-Прусской операцией 1914 г., Нарочской операцией 1916 г., июньским наступлением 1917 г.), дважды Сербию (Галицийской битвой 1914 г. и Карпатской операцией 1915 г.), Италию (Наступлением Юго-Западного фронта 1916 г.) и Румынию (специально создав для этого целый фронт), участвовала в образовании Салоникского фронта. Осенью 1914 г., сорвав германские операции на Изере и Ипре, Россия по существу выручила британскую и бельгийскую армии. Серия операций Кавказского фронта оказала большую помощь Антанте (прежде всего Великобритании) в реализации периферийной стратегии блока. Наконец, кампания 1915 г. и Брусиловский прорыв 1916 г. оказали неоценимую помощь всем союзникам по Антанте. Оттягивая на себя войска противника, русское военно-политическое руководство грамотно осуществляло стратегию коалиционной войны. Но далеко не всегда Россия могла рассчитывать на адекватную взаимопомощь со стороны союзников. Кроме того, в итоге разрушительных процессов в обществе и государстве, приведших к развалу государственного аппарата и вооруженных сил России 19 ноября 1917 г. были начаты сепаратные мирные переговоры между РСФСР и Центральными державами в Брест-Литовске, а 4 декабря заключено перемирие. Это во многом перечеркнуло многолетние военные успехи России.
Важнейшим аспектом вклада России в поражение германского блока была роль российской армии в захвате Антантой стратегической инициативы. В принципе, наличие двух главных фронтов само по себе исключило для германского блока возможность выиграть войну.
Русский фронт оттянул на себя большие силы противника — в разные периоды от 49% (ноябрь 1917 г.) до 78% (декабрь 1914 г.) австро-венгерских дивизий, от 18 % (август 1914 г.) до 41 % (август 1915 г.) германских дивизий, от более чем 28% (август 1915 г.) до 72% (август 1916 г.) турецких дивизий, от 16,5 % до 33 % болгарских дивизий.
Согласно подсчетам специалистов, в 1914-1917 гг. на Русский фронт были переброшены 129 германских (из них 91 с Французского фронта), 35 австрийских, 15 турецких, 4 болгарских пехотных дивизий. Общее количество дивизий германского блока на Русском фронте возросло с 58 (в августе 1914 г.) до 150 (в августе 1917 г.). На Французском фронте, соответственно, с 80 до 142.
Боевые заслуги России как участника Первой мировой войны гораздо более весомые, любого из союзников по Антанте по отдельности (свыше 50% людских потерь германского блока — заслуга русской армии, до 42% пехотных дивизий германского блока была сосредоточена на Русском фронте, значительная доля трофеев — также взята русской армией), и вполне сопоставим с общим вкладом Англии, Франции и Италии. При этом общая численность русской армии за войну (всего через нее прошло 15 млн. человек) составила 37% от численности армий 9-ти главных воюющих держав Антанты и ее союзников (Россия, Англия, Франция, Бельгия, Италия, Сербия, Румыния, США, Греция).
Результаты Первой мировой войны хорошо известны: военно-политическая победа над коалицией центральных держав досталась США, Британской империи, Франции, Италии и Японии. Россия же из огня мировой империалистической войны попала в полымя гражданской войны и иностранной военной интервенции, продолжавшейся до 1922 г.
Известный английский военный теоретик и историк, служивший офицером в рядах британской армии во время Первой мировой войны, Г.Б.Лиддел-Гарт в одной из первых своих работ справедливо отмечает: «Россия пожертвовала собой ради союзников и несправедливо забывать, что союзники являются за это неоплатными должниками России».
Подробную информацию можно узнать на сайте Историко-архивного департамента МИД России:
https://idd.mid.ru/pervaa-mirovaa-vojna-i-diplomatia-rossii
На медицинском фронте Первой мировой войны
1 августа 1914 года Россия вступила в Первую мировую войну.
Царская армия оказалась недостаточно подготовленной к боевым действиям и солдаты, несмотря на храбрость и самоотверженность, сотнями гибли на поле боя. Страна столкнулась с огромным количеством невосполнимых потерь. Главным достижением медицины этого периода стала возможность возвращения раненых в строй.
Военные врачи разрабатывали новые методы лечения, совершенствовали организационные мероприятия по эвакуации раненых, размещали свои наблюдения и методики лечения в медицинских изданиях. Сейчас мы читаем их и поражаемся несовершенству врачебной помощи, но в то время других методов наука просто не знала. Уникальные книги волонтеры проекта «Врачи — герои» получили возможность увидеть в личной коллекции руководителя Историко-патриотического центра «Тульский оборонительный рубеж» Сергея Казанского.
Напомним, проект «Врачи – герои» реализуется НКО «Ассоциация независимых сайтов» при поддержке Фонда президентских грантов.
Историю Первой мировой войны тульские реконструкторы исследуют не первый год.
— В 2014 году было много фестивалей, посвященных Первой мировой войне. В Москве, Севастополе, Калининграде, Самаре… Мы начали разбираться в теме, и она оказалась очень интересной. Сначала появилось желание передать дух эпохи, а со временем появились артефакты, раскрывающие быт и работу лазаретов того времени. В 2019 году мы уже смогли выставить самостоятельную интерактивную площадку на фестивале «Общий сбор», который проходил в Тульском кремле. У нас были представлены раненые, госпитальная палатка, книги, медицинские инструменты. Сейчас тема Первой мировой опять начала забываться, — рассказывает Сергей Казанский.
Ярким событием стала фотосессия в санитарном поезде Московского музея РЖД. К началу Первой мировой войны в стране был создан хорошо оборудованный железнодорожный санитарный транспорт: в сентябре 1914 г. на фронте было задействовано 74 военно-санитарных поезда, а к декабрю 1916 г. их было уже около 400.
В 1914 году курсы сестёр милосердия окончила младшая дочь Льва Толстого. На Кавказском фронте Александра Львовна служила медсестрой, на Северо-Западном была начальницей военно-медицинского отряда.
Группы Красного Креста присутствовали везде, где велись боевые действия. Подготовленные и обученные, они были массово мобилизованы в начале войны. В 1916 году по официальным спискам на фронт было отправлено 17 436 сестер, которые обслуживали более 2 тыс. полевых и тыловых учреждений Красного Креста. Несмотря на идею независимости и нейтральности, Красный крест все же подчинялся правительствам своих стран. В России движение поддерживалось императорской семьей.
Так, санитар Сергей Есенин был зачислен в «Полевой царскосельский военно-санитарный поезд № 143 Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны». Поезд состоял из 21 пульмановского вагона. Десять из них оборудовали для приёма раненых и больных, а остальные имели вспомогательное значение. Есенин был назначен санитаром в шестой вагон. В его обязанности входило: поддержание чистоты и порядка, переноска на носилках тяжелораненых и размещение их в вагонах, погрузка и выгрузка имущества, получение продуктов, раздача пищи и многое другое.
28 мая 1916 года поезд отправился по маршруту: Царское Село — Петроград — Москва — Курск — Конотоп – Киев — Шепетовка — Киев — Могилев — Тула — Царское Село. Почти каждый день поездки к линии фронта был отмечен приказами по поезду. 11 июня на станции Тула приказ №163 обязывал всех служащих поезда к присутствию в 5 час. дня в вагоне-столовой на всенощной, а на следующий день в 6 час. 30 мин. утра – на Божественной литургии. Это первые сведения о пребывании знаменитого поэта в нашем городе.
С началом Первой мировой войны в действующую армию мобилизовали и нашего земляка Викентия Викентьевича Вересаева. С 1914 по 1917 он руководил военно-санитарным отрядом Московской железной дороги.
Соавтор Викентия Викентьевича – Михаил Булгаков — в 1914 году был студентом и проводил лето у родственников жены в Саратове. На личные средства его тесть развернул лазарет для раненых, где было размещено 30 коек, с привлечением медицинских работников, медсестер. Булгаков как молодой медик тоже пошел туда работать.
Часть здания тульского Дворянского собрания в годы Первой мировой войны тоже была отведена под размещение офицерского лазарета. 21 ноября 1914 года его посетил император Николай II.
Мария Саввишна Морозова, дочь знаменитого миллионера и мецената Саввы Морозова, организовала санитарный поезд на свои личные деньги. Он подчинялся «Союзу городов России». В его составе на передовую в 1914 году отправился великий русский певец Александр Вертинский. Санитарная служба в этом поезде приравнивалась к действительной, солдатской. Вертинский прослужил до 1916 года и был отправлен в тыл по ранению. Будущий всемирно признанный шансонье сделал более 35 тысяч перевязок.
В основе каждой реконструкции Историко-патриотического центра «Тульский оборонительный рубеж» — подлинные артефакты. Именно интерес коллекционера сделал медицинскую тему для Сергея Казанского одной из любимых.
Сначала в руки попала коробочка – (предположительно) булавочница с редкими клеймами. С нее и начался исследовательский процесс.
Оказывается, в Петербурге был завод Военно-врачебных заготовлений, изделия которого направлялись в воинские части и военные лечебные учреждения, в военно-аптечные магазины и на склады. За первые 3 месяца войны предприятием были снабжены около 4.000 лечебных заведений.
Листая книги по медицине начала ХХ века, касаясь артефактов, можно только удивляться тому, сколь несовершенными и примитивными были способы лечения того времени.
Самая старая медицинская книга в коллекции Сергея Казанского датируется 1894 годом. Издание «Первая помощь у себя дома и на поле битвы в отсутствии врача» за два года до начала Первой мировой войны было подарено барышне, которая окончила курсы сестер милосердия.
В «Руководстве для ротных фельдшеров и фельдшерских учеников» (1915) большой раздел посвящен снаряжению военных медиков. Благодаря ему реконструкторы узнали, как укладывалась санитарная сумка, и что в нее входило.
Здесь же поднимаются вопросы гигиены армейского подразделения. Инфекции были отдельной проблемой в русской армии. С ними и до войны плохо справлялись, а в условиях фронта ситуация совершенно вышла из-под контроля. Главная и, наверное, самая отвратительная примета любой войны – горы трупов, которые становились рассадниками опасных заболеваний. Новинкой военного времени стала забота о качестве питьевой воды на передовой. В наставлениях говорилось о необходимости наливать во фляжки только кипяченую воду.
В конце первой мировой войны мир охватила пандемия «испанки». Она нанесла армии больший вред, чем вражеская артиллерия. Вымирали целые роты. Кстати, именно пандемия испанского гриппа стала причиной введения первого в истории всеобщего масочного режима.
Отражена медицина Первой мировой войны и в реконструктором проекте «Тульская губерния и ее обитатели». По архивным описаниям и старинным фотографиям воссоздана форма врача Красного Креста. Но условия, в которых работали медики того времени нам все равно представить крайне сложно. Очевидно одно: врачи сражались за жизни и возвращали в строй раненых. В этом смысл медицинской помощи на любой войне.
Кроме того, Первая мировая война послужила катализатором бурного развития в сфере медицины. Многие открытия и достижения того времени улучшили врачебную помощь. Они дали более глубокое понимание хирургии и новые методы лечения. Всё это помогло спасти огромное количество жизней не только в годы Первой мировой войны, но и в будущем.
«От Амура от реки шли на бой сибиряки…»
«Первым бросился в атаку, увлекая за собой товарищей…»
История сохранила для нас немало примеров мужества, проявленного воинами с Дальнего Востока на фронтах Первой мировой войны. Так летом 1915 года был награждён Георгиевским крестом 3-й степени младший унтер-офицер Приморского драгунского полка Михаил Волостников — согласно документам, он «первым бросился в атаку, увлекая за собой своих товарищей и совместно с ними забрал действующий пулемёт». Таким же Георгиевским крестом 3-й степени был награждён фельдшер Уссурийского казачьего полка Георгий Ивлев. Газета «Приамурские ведомости» так писала о его подвиге: «3 июня 1915 г. у деревни под убийственным огнём тяжёлой и лёгкой артиллерии, ружейным и пулемётным огнём делал перевязки в цепи, причём был и сам ранен и скончался от полученной раны».
Ещё ранее отличился есаул (т.е. капитан) Уссурийского казачьего полка Василий Фёдорович Февралёв. В бою у деревни Рудка-Скрода в районе польского города Ломжа 10 февраля 1915 года он со своей казачьей сотней пробился к окружённой роте солдат, потерявшей в бою всех офицеров. Как свидетельствуют документы, есаул Февралёв «подчинил себе остатки стрелков и, находясь под сильным оружейным и пулемётным огнём, перешёл в решительное наступление, чем заставил превосходящего в силах противника отойти».
Решительные действия уссурийского казака не позволили противнику нанести удар во фланг 9-й Сибирской стрелковой дивизии, части которой недавно прибыли на фронт из Владивостока. За этот подвиг Василий Февралёв был награждён орденом Святого Георгия 4-й степен. Уже через год войны он вырос в чинах до полковника, а накануне революции погиб от полученных в бою ран, посмертно удостоившись генеральского звания.
Любопытно, что немцы в годы Первой мировой войны именовали казаков с берегов Амура и Уссури Mandschurisch Kosaken — «Маньчжурские казаки». Тогда как в России все части с Дальнего Востока именовались «сибирскими». Не случайно популярный в те годы «Марш Сибирских стрелков», написанный известным писателем Владимиром Гиляровским, начинался словами:
Из тайги, тайги дремучей,
От Амура от реки
Молчаливо грозной тучей
Шли на бой сибиряки.
Позднее в годы гражданской войны на мелодию этого марша появится несколько популярных песен у «красных» и у «белых». Уже в советскую эпоху самым известным станет вариант «По долинам и по взгорьям» или «Гимн приамурских партизан». Но изначально это были стихи, посвящённые именно дальневосточным воинам, ушедшим на Первую мировую войну:
Ни усталости, ни страха,
Бьются ночь и бьются день,
Только серая папаха
Лихо сбита набекрень.
Целую плеяду героев дал Хабаровский кадетский корпус — единственное военно-учебное заведение для юношей, работавшее на Дальнем Востоке к 1914 году. С момента начала войны и до лета 1917 года высшей военной наградой Российской империи, орденом Святого Георгия и Георгиевским оружием, были награждены два офицера-преподавателя и 43 выпускника этого кадетского корпуса. Например, подпоручик (т.е. младший лейтенант) Леонид Владимирович Сейфулин, закончивший учёбу в Хабаровском корпусе в 1913 году и служивший до войны в Приморье, в 1915 году, командуя ротой в боях под польским городом Прасныш, захватил в плен двух офицеров и 62 германских солдата. За этот подвиг 22-летний подпоручик был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.
Д. Ю. Козлов. Участие России в Первой мировой войне: актуальные исследовательские проблемы.
УЧАСТИЕ РОССИИ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ: АКТУАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
Денис Юрьевич Козлов, доктор исторических наук, руководитель Центра военной истории России Института российской истории РАН, президент Российской ассоциации историков Первой мировой войны
Первая мировая война, длившаяся более четырех лет – с 1 августа 1914 г. до 11 ноября 1918 г., по своим масштабам и последствиям не имела себе равных во всей предшествовавшей истории человечества.
Войны, имевшие некоторые признаки глобального военного конфликта, имели место и ранее. У. Черчилль назвал «первой мировой» Семилетнюю войну 1756–1763 гг., в ходе которой военные действия велись как в Европе, так и за океаном: в Северной Америке, в странах Карибского бассейна, Индии, на Филиппинах. Сюда же можно отнести совокупность военных конфликтов, развязанных на фоне войны за независимость в Северной Америке в 1775–1783 гг., и, конечно, наполеоновские войны. Некоторые исследователи не без некоторых на то оснований называют «нулевой мировой войной» Крымскую и даже Русско-японскую войны. Однако именно Первая мировая война по своим масштабам и напряжению превзошла все ранее виданное человечеством.
Начавшись между основными европейскими державами, она постепенно вовлекла в свою орбиту 38 государств, в том числе большинство государств Европы и все крупнейшие державы мира. В воюющих странах проживало 1,5 млрд человек, что составляло трех четвертей населения Земли. Народам мира война принесла поистине неисчислимые бедствия. Около 10 млн. убитых (столько, сколько погибло во всех европейских войнах за предшествующую тысячу лет) и 20 млн. раненых – таков ее кровавый итог. Только прямые военные расходы воюющих государств составили 208 млрд долларов, что на порядок превышает стоимость всех войн XIX и начала ХХ столетий.
Вооруженная борьба развернулась на огромных пространствах (площадь территории, охваченной военными действиями, составляла около 4 млн кв. км, а протяженность фронтов колебалась от 2,5 до 4 тыс. км). Мировая война впервые потребовала предельного напряжения материальных ресурсов воюющих держав, заставила их перевести на военное производство предприятия основных отраслей промышленности, направить на удовлетворение нужд действующих армий и флотов усилия всей экономики.
В ходе гонки вооружений, развернувшейся в преддверии глобального военного конфликта, ведущие европейские державы к 1914 г. почти вдвое по сравнению с 80-годами XIX века увеличили численность своих армий. А в годы мировой войны все ее основные участники многократно нарастили группировки своих вооруженных сил, создав массовые армии. Это сделала – впервые в своей истории – даже Великобритания, где была введена всеобщая воинская повинность. Всего под ружье было поставлено около 50 млн человек[1].
Начало ХХ века характеризовалось и беспрецедентной гонкой морских вооружений, катализированной появлением теории «владения морем» А. Мэхэна и Ф. Коломба. Дополнительный импульс ей придало появление «дредноутов» – нового поколения линейных кораблей, существенно превосходивших своими боевыми возможностями корабли предшествовавших типов. Германия, затратив колоссальные финансовые и экономические ресурсы, создала мощный флот, уступавший только морским силам Великобритании. Немецкий «Флот открытого моря», по замыслу его создателя гросс-адмирала А. фон Тирпица, был призван удержать Англию от вмешательства в европейскую войну на стороне противников Германии. Однако на практике именно англо-германское соперничество в военно-морских вопросах стало одним из наиболее действенных катализаторов Первой мировой войны[2].
Не оставалась в стороне и Россия, где после дальневосточной катастрофы были выработаны и реализованы новые подходы к разработке кораблестроительных программ. Показательно, что с 1907 по 1914 гг. по темпам роста военно-морского бюджета (173,9 %) Россия вышла не первое место в мире, а по абсолютному значению «морских издержек» накануне мировой войны уступала лишь Великобритании и США. Более того, планом сметы морского ведомства на 1915 г. предусматривалось оставить позади и Америку[3]. В этой связи любопытно отметить, что немецкий историк У. Вихман, исследовавший российское военно-морское законодательство кануна Первой мировой войны, сделал весьма нетривиальный вывод о том, что реакция Германии на угрожающий рост морской мощи России, о котором свидетельствовали проект «Закона о флоте» 1911 г. и принятие «большой» кораблестроительной программы в 1912 г., явилась важной, хотя и недооцененной причиной развязывания Первой мировой войны[4].
Учитывая тему наших чтений, представляется уместным сказать несколько слов о личных военно-морских преференциях Николая II. Царь любил флот, лично знал многих морских офицеров, с удовольствием путешествовал на своей яхте «Штандарт». Николай II видел во флоте непременный атрибут великой империи и неизменно поддерживал программы военно-морского строительства, однако, в отличие от «кузена Вилли» – германского кайзера Вильгельма II, не пытался позиционировать себя как специалиста по флотским делам и полагался на мнение своих более сведущих помощников[5]. Среди последних следует отметить прежде всего адмирала И.К. Григоровича, назначение которого морским министром в 1911 г. стало одним из наиболее удачных кадровых решений последнего российского императора.
Перед Первой мировой войной высказывались суждения о том, что будущий конфликт будет иметь характер затяжного состязания военно-экономических потенциалов. Так, в «Памятной записке по поводу закона о флоте и судостроительной программы» (январь 1912 г.) начальник российского Морского генерального штаба контр-адмирал светлейший князь А.А. Ливен указывал, что «предстоящее кровопролитие будет длительным и изматывающим. Победит тот, кто будет иметь глубокий тыл и значительные внутренние ресурсы»[6]. Британский премьер-министр Г. Аксвит полагал, что мировая война станет «затяжной борьбой» («protracted struggle»), подобной «20-летней борьбе с французами» (очевидно, во времена Наполеона)[7].
Однако это и другие подобные высказывания политических и военных авторитетов, судя по содержанию планов применения вооруженных сил, погоды не делали. Планы генеральных штабов строились на гипотезе о маневренном характере и непродолжительности будущей войны. Предполагалось, что победа будет достигнута путем проведения одной быстротечной кампании, одним – двумя «генеральными сражениями» (стратегическими операциями) с использованием лишь отмобилизованных кадровых армий и накопленных в мирное время материально-технических средств. При этом наращение последних в ходе войны за счет мобилизации экономических ресурсов страны, перевода промышленности на военное положение не предусматривались. Считалось, что запасов вооружения и снаряжения, созданных с подготовительный период, хватит на все время военных действий, а неизбежные боевые потери можно будет восполнить путем увеличения объемов производства на специализированных оборонных предприятиях.
Пожалуй, единственным исключением из повсеместного увлечения «стратегией сокрушения» стал план применения великобританского флота. Более того, военно-морской компонент английского стратегического планирования стал одним из немногих в истории примеров эффективного функционирования логической конструкции «военная теория – стратегический план – боевая практика». В 1911 г. вышла в свет работа военно-морского теоретика и историка Дж. Корбетта «Некоторые принципы морской стратегии», где, в частности, был сформулирован тезис о том, что «господство на море… не означает ничего, кроме обладания морскими сообщениями»[8], при том что «непосредственное участие в открытых столкновениях с противником не является первостепенной задачей линейного флота»[9]. Уже в следующем – 1912 году – британское адмиралтейство впервые со времен Дж. Родни, Р. Хоу, Дж. Джервиса, А. Худа и Г. Нельсона отказалось от планов активных наступательных действии (в данном случае – вторжения в Гельголандскую бухту и даже ее ближней блокады) и приняло решение ограничиться дальней блокадой побережья Германии. Этот замысел полностью оправдал себя в годы Первой мировой войны: успешно отражая все попытки немцев переломить ситуацию в Северном море, британский флот медленно, но верно душил Германию в тисках «голодной» блокады и не позволил Второму рейху воспользоваться плодами побед в грандиозных полевых сражениях и оккупации значительной части неприятельской территории[10].
Великая война характеризовалась качественными новациями во всех отраслях военного дела. Они были предопределены, прежде всего, тем, что теперь вооруженная борьба велась не только на суше и поверхности моря, как это было в предшествующие тысячелетия, но и в воздухе и под водой, превратившись, таким образом, в трехмерный, «объемный» процесс. Причем новые рода сил – военная авиация и подводные лодки, едва вступив на арену войны, в ничтожно короткие сроки коренным образом изменили весь облик вооруженной борьбы.
Так, авиация, которая накануне войны расценивалась лишь как средство ведения разведки, быстро расширила спектр решаемых задач (в том числе ударных), а в конце войны союзники ставили на повестку дня вопрос об организации «стратегического воздушного наступления» – систематических бомбардировок экономических объектов Германии. Но наиболее яркий пример такого рода – подводные лодки, которые в 1914 г. вступили в войну как почти не апробированное средство позиционной обороны и тактической разведки, и всего через два с половиной года, с объявлением Германией «неограниченной подводной войны», стали основной ставкой Второго рейха на успешное завершение войны и были призваны самостоятельно решить важнейшую стратегическую задачу – вывести Великобританию из войны[11].
Появились новые рода войск – войска противовоздушной обороны (как войсковой, так и объектовой), бронетанковые, автомобильные, химические войска, принципиально повысились возможности средств связи и, следовательно, качество управления войсками в ходе операций и боевых действий. Появились новые классы боевых кораблей (в том числе авианосцы), разновидности морского оружия, технические средства подводного наблюдения и многое другое. Произошел, таким образом, беспрецедентный по темпам качественный рывок в развитии вооружения и военной техники, не имеющий аналогов ни в предшествовавшей, ни в последующей военной истории.
Первая мировая война была коалиционной, успех ее ведения во многом зависел от согласованности действий союзников. Такой характер будущей войны являлся для военно-политического руководства ее будущих участников очевидным, поскольку оформление военно-политических союзов (коалиций) произошло задолго до ее начала. Однако ни одно из государств не имело сколько-нибудь значимых теоретических разработок даже основ коалиционной стратегии. В силу этого каждый генеральный штаб разрабатывал собственный стратегический план, в котором отражал прежде всего интересы своей страны и соответствующие им соображения относительно характера применения вооруженных сил. Общего же коалиционного плана ведения военных действий не было ни у Антанты, ни у Центральных держав. Имелись (да и то не всегда) лишь взаимные обязательства, касающиеся количества выделяемых войск и сил и их действий на определенных театрах или операционных направлениях. В этих условиях противоречия, еще до войны существовавшие между союзными державами и сохранившиеся (а в некоторых случаях и расширившиеся) в ходе военных действий, не способствовали согласованным действиям вооруженных сил коалиций в интересах решения общих стратегических задач. В частности, отсутствие единства в действиях не позволило странам Антанты, обладавшим в совокупности многократным численным превосходством и более мощным военно-экономическим потенциалом, в полной мере реализовать свои преимущества, что было особенно характерным для кампаний 1914 и 1915 годов.
В последующем военно-политическое руководство стран Антанты, осознав пагубность разобщенных действий, предприняло попытки более тесной координации военных усилий в рамках коалиции. Основными формами таковой координации стали межсоюзнические конференции (с 1915 года), создание Межсоюзнического (исполнительного) военного совета (июль 1915 г.) и, наконец, формирование Объединенного главного командования союзными армиями (май 1918 г.). Таким образом, в годы Первой мировой войны был накоплен определенный опыт не только выработки, но и институализации коалиционной стратегии[12].
Огромный размах вооруженной борьбы выдвинул проблему стратегического руководства вооруженными силами. Основной тенденцией в решении этого вопроса почти во всех воющих державах стала централизация управления. В частности, в России этот принцип был реализован путем учреждения должности верховного главнокомандующего, которому были подчинены все действующие сухопутные и морские силы[13].
В соответствии с «Положением о полевом управлении войск в военное время» (1914 г.), главковерх управлял группировками вооруженных сил через специально сформированный Штаб (с начала 1916 г. и через Морской штаб). Характерно, что первоначально функции Штаба главковерха (Ставки) сводились лишь к стратегическому планированию и оперативному руководству армией и флотом, однако в дальнейшем ей пришлось взять на себя и ряд других задач, в том числе военно-экономического характера; постепенно Ставка сосредоточила в своих руках управление всеми видами обеспечения войск и сил. Тем не менее власть главковерха в течение всей войны ограничивалась театрами военных действий, специального же органа, согласующего усилия фронта и тыла в интересах победы в войне, создано не было. В силу этого достичь единства военного, экономического и политического руководства государством не удалось, что, в конечном счете, стало одной из важных причин поражения России[14].
Сосредоточение на театре военных действий нескольких армий вызвало необходимость объединять их во фронты. С началом войны в России впервые в мире были сформированы два фронта – Северо-Западный (две армии) и Юго-Западный (четыре армии), а в ходе военных действий были развернуты еще три фронта. В сухопутных вооруженных силах западноевропейских государств вскоре появились аналогичные объединения, называвшиеся «группами армий».
Первая мировая война стала уникальным явлением и в развитии военного искусства. Принципиальные изменения были привнесены в его традиционные отрасли – тактику и стратегию, были реализованы новаторские формы и способы применения вооруженных сил. Однако важнейшей новацией, привнесенной Великой войной в военной искусство, явилось то, что опыт событий 1914–1918 гг. стал эмпирической базой, на которой впоследствии сформировалось оперативное искусство как самостоятельная часть теории и практики вождения войск и сил флота[15].
Несмотря на обилие научных исследований, публикаций документов и других работ, посвященных крупнейшему военному конфликту первой трети прошлого столетия, в историографии Первой мировой войны по сей день сохраняется целый ряд актуальных исследовательских проблем. Попытаемся очертить некоторые из них.
Во-первых, следует ли причислять Россию к числу стран-победительниц?
С одной, я бы сказал, формально-юридической стороны, причисление России к сонму победителей выглядит необоснованным. Заключенное в декабре 1917 г. перемирие с Германией и ее союзниками, за которым последовал сепаратный Брестский мирный договор, было нарушением не только духа, но и буквы союзнических соглашений, в том числе взятого на себя в начале войны обязательства ни под каким предлогом не заключать сепаратного мира с противником. Более того, вскоре после прихода к власти большевики опубликовали секретные дипломатические документы, призванные изобличить «хищническую империалистическую сущность» и низвергнутого царизма, и его союзников. В странах Антанты это вызвало ярость, вполне сравнимую с реакцией на Брестский мир. Россия не просто «выходила из Первой мировой войны» (именно так трактовалось это событие в советской историографии), но и демонстративно дистанцировались от бывших товарищей по оружию, ставя под удар их дипломатию. Как известно, после Февральской революции и последовавшего за ней резкого падения боеспособности русской армии и флота союзники и не ждали от бывшей империи наступательного порыва, но все же надеялись, что Россия, как удачно выразился Черчилль, сможет «оставаться на посту; тяжелым грузом давить на широко растянувшиеся германские линии; удерживать, не проявляя особой активности, слабеющие силы противника на своем фронте; иными словами — держаться». Октябрь опроверг эти ожидания самым трагическим образом.
Однако, с другой стороны, Первая мировая все же осталась нашей войной. До того момента, когда Российская империя обрушилась под грузом внутренних политических, экономических и социальных проблем, собственной государственной архаики, страна и ее вооруженные силы честно, мужественно и последовательно выполняли свои союзнические обязательства и, более того, с готовностью шли навстречу пожеланиям партнеров, корректируя в общих интересах свои стратегические планы и приоритеты.
Так, в марте 1916 г., во время «верденской мясорубки», войска русских Западного и Северного фронтов нанесли отвлекающий удар у оз. Нарочь, причем сделали это на три месяца ранее срока, установленного межсоюзническим совещанием в Шантийи. Успех майского наступления австрийцев у Трентино и угроза катастрофы, нависшая над итальянской армией, заставили ранее намеченных сроков перейти в наступление армии русского Юго-Западного фронта («Брусиловский прорыв»). Это вынудило командование Центральных держав перебросить на Восток 30,5 пехотной и 3,5 кавалеристской дивизий с Западного и Итальянского фронтов, что помогло французам выстоять под Верденом, спасло от разгрома Италию и подтолкнуло Румынию к вступлению в войну на стороне Антанты, причем ответственность за развитие событий на фронте нового союзника легла, по существу, на плечи русского командования. Именно усилия России и ее вооруженных сил в значительной мере привели к тому, что в конечном итоге стратегическая инициатива была вырвана из рук германского командования.
Успешные действия русских войск на Кавказском фронте сковывали на этом театре значительные (в отдельные периоды – основные) силы турецкой армии. Здесь османское командование израсходовало половину своих пополнений, значительно облегчив западным союзникам, прежде всего Великобритании, борьбу в Месопотамии и Палестине, и вообще реализацию «периферийной стратегии» Антанты.
Из первого вопроса закономерно следует второй: как следует оценивать вклад России в коалиционные усилия Антанты и победу над Германией и ее союзниками?
Русской армии впервые в мировой практике пришлось в течение 3,5 лет удерживать огромный по протяженности фронт (до 1600 км), не считая более чем 1000-км фронта на Кавказе, и противостоять объединенным силам Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии. В то же время на Западном фронте (около 630 км) против германской армии совместно действовали вооруженные силы Англии, Франции и Бельгии, к которым в 1917–1918 гг. присоединилась и армия США.
Восточный (русский) фронт оттянул на себя значительные силы противника – в разные периоды от 49 % (ноябрь 1917 г.) до 78 % (декабрь 1914 г.) австро-венгерских дивизий, от 18 % (август 1914 г.) до 41 % (август 1915 г.) германских, от более чем 28 % (август 1915 г.) до 72 % (август 1916 г.) турецких и от 16,5 % до 33 % болгарских дивизий. Средний удельный вес Восточного фронта составил 42 % всех сил Центрального блока.
Важным элементом вклада России в победу Антанты было нанесение значительных боевых потерь армиям государств Центрального блока. По состоянию на конец 1917 г. противник на Восточном фронте понес свыше 50 % своих общих потерь (германская армия – более 37 %, австро-венгерская – свыше 71 % и турецкая – около 40 %). Русские войска взяли в плен свыше 2 млн пленных (против 1387 тыс., оказавшихся в плену у других союзников), или до 60 % всего количества пленных[16].
Из этих фактов зачастую делается вывод о едва ли не решающем вкладе России в победу Антанты. Однако такая постановка вопроса представляется не вполне корректной, так как приведенные выше показатели характеризуют «удельный вес» усилий нашей страны в воздействие на вооруженные силы противника. Но эти усилия, как известно, к решительному результату не привели.
На момент заключения перемирия в Компьенском лесу 11 ноября 1918 г. Германия располагала мощной многомиллионной группировкой войск, не подвергшейся разгрому и тем более уничтожению. Многолетняя кровопролитная бойня, унесшая жизни миллионов бойцов, не привела к решающему стратегическому успеху Антанты. Как заметил впоследствии британский дипломат и публицист Г. Никольсон, «мы так свыклись с поражениями, что когда пришла победа, она показалась нам неправдоподобной»[17]. Более того, в момент, когда немцы запросили мира, под пятой германской армии находились огромные территории европейской России, часть северной Франции и большая часть территории Бельгии. Случай, имеющий мало прецедентов в истории. «Германию пощипали, но она не разбита… Франция, часть ее занята врагом, Бельгия, в сущности, не освобождена, ничего, в сущности, не достигнуто», – писал в октябре 1918 г. генерал от инфантерии Ф.Ф. Палицын, возглавлявший в 1905–1908 гг. российский Генштаб[18].
Тем не менее, Второй рейх потерпел поражение. Предпосылки этого, разумеется, многообразны, но главная очевидна: революция. В свою очередь среди причин социального взрыва в Германии доминантой являлась крайне тривиальная – голод. Как заметил А.Е. Снесарев, «Германия была добита не на боевых полях, где она оставалась непобедимой, а в больных, растравленных и углубленных ранах своей узкой, бедной и зависимой от внешнего мира экономики…»[19].
В этих условиях для определения вклада в победу каждой из держав Антанты, в том числе России, необходим принципиально иной критериальный аппарат, характеризующий участие каждого из союзников в экономическом «удушении» неприятеля. Однако такой набор критериев до сего времени не разработан, и это, вероятно, одна из важнейших методологических проблем изучения истории Великой войны.
Неразрешенность этой проблемы влечет за собой сохранение еще одного дискуссионного вопроса – где был решен исход Великой войны: на сухопутных фронтах или на морских театрах[20]. Адепты концепции «воинствующего маринизма» апеллируют к тому, что главной причиной экономических, а значит и социально-политических проблем Германии стала морская блокада, которую на протяжении всей войны эффективно обеспечивали флоты Антанты. Именно английский Гранд Флит, успешно отражая все попытки германского флота переломить ситуацию в Северном море, медленно, но верно душил Германию в тисках экономической блокады, которая унесла жизни до 750 тыс. немцев[21]. Как заметит впоследствии германский военно-морской теоретик В. Вегенер, «Германия потерпела поражение потому, что мировая война оказалась морской»[22].
С связи с этой дискуссией представляется уместным сказать несколько слов и о результатах деятельности Российского флота.
Усилия Балтийского и Черноморского флотов, прежде всего, в нарушении морских коммуникаций противника, имели стратегическое значение. Поддержание бесперебойной транспортировки шведской руды на Балтике и гераклийского угля в Черном море являлось жизненно важным условием функционирования экономики и вооруженных сил противников России. Так, Балтийский флот не позволил Германии существенно увеличить ввоз из Швеции и компенсировать тем самым потерю иных источников импорта высококачественной руды – жизненно важного промышленного сырья. Это обстоятельство стало важной причиной снижения объемов выплавки в Германии чугуна (в 1918 г. – в 1,8 раза по сравнению с 1913 г.) и стали (в 1,4 раза).
В годы войны важнейшая в Турции отрасль добывающей промышленности – угольная – более чем в пять раз снизила объемы производства. Причем столь резкое сокращение добычи топлива было вызвано отнюдь не падением потребности в угле, а невозможностью его вывоза из района Зунгулдак – Эрегли в результате уничтожения русским флотом лучшей половины грузового тоннажа. В отношении Турции, кроме того, уместно говорить о постигшем ее «угольном голоде» и дефиците продовольствия, покрываемом поставками морем из Румынии, как об угрозе внутриполитической стабильности). Поэтому действия Российского флота на неприятельских сообщениях в своей совокупности оказали непосредственное влияние на способность Германии и Турции вести войну и, следовательно, имели стратегическое значение.
Кроме того, Российский флот, как и армия, оказывал содействие союзникам, с готовностью откликаясь на обращения командования военно-морских сил стран Антанты. Наиболее яркий пример такого рода – серия бомбардировок укреплений Верхнего Босфора, проведенных Черноморским флотом весной 1915 г. в целях отвлечения внимания и сил турок от района Дарданелл во время подготовки и проведения англо-французами десантной операции[23].
Следующий вопрос: какова роль военно-технической, финансовой, технологической помощи России со стороны союзников по Антанте?
Военно-техническую (а также финансовую, технологическую и др.) помощь союзников недооценивать не следует. Около 41 % винтовок, 60 % пулеметов, 36 % винтовочных патронов, полученных русской армией, были произведены за границей[24]. По целому ряду видов вооружения и военной техники (пороха некоторых марок, тяжелые артиллерийские орудия и боеприпасы к ним, самолеты и особенно авиационные моторы, автомобили, дизельные двигатели для подводных лодок и др.) Россия находилась в значительной, а по некоторым позициям – в полной зависимости от заграничных поставок[25].
При этом подавляющее большинство вооружения и военной техники ввозились в Россию на транспортных судах стран Антанты, а их военные флоты брали на себя основную работу по обеспечению внешних коммуникационных линий России. Так, группировка британского флота в водах Русского Севера даже после создания в 1916 г. российской флотилии Северного Ледовитого океана несла на себе основную нагрузку по организации обороны (главным образом, противоминной и противолодочной) коммуникационной линии, по которой осуществлялись стратегические межсоюзнические перевозки.
Следует признать, что значительная часть импортных грузов не была использована по назначению по причине, главным образом, неудовлетворительного состояния российской транспортной инфраструктуры. Однако верно и то, что Российской империей были приложены колоссальные усилия для совершенствования логистической системы. Очевидно, самым грандиозным проектом такого рода стало строительство в кратчайшие сроки Мурманской железной дороги.
Еще один дискутируемый в историографии вопрос – оценка деятельности Николая II как руководителя государства и армии и, в частности, целесообразность возложения императором на себя должности верховного главнокомандующего в 1915 г.
23 августа (5 сентября) 1915 г. Николай II прибыл в Ставку (она вынуждена была передислоцироваться из Барановичей в Могилев) и приказом армии и флоту объявил о принятии на себя «предводительствования всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий»[26]. Великий князь Николай Николаевич был назначен главнокомандующим Кавказской армией, фактически верховное командование было сосредоточено в руках начальника Штаба верховного главнокомандующего генерала от инфантерии М.В. Алексеева. По свидетельству А.А. Брусилова, «впечатление в войсках от такой замены было самое тяжелое, можно сказать – удручающее… Было общеизвестно, что Николай II в военном деле решительно ничего не понимал»[27]. Военный министр А. А. Поливанов в своих воспоминаниях заметил, что «слишком уж мало подходил Николай II к роли вождя в этой великой войне и по своим дарованиям, и по характеру, и по своей роковой незадачливости»[28].
Председатель Государственной думы М.В. Родзянко считал, что «император Николай II брал на себя очевидно непосильную задачу и бремя одновременно в небывало тяжелое время управлять уже начавшей волноваться страной и вести совершенно исключительной трудности войну, приняв командование над более чем десятимиллионной армией, не будучи совершенно к этому подготовлен в стратегическом отношении»[29]. Руководитель дипломатической канцелярии при Штабе главковерха князь Н.А. Кудашев в докладе министру иностранных дел С.Д. Сазонову в связи с этими переменами высказал весьма пессимистический прогноз: «Теперь ожидать победы невозможно. Дай бог, чтобы Алексееву удалось дальнейшее спасение армии ценой территории»[30].
Подобная точка зрения доминирует в историографии, однако она представляется несколько однобокой. В частности, в отношении подъема духа войск существуют свидетельства, которые не вполне корреспондируются с процитированной выше оценкой А.А. Брусилова. Представляется, что в крестьянской среде, бывшей основным источником комплектования армии, летом 1915 г. монархия как институт и император как ее воплощение сохраняли определенный авторитет, и принятие Николаем II верховного командования поддержало веру солдатской толщи в победу, что было особенно важно на фоне «великого отступления» лета 1915 г. Это, очевидно, стало одной из предпосылок в целом удачного исхода кампании 1916 г.
Кроме того, Николай II отнюдь не ограничивался номинальной ролью в Ставке и принимал участие, а иногда и инициировал принятие многих решений. Известно, в частности, что именно царю принадлежала идея проведение морской десантной операции в Рижском заливе летом 1916 г.[31], замысел которой, к сожалению, реализован не был.
Нельзя считать полностью решенной проблему определения потерь русской армии. Авторский коллектив статистического исследования «Россия и СССР в войнах ХХ века. Потери вооруженных сил» под редакцией Г.Ф. Кривошеева отмечал: «Сведения о людских потерях российских вооруженных сил в первую мировую войну, встречающиеся в отечественных и зарубежных источниках, страдают в большинстве своем противоречивостью и разнобоем. Объясняется это прежде всего неодинаковой полнотой и достоверностью материалов, использованных исследователями, а также существенными различиями в методике подсчета потерь. В результате разница, например, в количестве погибших и умерших российских солдат и офицеров, колеблется в опубликованных работах от нескольких десятков тысяч до 1–2 млн человек»[32].
Наиболее современными являются сведения о потерях, опубликованные А.И. Степановым в первой книге четырехтомника «Мировые войны ХХ века». Боевые безвозвратные потери русской армии автор определяет в 2 854 600 человек, небоевые – 447 200 человек, возвратные – 12 496 тыс. человек, общее же количество потерь равно числу мобилизованных в вооруженные силы – 15 798 тыс. человек[33]. Окончательное решение этого вопроса, очевидно, может быть достигнуто на основе обобщения данных первичного учета убитых, умерших от ран, раненых, пленных и т.д.
Главной же для отечественной исторической науки проблемой историографии Великой войны является, на наш взгляд, научная интерпретация причин поражения России. С этой точки зрения представляется уместным выделить несколько базовых историографических концепций.
Основным содержанием концепции «упущенных возможностей» является постулат об изначально высоких шансах Российской империи на победу в мировой войне – как с военной, так и экономической и политической точек зрения. Сторонники этого тезиса апеллируют к неуклонному росту военного потенциала и высоким показателям экономического развития России в предвоенные годы, достигнутой к 1914 г. определенной внутриполитической стабильности, превосходству интегральной мощи Антанты над потенциалом Центральных держав. Главная причина поражения заключалась в непоправимых ошибках политического руководства и военного командования. Концепция «упущенных возможностей» нашла отражение в военно-исторических трудах А.М. Зайончковского («…Преобладание осторожности перед разумным риском, характерное для оперативного искусства царской армии, в конечном счете, свело на нет все достигнутые боевые успехи»[34]), Н.А. Таленского («Ставка оказалась неспособной обеспечить взаимодействие и взаимопомощь между фронтами, что в конечном счете не позволило развить многие успехи в стратегическом масштабе»[35]) и других специалистов, в том числе эмигрантов – например, С.К. Добророльского, подвергшего критике содержание русского стратегического планирования: «Этот недостаток (отсутствие внятно определенного направления сосредоточения основных усилий. – Д.К.) тем чувствительнее, что в течение ряда лет были вполне осознаны необходимость и возможность выбора такого направления»[36]. Сторонников этой концепции немало и среди современных историков и публицистов, склонных к некоторой романтизации Российской империи периода правления Николая II и объясняющих крах государства исключительно происками антимонархических политических сил.
Дискуссии о глубоком кризисе самодержавной России, охватившем все сферы жизни государства и слои общества, присущи широкому кругу исследователей, доказывающих неизбежность революционного пути его преодоления. В соответствии с концепцией «необратимого кризиса империи», Россия, пораженная многочисленными социально-политическими и экономическими «недугами», была a priori обречена на военное поражение, и глобальный военный конфликт лишь ускорил неизбежный процесс реорганизации государства. Подобные точки зрения высказывались Н. Наумовым, А.К. Коленковским, И.И. Минцем, Д.В. Вержховским, В.Ф. Ляховым, Д.И. Рыбиным и другими советскими исследователями, а также многими представителями эмигрантской ветви русской военной историографии. Среди последних – Н.Н. Головин, А.В. Геруа, Ю.Н. Данилов, В.М. Драгомиров, А.К. Баиов, В.Н. Доманевский и другие специалисты, доказывавшие тезис о неподготовленности России к современной войне. Квинтэссенцией этой концепции можно считать мысль Н.Н. Головина о том, что «империя, занимавшая 1/6 часть суши земного шара, с населением, достигавшим 167 миллионов, начала разлагаться изнутри (выделено мной. – Д.К.), это разложение передалось Армии; развал Армии в свою очередь привел к развалу всего государства»[37].
В рамках концепции «Россия как жертва системы альянсов» причины краха России усматриваются в ошибочном выборе предвоенного внешнеполитического курса (сближение с Антантой при дистанцировании от традиционно дружественной Германии), а с началом войны – в «эгоизме» союзников, злоупотреблявших бескорыстной поддержкой России, которая действовала не столько в собственных, сколько в общесоюзнических интересах. Эти идеи близки, в частности, А.А. Строкову, И.И. Ростунову, М.В. Оськину, А.В. Олейникову и др. «Англо-французское командование, – писал А.А. Строков, – всю тяжесть борьбы возложило на русские войска. Оно отказывалось от решительных стратегических действий даже в то время, когда русская армия переживала кризис»[38]. И.И. Ростунов, анализируя «межимпериалистические противоречия», не позволившие должным образом координировать стратегические усилия государств Антанты, отмечает, что союзники «стремились добиться себе выгод за счет России»[39]. Последняя же, как указывает А.В. Олейников, «претерпев военные лишения и бросив свой весомый вклад на алтарь общей победы Антанты над германским блоком … по сути оказалась исключенной из числа победителей»[40].
Разумеется, предложенная концептуальная конструкция носит в значительной степени условный характер, границы между исследовательскими парадигмами весьма размыты, так как почти никто из историков не предлагает простых и односложных ответов на сложнейшие вопросы истории Великой войны. Речь идет лишь о расстановке некоторых акцентов и определении приоритетов.
Очевидно, что каждая из предложенных историографических концепций содержит рациональное зерно и имеет право на существование. Поэтому синтез подтвердивших свою научную состоятельность положений каждой их них, объединение и взаимное дополнение их положений и выводов является актуальной задачей современной исторической науки. Такой подход, кстати, находится в тренде современной мировой историографии, в которой заметно сближение «катастрофической» (война как одна из всеобъемлющих катастроф ХХ в.) и «адаптационной» (война как мощный ускоритель ранее появившихся тенденций развития) моделей трактовки событий 1914–1918 гг.
Все это позволяет сделать вывод о том, что Первая мировая война остается в фокусе внимания исторической науки, и многие сюжеты и проблемы сохраняют огромный потенциал для дальнейшего исследования и осмысления.
[1] Алексеев Ю.А., Иминов В.Т., Ковалев В.Е. и др. Регулярная армия России. Русская армия и флот в годы Первой мировой войны (1914–1918 гг.). М., 2010. С. 44.
[2] См. подробнее: Романова Е.В. Путь к войне: развитие англо-германского конфликта, 1898–1914 гг. М., 2008; Epkenhans M. Die wilhelminische Flottenrüstung 1908–1914. Weltmachtstreben, industrieller Fortschritt, soziale Integration. München, 1991; Padfield P. The Great Naval Race. Anglo-German Naval Rivalry, 1900–1914. Edinburgh, 2005 и др.
[3] Павлович М. (Вельтман М.) Мировая война 1914–1918 гг. и грядущие войны. Л., 1925. С. 209.
[4] Wichmann U. Unkonventionelle Gedanken über die Ursachen des Ersten Weltkrieges: unter besonderer Berücksichtigung des russischen Flottengesetzes von 1912. Frankfurt/M., 1999.
[5] Грибовский В. Флот в эпоху Николая II // Морской сборник. 1995. № 12. С. 83–89.
[6] Павленко О. «Западная угроза» и прогнозы большой европейской войны в военной и политической элите России (1910–1914) // Россия и Великая война. Опыт и перспективы осмысления роли Первой мировой войны в России и за рубежом. Материалы Международной конференции. Москва, 8 декабря 2010 г. М., 2011. С. 151.
[7] Hallifax S. ‘Over by Christmas’: British Popular Opinion and the Short War in 1914 // First World War Studies. October 2010. Vol. 1. Number 2. P. 108.
[8] Корбетт Ю. Некоторые принципы морской стратегии / пер. с англ. М., 1932. С. 74.
[9] Dirks U. Julian S. Corbett: Strategische Theorie von dem Hintergrund historischer Forschung // Seemacht und Seestrategie im 19. und 20. Jahrhundert / herausgegeben von J. Duppler. Hamburg; Bonn; Berlin, 1999. S. 167.
[10] О влиянии морской блокады на положение Германии см. подробнее: Дикс А. Война и народное хозяйство по опыту Германии в мировую войну 1914–1918 гг. / пер. с нем. М., 1926; Guichard L. The Naval Blockade 1914–1918. London, 1930; Osborne E.W. Britain’s Economic Blockade of Germany, 1914–1919. London; New York, 2004; Parmelee M. Blockade and Sea Power. The Blockade 1914–1919 and its Significance for a World State. London, 1927; Neitzel S. Weltkrieg und Revolution 1914–1918/19. Berlin, 2008 и др.
[11] См. подробнее: Александров А.П., Исаков И.С., Белли В.А. Операции подводных лодок. Т. 1. Л., 1933; Шталь А. Развитие методов операций подводных лодок в войну 1914‑1918 гг. на основных морских театрах. М., 1936; Гайер А. Германские подводные лодки в войне 1914–1918 гг. Л., 1933; Гибсон Р., Прендергаст М. Германская подводная война 1914‑1918 гг. М., 1938; Михельсен А. Подводная война 1914–1918 гг. Л., 1940; Spindler A. Der Handelskrieg mit U-Booten. Bd. 1–5. Berlin, 1932–1966 и др.
[12] См. подробнее: Емец В.А. Очерки внешней политики России периода первой мировой войны 1914–1917 гг. Отношения России с союзниками по вопросам ведения войны. М., 1976; Лютов И.С. Коалиционное взаимодействие союзников по опыту первой и второй мировых войн. М., 1988; Павлов А.Ю. Скованные одной целью. Стратегическое взаимодействие России и ее союзников в годы Первой мировой войны 1914–1917 гг. СПб., 2008; Валентинов Н. Сношения с союзниками по военным вопросам во время войны 1914–1918 гг. Ч. 1. М., 1920 и др.
[13] См. подробнее: Ростунов И.И. Русский фронт первой мировой войны (исследование опыта стратегического руководства вооруженными силами). Дис. … д-ра ист. наук. М., 1974.
[14] См. подробнее: Kozlov D. Strategic Command of Russian Armed Forces in the First World War: Achievements and Problems // World War One 1914–1918. 40th International Congress of Military History. 31 August – 5 September 2014, Varna, Bulgaria. Sofia, 2016. P. 80–90.
[15] См. подробнее: Иминов В.Т. Развитие теории и практики подготовки и ведения армейских наступательных операций до начала Великой Отечественной войны (первая четверть XIX в. – июнь 1941 г.). Дис. … канд. ист. наук. М., 1987; Иссерсон Г. Эволюция оперативного искусства. М., 1932; Капустин Н. Оперативное искусство в позиционной войне. М.; Л., 1927; Строков А.А. История военного искусства. Военное искусство периода империализма (до конца первой мировой воины 1914–1918 гг.). М., 1967; Он же. Вооруженные силы и военное искусство в первой мировой войне. М., 1974 и др.
[16] Олейников А.В. Вклад России в победу над германским блоком в Первую мировую войну (1914–1918 гг.). Автореферат дисс. … д-ра ист. наук. М., 2012. С. 43, 44.
[17] Никольсон Г. Как делался мир в 1919 г. / пер. с англ. М., 1945. С. 56.
[18] Палицын Ф.Ф. Записки. Т. 2. Франция (1916–1921). М., 2014. С. 222, 223.
[19] Снесарев А.Е. Военно-экономические перспективы Германии // Военно-исторический журнал. 2000. № 1. С. 79, 80.
[20] См. подробнее: Козлов Д.Ю. «Континентальное мышление» или «воинствующий маринизм»? К вопросу о влиянии борьбы на море на исход Первой мировой войны // Первая мировая война, Версальская система и современность. Сборник статей. СПб, 2012. С. 12–20.
[21] Гилберт М. Первая мировая война / пер. с англ. М., 2016. С. 11.
[22] Вегенер [В.] Морская стратегия мировой войны // Оперативно-тактические взгляды германского флота / пер. с нем. М.; Л., 1941. С. 83.
[23] Вооруженные силы России в Первой мировой войне (1914–1917). М., 2014. Т. 2. С. 557, 558.
[24] Бескровный Л.Г. Армия и флот России в начале XX в. Очерки военно-экономического потенциала. М., 1986. С. 76, 77, 82, 85, 86; Маниковский А.А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. М., 1937. С. 694–699.
[25] Мировая война в цифрах. М.; Л., 1934. С. 30 (табл. 20, подстрочник).
[26] Цит. по: Вооруженные силы России в Первой мировой войне (1914–1917). Т. 2. С. 58.
[27] Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 2001. С. 155, 156, 231.
[28] Поливанов А.А. Из дневников воспоминаний по должности военного министра и его помощника: 1907–1916. М., 1924. Т. 1. С. 209.
[29] Цит. по: Португальский Р.М., Рунов В.А. Верховные главнокомандующие Отечества. М., 2001. С. 68.
[30] Цит. по: Михалев С.Н. Стратегическое руководство. Россия / СССР в двух мировых войнах ХХ столетия. Красноярск, 2000. С. 272.
[31] Дудоров Б.П. Адмирал Непенин. СПб., 1993. С. 189.
[32] Россия и СССР в войнах ХХ века. Потери вооруженных сил. Статистическое исследование. М., 2001. С. 98, 99.
[33] Степанов А.И. Цена войны: жертвы и потери // Мировые войны ХХ века. В 4 кн. Кн. 1. Первая мировая война. Исторический очерк. М., 2002. С. 627.
[34] Зайончковский А.М. Мировая война. Маневренный период 1914–1915 гг. на русском (европейском) театре. М.; Л., 1929. С. 375.
[35] Таленский Н.А. Первая мировая война (1914–1918 гг.). М., 1944. С. 65.
[36] Добророльский С.К. Стратегические планы сторон к началу мировой войны // Военный сборник Общества ревнителей военных знаний (Белград). Кн. 2 (1922). С. 77.
[37] Головин Н.Н. Военные усилия России в мировой войне. М., 2001. С. 11.
[38] Строков А.А. Вооруженные силы и военное искусство в первой мировой войне. С. 279.
[39] Ростунов И.И. Русский фронт первой мировой войны. М., 1976. С. 384.
[40] Олейников А.В. Вклад России в победу над германским блоком в Первую мировую войну (1914–1918 гг.). С. 4.
Кубанское казачество на фронтах Первой мировой войны
Революционные события 1917 года застали кубанских казаков вдали от дома — Кубанское казачье войско активно участвовало в боевых действиях в ходе Первой мировой войны. Мы изучили, какими были военные навыки и дисциплина казаков и какие на фронте сложились противоречия между долгом и революционными идеями.
В Первую мировую войну кубанцы воевали на Кавказском, Западном и Юго-Западном фронтах. Мобилизация среди казачьего сословия была на тот момент самой высокой по стране. Казаки, в том числе, Кубанское казачье войско, были самыми подготовленными и дисциплинированными среди военных соединений русской армии.
Уже в первые дни конфликта Кубань отравила на фронт порядка 90 000 человек из казачьего сословия. Всего из казаков было сформировано 37 конных полков, 24 пластунских батальона, 6 конно-артиллерийских батарей. 32 особых конных сотни охраняли штабы корпусов и армий, их привлекали к проведению крупных разведывательных операций. Всего в Первую мировую было мобилизовано 110 тыс. казаков из Кубанского казачьего войска.
Евгений Сергеевич Тихоцкий (1878—1953) — кубанский казак, полковник, герой Первой мировой войны
Военные специализации казаков
Большую часть казачьих формирований составляла кавалерия. Когда в конце июля 1914 года Австро-Венгрия объявила войну Сербии, к австрийской границе двинулась 2-я Сводная казачья дивизия, состоявшая из донских, терских и кубанских казаков.
Участник операции, кубанский казак, подъесаул 1-го линейного полка Евгений Тихоцкий так описывал эти события: «…боевая деятельность нашей дивизии заключалась в строгом наблюдении за неприятельским берегом реки Збруч, в усиленной охране нашей территории от перехода неприятельских разъездов и поползновений противника перевести разведку на нашу территорию. Ежедневно на границе происходили перестрелки между нашими и Австро-Венгерскими постами и разъездами, в которых были ранены казаки и лошади».
Когда Австро-Венгрия официально объявила войну России, казакам в открытом бою противостояли венгерские кавалеристы-гусары. «Искусством и необычайной храбростью линейных офицеров и казаков венгерская конница была побеждена, опрокинута и доведена до паники. Урок, данный казаками-линейцами в бою под Городком 4 августа 1914 года, имел последствием то, что австро-венгерская конница больше не атаковала казаков», — писал генерал Краснов.
Помимо конницы кубанское казачество на фронтах представляла пластунская пехота. Пластунские подразделения (название предположительно происходит от «пласт», лежать пластом) по сути являлись предтечей современного спецназа. У этих войск было несколько функций — они проводили разведывательные и диверсионные операции, устраивали глубокие рейды по тылам противника. Пластуны владели навыками рукопашного боя, хорошо стреляли, знали саперное и артиллерийское дело.
В силу специфики местности — горный ландшафт и отсутствие дорог, — пластунские батальоны были востребованы в основном на Кавказском фронте. Здесь, на Кавказе, произошло одно из наиболее известных сражений с участием пластунов — битва за Сарыкамыш.
В декабре 1914 года турки предприняли наступление в районе небольшого приграничного городка Сарыкамыша. Когда после многих дней ожесточенных боев кавказская армия стала сдавать позиции, на помощь защитникам крепости отправили казачий полк со 2-й Кубанской пластунской бригадой в составе.
Несмотря на тяжелые погодные условия — 30-градусный мороз и сугробы по пояс, — пластуны ночью атаковали турецкую пехоту, положив в рукопашной схватке порядка 800 человек из стана противника. Эта победа стала переломным моментом в Сарыкамышском сражении: русским войскам наконец удалось остановить наступление турков на Карс, а затем, после ряда разгромных операций, перейти в контрнаступление.
Андрей Григорьевич Шкуро (1887-1947) — русский военный деятель, кубанский казак, офицер, генерал-лейтенант, группенфюрер СС. Участник Первой мировой и Гражданской войн
1-й Линейный и 1-й Екатеринодарский полки участвовали в знаменитом Брусиловском прорыве. 1-й и 2-й кубанский пластунские бригады отличились в Трапезундской наступательной операции.
В 1915 году кубанцы создали пять партизанских отрядов, одним из которых командовал есаул Андрей Шкуро, будущий известный генерал Белого движения и группенфюрер СС — во время Второй мировой он сотрудничал с нацистской Германией. В начале 1916 года Шкуро сформировал сотню — Кубанский конный отряд особого назначения. Он истреблял немецкие и австрийские подразделения в тылу противника, разрушал железные дороги, резал телеграфные и телефонные провода, взрывал мосты и склады, поддерживал связь местного населения с русскими войсками.
Казачество глазами противника
Самоотверженность казаков и высочайшую боеспособность отмечали и на стороне противника. Бурдун и Махров в своей работе «Участие кубанского казачества в Первой мировой войне в отечественной историографии 1-ой трети XX века» писали:
«В начале Первой мировой войны ратные дела кубанцев способствовали возникновению у неприятеля представления о них как о чудо-богатырях. До наших дней дошло немало зарисовок из вражеского стана, изображавших казаков невероятного размера великанами, с крупными чертами лица и огромным холодным оружием. По представлению некоторых публикаций, опасения противника встретиться в бою с лихими воинами приводили к многочисленным курьезным случаям, к появлению различного рода небылиц и анекдотических историй».
«Самый большой процент потерь в русской армии приходился именно на казачьи войска»
Владимир Серебрянников, книга «Социология войны»
Формированию образа отчаянного воина во многом способствовало и то, что для казаков предпочтительнее и почетнее было погибнуть на поле боя, чем сдаться в плен. По информации из книги Владимира Серебрянникова «Социология войны», самый большой процент потерь в русской армии приходился именно на казачьи войска.
23 августа 1914 года «Кубанские областные ведомости» сообщали:
«Разъезд из 10 человек наткнулся на немецкие эскадроны. Избегая рукопашной схватки, немцы спешились и открыли огонь. Казаки, джигитуя на скаку, сползли под брюхо своих коней. Получилось впечатление мчавшихся без всадников лошадей. Противники решили, что они перебили всех казаков, и, пораженные собственной ловкостью, бросив оружие, кинулись ловить добычу — казачьих коней. Каково же было удивление немцев, когда убитые казаки вдруг воскресли и очутились вновь на седлах. Удалые кубанцы изрубили весь эскадрон».
Фронтовое казачество в предреволюционное время
С началом Февральской революции в армии усилился процесс разложения, все чаще раздавались призывы к миру, резко падало настроение среди солдат и матросов, увеличилось число дезертиров. Армейская пехота — ядро русских войск, — потеряла всю боеспособность. Причиной упаднических настроений в солдатской среде была не только сама политическая неразбериха, но и ее последствия: к концу 1916 года рост военных грузоперевозок привел к полной разрухе в транспортной системе и неполадкам со снабжением. Фронтовикам зачастую не могли подвезти ни новое обмундирование, ни даже еду. Армия голодала.
В период нарастания политической напряженности в стране командование привлекало казачьи подразделения для выполнения отнюдь не самых благородных задач: поимки дезертиров, подавления антивоенных демонстраций, разоружению «морально разложившихся» воинских частей и «загона» в окопы солдат.
Исполнение полицейских функций шло вразрез с образом защитника Родины, сложившимся в сознании казаков. Когда 2-му Запорожскому полку поручили навести порядок среди частей 126-й пехотной дивизии, не пожелавших выйти на позиции, казаки твердо отказались выполнять приказ. Такую же позицию заняли и представители 2-й казачьей Сводной дивизии.
В Первую мировую войну на Кавказском фронте родилась песня «Ты, Кубань, ты наша родина», ставшая позднее гимном Кубанского казачьего войска и гимном Краснодарского края. Автором песни был священник 1-го Кавказского полка отец Константин (в миру Образцов).
Этот случай не был единичным. Казаки, бок о бок сражавшиеся со вчерашними рабочими и крестьянами, безусловно, чувствовали определенную солидарность с ними и, по понятным причинам, не желали выступать против «своих».
В то же время, казачьи подразделения обычно находились в лучшем положении, нежели другие армейские части. Дабы поддержать боевой дух казаков, последних защитников не только Родины, но и престола, им выплачивали ремонтные деньги, выдавали денежные и натуральные пособия для возмещения испорченных предметов снаряжения и даже предоставили право внеочередного провоза грузов по железной дороге.
В Российском государственном военно-историческом архиве сохранились сведения о секретном приказе в 5-ой Кавказской дивизии, которым предписывалось «учитывать особые обстоятельства текущего момента, немедленно удовлетворять казаков». К концу войны взаимоотношения фронтового казачества с военным командованием приняли преимущественно товарно-денежный характер.
«Показателен пример 1-й Кубанской казачьей дивизии. После боев весны 1917 г. она представляла собой жалкое зрелище: казаки были оборваны, много было босых, они голодали, лошади отощали. Командующий армией приказал вне очереди отпустить со склада одежду и обувь, улучшить довольствие. Кубанское войско прислало пополнение», — пишет Наталья Акоева в статье «Фронтовая повседневность казаков-кубанцев в годы Первой мировой войны».
Но даже подкрепленная материально казачья лояльность имела свои границы. Революционная агитпропаганда и тяготы окопной жизни, которых не удалось избежать, не могли не сказаться на настроениях кубанского казачества.
В конце апреля и начале мая 1917 года казачьи дивизии Западного и Юго-Западного фронтов были отправлены в передовой тыл, на отдых. Начальник 2-й казачьей Сводной дивизии генерал Краснов писал: «Как только казаки дивизии соприкоснулись с тылом, они начали быстро разлагаться. Начались митинги с вынесением самых диких резолюций. Требования отклонялись, но казаки сами стали проводить их в жизнь. Казаки перестали чистить и регулярно кормить лошадей. О каких бы то ни было занятиях нельзя было и думать. Масса в четыре с лишним тысячи людей, большинство в возрасте от 21 до 30 лет, крепких, сильных и здоровых, притом не втянутых в ежедневную тяжелую работу, болтались целыми днями без всякого дела, начинали пьянствовать и безобразничать».
«В казаке, в распоясанной защитного цвета гимнастерке, уже нельзя было узнать недавнего лихого джигита и природного стрелка-пластуна»
Владимир Леонтович, книга «Первые бои на Кубани. Воспоминания»
Война сблизила казаков с крестьянской солдатской массой, сформировав зачатки оппозиционного сознания. А политическая неопределенность, ставшая фоном для военных действий, сделала неактуальной привычные морально-психологические установки казачьего сословия.
«Старики держались стойко, но распропагандированная на фронтах молодежь, ринувшись к своим станицам, несла с собой дух разложения. В казаке, в распоясанной защитного цвета гимнастерке, уже нельзя было узнать недавнего лихого джигита и природного стрелка-пластуна», — пишет Леонтович в книге «Первые бои на Кубани. Воспоминания». Но леворадикальные идеи, с которыми молодежь приходила с фронта, постепенно нейтрализовывались в традиционной среде станичников. В сложившейся к середине 1917 года политически нестабильной ситуации казаки заняли выжидающую позицию.
медицина начала XX века / Новости города / Сайт Москвы
Mos.ru предлагает снова заглянуть в Музей истории медицины (Большая Пироговская улица, дом 2, строение 3). На этот раз — чтобы вспомнить, как развивались наука и практика лечения в первой половине XX века.
Почётная «заурядность» и фронтовые сувениры Первой мировой
На одной из витрин Зала славы музея можно увидеть нагрудный знак с надписью «З.В.». Она означает «зауряд-врач» — так называли досрочных выпускников медицинских факультетов, которым предстояло служить на фронте во время Первой мировой войны. Решение сделать врачами студентов-старшекурсников было вынужденным: России не хватало дипломированных специалистов, чтобы справиться с огромным потоком раненых. Предполагалось, что по окончании войны зауряд-врачи продолжат образование, но лишь немногие смогли вернуться к учёбе.
На фронте медики сталкивались с множеством проблем — например, операции осложнялись отсутствием хлороформа. Основным производителем самого распространённого в то время препарата для наркоза была Германия, и в начале войны поставки, разумеется, прекратились. Решил эту задачу профессор-биохимик Борис Ильич Збарский (1885–1954), будущий директор лаборатории при Мавзолее Ленина. В 1915 году он разработал методику промышленного выпуска хлороформа, а затем руководил химическими заводами Саввы Морозова на Урале, чтобы наладить производство. О победе над болью напоминают скромные экспонаты: походная наркозная маска и флакон, в котором хранилось средство.
Зато соседний стенд сразу привлекает внимание походным сервизом, который солдаты-умельцы сделали из разнокалиберных снарядных гильз. Зауряд-врачи, которым посчастливилось выжить, могли вернуться с фронта с весьма незаурядными сувенирами.
Энтузиазм против голода, плакаты против микробов
Революция 1917 года, которая стала новой точкой отсчёта для истории страны, наложила отпечаток и на науку. За несколько лет медицинский факультет Московского университета лишился почти двух десятков ведущих профессоров — одни уехали, другие не смогли пережить смену политического режима. Но расписание лекций 1917/1918 учебного года доказывает, что занятия всё-таки продолжались, а фотографии того периода демонстрируют, в каких условиях: преподаватели и студенты сидят в аудиториях в пальто и шапках — отопления зимой не было.
Энтузиазм победил холод, голод и остальные бытовые трудности: уже к середине 1920-х годов московская школа медицины вновь вышла на дореволюционный уровень. Для распространения научных знаний открывались рабочие факультеты (рабфаки), а по выходным профессора читали лекции всем желающим.
В 1928 году это направление стал курировать Институт санитарной культуры, через десять лет преобразованный в Центральный НИИ санитарного просвещения. В сотрудничестве с известными художниками и поэтами, например Демьяном Бедным и Владимиром Маяковским, учреждение выпускало большими тиражами открытки, листовки, плакаты и брошюры. В них доступно излагались медицинские проблемы и простые способы их решения: «Мойте руки перед едой», «Пейте только кипячёную воду» и так далее. Наглядные пособия, украшающие сейчас одну из стен музея, висели практически везде: в школах и пионерлагерях, на заводах и фабриках, в заведениях общепита.
Медицинский факультет Московского университета расширялся: всего за несколько лет открылось 25 новых кафедр. Формат учебного заведения необходимо было менять, и в 1930 году факультет отделился от альма-матер и превратился в Первый Московский медицинский институт.
Профилактика — основа лечения
Но в переменах нуждалась не только система медицинского образования, но и система здравоохранения. Одним из главных инициаторов реформы стал профессор Николай Александрович Семашко (1874–1949), в 1918–1930 годах занимавший пост наркома (министра) здравоохранения РСФСР. Некоторые принципы он позаимствовал из дореволюционного прошлого: например, деление районов на участки, за каждый из которых отвечает один врач, фактически повторяло схему дробления на земства (в частности, Чехов и Булгаков были земскими врачами).
Новым же было предложение уделять больше внимания профилактике. Профессор ввёл ежегодные диспансерные обследования: с их помощью можно было следить за состоянием здоровья и начинать борьбу с заболеваниями уже на ранних стадиях. Пациентов отправляли лечиться в профильные клиники, а восстанавливать силы — в санатории, профилактории и дома отдыха. Довольно скоро многоступенчатая схема подтвердила свою эффективность: например, к 1941 году туберкулёз стал довольно редкой болезнью в СССР.
Другой важной заслугой Николая Семашко считается создание в 1930 году Государственного центрального института общественного питания Наркомздрава РСФСР (сейчас — НИИ питания РАМН). Это учреждение руководило исследовательской работой во всей стране.
В 1937 году Международная организация здравоохранения Лиги наций (сейчас — Всемирная организация здравоохранения) признала созданную Семашко систему лучшей в мире. Многие западные страны, например Великобритания, после Второй мировой войны начали внедрять аналогичные методики.
Тяжёлый труд и повседневные подвиги Великой Отечественной
Медицине во время Великой Отечественной войны посвящена экспозиция на втором этаже музея. Открытая в 2015 году к 70-летию Победы, она выполнена с использованием мультимедийных средств — интерактивных панелей и многофункциональных мониторов. Посетители сами выбирают, какие сведения и в каком порядке изучать, а экскурсовод в основном создаёт атмосферу, управляя звуковым сопровождением и видеорядом с помощью планшета. Такой подход выбрали по двум причинам: во-первых, это привлекает молодёжь, во-вторых, позволяет на небольшой площади разместить большой объём информации.
Впрочем, самые сильные впечатления на выставке производят традиционные предметные стенды. Например, в центре фронтового зала установлена палатка военно-полевого госпиталя. Она напоминает о тщательно отработанной советскими военными врачами системе медпомощи. У каждого была чётко поставленная задача: санитары и медсёстры бинтовали бойцов и как можно быстрее уносили их с линии фронта, врачи в медсанбате осматривали раненых и действовали по ситуации. Экстренные операции делали на месте, кого-то оставляли на лечение, других отправляли в тыл — в крупные больницы или на заслуженный отдых. Такая система позволяла возвращать в строй до 70 процентов раненых.
На витрине в палатке лежит немецкая 50-миллиметровая противопехотная мина. В 1942 году её в ходе уникальной операции (таких за всю войну провели буквально единицы) извлёк из ноги пулемётчика военный хирург Аркадий Раздьяконов, выпускник Первого Московского мединститута. Снаряд мог взорваться в любой момент, и ассистировать врачу добровольно вызвалась медсестра-сирота. Операция прошла успешно, сапёры обезвредили мину, и она стала семейной реликвией. Лишь в 2013 году сын Аркадия Раздьяконова передал её в музей.
Ещё один трофей — немецкий фонарик — кажется посторонним на стенде, посвящённом женщинам-врачам на фронте, но он помог совершить другой медицинский подвиг. Этим фонариком красноармеец освещал живот друга, который был ранен в уже занятом советскими войсками Берлине, пока Елена Макеева делала операцию прямо на улице. Её госпиталь собирался уезжать, и бойцу повезло, что у неё была с собой сумка с инструментами. Спасённый солдат потом долго писал врачу полные благодарности письма, а она бережно хранила трофейный фонарик.
Другой стенд не аутентичен, но соответствует исторической правде: столовые ножи служили скальпелями, столярные пилы — инструментами для ампутации, мох и проволока — средствами для перевязок. Всё это воссоздано по воспоминаниям врача Сергея Алтаева, ещё одного выпускника Московского меда, который почти всю войну провёл в лагере для военнопленных, где продолжал исполнять свой долг.
Экспонаты музея могут рассказать множество историй, заслуживающих слов «чудо» или «подвиг». Но многие герои, услышав это, только пожали бы плечами: они, по их мнению, просто выполняли свою работу.
Фотографии и документы предоставлены Главным архивным управлением города Москвы.
Кубанское казачество на фронтах Первой мировой войны
Яковлев Сергей Юрьевич – к.и.н.,
начальник Архивного отдела администрации муниципального образования г. Армавир
История казачества, как и всей нашей страны, имеет ещё много непрочитанных страниц. И среди них встречаются такие, которые могут любому народу составить славу и почёт. В настоящее время мы пытаемся восстановить всё, что было в недавнем прошлом: и трагическое, и героическое. К последнему, несомненно, относится участие кубанских казаков в Первой мировой войне.
По своим масштабам эта война не имела себе равных во всей предшествующей истории человечества. В военных действиях участвовали многомиллионные армии, оснащённые по тем временам новейшими техническими средствами борьбы.
Первая мировая война отличалась от предшествующих войн широким применением новой боевой техники и современных средств ведения боя. Во всех воюющих странах численность кавалерийских частей в ходе войны постепенно сокращалась. Однако в русской армии конница использовалась достаточно активно, а в конце войны был поставлен вопрос о придании ей статуса стратегического вида войск. При этом рост кавалерийских соединений в русской армии происходил за счет увеличения числа казачьих частей и соединений. Кроме того, казаки успешно использовались русским военным командованием и в пешем строю, особенно в период оборонительных и позиционных сражений, в том числе на Кавказе. К 1914 году Россия обладала самой многочисленной в мире конницей. В военное время она могла выставить до полутора тысяч эскадронов и сотен. Казачья конница составляла более 2/3 численности всей русской кавалерии.
Кубанское казачье войско выставило 37 конных полков, 2 гвардейские сотни, Отдельную казачью дивизию, 24 пластунских батальонов, отдельный пластунский дивизион, 51 сотню, 6 батарей – всего свыше 89 тыс. казаков. Они также использовались русским командованием на самых опасных участках, и поэтому состав, например, некоторых кубанских полков за годы войны сменился 3 раза.
В архивном отделе администрации муниципального образования г. Армавир хранится немного документов, представляющих историю Первой мировой войны. Среди них можно выделить архивные фонды «Армавирская городская управа» (1915–1920 гг.)», «Гулькевичское волостное правление» (1915 – 1918 гг.), «Акционерное общество Армавир – Туапсинской железной дороги» (1909 – 1927 гг.). Но особенно ярко события первой мировой войны нашли отражение в городской периодической печати – газете «Отклики Кавказа», которая представлена в архиве за 1916 – 1917 гг.
Материалы этой газеты являются также и уникальным источником для изучения жизни города Армавира в период Первой мировой войны. Война оказала огромное влияние на политическую и экономическую обстановку в Армавире. В городе на некоторое время была снята острота социальных противоречий. Все слои общества сплотились в борьбе за победу над врагом. Наблюдался небывалый рост патриотических настроений. Многие горожане стремились внести свой вклад в победу.
В газетных публикациях основное место занимают сообщения о положении на фронтах: Русско-германском, Русско-австрийской, Западном, Балканском, военных действиях в Италии и Румынии. Практически в каждом номере газеты публикуются сводки и о положении на Кавказском фронте. Военная хроника представлена телеграфными сообщениями, статьями, перепечатками из других периодических изданий, сводками, откликами и письмами с фронта. На первых полосах газеты публикуются официальные сообщения от Петроградского телеграфного агентства. Причем приводятся в основном сведения о победах России и её союзников на полях сражений.
О действиях противника в газете говорится немного, хотя есть небольшие заметки об энергичных неприятельских атаках на позиции русских войск и их союзников, которые заканчивались, как правило, поражением противника. Это особенно характерно для изложения событий на Кавказском фронте, где русские войска успешно развивали наступление на турецкие позиции.
К началу войны Турецкая империя занимала огромную территорию, включая весь арабский мир, часть Европы, два стратегических пролива: Босфор и Суэц. Турки всегда были стойкими солдатами, а ими к тому же командовали лучшие немецкие генералы.
В ночь на 16 октября 1914 года турецкий флот без объявления войны обстрелял черноморские порты России: Новороссийск, Севастополь, Одессу, а пехота атаковала русские города в Закавказье. В связи с чем 20 октября Россия была вынуждена объявить войну Османской империи (Е.А. Попов, И.А. Климушин Вести с Кавказского фронта (К 90-летию начала Первой мировой войны и 100-летию присвоения Первому Лабинскому полку ККВ имени генерала Засса) // Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа. Материалы Четвертой международной Кубанско-Терской конференции. Краснодар – Армавир, 2004. С. 108).
Начались военные действия на Кавказском фронте. Первый удар противника приняли на себя кубанские части. Среди сообщений Петроградского телеграфного агентства (ПТА) за 22 и 25 октября были такие: «Одна из наших казачьих сотен лихо атаковала в конном строю окопы и порубила турецкую пехоту»; «наша казачья артиллерия, выдвинутая… в тыл туркам, открыла убийственный огонь». Но это было лишь начало, главные действия развернулись позже.
В начале войны в России была сформирована Кавказская армия общей численностью 170 тысяч человек. В ноябре и декабре Кавказская армия повела тяжелые бои с противником на трех направлениях. Особенно напряженными они были на одном из них — Сарыкамышском, на котором действовала оперативная группировка войск из первой и второй кубанских пластунских бригад первой Кавказской казачьей дивизии. Перед ней стояла задача не только оборонять крепость Сарыкамыш, падение которой могло поставить в безвыходное положение значительную часть русских войск, но и овладеть горными перевалами, превращенными турками в укрепленные позиции. 8 декабря началось наступление на Сарыкамыш. Основные силы Сарыкамышского отряда вынуждены были отойти восточнее крепости. 13 декабря стал первым днем сражения за крепость. Энвер-паша бросил на штурм крепости несколько батальонов. В критический момент обороны к осаждённым подоспел первый Запорожский казачий полк. Спеша на помощь и слыша канонаду тяжёлого боя, казаки пускали коней рысью всюду, где позволяла зимняя горная дорога. С ходу они ввели в бой пулеметы, четыре конных артиллерийских орудия и отбросили противника. Поздно вечером 15 декабря в Сарыкамыш вошла первая пластунская бригада генерал-майора М.А. Пржевальского, который принял общее руководство обороной. В боях под Сарыкамышем турецкая армия потеряла 90 тысяч человек.
К 1916 г. во всех казачьих войсках было мобилизовано около 350 тысяч казаков. На казачью конницу приходилось до двух третей русской кавалерии, насчитывавшей до четверти миллиона сабель. Казачьи части вошли в 1, 2, 3, 4-ю Кубанские, четыре Кавказские и сводные казачьи дивизии. Ряд полков третьей очереди являлись резервными. Большинство кубанской конницы и пластунские бригады находились на Кавказе.
Кубанское войско было единственным, в котором всегда имелись пешие казачьи части – пластунские бригады. Наличие пластунских бригад говорит не только об особенных традициях кубанцев, но и о том, что там было много бедных казаков. Пластунов собирали со всей Кубанской области: Екатеринодара, Майкопа, станиц Кавказской, Прочноокопской, Уманской.
Кубанские казаки воевали и на Западном и Юго-Западном фронтах. Широкое применение во время войны нашли так называемые «особые сотни», для выполнения специальных заданий в тылу врага и на фронте. Например, при штабе Юго-Западного фронта находилась 21-я кубанская казачья особая сотня. Всего Кубанское войско выделило около 30 таких сотен.
По инициативе А.Г. Шкуро в конце 1915 г. из казаков-кубанцев организуется «Кубанский конный отряд особого назначения» для партизанских действий в тылу противника на Германском фронте. Чёрное знамя отряда с изображением волчьей головы, шапки из волчьего меха, боевой клич, подражающий волчьему вою, породили неофициальное название – «волчья сотня». А.Г. Шкуро совершал карательные рейды по тылам, взрывал мосты, склады, громил обозы. Отряд получил на фронте широкую известность и неоднозначную популярность… Барон П.Н. Врангель оценивал действия этого отряда негативно: «…Полковника Шкуро я знал по работе его в Лесистых Карпатах во главе «партизанского отряда». За немногими исключениями туда шли главным образом худшие элементы офицерства, тяготившиеся почему-то службой в родных частях. Отряд А.Г. Шкуро, во главе со своим начальником, действуя в районе 18 корпуса, в состав которого входила и моя Уссурийская дивизия, большей частью болтался в тылу, пьянствовал и грабил, пока, наконец, по настоянию командира корпуса Крымова, не был отозван с участка корпуса.» (Врангель П.Н. Записки. Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. Воспоминания. Мемуары. — Минск, 2003. Т. 1. С. 109).
Большая часть Кубанских казаков, своего рода спецназ Российской империи, сражалась именно на Кавказском фронте. Бои на Арарате, спасение армянского народа от поголовного уничтожения, беспримерные конные разведывательные рейды через территорию нескольких враждебных государств, крупнейшие сражения под Сарыкамышем и Эрзерумом, где русские, в первую очередь казачьи войска, одержали полную и безоговорочную победу.
В газете «Отклики Кавказа» за 5 июля 1916 г., в рубрике «Кавказский фронт», сообщалось: «Наступление наших войск к западу от меридиана города Эрзерума продолжаются успешно; захвачен целый ряд новых турецких позиций; наши части находятся в 15 верстах от города Байбурта. Лихие пехотные части, комплектуемые кубанскими и терскими казаками и руководимые генералом Крутенем, вновь значительно продвинулись вперед. Бой в районе к юго-западу от города Муша, несмотря на упорное сопротивление турок, развивается для нас успешно… Кубанцы при преследовании турок окружили часть отступающего 49 пехотного турецкого полка и после короткой схватки взяли его остатки в плен, причем был захвачен командир полка с адъютантом, 29 офицеров и 282 аскера, пулемет, полковая канцелярия и запасы патронов. К юго-западу от гор. Муша турки сбиты со всех своих сильно укрепленных позиций» (Отклики Кавказа. 1916. № 148).
В газете содержатся и перепечатки из других изданий. Так, здесь публикуются сведения из официальной газеты «Кавказ», издававшейся в Тифлисе. В сводке за 9 августа 1916 г. сообщалось: «Бои на Кавказском фронте принесли новое разочарование турко-германцам… Уже теперь всякая надежда нанести нашей Кавказской армии удар окончилась как в свое время мамахатунская авантюра. Перешедшая было на несколько дней в руки турок инициатива вновь взята в свои руки генералом Юденичем…» (Отклики Кавказа. 1916. № 180).
Положение дел на Кавказском фронте в конце 1916 года – начале 1917 года отличалось относительной стабильностью. Во многих номерах газеты в рубрике «Кавказский фронт» указывалось: «Без перемен». Но, начиная с февраля 1917 г., военные сводки пестрят сообщениями о победах русских войск на Кавказском фронте: «На биджарском направлении наши войска, преследуя противника, ведут бой у Сенне. На хамаданском направлении наши войска овладели Асад Абадским перевалом и преследуют турок, отступающих на Тянгавер. На Довлет-Абадском направлении преследование турок продолжается» (Отклики Кавказа. 1917. № 43).
Кубанские казачьи части обнаружили наибольшую степень надежности и мобильности, а сами казаки – высокий боевой дух и отменную воинскую выучку. Потери среди них были наименьшими. Многие казаки были награждены орденами и медалями.
Источник: Вопросы истории Поурупья. Вып. I. Материалы научной конференции, посвящённой 50-летию открытия и изучения Ильичёвского городища как памятника средневековой археологии и церковной архитектуры / отв. ред. С.Н. Малахов; сост. С.Г. Немченко. Армавир, ст.Отрадная, 2012. – 234 с., илл.
Американская солдатская газета о Первой мировой войне, 1918-1919 гг. | Цифровые коллекции | Библиотека Конгресса
[Генерал Джон Джозеф Першинг, портрет «голова и плечи», впереди, в форме]. Фотография. c1919. Отдел эстампов и фотографий, Библиотека Конгресса. LC-USZ62-113824.Первая мировая война была первым случаем в истории Америки, когда Соединенные Штаты отправили солдат за границу для защиты чужой земли.6 апреля 1917 года, когда Соединенные Штаты объявили войну Германии, у страны была постоянная армия из 127 500 офицеров и солдат. К концу войны четыре миллиона человек служили в армии Соединенных Штатов, а еще 800000 человек служили в других родах войск.
После объявления войны армия попыталась очень быстро мобилизовать войска. Усталые британские и французские войска, сражавшиеся с августа 1914 года, остро нуждались в помощи со стороны американских войск.В мае 1917 года генерал Джон Джозеф «Блэк Джек» Першинг был назначен верховным главнокомандующим американской армией во Франции, и были созданы Американские экспедиционные силы (AEF). Першинг и его штаб вскоре осознали, насколько плохо были подготовлены Соединенные Штаты для перевозки большого количества солдат и необходимого оборудования на фронт, где не хватало припасов, пайков, снаряжения и обученных солдат. Поскольку даже транспортных судов, необходимых для переброски американских войск в Европу, было мало, армия задействовала круизные лайнеры, захватила немецкие корабли и заимствовала корабли союзников для перевозки американских солдат из Нью-Йорка, Нью-Джерси и Вирджинии.Усилия по мобилизации ограничили возможности американских вооруженных сил и потребовали новых организационных стратегий и командных структур для быстрой и эффективной транспортировки большого количества войск и припасов.
Несмотря на то, что первые американские войска прибыли в Европу в июне 1917 года, AEF не участвовали в полной мере на фронте до октября, когда Первая дивизия, одна из наиболее подготовленных дивизий AEF, вошла в окопы в Нанси, Франция. Першинг хотел, чтобы американские силы могли действовать независимо от других союзников, но его замысел не мог быть реализован до тех пор, пока адекватно подготовленные войска с достаточным запасом не достигли Европы.Американские учебные заведения отправляли своих лучших людей на фронт, и Першинг также основал во Франции базы для подготовки новоприбывших к боевым действиям.
В течение 1917 и в 1918 годах американские дивизии обычно использовались для усиления французских и британских частей при защите своих позиций и организации атак на немецкие позиции. Начиная с мая 1918 года, с первой победой Соединенных Штатов при Кантиньи, командиры AEF все чаще берут на себя единоличный контроль над американскими войсками в бою. К июлю 1918 года французские силы часто назначались для поддержки операций AEF.Во время битвы при Сент-Михиле, начавшейся 12 сентября 1918 года, Першинг командовал Первой американской армией, состоящей из семи дивизий и более 500 000 человек, в крупнейшей наступательной операции, когда-либо проводившейся вооруженными силами Соединенных Штатов. За этим успешным наступлением последовала битва при Аргонне, продолжавшаяся с 27 сентября по 6 октября 1918 года, во время которой Першинг командовал более чем одним миллионом американских и французских солдат. В ходе этих двух военных операций союзные войска отвоевали у немецкой армии более двухсот квадратных миль французской территории.
К тому времени, когда Германия подписала перемирие 11 ноября 1918 года, американские экспедиционные силы превратились в современную, испытанную в боях армию, признанную одной из лучших в мире. Соединенные Штаты понесли более 320 000 жертв в Первой мировой войне, в том числе более 53 000 убитых в боях, более 63 000 смертей, не связанных с боевыми действиями, в основном из-за пандемии гриппа 1918 года, и 204 000 раненых. Менее чем за два года Соединенные Штаты создали новые моторизованные и боевые силы, оснастили их всеми типами боеприпасов, включая пулеметы и танки, и создали совершенно новую организацию поддержки, способную своевременно перебрасывать припасы на тысячи миль.Первая мировая война дала Соединенным Штатам ценные стратегические уроки и офицерский корпус, который стал ядром для мобилизации и управления шестнадцатью миллионами американских военнослужащих во Второй мировой войне.
Банкноты
Военные разработки Первой мировой войны
Введение ↑
«Зачем изучать Первую мировую войну? В чем смысл?» Этот, казалось бы, разумный вопрос часто задают современные студенты и довольно часто опытные ученые.В конце концов, большая часть историографии последних ста лет принесла Первой мировой войне очень плохую репутацию. И популярные, и научные образы этой войны рисуют картину четырехлетней кровавой бани — бессмысленной войны на истощение, которую ведут некомпетентные генералы, без следа стратегической мысли или тактических новшеств. Таким образом, стало общепринятым мнение о том, что Первой мировой войне нечему научить изучающих современную войну, особенно по сравнению со Второй мировой войной, с ее быстро движущимися бронетанковыми и воздушно-десантными дивизиями, которые сегодня являются основными моделями вооруженных сил.
На самом деле все обстоит иначе. Исследования последних тридцати лет показали, что период с 1914 по 1918 год принес самые большие изменения в тактике и технологиях ведения боевых действий за всю историю человечества. За некоторыми значительными исключениями, почти все в том, как ведутся широкомасштабные боевые действия сегодня, восходит к Первой мировой войне. сбит с толку тем, что он увидел на поле битвы вокруг него.Практически ничего из того, что он знал в 1914 году о том, как вести бой, не принесет особой пользы в 1918 году. С другой стороны, если командир батальона из 1918 года прыгнет вперед на поле битвы Второй мировой войны 1940 или 1941 годов, он будет в состоянии понять в общих чертах происходящее. Безусловно, некоторые военные технологии значительно продвинулись бы вперед за более чем двадцать лет, но тем не менее они были бы узнаваемыми. Проблемы поля боя до 1914 года имели очень мало общего с проблемами 1918 года.Те, что были во время Второй мировой войны, были в основном такими же, как и в 1918 году, и те, которые были в 2014 году, остаются очень похожими.
С такими огромными изменениями за столь короткое время даже самым талантливым и умным военачальникам Великой войны было исключительно трудно справиться с изменениями, которые, казалось, происходили со скоростью «шока будущего». К 1918 году, однако, начали появляться тактические и технические решения проблем современного поля боя. Первая мировая война закончилась в изнеможении до того, как новые концепции смогли быть полностью разработаны, но прочная основа для мобильной тактики и операций Второй мировой войны и с тех пор была заложена.
Три великих сдвига парадигм в боевых действиях, 1914-1918 гг. ↑
Смена парадигмы — это смена основных предположений, переход от одной системы мышления к другой. Нередко это революция, преобразование, полная метаморфоза. Смена парадигмы не происходит сама по себе: скорее, она вызвана агентами перемен. Появление пороха примерно в 15 — годах стало причиной одного такого сдвига парадигмы, который полностью изменил способ ведения войн.Сдвиги парадигмы, как правило, происходят очень редко. Однако в период с 1914 по 1918 год три отдельных, но взаимосвязанных изменения парадигмы ведения боевых действий произошли почти одновременно, в результате чего большинство стандартных военных представлений, существовавших до 1914 года, полностью устарели, почти в мгновение ока. Новые реалии не указывали автоматически путь к новым тактикам, техникам и процедурам. Их нужно было разрабатывать медленно и мучительно, методом проб и ошибок, что стоило жизни сотням тысяч солдат со всех сторон.Такова была непростая задача, с которой столкнулись командиры всех уровней во время Первой мировой войны.
Первым из этих сдвигов парадигмы стал переход от силы мускулов человека и животных к силе машин как основной движущей силе войны. Лошадь доминировала на поле боя тысячи лет, обеспечивая скорость и мобильность кавалерии, а также тягловую силу для транспорта и логистики. И хотя лошади играли важную роль на протяжении Первой мировой войны, их дни были явно сочтены к 1918 году.Переход к механической движущей силе, конечно, не произошел сразу, но он достиг полной зрелости во время Первой мировой войны. Переход начался с изобретения паровой машины и железных дорог в 19 — веках, но вошел в высокая передача с развитием двигателя внутреннего сгорания в конце века. К 1918 году военные технологии, основанные на двигателях внутреннего сгорания, начали созревать с появлением танков и боевых самолетов тяжелее воздуха. [1]
Самолет ознаменовал второй важный сдвиг парадигмы — переход от двумерной войны к трехмерной. До этого момента сражения велись на двухмерных самолетах, хотя любая возвышенность на этом плане давала преимущество стороне, удерживающей его. Теперь самолет превратил само небо в новую возвышенность, и этого уже было недостаточно, чтобы доминировать в горизонтальном пространстве в пределах досягаемости вашего оружия. Вы также должны были контролировать небо над собой, иначе вы были бы уязвимы для смертельной атаки с воздуха.Проблема контроля в воздухе также распространилась на сражение на море, но там введение подводной лодки расширило боевое пространство как под поверхностью, так и над ней. Сочетание подводных лодок и морской авиации быстро сделало тяжелый линейный корабль — линкор — устаревшим. [2]
Третьим сдвигом парадигмы стало введение глубины. На протяжении всей истории большинство сражений происходило и решалось на линии соприкосновения. Теперь, с появлением самолетов, дальнобойной артиллерии, технологий управления огнем для точного поражения целей, находящихся далеко за пределами прямой видимости артиллерийских расчетов, и технологий обнаружения целей, способных точно определять местонахождение глубинных целей, стало возможным атаковать силы противника в глубине своих уязвимых тыловых районов, а не только вдоль укрепленной обороны линии фронта.Теперь боевой задачей стало нанесение ударов по противнику одновременно на его фронте и в глубине его тыла, при одновременной защите на своем собственном фронте и уязвимых и критических объектах в собственном тылу. [3]
Таким образом, война между 1914 и 1918 годами стала чрезвычайно сложным делом. Никогда раньше не было столько переменных, так много «движущихся частей» одновременно. И все они должны были быть согласованы и синхронизированы. Современные коммуникационные технологии сыграли важную роль в том, чтобы сделать все это возможным, но быстрая связь и мобильность также ускорили процесс, сократив время реакции и время, необходимое для циклов принятия решений.Если до 1914 года война была похожа на стандартную шахматную игру, то после Первой мировой войны война была похожа на многоуровневую шахматную игру, в которой каждый игрок перемещает десять, пятнадцать или даже двадцать фигур одновременно.
Тактический уровень войны ↑
Военная техника ↑
Первая мировая война была первой в истории войной в области высоких технологий. Как отметил Джеймс Корум, это «[…] был самый быстрый период технологических изменений в истории». [4] Две крупные технологические волны между 1830 и 1910 годами навсегда изменили основы тактики боя.Первая волна ознаменовала появление нарезного оружия с казенной частью, повышенной скорости и точности стрельбы. Вторая волна принесла бездымный порох, магазинные винтовки, пулеметы, скорострельную артиллерию и двигатель внутреннего сгорания. Все эти изменения объединились во время Первой мировой войны, чтобы создать идеальный технологический шторм. Новые технологии, резко увеличившие темп и летальность боевых действий, также обеспечили координацию между различными видами вооруженных сил (пехота, кавалерия, артиллерия и т. Д.).) необходимые для успеха на поле боя.
В 1914 году все стороны испытывали трудности с освоением и внедрением новых технологий, но особенно с немцами. Несмотря на впечатляющие тактические и организационные нововведения, внесенные позднее во время Первой мировой войны, немецкая армия по-прежнему страдала от институциональной предвзятости против многих технических возможностей и вместо этого преследовала в основном тактические решения большинства проблем современного поля боя. [5] Как заметил Хольгер Хервиг: «Короче говоря, немцы игнорировали технические инновации и массовое производство в пользу священной концепции« храбрости в битве ».«При этом они лишили себя мобильности и гибкости на оперативном уровне». [6] Отсюда печально известная неспособность немцев осознать потенциал танка.
Написав сразу после войны, даже такой талантливый тактик, как генерал-лейтенант Уильям Бальк (1858-1924), все еще защищал старые догмы, отмечая: «Нет ничего хуже, чем полагаться главным образом на технические средства. Моральные силы в груди полководца и в душе всего народа — это качества, окончательно перевернувшие чашу весов на войне.” [7]
Тем не менее, другие немецкие аналитики правильно определили проблему. В отчете одной из послевоенных исследовательских комиссий, учрежденных генералом Хансом фон Зектом (1866-1936), немецкий генеральный штаб подвергался критике за то, что в нем слишком много тактиков, но недостаточно техников. Немцам очень не хватало специалистов по оружию, которые действительно понимали как тактические эффекты, так и ограничения современных технологий. [8] Сектские реформы 1920-х годов решали эти проблемы напрямую, и Reichswehr , а затем Wehrmacht времен Второй мировой войны страстно взяли на вооружение военные технологии, особенно танки.
Немцы, конечно, не были полностью враждебны новым военным технологиям. В некоторых областях они значительно опережали союзников. Большинство из этих областей попали в область огневой мощи — полевой артиллерии, тяжелой артиллерии, минометов, пулеметов. Сфера мобильности была там, где у них, кажется, были самые большие недостатки, что несколько иронично, учитывая, что они эксплуатировали железную дорогу в конце 19 века.
В период между двумя мировыми войнами различные армии мира по-разному применяли современные технологии.В 1939 году британская армия стала первой полностью моторизованной / механизированной армией в истории. В 1941 году армия США все еще использовала лошадей, но к концу войны она была полностью основана на двигателе внутреннего сгорания. Несмотря на то, что они любили танки, немецкая армия в целом по-прежнему сильно зависела от лошадей вплоть до 1945 года, как и Советская армия.
Огонь и маневр ↑
Двумя основными элементами боевой мощи являются огневая мощь и маневр. Огневая мощь производит эффект кинетической энергии, который уничтожает, нейтрализует или подавляет цель.Маневр — это движение по полю боя для получения позиционного преимущества. Эти двое дополняют друг друга. Сторона с большим позиционным преимуществом может лучше позиционировать свою огневую мощь; а сторона с превосходной огневой мощью может лучше поддерживать свой маневренный элемент. На протяжении военной истории эти два элемента были вовлечены в циклическую борьбу за господство. Редко один получает доминирование над другим или удерживает его очень долго. Но за семьдесят или около того лет до начала Первой мировой войны технология огневой мощи продвинулась намного дальше и быстрее, чем технология мобильности.Винтовки с продольно-скользящим затвором, пулеметы и скорострельная артиллерия резко повысили скорострельность, но мобильность на поле боя все еще развивалась со скоростью человека или лошади. Ситуация начала меняться к 1918 году с появлением боевых самолетов, танков и более широкого использования автомобилей. К 1939 году баланс между огнем и маневром был почти восстановлен, что во многом объясняет, почему Вторая мировая война не увязла в позиционной войне. Но на протяжении большей части Первой мировой войны маневр перед лицом такой подавляющей огневой мощи стал почти самоубийственным.Результатом стала позиционная война. [9]
Траншейная война ↑
В начале войны у большинства мировых армий были тактические доктрины, основанные на боевых действиях, состоящих из обширных широких маневров и встреч. Ни одна из сторон не предвидела и не планировала ничего подобного длительной и затяжной статической войне, которая действительно развивалась, но многие военные мыслители действительно осознавали основные проблемы современной войны. В своей пятитомной книге, опубликованной в 1899 году, польский гражданский банкир Ян Блох (1836–1902) утверждал, что современное вооружение делает наступательный маневр практически невозможным. [10] Некоторые военные теоретики согласились с Блохом в том, что новые технологии усилили неотъемлемое превосходство защиты; другие, однако, полагали, что новое мощное оружие дает преимущество нападению. Не было единого мнения о решении проблемы огня и маневра. Многие планировщики также понимали, что любая война на континенте будет долгой, а не короткой и решающей войной, на которую все надеялись. [11]
Большое количество войск, задействованных в начале войны, быстро создало огромную плотность сил вдоль немецких, французских и бельгийских границ, оставляя мало места для маневра и не оставляя открытых флангов для использования.Эта проблема усугублялась отсутствием связи между огневой мощью и маневром. Войны за объединение Германии закончились в 1871 году, и с тех пор до 1914 года не было крупных войн в Западной или Центральной Европе. В тот же период значительные технологические усовершенствования оружия привели к значительному увеличению дальности, точности, объема стрельбы и летальности, что поставило солдата на открытом пространстве в явное невыгодное положение по сравнению с солдатом, сражающимся с защищенной позиции.
Во время первых боев августа и сентября 1914 года было предпринято множество попыток маневра.Но по мере того, как обе стороны бродили по полю боя в поисках открытых флангов, которых не существовало, огневая мощь взяла свое. Сами войска вскоре осознали практически невозможность выживания на поверхности земли. Солдаты со всех сторон ненавидели (и все еще ненавидят) лопату, но подавляющая огневая мощь заставляла их копать. [12] К концу 1914 года Западный фронт превратился в две примерно параллельные линии окопов и поспешных траншей, идущих от швейцарской границы до Северного моря.По мере продолжения войны эта оборона становилась все более сложной и полупостоянной. Восточный фронт так и не превратился в статичную и жесткую сеть траншей и укреплений, столь типичную для Западного фронта. В то время как проблема на Западном фронте заключалась в том, что слишком много сил в слишком маленьком пространстве, проблема на Восточном фронте была прямо противоположной. Равнинная местность и открытые пространства на востоке, в сочетании с повышенной огневой мощью, но очень ограниченной мобильностью армий Первой мировой войны, привели к собственному стагнации Восточного фронта.
Многие профессиональные солдаты верили, что агрессивный дух — единственный способ преодолеть современную огневую мощь. Во французской армии доктрину attaque à l’outrance отстаивали прежде всего полковник Лойзо де Гранмезон (1861–1915) и бригадный генерал Фердинанд Фош (1851–1929). Как писал после войны подполковник Паскаль Лукас, «наши офицеры усвоили теорию наступления до такой степени, что превратились в болезнь. [13] Относительно немногочисленных сторонников огневой мощи, таких как полковник Филипп Петен (1856–1951), по большей части игнорировали. Культ наступления стал заменой любой стройной системы тактической доктрины. [14]
Командиры со всех сторон стали рассматривать статические линии укреплений позиционной войны как неестественную и временную ситуацию, которую необходимо было преодолеть, чтобы вернуться к «естественным» условиям маневренной войны. Поэтому военные тактики того периода сосредоточились на способах восстановления старой парадигмы, не понимая, что центральная парадигма войны сама по себе изменилась.Война больше не была битвой между двумя противоборствующими силами крови, мускулов и штыков, а была битвой между двумя армиями, состоящими из машин. Самыми важными человеческими ролями в войне теперь были управление этими машинами. Таким образом, военные командиры всех сторон потратили большую часть первых трех лет Первой мировой войны, пытаясь одержать победу с помощью людских ресурсов в первой в истории механизированной войне. [15] Новое оружие и технологии также сделали координацию между различными видами оружия абсолютно необходимой.Навсегда прошли те времена, когда в одиночку массированная пехота, атакуя штыками, могла побеждать в боях. К концу Первой мировой войны основы общевойсковой войны были прочно заложены: пехота, артиллерия, боевые бронированные машины и авиация прикрывали слабые стороны друг друга и усиливали сильные стороны друг друга.
Значительно увеличенная дальность, точность и скорострельность артиллерии создали серьезные проблемы для координации ее огня с пехотой на поле боя.Приемы косвенного огня, которые позволяли орудиям поражать цели далеко за пределами прямой видимости их расчетов, в сочетании с все еще примитивными системами связи делали непосредственную поддержку пехоты очень трудной, чем дальше атака продвигалась от линии вылета. Радио все еще находилось в зачаточном состоянии. Телефон работал достаточно хорошо в оборонительных ситуациях, но во время атаки курьеры были единственным способом отправлять и получать запросы на огневую поддержку и корректировки. Иногда на это уходили часы, если предположить, что посланники выжили.Одним из решений проблемы было продвижение артиллерийского огня по заранее установленному расписанию, контролируемое фазовыми линиями на карте. Эта техника превратилась в ползучий заградительный огонь, когда атакующая пехота была обучена следовать за движущейся стеной собственного артиллерийского огня. Командирам пехоты было приказано держать свои передовые части как можно ближе к наступающему заграждению, даже несмотря на то, что они почти наверняка понесли потери от дружественного огня в этом процессе. Основное предположение заключалось в том, что чем ближе пехота прижалась к задней части заграждения, тем меньше времени у обороняющегося врага для восстановления и реакции, когда ведущая волна атаки достигнет цели.
Ползучие заграждения, фазовые рубежи и жесткие графики стрельбы, однако, полностью подчиняли наступление пехоты артиллерийскому плану. [16] Результатом стало жесткое продвижение линейной пехоты с централизованными тактическими решениями на все более высоких уровнях. Но коммуникационные системы того периода были недостаточны для большей централизации управления, что приводило к более медленному времени отклика. Таким образом, командирам пехоты на передовой не оставалось ничего другого, кроме как игнорировать местность при планировании, и они все меньше и меньше контролировали свои непосредственные тактические ситуации.К середине войны основные принципы маневра на поле боя были в значительной степени забыты. Планирование атаки было сведено к фиксированному набору математических формул, в зависимости от количества тяжелых орудий, пулеметов и стрелков на сто метров фронта в секторе основной атаки, а также количества выстрелов, которые должны быть произведены во время артиллерийской подготовки. Если атакующий командир был готов заплатить жертвами и боеприпасами, всегда можно было занять передовые позиции противника, а обычно и его вторую линию.Настоящей проблемой было проникнуть глубже на позиции врага. К этому этапу атаки передовые части пехоты были полностью израсходованы, и у них не было механических средств передвижения для продолжения наступления. Поддерживающая артиллерия тоже, скорее всего, стреляла на максимальном пределе своей дальности и не имела механических средств для перемещения вперед.
Следовательно, для продолжения атаки необходимо было перебросить свежие пехотные части и каким-то образом провести артиллерию по разрушенной и разбитой земле, усеянной отходами войны.Пехота могла двигаться только пешком, а артиллерия могла двигаться только на лошадях, которые можно было только усердно работать и которые были чрезвычайно уязвимы для вражеского огня. В то время как это происходило, защитник, действовавший в пределах своих позиций, смог значительно быстрее усилить зону угрозы, воспользовавшись автодорогами и железнодорожными сетями в своей тыловой зоне. Таким образом, суть проблемы заключалась в том, что слабая тактическая мобильность атакующего не могла преодолеть большую стратегическую мобильность обороняющегося.
Тактика проникновения ↑
К середине 1917 года многие командиры союзников осознали, что решительное проникновение более невозможно. Петен, среди прочих, выступал за ограниченные объективные атаки, направленные на систематическое сокращение позиций противника небольшими частями. [17] Однако некоторые тактики мыслили смелее. В мае 1915 года французский капитан Андре Лаффарг (1891–1994) в брошюре утверждал, что главной атаке должны предшествовать специально обученные группы стрелков, вооруженных ручными пулеметами и гранатами.Задача этих специальных групп состояла в том, чтобы проникнуть в немецкие линии перед основным ударом, определить местонахождение и нейтрализовать смертоносные немецкие пулеметы и даже провести достаточно глубокое зондирование, чтобы разрушить немецкую артиллерию. Брошюра Лаффарга сначала не привлекла серьезного внимания со стороны британской и французской армий. Однако немцы перевели и напечатали трофейный экземпляр летом 1916 года. [18]
Капитан Вильгельм Рор (1877-1930) был одним из главных немецких пионеров в разработке новой наступательной тактики.В августе 1915 года на Западном фронте Рор был назначен командиром недавно сформированного штурмового отряда ( Sturmabteilung ). Под руководством Рора штурмовой отряд разработал и реализовал очень успешную тактику контратаки, основанную на традиционной нелинейной тактике более ранних немецких подразделений Jäger . Основным тактическим элементом был штурмовой отряд ( Stoßtrupp ), вооруженный гранатами, автоматическим оружием, траншейными минометами и огнеметами.Тактика и приемы Рора были очень похожи на те, что предлагал Лаффараг. [19]
К концу 1917 года каждая немецкая полевая армия имела штурмовой батальон, который выполнял функции учебного персонала. [20] Эти специальные штурмовые подразделения стали называть штурмовыми войсками ( Stoßtruppen ). Штурмовые батальоны были одной из первых форм действующей общевойсковой группы. Обычно в их состав входило от трех до четырех пехотных рот; рота траншейных минометов; сопровождающая артиллерийская батарея; огнеметная секция; сигнальная секция; и пионерское (саперное) отделение. [21] В марте 1917 года немецкая армия также реорганизовала свои стандартные немецкие пехотные отряды, основанные на команде из семи человек в качестве маневренного элемента и огневой части, основанной на группе из четырех человек, вооруженных M-1908/15. легкий пулемет. [22] Немецкий вермахт времен Второй мировой войны сохранил эту базовую структуру пехотных отделений.
Тактика проникновения Рора, разработанная в основном для контратаки, в конечном итоге была принята в качестве официальной немецкой доктрины нападения на Западном фронте.В сентябре 1917 года немцы впервые успешно применили новую тактику в крупном масштабе в битве за Ригу на Восточном фронте. Вместо типичных атакующих формирований в виде жестких линий, продвигавшихся с фиксированной скоростью, 8-я немецкая армия генерала Оскара фон Хутье (1857-1934) наступала стремительно. Один элемент двигался вперед, а поддерживающий элемент прикрывал огонь. Затем два элемента поменялись ролями и обошли друг друга. Ведущие элементы полностью обошли и изолировали передовые опорные пункты защитника, которые впоследствии были ликвидированы более тяжелыми силами преследования.Скорее, когда атака шла на спад, резервы использовались только для подкрепления и использования успеха.
Немцы использовали аналогичную тактику во время успешной атаки на Капоретто в следующем месяце. Результаты этих двух сражений шокировали западных союзников, хотя в течение некоторого времени они не понимали основных тактических принципов. Немцы впервые применили тактику штурмовых войск в широком масштабе на Западном фронте во время контратаки у Камбре 30 ноября 1917 года.1 января 1918 года немецкое верховное командование ( Oberste Heeresleitung ) официально выпустило новую наступательную доктрину Атака в позиционной войне (Der Angriff im Stellungskrieg) . [23]
Новая доктрина разбила атаку на две основные фазы. Первоначальное методичное наступление на организованные позиции противника было основано на тщательной подготовке и централизованном управлении. За этим последовала агрессивная эксплуатация атаки, характеризующаяся децентрализованным исполнением и инициативой со стороны подчиненных командиров.Целью второй фазы было подорвать способность защитника к реорганизации и реагированию. Эта фаза началась в промежуточной зоне, за пределами дальности ползучего заграждения, заменив огневую поддержку шоком и дерзостью. [24]
Глубина и скорость обеспечивали фланговую защищенность передовых элементов, непосредственной задачей которых было как можно глубже проникнуть на позиции обороняющихся, как минимум достигнув и обойдя артиллерийские позиции противника в первый же день.Новая доктрина была основана на координации пехоты и артиллерии с упором на нейтрализующий огонь артиллерии, а не на разрушение. Намерение состояло в том, чтобы нарушить связь противника, а также обойти и изолировать его опорные пункты. Новая тактика представляет собой ключевой концептуальный переход от разрушения к крупномасштабному разрушению. [25]
Артиллерия и нейтрализационный огонь против разрушения ↑
Поскольку механизация огневой мощи была намного более развитой, чем механизация мобильности, в Первой мировой войне доминировала артиллерия, как никакая другая война в истории.Артиллерия превратилась в тупой инструмент для забивания больших участков земли. Основными функциями артиллерии на поле боя стали разрушение и уничтожение — уничтожение атакующих сил противника до того, как они достигнут дружественных рубежей; и уничтожить обороняющегося врага до того, как атакующие дружественные войска достигнут вражеских позиций. Ожидалось, что артиллерия уничтожит укрепления и траншеи противника и даже пробьет дыры в колючей проволоке впереди. Согласно цитате, приписываемой Петэну, преобладающей тактической философией войны стало: «Артиллерия побеждает, пехота занимает.”
На протяжении всей войны лидеры обеих сторон и на всех уровнях искали пути выхода из тупика. Немцы особенно на Восточном фронте агрессивно экспериментировали с артиллерийской тактикой. Ключом к новой концепции огневой поддержки, которая начала формироваться в 1916 году, была идея о том, что артиллерийский огонь более эффективен, когда его тактическим эффектом является нейтрализация, а не разрушение. Хотя нейтрализация была временным эффектом, она должна длиться достаточно долго, чтобы атакующая пехота могла захватить цель.Таким образом, развивающаяся тактика артиллерийского нейтрализации дополняла появляющуюся тактику проникновения пехоты.
Самым влиятельным артиллерийским тактиком войны был полковник Георг Брухмюллер (1863-1948), ранее малоизвестный немецкий офицер в отставке, призванный на действительную службу в 1914 году. в битве за Ригу 1917 года Брухмюллер экспериментировал и разработал методы огневой поддержки, которые радикально отходили от общепринятых норм.Брухмюллер был одним из первых сторонников нейтрализации. Он понимал контрпродуктивный характер длительных артиллерийских приготовлений, направленных на разрушение, которые фактически затрудняли атаку и телеграфировали о намерениях атакующего. Таким образом, в то время как артиллерийские приготовления перед атаками на Западе длились неделями, Брухмюллер планировал и выполнил приготовления на Востоке, продолжавшиеся всего несколько часов, но добившись лучшего эффекта. Хотя приготовления были недолгими, они были невероятно жестокими — не для того, чтобы уничтожить защищающегося врага, а для того, чтобы оглушить его до бессмысленности.По словам самого Брухмюллера: «Мы хотели только сломить моральный дух врага, прижать его к своей позиции, а затем одолеть его сокрушительной атакой». [27]
Брухмюллер был одним из первых, кто организовал артиллерийскую подготовку в отдельные фазы, каждая из которых была предназначена для достижения определенной тактической цели. Типичная подготовка Брухмюллера состояла из трех основных фаз: короткий внезапный удар по объектам управления и связи; Период усиленного огня по артиллерии противника; и атаковать в глубине позиций пехоты обороняющегося.Брухмюллер завершил последнюю фазу короткой подфазой насыщающего огня по ведущим позициям пехоты противника. [28] И американская, и советская / российская армии по сей день используют вариации базовой модели подготовки Брухмюллера.
В битве на озере Наротч в апреле 1916 года Брухмюллер стал первым командиром артиллерии в немецкой армии, который планировал и координировал огонь выше уровня дивизии. [29] Одним из его величайших нововведений была система артиллерийских групп, ориентированных на конкретные задачи, каждая из которых выполняла свою миссию во время боя.Игнорируя организационные различия между немецкой полевой артиллерией и пешей артиллерией (тяжелая артиллерия), Брухмюллер собрал свои группировки с комбинациями обоих типов единиц и орудий, исходя из требований конкретной задачи. Ему удалось сделать это, несмотря на серьезное противодействие со стороны многих скрытых традиционалистов в немецкой армии. Основная задача контр-артиллерийских групп ( Artilleriebekämpfungsartillerie или AKA) заключалась в нейтрализации артиллерии противника.Контрпехотные группы ( Infantriebekämpfungsartillerie , или IKA) нанесли удары по позициям пехоты противника. Однако на этапе подготовки усиленной контрбатареи орудия IKA присоединились к орудиям AKA, чтобы сокрушить вражеские батареи.
Брухмюллер также был одним из первых сторонников централизованного планирования и управления огнем. Подразделения IKA управлялись подразделениями, подразделения AKA — корпусами. На уровне полевой армии Брухмюллер создал специальные группы тяжелой артиллерии ( Schwerste Flachfeuerartillerie , или SCHWEFLA).Эти подразделения вели очень избирательные миссии по уничтожению критически важных целей, включая железнодорожные центры, мосты и командные пункты, укрепленные бетоном. На уровне корпуса Брухмюллер также создал артиллерийские группы дальнего действия ( Fernkämpfartillerie , или FEKA), задачей которых было воспрепятствовать действиям резервов и других глубинных целей. Группы FEKA Брухмюллера были одними из первых подразделений, появившихся на современном поле боя с конкретной боевой задачей в глубоком бою, и были первыми подразделениями трубчатой артиллерии, которые вели оперативный огонь.
Меткость при артиллерийском огне была и остается основной технической проблемой. Основной способ достижения точности заключался в том, чтобы произвести регистрацию по цели, имеющей точно известное местоположение. Путем сравнения данных о стрельбе «должно попасть» с данными о «точном попадании» был получен набор поправок, которые были применены к будущим целям. Система работала что-то вроде пристрелки винтовки. Единственная проблема заключалась в том, что при регистрации артиллерийская батарея выдавала свою позицию, и в этом процессе она обычно мгновенно становилась целью противника.Кроме того, сотни батарей, внезапно зарегистрировавшиеся в данном секторе, были явным индикатором того, что готовится серьезная атака.
Еще на Восточном фронте Брухмюллер экспериментировал с различными методами, чтобы исключить или сократить регистрацию и тем самым избежать телеграфной атаки. После того, как Брухмюллер был переведен на Западный фронт в конце 1917 года, он узнал и быстро стал основным сторонником недавно разработанной математической техники для «прогнозирования» поправок регистрации на основе тщательных измерений погодных условий и характеристик дульной скорости каждого ствола орудия.Система, разработанная капитаном Эрихом Пулковски (1877-19 ??), требовала точных калибровочных данных от каждого ствола орудия, чтобы определить погрешность скорости, которую немцы назвали «особым влиянием». Однако для получения таких данных не нужно было стрелять в линию. Это можно было делать в тылу, где противник не мог наблюдать калибровочную стрельбу. Затем особые влияния алгебраически сочетались с погодой или «ежедневными влияниями». Немцы использовали ограниченную версию «метода Пулковского» во время операции «Майкл», первой из великих наступлений Людендорфа в марте 1918 года.Они использовали полную версию системы в оставшихся четырех наступлениях 1918 года. Результатом стал ошеломляющий тактический сюрприз. [30] Базовая механика метода Пулковского до сих пор используется всеми армиями НАТО как процедура MET + VE, хотя и компьютеризированная.
Брухмюллер, конечно, был не единственным артиллерийским новатором войны; при этом он лично не разработал все методы, которые использовал так эффективно. Однако он довел до совершенства многие из них на поле боя и был первым, кто объединил их все в единую и невероятно эффективную систему.Французские артиллеристы в большинстве своем всегда отставали от немцев на несколько шагов. Они не спешили смириться с возвращением к нейтрализации и осознали ценность неожиданности. С другой стороны, несколько британских артиллеристов по ходу войны отстаивали многие из тех же принципов. В первую очередь среди этой группы были генерал-лейтенант сэр Ноэль Берч (1865-1939), генерал-майор сэр Герберт Юняк (1866-1934), известный в королевских артиллерийских кругах как «британский Брухмюллер», и бригадный генерал Генри Х.Тюдор (1871-1966). По большей части их сдерживали предубеждения фельдмаршала сэра Дугласа Хейга (1861-1928) в отношении артиллерии и более жесткая британская штабная система. Британская атака на Камбре на самом деле предшествовала тому, как немцы использовали систему прогнозирования артиллерийских корректировок без регистрации. Однако технические ошибки в приложении дали неоднозначные результаты.
Танки ↑
Танк был либо самым потенциально решающим оружием Первой мировой войны, либо самым переоцененным.Спустя почти сто лет после окончания войны споры продолжаются. Ясно одно: немцы гораздо медленнее, чем союзники, осознали потенциал новой системы вооружений, и этому способствовал ряд факторов. Еще до начала войны немцы проводили испытания броневиков, вооруженных легкими пушками и пулеметами. Генерал Фридрих фон Бернхарди (1849-1930) отверг все это, написав: «[…] эти эксперименты не могут иметь серьезного военного значения. [31] Британцы впервые применили танки на Сомме 15 сентября 1916 года. В небольшом количестве они произвели некоторый первоначальный эффект внезапности, который продлился недолго. Французы впервые применили их 16 апреля 1917 года, но результаты были плохими из-за плохой местности.
Первоначальные неудовлетворительные результаты привели генерала Эриха Людендорфа (1865-1937) и многих других в Верховном командовании германской армии ( Oberste Heeresleitung , или OHL) к выводу, что танк был не более чем неприятным орудием, которое можно было нейтрализовать правой рукой. тактика.Немецкое решение включало специальную подготовку артиллерийских расчетов, строительство противотанковых заграждений и внедрение 13-мм противотанковой винтовки, для управления которой требовался экипаж из двух человек. В первом немецком тактическом руководстве по танковым действиям, выпущенном в январе 1918 года, танк классифицировался как вспомогательное оружие, которое само по себе не могло иметь решающего значения. Его основная задача, скорее, заключалась в поддержке пехоты в достижении поставленных целей. Людендорф считал, что основные функции танка заключались в разрушении колючей проволоки противника и захвате позиций пулеметов.
Некоторые офицеры Генерального штаба OHL, однако, начали иначе относиться к танку после того, как британцы впервые массово применили их в Камбре 20 ноября 1917 года. После контратаки союзников 18 июля 1918 года на Марне, которая была Возглавляемый 759 танками офицер Генерального штаба OHL полковник Альбрехт фон Таер (1868–1957) отметил в своем дневнике, что «даже Людендорф» теперь должен признать мощь танка. [32] Тем не менее, Людендорф в своих послевоенных мемуарах продолжал настаивать; «Лучшее оружие против танков — это нервы, дисциплина и бесстрашие.Только с упадком дисциплины и ослаблением боевой мощи нашей пехоты танки в массовом применении и в сочетании с дымом приобрели опасное влияние на ход военных событий ». [33] Немцы, наконец, создали свой собственный крупный танк A7V, но они выставили на вооружение только пятнадцать из них и использовали еще семьдесят пять трофейных танков союзников. К концу войны англичане построили 2636 танков, а французы — 3900. Еще тысячи были заказаны для ожидаемой кампании союзников в 1919 году. [34]
Остается вопрос — насколько эффективен был танк в Первой мировой войне? Генерал-майор Дж.Ф.К. Фуллер (1878-1966) утверждал, что немцы выиграли бы войну в начале 1918 года, если бы сосредоточили все свои производственные ресурсы на полевых орудиях и танках. [35] Даже генерал Герман фон Куль (1856–1958) писал, что наступление операции «Майкл» в марте 1918 года было бы успешным, «[…] если бы 600 танков расчистили путь для нашей пехоты». [36] Но генерал-майор Хьюберт Эссам (1896-1976) позже задал вопрос, что если только танки были панацеей от победы в 1918 году, как тогда немцам удалось проникнуть так глубже во время наступления весны 1918 года без танки, чем союзники потом с ними сделали? [37] Джон Террейн (1921-2003) указал, что количество танков, которые союзникам удалось собрать в первый день любой атаки, не имеет значения, независимо от того, насколько впечатляющими могут показаться результаты этого дня.Важным фактом было то, сколько у них было боевых танков во второй и последующие дни атаки. Танки в 1918 году были механически очень ненадежными. И по мере того, как немецкий опыт борьбы с танками увеличивался, их противотанковые методы становились все более изощренными и эффективными.
Во время контратаки на Марну 18 июля 1918 года французской 10-й армии генерала Шарля Мангена (1866-1925) в наличии было 346 танков; только 225 человек действительно пересекли линию отправления; и 102 были выбиты.На следующий день 195 были в рабочем состоянии, и 50 из них в тот же день были выбиты из строя. К третьему дню у французов было всего тридцать два боевых танка. Во время контрнаступления англичан под Амьеном 8 августа 1918 года, в «черный день немецкой армии» Людендорфа, в первый день было доступно 414 танков; 145 на второй день; восемьдесят пять на третий день; тридцать восемь на четвертый день; и к 12 августа у англичан было всего шесть боевых танков. [38]
Потенциал танка в Первой мировой войне можно переоценить, но его влияние на ведение наземных боевых действий после 1918 года не подлежит сомнению.Великобритания, Франция, Америка, Германия и Советский Союз разработали танки в межвоенные годы. Но независимо от того, насколько сложной и продвинутой может быть военная технология, ее эффективность в реальной войне зависит от тактики, с которой используется техника. Во время битвы за Францию в мае и июне 1940 года у французов и британцев, вместе взятых, было больше танков, чем у немцев, а танки союзников в целом были лучше; но союзники рассредоточили свои танки поперек своей линии «пачками».Немцы сосредоточили свои танки в мощных танковых и дивизиях, которые затем направили против решающих целей. Оглядываясь назад, ясно, что урок концентрации был очевиден из опыта сентября 1915 года на Сомме.
Воздушная мощь ↑
Возможно, ни одна другая система вооружения никогда не проходила более крутой кривой роста, чем самолеты в Первой мировой войне. В начале войны самолеты использовались только для разведки. К концу войны у всех сторон были специальные самолеты для разведки, бомбардировки и обеспечения превосходства в воздухе.В 1917 году немцы представили Junkers J-1, вооруженный тремя пулеметами и бомбовой загрузкой. Это был и первый в мире цельнометаллический самолет, и первый самолет, специально разработанный для наземной атаки и непосредственной поддержки пехоты. [39]
В сентябре 1915 года потери самолетов по обе стороны Западного фронта составили тридцать семь. К августу 1918 года их общее количество составило 832. За всю войну немцы произвели около 47 637 самолетов 150 различных типов. Союзники произвели 138 685 единиц. [40] В любой момент времени союзники превосходили немцев численностью 2: 1 в воздухе. Немцы противостояли численному превосходству союзников, формируя более крупные подразделения и концентрируя свои силы в тех секторах, где им требовалось местное превосходство в воздухе для поддержки наземных операций. Немцы последовательно сбивали от двух до трех самолетов союзников на каждый из своих потерь. Смертность во время тренировок составила 25 процентов от общего числа потерь немецких пилотов, в то время как в Королевском летном корпусе эта цифра была ближе к 50 процентам. [41]
Самолеты 1918 года были еще очень примитивными по сравнению с самолетами Второй мировой войны, и особенно сегодня. Но к концу Первой мировой войны большинство военных функций современных самолетов было выполнено. За исключением двух грузовых самолетов и вертолетов. В период между мировыми войнами развивались транспортные или грузовые самолеты, и по мере увеличения их дальности и грузоподъемности функция военных воздушных перевозок соответственно расширялась. Транспортная авиация также сделала возможными воздушно-десантные или парашютные десанты.Представленный в последние дни Второй мировой войны, вертолет первоначально использовался для наблюдения и транспортировки легких грузов в передовые районы без взлетно-посадочных полос. Во время войны во Вьетнаме вооруженные боевые вертолеты взяли на себя большую часть функции наземной поддержки, а более крупные транспортные вертолеты были способны нести войска непосредственно в бой, заменив большую часть функции парашютных войск.
Между мировыми войнами разные страны шли разными путями в развитии военной авиации.Великобритания и США в особенности следовали теориям итальянского генерала Первой мировой войны Джулио Дуэ (1869-1930) при создании большого воздушного флота стратегических бомбардировщиков. [42] Германия, с другой стороны, разработала Люфтваффе на основе истребителей превосходства в воздухе, пикирующих бомбардировщиков и бомбардировщиков средней дальности меньшей дальности. Когда началась Вторая мировая война, ни у одной из сторон не было должным образом сбалансированных военно-воздушных сил, но промышленное превосходство Америки позволило союзникам исправить недостатки в ходе войны.
Командование, управление и связь ↑
Связь обеспечивает жизненно важную связь, которая связывает воедино огонь и маневры и делает возможной координацию и синхронизацию многих элементов на большой территории. Эффективная, безопасная и быстрая связь — важная предпосылка для успешного ведения современной войны.
Системы связи в реальном времени и почти в реальном времени, которые современные солдаты считают само собой разумеющимися, не существовали во время Первой мировой войны. Код Морзе и телефонная голосовая связь по проводам были довольно хорошо развиты, но радио только зарождалось.Все армии широко использовали неэлектронные системы связи, которые использовались сотни, если не тысячи лет. Чем быстрее электронные системы были эффективнее в защите, тем более старые и медленные ручные системы были эффективнее в нападении. Это, в частности, затрудняло ответную огневую поддержку, поскольку артиллерийские наблюдатели двигались вперед вместе с наступающей пехотой и не имели средств быстрого взаимодействия со своими батареями.
Более примитивные методы связи были намного медленнее, но также имели тенденцию быть более надежными в боевых условиях.Посыльные, как пешие, так и конные, имели самый высокий уровень потерь среди всех профессий на войне. Но когда несколько мессенджеров были отправлены с одним и тем же сообщением, система в целом была надежна под огнем. Обе стороны также широко использовали почтовых голубей и курьерских собак. Собаки были очень надежными в радиусе двух километров. На голубей не влияли огонь и газ, но им требовалась ясная погода, и они были эффективны только для прямой связи.
Все стороны пробовали различные способы эффективного командования и контроля над обширной территорией с помощью примитивных и медленных коммуникационных технологий того времени.Союзники обычно пытались централизовать планирование и исполнение на самых высоких уровнях, что в конечном итоге лишало подчиненных командующих всей инициативы и делало практически невозможным быстрое использование тактических возможностей по мере их появления. [43] Немцы, с другой стороны, сохранили довольно высокий уровень централизованного планирования, но отодвинули исполнение по служебной лестнице, насколько это возможно. Немцы также предоставили своим младшим руководителям гораздо большую свободу действий в определении того, как выполнять приказы.Эта система превратилась в то, что сегодня называется Auftragstaktik , что обычно на английском языке определяется как тактика, ориентированная на выполнение миссии. Во время Второй мировой войны Вермахт разработал Auftragstaktik как высокое искусство. Со времен Второй мировой войны армия США много говорила о Auftragstaktik , но до сих пор испытывает большие трудности с тем, чтобы заставить его работать. [44]
Развитие коммуникационных технологий продолжалось быстрыми темпами между двумя мировыми войнами. В наземных операциях радио позволяло командирам синхронизировать и управлять подразделениями, разбросанными на огромные расстояния.Это также сократило время реакции, необходимое для артиллерийской поддержки, и дало офицерам управления огнем возможность массированного огня из множества широко разнесенных батарей по одной цели с разрушительным эффектом. В воздухе радиосвязь позволяла самолетам в полете координировать свои действия и координировать непосредственную поддержку войск на земле. Радар был одной из очень немногих электронных технологий Второй мировой войны, которая не возникла во время Первой мировой войны.
Война на море ↑
Первая мировая война навсегда изменила военно-морскую войну.Великая ирония Первой мировой войны заключалась в том, что по-настоящему решающего морского сражения никогда не происходило, хотя морская мощь в форме морской блокады Германии была одним из решающих факторов в исходе войны. Нерешительное сражение за Ютландию в 1916 году было первым и последним в истории крупным столкновением двух современных флотилий линкоров. Когда в 1906 году был спущен на воду HMS Dreadnought , он мгновенно сделал все остальные линкоры в мире устаревшими. Тем не менее, к 1918 году сами линкоры типа «Дредноут» постепенно устаревали.
Большинство крупных военно-морских сил мира вступили в Первую мировую войну, рассматривая подводную лодку как вспомогательное судно, в лучшем случае неприятное оружие. Немцы, однако, обратились к подводным лодкам в основном после того, как решили, что для них важнее сохранить свой надводный флот в открытом море как «существующий флот», а не рисковать им в решающем сражении. Когда подводные лодки начали атаковать корабли союзников в Атлантике и Средиземном море, союзники начали разрабатывать контрмеры, результатом которых стали доктрины современной подводной войны и противолодочной войны.Конвоирование стало основным средством защиты, которое еще больше доказало свою ценность во время Второй мировой войны. Ранние исследования сонара (который британцы назвали ASDIC) не привели к развертыванию системы к 1918 году, но вскоре после этого появились. Средняя продолжительность жизни подводных лодок составляла всего шесть боевых патрулей. Во время войны немцы построили 344 подводных лодки, но к середине 1917 года они потеряли 150. [45] Еще 20 июня 1917 года адмирал сэр Джон Джеллико (1859-1935), первый морской лорд, был шокирован. заседание британского военного кабинета, заявив им, что из-за большой нехватки судоходства из-за немецких подводных лодок Великобритания не сможет продолжить войну в 1918 году.«Нет смысла обсуждать планы на следующую весну, — сказал он, — мы не можем продолжать». [46] Хотя военный кабинет отказался принять мрачную оценку Джеллико, британская морская торговля, тем не менее, находилась под серьезным давлением.
Морская авиация началась с линкоров и крейсеров, несущих отдельные гидросамолеты для разведки. Самолет запускался с корабельных катапультов и устанавливался на понтонах, а не на стандартном колесном шасси. После возвращения из патруля самолет мог приземлиться в воде рядом с кораблем, чтобы его подняли судовым краном и поместили обратно на катапульту для повторного запуска.4 мая 1912 года первый самолет, взлетевший с идущего корабля, вылетел с палубы линкора перед дредноутом HMS Hibernia . Перед окончанием Первой мировой войны в строй поступил первый авианосец с плоской палубой. HMS Argus в 1918 году был первым военным кораблем, способным запускать и садить военно-морские самолеты. К началу Второй мировой войны авианосец был главной в мире стратегической платформой для проецирования силы. Сегодня весь военно-морской флот мирового уровня состоит из подводных лодок и авианосцев.
Оперативный уровень войны ↑
Первая мировая война ознаменовала начало появления оперативного искусства и современного оперативного уровня ведения войны, отличного от тактического и стратегического уровней. Цель тактики — побеждать в битвах. Цель стратегии — выигрывать войны. Цель оперативного искусства — выиграть кампании, которые основаны на сражениях и которые, в свою очередь, способствуют стратегической победе. [47] Оперативный уровень войны является жизненно важным звеном между тактическим и стратегическим уровнями.
Стратегия и тактика долгое время считались отдельными, хотя и взаимосвязанными сферами военной теории и действий. Представления об оперативном искусстве и оперативном уровне войны возникли гораздо позже. Военные теории, лежащие в основе оперативного искусства, развивались неоднородно; скорее, они прогрессировали спорадически в течение последних двух столетий. Раньше часто можно было выиграть войну, выиграв одну решающую битву, которую немцы называли Vernichtungsschlacht (битва на уничтожение).Это становилось все менее и менее вероятным, поскольку войны становились все более масштабными и технологически сложными. Опыт Первой мировой войны наглядно продемонстрировал, что одиночные сражения больше не гарантируют успешного исхода кампании и что совокупный тактический успех не является гарантией стратегического успеха. Решение могло быть принято только «последовательными операциями, связанными намерениями, местонахождением, распределением ресурсов и согласованными действиями». [48] Это был ясный урок неудавшегося немецкого весеннего наступления 1918 года.Вместо последовательной серии операций, каждая из которых была призвана развить успех предыдущей, немцы в период с 21 марта по 15 июля 1918 года предприняли пять отдельных крупномасштабных атак, каждая из которых должна была стать решающим сражением, завершившим войну. Когда одно наступление провалилось, они снова пробовали то же самое в другом месте. [49] Последовавшая за этим «Стодневная кампания» союзников, однако, была как раз такой серией скоординированных и синхронизированных ударов, которые в конце концов привели к военному поражению Германии.Однако между 1914 и серединой 1918 года большинство военных лидеров, окруженных туманом войны, неоднократно пытались спланировать и провести одиночные сражения на уничтожение, такие как при Вердене или на Сомме, которые дали бы решающие стратегические результаты. [50]
В годы, последовавшие за Первой мировой войной, советские военные теоретики внесли особенно значительный вклад в развитие оперативного искусства, как мы его понимаем сегодня. Еще до Первой мировой войны российские военные писатели примерно в 1907 году представили концепцию Opertika . [51] После Первой мировой войны советскую оперативную мысль выдвинули теории маршала Михаила Николаевича Тухачевского (1893-1937) и Владимира К. Триандафиллова (1894-1931). Триандафиллов был первым, кто ввел «нормы» планирования, которые стали одним из критериев советского оперативного планирования во время Второй мировой войны и в эпоху холодной войны.
Немецкая армия после Первой мировой войны также внесла значительный вклад в понимание уровня войны между тактической и стратегической.В издании 1933 года Truppenführung , основного немецкого военного руководства времен Второй мировой войны, четко разграничивались тактические и оперативные функции. [52] Доктрина Truppenführung также заложила основы для танковых операций Второй мировой войны и формы высокомобильной войны, широко известной, но ошибочно называемой Blitzkrieg .
Несмотря на то, что очевидные свидетельства времен Первой мировой войны были очевидны, большинство западных армий, особенно американские вооруженные силы и НАТО, в течение многих лет отказывались принять конструкцию уровня войны между тактическим и стратегическим и конкретным корпусом военной теории. называется оперативным искусством.Это окончательно изменилось в начале 1980-х годов, после полной переоценки военной доктрины США после войны во Вьетнаме. Концепция оперативного уровня войны сегодня принята почти повсеместно.
Заключение ↑
Как заметил британский генерал-майор Джонатан Бейли:
Между 1917 и 1918 годами произошла революция в военном деле, которая, как утверждается, была чем-то большим, чем просто этим: скорее, она составила военную революцию, которая была самой значительной в истории войны на сегодняшний день и остается таковой.Это привело к рождению того, что будет называться «Современный стиль войны» […].И далее он заключает:
Это действительно было настолько революционно, что рост бронетехники, авиации и приход информационной эры с тех пор представляют собой не более чем ее дополнения — постепенные технические улучшения эффективности концептуальной модели современного стиля войны — и они сами скорее его продукты, чем его аналоги. [53]Поэтому неудивительно, что полевые командиры Первой мировой войны с таким трудом могли смириться с происходящими изменениями и сформулировать эффективные ответы.Но хотя все войны, последовавшие за Первой мировой войной, больше похожи на нее, чем на все предыдущие войны, никакие две войны не могут быть абсолютно одинаковыми. Военные планировщики не могут опираться на тот же точный исторический анализ, который, например, является центральным для медицинских и юридических профессий. Основная причина того, что военные планировщики не могут предсказать будущие непредвиденные обстоятельства в абсолютном выражении, заключается в том, что в самой природе войны враги приспосабливаются друг к другу. Таким образом, солдаты должны постоянно быть готовы справиться с неожиданностями и применять свою подготовку, доктрины и снаряжение в текущей ситуации.Таким образом, настоящий урок Первой мировой войны состоит в том, что истинным показателем военной эффективности является не то, что было успешным в прошлом, а то, что работает сейчас.
Дэвид Т. Забеки, Военно-морская академия США и Бирмингемский университет
Редакторы секции: Майкл Нейберг; Софи де Шепдрейвер
Начало Первой мировой войны — Отдел истории и культуры
Первая мировая война
Как, когда и почему она началась?
Начало Первой мировой войны
На заре 20 века мало кто ожидал глобальной войны, но то, что стало известно как Великая война, началось 28 июня 1914 года с убийства австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его жены Софи, в то время как они посещали Сараево, Боснию, страну, недавно присоединенную к Австрийской империи.Многие боснийцы и их сербские соседи возмущались этим иностранным правлением, и визит эрцгерцога в Сараево предоставил возможность небольшой группе сербских диссидентов нанести ответный удар. Австрия ответила на убийства, объединившись со своим союзником Германией и объявив войну Сербии. Вскоре в конфликт были вовлечены Россия, Франция и Бельгия. Опасаясь полномасштабной мировой войны, которая поставила бы под угрозу ее морские пути в другие страны, Великобритания присоединилась к борьбе против Германии и Австрии.
Каждая страна считала, что боевые действия продлятся всего несколько месяцев.Нации были разделены на центральные державы или союзники. Страны, присоединившиеся к Центральным державам, такие как Болгария и Османская империя, поддерживали Австро-Венгрию и Германию. Союзниками были Россия, Франция, Бельгия и Великобритания, но позже к ним присоединились Япония, Румыния, Китай и США.
Европа до Первой мировой войны Европа после Первой мировой войны Солдаты лежат на стрельбище . Пригнулся за дымовой завесой на опоре противотанковой пушкиNo Man’s Land: Trench Warfare
Во время Первой мировой войны позиционная война была оборонительной военной тактикой, которая широко использовалась обеими сторонами, давая солдатам некоторую защиту от вражеского огня, но также препятствуя быстрому продвижению войск и, таким образом, продлевая войну.Траншейная война была основной боевой тактикой во Франции и Бельгии. Траншеи часто выкапывали до 12 футов глубиной и тянулись на многие мили. Для устойчивости в некоторых траншеях использовались деревянные балки и / или мешки с песком. Даже во время затишья в боях почти ежедневно гибли в окопах из-за пули снайпера или антисанитарных условий жизни, которые привели к множеству болезней, таких как дизентерия, тиф и холера. Другими заболеваниями, вызванными плохими условиями, были траншейные устья и траншейные опоры * .
* T rench mouth — инфекция полости рта, вызванная чрезмерным ростом некоторых бактерий полости рта. Состояние усугублялось плохой гигиеной полости рта, курением, недоеданием и психологическим стрессом. Чтобы предотвратить возникновение траншейной стопы, грибкового заболевания, вызванного воздействием влаги и холода, солдаты часто добавляли в траншеи деревянные доски, чтобы не стоять в воде.
Колючая проволока и фугасные мины, а также пули и гранаты были основным оружием, используемым для препятствования продвижению пехоты через «Ничейную землю», унылый ландшафт между окопами противоборствующих сторон.
За время войны введеноновых наступательных вооружений, в том числе танка и отравляющие газы *.
* Танки, защищенные от артиллерийского огня, были способны преодолевать колючую проволоку, а также пересекать опасную местность.
Хлор был одним из ядовитых газов, использовавшихся во время Первой мировой войны. Он наносил вред глазам, носу, горлу и легким и вызывал симптомы от раздражения до слепоты и смерти. )
В 1915 году немцы использовали отравляющие газы против союзников, сражавшихся в окопах на Западном фронте.Для защиты солдат от химического оружия были разработаны противогазы. Великобритания создала один из первых типов масок, способных свести к минимуму смертельное воздействие этих газов на свои войска.
Хотя в начале войны самолеты считались новинкой, они использовались обеими сторонами для разведки, что позволяло личному составу наблюдать за позициями вражеских войск, наводить артиллерийский огонь и фотографировать позиции противника. К концу войны возникли концепции воздушного боя и бомбардировок.
Рекомендуемая литература
Рассел Фридман
Война, чтобы положить конец всем войнам: Первая мировая война
Нью-Йорк: Clarion Books, 2010.
Эвелин М. Монахан и Розмари Нейдел-Гринли
Несколько хороших женщин
Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф, 2010.
Роберт Х. Зигер
Великая война в Америке: Первая мировая война и американский опыт
Лэнхэм, Мэриленд: Rowman & Littlefield, 2000.
Женщины в Первой мировой войне | Национальный музей и мемориал Первой мировой войны
Во время Первой мировой войны большинству женщин было запрещено голосовать или участвовать в боевых действиях. Многие видели в войне возможность не только служить своей стране, но и обрести больше прав и независимости. Поскольку миллионы мужчин были вдали от дома, женщины занимали производственные и сельскохозяйственные должности в тылу. Другие оказывали поддержку на передовой в виде медсестер, врачей, водителей скорой помощи, переводчиков и, в редких случаях, на поле боя.
Один наблюдатель написал, что американские женщины «делают все, что им дано; что их часы долгие; что их задача трудна; что для них есть небольшая надежда на медали, награды и блестящие парады по возвращении домой ».
В тылу
Воюющие страны мобилизовали все свое население. В конце концов победит та сторона, которая сможет произвести больше оружия и поставить больше войск. Женщины взяли на себя новые роли в составе рабочей силы, особенно в военном производстве и сельском хозяйстве.
В 1914 году немецкий производитель вооружений Krupp почти не принимал на работу женщин. К 1917 году женщины составляли почти 30 процентов от 175 000 рабочих, а в целом по стране около 1,4 миллиона немецких женщин были заняты на войне. Великобритания также увеличила производство оружия за счет расширения занятости женщин. В июле 1914 года в Великобритании на оплачиваемой работе работали 3,3 миллиона женщин. К июлю 1917 года это сделали 4,7 миллиона человек. Британские женщины также служили в униформе в Королевском флоте и Королевских военно-воздушных силах.Фактически, последним известным выжившим ветераном Первой мировой войны была Флоренс Грин из Королевских ВВС, которая умерла в 2012 году.
Француженка, работающая авиамехаником.
Щелкните изображение для получения дополнительной информации.
Поскольку женщины занимали в Соединенных Штатах традиционные мужские рабочие места, афроамериканские женщины смогли сделать свой первый серьезный переход от работы по дому к работе в офисах и на фабриках. Недавние исследования также показывают, что ограниченное число афроамериканок служили за границей волонтерами в YMCA.
«Женщины работали испытателями боеприпасов, операторами распределительных щитов, складскими учетчиками. Они побывали на всех фабриках по производству военных материалов, от самых опасных постов на военных заводах до тонкого шитья на авиазаводах ».— Элис Данбар Нельсон, американский поэт и активист за гражданские права, об усилиях афроамериканских женщин во время войны, 1918 год
Но даже женщины, занимавшие более традиционные роли, внесли свой вклад в военные действия. Каждая домохозяйка в U.С. попросили подписать карточку залога, в которой указывалось, что она «будет выполнять указания и советы администратора по продовольствию в ведении моей семьи, насколько позволяют мои обстоятельства». Это означало консервирование продуктов для будущего использования, выращивание овощей на заднем дворе и ограничение потребления мяса, пшеницы и жиров. Больше всего ожидалось, что женщины будут поддерживать моральный дух своих семей дома и близких за границей.
американских плаката времен войны, призывающих к сохранению продуктов питания.Щелкните изображения для получения дополнительной информации.
Врачи, медсестры и водители скорой помощи
Армия Спасения, Красный Крест и многие другие организации зависели от тысяч женщин-добровольцев. Американский Красный Крест руководил больницами для ухода за ранеными на войне, в которых работали медсестры, сотни из которых погибли во время войны. Тысячи женщин также служили в Корпусе медсестер армии США и Корпус медсестер ВМС США. Пока американские экспедиционные войска готовились к отправке за границу, У.Санитарные медсестры были отправлены вперед и приписаны к британскому экспедиционному корпусу. К июню 1918 года в более чем 750 британских больницах во Франции работало более 3000 американских медсестер.
Узнайте о жизни и смерти британской медсестры, которая помогала солдатам бежать из оккупированной немцами Бельгии.
В то время как медсестер принимали на фронт, женщины-врачи сталкивались с препятствиями, применяя на практике свои с трудом заработанные навыки. Когда этим женщинам отказали от службы в У.В Медицинском корпусе армии США многие искали другие возможности для участия в войне: в качестве гражданских хирургов, работающих по контракту, с Красным Крестом или другими организациями по оказанию гуманитарной помощи и даже во французской армии. Национальная ассоциация женщин-медиков, например, собрала деньги для отправки своих врачей за границу для работы в больницах, находящихся в ведении Красного Креста Америки. К концу войны около 80 женщин-врачей из этой организации работали в опустошенных регионах Европы, заботясь о гражданских лицах и солдатах, а также лечили такие болезни, как грипп и брюшной тиф.
Во время последнего наступления союзников летом и осенью 1918 года многие женщины-врачи, медсестры и помощники работали недалеко от линии фронта, оказывая медицинскую помощь солдатам, раненным в бою.
«Я только что сделал этому бедному мальчику анестезию, когда взорвалась бомба. Мы должны были упасть на пол, но он отсутствовал и не знал, что происходит. Я взял поднос и накрыл им головы. Не потому, что я был храбрым. Мне просто было страшно ».— Анестезиолог медицинского корпуса Софи Гран.Гран была одной из первых женщин-анестезиологов с A.E.F. во Франции и единственная женщина-анестезиолог в передвижном госпитале №1. В 1931 году она стала первым президентом Калифорнийской ассоциации медсестер-анестезиологов.
Медсестра, помогающая врачу с операцией. Щелкните изображение для получения дополнительной информации.
Эпоха автомобилей только начиналась в Первую мировую войну, и автомобили скорой помощи стали ключом к лечению на поле боя. Многие женщины, которые умели водить машину, вызвались поехать за границу в качестве водителей скорой помощи, водителей грузовиков или механиков.Они доставляли медикаменты, доставляли пациентов в больницы и преодолевали артиллерийский огонь, чтобы вытащить раненых.
Многие женщины-водители Автослужбы Красного Креста и других групп скорой помощи использовали свои автомобили, в том числе Мария Кюри. Кюри изобрела передвижную рентгеновскую установку, радиологические машины по прозвищу «Маленькие Кюри», и в конечном итоге обучила 150 женщин работать рентгенологами на передовой, одной из которых была сама Кюри — действие, которое, по ее мнению, способствовало ее более поздней смерти от радиационное воздействие.
Женский йомен
Несмотря на тысячи новобранцев, в начале Первой мировой войны военно-морской флот США был в дефиците , унтер-офицеры. Около 12 000 женщин поступили на военно-морской флот под титулом «Йомен (F)». Большинство женщин-йоменов служили в США на военно-морских базах, заменяя мужчин, которые были отправлены в Европу. Хотя многие женщины-новобранцы выполняли канцелярские обязанности, некоторые работали водителями грузовиков, механиками, радистами, телефонистами, переводчиками, мастерами камуфляжа и боеприпасами.У них были те же обязанности, что и у их коллег-мужчин, и они получали такую же зарплату в размере 28,75 долларов в месяц.
Телефонисты на передовой, Франция. Щелкните изображение для получения дополнительной информации.
«Привет, девчонки»
Стремясь улучшить связь на Западном фронте между союзными войсками, генерал Джон Дж. Першинг призвал к созданию подразделения телефонных операторов женского корпуса связи. Подразделение набирало женщин, говорящих на французском и английском языках, чтобы они работали на телефонных коммутаторах на Западном фронте.Женщины прошли физическую подготовку, соблюдали строгий военный протокол, носили удостоверения личности и работали в непосредственной близости от линии фронта. Этих женщин-новобранцев прозвали «Hello Girls» (термин, которым некоторые из них пренебрегали своими усилиями), и они стали известны своей храбростью и целеустремленностью под давлением. Однако по возвращении в Соединенные Штаты после окончания войны «Hello Girls» не получили статуса ветеранов или льгот. Лишь в 1977 году, когда президент Джимми Картер подписал закон, несколько выживших женщин-телефонисток получили признание своего статуса ветеранов.
Узнайте больше о женщинах-телефонистках Главного оператора связи Корпуса связи США.
Женщины-солдаты
Хотя прошли годы, прежде чем многие другие страны позволили женщинам-солдатам, в России, Болгарии, Румынии и Сербии женщины действительно служили в боевых частях. Самой известной из этих солдат была Мария Бочкарева, основательница российского «Женского батальона смерти». Первая женщина, возглавившая российскую военную часть, Бочкарева дошла до того, что обратилась к царю с петицией о разрешении вступить в российскую императорскую армию в 1914 году и получила разрешение на вступление.Изначально преследуемая и подвергавшаяся остракизму, Бочкарева упорствовала, преодолевая боевые травмы и становясь награжденным солдатом и командиром.
Ее полностью женский дивизион ударных войск, 1-й русский женский батальон смерти, был создан в 1917 году, чтобы заставить мужчин продолжать борьбу. Хотя их подготовка была поспешной, батальон был отправлен на западный фронт России для участия в наступлении Керенского в июле 1917 года. Другие женские подразделения также были сформированы из-за их пропагандистской ценности, но немногие участвовали в боях за пределами подразделения Бочкаревой и 1-го Петроградского женского батальона. , который помог защитить Зимний дворец во время Октябрьской революции.В конечном итоге Россия прекратила свое участие в Первой мировой войне Брест-Литовским миром 3 марта 1918 года.
Узнайте больше о борьбе за право голоса.
Глоссарий — Глоссарий | Over The Top
Весь сейф
сигнал сирены о том, что теперь можно безопасно снимать противогаз после газовой атаки.
Артиллерия
оружие, используемое для стрельбы очень крупными снарядами. Гаубицы, пушки и минометы — это виды артиллерии.Широко известны как пушки.
Штык-нож
Стальной клинокв форме короткого меча, закрепляемый на конце винтовки и используемый для рукопашного боя.
Заготовка
место, предназначенное для приема пищи и укрытия солдат.
Булли Биф
от французского слова boulli, что означает вареный. Маринованное или консервированное мясо, обычно солонина.
В взведенном состоянии
«взвести» винтовку означает отвести курок назад, чтобы подготовить его к стрельбе.
Провод связи
Типпровода, используемого для установления телефонной связи между постами.
Компания
отряд солдат, обычно состоящий из 100 человек.
Украшение
знак почета; медаль за отвагу.
Утиная доска
секций пола из деревянных реек, которые можно укладывать на мокрые, грязные или холодные поверхности.
Землянка
укрытие, вырытое сбоку от траншеи в земле, используемое как жилое помещение, для хранения припасов или для защиты.
Firesteps
Узкий выступ, расположенный внутри окопа, позволяющий солдатам видеть через парапет.
Fritz
— прозвище, используемое солдатами союзников для описания немцев.
Противогаз
тканевая и / или резиновая маска, соединенная с воздушным фильтром и используемая для защиты лица и легких от ядовитых газов.
Отпуск на родину
— разрешение на возвращение домой солдат на длительный период времени.
HQ
краткая форма «Штаб»; место, откуда военачальники исполняют свои обязанности.
Джерри
— прозвище, используемое солдатами союзников для описания немцев.
Kaiser
Немецкое слово, означающее «император». Во время Первой мировой войны кайзером Германии был Вильгельм II.
Вши
форма множественного числа от «вошь»; маленькое плоское бескрылое насекомое, живущее за счет крови своего хозяина.
Губа
как «губа кратера»; край большой дыры.
Миномет
— пушка, используемая для стрельбы снарядами под большими углами.
Ничейная земля
узкий, грязный, безлесный участок земли, характеризующийся многочисленными воронками от снарядов, которые отделяли окопы Германии и союзников во время Первой мировой войны. Находиться в нейтральной зоне считалось очень опасным, поскольку оно не давало или почти не давало солдатам защиты.
Парапет
внутренняя стена траншеи, сделанная из земли и дерева и увенчанная мешками с песком, для защиты солдат.
Штифт
Металлический штифт, который снимается для активации гранаты.
Взвод
отряд солдат, обычно состоящий из 50 человек.
Ядовитый газ
Тип газа, выделяющий ядовитый пар, предназначенный для убийства, ранения или выведения из строя солдат при вдыхании или контакте.
Обмотки
тканевая полоска из шерсти, обернутая вокруг ноги от щиколотки до колена, чтобы брюки не рвались и не пачкались.
Sap
туннель в траншее, прорытый до точки под окопами противника.
Сектор
часть или подразделение большого военного округа.
Ракушка
артиллерийский снаряд, содержащий разрывной заряд.
Снайпер
солдат, вооруженный винтовкой и обычно хорошо спрятанный, стреляющий по незащищенным частям сил противника.
«Встань»
— разрешение солдатам покинуть свои оборонительные позиции, когда нападение врага считается маловероятным.
Ручная граната
немецкая ручная граната; небольшой металлический контейнер, прикрепленный к палке, которая взрывается после броска.
Томми
— прозвище, используемое немецкими солдатами для описания британских (и канадских) солдат.
Желоб
длинная, глубокая и узкая яма в земле с подброшенной землей впереди, выкопанная для защиты солдат от пуль и других снарядов.
Тесьма
— военный рюкзак, сделанный из прочной парусины и содержащий многочисленные подсумки для боеприпасов, бутылки с водой, штыка, еды, одежды и личных вещей солдата.
Западный фронт
район военных действий во время Первой мировой войны, который пролегал от Бельгии через северную Францию до швейцарской границы.
Деталь работы
конкретная задача, возложенная на человека или группу, обычно влекущая за собой физический труд.
Тактика ведения войны во время Первой мировой войны
Морская война
Военные действия на море во время Первой мировой войны зависели от типов задействованных судов.Охвачено тактик:
- крупномасштабных сражений, таких как Ютландская битва между Великим флотом Королевского флота и Флотом открытого моря Императорской Германии в 1916 году
- сражений с одиночными кораблями, таких как Битва при Кокосе между HMAS Sydney и SMS Emden в 1914 году
Действия флота
Перед войной основные государства Европы, особенно Великобритания и Германия, создали огромные флоты крупных кораблей. Это были самые большие и хорошо вооруженные корабли во флоте, такие как дредноуты, линкоры и тяжелые крейсеры.
Ожидалось, что эти корабли встретятся в крупном решающем сражении флота, которое решит войну.
Как величайшая морская держава мира, Британия так зависела от своего флота. После Первой мировой войны Уинстон Черчилль сказал, что сэр Джон Джеллико, командующий Великим флотом Великобритании, был «единственным человеком с обеих сторон, который мог проиграть войну в один прекрасный день». Между 1912 и 1915 годами Черчилль был первым лордом британского Адмиралтейства, политическим главой Королевского флота.
Однако основные действия флота в Северном море оказались нерешительными.
Например, хотя Королевский флот потерял больше кораблей в Ютландии, он продолжал блокировать Германию и, таким образом, «выиграл» битву. Более того, поддержание Великобританией блокады Германии во время Первой мировой войны сыграло значительную роль в поражении Германии в 1918 году.
Блокада
Наряду с желанием добиться решающего сражения, Королевский флот Великобритании планировал блокировать Германию во время войны.
Изначально это должна была быть тесная блокада Германии, но технологические изменения, такие как использование мин, привели к сосредоточению внимания на отдаленной блокаде.
Патрулируемых кораблей Британского флота, в основном крейсеров:
- вход в Северное море между Шотландией и Норвегией
- Ла-Манш в Дуврском проливе
Блокада была связана с идеей решающего сражения, потому что ожидалось, что Германия попытается прорвать любую блокаду своим основным боевым флотом, как это произошло в Ютландской битве.
Крейсера и эсминцы
Открытка HMAS Australia с надписью «Англия ожидает, что каждый человек в этот день исполнит свой долг», около 1916 года, ANMM 00004035
Крупные корабли, такие как HMAS Australia, как правило, группировались в большие флоты.
Корабли меньшего размера, такие как крейсеры и эсминцы, использовались по-разному:
- Они действовали в поддержку более крупных флотов, чтобы обеспечить оборонительные и разведывательные экраны против вражеских кораблей.
- Они помогли установить блокады как в Северном, так и в Средиземном море, такие как плотина Отранто, в которой участвовали корабли Королевского австралийского флота (RAN).
- Они могли действовать в одиночку или в составе небольшой эскадрильи, участвовавшей в самостоятельных операциях, таких как десантный налет на Зебрюгге в 1918 году.
Эсминцы также стали использоваться для сопровождения торговых судов, поскольку угроза со стороны немецких подводных лодок возросла во время войны.
Подводная война
HMAS AE2 и экипаж в Портсмуте, 1914 год.ANMM 00015813
Первая мировая война была первой войной, в которой под волнами произошли значительные боевые действия.
Во время войны подводные лодки становились все более важным инструментом военно-морской войны.
Подводные лодки использовались как продолжение традиционной крейсерской войны в роли торговых рейдеров. Немцы дважды вели неограниченную войну против кораблей союзников в 1915 и 1917 годах.
В 1917 году обновленная политика Германии в отношении подводных лодок:
- вынудил союзников ввести конвои для защиты судов, курсирующих по морским путям Атлантики
- вызвало объявление Америки войной против Центральных держав
Немецкие подводные лодки также использовались в операциях против кораблей противника и в качестве минных заградителей.
Союзники также использовали подводные лодки, но с меньшим эффектом. Британские подводные лодки несли службу на Балтике в поддержку России. Они атаковали немецкие военные корабли и торговые суда, перевозившие шведскую руду.
Военно-морская авиация
Военно-воздушная мощь играла все большую роль в военно-морской войне.
Британская Королевская военно-морская воздушная служба, в которую входили австралийские офицеры, такие как Артур Лонгмор, использовала авиацию для наступления против немецких целей.
Самолеты использовались как средство разведки и наблюдения, как для поддержки операций судов, так и для конвоев.
Королевский флот был пионером в разработке авианосцев, которые во время Второй мировой войны заменили линкоры в качестве основных крупных кораблей военно-морских сил мира.
Сухопутные войны
Характер войны сильно изменился между участием Австралии в Южноафриканской (Второй англо-бурской) войне и Первой мировой войной. Эти изменения были вызваны:
- достижения в области технологий
- Тактика партизанской войны в войне в Южной Африке
- большое количество участвующих стран
- длина войны
- огромные расстояния между театрами военных действий
Первая мировая война развернулась в:
- Африка
- Атлантический океан
- Балканы
- Европа
- Ближний Восток
- Тихий океан
- Индийский океан
В войне участвовали около 40 стран в основных коалициях: союзники (или державы Антанты) и центральные державы.
Ранняя тактика наземной войны включала использование укрытий, атак и контратак. Сухопутные сражения быстро привели к позиционной войне на Западном фронте в Бельгии и Франции. Каждая сторона занимала боевые рубежи (фронты), состоящие из вырытых в земле траншей или брустверов, построенных над низменной местностью. Окопы защищали войска от стрелкового оружия, пулеметов и артиллерии.
Войска обеих сторон имели одинаковое вооружение и использовали аналогичную тактику. Это большая часть войны зашла в тупик, особенно на Западном фронте.До 1918 года попытки форсированного прорыва были невозможными, а иногда и бессмысленными.
Разочарованные бездействием на Западном фронте, союзники запланировали сухопутную кампанию на полуострове Галлиполи. Это поможет военно-морским операциям в проливе Дарданеллы, направленным на обстрел столицы Османской империи Константинополя (ныне Стамбул).
К сожалению, кампания в Галлиполи также превратилась в тупик позиционной войны. Войска союзников удерживались на пляжах, скалах, холмах и вересковых пустошах полуострова в течение 8 месяцев до окончания кампании.
Такие тупики заставили союзников и центральные державы разрабатывать новые технологии. С новыми самолетами, химическим оружием и танками пришли новые военные стратегии и тактики.
Крышка
Австралийские войска занимают траншеи и воронки от снарядов, выигранные у противника в Полигон-Вуд, 20 сентября 1917 года. AWM E00776
Покрытие относится к любому объекту, который обеспечивает человеку физическую защиту от огня противника. Это включает использование:
- зданий (разрушенных или нет)
- естественный покров (например, лес, скальные образования)
- дот
- отверстий под снаряд
- траншей
Под окопом понимается любая дыра в земле, используемая в качестве укрытия от вражеского огня, например, воронка от снаряда.Войска могли использовать окоп в качестве огневой точки против наступающего врага.
Заряд
Австралийские войска занимают траншеи и воронки от снарядов, выигранные у противника в Полигон-Вуд, 20 сентября 1917 года. AWM G00635
Charge описывает маневр, при котором сила приближается к противнику и пытается вступить в ближний бой. Сила может быть пехотой, кавалерией, бронетехникой или любым сочетанием этих сил.
Заряд является шоковой атакой.Это была ключевая тактика и решающий момент многих сражений на протяжении всей истории.
Атака австралийцев в битве при Неке в Галлиполийской кампании — пример того, когда эта тактика не увенчалась успехом. Австралия понесла большие потери: 372 из 600 солдат были убиты или ранены. У турок потерь было гораздо меньше.
Атака австралийских легких кавалеристов в битве при Беэр-Шеве на Синае и в Палестине является хорошим примером успешной внезапной атаки на коне.
Часть 3-й бригады AIF отрабатывает атаку со штыками в руках в Белахе, 1918 г. AWM P12049.007
Контратака
Контратаки происходят в ответ на атаку вражеских сил.
Австралийцы предприняли успешную контратаку, чтобы победить немцев во Второй битве при Виллер-Бретонне во время Весеннего наступления Германии 1918 года. Контратака выбила немцев из Виллер-Бретонне менее чем через 24 часа после того, как они захватили город у англичан.
Ползучий заградительный огонь
Тактика ползучего или катящегося заграждения была впервые использована болгарскими артиллерийскими расчетами еще до войны при осаде Адрианополя в 1913 году.
Ползучий заградительный огонь состоит из медленного артиллерийского огня, создающего защитный «занавес», за которым следует пехота (вооруженные пешие солдаты).
Обе стороны использовали ползучий заградительный огонь во время войны, чтобы обойти проблемы позиционной войны.
К 1918 году австралийцы в битве при Шуинье в последнюю «Сотню дней» использовали более изощренный ползучий заградительный огонь.Артиллерия доставляла фугасные, осколочные и дымовые снаряды для максимальной защиты пехоты. Обстрел союзников включал до 10% дымовых снарядов, чтобы прикрыть наступающие войска от врага.
Осада
Осада описывает военный процесс окружения и нападения на укрепленное место, чтобы изолировать его от помощи и припасов. Тактика направлена на:
- уменьшить сопротивление защитников форта
- позволяет захватить место и его жителей
Британские войска потерпели катастрофическое поражение при осаде Кут Аль-Альмара во время Месопотамской кампании.Османские войска окружили британо-индийский гарнизон в городе Кут. Британский генерал Таунсенд сдался через 147 дней. Из 45 000 человек союзники потеряли 30 000 человек, включая 10 000 взятых в плен. Османские потери также были велики — 10 000 убитых или раненых из 25 000 человек.
Самой продолжительной осадой войны была Осада Перемышля на Восточном фронте. Русские окончательно разгромили австро-венгерских защитников укрепленного города после 133-дневной осады.
Артиллерия
Полевая артиллерия
102-я гаубичная батарея австралийской полевой артиллерии с использованием 4,5-дюймовых гаубиц QF в бою на пшеничном поле утром в день начала наступления союзников на Сомме, 8 августа 1918 г. AWM E02927
Перед войной модернизация артиллерии была направлена на ведение огня с закрытых позиций. Стрелок мог стрелять снарядом по цели, используя расчет угла и расстояния, вместо того, чтобы полагаться на прямой прицел между пушкой и целью.
Требуется эффективная стрельба с закрытых огневых позиций:
- координаты местонахождения цели (по аэрофотоснимкам или наземной съемке)
- точная ориентация ружья
- оптимальные условия (начальная скорость, нулевой ветер, температура воздуха, плотность воздуха)
На больших дистанциях точность этой артиллерийской техники снижалась.
Британская армия собирала данные о реальных полевых условиях на протяжении всей войны. К 1918 году артиллеристы могли вести более точный огонь с закрытых позиций по цели (стрельба по карте или прогнозируемый огонь).Такой подход был более эффективным, чем батарейный прицел (стрельба и ведение встречного огня для определения расстояния до цели).
Тяжелые орудия
Бойцы 4-й бригады австралийской полевой артиллерии с 18-фунтовой полевой пушкой в бою возле Клери-сюр-Сомм, 2 сентября 1918 года. AWM C03389
Тяжелые полевые орудия и морские орудия были разработаны еще до войны и могли поражать воздушные шары и самолеты на больших высотах. Огонь зенитной артиллерии использовался для защиты воздушных шаров, которые были легкой мишенью для вражеской авиации.
К концу войны смертоносные самолеты использовались против сухопутных войск. Установленные на земле пулеметы эффективно применялись против пикирующих и низколетящих самолетов.
Артиллерийская разведка
Лейтенант Адриан Коул из австралийской авиакорпуса на самолете Martinsyde G.100, оборудованном камерой Williamson, Ближний Восток, 1917 г. AWM P01034.038
Сбор данных о местонахождении вражеских целей имел решающее значение для эффективной артиллерийской работы на поле боя.Включены важные источники разведывательной информации:
- самолет наблюдения
- аэрофотосъемка
- наблюдение на воздушном шаре
- захваченных документов
- вспышка
- наземных наблюдателей (артиллерия, легкие всадники)
- патрулей
- секретные агенты
- звуковой диапазон
- беспроводные перехватчики
Химическое оружие
Демонстрация газовой атаки во время Первой мировой войны.AWM J01165
Уровень смертности от газовых атак был довольно низким по сравнению с другим оружием, используемым на Западном фронте. Но физическое воздействие газа на солдат могло быть мучительным. Страх перед возможной газовой атакой оказал сильное психологическое воздействие на солдат с обеих сторон.
Химическая война в той или иной форме применялась с древних времен. С началом Первой мировой войны международное право запретило использование «яда или отравляющего оружия». Но обе стороны использовали газ как химическое оружие.
Правительство Франции разработало гранаты со слезоточивым газом для полиции по борьбе с беспорядками в 1912 году. Возможно, они были первыми вооруженными силами, применившими химическое оружие во время войны.
Типы газа, использованного во время войны:
- газообразный хлор — реагирует с водой в воздухе с образованием хлорноватистой кислоты, которая разрушает влажные ткани, такие как глаза и легкие
- хлорацетон и этилбромацетат — слезоточивый газ, вызывающий сильную боль в глазах и дыхательных путях, раздражение кожи, кровотечение и иногда слепоту
- Горчичный газ — жирорастворимый агент, вызывающий образование пузырей, который абсорбируется кожей и вызывает сильную боль и раздражение глаз, слизистых оболочек и кожи.
- газообразный фосген — удушающий агент, нарушающий гемато-воздушный барьер в легких
Фосген был ответственен за большую часть из 100 000 смертей, вызванных химическим оружием во время войны.
Изначально газ был выпущен в баллонах. После неудач в ветреную погоду снарядами доставляли газ, чтобы увеличить дальность атаки и снизить риск для атакующих войск.
Ранняя тактика заключалась в том, чтобы отправить газ двумя облаками. Первое облако содержало дым и немного газа. Второе, более токсичное облако было выпущено позже в надежде, что вражеские войска подумали, что атака окончена, и сняли противогазы.
Малейший намек на газ заставлял солдат надевать противогазы, которые ограничивали их обзор и дыхание.Это сделало их более уязвимыми для атак.
Во время Второй битвы при Ипре в апреле 1915 года немцы нанесли серьезный удар, используя газообразный хлор. Желто-зеленые облака, плывущие к окопам союзников, пахли ананасом и перцем. Солдаты жаловались на боли в груди и жжение в горле. Продолжительное воздействие привело к смерти. Британская армия выдавала солдатам пропитанные мочой лицевые накладки для защиты от газа. К концу битвы 7000 солдат союзников были расценены как жертвы газа, а 350 британцев умерли от отравления газом.
Британские и французские войска впервые применили газообразный хлор против немецких солдат во время битвы при Лоосе в 1915 году. В некоторых местах ветер сдул облако ядовитого газа обратно в британские позиции. Многие солдаты союзников сняли громоздкие противогазы и по мере продвижения попали под воздействие газа.
По мере развития химического оружия во время войны были усовершенствованы противогазы и аппараты искусственной вентиляции легких, чтобы противодействовать газовым атакам и лечить пострадавших солдат.
Мобильная война
Броневики
Австралийский наблюдатель в бронемашине, использовавшейся во 2-й битве за Газу, апрель 1918 года.AWM J01123
Многие страны производили бронетехнику во время войны. Машины в основном использовались для разведки, огневой поддержки пехоты и вылетов в тылу врага.
Многие машины плохо справлялись с бездорожьем, поэтому их мало использовали на полях сражений Западного фронта. Они были более полезны на Восточном фронте.
Плохая конструкция снижает эффективность броневиков в бою. Некоторые машины с открытым верхом делали экипаж уязвимым для нападения. Некоторые из них были слишком малы, чтобы нести на борту артиллерийский расчет, необходимый для управления тяжелыми орудиями.
Более удачной конструкцией стал бронеавтомобиль Rolls Royce. Кузов Silver Ghost был оснащен бронированным кузовом и пулеметом Vickers, установленным на вращающейся башне. Полковник Томас Лоуренс (Лоуренс Аравийский) использовал эскадрилью Роллс-Ройсов в своих операциях против османов.
One Rolls Royce выставлен в Военном музее Карра в Ирландии — и он все еще работает.
Велосипеды
Рядовой Джек Бэмбери (слева) и рядовой Терри Дэвис из 1-го батальона велосипедистов Анзака в казармах Хененкур, Франция, май 1917 года.AWM P01802.001
Велосипедисты были организованы как пехота и во время войны использовались в основном в качестве наездников. Иногда они использовались в роли конных войск при разведке и патрулировании.
Австралийский велосипедный корпус был сформирован в 1916 году и служил в Египте, Франции и Бельгии.
Австралийский военный мемориал содержит подробный отчет о жизни велосипедистов, рассказанный в военных дневниках капитана Джека Хиндхау.
Навесные единицы
Австралийский легкий конь проезжает Великую городскую стену в Иерусалиме, 1918 год.AWM B01609.
После Южноафриканской (Второй англо-бурской) войны британская армия уменьшила свою зависимость от конных подразделений в бою.
КавалерияТрадиционная роль кавалерии (войска, сражающиеся на лошадях) стала менее эффективной в новом подходе к наземной войне. Конные атаки имели ограниченное место на полях сражений Западного фронта.
Конная пехотаНесмотря на то, что британцы отказались от лошадей, регулярная армия Австралии и гражданские силы сохранили конные войска.Это потому, что оборона Австралии опиралась на быстрое перемещение войск на огромные расстояния.
Австралийские бригады легкой кавалерии состояли из конной пехоты, а не конницы, сражавшейся верхом. Легкие всадники использовали своих лошадей, чтобы добраться до поля боя и с него. Обычно они не сражались на лошадях. Они сыграли успешную роль во многих сражениях на Ближнем Востоке во время войны.
Танки
американских солдат, вооруженных винтовками .303, австралийские солдаты 11-й бригады и танки вступают в бой близ Белликорта, 29 сентября 1918 года.AWM K00114
Когда Западный фронт перешел в окопную войну, союзники разработали танки для поддержки своей артиллерии и пехоты. Эти машины имели большую огневую мощь и гусеницы вместо колес.
Ранние танки имели проблемы с надежностью двигателей. Их длинные ружья также могли застрять в грязи при пересечении канав.
К 1917 году орудиябыли укорочены, а броня была увеличена, чтобы выдерживать немецкие бронебойные пули. К 1918 году для управления танком и работы с орудиями требовалось меньше людей.
Танки в основном использовались для поддержки пехоты во время атаки. Они редко встречались в бою.
Многие танки были произведены во время войны Францией (более 3800) и Великобританией (около 2600). Германия произвела только 20, но она разработала противотанковое оружие.
Первая битва при Буллекуре на Западном фронте — пример, когда использовать танки не удалось. В атаку участвовали танки, которые все еще находились в экспериментальной фазе. Австралия понесла большие потери за один день.3000 солдат были убиты или ранены, а 1170 были взяты в плен, потому что план сражения предусматривал использование танков, а не артиллерии для защиты войск при переходе через нейтральную полосу. Немцы захватили два танка, чтобы учиться на противотанковую войну.
Битва при Хамеле на Западном фронте в 1918 году, запланированная австралийским генералом сэром Джоном Монашем, является хорошим примером успешной атаки с использованием объединенных сил, включая танки.
Воздушная война
Самолеты
Члены No.Отделка фотографий 1-й эскадрильи и сухие аэрофотоснимки, которые будут использованы для создания карт территории Османской империи в Палестине, 1917 г. AWM B02072
Одним из крупнейших технологических достижений войны стала модификация самолетов для использования в военных целях.
Вначале самолеты не стояли на вооружении. Обе стороны использовали самолеты для наблюдения за позициями противника. Летные экипажи обучались стрельбе из артиллерии и фотографированию.
Войска в фотолаборатории поддерживали работу летных эскадрилий.Они обрабатывали пленки и фотографии, которые использовались для улучшения или разработки карт линий врага.
Количество боевых действий воздух-воздух увеличилось в течение нескольких месяцев после начала войны. Обе стороны разработали самолеты, которые были вооружены, и со временем, когда были усовершенствованы средства стрельбы через винт без разрушения собственного самолета, пилотам стало легче маневрировать на огневые позиции. Каждое поколение самолетов становилось все более вооруженными и лучше проектировалось для достижения более высоких скоростей и быстрого набора высоты.
Вооружение самолетов во время войны:
- пулеметы, стреляющие винтовочными патронами (например, пистолеты Льюиса, пистолеты Виккерса)
- Зажигательные боеприпасы (для атаки аэростатов)
- Пули Pomeroy (разрывные) (для атаки цеппелинов)
К концу войны военные самолеты обеих сторон — бомбардировщики и истребители (известные на войне как «разведчики») — были самыми смертоносными машинами на войне.
Стратегическое сотрудничество между экипажами и сухопутными войсками, развивавшееся на протяжении всей войны и достигшее пика эффективности в 1918 году, помогло положить конец войне на Ближнем Востоке и в Европе — и радикально изменило характер будущих войн.
Дирижабли
Британские, французские и немецкие войска использовали дирижабли для разведки (обнаружения артиллерии) и тактических бомбардировок в начале войны. Несмотря на то, что они были уязвимы для атак, немцы продолжали использовать их до августа 1918 года.
Аэростаты загражденияПеррон аэростата с аэростатами заграждения для защиты Лондона от бомбардировщиков, 1915–1918 гг. IWM Q 61156
Защитные аэростаты заграждения были эффективным средством сдерживания приближающейся вражеской авиации.
Воздушные шары были запущены на длинных и тяжелых стальных тросах над городами и портами во Франции, Германии, Италии и Великобритании. Некоторые воздушные шары несли заряд взрывчатого вещества, способного уничтожить самолет.
Ближе к концу войны британская армия установила несколько перронов по всему Лондону, чтобы уменьшить количество атак немецких бомбардировщиков Гота на город. Несколько воздушных шаров могли поднять заградительную сеть примерно на 4500 м (максимальная высота для бомбардировщиков в то время).
Аэростаты наблюдательныеАвстралийские солдаты наблюдают за подъемом аэростата над Ипром.AWM E01174
Продолговатые дирижабли или дирижабли могут помочь в наблюдении. Эти воздушные шары были наполнены водородом и привязаны за тросами. Наблюдатель на таком воздушном змее мог определять местонахождение возможных целей противника и передавать их позиции артиллеристам на земле.
Эти гибкие дирижабли нужно было хорошо защищать от воздушных атак с помощью зенитной артиллерии.
Солдаты Западного фронта называли воздушные шары сосисками.
Воздушный змей также можно привязать к палубе корабля.Наблюдатель в подвешенной корзине замечал тени, которые могли указывать на присутствие подводных лодок, и передавал их местоположение ближайшему эсминцу.
эсминцев ВМС Австралии были оснащены воздушными змеями для службы в Средиземном море.
ЦеппелиныНемецкий дирижабль Zeppelin, освещенный прожекторами над Лондоном во время Первой мировой войны AWM A03991
Этот жесткий дирижабль, спроектированный немцами, во время войны использовался как Имперской немецкой армией, так и Имперским флотом Германии.
Даже в идеальных условиях полета навигация и выбор цели дирижаблем были сложной задачей. На жесткие дирижабли было страшно смотреть, но они выглядели неточно, особенно в пасмурную погоду.
Немецкие дирижабли совершили заметные бомбардировки Эльзаса, Антверпена, Льежа, Лондона, Ольштына, Парижа и Варшавы во время войны.
афроамериканцев в армии во время Первой мировой войны
Когда в 1914 году в Европе разразилась война, американцы очень не хотели вмешиваться и оставались нейтральными на протяжении большей части войны.Соединенные Штаты объявили войну только тогда, когда Германия возобновила свои океанические атаки, затронувшие международное судоходство, в апреле 1917 года. Афроамериканцы, которые участвовали во всех военных конфликтах с момента образования Соединенных Штатов, записались и подготовились к участию. Однако многие из тех, кто зачислен или был призван в армию, оказались в роли поддержки, не связанной с боевыми действиями. Многие афроамериканцы служили в отделе снабжения американских экспедиционных сил. В эту секцию вошли стивидорные, трудовые и инженерно-обслуживающие батальоны и роты.Основная функция этих компаний заключалась в поддержке и предоставлении материалов другим компаниям на передовой.
Заметным исключением были солдаты, воевавшие на передовой в 92-й и 93-й пехотных дивизиях. 369-й пехотный полк, известный как Harlem Hellfighters, был направлен в состав французской армии в апреле 1918 года. На этом посту Hellfighters участвовали в боевых действиях, сражаясь во Второй битве на Марне, а также в наступлении Маас-Аргонн. За свои отважные и отважные действия во время Первой мировой войны рядовой Генри Джонсон стал первым американцем, получившим награду «Криокс де Герра», а еще 170 членов 369-го полка были также награждены французской медалью.
370-й пехотный полк, получивший от немцев прозвище «Черные дьяволы», также был закреплен за французской армией. Это было единственное подразделение, которым командовали черные офицеры. Капрал Фредди Стоуэрс был выдающимся солдатом 371-го пехотного полка.
