Что означает термин история и где он появился: История — это… Что такое История?

История — это… Что такое История?

Это статья о научной дисциплине. О процессе развития человеческого общества см. Всемирная история.

Исто́рия (др.-греч. ἱστορία — расспрашивание, исследование) — область знаний, а также гуманитарная наука, занимающаяся изучением человека (его деятельности, состояния, мировоззрения, социальных связей и организаций и так далее) в прошлом.

В более узком смысле история — это наука, изучающая всевозможные источники о прошлом для того, чтобы установить последовательность событий, исторический процесс, объективность описанных фактов и сделать выводы о причинах событий^[1][2][3][4].

Первоначальное значение, этимология и смысл термина

Первоначальное значение слова «история» восходит к древне­греческому термину, означавшему «расследование, узнавание, установление». История отождествлялась с установлением подлинности, истинности событий и фактов. В Древнеримской историографии (историография в современном значении — отрасль исторической науки, изучающая её историю) это слово стало обозначать не способ узнавания, а рассказ о событиях прошлого. Вскоре «историей» стали называть вообще всякий рассказ о каком-либо случае, происшествии, действительном или вымышленном.

Николаос Гизис. Аллегория истории, 1892 г.

Истории, популярные в той или иной культуре, но не подтверждаемые сторонними источниками, например, легенды о короле Артуре, считаются обычно частью культурного наследия, а не «беспристрастным исследованием», которым должна быть любая часть истории как научной дисциплины^[5][6].

Слово история пришло из греческого языка ( ἱστορία, historia), и происходит от праиндоевропейского слова wid-tor-, где корень weid-, «знать, видеть»^[7][8]. В русском языке представлен словами «видеть» и «ведать»^[9].

В Древней Греции слово «история» означало любое знание, получаемое путём исследования, а не только собственно историческое знание в современном смысле. Например, Аристотель использовал это слово в «Истории животных»

[10]. Оно встречается также в гимнах Гомера, сочинениях Гераклита и тексте присяги Афинскому государству. В древнегреческом было также слово historeîn, «исследовать», которое сначала использовалось только в Ионии, откуда затем распространилось на всю Грецию и, в конце концов, всю эллинистическую цивилизацию.

В том же древнегреческом смысле слово «история» употреблялось Френсисом Бэконом в широкоупотребительном термине естественная история. Для Бэкона история — «знание о предметах, место которых определено в пространстве и времени», и источником которого является память (так же как наука — плод размышлений, а поэзия — плод фантазии). В средневековой Англии слово «история» чаще использовалось в смысле рассказа вообще (story). Особый термин история (history) как последовательность прошедших событий появился в английском языке в конце XV в., а слово «исторический» (

historical, historic) — в XVII в.^[11] В Германии, Франции и России в обоих смыслах по-прежнему употребляется одно и то же слово «история»^[10].

Поскольку историки являются одновременно наблюдателями и участниками событий, их исторические труды написаны с точки зрения их времени и обычно не только являются политически пристрастными, но и разделяют все заблуждения своей эпохи. По словам Бенедетто Кроче, «Вся история — современная история». Историческая наука обеспечивает истинное изложение хода истории путём рассказов о событиях и их беспристрастного анализа^[12]. В наше время история создаётся усилиями научных институтов.

Все события, которые остаются в памяти поколений, в той или иной аутентичной форме составляют содержание исторической хроники^[13]. Это необходимо для выявления источников, наиболее важных для воссоздания прошлого. Состав каждого исторического архива зависит от содержания более общего архива, в котором найдены те или иные тексты и документы; хотя каждый из них претендует на «всю правду», часть таких заявлений обычно опровергают. Кроме архивных источников, историки могут использовать надписи и изображения на памятниках, устные предания и другие источники

[14], например, археологические. Поставляя источники, независимые от исторических, археология особенно полезна для исторических исследований, не только подтверждая или опровергая показания очевидцев событий, но и позволяя заполнить информацией временные промежутки, о которых нет свидетельств современников.

История одними авторами относится к гуманитарным наукам, другими — к общественным^[15], а может и рассматриваться как область между гуманитарными и общественными науками^[16]. Изучение истории часто сопряжено с определёнными практическими или теоретическими целями, но может быть и проявлением обычного человеческого любопытства^[17].

Историография

Термин историография

имеет несколько значений. Во-первых, это наука о том, как пишется история, насколько правильно применяется исторический метод, и как он развивается. Во-вторых, тем же термином обозначают совокупность исторических трудов, часто тематически или иным способом отобранных из общей совокупности (например, историография 1960-х годов о средних веках). В-третьих, термином историография обозначают причины создания исторических сочинений, выявляемые в ходе их анализа, по выбору тематики, способу интерпретации событий, личным убеждениям автора и аудитории, к которой он обращается, по использованию доказательств или методу ссылок на других историков. Профессиональные историки обсуждают также возможность создания единого рассказа об истории человечества или серии таких рассказов, конкурирующих за аудиторию.

Философия истории

Философские вопросы в истории Какова важнейшая единица в истории — личность? Гражданское общество? Цивилизация? Культура? Национальное государство? Имеются ли в истории общие для всех образцы или какой-то прогресс? Цикличность? Не может ли вся человеческая история быть случайной и лишённой всякого смысла?

Философия истории — часть философии, пытающаяся решить вопрос о конечном смысле человеческой истории. К этой же области философии относятся спекуляции о возможном телеологическом конце истории, то есть развивается ли история по какому-то плану, имеет ли какую-то цель, направляющие принципы и конечна ли она во времени. Философию истории не следует путать с историографией, то есть с исследованием истории как академической дисциплины, которая имеет определённые методы, их практическое применение и собственную историю развития. С другой стороны, не следует путать философию истории с историей философии, то есть исследованием истории философской мысли.

Профессиональные историки обсуждают также вопрос, является ли история наукой или свободным искусством. Это разделение является в значительной степени искусственным, так как историю как область знания обычно рассматривают в разных аспектах

[18]^[19][20].

К основным подходам к развитию философии истории можно отнести следующие:

• формационный (К. Маркс, Ф.Энгельс, В. И. Ленин, И. М. Дьяконов и др.)
• цивилизационный (Н. Я. Данилевский, О.Шпенглер, А.Тойнби, Ш.Айзенштадт, Б. С. Ерасов, Д. М. Бондаренко, И. В. Следзевский, С. А. Нефёдов, Г. В. Алексушин и др.)
• мир-системный (А. Г. Франк, И.Валлерстайн, С.Амин, Дж. Арриги, М. А. Чешков, А. И. Фурсов, А. В. Коротаев, К.Чейз-Данн, Л. Е. Гринин и др.)
• Школа «Анналов»: М. Блок, Л. Февр, Ф. Бродель, А. Я. Гуревич.
• Эстафетно-стадиальный (Ю. И. Семёнов) (по сути, не более чем модифицированный марксистско-формационный подход, где главной движущей силой общественного развития выступает та же классовая борьба, а конечной целью — коммунизм.)

Методы истории

Основы исторического метода Современные историки ставят перед собой следующие вопросы: Когда исторический источник был написан? Где он был создан? Кем? На каком ранее существовавшем материале основывался автор? Какова была оригинальная форма источника? Насколько источник заслуживает доверия?

Исторический метод заключается в следовании принципам и правилам работы с первоисточниками и другими доказательствами, найденными в ходе исследования и затем используемыми при написании исторического труда.

Геродот (484—425 гг. до н. э.)^[21] большинством историков считается «отцом» этой науки:

Геродот из Галикарнасса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния, как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом

[22] .

Однако начало использования научных методов в истории связывают с другим его современником, Фукидидом, и его книгой «История Пелопоннесской войны». В отличие от Геродота и его религиозных коллег, Фукидид рассматривал историю как продукт выбора и поступков не богов, а людей, в которых искал все причины и следствия^[21].

Собственные традиции и развитые методы исторического исследования существовали в древнем и средневековом Китае. Основы профессиональной историографии там заложил Сыма Цянь (145—90 гг. до н. э.), автор «Исторических записок». Его последователи использовали этот труд как образец для исторических и биографических сочинений.

На христианскую и вообще западную историографию большое влияние оказал Аврелий Августин. Вплоть до XIX века историю обычно воспринимали как результат линейного развития по плану, определённому Творцом. Гегель также следовал этой идее, хотя и придал ей более светский вид

[17]. Из философии Гегеля идея линейного исторического прогресса попала и в марксистскую философию истории.

Арабский историк Ибн Хальдун в 1377 году анализировал ошибки, которые часто совершают историки. Он подчёркивал культурные различия между современностью и прошлым, что это требует внимательного отношения к источникам, выделения принципов, согласно которым можно дать им оценку и наконец, интерпретировать события и культуру прошлого. Ибн Хальдун критиковал предвзятость и легковерие историков^[23]. Его метод заложил основы для оценки роли государства, пропаганды, средств коммуникации и систематической предвзятости в историографии^[24], в связи с чем Ибн Хальдун считается «отцом арабской историографии»^[25][26][27]. Большое значение имела разработка Ибн Халдуном концепции политико-демографических циклов, представлявшей собой одну из первых попыток научного описания исторической динамики^[28].

Среди других историков, оказавших влияние на становление методологии исторических исследований, можно упомянуть Ранке, Тревельяна, Броделя, Блока, Февра, Фогеля. Против применения научной методологии в истории выступали такие авторы, как Х.Тревор-Ропер. Они заявляли, что для понимания истории требуется воображение, поэтому следует считать историю не наукой, а искусством. Не менее спорный автор Эрнст Нольте, следуя классической немецкой философской традиции, рассматривал историю как движение идей. Марксистская историография, представленная на западе, в частности, работами Хобсбаума и Дойчера, ставит целью подтверждение философских идей Карла Маркса. Их оппоненты, представляющие антикоммунистическую историографию, такие как Пайпс и Конквест, предлагают интерпретацию истории противоположную марксистской. Существует также обширная историография с точки зрения феминизма. Ряд постмодернистских философов вообще отрицает возможность непредвзятой интерпретации истории и существования в ней научной методологии

[источник не указан 1140 дней]. В последнее время всё большую силу начинает набирать клиодинамика — математическое моделирование исторических процессов.

Постижение закономерностей исторических процессов

В начале XIX века основатель позитивизма Огюст Конт обещал доказать, что «существуют законы развития общества, столь же определенные, как и законы падения камня». Но установить законы истории было не так просто. Когда немецкий историк Карл Лампрехт попытался отстаивать точку зрения Конта, то Эдуард Мейер, другой немецкий историк, ответил, что в течение многолетних исследований ему не удалось открыть ни одного исторического закона и он не слышал, чтобы это удалось другим. Макс Вебер считал бессмысленными попытки поиска исторических закономерностей. Философ Карл Ясперс писал: «История имеет глубокий смысл. Но он недоступен человеческому пониманию». Эдвард Хьюлетт Карр утверждал, что на Западе больше не говорят об «исторических законах», что само слово «причина» вышло из моды.

При этом отрицание причинной обусловленности событий прошлого ставило под сомнение право истории считаться наукой. Так, философ Бертран Рассел говорил: «История — ещё не наука. Её можно заставить казаться наукой лишь с помощью фальсификаций и умолчаний». Социолог Эмиль Дюркгейм говорил: «История может считаться наукой лишь в той степени, в которой она объясняет мир».

На постижение законов истории претендовал марксизм, выдвинувший теорию общественно-экономических формаций и утверждавший, что развитие производительных сил приводит к изменению производственных отношений, которые и определяют сущность каждой формации. Но этот подход не позволяет объяснить глубокие различия между характером развития общественных отношений у различных народов.

Герберт Спенсер и Освальд Шпенглер рассматривали человеческие общества как подобия биологических организмов, которые рождаются, живут и умирают. Арнольд Тойнби проделал колоссальную работу, описав в 12 томах историю 21 цивилизации (первый том этого труда вышел в свет в 1934 году). Он пытался сравнивать развитие этих цивилизаций и пришел к выводу, что цивилизация рождается как «ответ» конкретного общества на «вызов» со стороны природы или других обществ. «Вызовом» могло быть перенаселение, вторжение внешних врагов или другое событие, ставящее под угрозу существование общества, а «ответом» — социальная организация или технические новшества, позволяющие обществу выжить.

В середине XX века наиболее популярной теоретической концепцией исторического развития стала теория модернизации. По определению одного из создателей этой теории, Сирила Блэка, модернизация — это процесс адаптации традиционного общества к новым условиям, порожденным промышленной революцией.^[29]

Вопрос о распространении различных общественных систем во многом сводился к проблеме распространения технических инноваций, культурной диффузии. Наиболее четко идеи диффузионизма были сформулированы в так называемой теории культурных кругов. Eё авторы Фридрих Ратцель, Лео Фробениус и Фриц Гребнер считали, что сходные явления в культуре различных народов объясняются происхождением этих явлений из одного центра, что важнейшие элементы человеческой культуры появляются лишь однажды и лишь в одном месте. Они дают народу-первооткрывателю решающее преимущество перед другими народами.

В 1963 году Уильям Макнил, один из учеников Тойнби, опубликовал монографию «Восхождение Запада». Он детально описал фундаментальные открытия древности и Средних веков, которые вызвали радикальные перемены в общественной структуре.

Но эта концепция не давала ответа на вопрос о причинах катастрофических кризисов, время от времени постигавших различные страны. Немецкий экономист Вильгельм Абель, сопоставив динамику численности населения Европы с динамикой цен, пришел к выводу, что картина циклического развития экономики с XII века вплоть до промышленной революции в целом соответствует мальтузианской теории.^[29]

В 50-е и 60-е годы XX века мальтузианская теория циклов нашла подробное отражение в обобщающих трудах Слихера ван Бата, Карло Чиппола и ряда других авторов. Большую роль в разработке этой теории играла французская школа «Анналов», в частности работы Жана Мевре, Пьера Губера, Эрнеста Лабрусса, Фернана Броделя, Эммануэля Ле Руа Ладюри. В 1958 году, подводя итог достижениям предшествующего периода, редактор «Анналов» Фернан Бродель заявил о рождении «новой исторической науки», La Nouvelle Histoire. Он писал: «Новая экономическая и социальная история на первый план в своих исследованиях выдвигает проблему циклического изменения. Она заворожена фантомом, но вместе с тем и реальностью циклического подъема и падения цен». В скором времени существование «новой исторической науки» было признано во всем западном мире. В Англии она стала называться новой научной историей, а в США — новой экономической историей, или клиометрией. Исторический процесс описывался клиометристами с помощью огромных числовых массивов, баз данных, закладываемых в память компьютеров.

В 1974 году вышел первый том «Современной миросистемы» Иммануила Валлерстайна. Развивая идеи Фернана Броделя, Валлерстайн показал, что становление мирового рынка связано с неравномерностью экономического развития. Страны «мирового центра», где появляются новые технологии и откуда исходит диффузионная (а иногда и завоевательная) волна распространения инноваций, благодаря этому эксплуатируют страны «мировой периферии».

В 1991 году появилась демографически-структурная теория Джека Голдстоуна. Она опиралась на неомальтузианскую теорию, но предлагала более детализированный подход, в частности, она рассматривала влияние кризиса перенаселения не только на простой народ, но также на элиту и на государство.

В работе «В погоне за мощью» Уильям Макнил, описывая диффузионные волны, порожденные техническими открытиями Нового времени, дополняет свою модель описанием мальтузианских демографических циклов. Таким образом, можно говорить о новой концепции развития человеческого общества, в которой внутреннее развитие общества описывается с помощью неомальтузианской теории, однако на демографические циклы иногда накладываются волны завоеваний, порожденных совершенными в других обществах открытиями. За этими завоеваниями следуют демографические катастрофы и социальный синтез, в ходе которого рождается новое общество и новое государство.^[29]

Исторические периоды

Разбиение истории на те или иные периоды используется для классификации с точки зрения определённых общих идей^[30]. Названия и границы отдельных периодов могут зависеть от географического региона и системы датировки. В большинстве случаев, названия даны ретроспективно, то есть отражают систему оценок прошлого с точки зрения последующих эпох, что может влиять на исследователя, и поэтому к периодизации следует относиться с должной осторожностью^[31].

История (исторический период) в классическом понимании начинается с появлением письменности. Период, предшествующий её появлению, называют доисторическим периодом. В российской историографии выделяют следующие крупнейшие периоды мировой истории:

Существуют также альтернативные периодизации всемирной истории. Например, в западной историографии окончание средних веков связывают с XVI веком, после чего начинается единый период современной истории.

Исторические дисциплины

• Археография — теория и практика издания письменных источников.
• Археология — изучение по вещественным источникам исторического прошлого человечества.
• Архивоведение — изучение вопросов комплектования архивов, а также хранения и использования архивных документов.
• Архонтология — изучение истории должностей в государственных, международных, политических, религиозных и других общественных структурах.
• Бонистика — изучение истории печатания и обращения бумажных денежных знаков.
• Вексиллология (флаговедение) — изучение флагов, знамён, штандартов, вымпелов и прочих предметов подобного рода.
• Генеалогия — изучение родственных взаимосвязей людей.
• Генетическая генеалогия — изучение родственных взаимосвязей людей путем использования методов генетики.
• Геральдика (гербоведение) — изучение гербов, а также традиция и практика их использования.
• Дипломатика — изучение исторических актов (юридических документов).
• Документоведение — комплексная наука о документе и документно-коммуникационной деятельности, изучающая в историческом, современном и прогностическом планах процессы создания, распространения и использования документных источников информации в обществе.
• Историография — изучение истории и методологии исторического познания, а также изучение взглядов и работ различных историков.
• Историческая география — наука на стыке истории и географии.
• Историческая демография — наука о демографической истории человечества.
• Историческая метрология — изучение употреблявшихся в прошлом мер — длины, площади, объёма, веса — в их историческом развитии.
• Источниковедение — изучение исторических источников.
• Методология истории — изучение различных систем методов, которые могут быть использованы в процессе исторического исследования и специфики различных исторических научных школ.
• Нумизматика — изучение истории монетной чеканки и денежного обращения по монетам.
• Палеография — изучение истории письма, закономерности развития его графических форм, а также памятников древней письменности.
• Папирология — изучение текстов на папирусах, находимых преимущественно в Египте.
• Сфрагистика — изучение печатей (матриц) и их оттисков на различных материалах.
• Фалеристика — изучение наградных знаков отличия.
• Хронология — изучение последовательности исторических событий во времени либо наука об измерении времени.
• Эортология — изучение церковных праздников.
• Эпиграфика — изучение надписей на твёрдых материалах (камне, керамике, металле и пр.)

Дисциплины, связанные с историей

• Антропология — изучение человека и его взаимодействия с миром.
• Гендерная история — история взаимодействия мужского и женского опыта как одного из наиболее важных аспектов социальной организации.
• Социокультурная антропология — наука о культуре как совокупности материальных объектов, идей, ценностей, представлений и моделей поведения во всех формах её проявления и на всех исторических этапах её развития.
• Культурология — наука, изучающая культуру, наиболее общие закономерности её развития.
• Краеведение — изучение архитектуры, биологии, географии, истории, культуры, литературы, медицины, религиозных культов, самоуправления, сельского хозяйства, спорта, топонимики, фортификации, экологии конкретного региона.
• Психоистория — изучение психологической мотивации поступков людей в прошлом.
• Этнология и этнография — изучение народов и этносов, их происхождения, культуры и поведения (определение предмета обеих дисциплин, а также их связь с социокультурной антропологией остаются дискуссионными).

Смежные дисциплины

• Военная история — наука о происхождении, строительстве и действиях вооружённых сил, составная часть военной науки.
• Историческая психология — наука на стыке истории и психологии.
• История культуры — наука о ценностном мире исторических эпох, народов, индивидов и других носителей исторического процесса.
• История науки — история научных знаний, политических и правовых учений, история философии и т. п.
• История государства и права — изучает закономерности развития государства и права у различных народов мира в разные исторические периоды.
• История политических и правовых учений — изучает особенности взглядов на вопросы сущности, происхождения и существования государства и права различных мыслителей в различные исторические периоды.
• История религии — изучение возникновения и развития религиозных верований и сакральных культов, взаимосвязей и особенностей локальных и мировых конфессий.
• История экономики — изучение явлений и процессов, связанных с эволюционным развитием и взаимодействием хозяйственной деятельности человека.

Примечания

1. ↑ Profesor Richard J. Evans The Two Faces of E.H. Carr  (англ.). History in Focus, Issue 2: What is History?. University of London (2001). Архивировано из первоисточника 21 августа 2011. Проверено 10 ноября 2008.
2. ↑ Professor Alun Munslow What History Is  (англ.). History in Focus, Issue 2: What is History?. University of London (2001). Архивировано из первоисточника 21 августа 2011. Проверено 10 ноября 2008.
3. ↑ Introduction // Knowing Teaching and Learning History, National and International Perspectives / Peter N. Stearns, Peters Seixas, Sam Wineburg (eds.). — New York & London: New York University Press, 2000. — P. 6. — ISBN 0-8147-8141-1
4. ↑ Nash Gary B. The «Convergence» Paradigm in Studying Early American History in Schools // Knowing Teaching and Learning History, National and International Perspectives / Peter N. Stearns, Peters Seixas, Sam Wineburg (eds.). — New York & London: New York University Press, 2000. — P. 102–115. — ISBN 0-8147-8141-1
5. ↑ Seixas Peter Schweigen! die Kinder! // Knowing Teaching and Learning History, National and International Perspectives / Peter N. Stearns, Peters Seixas, Sam Wineburg (eds.). — New York & London: New York University Press, 2000. — P. 24. — ISBN 0-8147-8141-1
6. ↑ Lowenthal David Dilemmas and Delights of Learning History // Knowing Teaching and Learning History, National and International Perspectives / Peter N. Stearns, Peters Seixas, Sam Wineburg (eds.). — New York & London: New York University Press, 2000. — P. 63. — ISBN 0-8147-8141-1
7. ↑ Joseph, Brian (Ed.) & Janda, Richard (Ed.) (2008), «The Handbook of Historical Linguistics», Blackwell Publishing (published 30 December 2004), с. 163, ISBN 978-1405127479 
8. ↑ Мюллер М. О силе корней // Наука о языке. Филологические записки, Воронеж, 1866.
9. ↑ Online Etymology Dictionary, http://www.etymonline.com/index.php?search=history&searchmode=none
10. ↑ ^{1 2} Ferrater-Mora, José. Diccionario de Filosofia. Barcelona: Editorial Ariel, 1994.
11. ↑ Whitney, W. D. The Century dictionary; an encyclopedic lexicon of the English language. New York: The Century Co, 1889.
12. ↑ Whitney, W. D. (1889). The Century dictionary; an encyclopedic lexicon of the English language. New York: The Century Co. Page 2842.
13. ↑ WordNet Search — 3.0, «History».
14. ↑ Michael C. Lemon (1995).The Discipline of History and the History of Thought. Routledge. Page 201. ISBN 0-415-12346-1
15. ↑ Scott Gordon and James Gordon Irving, The History and Philosophy of Social Science. Routledge 1991. Page 1. ISBN 0-415-05682-9
16. ↑ Ritter, H. (1986). Dictionary of concepts in history. Reference sources for the social sciences and humanities, no. 3. Westport, Conn: Greenwood Press. Page 416.
17. ↑ ^{1 2} Graham, Gordon Chapter 1 // The Shape of the Past. — Oxford University, 1997.
18. ↑ Elizabeth Harris, In Defense of the Liberal-Arts Approach to Technical Writing. College English, Vol. 44, No. 6 (Oct., 1982), pp. 628—636
19. ↑ Arise Cliodynamics. Nature 454, 34-35 (3 July 2008) | doi:10.1038/454034a; Published online 2 July 2008
20. ↑ Arise Cliodynamics. sott.net/articles
21. ↑ ^{1 2} Lamberg-Karlovsky, C. C. and Jeremy A. Sabloff Ancient Civilizations: The Near East and Mesoamerica. — Benjamin-Cummings Publishing, 1979. — P. p. 5.
22. ↑ Геродот. История. / Пер. и прим. Г. А. Стратановского. Статья В. Г. Боруховича. (Серия «Памятники исторической мысли».) Л.: Наука, 1972.
23. ↑ Ibn Khaldun, Franz Rosenthal, N. J. Dawood (1967), The Muqaddimah: An Introduction to History, p. x, Princeton University Press, ISBN 0-691-01754-9.
24. ↑ H. Mowlana (2001). «Information in the Arab World», Cooperation South Journal 1.
25. ↑ Salahuddin Ahmed (1999). A Dictionary of Muslim Names. C. Hurst & Co. Publishers. ISBN 1-85065-356-9.
26. ↑ Enan, Muhammed Abdullah (2007), «Ibn Khaldun: His Life and Works», The Other Press, с. v, ISBN 9839541536 
27. ↑ Dr. S. W. Akhtar (1997). «The Islamic Concept of Knowledge», Al-Tawhid: A Quarterly Journal of Islamic Thought & Culture 12 (3).
28. ↑ Коротаев А. В. Долгосрочная политико-демографическая динамика Египта: Циклы и тенденции. М.: Восточная литература, 2006. ISBN 5-02-018526-4
29. ↑ ^{1 2 3} С.Нефедов, доктор исторических наук, старший научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН. Постижение истории.
30. ↑ Marwick, Arthur The Nature of History. — The Macmillian Press LTD, 1970. — P. 169.
31. ↑ Tosh, John The Pursuit of History. — Pearson Education Limited, 2006. — P. 168–169.

Литература

История по странам

История происхождения слова «ОК»

«OK» стало популярным выражением во множестве языков, которое, наверняка, каждый из вас использует ежедневно – при подтверждении встречи, проверки рабочих задач, выражении согласия и просто отвечая на вопрос «как дела?». А ведь когда-то его не существовало! Сложно представить, не так ли? Тем не менее, «ОК» появился лишь в конце XIX века и пришёл к нам из Америки. История «ОК» не так проста, как кажется. Точное происхождение «ОК» до сих пор доподлинно неизвестно и обросло множеством слухов, мифов и легенд. Насчитывается более 20 версий появления этого всеми любимого выражения!

Аллан Миткольф со своей книгой «ОК:Невероятная история величайшего американского слова»

Существует даже целая книга, посвященная его происхождению — «ОК: Невероятная история величайшего американского слова» (“OK: The Improbable Story of America’s Greatest Word”) автора Аллана Меткальфа, профессора Колумбийского университета. Профессор считает, что «ОК» стало не просто коротким и ёмким словом, а целой философией, отражающей то, как мы думаем, как ведём себя и как воспринимаем жизнь. Книга Меткальфа – ода одному короткому слову, которое прочно завоевало популярность не только в США, но и во всём мире.

Впрочем, по мнению автора, на протяжении многих лет тщательно изучавшего данный вопрос, единственная правдивая версия происхождения «ОК» — это аббревиатура «Oll Korrect», (неправильное написанное «all correct», в переводе означающее «всё правильно»). Такая «неправильная» версия написания аббревиатуре неудивительна – ведь в XIX веке именно такой способ написания аббревиатур считался верхом остроумия у образованной молодёжи. Так, наприм
ер, существовали сокращения O.W. (oll write) от «all right», K.Y. (know yuse) от «no use», NF (‘nuff sed) от «enough said», которые, кстати говоря, в итоге не прижились, в отличие от «OK».
В данном контексте «ОК» первым использовал редактор бостонской газеты Morning Post, Чарльз Гордон Грин в 1839 году. Выражение сразу приглянулось
его коллегам и вскоре аббревиатура «OK» просочилась и в другие издания, а затем начало входить в американский жаргон.

Закреплению популярности«ОК» поспособствовала президентская предвыборная кампания 1840 года. Дело в том, что мес
то рождения действующего президента США Мартина Ван Бюрена — Kinderhook, штат Нью-Йорк. В

ан Бюрен выбрал себе псевдоним Old Kinderhook, приведший к рекламному слогану «Old Kinderhook is O.K.» его кампании в 1840 году, распространяемому Демократической партией, членами которой были молодые и активные американцы.

Сторонники Ван Бюрена, родившегося в северной части Нью-Йорка — Киндерхуке (Kinderhook), стали создавать клубы «OК», название которых происходило от «Old Kinderhook» (Старый Киндерхук). Такое название, по сути, имело двойное значение: «Старый Киндерхук — все правильно!».

Мартин Ван Бюрен

Среди других популярных версий происхождения «ОК» — версия о немецком происхождении. Корректоры, которым присылали статьи перед печатью в газетах, в случае отсутствия правок ставили на статье отметку «O.K.», «ohne Korrektur», то есть «без корректуры».

Есть и версия от французов: предполагается, что выражение возникло в военные годы, когда в рапорте о потерях писали «0 killed» («ноль убитых»), что для краткости стали произносить «O K». Позже это обозначение стало использоваться английскими лётчиками во время Второй мировой войны, для передачи сообщений, что у них нет потерь и нет проблем с авиацией.

Существуют также «народные» версии происхождения, согласно которым «ОК» появился из других языков:

OLA KALA – используется греческими моряками и укладчиками рельсов в США, которые отмечали эти две буквы на рельсах, обозначая «всё в порядке»

Och Aye – на шотландском означает «Оо,да»

Omnia Correcta – на латыни означает «всё правильно»

Okeh – слово Чокто, означающее «да»

О Ке – на языке мандинго означает «всё хорошо»

Ос – произошло от латинского утвердительного «hoc»

Если вы решите во что бы то ни стало изучить историю «ОК», то обязательно найдёте и другие менее популярные версии. Но все они сводятся к одному – «ОК» стал универсальным лаконичным средством донесения информации, что всё хорошо, правильно и понятно.

А насколько часто и в каких случаях его используете вы?

Обращаем ваше внимание, что открыт набор на курсы английского в Москве.

Вконтакте

Facebook

Кто такие фашисты и что такое фашизм?

20 октября 2009

Подпись к фото,

Адольфа Гитлера и Бенито Муссолини чаще всего называют фашистами

Термины «фашист» и «фашизм» кому-то могут показаться простыми ярлыками, но стоит копнуть поглубже, и глазу откроется множество хитросплетений, дающих основания для бесконечных научных дебатов.

С момента окончания Второй мировой войны и краха нацистской Германии прошло уже более шести десятилетий, но те события продолжают оставаться призмой, через которую мир смотрит на слово «фашизм».

Первым фашистским движением, которое пришло к власти, стали чернорубашечники Муссолини. Это произошло в 1922 году.

Это движение можно определенно назвать националистическим и авторитарным, а также принимающим насилие как форму политической борьбы. Но по поводу большинства остальных его отличительных черт давно ведутся академические споры.

Общий знаменатель?

«К сожалению, я не могу дать простого определения, — говорит Кевин Пассмор из Кардиффского университета, автор книги о фашизме. – Все зависит от определений».

Если принять, что «фашист» – это тот, кто является последователем фашизма, то сам термин «фашизм» все равно нуждается в четком определении.

«»Вы можете сказать: «Является ли фашизм движением, которое похоже на фашизм, который существовал в Италии?», — говорит Пассмор. Однако для большинства термины «фашизм» и «фашист» являются общим знаменателем итальянского фашизма и германского нацизма.

Однако в письме в британскую газету Times сэр Перегрин Уорсторн спешит акцентировать различия между понятиями. 85-летний бывший редактор Sunday Telegraph признает, что как и «большинство людей моего поколения 80-летних британцев… в прошлом я верил в превосходство белой расы».

Но это «ни в коей мере не означает, что [мы] были фашистами», — говорит сэр Перегрин, добавляя, что больше не является расистом.

Отдельные характеристики

Одна из проблем при попытке связать фашизм с нацизмом заключается в том, что они совсем не так легко взаимозаменяемы, как кажется некоторым.

Расизм, а особенно антисемитизм, являлся центром идеологии нацизма, при том что в итальянском фашизме взгляд на этот вопрос был намного менее однозначным.

Подпись к фото,

Одним активистам термин «фашист» нравится, а другие не считают себя фашистами

Поэтому для некоторых ученых одного лишь расизма в идеологии современной организации может быть недостаточно для того, чтобы заклеймить ее фашистской.

Фашизм в Италии также отличался тем, что в его политической структуре присутствовал корпоратизм. Под ним обычно понимают политическую или экономическую систему, в который отдельные люди собраны в различные группы – например, «слесари» или «священники» – в рамках государства, которые договариваются с другими группами ради достижения прогресса.

В современных либеральных демократиях ситуация другая, где простейшим политическим элементом является человек. В корпоративной же модели сотрудничеству отдается приоритет над соперничеством.

Еще одной характеристикой, относящейся к фашизму, является автаркия – самодостаточная экономика. Однако современные автаркии — тот же Афганистан во времена правления в нем талибов – совершенно не принято считать фашистскими государствами.

Тема фашистских символов также представляется очень значимой.

Сам термин происходит от слова «фации» – символического вооружения воинов почетной охраны у должностных лиц в Древнем Риме, приглянувшегося фашистам Муссолини.

Фалангисты, во главе которых стоял Франко, сделали своим символом стрелы, связанные хомутом, символом королевы Изабеллы и короля Фердинанда.

Нацисты сделали своим символом свастику.

Символы, которые каким-то образом перекликаются с такими давними мотивами, вообще распространены среди современных экстремистов.

Широта определений

Другой проблемой, возникающей при попытке четко определить понятие «фашист», является то, что зачастую заявленная идеология итальянских фашистов и германских нацистов далеко не полностью совпадала с проводимой ими политикой.

Однако самая очевидная трудность – это то, сколь широко понятие «фашист» использовалось на протяжении многих лет.

Кто-то считает его оскорблением, а, скажем, Оксфордский английский словарь дает разные определения: «(в широком смысле) человек, придерживающийся правых авторитарных взглядов» и «человек, который пропагандирует определенную точку зрения или порядок в такой манере, которая считается нетерпимостью или авторитаризмом». Отсюда получаем «расизм по принципу физических особенностей тела» (body racism).

«Плохое слово»

В целом, слово «фашист» намного чаще используется как ругательное, нежели как попытка дать четкое определение.

Нацисты были плохими, и, согласно такому взгляду на вещи, их идеология была фундаментальным образом привязана к фашизму, что означает, что фашизм является фундаментально плохим явлением.

Подпись к фото,

Чернорубашечники Муссолини пришли к власти в Италии в 1922 году

«Это удобное политическое оружие – говорить, что от какого-нибудь современного политического движения отдает фашизмом», — отмечает Пассмор.

А организации, в отношении которых оппоненты часто употребляют термин «фашистская» – к примеру, Британская национальная партия, — предпочитают не использовать этот термин в качестве самохарактеристики.

«Можно задать вопрос, почему они не называют себя фашистами, учитывая, что их привлекают некоторые аспекты [фашизма]. Почему это слово продолжает считаться плохим? Антифашисты часто говорили, что фашизм – то же самое, что и нацизм», — говорит Пассмор.

Кто-то, возможно, предпочитает вариант «слона в посудной лавке», считая, что фашиста всегда можно различить, даже если найти точное определение этого слова сложно.

Для таких людей любое националистическое политическое движение, которое является авторитарным, выступает против свободы слова, пропагандирует создание государства под руководством одной партии или диктатора и склонно к расизму, зачастую получает ярлык «фашистское».

Но споры по поводу точного определения «фашизма» и «фашиста» будут продолжаться.

«Студентам свойственно считать, что такое-то слово означает то-то, — говорит Пассмор. – Я же склоняюсь к точке зрения, что намного интереснее смотреть на то, как именно использовался термин. Суть истории и жизни – это дебаты на тему того, что означают слова «.

История демократии | Informationsverige.se

Последнее обновление: 5 10 2018

Это информация из книги «О Швеции»

Понятие «демократия» происходит от двух греческих слов: «демос», что означает «народ», и «кратеин», что означает «управление». 500 лет до н.э. в древней Греции была создана первая из известных нам демократических систем. В то время греческий город Афины перешел от диктатуры к некоторой форме демократии. Тем не менее, лишь свободные мужчины могли участвовать в принятии решений. Женщины, рабы и чужестранцы не оказывали никакого влияния на принятие решений. Поэтому в наши дни мы не могли бы назвать древние Афины демократией.

История Европы с античных времен до наших дней была далека от той демократии, которую мы наблюдаем сегодня в Швеции. Борьба людей против неравного распределения власти в обществе разными путями привела к развитию демократии.

После античности церковь получила огромную власть в обществе на протяжении несколько столетий. Самодержавные короли и цари объявляли свою власть ниспосланной им от Бога, а не данную им народом. Но в XVI веке власть церкви стала ослабевать, преимущественно из-за того, что многие хотели ее изменить. Люди стали замечать, что вместо веры в Христа католическую церковь все больше интересовали власть и обогащение. Эти перемены называются Реформацией. Реформация привела к расколу и ослаблению христианской церкви. В XIV веке Швеция отделилась от католической церкви и встала на путь протестантизма.

В середине XVIII века в Европе возникло движение, называемое эпохой Просвещения. Вдохновенные достижениями естественных наук, люди стали еще более критично относиться к церквии и к тем, кто утверждал, что право власти над страной дано от бога. Французский философ Шарль Луи де Монтескье оказал в то время большое влияние на идеи о политических принципах управления страной. Он считал, что разделение ветвей власти должно привести к оптимальному равновесию. Тремя ветвями власти были законодательная, исполнительная и судебная власть.

Значительным событием в демократическом развитии Европы стала Французская революция 1789-го года. В ходе Французской революции народ восстал против короля. После революции Франция приняла закон, вдохновленный идеями Просвещения, о том, что влать исходит от народа и что все люди равны по достоинству. Однако по-прежнему голосовать и участвовать в принятии решений могли только лица мужского пола.

В XIX веке стал развиваться социализм. Самым влиятельным представителем этого учения считается Карл Маркс. Социализм стремился к достижению равенства и справедливости между всеми людьми. Эти идеи получили широкое распространение. По всей Европе стали создаваться социалистические партии и профессиональные союзы и организации. В конце XIX века все громче стали звучать голоса с требованием равноправия и справедливости в отношении женщин.

История свастики | Энциклопедия Холокоста

У свастики долгая история. Ее использовали по крайней мере за 5000 лет до того, как Адольф Гитлер создал нацистский флаг. Слово «свастика» происходит от санскритского «svastika», что означает «счастье» или «благоденствие». Мотив рисунка (крест с загнутыми концами) предположительно впервые появился в Евразии во времена неолита и, возможно, символизировал собой движение солнца по небу. Свастика до сих пор является священным символом в таких религиях, как индуизм, буддизм, джайнизм и одинизм. Ее часто изображают на храмах и домах в Индии и Индонезии. У свастики есть также древняя история в Европе, где ее обнаруживали на артефактах дохристианских европейских культур.

Этот символ пережил свое возрождение в конце девятнадцатого века, в частности после обширных археологических раскопок, проведенных известным археологом Генрихом Шлиманом. Шлиман обнаружил крест с загнутыми концами на месте древней Трои. Он сравнил его со знаками похожей формы, нарисованными на глиняных изделиях, найденных в Германии, и предположил, что это был «важный религиозный символ наших далеких предков».

В начале двадцатого века свастика широко использовалась в Европе. Этот символ имел много значений, но наиболее известен был как символ удачи и успеха. Однако труды Шлимана вскоре взяло на вооружение народное (нем. völkisch) движение, для которого свастика стала символом «принадлежности к арийцам» и националистической гордости немецкого народа.

Гипотеза об арийском происхождении немецкого народа, вероятно, стала одной из главных причин того, что в 1920 году свастика, или Hakenkreuz (нем. «крест с загнутыми концами»), была официально принята нацистской партией в качестве своего символа.

Нацистская партия, однако, была не единственной партией, использовавшей свастику в Германии. После Первой мировой войны свастика была принята в качестве символа несколькими ультраправыми националистическими движениями. Как символ она стала ассоциироваться с идеей расово «чистого» государства. К тому времени, когда нацисты получили контроль над Германией, значения свастики изменились навсегда.

В книге «Майн Кампф» Адольф Гитлер писал: «Тем временем я после многочисленных попыток определил окончательную форму: флаг с красным фоном, белым кругом и черной свастикой в середине. После долгих попыток я также нашел определенную пропорцию между размером флага и размером белого круга и определил форму и толщину линий свастики».

Изображаемая на флаге, упоминавшемся Гитлером в «Майн Кампф», а также на предвыборных плакатах, нарукавных повязках, медалях и эмблемах военных и других организаций, свастика стала наиболее узнаваемым символом нацистской пропаганды. Могущественный символ был призван вызывать гордость у арийцев, а также внушать ужас евреям и всем остальным, считавшимся врагами нацистской Германии.

Несмотря на происхождение, свастика стала так часто ассоциироваться с нацистской Германией, что ее использование в наши дни часто вызывает разногласия.

Дополнительная литература

Heidtmann, Horst. “Swastika” (Хейдтман Хорст «Свастика»). Энциклопедия Третьего рейха, 937-939. Нью-Йорк: Macmillan, 1991.

Heller, Steven. The Swastika: Symbol Beyond Redemption? (Хеллер Стивен «Свастика: символ без права на искупление?»). Нью-Йорк: Allworth Press, 2000.

Quinn, Malcolm. The Swastika: Constructing the Symbol (Куинн Малкольм «Та самая свастика: конструирование символа»). Лондон: Routledge, 1994.

Термин «толерантность»/»терпимость». Досье — Биографии и справки

ТАСС-ДОСЬЕ /Анна Рылова/. 16 ноября отмечается Международный день, посвященный терпимости (International Day for Tolerance). Редакция ТАСС-ДОСЬЕ подготовила справку, в которой содержатся ответы на вопросы, откуда произошел и как эволюционировал термин «толерантность»/»терпимость» и в чем заключается специфика его употребления в России.

Появление и развитие термина

Термин «толерантность» имеет множество трактовок и употребляется в различных отраслях естественных и социальных наук /философии, социологии, политологии, религиоведении, математике, биологии и медицине/. Этимологически слово «толерантность» восходит к латинскому tolerantia, что означает «выносливость», «стойкость». В английский язык глагол tolerate пришел через старофранцузский и стал употребляться с начала XV в. в значении «выносить страдание, демонстрировать силу духа». На основе глагола tolerate в английском сформировались два существительных: tolerance /способность принимать иные чувства, верования и привычки; умение смиряться с неприятными вещами/ и toleration /практика приятия, смирения с чем-либо/. В первое половине XVI в. слово также приобрело значение «разрешение, позволение со стороны властей», что главным образом относилось к возможности отправления иных религиозных культов. Исторически веротерпимость стала первой формой проявления толерантности.

Термин «толерантность» получил широкое распространение в эпоху Просвещения. В 1689 г. было опубликовано «Письмо о терпимости» британского философа Джона Локка. В латинском оригинале название послания звучало как Epistola de Tolerantia. Под толерантностью /терпимостью/ Локк понимал отказ от насилия как средства приобщения человека к вере. Благодаря трудам Локка и других просветителей /Вольтер, Дидро/, понятие «толерантность» прочно вошло в политический словарь. Долгое время под толерантностью понимали в основном веротерпимость, но постепенно слово освободилось от сугубо религиозного оттенка. К XIX в. понятие «толерантность» окончательно приобрело знакомое нам значение терпимости и снисхождения к иному мировоззрению, образу жизни, обычаям.

Толерантность в международном праве

Принцип толерантности впервые появился в международном праве после Второй мировой войны. Он был закреплен в таких международных документах, как Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. В 1995 г. принята Декларация принципов толерантности ЮНЕСКО / Declaration of principles on tolerance, в русском переводе — «Декларация принципов терпимости»/. Она определяет толерантность как «уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира…, это добродетель, которая делает возможным достижение мира…»

Современное понимание толерантности на Западе

В странах Запада понятие толерантности как одной из основополагающих ценностей стало особо популярным на волне антифашизма и пацифизма после окончания Второй мировой войны. Идея толерантности в Европе воплотилась в виде концепции «мультикультурализма» (поддержка культурного разнообразия в мире и в отдельно взятой стране), терпимости к иному во всех его проявлениях. Проявление «нетолерантности» к представителям других религий, культур, взглядов часто подвергается общественному осуждению.

История термина в русском языке

В русский язык слово «толерантность» вошло сравнительно недавно и в основном использовалось как полный синоним «терпимости». Первые свидетельства об использовании понятия русскими писателями относятся к середине XIX в. Однако ни в «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля (изд. 1863-1866 гг.), ни в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона» (1901 г.) нет упоминаний о толерантности. Впервые это слово появилось в «Малом энциклопедическом словаре» тех же издателей (1903 г.). Толерантность объяснялась как терпимость к иным религиозным воззрениям.

В Словарь иностранных слов понятие «толерантность» было включено в 1937 г. В Толковом словаре Ушакова за 1940 г. указано производное прилагательное «толерантный», которое синонимично прилагательному «терпимый». При этом в академическом «Словаре современного русского литературного языка» (изд. 1950-1965 гг.) слово «толерантность» указано как устаревшее. Это объясняется тем, что с середины 1930-х гг. понятие «толерантность» исчезло из публицистики. Неиспользование слова «толерантность» не означало, что в советском обществе отсутствовало такое явление, просто для его обозначения применяли русское слово «терпимость».

Употребление в современной России

Возвращение термина «толерантность» в обиход началось в 1990-е гг. в связи с демократизацией российского общества. Если в 1995 г. в центральных российских печатных СМИ доля заметок со словом «толерантность» составила 0,0016% от общего числа публикаций (69 упоминаний), в 2005 г. — 0,0011% (2997 упоминаний), то за неполный 2015 г. — 0,0237% (1548 упоминаний). Таким образом, частота употребления этого термина в центральных печатных СМИ за последние 20 лет возросла почти в 15 раз.

В современном русском языке четкие границы между терминами «толерантность» и «терпимость» не определены, поэтому во многих случаях они взаимозаменяемы. Тем не менее в слове «терпимость» присутствует оттенок непротивления неприятным или неблагоприятным факторам действительности. Толерантность же отражает более активную позицию, которая заключается в одобрении, поддержке разнообразия мира и права на различие людей и мнений.

В последнее время в России появилась тенденция замены заимствованного термина «толерантность» на традиционное «терпимость». Во всех документах ООН на русском языке слово «толерантность» /tolerance/ переведено как «терпимость».

История города

Название

Название город получил от реки Химка, на которой было основанно предшествовавшее городу поселение. Окончательное происхождение и значение названия реки пока не выясненно. В древности употреблялась форма Хинска, Хынска, в ХVI-ХVII вв. – Хинка, Химка, у отдельных селений – Хилка (верховье) и Выходная (низовье). Форма «Химка» окончательно установилась только в XIX веке. Форму «хинька» можно связать с апеллятивом хинь — «чепуха,пустяки,вздор» (Даль,IV): русское диалектное (рязянское) «хинью» — «бесполезно, впустую». Это значит что «Хинка» — незначительная речка. Со временем слово «хинь» стало малоупотребительным, а позднее перестало использоваться вообще и стало восприниматься как непонятное. Смысловая его связь с названием «Хинка» утратилось; оно было переосмысленно, возможно под влиянием входившего в употребление слова «химия». Не исключенно и балтийское происхождение гидронима (среднелитовское. himinas — «мох»), а также от мужского имени Химка — просторечной формой от Фимка или Ефимий. Наконец, название связывают с понятием Хилка-верхний путь (выход), так как, предполагается, по Химке проходил торговый путь (возможно, что по Всходне-Сходне «всходили» к Волоку Ламскому, а по Хилке — спускались от него). Согласно данным XIX века, в Химке водились водились щуки, окуни, плотва, голавли. В жару река почти пересыхала и при ширине в 2 сажени (4 м.) глубину имела в 3 вершка (ок. 13 см.)

 

Предыстория

На территории современных Химок ранее располагались сёла Куркино (до 1704 — Патриаршье село), Козлово, Козмодемьяновское (в конце XVI века вотчина Бориса Годунова), Киреево, деревня Красные Горки и др. Существовала и деревня (впоследствии поселок городского типа) Химки — станция Петербургского шоссе, но она лежала несколько южнее, на напротив Алешкина (ныне часть района Москвы Химки-Ховрино). В 1859 г. число ее жителей обоего пола составляло 154 при 28 дворах.

В 1608-1609 гг. эта местность стала полем ожесточенных сражений москвичей с отрядами «Тушинского вора». В 1812 г. в деревне Химки расположился французский авангард корпуса Евгения Богарне, атакованный в ночь на 15 сентября отрядом генерала В.Д.Иловайского.
С 1830-х гг. район Химок стал популярным дачным местом.

 

 Станция «Химская»

 

Начало городу было положено 1 ноября 1851 года, когда была открыта станция Петербургско-Московской железной дороге Химская (ныне «Химки»), а при ней возник пристанционный поселок. Станция, на 18-й версте от Москвы, была первая от города; она была отнесена к 4 классу, и по штату ей полагались: один кассир, один начальник станции и его помощник и один жандарм. На станции были построены деревянные платформы, «гостиница» (вокзал), железнодорожная будка и жилой дом для железнодорожников, а также круглое здание для хранения локомотивных машин. Возле пассажирского дома располагалась палатка-буфет, увенчанная золотым гребешком. Вокруг этих построек до самого Петербургского шоссе стоял густой лес. В 1869 г. в поселке Химская станция постоянно проживало 39 человек, главным образом железнодорожные рабочие и служащие. В 1907 г. станционный поселок насчитывалось уже 47 дворов. От станции к Петербургскому шоссе через лес была проведена дорога – Царское шоссе (ныне Московская улица). В поселке построили почту, телеграф, частную аптеку (Клячко, на Царской аллее), две колониальные лавки, трактир, ресторан с кегельбаном. Всего население, с окрестными деревнями и дачами, составляло 1500 человек. В соседних со станцией деревнях были школы: одноклассная церковно-приходская при церкви Косьмы и Дамиана в Космодемьянском, затем также трехклассное земское училище в селение Кобылья Лужа (ныне улица Родионова).
С 1912 г. открылось заведение для показа «туманных картинок». В Космодемьянском на берегу Химки, в усадьбе купца Патрикеева «Белые столбы» (по цвету столбов въездных ворот) архитектором Шехтелем был выстроен дом — блестящий образец стиля «модерн» в архитектуре (после революции санаторий, ныне больница №1).

Плотина на р. Химке близ станции. Вода использовалась для заливки тендеров паровозов. Фото 1906 г.			Станция 4 класса Химка в 1860-е годы			Платформа станции Химки, ок. 1900

Вокзал станции Химки ок. 1900

Дорога у станции Химки (ныне Железнодорожная ул.) около 1900 г.

 

Превращение Химок в рабочий посёлок.

До конца 20-х гг. Химки в целом сохраняли характер дачной местности. В 1923 году в посёлке постоянно проживало 1805 человек, а в 1926 году уже 2876, они насчитывали (после слияния с дачным посёлком Петропавловским) 359 домов. Были открыты школа, библиотека, клуб, амбулатория, появилась пожарная команда. Болотов Владимир Михайлович, потомственный дворянин, но при этом совершенно бескорыстный человек , в далеком 1919 году на общественных началах, отказавшись от государственного жалования открыл в Химках школу первой ступени. Располагалась она там где сейчас находится вход в парк им.Л.Н. Толстова ( позднее в этом здании устроили общежитие учителей) . Владимир Михайлович был не только заведующим , но и преподавателем. Позднее в 1928 году школа была преобразована в школу крестьянской молодёжи ( ШКМ).В 1928 году было проведено электричество.

С этого времени начинается промышленный рост Химок. В 1928 году была создана трикотажная артель, выросшая позднее в трикотажную бельевую фабрику. В связи с усилившимся строительством, Николаевский кирпичный завод стал работать круглый год, а не только сезон; с 1931 реконструирован. Тогда же была построена фабрика для изготовления мебели. Артель металлоизделий «Спартак» стала большим предприятием и посёлок рабочих артели превратился в Спартаковскую улицу. Появляются новые жилые посёлки: Лобановский, Чкаловский, Центральный, Грабаровский, Первомайский и Мебельный. На Московской улице в 1939 году строятся два первых многоэтажных каменных дома.

С 1937 г. Химки получают статус рабочего посёлка в связи с началом сооружения в городе авиационного завода №301 (ныне НПО Лавочкина). По состоянию на 26 июня 1938 года посёлок насчитывал 21 тысячу человек.

 

Канал и поселок «Левобережный»

После сооружения в 1932-37 гг. канала Москва — Волга (ныне канал имени Москвы) в Химках создан порт, на левом берегу канала на месте деревни Киреево образован посёлок Левобережный (1936). Туда, на бывшую даче фабриканта Прохорова, в 1936 г. был переведен из Москвы основанный Крупской в 1930 г. Государственный Библиотечный институт (с 1964 г. — Московский Государственный Институт Культуры). Поскольку же построенный в следующем году канал отрезал поселок от станции Химки, по настоянию Крупской была устроена платформа Левобережная.

Превращение Химок в город

Указом ВС СССР от 26 марта 1939 г. был образован город Химки в составе: рабочих поселков Химки, Петровское, Лобаново, дачных посёлков Петропавловский и Николаевский. Новый город насчитывал 23.1 тыс. человек. В 1940 г. Химки стали центром новообразованного Химкинского района.

 

Великая Отечественная война

В первые месяцы войны авиационный завод №301 производил истребители Як-1 и Як-7, в дальнейшем большая часть производственного оборудования была вывезена в Новосибирск.

Химки оказались самым крайним к Москве пунктом, до которого (хотя и случайно) дошли немцы. Как указывает большинство источников утром 16 октября 1941 года в Химках неожиданно появился отряд мотоциклистов, который захватил мост Ленинградского шоссе и был уничтожен то ли у самого моста, то ли у трамвайного поворотного круга на Соколе, то ли у водной станции «Динамо». Данные об этом долго скрывавшемся событии разнятся, тем более, что позже был и другой прорыв к Химкам — нескольких танков, уничтоженных зенитной батареей на 23 км Ленинградского шоссе (на месте, где ныне стоит памятник «Ежи»). Согласно А. В. Исаеву, это были мотоциклисты 62-го сапёрного батальона армейского подчинения. Согласно историку Анатолию Хорькову, немецкая моторизованная разведка действительно выехала к мосту, но в бой не вступала и уничтожена не была, а, осмотрев местность, благополучно вернулась. По другим данным, наоборот, немецкая мотопехота, была разбита следовавшей на фронт колонной танков.Согласно другим версиям, 16 октября немцы, сломив в Химках сопротивление наскоро собранных ополченцев из студентов, женщин и даже школьников, проехали до Сокола, но, не решившись въезжать в город, вернулись к мосту и заняли оборону до предполагаемого подхода основных сил, где и были уничтожены на следующий день стянутыми войсками. По некоторым данным, немцы были уничтожены у моста и водной станции Динамо Отдельной мотострелковой дивизией особого назначения НКВД СССР им. Ф. Э. Дзержинского (ОМСДОН) (17 танков и взвод мотоциклистов)

Для прорыва мотоциклистов называется и дата 30 ноября. По словам Пауля Кареля, «Мотоциклетные дозоры 62-го танкового инженерного батальона, изначально действовавшего в составе 2 тд, но 30 ноября выдвинутого самим Гёпнером вперёд — перед головными частями 2 тд — для нанесения удара по железнодорожной станции Лобня и по району к югу от неё, помчались к цели на своих мотоциклах и, не встречая противодействия, вышли к Химкам (…) в восьми километрах от окраины Москвы. Нагнав страха и вызвав панику среди местного населения, мотоциклисты повернули назад. Эти мотоциклисты и сапёры корпуса подобрались к берлоге Сталина ближе всех.» . Уильям Ширер излагает следующий эпизод: «2 декабря разведывательный батальон 258-й пехотной дивизии проник в Химки, пригород Москвы, откуда были виды шпили кремлевских башен; однако на следующее утро батальон был оттеснен из Химок несколькими русскими танками и разношерстным отрядом наскоро мобилизованных рабочих города.».

Знаменитый мост простоял до 1980 года, когда был разобран (несмотря на протесты ветеранов войны), однако не уничтожен, а сплавлен ниже по течению; теперь он стоит на Рязанском шоссе у села Чулково под городом Жуковским

По решению ГКО от 17 октября, в Химках начала спешно возводиться «Дополнительная линия обороны» по рекам Клязьме и Сходне. В конце ноября в это направление прикрывала формировавшаяся 20-я армия во главе с генералом А. А. Власовым, штаб которого находился тут же, по адресу Ленинградское шоссе, 16.5 декабря 20-я армия успешно перешла в контрнаступление и освободила Лобню; однако, ввиду личности командующего, военная история Химок замалчивалась на протяжении всей советской эпохи. В настоящее время на месте, где находился штаб армии, открыта мемориальная доска.

Ул. Маяковского			Ул. Заводская			Проспект Мира, школа №3. Сейчас школа №5

 

				Здание райкома КПСС около 1960 г. Сейчас здание Администрации.

Послевоенные годы

 

Здание райкома КПСС (ныне здание городской администрации) около 1960 г.
В 1950-е годы Химки стали одним из важнейших центров советской ракетно-космической отрасли. В городе располагались главные предприятия нескольких научно-производственных объединений оборонного назначения. В их числе КБ «Энергомаш», обеспечивавшее разработку ракетных двигателей межконтинентальных баллистических ракет и ракет-носителей космических аппаратов. МКБ «Факел» являлось головным предприятием по разработке зенитных ракет, включая ракеты для зенитных ракетных комплексов С-75 «Двина», 9К33 «Оса», С-125, С-200, С-300 и других. НПО им. Лавочкина занималось разработкой ракет класса «земля-воздух» и «воздух-воздух», крылатых ракет и широкого спектра космических аппаратов, в том числе лунохода. Кроме военно-космического направления в городе развивалось направление по разработке лесозаготовительной техники. Головным институтом считался ЦНИИМОД, затем ЦНИИМЭ (Московская 21).

В 1970-е годы в микрорайоне Левобережный, рядом с Московским государственным институтом культуры, было построено 9-этажное здание филиала Ленинской библиотеки (отделы газет, диссертаций и не пользующейся спросом литературы). В микрорайоне Новогорск находится головной ВУЗ МЧС — Академия гражданской защиты МЧС России.

В 1984 году постановлением Совета Министров РСФСР значительная часть территории Химкинского района была передана Москве, включая земли вокруг Куркино, Молжаниновки и Ново-Подрезково. В результате этого Химкинский район оказался разделённым на две части территорией Москвы.

Исчерпание свободных и удобных для нового строительства площадей в Москве и охвативший Москву транспортный коллапс привели на рубеже XX—XXI веков к выводу в ближнее Подмосковье, в том числе на территорию Химок, большого числа офисов, представительств и прочих объектов различных коммерческих компаний. С начала 2000-х годов Химки, как и другие пригороды Москвы, являются районом массовой жилой застройки. Побочным результатом этого стал транспортный коллапс на Ленинградском шоссе, связывающем Химки с Москвой.

В 2004 году происходило объединение населённых пунктов Химкинского района. Так 19 июля дачный посёлок Фирсановка и деревня Усково были присоединены к городу Сходня; а посёлок Новогорск, деревня Кирилловка, посёлок подсобного хозяйства «Сходня», деревня Филино — к рабочему посёлку Новоподрезково; деревни Яковлево, Трахонеево и Свистуха были включены в состав деревни Клязьма; деревня Терехово — в состав деревни Ивакино; дачный посёлок Старбеево и деревня Вашутино были включены в состав города Химки.

9 августа 2004 года рабочий посёлок Новоподрезково был присоединён к городу Сходня, а деревни Ивакино и Клязьма к городу Химки.

С 15 сентября 2004 года город Сходня вошёл в состав города Химки. В итоге после преобразования Химкинского района в городской округ Химки в 2005 году город Химки остался единственным населённым пунктом в составе этого муниципального образования.

 

Происхождение слова истории: что такое история и откуда берется термин

Американский изобретатель Генри Форд сказал, что история «более или менее чушь». Другие характеризовали историю по-другому: как сущность бесчисленных биографий, как картину человеческих преступлений и несчастий, как ничто иное, как согласованную басню, как нечто, что должно повториться.

Трудно дать определение такой монументальной вещи без борьбы с противоречиями между тем, что является фактом, и тем, что является вымыслом, а также тем, что было включено, а что было упущено.Так что вполне уместно, что эти противоречия скрыты в истории самого слова.

Если коротко, то термин история произошел от древнегреческого глагола, означающего «знать», — говорит Филип Дуркин из Оксфордского словаря английского языка. Греческое слово Historia первоначально означало исследование, акт поиска знания, а также знание, возникающее в результате исследования. А оттуда — короткий переход к отчетам о событиях, которые человек мог бы собрать, задавая вопросы — то, что мы могли бы назвать историями.

Слова story и history имеют большую часть своего происхождения, и в предыдущие эпохи пересечение между ними было гораздо более запутанным, чем сегодня. «На разработку различия, — говорит Дуркин, — потребовались века и столетия». Сегодня мы можем думать о разделительной линии как о линии между фактом и вымыслом. Рассказы — это фантастические сказки, сплетенные перед сном, сюжеты мелодраматических мыльных опер.Этим словом можно даже описать откровенную ложь. С другой стороны, истории — это записи событий. Это слово относится ко всему времени, предшествовавшему этому моменту, и ко всему, что действительно происходило до сих пор.

Получите наш исторический бюллетень. Поместите сегодняшние новости в контекст и посмотрите основные моменты из архивов.

Спасибо!

В целях вашей безопасности мы отправили письмо с подтверждением на указанный вами адрес.Щелкните ссылку, чтобы подтвердить подписку и начать получать наши информационные бюллетени. Если вы не получите подтверждение в течение 10 минут, проверьте папку со спамом.

Конечно, различие все еще более сложное. Многие истории — например, история жизни человека или «правдивая история», на которой основан менее правдивый фильм, — должны быть основаны на фактах. И множество историй так или иначе не поддаются простой классификации.Представьте себе, что кто-то рассказывает свою версию истории. Для них это описание может быть столь же верным, как и любое примечание о месте рождения президента. Для кого-то это мнение может быть столь же неверным, как представление о том, что аисты рожают детей. Тем не менее, это слово прекрасно выдерживает это ударение, потому что термин рассказ стал обозначать такое разное количество правды и вымысла.

Поскольку лингвистическое разделение эволюционировало со времен Средневековья, мы привыкли ожидать большего от history — чтобы он был свободен от недостатков точки зрения и избирательной памяти, которые так часто содержатся в рассказах.Тем не менее, это не так, поскольку люди — несовершенные и иерархические существа, которыми они и являются, а история — это нечто, что создано, а не передано каким-то всеведущим писцом.

Вот почему феминистки, например, отвергли слово история и отстаивали идею история в течение 1970-х годов, говорит Джейн Соломон из Dictionary.com, «чтобы указать на тот факт, что история в основном идет с мужской точки зрения. . » «Его» в истории не имеет лингвистического отношения к местоимению, относящемуся к мужчине.И некоторые критики указали на это еще в 1970-х годах, заявив, что изобретение herstory показало незнание того, откуда произошло это слово. Но социолингвист Бен Циммер говорит, что есть свидетельства того, что феминистки знали об этом в то время. И что еще более важно, тот факт, что это кажется правдоподобным, может нам кое-что сказать.

Возьмите тот факт, что аналогичные игры со словом были сделаны людьми и из других маргинализованных групп: когда джазовый музыкант Сун Ра пошутил, что «история — это только его история.Вы еще не слышали мою историю », это утверждение может не иметь ничего общего с этимологией, но оно может многое сказать о расе и о том, включена ли афроамериканская точка зрения в сказки, передаваемые в учебниках. Вот почему, даже если происхождение слова «история» ясно, вопрос о том, кто должен решать, какая версия прошлого является правильной, остается предметом споров спустя столетия после появления этого термина.

«Повествовательный элемент всегда присутствовал», — говорит Циммер.В некотором смысле апокрифическая история о том, как история пришла к описанию рассказов о прошлом, «играет на том, что скрывалось в этом слове все это время».

Исправление : исходная версия этой истории неверно описывала происхождение слов «история» и «расследование». У них разные корни.

Свяжитесь с нами на [email protected].

История — Энциклопедия Нового Света

История , мозаика Фредерика Дильмана

История — слово, имеющее несколько значений, и все они связаны с прошлым.При использовании в качестве названия области исследования, история традиционно относится к изучению и интерпретации письменных отчетов о прошлой человеческой деятельности, людях, обществах и цивилизациях, ведущих к настоящему времени. В более широком смысле, как объясняется в Британской энциклопедии 1911, , «история в широком смысле — это все, что произошло, не только все явления человеческой жизни, но и явления природного мира. Это все, что претерпевает изменения; и поскольку современная наука показала, что нет ничего абсолютно статичного, следовательно, вся вселенная и каждая ее часть имеют свою историю.» Термин история происходит от греческого history (ἱστορία), «отчет о своих исследованиях», и разделяет эту этимологию с английским словом story.

При рассмотрении истории как академической области изучения часто говорят, что знание истории включает в себя как знание прошлых событий, так и навыки исторического мышления. Это включает в себя анализ и интерпретацию исторических отчетов (размышление об истории), а не только изучение дат и имен (знание истории).Он включает в себя вопрос, могут ли альтернативные учетные записи рассказывать другую историю, или же учетная запись содержит какую-либо предвзятость.

Традиционно изучение истории считалось частью гуманитарных наук, наряду с таким предметом, как литература. Однако в современных академических кругах история все чаще классифицируется как социальная наука, особенно когда в центре внимания хронология.

События, произошедшие до появления самых ранних известных письменных и исторических записей (которые включают более 99 процентов времени существования людей), описываются как доисторические, период, основанный на областях палеонтологии и археологии.В культурах, где письменные записи не появлялись до недавнего времени, используется устная традиция, и даже в культурах, где письменные записи являются обычным явлением, многие историки дополняют письменные записи устной историей. История, скажем, австралийских аборигенов почти вся почерпнута из устных источников.

Мыслители расходятся во мнениях относительно того, являются ли исторические события полностью произвольными или у истории есть общая организующая тема, значение, направление или цель. Они также различаются по степени, в которой люди индивидуально или коллективно могут целенаправленно влиять на направление истории.Для людей, которые осознают свою ответственность перед историей, изучение прошлого может открыть уроки для настоящего.

Этимология

Термин история вошел в английский язык в 1390 году со значением «отношения инцидентов, история» через старофранцузское historyie, из латинского Historia, «рассказ, счет». Само это произошло от древнегреческого ἱστορία, Historía, , означающего «изучение или знание путем исследования, истории, записи, повествования», от глагола ἱστορεῖν, historeîn, «спрашивать».»

Это, в свою очередь, произошло от ἵστωρ, hístōr («мудрый человек», «свидетель» или «судья»). Ранние свидетельства ἵστωρ взяты из гомеровских гимнов, Гераклита, клятвы афинских эфебов и из биотических надписей (в юридическом смысле слова «судья» или «свидетель» или тому подобное). Спирант проблематичен и не присутствует в родственном греческом eídomai («появляться»).

ἵστωρ происходит от протоиндоевропейского языка * wid-tor-, от корня * weid- («знать, видеть»), также присутствующего в английском слове wit, the Латинские слова , видение и видео, санскритское слово veda валлийское слово gwynn, и славянское слово videti, и другие.’στορία, Historía, — это ионное происхождение слова, которое вместе с ионной наукой и философией распространилось сначала в классической Греции, а в конечном итоге и во всем эллинизме.

В среднеанглийском языке имелось в виду «история» в целом. Ограничение значения «запись прошлых событий» в смысле Геродота возникает в конце пятнадцатого века (интересно, что в немецком языке это различие никогда не проводилось, а современное немецкое слово «Geschichte» означает и историю, и историю).Представление о «систематическом учете» без привязки ко времени, в частности, было распространено в шестнадцатом веке, но теперь устарело. Прилагательное исторический засвидетельствовано с 1561 года, а историческое — с 1669 года. Историк в смысле «исследователь истории» в более высоком смысле, чем летописец или летописец, который просто фиксирует события по мере их возникновения, является аттестован с 1531 г.

Исторические записи

Историки получают информацию о прошлом из различных источников, включая письменные или печатные записи, монеты или другие артефакты, здания и памятники, а также интервью (устная история).Для современной истории первоисточниками могут быть фотографии, аудиозаписи и кинофильмы. Различные подходы могут быть более распространены при изучении одних периодов, чем других, и взгляды на историю (историография) широко различаются.

Исторические записи велись по разным причинам, включая административные (такие как переписи и налоговые отчеты), политику (прославление или критика лидеров и известных фигур), религию, искусство, записи спортивных мероприятий (особенно Олимпийских игр), интерес к генеалогии, личным письмам и развлечениям.

Исторические методы

Известные историки, разработавшие исторические методы исследования, включают Леопольда фон Ранке (1795-1886), Льюиса Бернстайна Нэмиера (1888-1960), Джеффри Рудольфа Элтона (1921-1994), Г. Тревельян (1876-1962) и А.Дж.П. Тейлор (1906-1990).

Фон Ранке считал, что историк может «проникнуть в своего рода интуитивное ощущение внутреннего существа прошлого», до того, чем история «по сути была [похожа]» (wie es eigentlich gewesen) .Он также утверждал, что прошлое следует рассматривать в его собственных терминах; нельзя судить о «прошлом… по стандартам настоящего» (Evans 2000, 14-15).

Элтон (поклонник Черчилля) был яростным критиком постмодернизма и не любил междисциплинарный подход к исторической реконструкции, который использовал социологию или антропологию в качестве критических инструментов. Он не любил использование истории в философских или политических целях, таких как марксизм (марксисты злоупотребляли историей, чтобы доказать свою философию).

Тейлор симпатизировал марксизму, поддерживал антиядерное движение и действительно вкладывал смысл в историю. Он думал, что несчастные случаи чаще всего входят в историю, и лидеры реагируют на них, а не инициируют. История полна грубых ошибок. Тейлор считал, что капитализм в своей основе аморален и препятствует созданию справедливого мирового порядка. Он хотел, чтобы правительство было более открытым и предоставляло больший доступ к документам и архивам. В последние годы постмодернисты поставили под сомнение обоснованность и необходимость изучения истории на том основании, что вся история основана на личной интерпретации источников.

Историография

Историография — это изучение и анализ истории через систему убеждений или философию. Хотя, возможно, существует некоторая внутренняя предвзятость в исторических исследованиях (причем национальная предвзятость, возможно, является наиболее значительной), историю также можно изучать с идеологической точки зрения, такой как марксистская историография или как учат религии, с точки зрения контролирующего провидения, которое, тем не менее, также признает свобода действий человека. Цивилизация долины Инда предлагает примеры того, что называется идентичностью или культурной политикой, когда предлагаются альтернативные описания истории, чтобы опровергнуть обвинения в предвзятости (в данном случае евроцентричные).В статье о Клеопатре также обсуждается этот вопрос.

Форма исторической спекуляции, широко известная как виртуальная история («контрфактическая история»), также была принята некоторыми историками как средство оценки и изучения возможных результатов, если определенные события не произошли или произошли по-другому. Это чем-то похоже на жанр художественной альтернативной истории.

Объективность

Некоторые люди критиковали историческое исследование, говоря, что оно слишком узко сосредоточено на политических событиях, вооруженных конфликтах и ​​известных людях.Слишком мало внимания уделяется более глубоким и значительным изменениям с точки зрения идей, технологий, семейной жизни и культуры. Недавние исторические события попытались исправить это. Другие отмечают, что история слишком часто является просто «его» историей, а не «ее» историей, и что истории, жизни и достижения женщин не учитываются. Некоторые отмечают, что история больше похожа на форму художественной литературы, за исключением того, что художественная литература создает людей, в то время как история использует персонажей, которые действительно жили.Современные подходы к истории, которые задают такие вопросы, как «кто написал этот отчет, в чьих интересах и чьи голоса молчат?» бросить вызов традиционному представлению о том, что история представляет собой «объективные факты», и побудить людей бросить вызов всеведущему голосу от третьего лица, который утверждает, что точно рассказывает о том, что произошло.

Историки могут задавать или не задавать моральные вопросы об истории или извлекать моральные уроки из исторических свидетельств. История часто рассматривается как нейтральная, объективная дисциплина, основанная на фактах.Однако вопросы, которые задает историография о предвзятости источников, поднимают вопрос о том, возможна ли полная объективность. Историки, которые пишут с различных идеологических точек зрения, извлекут из истории все, что им нужно, чтобы доказать или подтвердить свои теории об истории. Например, марксистский отчет покажет, как диалектический процесс конкуренции между классами объясняет такое событие, как Французская революция. С другой стороны, отчеты, основанные на предпосылке, что история — это театр, в котором хорошее и плохое борются за победу и что конец истории контролируется божественной реальностью, будут интерпретировать исторические события как примеры движения к божественной цели или от нее.Сторонники такого взгляда на историю будут оценивать как неадекватные те описания истории, которые воздерживаются от морального осуждения аморального поведения или рассматривают каждое историческое событие как человеческое действие, игнорируя возможность божественного действия.

В защиту истории

В своей книге В защиту истории, Ричард Дж. Эванс, профессор современной истории Кембриджского университета, отстаивал ценность истории. До недавнего времени считалось, что история — это довольно простой способ фиксировать факты.Тексты, написанные учеными из университетов, считались достоверными. Однако владение историей стало чем-то вроде поля битвы, особенно для тех, кто придерживается идеологических взглядов, которые, возможно, включают большинство людей, намеревающихся записывать историю. Проблема принадлежности истории встречается в таких именах, как история чернокожих, история феминизма и история марксизма. На Ближнем Востоке (и во многих других территориально оспариваемых регионах мира) наиболее спорной ареной является вопрос о том, кто имеет право интерпретировать историю региона.В этом примере евреи и арабы рассказывают очень разные истории о создании Государства Израиль и о последующей истории палестинского народа (Bennett 2005, 209-218).

То, что ученые называют ревизионистской историей или переписыванием истории, может раскрыть предвзятость и предположения о расовом превосходстве, а также может сделать всех европейских исследователей и миссионеров империалистами и капиталистами, независимо от того, были они или нет. Свобода от предубеждений любого типа может оказаться невозможной при исторической реконструкции.Часто считается, что попытка написать менее предвзятую историю зависит от проведения исторических исследований путем чтения как можно большего количества различных отчетов, в идеале широкого круга писателей, включая женщин и мужчин, как побежденных, так и завоевателей. диссидентами, а также теми, кто занимает власть, так что может возникнуть целостная картина. Это может быть наиважнейшей моральной ответственностью серьезного и справедливого историка, но достижение сбалансированного множества таких источников само по себе может оказаться невозможным, поскольку те, кто занимал доминирующие позиции, исторически имели тенденцию доминировать и в письменных источниках.Тем не менее, многие историки сегодня признают многоязычие как одну из целей любой исторической реконструкции, а одним из стандартов является открытое провозглашение любого плана, который может иметь ученый, например, подвергнуть сомнению традиционные отчеты или восстановить скрытые или заглушенные голоса.

Критическая парадигма в науке может быть должным образом использована для исправления ошибок, но критический ученый также должен осознавать, что две ошибки не делают правильного. Например, раскрытие того факта, что африканцы также получали прибыль от работорговли и занимались рабством, не может быть использовано для того, чтобы сбить европейских рабов с крючка морали.Утверждение, что мы никогда не сможем писать историю других людей, слишком пессимистично и даже опасно, поскольку, если мы можем знать и писать только о своей собственной культуре или истории, у нас нет шансов на межкультурную или межрасовую гармонию. Эванс (2000) предполагает, что, хотя «это правильно и правильно, что теоретики и критики постмодерна должны заставлять историков переосмыслить категории и допущения, с которыми они работают», мы «действительно можем, если будем очень скрупулезными, осторожными и самокритичными». узнать «о прошлом» и прийти к разумным выводам о том, что оно значило »(220).Он предполагает, что точность рассказа историка будет в значительной степени зависеть от его честности и «желания дать правдивое, справедливое и точное описание рассматриваемого предмета», полностью признавая «пределы … история и источники, которые их раскрывают… занимают место в историческом воображении ».

Точно так же оксфордский ученый Альберт Хурани (1915–1993) защищал востоковедные (западные) исследования незападного мира. Эдвард Саид (1935–2003) жестко критиковал эту точку зрения в своем «Ориентализме » 1978 года как диалектику «знания и контроля», принижающую незападных людей как достойных господства Запада.Хурани утверждал, что, несмотря на ошибки и предвзятость, «сто лет изучения этих вопросов дали работу, которую нельзя считать плохо выполненной» (1979: 29). Хурани принял большую часть критики Саида, но предостерег от безоговорочного осуждения западной науки.

Специализированные и универсальные истории

Поскольку история — это такой большой предмет, большинство исторических исследований специализируется на конкретном предмете. Обработка исторической информации может быть

• Хронологическое (по дате)
• Географические (по регионам)
• Национальные (по странам)
• Этническая (по национальностям)
• Актуальные (по теме или теме)

Несколько авторов, например, Х.Дж. Уэллс (его Краткая история мира, 1922) и Уилл и Ариэль Дюрант ( История цивилизации, 1993) написали универсальные истории. Наиболее заметным среди них был Арнольд Тойнби (1889-1975), который объединил философию и историю в своем двенадцатом томе A Study of History (1946; 1987), в котором прослеживаются универсальные ритмы подъема, расцвета и упадка цивилизаций. Тойнби сосредоточился на цивилизациях и проблемах, с которыми они столкнулись, и на том, как они реагировали, предполагая, что, когда они реагировали творчески, они процветали, когда они не отвечали, они падали.Он утверждал, что цивилизации обычно убивают сами себя (1987: 262). Он был пионером «сравнительного исследования цивилизаций» (также называемого «культурно-исторической» школой). Он считал, что мировую историю можно изучать, исследуя 21 цивилизацию в 16 регионах, и что между цивилизациями в данном регионе существовали семейные отношения (мать-дочь или дочерние цивилизации). Некоторые цивилизации были уничтожены, некоторые были «остановлены» в развитии, но он (в отличие от других) не приписывал это расовым характеристикам (51).Тойнби считал, что факторы окружающей среды вызывают упадок или остановку определенных цивилизаций, в то время как внешние стимулы и межкультурные контакты приводят к динамическому росту, как и имитация. Творческий гений извлекает выгоду из контакта с другими культурами. Цивилизации возникают из примитивных обществ, когда происходит переход от «статического состояния к динамическому» (50), и такая реакция на стимул является универсальной нормой:

Происхождение всех цивилизаций — как несвязанных, так и связанных классов — можно описать фразой генерала Смэтса: «Человечество снова в движении.»

Философы считали этот чередующийся ритм статики и динамики, движения и паузы в разные эпохи чем-то фундаментальным в природе Вселенной (51).

Уроки истории

Помимо того, что историки являются интересной темой для изучения сами по себе, историки часто заявляют, что изучение истории преподает ценные уроки относительно прошлых успехов и неудач лидеров, экономических систем, форм правления и других повторяющихся тем в человеческой жизни. история.Из истории можно поучиться факторам, которые приводят к возникновению и падению национальных государств или цивилизаций, мотивам политических действий, влиянию социальных философий и взглядам на культуру и технологии.

Многие историографии рассматривают изучение истории как имеющее моральную цель. Они отвергают идею о том, что история или жизнь — это просто «одна чертовщина за другой», как классно выразилась Эдна Сент-Винсент Миллей (1892-1950). Они стремятся предотвратить вторую часть фразы Миллея «это чертовски много раз», извлекая уроки.Римский ученый и сенатор Марк Туллий Цицерон (ок. 50– гг. До н. Э., г.) сказал: «Не знать того, что произошло до вашего рождения, — значит всегда оставаться ребенком. Ибо чего стоит человеческая жизнь? разве это вплетено в жизнь наших предков историческими записями? » Одна из самых известных цитат испанского философа Джорджа Сантаяна об истории и ценности ее изучения гласит: «Те, кто не может вспомнить прошлое, обречены его повторять».

Другие скептически относятся к способности извлекать уроки из истории.Немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель заметил в своей книге «Философия истории »: «История и опыт учат нас следующему: люди и правительство никогда ничему не научились из истории и не действовали на основе выведенных из нее принципов». Британский премьер-министр, государственный деятель и лауреат Нобелевской премии автор книги A History of the English Speaking Peoples, Уинстон Черчилль перефразировал это следующим образом: «Единственное, что мы извлекли из истории, — это то, что мы не учимся у истории. .Сам Черчилль писал свои исторические труды в основном с точки зрения помощи в создании истории, о которой он писал: «Насколько [он был] в состоянии, метод« Воспоминаний кавалера »Дефо, в котором автор висит хроника и обсуждение великих военных и политических событий на основе личного опыта отдельного человека »(1986: xiii). История для Черчилля была разделом моральной философии, и его девизом было« На войне — решимость; В поражении, неповиновении; В Победе, Великолепие; in Peace, Goodwill »(x).

Направленность истории

Многие мыслители утверждают, что вся человеческая история, несмотря на кажущуюся произвольность различных исторических событий, обладает большой организующей темой, значением или направлением. Конечно, попытки найти смысл или направление в истории подвергались критике со стороны таких мыслителей, как Фридрих Ницше, Мишель Фуко и Жиль Делез, которые утверждали, что поиск смысла там, где он не может существовать, — серьезная ошибка, потому что история лучше всего характеризует неоднородностями, разрывами и различными временными шкалами.Но многие, несмотря на разнообразие своих религиозных, философских и идеологических основ, были очень заинтересованы в поиске направления истории. Их можно разделить на три разные категории: теологические, «метаисторические» и прогрессистские интерпретации.

С другой стороны, скептицизм относительно способности извлекать уроки из истории иногда связан с мнением, что история не повторяется из-за уникальности любого данного исторического события.С этой точки зрения, конкретная комбинация факторов в любой момент времени никогда не может повториться, и поэтому знание о событиях в прошлом не может быть прямо и выгодно применено к настоящему. Этот подход оспаривается в менее метаисторических терминах из-за того, что исторические уроки можно и нужно извлекать из событий, и что тщательные обобщения уникальных событий полезны. Например, можно улучшить экстренное реагирование на стихийные бедствия, даже если каждое отдельное стихийное бедствие само по себе абсолютно уникально.

Богословское толкование

Этот подход относится к области теодицеи или эсхатологии. Он находит конец истории в божественной воле и относится ко всем историческим событиям с точки зрения этой цели. Он объясняет проблему зла, которое рассматривается в трагедиях истории как совместимое с волей милосердного Бога, которая должна осуществиться в конце истории. Монотеистические традиции обычно придерживаются этого подхода, придерживаясь линейной теории истории. Классический пример этого — св.Мнение Августина о том, что Город Божий (Civitas Dei) будет реализован на небесах после многих исторических битв между добром и злом. Книга Лейбница Théodicée (1710) предназначалась для прямого обращения к проблеме зла в истории в свете божественно установленного плана. Немного более философской и светской версией этого подхода была бы гегелевская философия истории, которая рассматривает историю как диалектический процесс, посредством которого Абсолютный Дух продолжает разворачиваться до конца, при котором осуществляется его полное раскрытие, и, согласно Гегелю, его конкретное раскрытие. реализация была прусским государством.

Метаисторическая интерпретация

Метаисторическая интерпретация состоит в попытках найти исторические закономерности и общие черты за пределами истории. Метаисторики, такие как Освальд Шпенглер и Арнольд Тойнби, рассматривали историю с точки зрения этих общих закономерностей, согласно которым цивилизации поднимаются и падают. В своем знаменитом Закате Запада (1918-1922) Шпенглер утверждал, что все культуры, происходящие от религий, проходят жизненный цикл, подобный циклу органической эволюции, от рождения до созревания и до неизбежного упадка, и что западная культура уже вошла в последнюю стадию упадка.Более оптимистичным, чем циклический взгляд Шпенглера, является проницательное утверждение Тойнби о том, что каждый цикл в истории может привести к творческому развитию, сосредоточенному на цели. В своем исследовании A Study of History (1914-1961) Тойнби изучил около двадцати одной цивилизации с точки зрения генезиса, роста, распада и дезинтеграции таким же образом, как и Шпенглер, но Тойнби добавил, что если цивилизации творчески реагируют на вызовы, , они могут пережить распад; что только четыре из них пережили распад: христианство, буддизм Махаяны, индуизм и ислам; и что синкретическая вера, составленная из этих высших религий, заменяет цивилизацию в мире.

Прогрессивная интерпретация

Мыслители эпохи Просвещения отвергли любую религиозную и теологическую интерпретацию истории, основанную на божественной воле, но внесли свою собственную гуманистическую версию телеологии, утверждая, что человеческая природа будет развиваться до уровня совершенствования. В своей книге «Образование человечества » (1780 г.) Лессинг предложил три стадии человеческого прогресса: эпоха Ветхого Завета (возраст младенчества), эпоха Нового Завета (возраст детства) и восемнадцатый век (возраст зрелой зрелости). ).Этот прогрессивный подход можно увидеть также в «Наброске исторической картины развития человеческого разума » (1795 г.) Кондоректа и в « Эмиля » Жан-Жака Руссо (1762 г.). Адам Смит применил часть этого оптимизма человеческой натуры к своему описанию развития современной европейской экономической системы в своем Исследовании природы и причин богатства народов (1776 г.). Исторический материализм Карла Маркса, который предсказал наступление бесклассовой утопии в истории, слабо связан с традицией Просвещения из-за его гуманистической, нетеологической и материалистической позиции, хотя подход Маркса в значительной степени исходил из гегелевской диалектики после того, как перевернул гегелевский абсолютный идеализм с ног на голову. вниз.Тезис Маркса о том, что диалектическая борьба является причиной исторического прогресса, заслуживает внимания, потому что для многих мыслителей Просвещения причина прогресса была не очень ясна. Интересным результатом гегельянско-марксистской традиции является книга Фрэнсиса Фукуямы Конец истории и последний человек (1992), хотя ее вывод полностью противоположен выводу Маркса, поскольку он утверждает, что, когда закончилась холодная война, развитие истории пришел к концу, когда мир остановился на либеральной демократии.

Исторический детерминизм против людей как творцов истории

Когда обсуждается направленность истории, естественно возникает вопрос: подразумевает ли такой анализ, что история детерминирована, не оставляя места для ответственности человека за вклад в будущий ход истории? Метаисторическая интерпретация Шпенглера кажется в основном детерминистской и фаталистической, в то время как у Тойнби есть место для человеческой ответственности, когда он говорит, что цивилизации могут творчески реагировать на вызовы, чтобы пережить распад.Теория прогресса Просвещения также выглядит в значительной степени детерминированной, когда она говорит о необратимой необходимости прогресса, но это вряд ли может быть согласовано с другим важным постулатом Просвещения о том, что люди автономны. Может случиться так, что после того, как люди достигнут точки автономной зрелости, детерминизм перестанет существовать. Исторический материализм Маркса является детерминированным из-за его диалектической необходимости, хотя Маркс модифицировал его, сказав: «Люди создают свою собственную историю, но они не делают ее так, как им заблагорассудится; они делают ее не в самостоятельно выбранных обстоятельствах, а в существующих обстоятельствах». уже дано и передано из прошлого.«Некоторые называют это« параметрическим детерминизмом ».

Когда дело доходит до богословских интерпретаций направленности истории, можно найти множество позиций: от кальвинистского предопределения до христианского индетерминизма. Но один момент, общий для всех религиозных интерпретаций, заключается в том, что любая свобода воли людей дана от Бога, который своей волей стоит за историей. Основываясь на этом представлении, большинство позиций склоняются к тому, что, хотя история свидетельствует о божественном вмешательстве, предполагается, что люди откликаются на него, чтобы божественная цель могла быть реализована через встречу между Богом и человеком.Отношение Августина к Божьей кооперативной благодати (gratia cooperans) как к сотрудничеству с человеческой волей на более зрелой стадии человеческого роста составляло основное католическое понимание единства Божьей воли и человеческой воли. Для методистов, которые в значительной степени являются арминианами, сотрудничество между Богом и людьми возможно благодаря «синергизму». Мусульманские мыслители, такие как Мухаммад Икбал, также обеспечивали человеку ответственность перед Богом. Во время Великого пробуждения в Америке примерно с 1730 по 1760 год, ее главный возрожденец Джонатан Эдвардс с пуританским наследием выступил со своим послесловным посланием, побуждая людей взять на себя активную моральную и социальную ответственность, чтобы Христос мог вернуться.

Полезные термины и определения

• Историк: Человек, изучающий историю
• Псевдоистория: Термин для информации о прошлом, выходящей за рамки основной истории (иногда это эквивалент псевдонауки)

Методы и инструменты

• Современное подтверждение: Метод, который историки используют для установления фактов за пределами их ограниченной продолжительности жизни
• Просопография: Методологический инструмент для сбора всей известной информации о лицах за определенный период
• Периодизация: Попытка классифицировать или разделить историческое время на отдельные именованные блоки
• Исторический ревизионизм: Традиционно использовался в полностью нейтральном смысле для описания работы или идей историка, который пересмотрел ранее принятый взгляд на определенную тему.Иногда это может быть идеологически обусловлено, например, увековечиванием расистских взглядов или антисемитизма путем отрицания факта Холокоста или изображения истории религиозной и расовой гармонии как истории разделения и конфликта. Это также может быть попытка рассказать альтернативную историю, например, с точки зрения женщин, побежденных или диссидентов. История Османской империи, например, может подчеркивать, что религиозные меньшинства живут сравнительно хорошо (по сравнению с тем, как с меньшинствами обращаются в Европе), или может подчеркивать недостатки и ограничения, с которыми сталкиваются немусульмане.

Частные исследования и области

• Историческая антропология: Традиционно антропологи исследовали общества, которые не обладали письменными записями и не интересовались историей, пытаясь сделать снимок определенного общества в определенный момент времени. Однако антропологи все чаще используют текстовые материалы в дополнение к полевым исследованиям, например, для изучения того, как культура меняется с течением времени. Результатом этого стал подход под названием историческая антропология, примером которого является работа Чарльза Линдхольма.Его Исламский Ближний Восток: антропологическая история (1996) использует антропологическую теорию, чтобы исследовать то, что происходило за официальными сообщениями. Этот тип исследования меньше интересуется грандиозными историческими повествованиями, больше интересен тем, как местные жители жили своей жизнью, часто преследуя интересы, не совпадающие с тем, что было официально одобрено.
• Археология: Изучение доисторических и исторических человеческих культур посредством извлечения, документирования и анализа материальных останков и данных об окружающей среде
• Архонтология: Изучение исторических должностей и важных должностей в государственных, международных, политических, религиозных и других организациях и обществах
• Футурология: Исследование будущего: исследует среднесрочное и долгосрочное будущее обществ и физического мира.Некоторые религиозные или провиденциальные представления об истории и писания о ней связаны с футурологией, поскольку они предсказывают, что должно произойти, или предсказывают, что может произойти при определенных обстоятельствах.
• Исторический художник: Живописец исторических мотивов и особенно великих событий
• Палеография: Изучение древних текстов. Например, многое из того, что мы знаем о Древнем Египте, связано с палеографией
• Психоистория: Изучение психологических мотивов исторических событий.Эта методология задает вопросы о том, почему люди сделали то, что они сделали. Он объясняет исторические события с точки зрения типов личности тех, кто, можно сказать, творил историю.
• Эволюция человека: Процесс изменения и развития, или эволюции, в результате которого люди возникли как отдельные виды. Некоторые считают, что эволюция остается ключом к пониманию человеческого прогресса. То есть наш инстинкт выживания побуждает нас к научным и техническим открытиям и попыткам контролировать окружающую среду, которая вызывает исторические события.Некоторые думают, что войны и планетарного коллапса в конечном итоге удастся избежать благодаря инстинкту выживания.
• Социальные изменения: Изменения в природе, социальных институтах, социальном поведении или социальных отношениях в обществе или сообществе людей

Список литературы

• Беннет, Клинтон. 2005. Мусульмане и современность: Введение в проблемы и дискуссии . Лондон: Continuum. ISBN 082645481X.
• Черчилль, Уинстон С.1948. Надвигающаяся буря: история Второй мировой войны. Нью-Йорк: Mariner Books / Houghton Mifflin, 1986. ISBN 039541055 X.
• Эванс, Ричард Дж. 2000. В защиту истории. Нью-Йорк: W. W. Norton and Co. ISBN 0393319598.
• Хурани, Альберт. «По дороге в Марокко». New York Review of Books March 1979: 27-30.
• Линдхольм, Чарльз. 1996. Исламский Ближний Восток: антропологическая история . Оксфорд: Блэквелл.ISBN 1557864217.
• Мернисси, Фатима. 1994. Ислам и демократия: страх современного мира (перевод Мэри Джо Лейкленд). Кембридж: настойчивые книги. ISBN 0738207454.
• Сказал, Эдвард. 1978. Ориентализм . Нью-Йорк: старинные книги. ISBN 039474067X.
• Тойнби, Арнольд. 1987. Исследование истории . Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета. ISBN 0195050800.

Внешние ссылки

Все ссылки получены 26 декабря 2020 г.

Кредиты

Энциклопедия Нового Света Писатели и редакторы переписали и дополнили статью Википедия в соответствии со стандартами New World Encyclopedia . Эта статья соответствует условиям лицензии Creative Commons CC-by-sa 3.0 (CC-by-sa), которая может использоваться и распространяться с указанием авторства. Кредит предоставляется в соответствии с условиями этой лицензии, которая может ссылаться как на участников Энциклопедии Нового Света , так и на самоотверженных добровольцев Фонда Викимедиа.Чтобы процитировать эту статью, щелкните здесь, чтобы просмотреть список допустимых форматов цитирования. История более ранних публикаций википедистов доступна исследователям здесь:

История этой статьи с момента ее импорта в Энциклопедия Нового Света :

Примечание. Некоторые ограничения могут применяться к использованию отдельных изображений, на которые распространяется отдельная лицензия.

греческий — «история» — это слово с мужским уклоном («его + история»)?

История

История

Робин Морган изобрел неологизм в 1970 году.Она хорошо знала этимологию истории . Как она вспоминала в своей книге, Слово женщины (курсив мой)

[Эссе] «Прощай, все это» было моим вкладом в первый выпуск [журнала Rat после того, как его захватили радикальные феминистки в январе 1970 года]. Под подписью я назвал себя членом WITCH — в данном случае гибкое сокращение означало «Женщины, вдохновленные историей». (Это было дебютом слова «ее история.Я задумал это как средство повышения сознания, а не как этимологическое утверждение. )

Она также произнесла слово herstory как часть названия W.I.T.C.H. на странице 551 своей антологии 1970 года Sisterhood is Powerful .

В современном использовании это слово стало означать написание истории с феминистской точки зрения, а не ее создание. ( Википедия утверждает, что «фемистика» и «галгебра» — похожие монеты, но на самом деле они, кажется, были саркастически изобретены правым экспертом Кристиной Хофф Соммерс в 2014 году, и я не смогла найти никаких примеров феминисток. используя их.)

Мало кто из влиятельных феминисток когда-либо говорил, что история — сексистское слово, хотя многие антифеминистки, кажется, верят в это. Например, в издании «Справочника по несексистскому письму » за 1988 год слово «история» используется повсюду и делается пауза, чтобы вздыхать над «изрезанной формой насмешек, которую мы должны найти альтернативы каждому слову, содержащему» такой слог, как . человек .

Афро-футурист, музыкант Сунь Ра, повторил тот же каламбур в 1980 году («История — это только его история.Вы еще не слышали мою историю »), также полностью осознавая, что это слово не здесь.

Однако меня лично заставили сидеть на лекции в колледже женщина, которая действительно верила в городскую легенду his + story и рассказывала о ней. Несмотря на ее заявление о разнообразии, заключающееся в том, что она была латиноамериканкой, она также рассказала анекдот his + panic (и ошибочно приписала это администрации Рейгана, не зная, что администрация Никсона впервые добавила его в Перепись 1970 года более чем за десять лет до этого) и также упал на на + сына .(У меня возникло сильное искушение спросить, знакома ли она с испанским словом una persona .) Итак, несколько таких невежд действительно существуют; в своей жизни я встречал всего одного.

Этимология

История

Если бы мы поняли это слово абсолютно буквально в соответствии с его этимологией, это означало бы, что «история» написана историком или «мудрым человеком».

Что касается того факта, что Historia является грамматически женским, теории об индоевропейской трехгендерной системе включают ту, что род, который стал «женским», первоначально возник из суффикса для массовых существительных, или что он первоначально обозначал абстрактное существительные, или что это началось как способ различать, какой из двух подлежащих в предложении кто-то имел в виду, и только позже стало включать большинство слов, обозначающих женщин.Английский естественный род сформировался в ранний современный период.

Этимология

His

Поскольку никто еще не занимался этим, его происходит от саксонского корня — , родственного немецкому es , и означало либо его , либо его до 1600-х годов. Был короткий период времени, когда hisis было его , как ее ее , но это не прижилось. Его был еще достаточно новым, когда был написан перевод Библии короля Иакова, и переводчики не сочли его достаточно формальным, поэтому они по возможности избегали как его , так и его для среднего притяжательного, и вместо этого использовали из них . .Вот как они пришли к выводу: «Достаточно зла его дня».

Что такое история? | История сегодня

«История — это изучение людей, действий, решений, взаимодействий и поведения»

Франческа Морфакис, кандидат исторических наук, Университет Лидса

История — это рассказы. Из хаоса рождается порядок. Мы стремимся понять прошлое, определяя и упорядочивая «факты»; и на основе этих рассказов мы надеемся объяснить решения и процессы, которые определяют наше существование.Возможно, мы могли бы даже выделить закономерности и уроки, чтобы направлять — но никогда не определять — наши ответы на проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня. История — это изучение людей, действий, решений, взаимодействий и поведения. Это настолько захватывающий предмет, потому что он включает в себя темы, которые раскрывают человеческое состояние во всех его проявлениях и находят отклик во времени: власть, слабость, коррупция, трагедия, триумф … Нигде эти темы не являются более ясными, чем в политической истории, они все еще являются необходимым ядром области и наиболее значимый из бесчисленных подходов к изучению истории.Однако политическая история вышла из моды и впоследствии приобрела дурную славу, ошибочно считая ее устаревшей и неуместной. В результате существенно снизилась полезность упорядочивания, объяснения и извлечения уроков из прошлого.

Основная цель истории — стоять в центре разнообразных, терпимых, интеллектуально строгих дебатов о нашем существовании: наших политических системах, лидерстве, обществе, экономике и культуре. Однако открытых и свободных дебатов — как и во многих сферах жизни — слишком часто не хватает, и нетрудно определить причину этой нетерпимости.

Написание истории может быть мощным инструментом; он сформировал идентичность, особенно на национальном уровне. Более того, он дает тем, кто контролирует повествование, возможность узаконивать или дискредитировать действия, события и людей в настоящем. Однако собирать историю и отправлять ее в бой просто для удовлетворения потребностей настоящего — это злоупотребление и злоупотребление. История никогда не должна быть орудием культурных войн. К сожалению, это опять же: неуклюже используется теми, кто сознательно стремится навязать четкую идеологическую повестку дня.История становится служанкой политики идентичности и самобичевания. Это только способствует плохому, одномерному пониманию прошлого и постоянно снижает полезность поля. История стоит на распутье; он должен отказаться следовать веяниям времени.

«Я предпочитаю историков, которые исследуют« почему »и« как »»

Чандак Сенгупта, Профессор истории в Биркбеке, Лондонский университет

Любое тщательно исследованное и аргументированное исследование любого аспекта прошлого считается для меня историей.Я действительно предпочитаю историков, которые исследуют «почему» и «как», но в целом я считаю, что наш диапазон должен быть как можно более широким и католическим. Я достаточно взрослая, чтобы вспомнить время, когда женская история была отдельной областью — оставленной во многих университетах программам женских исследований — и существование небелых людей признавалось историками только в контексте имперской истории. В то время — я говорю только о конце 1980-х — кафедры английского языка, антропологии и даже истории науки часто были более авантюрными в обращении к истории « других », но их работа, как нам часто говорили « настоящие » историки, не собственно история: «Ради бога, они используют романы в качестве доказательства!» «Был ли кто-нибудь из них рядом с архивом?»

Если сегодня на исторических факультетах дела и лучше, так это потому, что дисциплинарные границы были перекроены.Но у нас все еще есть границы, не все из которых навязаны нашими учреждениями или финансирующими органами. Сколько факультетов истории исключили бы отличного кандидата только потому, что ее источники в основном литературные? Осмелюсь сказать, очень многие, в том числе и мой собственный. Многие из старых приспособлений поля, возможно, исчезли, но немало устаревших заборов все еще ждут точного удара.

Политическая, экономическая и социальная история, несомненно, важны; такова история Европы и Америки.Но они не альфа и не омега истории как дисциплины. Мы все еще не уделяем достаточно внимания историям идей, искусства, медицины, философии, развлечений, технологий, будь то в Европе, Америке или где-либо еще. Мы не чувствуем себя особенно комфортно в отношении биографических подходов к истории. Ни одна из этих потенциально обогащающих тем не может быть решена, если мы не отбросим наше атавистическое уравнение архива с коллекцией пожелтевших стопок бумаги. Избавиться от этого идола будет непросто, но я хотел бы надеяться, что грядущие поколения историков будут его расколоть с большей убежденностью, чем это было у меня.

«История — это по сути дисциплина, позволяющая решать проблемы»

Маркус Колла, Преподаватель европейской истории в Крайст-Черч, Оксфорд

Хотя прошло почти 60 лет с тех пор, как Э. Карр первым задал вопрос, и студенты все еще находят много интересного в его ответах. Действительно, книга Карра 1961 года «Что такое история?» «» хранится дольше, чем большинство произведений реальной истории.

Но любопытный факт: Что такое история? остается незаменимым помощником для учителей и учеников во всем мире. В конце концов, большая часть аргументов Карра и споров, в которых он участвовал, могут сейчас поразить нас, когда мы пытаемся ответить на этот вопрос, как причудливую архаичность. Промежуточные 60 лет охватывают постмодернизм, подъем гендерной истории и «бум памяти» — это лишь крошечный образец. Сегодняшние студенты населяют совершенно иную интеллектуальную вселенную.

Идеи Карра явно больше перекликаются с нашими современными представлениями, чем идеи его противников, которые оставались преданными идее объективного историка, свободного от всех текущих предположений.Напротив, Карр рассматривал историю как дисциплину, направленную на решение проблем. Он утверждал, что историки не только должны избавиться от иллюзии, что они могут каким-то образом находиться вне мира, в котором они живут. Фактически они должны принять тот факт, что изучение прошлого может быть ориентировано на потребности настоящего.

Сегодня можно сразу увидеть привлекательность такого аргумента. В академическом мире, где гуманитарные науки находятся под большим давлением, чтобы оправдать свою значимость, чем когда-либо прежде, изучение «прошлого ради прошлого» больше не помогает.Но я не думаю, что это вся история. Скорее, я чувствую, что непреходящее увлечение Карром отражает нечто гораздо более фундаментальное в том, как мы рассматриваем отношения между прошлым и настоящим. Например, мы определенно менее склонны, чем предыдущие поколения, требовать жесткой дихотомии между «историей», с одной стороны, и «памятью» или «наследием», с другой. Более того, мы более демократичны в том, кому, по нашему мнению, принадлежит история: кого из прошлого она включает и кто в настоящем может извлечь из нее пользу.

Каждый историк будет рассматривать отношения между прошлым и настоящим по-своему. Но большим достижением Карра было определить напряженность этих отношений как двигатель самой дисциплины.

«Истории полезны, чтобы рассказать нам, как мы оказались« здесь »»

Фарида Заман, Адъюнкт-профессор истории Оксфордского университета

Один из способов ответить на этот вопрос — спросить себя, для чего и для кого нужны истории? Обычно отправной точкой может быть то, что истории полезны для того, чтобы рассказать нам, как мы оказались «здесь».Такие истории могут принимать форму рассказов о происхождении, относительно линейных и, возможно, телеологических описаний — например, как мы пришли к организации наших обществ и политических систем так, как мы имеем сейчас, — или, как говорится в апокрифической поговорке, серии уроков, чтобы извлечь уроки, чтобы избежать позора повторения.

Такое понимание истории таит в себе более захватывающую и чреватую — хотя и не обязательно противоположную — возможность. Подобно тому, как мы могли бы заглянуть в прошлое, чтобы лучше понять мириады сложных способов, которыми наш нынешний мир возник, историки могли бы также поставить перед собой задачу осветить нереализованные миры и другие подарки, которые могли существовать.Такие истории, как это ни парадоксально, помогают нам лучше понять наше время, либо подчеркивая случайность окружающего нас мира, либо, в зависимости от вашей точки зрения, непреходящую силу структур, ответственных за закрытие этих других путей.

Такие истории требуют внимания — а часто восстановления и реконструкции — повествований и перспектив, которые были потеряны в доминирующих исторических отчетах. Моя собственная работа была сосредоточена на неудачных революциях и неудачных политических взглядах начала 20 века.В более широком смысле, мы могли бы считать фундаментальной задачей истории выявить сложность и множественность, с которыми люди жили в прошлом. Такие истории могут продемонстрировать, насколько по-разному люди думали об окружающем мире и относились к нему, включая другие способы записи своих идей и опыта. Большая часть этой территории раньше была маргинальной для собственно «Истории»; М.К. Ганди отметил это в 1909 году, когда отверг традиционную историю как просто запись войны. Возвращая то, что было принято и забыто — например, радикальные инакомыслящие традиции, которые были заглушены, или антиколониальные движения сопротивления, которые были побеждены — история могла бы вместо этого служить гораздо более освободительным целям и открывать пространства для критических и творческих возможностей для нашего времени.

1320: Раздел 1. История и события

РАЗДЕЛ 1 История и то, что произошло на самом деле Истории нет просто то, что на самом деле произошло в прошлом, но сложный перекресток правды, предвзятости и надежд. Взгляд на двух очень разных историков, римский Тацит и византийский Прокопий показывает диапазон и сложность, присущая изучению прошлого.История охватывает как минимум три разных способа доступа к прошлому: его можно вспомнить или восстановили или даже изобрели. Все в чем-то несовершенны. Для Например, ни один историк или исторический источник не раскрывает полную и чистая правда, поэтому память — это ошибочный проводник. Также нет доказательств выявлено благодаря археологии или историческим исследованиям полна без контекста, и иногда значение восстановленного данные сложно определить.Более того, многие предполагаемые «истории» можно показать, что они были изобретены; в то же время, однако, эти измышления по-прежнему многое говорят нам об убеждениях и мечтах общества. В общем, лучшие истории — это лучшие истории. Люди, места, события и термины, которые нужно знать: История Тацит Pax Romana Императоры Анналы Императорского Рима Прокопий Юстиниан Анекдота Внешние источники Памятная история Устная история Первичные доказательства Восстановленная история Археология Помпеи Везувий Последние дни Помпеи Эдвард Булвер-Литтон Изобретенная история И.Введение: Что на самом деле произошло: что такое история? «Все фотографии точные, но ни один из них не является правдой. . . . Камера все время лежит ». (Ричард Аведон, фотограф) Большинство людей определяют историю довольно просто. Это «то, что на самом деле произошло в прошлом». Но профессиональные историки знайте, что реальность истории вряд ли так беспроблемна. Так много заявит полицейский, который пытался определить по показаниям нескольких очевидцев » сообщает, что именно произошло в аварии, часто бывает трудно собрать воедино разные версии «правды» и построить одно связное повествование, с которым все согласны.На самом деле это невозможно. То же самое и с историей, которая представляет собой очень грязный бизнес. и, как и все человеческие предприятия, особенно подвержены предвзятости, самодовольности, гордость, тщеславие и, если не прямое и умышленное извращение истины, по крайней мере, подсознательное затемнение какой-то более мрачной и мрачной реальности. История не может быть легко определена или ограничена. Люди вносить слишком много эмоционального багажа в формулировку своих историй чтобы оставить много места для беспристрастности.Одно короткое мероприятие может занять тысячи разных значений, когда разные люди навязывают свои вариации истины на нем. Нам не нужно смотреть дальше распятия Иисус, чтобы увидеть, как люди могут по-разному относиться к прошедшее событие. Уже из этого должно быть ясно, что определение истины об истории, неуловимом и призрачном «то, что произошло на самом деле», вряд ли будет гладким или простым упражнением. Но то, что это трудно найти, не означает, что мы должны отказаться от преследования историческая правда, только то, что мы должны подходить к ней с реалистичными ожиданиями того, что может дать история. Если это великая цель, обеспечение полного и непротиворечивая картина того, что на самом деле произошло в прошлом, — это что-то никто, наверное, никогда не добьется. Тем не менее, как и во многих человеческих усилиях, сама борьба имеет большие достоинства и приносит всевозможные награды, если бы не полная и неприукрашенная правда. В юности мне хотелось иметь машину времени, какое-нибудь устройство, которое я мог бы вернуться в историю, чтобы я мог сам увидеть, что на самом деле произошло и прояснить все идиотские споры о том, кто что кому сделал и когда и почему. Эти вопросы казались такой бессмысленной тратой время для меня тогда, когда один простой снимок того, что на самом деле произошло может положить конец стольким дебатам раз и навсегда. Теперь, после многих лет изучения истории, я понимаю, что даже если бы я мог вернуться в прошлое и увидеть все это сам, а затем вернуться к себе возраста, мне все равно не удавалось убедить людей, которым я довел назад мой отчет о том, что то, что я сказал им, было последним словом, что мои портрет прошлого был ответом на «то, что произошло на самом деле», или что я даже оказал им большую услугу.Когда я стал старше, я приходить видеть, что даже предоставив видеозапись какого-нибудь исторического события и показ его людям сегодня, вероятно, не решит многие из наших споров о прошлом тоже. Лента стала бы еще одной точкой яростных дискуссий в наших непрекращающихся ссорах из-за природы и смысл истории. Например, один из главных вопросов о ранней западной цивилизации. «Была ли когда-нибудь действительно Троянская война, как великий греческий поэт Гомер описывает? «То есть, руководил ли какой-то человек (возможно, по имени Агамемнон) силы в какое-то место (возможно, называемое Троей) и сражаться там много лет (может, даже десять)? Человек может подумать, что видео всего этого ответить на эти фундаментальные вопросы, но настоящая истина истории в том, что даже если бы мы смогли записать на магнитную ленту, что на самом деле произошло в той части мира в то время, более вероятно, что люди только начнут задавая вопросы, например: «Что на самом деле показывает эта пленка?» или «Разве не может случиться что-то, чего нет в этом запись, что-то важное для нашего понимания этого события, но это не может можно увидеть на видео? »Это может закончиться совсем другой троянской войной. но все равно будет война за Трою. И даже если бы запись предоставила все существенные факты, она все равно оставьте открытыми вопросы мотивации, например, почему все это произошло и почему более поздние века не сохранили полной правды. Лента, без сомнения, Раздуть пламя споров больше, чем задушить их, и результат было бы только больше дыма и большей исторической астмы. После цирка вокруг спекуляций об убийстве президента Кеннеди — даже когда есть фильм об этом! — кто может отрицать способность некоторых людей вопрос, что стоит прямо перед ними? II.Хорошие новости и плохие новости «Нет четких различий между что реально и что нереально, ни между тем, что правда, и тем, что есть ложный. Вещь не обязательно истинна или ложна; это может быть и то, и другое правда и ложь «. (Гарольд Пинтер, драматург) Для историков это одновременно и хорошие новости, и плохие. Это плохо — все жаль, правда! — что мы, вероятно, никогда полностью не поймем, что на самом деле произошло в прошлом, уж точно не так, чтобы здравомыслящие люди соглашались об историческом реальность.Более того, прекращение дискуссии не обязательно было бы хорошим вещь. Несогласие — естественная и даже благотворная черта человеческой жизни, и многие скажут, что принуждение людей к единому видению чего-либо деспотично и просто плохая идея. Конечно, навязывание единого видения истории — это понятие, заведомо ядовитое для демократии и составляющее найдено во многих диктатурах. Не то чтобы это мешало людям пытаться, и слишком часто с катастрофическими результатами.Гитлер, например, пытался навязать немцам свое неестественное, одномерное видение прошлого своего дня. Инквизиция делала то же самое в средневековой Европе, как и сделали социалисты в России. Сегодня креационисты и ученые заперты в битве за один аспект того, что на самом деле произошло в прошлом, происхождение человечества. Такие споры о прошлом не так уж и плохи, уверяю вас, ни действительно ли они в глубине души относятся к истории в смысле » изучение прошлого.»Чаще всего они касаются некоторых немедленных и внушительных настоящее время. Большинство, если не все, конфликты были связаны с интерпретацией прошлое вращается вокруг того, что, по мнению одной группы людей, следует подумайте о каком-то прошлом, которое они разделяют. Например, разные религиозные элементы желают, чтобы другие видели Иисуса. распятие определенным образом, потому что они хотят, чтобы другие поклонялись или уважать его каким-то особым образом.Что они на самом деле пытаются делать — это убеждать людей вести себя определенным образом и делать особые выбор в их мире. Это , а не , в конце концов, бой о прошлом, но о настоящем, потому что чтобы изменить представление людей о настоящее и будущее, нужно начать с изменения их восприятия прошлое. Это базовое и хорошо проверенное уравнение лежит в основе всех политические выборы, смена правительства и социальная революция, когда-либо случалось. И это хорошая новость для историков, потому что это означает, что история это что угодно, только не какое-то отдаленное, эзотерическое, остроумное исследование того, что на самом деле произошло в прошлом. Напротив, это очень сложное предприятие, в котором задействованы самые глубоко укоренившиеся люди. верования и фундаментальные основы их убеждений о жизни. Много, многие люди умерли за свои взгляды на то, как прошлое делает или должно влияют на мир, в котором они жили: Клеопатра, Боэций, Жанна д’Арк, Фома à Беккет, Мартин Лютер Кинг-младшийвместе с каждым христианским мучеником или палестинский бунтарь, умерший раньше своего времени. Еще больше было замалчивали или избегали за свои взгляды на прошлое: Овидий, Галилей, Дарвин, чтобы назвать лишь некоторые из них. К этому списку можно добавить практически все известные человек, который когда-либо жил. Итак, история — это что угодно, но только не дело, которое следует на какую-то пыльную полку на верхнем этаже удаленной библиотеки, которую никто никогда не посещал.По иронии судьбы, это самая современная, самая актуальная и самая зажигательная дисциплина. есть, если судить не более чем по количеству взрывов автомобилей, перестрелок, лишения свободы, геноцид и другие злодеяния, совершенные во имя враждующее прошлое. Когда люди считают, что против они считают себя вправе расплачиваться за своих правонарушителей равными или большее насилие, что является просто их интерпретацией история. Итак, нравится это кому-то или нет — признает это или нет — все заботится об истории, потому что это из нашего понимания того, что на самом деле произошло тогда мы направляем и формируем нашу жизнь. Когда будущее мало больше, чем темный туннель — и первый и главный урок истории учит, что нет гарантированного будущего! — единственный способ управлять собой вперед — смотреть в зеркало заднего вида и угадывать лучший курс принять.И, несмотря на все наши тщательные планы и самые большие надежды, как часто мы все еще бьется о стены, рушится и истекает кровью! Таким образом, непонимание истории вызывает несчастья, подобные Второй мировой войне, и мало кто не осознает, что каким-то образом. Чтобы избежать таких аварий, защитить будущее, поэтому мы так ожесточенно ссоримся из-за того, что произошло на самом деле. III. Лучший подход к истории «На самом деле ничего не произошло имеет значение в малейшей степени.»(Оскар Уайльд, драматург) Итак, как нам лучше всего подойти к рваному и неоднородному минному полю? прошлого? Что-то такое центральное, такое важное для нашей жизни, должно можно было бы преследовать с некоторой степенью уверенности, не так ли? Является есть какая-то надежда на восстановление безупречного и опекунского прошлого, которое может быть надежным проводником в будущее? Если бы не полный и непредвзятый правда об истории, исследование прошлого должно что-то раскрыть ценны для нашей жизни, да? Невозможно изучить предшествующие события к нашему времени содержат хоть какую-то «историческую правду», даже хотя есть небольшой разумный шанс на самом деле достичь полного а неискаженная картина прошлого? Или мы должны просто бросить руки в воздухе и записывайтесь на занятия по «точным» наукам, где восприятие существует, нет споров о фактах или интерпретациях истины? Десять минут на любом уважаемом уроке естествознания покажут ошибочность этого распространенного ошибочного предположения. Ответ на все эти вопросы состоит в том, что история, как разворачивающаяся и как запись прошлого должна продолжаться — и будет ли или никто этого не хочет! обстоятельства, то плохо для тех, кто настаивает на совершенстве! Данный естественная человеческая склонность к предвзятости, эгоизму, лености и сенсационности, мы можем и должны сделать что-то из так называемых «исторических фактов» и данные, которые у нас остались, независимо от их состояния, то, что по крайней мере приближается к истине, даже если это не достигает нашей цели открытие всего того, что произошло на самом деле. И действительно, история — это не просто упражнение в тщетности и отчаянии, потому что работа на благо тех, кто стремитесь создать честную запись прошлого. Дело в том, что даже самые большие историческая ложь почти всегда содержит факсимиле истины, несмотря на то, что лжецов, которые их породили. И особенно самые вопиющие преступники таких уловок — этих фанатиков, див, мошенников и отстающих которые ответственны за то, что принесли нам многие из наших худших извращений истории — даже они редко проявляют настолько сложные мотивы, что это невозможно чтобы как-то пролить на них свет.На самом деле, довольно часто мы можем видеть насквозь их испорченные «истории» и легко различать то, что они хотят мы бы поверили, исходя из более вероятной реальности, которую они искажают. Действительно, плохая история довольно часто бывает прозрачной, и, как правило, хуже он есть, тем он яснее. Это хорошие новости. А. Тацит «Что такое история, как не согласованная басня?» (Наполеон Бонапарт, французский генерал) Плохая новость в том, что самая вопиющая история в истории — мейстеров вряд ли единственные злодеи бродят по библиотеке.Много хороших и вроде бы разумных историки тоже стирают прошлое, обычно под чарами ослепляющих самообман, который заставляет их настаивать на том, что, по их мнению, должно быть правдой, что-то они думают, надеются и верят, что должно быть правдой. И если исторические данные не полностью подтверждают их точку зрения, они меняют прошлое к тому, чем должно было быть . Тацит , например, величайший историк раннего Императорский Рим был настоящим римлянином с голубой кровью, который следил за своим миром, как он видел это, рушащееся вокруг него.Хотя он провел свою жизнь в одном из лучшие эпохи в истории человечества, так называемые Pax Romana («Римский мир», длившийся с 31 г. до н.э. по 180 г. н.э.), период где было меньше войн, социальных волнений и экономических проблем, чем на в большинстве случаев Тацит был, по крайней мере, если судить по его произведениям, довольно несчастный парень. По его мнению, римляне — и особенно традиционные аристократы вроде него — продали свои основные права человека, их свобода и свобода слова, людям, которые называли себя императорами (буквально на латинском «командиры»).Эти императоры вместо этого руководить римлянами, по большей части поработили их, согласно Тациту, в обмен на обеспечение покоя уединенной жизни. То есть, допуская в Рим императоров, равных Тациту, по его мнению, купили себе золоченую клетку, в которой заперлись в комфортный, но ограниченный образ жизни с меньшими личными свободами чем их благородные, независимые предки.Для него у них было отбросили свое величайшее наследие, свою свободу на несколько поколений комфортного проживания. Конечно, не нужно упоминать, что погоня этих личных свобод недобросовестных, жадных аристократов в за столетие до года Pax Romana привел к беспрецедентным волнам резни и беспредела по всему Средиземноморскому бассейну. Действительно, свобода и погоня за личным счастьем означала смерть миллионов в поздняя республика, поэтому, хотя наступление Империи положило конец независимости Рима, нет никаких сомнений в том, что он также спас бесчисленное количество жизней.Клетки работают двое способы: они хранят вещи как внутри, так и снаружи. Тацит хорошо знал об этом, как показывает его история, но его знания опасностей, которые сопровождают необузданную свободу, не мешали ему в минимум от того, чтобы сидеть за столом и нацарапывать строку за строкой, пересказывая мерзости, которые он видел, совершались над его товарищами-римлянами, порабощенными к все более распутной преемственности императоров, большинство из которых в Таците просмотр бездарных извращенцев! И многое из того, что он говорит, правда, подтверждено внешними источниками, но то, что он придавал событиям, в частности, отказ включить некоторые детали, которые не соответствовали его пессимистическому видение времени, делает его историю менее спокойной и аргументированной. ранней Империи и более того, призыв к оружию для всех свободолюбивых римлян.Проще говоря — хотя больше — просто! — Тацит, как историк, блестяще артикулирующий, часто довольно юмористический, остроумный проницательный наблюдатель человеческой натуры, но также крестоносец и пропагандист, и немного нытик. И от такого человека, полного гения, остроумия и презрения, вид этого возраста обязательно наклонен. Например, в его Анналах имперского Рима он опаляет Нерона упреком, живопись этот император как один из самых неумелых лидеров, которого только можно вообразить.При этом он дает нам картину сумасшедшего, который «играл, пока горел Рим». Однако любой опытный историк легко увидит, что изображение Тацита Нерона как безумного деспота — не совсем нейтральный портрет императора и может иметь меньшее отношение к абсолютной истине, чем Тацит ‘ политическая повестка дня. Таким образом, Тацит, которого часто называют — и справедливо Итак! — наш единственный лучший исторический источник раннего Имперского Рима был также играет важную роль в том, чтобы оставить позади картину распутства и насилия. у нас теперь есть этот впечатляюще славный возраст, ранний Pax Romana , самая вершина римского величия и, возможно, всей западной цивилизации. Б. Прокопий Я еще не видел писем, политических или неполитических, без уклона. Любое письмо наклонено так же, как писатель наклоняется, и ни один человек не рождается перпендикулярно. (Э. Б. Белый) Тацит вряд ли стоит особняком среди историков в своей неспособности быть объективным. или беспристрастно. У всех писателей-историков есть точка зрения, доказать — зачем еще они писали? — а у некоторых больше, чем один. Прокопий , жившие во времена византийского императора Юстиниан (годы правления 535–565 гг. н. э.), был официальным придворным историком. Некоторые из книги, которые он написал, которые сохранились среди исторических записей Византийская империя рассказывает о славе и победах Юстиниана в войнах и его благородные усилия по оказанию помощи своему народу в социальном, экономическом и архитектурном плане.Если судить только по ним, Прокопий был подхалимом, пропагандистом. которому заплатили за восхваление и оправдание правления Юстиниана и, судя по всему, заработал в полном объеме. Но через несколько столетий после его жизни другая работа Прокопия была неожиданно обнаружил. Он назывался Anecdota , буквально по-гречески «неопубликованный», т.е. «неофициальный» история правления Юстиниана.Мы не знаем, как и где это обнаружилось, но причина его сокрытия совершенно ясна. Анекдота предполагает совершенно иной подход к истории того периода. В нем Юстиниан изображен не доброжелательным правителем, а чудовищем, буквально демон, посланный дьяволом, чтобы поразить Землю и убить как можно больше людей. В одном современном издании Анекдоты один главы озаглавлен «Как Юстиниан убил миллиард человек».» Другой Прокопий, по всей видимости, полная противоположность пропагандиста, поддерживает его утверждения о демонической природе Юстиниана, ссылаясь на то, что горничные дворца утверждают, что видели обезглавленный дух Императора поздно ночью ходят по дворцу, неся голову в руках. Правда это или нет — и, честно говоря, это не очень вероятно — за этой сказкой стоит большая правда.Очевидно, что могущественный и гордый император временами мог потереть своих близких, даже его хорошо оплачиваемые сотрудники, неправильный путь, и эти недовольные подчиненные нашли способ отомстить через сплетни и клевету. Так что мы можем увидеть, что Прокопий мог жить с широкой дихотомией в своем профессиональном жизнь, мягко говоря. Недобрый критик мог бы назвать это полномасштабной шизофренией. Пресс-секретарь днем ​​и персонаж-убийца ночью Прокопий, он кажется, было два совершенно разных историка в одном лице, тело, охватывающее две персоны и широко расходящиеся видения мира вокруг него. Исходя из этого, можно с уверенностью сказать, что даже один человек в одиночку может функционировать как два разных историка, несовместимые очевидцы, и все сам вызвать разногласия по поводу того, что на самом деле произошло в прошлом. Таким образом, мы должны сделать вывод, что единственное, что мы можем исключить как фактор оценка исторических источников — безмятежное бесстрастие их авторов. История показывает, что самые разные люди способны записать видение прошлое — даже многоликий! кроме спокойного и беззаботного. Они не пишут историю, потому что они недостаточно заботятся о прошлом, чтобы делать это. Неоспоримый факт история, пожалуй, единственная, заключается в том, что это требует определенного беспокойства чтобы поместить слова на страницу. IV. Запомненная, восстановленная и изобретенная история «(История) — это набор вопросов мы в настоящем просим прошлого. . . Это сообщается нашими тревогами, нашими неудачами, нашими успехами, нашими надеждами, нашими желаниями, всеми вопросы у нас есть.»(Кен Бернс, режиссер-документалист) Таким образом, изучая записи прошлого, фактически исследуют пропаганда разного рода, искажения на чьей-то основе истины, но под углом, чтобы убедить неорганизованное обобщение фактов могло бы сделать все само по себе. В других словами, у всех писателей есть цель в письме, иначе зачем писать? Истории в этом отношении ничем не отличаются от романов, а иногда и в других тоже, например, в их пренебрежении к реальности — но это не повод отчаяться в истине.Бывают времена, когда мы можем подойти очень близко чтобы увидеть, что на самом деле произошло в прошлом, или, по крайней мере, некоторые исторические правда, если мы обрабатываем данные разумно и полностью осознавая процессы, которые направляют создание истории. Например, если подтверждение определенного исторического события исходит от несколько разных источников, отчеты которых, похоже, не повлияли друг друга — они называются внешними источниками — , что для многих историков представляет собой убедительное свидетельство существования и характер события.Другими словами, если солдат, сражавшийся в бою, генерал, наблюдавший за битвой, и врач, лечивший раненых во время битвы все фиксируют одни и те же основные факты, тогда мы можем почувствовать некоторые вещи происходили в соответствии с этими общими линиями в ходе боевой. Маловероятно, что у всех этих людей был один и тот же пропагандист повестка дня. Это то, что нужно искать при отслеживании того, что на самом деле произошло. Итак, первое, что нужно сделать, — это узнать как можно больше о данные переданы нам как «история». Надо спросить об авторе — или художника, если информация исходит от произведения искусства, и время когда эта информация была изложена. Затем мы должны спросить, как эта информация спустился к нам. Было ли оно искажено или могло быть искажено в каким-то образом во время его передачи с того времени, когда это случилось, до нашего возраста? Эти вопросы обычно заканчиваются помещением данных в один или несколько из трех общие категории: запомненная история, восстановленная история и / или изобретенная история.Все они имеют определенные преимущества и недостатки. A. Памятная история Вся история, так или иначе, запомненная история который, по сути, является личным воспоминанием человека, который стал свидетелем события. Этот тип истории основан на воспоминаниях пожилых людей, живые традиции, составляющие устный история культуры.В более широком смысле запомненная история также коллективная память о живом обществе, обо всем, что группа соглашается, что какая-то часть их сообщества видела и знала, как бабушка и дедушка рассказывают своим внукам о войне, которая длилась долго до рождения детей. Когда те, кто не был свидетелем события для себя, но допустите, что это должно было случиться, передайте информацию о прошлом воспоминания становятся историей, вспоминают историю. Самым очевидным преимуществом такого рода воспоминаний является то, что они происходит «изо рта лошади» — историки называют этот тип источника « первичное свидетельство «, что означает, что он полагается по свидетельствам очевидцев — и поэтому его точность казалась бы бесспорной. К несчастью, нет. Люди склонны вспоминать выборочно и распространять свои воспоминания с еще большей избирательностью. Если, как молодой человек в бою, дед испугался и убежал, вряд ли он это скажет детали своим внукам, или, если он это сделает, он, вероятно, изменит форму рассказ и сделать его действия оправданными.Другими словами, он исказит история для служения его личным интересам. Итак, запомненная история — это все слишком часто то, что человек хочет «вспомнить». Кроме того, воспоминания одного дедушки о каком-либо событии часто противоречат друг другу. сильно с чужими, потому что их точки зрения были разными, или просто потому, что разные вещи бросаются в глаза разным людям. Какой дедушка версия, то есть настоящая историческая правда? Можем ли мы даже сказать это вернее, чем другие? И когда думаешь, сколько там бабушек и дедушек все помнят свое прошлое и делают это выборочно, процесс создания связной устной истории повторяется экспоненциально в, казалось бы, безнадежную погоню за тем, что произошло на самом деле.Итак, основная недостаток запоминаемой истории, огромная задача сама по себе, состоит в том, что даже если бы мы собирали и собирали все данные, запоминающие от кого зависит запоминаемая история, хотят они этого или нет, не всегда даруйте нам полную и чистую правду. B. Восстановленная история «Мы не видим вещи такими, какие они есть; мы видим их как , мы .»(Анаис Нин, ведущий дневника) Восстановленная история , следующий тип исторической информации, тогда на первый взгляд это покажется более точным видом данных. Восстановлен история включает в себя всю информацию о прошлом, которое когда-то было известно, но по какой-то причине эта информация была потеряна и забыта. Позже, однако, его возвращали, обычно в результате удачного несчастного случая или какого-либо расследования. Сегодня наиболее знакомый тип восстановленной истории — это то, что приходит из археология и раскопки исторических мест. Но история восстанавливается не только благодаря археологическим работам. Библиотекари также находят забытые рукописи в книжных коллекциях. этакая «археология». Действительно, историю можно восстановить из любые артефакты отложены и забыты. Более того, если мы не знаем алфавит или язык, используемый в обнаруженном тексте, дешифратор должен помочь в восстановлении данных путем их декодирования. Таким образом, есть много места, способы и средства восстановления истории. Информация, собранная таким образом, многим кажется менее запятнанной предвзятостью чем запомненная история, потому что восстановленная история часто основана на конкретных вещи найденные случайно или выкопанные. Эти данные не были переданы через последующие поколения, которые могли исказить информацию еще более того, опуская детали, которыми пренебрегли копировальные аппараты, сочли их неинтересными или хотел подавить. Вместо этого обычно предполагается, что археологические артефакты исторически неповреждены — то есть найдены в том виде, в котором они были в прошлом — а это значит, что они свободны, по крайней мере, от людей среднего контакт.Все это делает восстановленную историю как бы отражающей историческую реальность лучше, чем запомненная история, и во многих случаях так и есть. Реальность , реальная немного сложнее, потому что в восстановленной истории столько же места для предвзятости, сколько и в запомненной истории. Хотя восстановленные данные обычно не являются предвзятыми сами по себе, их интерпретация очень может быть. Действительно, как поставить восстановленный кусок история в более широком контексте прогресса цивилизации часто дело партийных дебатов. Для Например, нет никаких сомнений в том, что город погребен под несколькими футами вулканического пепла на юге Италии недалеко от Неаполя находится римский город Помпеи . Мы находим его название на стенах города вместе с впечатляющими записями. декадентского и роскошного образа жизни, которым наслаждались римляне в окрестностях и первый век н.э. Жизнь римлян, живших там, была определенно очень хорошей. тогда, конечно, до ближайшего вулкана Везувий яростно вспыхнул в 79 г. н.э. и уничтожил город вместе с дело его населения.В тот момент все перестало выглядеть так хорошо. Но для историков это было благом. Извержение Везувия сохранилось Помпеи лучше любого другого римского города, что поднимает важный вопрос. Насколько типичны Помпеи для римской жизни того времени? Это шикарно пляжное сообщество представляет справедливую картину Древнего Рима? Помпеи были в на самом деле, это не типично для римских городов того времени — в действительности, ни один римский город в точности типичен для Рима, и меньше всего для самого Рима! — не более того, по крайней мере, чем любой реальный современный город представляет собой «эталон» сообщество сегодня.В некотором роде древняя Санта-Барбара, Помпеи были непропорционально населен богатыми семьями, которые проводили лето на его берегах под прохладой, богатые виноградной лозой склоны Везувия. Эти вялые аристократы поддерживали индустрию игр, театра, виноделен, проституции и большого разнообразия экзотических религиозные культы. С этой точки зрения Атлантик-Сити может стать лучше аналогия. Таким образом, основная обязанность историка — определить местонахождение этого археологического памятника. информация в рамках более широкой картины Рима, оставленной нам историей.Помпеи — заблуждение или что-то типичное для того времени? Сделать обобщения о Риме в первом веке нашей эры из информации о повседневной жизни собрать вместе с вещественными доказательствами, найденными в Помпеях, сложно. предприятие. Все сводится к специфике археологических раскопок. данные, ситуация, которая является одновременно и благословением, и проклятием. Восстановленная история подтверждает наличие определенных вещей в определенных местах в определенных моменты в прошлом, но это не говорит нам о том, насколько широко или даже как важные вещи были в более широком стечении событий.Положить по-другому, насколько точно останки сегодняшнего Ки-Уэста или Солнечная долина сообщает археологам за несколько тысячелетий о типичных американских жизнь в двадцать первом веке? Итак, хотя данные восстановленной истории не обсуждаются, их интерпретация и исторический контекст слишком часто. Часто данные прочитанные, оказывается, соответствуют некоторому видению, которое хочет навязать переводчик по истории, и это, к сожалению, слишком часто приводит к тому, что переводчик, чем интерпретируемый.Отчет о злоупотреблениях археологическими информация в современном мире легион и вряд ли ограничена археологами самих себя. Все виды и фракции людей просеивают именно те данные, которые они ищут из восстановленной истории и делают из нее то, что хотят. Помпеи представляет собой отличный пример такого рода злоупотреблений, нет ничего более вопиющего, чем совершенное автором бестселлер девятнадцатого века, Последние дни Помпеи .Это был дремлющий Эдвард Булвер-Литтон , чья первая фраза в другом романе: «Это был мрачный и бурный ночь,… »стало синонимом плохого письма. реконструкция жизни в древних Помпеях устраивала его и его морализаторство. взгляд общественности на историю. Сентиментальный «лязг» пьеса о морали «наполнена злыми римскими язычниками и добрыми, протопротестантскими Христиане, Последние дни Помпеи — это не только вулканический извержение, которое одновременно разрушило и сохранило город, а также сланец персонажей, взятых прямо из мелодрамы: сентиментальные любовники, их зло соперников, даже слепая цветочница, которая чувствует свой путь по городу, как пепел и зола Везувия обрушиваются на нее, но умирают в конце разбитое сердце.Фактические останки тел древних римлян, которые были попал в ловушку взрыва и погребен в его обломках, предположительно, питал Бульвер-Литтон вдохновение для конкретных персонажей, даже если его романтический состав может вряд ли можно принять за отражение какой-либо исторической реальности. В общем, нет причин, по которым этот романтический роман можно квалифицировать как «исторический». в любой форме, и я бы не стал упоминать об этом здесь, если бы не исторический преступление, совершенное автором — он «прочитал» восстановленные данные из Помпеи в целом, мягко говоря — вряд ли уникальное преступление ему.Другие также широко интерпретировали восстановленные истории, и осмелились предположить, что их идеи имеют определенную историческую ценность. В На самом деле, мистер Бульвер-Литтон и его читатели в девятнадцатом веке представляют только крайний пример опасности, присущей всей археологии, и действительно вся восстановленная история, опасность того, что при интерпретации данных можно в конечном итоге говорят о себе гораздо больше, чем что-либо или кто-либо в прошлом. Итак, как и в случае с запомненной историей, у восстановленной истории явно есть свои недостатки, тоже. C. Изобретенная история Завтра и завтра и завтра, Ползет в этом мелком темпе изо дня в день, До последнего слога записанного времени; . . . это сказка Сказанный идиотом, полным звука и ярости, Ничего не значит. (Шекспир, Макбет 5.5.19-28) Изобретенная история — это третий тип истории.Это влечет за собой свод мифов, которые, как известно, не соответствуют действительности, но которые существуют в общественное сознание как «история». Это исторические измышления которые, хотя они по сути являются ложью, достаточно людей хотят верить это то, что на самом деле произошло, что они обрели силу правда. Выдуманные истории удовлетворяют нашу коллективную потребность увидеть прошлое каким-то особым образом и даже когда прямо оспаривается вескими доказательствами об их лжи, люди упорно называют их «историческими реальность.« Как это происходит? Ответ типично человеческий. Когда противостоит с историческими данными, которые не подтверждают наши убеждения о прошлом и как мы чувствуем, что это должно быть, мы отбрасываем их и создаем более работоспособные «история», что действительно соответствует нашему взгляду на мир. Затем эта сказка получила широкое распространение и, увлеченная своей популярностью, приобретает авторитет истины за счет огромного количества повторений и записал. Десятки выдуманных историй заполняют записи прошлого, и ни одно общество освобождены или когда-либо были освобождены. Например, даже перед лицом вздутий Фактически, многие древние римляне считали, что их нация изначально основанный потомками выживших из гомеровской Трои, печально известной художественная литература. Точно так же многие люди считали — многие верят до сих пор — что когда-то был континентом под названием Атлантида.Другие считают, что древние евреи когда-то были порабощены египтянами и вынуждены строить пирамиды. Поскольку ни один из этих мифов не является достоверным историческим свидетельством, тем не менее современные источники по той или иной причине увековечивают их. Там было ни Энея, ни Атлантиды, и пирамиды были построены по крайней мере за тысячелетие до того, как евреи вообще существовали как народ, столетия еще до того, как жил Авраам, если он жил и не был выдуманным история тоже.Фактически, нет никаких подтверждающих доказательств в пользу древние евреи как коллектив рабов в Египте в любое время, но сказки строительства пирамид и египетского плена задерживаются, потому что в нашем время, эпоха, которой правят вопросы и несогласие, мы ищем подтверждения Непоколебимые истины Библии среди материальных останков древнего Египта. А когда этого не происходит, многие предпочитают читать библейские мифы как история во всяком случае.Их ложь предает их сердце, ни то, ни другое не является злом, но ни чего по факту тоже не живет. Современная американская цивилизация не менее насыщена выдуманной историей. Смелые дни ковбоев на Старом Западе, «старые добрые времена» когда было религиозное единообразие и нравственное поведение, даже Джордж Вашингтон и вишневое дерево — все выдуманные истории. Последний анекдот придуман одним из первых биографов, которому нужно было что-то сказать о Вашингтоне. детство, когда ничего существенного не было известно.В этом нет никаких сомнений, эти сказки выдуманы, «полны звука и ярости / ничего не значат», как утверждает Шекспировский «Макбет», но в данном случае сказки «рассказывали от идиотов « сделать что-то значит. Выдуманные истории действительно имеют большое значение. Правда это или нет, такие истории влияют на восприятие людьми своей жизни и могут составлять главная сила в их процессах принятия решений.Пока придумал истории не могут основываться на фактах прошлого, они могут повлиять на ход будущего, когда те, кто подписывается на них, делают выбор основанные на ложных реалиях, которые были сфабрикованы этими выдумками. Более того, когда какое-либо событие в прошлом, реальное или ненастоящее, предполагает некую моральная сила и общество видит цель нести историю во времени, у него гораздо больше шансов выжить в коллективной памяти.Без некоторых ясная этическая ценность, часть истории может показаться бессмысленной и рискует исчезнуть из-за незаинтересованности общественности. Выдуманные истории почти всегда обладают такой моральной силой — они были созданы, чтобы иметь это — и поэтому они склонны упорствовать, потому что они удовлетворяют потребность, которую прошлое значимо в жизни живых. Выдуманные истории важны и в другом смысле. Они построены по самым глубоким убеждениям людей и тем самым предоставлять ценную информацию, если не о каком-то реальном прошлом, то о том, что нынешний культурный климат увековечивает такое видение истории.Он сообщает нам, что люди в конкретное время и место, которого хотели, надеялись и пытались стать. Сказать изобрел история «незначительна», потому что это не совсем верно игнорировать ценность идеалов, стремлений и юмора. Можно даже утверждают, что нет более актуальной информации об обществе, чем типы анекдотов и сказок он рассказывает. Такая ложь часто бывает полупрозрачной крышки, прикрывающие большие истины. Итак, слава богу, у нас есть эти три типа истории, которые нужно дополнить. друг друга, потому что при сравнении запомненной и восстановленной истории с его изобретенный аналог, мы можем гораздо глубже и глубже заглянуть в реальности и сердца тех, кто жил до нас. Когда можно собрать все три, эти типы историй наш лучший путеводитель, на самом деле наш только путеводитель по прошлому — и также будущее! В.Вывод «Парню следует быть очень осторожным в делать прогнозы, особенно в отношении будущего ». (Йоги Берра, бейсбол менеджер) Таким образом, несмотря на все подводные камни изучения прошлого и безнадежность когда-либо получить полностью точную картину того, что на самом деле произошло, есть все основания предполагать, что, учитывая доступ к историческим источникам и доказательства, мы можем ограничить, определить и очертить истину прошлого События.Более того, мы также должны помнить, что цель исследования история предназначена не только для того, чтобы раскрыть то, что на самом деле произошло, но и для того, чтобы пролить свет на том, что происходит , потому что изучение истории редко, если вообще, невинный, непредвзятый обзор прошлого. Скорее он используется фракциями, находящимися в конфликте, чтобы повлиять на суждения других и повлиять на настоящее, чтобы наметить наш курс и измерить нашу мораль. С этой точки зрения любой история — это, в конце концов, своего рода преступление, умышленное неверное толкование прошлое, чтобы оправдать совершение какого-то рода настоящего и будущего.Если Итак, среди пресловутых преступников, которые «совершили» историю, то есть практически все известные личности, которые когда-либо жили: все короли, Папы, моральные реформаторы, каждый член Аль-Каиды, Святой Августин, Карл Маркс, Чарльз Дарвин, Моисей, Будда и им подобные. Но потому что ни один наблюдатель или интерпретатор истории не беспристрастен и даже не если бы это было так, никто не смог бы зафиксировать абсолютную истину в таком несовершенном среда как человеческий язык, история, в общем, отрасль литературы, где хорошие писатели, то есть убедительные и убедительные, преобладают силой своей воли и харизмы.И даже если бы мы не были зависимы на записи и имел видеокассеты с историей, это только изменило бы ситуацию поскольку хорошие редакторы фильма , а не текста, будут стоять на переднем крае истории, формируя и меняя наш взгляд на прошлое манипулируя тем, что было, а что нет, выясняя, где они считаю, что наша цель и интересы должны лежать. Все великие историки — действительно, самые великие деятели прошлого — хорошие рассказчики с каким-то наклонным посланием, и все, кто его слушает, счастливы, несчастные жертвы.

О поле | Национальный совет по общественной истории

КАК МЫ ОПРЕДЕЛЯЕМ ОБЩЕСТВЕННУЮ ИСТОРИЮ?

Когда дело доходит до определения публичной истории, у практикующих общественных историков может возникнуть соблазн вспомнить судью Верховного суда Соединенных Штатов, который дал это провокационное сокращенное определение непристойности и порнографии еще в 1964 году: «Я знаю это, когда вижу». Для ветеранов и начинающих профессионалов этого может быть достаточно. Но для тех, кто не знаком с этим термином, следует немного пояснить.

Название блога NCPH — [защищено по электронной почте] — предлагает удобную формулировку: публичная история описывает многочисленные и разнообразные способы использования истории в мире. В этом смысле история применяется к проблемам реального мира. Фактически, прикладная история была термином, который в течение ряда лет использовался как синоним и взаимозаменяемо с общественной историей. Хотя публичная история в последние годы приобрела господство в качестве предпочтительной номенклатуры, особенно в академическом мире, прикладная история, вероятно, остается более интуитивным и самоопределяющимся термином.

КТО ДЕЛАЕТ ОБЩЕСТВЕННУЮ ИСТОРИЮ?

Общественные историки бывают самых разных форм и размеров. Они называют себя консультантами по истории, музейными работниками, государственными историками, архивариусами, устными историками, менеджерами культурных ресурсов, кураторами, продюсерами фильмов и средств массовой информации, историческими интерпретаторами, специалистами по сохранению исторических памятников, советниками по политике, местными историками и общественными активистами, а также многие другие должностные инструкции. . Все разделяют интерес и стремление сделать историю актуальной и полезной в общественной сфере.Широкий спектр доступных вакансий можно увидеть на нашей странице вакансий, обновляемой еженедельно.

КАК ИСПОЛЬЗУЕТСЯ ОБЩЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ?

Хотя общественные историки иногда могут быть учителями, общественная история обычно определяется как история, выходящая за рамки традиционных классных комнат. Он может включать бесчисленное множество способов, которыми история поглощается широкой публикой. Те, кто не всегда с любовью вспоминают свои уроки истории в средней школе и колледже, часто являются теми же людьми, которые проводят каникулы, каникулы и свободное время в поисках истории по своему выбору: совершают паломничества к полям сражений и мемориалам, посещают музеи, смотрят телевизионные документальные фильмы и т. Д. волонтерство в исторических обществах, участие в проекте истории сообщества и исследование семейных историй.

Менее известны способы создания истории для специализированной аудитории и использования ею. Эти формы публичной истории не обязательно предназначены для общественного потребления, хотя иногда они могут влиять на широкую публику, например, когда система государственных парков принимает план управления для переосмысления исторического места или когда местная некоммерческая организация организует проект устной истории сообщества. который предоставляет исследования для исторической пешеходной экскурсии. Также важно помнить, что, хотя публичная история может способствовать общему пониманию истории, цель многих проектов может вообще не быть чисто образовательной.Таким образом, институциональная история, написанная историческим консультантом для бизнес-клиента, может быть использована для помощи в организации корпоративного архива. Другим видом «продукта» или «результата» может быть история окружающей среды и землепользования, используемая судом для решения вопроса о западных правах на воду. Город, который заказывает архитектурное обследование, скорее всего, будет способствовать сохранению исторического наследия и повышению качества жизни, а также, возможно, способствовать развитию культурного туризма и экономическому развитию.

КАК ОБЩЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ «ОБЫЧНОЙ» ИСТОРИИ?

С точки зрения интеллектуального подхода теория и методология публичной истории прочно остаются в рамках исторической дисциплины, и вся хорошая публичная история зиждется на здравой науке. Например, большинство университетских программ по общественной истории обучают своих студентов в первую очередь историкам, с дополнительным обучением навыкам и перспективам, полезным в практике публичной истории. На протяжении многих лет некоторые утверждали, что общественные историки более сознательно междисциплинарны, чем традиционные историки, но это различие, похоже, исчезает, поскольку сама историческая дисциплина стала более широко междисциплинарной.В отличие от многих историков в академии, общественные историки обычно участвуют в совместной работе с членами сообщества, заинтересованными сторонами и профессиональными коллегами, а некоторые утверждают, что сотрудничество является фундаментальной и определяющей характеристикой того, что делают государственные историки. Коллективный подход вызывает регулярные дискуссии о роли «общей власти» и надлежащем месте для «профессионализации» местной истории. Как и общественная наука в целом, цифровые технологии играют все более важную роль в работе общественных историков, создавая новые пространства, где они делятся своей работой и встречают свежую и разнообразную аудиторию.

ОТКУДА БЫЛА ОБЩЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ?

Историки всегда занимались общественной исторической работой как внутри академии, так и за ее пределами, хотя к 1960-м и 1970-м годам, в разгар печального кризиса работы для докторов наук, профессия в значительной степени забыла свои профессиональные корни в исторических обществах, музеях, архивах, и правительственные учреждения. «Движение» за общественную историю возникло в Соединенных Штатах и ​​Канаде в 1970-х годах, получая известность и влияние благодаря созданию государственных и прикладных программ по истории в университетах.К этому периоду относится создание Национального совета по общественной истории и его научного журнала The Public Historian . Сегодня трудно рассматривать общественную историю как движение, когда она включена в учебные программы сотен высших учебных заведений по всему миру, в Канаде и Соединенных Штатах, а также в Австралии, Китае, Германии, Индии, Ирландия, Новая Зеландия и Соединенное Королевство (см. Наше Руководство по программам публичной истории). Некоторые, однако, утверждают, что он сохраняет характеристики движения благодаря постоянной приверженности многих нынешних практиков идеалам социальной справедливости, политической активности и вовлеченности общества.

Как Cool стало такой большой сделкой?

Круто еще круто. Слово, эмоциональный стиль и весь этот привкус культурной ценности продолжают преобладать по прошествии более чем полувека.

По словам лингвистического антрополога Роберта Л. Мура, это самый популярный сленговый термин одобрения в английском языке. Мур говорит, что круто — это контрслово, значение которого расширилось далеко за пределы его первоначального значения.

Примерно тысячелетие прохлада означала низкую температуру, а сама температура долгое время была метафорой психологических и эмоциональных состояний (холодный прием, горячий).В Оксфордском словаре английского языка «» Чосера говорится, что он использовал «круто», чтобы описать чье-то остроумие, Шекспир сказал: «Более чем крутой разум когда-либо постигает».

Но, начиная с 1930-х годов, в американском английском языке слово cool начало появляться как крайне случайное выражение, означающее что-то вроде «очень хорошо». Это употребление также отличало говорящего, выделяя курсивом его отделение от основной культуры.

По мере того, как его популярность росла, диапазон возможных значений cool резко расширился.Жалко лексикографа, которому теперь приходится перечислять все качества, которые скапливаются в скрытых складках хладнокровия: самообладание, отстраненность, тихое пренебрежение, морально хорошие, интеллектуально уверенные, эстетически полезные, физически привлекательные, модные и так далее.

«Прохладный» как многоцелевое сленговое слово стало преобладать в пятидесятые и шестидесятые годы, утверждает Мур, вытеснив набухание, а затем превзойдя бесчисленное множество других неформальных превосходных степеней, таких как заводной, гладкий, потрясающий, сладкий, сладкий, и это лишь некоторые из них.Однако со временем это стало намного больше, чем просто слово, которое нужно разбить и дать определение. Это практически образ жизни.

С чего это началось? Каковы были его оригинальные компоненты? И что, в частности, насчет того ощущения того, что меня переносят над мелочностью повседневности, этого освобождающего и чудесного воздуха изумления, который был бы смыслом номер один, если бы я написал свое собственное субъективное определение крутизны?

Подойдя к освещенному неоновым светом входу на выставку Национальной портретной галереи под названием «American Cool», я изучил гламурные фотографии музыкантов и кинозвезд в поисках именно этого.Текст на стене проинструктировал меня, что кураторы Джоэл Динерштейн и Фрэнк Х. Гудиер не намеревались подменять объективные критерии своим личным мнением, говоря, кто крутой, а кто нет.

Со своей стороны, я решил, что мое мнение будет определяющим, когда я переходил от портрета к портрету, наслаждаясь превосходной фотографией, хотя иногда и приподнимая бровь. Вуди Гатри, серьезно? Затем я нашел пару, которая, расположенная бок о бок, явно просила судебного решения о том, круто или нет.

С одной стороны, Билли Холидей до ее поразительного физического упадка. На другом — Джон Уэйн, не в ковбойской шляпе, а в модном костюме, с зачесанными назад волосами и курил сигарету.

Само собой разумеется, что Джон Уэйн крут. См. «Дилижанс », «Тихий человек» , «Человек, стрелявший в Либерти Вэлэнс» и еще около сотни других фильмов. Но тогда почему я стою посреди галереи изображений 1950-х годов и сомневаюсь? Может быть, это был пиджак Уэйна, суетливый трехточечный носовой платок в нагрудном кармане, горящая сигарета или прищурившийся правый глаз.Если этот образ был крутым, то это была полностью социализированная форма крутизны, которую можно найти в гостиных и на званых обедах. Опухать? Может быть. Но круто? Я не был так уверен.

Еще до того, как я прочитал текст на стене, в котором говорилось, что герцог Эллингтон однажды назвал Холидей «сущностью крутизны», я делаю заметки на темном фоне картины, ее бархатистой глубине, метафизической высоте изображения, черном от кадра. в кадре, но освещенная этим ореолом женщины посреди песни, наполняющая ночь музыкой, которую ваши уши с трудом слышат, как если бы вы могли назвать эту мелодию, просто очень внимательно присмотревшись.

Затем я подсчитываю три составляющих, которые, как подсказывает мне смутное чувство истории, необходимы для охлаждения в данный момент: круто — городское; он прочно ассоциируется с джазом; и это как-то связано с расой.

Одним словом круто — это черный цвет. Или, если быть более точным, был исторический период в развитии современной концепции крутизны, когда она казалась достоянием, в основном, но не исключительно, афроамериканцев.

Мур цитирует ранний пример крутизны в своей сленговой форме в коллекции Зоры Нил Херстон 1935 года Mules and Men , в которой мужчина говорит о своей «шкатулке» или гитаре: «Ах, не уходи никуда, пока я не возьму свою коробку. меня.. . . И что делает его таким крутым, Ах, никуда не уйду, если я не сыграю в него ».

Если афро-американский сленг — колыбель нового типа крутизны, то джазовая культура была его нянькой. Популярная американская музыка уже была довольно дружелюбна к простонародному, но джаз в стиле свинг зашел так далеко, что превратил язык в игрушку застенчивости. Начиная с 1938 года Кэб Кэллоуэй начал публиковать свой «Словарь Хепстера», брошюру, в которой объяснялось, что «болтовня стала повседневной частью английского языка.Его использование теперь принято в кино, на сцене и в песенных произведениях Tin Pan Alley ».

Подрывая обычный метод объяснения необычных слов на более знакомом языке, «Словарь Хепстера» был не-Вебстером. Быть несчастным означало быть «неразумным для джайва, как сказано о неприглядном, Джеффе, квадратном». Квадрат был «недоброжелательным человеком (см. Неприглядно; Джефф)». И неприятным был «тот, кто не модный, глупый человек». Джефф был «вредителем, занудой, мерзостью».

Что джаз сделал с американским сленгом, можно также увидеть в The Cool School: Writing from America’s Hip Underground под редакцией Гленна О’Брайена.Этот новый том из Библиотеки Америки может похвастаться несколькими прекрасными произведениями музыкантов, чьи мемуары, обычно завершаемые с помощью профессиональных писателей, особенно богаты социолингвистической и литературной историей. Начиная с 1940-х годов, они фиксируют огромное количество моментов, когда раса и культура формировали новый набор психологических позы, которые в целом стали казаться американскими.

В мемуарах 1946 года Really the Blues еврейский саксофонист и кларнетист Мезз Меззроу рассказывает историю своего превращения из молодого хулигана, выросшего на улицах Чикаго, в настоящего джазмена.Следуя примеру Кэллоуэя, Меззроу проявил не только мимолетный интерес к сленгу.

Началась паника. Когда мы набросились на наших приятелей, мы обнаружили, что все они сидят в одной тощей комнате, практически спят слоями. Им следовало зарегистрировать СРО. Эдди Кондон разъезжал по городу с Рыжей Маккензи, пытаясь напугать какую-нибудь работу. Между ними не было газового счетчика, и они не могли вспомнить, когда в последний раз смазывали отбивные. «Подожди, ты получишь кучу этого бургера — не теряй его», — пробормотал Теш в знаковой манере, поднимая печальные глаза на эти роговые щеки.

Популярная сенсация, которая также привлекла внимание многих ученых, Really the Blues был описан в журнале Phylon как «мрачная соната из четырех частей: мальчик, мужчина, музыкант, лексикограф». Читатели, которые проверяли глоссарий Меззроу, узнали, что газовый счетчик — это четверть, киппинг — это спящий, а смазывание отбивных — это еще одно словосочетание для еды. Меззроу и его соавтор Бернард Вулф получили письма поклонников от Генри Миллера (также представленного в The Cool School ), который сказал: «Отрывки, касающиеся нового языка чернокожих, могли быть написаны профессором Генри Л.Сам Менкен ».

Лингвистический аспект крутизны — это больше, чем вопрос изучения правильного жаргона. Язык был центральной метафорой того, что значит быть преобразованным черной культурой и музыкой. «Я маневрировал в поисках нового языка, который заставит меня кричать вслух и стремиться к славе», — писал Меззроу. «Что мне было нужно, так это словарный запас».

Бабс Гонсалес называл себя «создателем языка бибоп», написав словарь бибопа примерно столько же, сколько и словарь джайва Кэллоуэя.Его мемуары I Paid My Dues , отрывки из книги The Cool School , рассказывают увлекательную историю его восхождения от юного торговца — разносчика газет, разносчика местной игры с числами, юного публициста — до профессионального музыканта.

Окончив среднюю школу с хорошими оценками, Гонсалес прислушивается к главным разговорам о равенстве и американской мечте. Затем, по уговорам матери, он на короткое время ведет нормальную жизнь в поисках работы в универмаге Бамбергера, затем в одной из крупных страховых компаний и так далее.Этот опыт изменил мою жизнь: «Мне разрешили сдать анализы и т. Д., Но мне всегда говорили, что я вернусь через две недели. Мне потребовалось два месяца, чтобы осознать, в какую игру играет «белый», поскольку я видел, как тупые мальчишки со средними оценками «D» работают и смеются, ожидая меня в офисах ».

Решив, что шоу-бизнес — это его «изюминка», в конце концов, Гонсалес переехал в Лос-Анджелес, где надел тюрбан и принял имя Рам Сингх, в результате получив больше уважения. «Иногда местные жители« кланялись »мне, потому что думали, что я« индиец ».”

Офай, как его определил Кэб Кэллоуэй, был белым человеком, хотя лидер группы не упомянул часто повторяемую (но сомнительную) историю о том, что это слово произошло от латинского «враг». В этих джазовых мемуарах много врагов в обычном понимании: владельцы расистских клубов, лживые продюсеры и даже некоторые товарищи-музыканты. В серии I Paid My Dues Гонсалес вспоминает, как Чарли Паркер предлагал ему подвезти его на такси, но затем заставил оплатить проезд. В The Cool School отрывок из мемуаров Майлза Дэвиса вспоминает, как молодой музыкант, тогда студент Джульярда, странствовал по Манхэттену в поисках Птицы, который был склонен приходить на концерты в последнюю минуту и ​​шутливо обращаться к своей группе. Британский акцент.

Стильный «Портрет хипстера» Анатоля Броярда, по праву включенный в The Cool School , также отражает новую эстетику через свой язык, выделяя курсивом многочисленные слова для неофитов и посторонних. Броярд в этом эссе не использовал слово «крутой». Не возникает и вопроса о расе, за исключением случая, когда редактор О’Брайен в своем предисловии говорит, что «Норман Мейлер определил хипстера как белого негра. Анатоль Бройард был оборотной стороной, негр-белый ».

Броярд действительно был афроамериканцем, но более или менее отрицал это, даже несмотря на то, что слухи о его расовом происхождении преследовали его; уместно, что его эссе 1948 года — это исследование двусмысленности.В его интерпретации хипстер — это бибоп-версия крутизны: отстраненный, утонченный, «хранитель загадок, ироничный педагог, самозваный экзегет». Броярд обозначал социальный тип, определяющие манеры которого звучали как жестовая поэзия, жизнь как искусство литературного перформанса.

Ближе к середине века крутизна стала популярной. В 1947 году квартет Чарли Паркера записал свой альбом Cool Blues . Год спустя New Yorker объяснил: «У бибопов есть собственный язык.. . . Среди выражений их одобрения было «круто!». И в 1949 году Майлз Дэвис записал The Birth of the Cool , положив начало стилю джаза, который по иронии судьбы стал ассоциироваться с белыми людьми и Западным побережьем. В 1951 году Броярд пересмотрел свое эссе о хипстере в эссе в Commentary под названием «Сохраняй хладнокровие, чувак». Здесь он описал хладнокровие как побочный продукт «контакта негров с белым обществом».

Есть еще одно крутое повествование, хорошо рассказанное в American Cool: Constructing a Twentieth Century Emotional Style , которое описывает эмоциональную отстраненность как часть более широкого пересмотра викторианских стандартов.Раса и музыка не играют значительной роли, в то время как современная психология, особенно на рабочем месте, а затем и среди родителей и детей, переписывает прежние сценарии развития детей, брака и социализации.

Попутно эмоциональная напряженность становится анти-идеалом. Страх, гнев и ревность помечаются как препятствия на пути к уравновешенным взрослым, работникам и супругам. От научного менеджмента Фредерика Тейлора, в котором счастливые работники считаются более продуктивными, до доктораСовет Спока научить детей контролировать свой нрав, новое мышление спасает зрелого взрослого от того, чтобы он стал рабом своих страстей.

Stearns не считает, что этот эмоциональный стиль особенно ассоциируется с афроамериканцами. Наоборот. Немногочисленные упоминания афроамериканской культуры в American Cool обсуждают жаркий словесный стиль черной политики как контрпример к мейнстриму хладнокровия, который Стернс приписывает широкому среднему классу, с серьезной оговоркой о том, что он «не является полным исследованием этого». больший и разнообразный национальный опыт.”

Тем не менее, из исследования Стернса есть чему поучиться. В тот же период, когда Рузвельт заявил, что американцам нечего бояться, кроме самого страха, американским родителям сказали, что «их основная задача» — «предотвращать страхи» и учить своих детей выражать свои страхи, выражая их. Ревность и гнев использовались как плохие эмоции. Ревнивый друг и супруга стали обычным фоном в световой фантастике. В то время как викторианцы видели праведный потенциал в гневе, эксперты по труду двадцатого века считали разгневанного менеджера своим злейшим врагом: «Чрезвычайно важно, чтобы бригадир оставался хладнокровным.”

Это не то же самое, что сленговый термин «крутой», и все же он семантически неотличим от того, что имел в виду Меззроу, когда описывал человека, который «внешне холоден и учтив, но с сердцем, полным зла». Часто упоминаемое различие — это знание. Человек, который действительно крут в сленговом смысле, знает, что он крут, и может даже выставлять напоказ это.

Одним из авторов, который появляется в The Cool School и в лингвистических исследованиях Мура, является Джон Клеллон Холмс, который, среди других достижений, популяризировал термин «бит» в статье New York Times Magazine в 1952 году под названием «This Is the The Beat Generation.(Пять лет спустя, после появления спутника Sputnik, Херб Кан изменил термин, добавив русский суффикс -nik.) Холмс также написал роман Go , который включает подходящее описание (цитируемое Муром) не только чего-то классного, но и о том, как в присутствии крутого нас тянет к выяснению того, что делает круто крутым.

Когда главный герой Хоббс сидит со своей девушкой в ​​джаз-клубе, он объясняет, что круто в музыке, пока их внимание не переключится на другое место.

«Когда музыка классная, она приятная, немного задумчивая и без напряжения.Понимаете, все, что было раньше, только в прошлом году, было «сумасшедшим», «безумным», «ушедшим». Теперь все ведут себя круто, бесстрастно, замкнуто. . . . Но послушайте, тот парень, который подходит к этому столу, «крутой»! »

И это было правдой. Человек, которого он указал, настолько идеально олицетворял все, что можно было предположить под этим термином, что в течение десяти минут Гоббс не мог оторвать от него взгляда.

Подобный призраку, этот человек устало скользил между столами, за ним следовали шестифутовая гибкая рыжая в зеленом платье с принтом и землистый морщинистый проститутка.. . . «Крутой» мужчина носил широкую шляпу с плоскими полями, которую он не хотел снимать, и коричнево-коричневый костюм с драпировкой, который, казалось, опускался до бедер. Вьющиеся волосы на его шее торчали над мягким воротником, а его темное маслянистое лицо представляло собой невыразительную маску. Он двигался с огромным истощением, как будто шел во сне, и его летаргия была такой непреодолимой, что казалось, что Вселенная вокруг него ускоряется. Он растянулся за столом между рыжеволосым и другим парнем, его голова уткнулась в ладони, а поля его зут-шляпы опущены настолько, что до него не доходил свет с эстрады.Он стал особенно неподвижен во время самой горячей музыки, как будто это было личным вызовом его сомнамбулизму со стороны музыкантов.

В 1950-е годы разговоры о крутизне стали популярной игрой для журналистов. Фраза «крутой кот», например, появившаяся незадолго до этого, быстро распространилась из музыкальных изданий, таких как Billboard и Metronome , до On the Road Джека Керуака. В 1959 году интеллектуалам разъясняют это в Encounter ; в 1960 году — в журнале Life .

Олицетворением крутизны, однако, продолжал оставаться хипстер. Норман Мейлер, внимательный читатель Анатоля Броярда, явно находился под влиянием эссе Бройярда на эту тему, но сделал связь с черной культурой еще более явной в «Белом негре».

Эссе

Мейлера — это своего рода манифест против конформизма, против крупных организаций, современного общества, площадей и всех, кто помогает отстаивать большую ложь американской жизни. Он выступал за тех, кто, пережив Вторую мировую войну, теперь понимает, что все могут умереть в любую секунду.Человечество оказалось великим коллективным убийцей, а современное государство стало его величайшим оружием. Таким образом, белые люди, как пытался показать Мейлер, оказались в положении чернокожих, которые жили «на границе между тоталитаризмом и демократией в течение двух столетий».

Сегодня хипстеры изображают волосатых бруклинцев, которые слишком много тратят на еду; В понимании Мейлера хипстером был белый человек, которого недавняя история и пример чернокожих превратили в «философского психопата».”

Негр знал «в клетках своего существования, что жизнь есть война, не что иное, как война». Итак, он живет настоящим, как и хипстер, который, по словам Мейлера, «впитал экзистенциалистские синапсы негра».

Поиск удовольствий освобождает хипстера от ожиданий квадратного общества, но это унылый вид гедонизма. «Чтобы быть крутым, нужно быть экипированным, — писал Мейлер, — а если вы экипированы, следующему коту будет труднее вас унизить.«Крутой» теперь напорист, даже вспыльчив, а контрслово, кажется, содержит свою противоположность. Эссе заканчивается видением тотальной расовой войны, сотрясающей Соединенные Штаты.

Среди тех, кто критиковал Мейлера, Джеймс Болдуин, который не оценил то, как Мейлер эротизировал чернокожих, считал эссе «совершенно непонятным». Учитывая возникшие противоречия, обстоятельства его написания особенно интересны. Биограф Дж. Майкл Леннон говорит, что эссе выросло из «Журнала Липтона», дневника мыслей, который Мейлер вёл в течение нескольких лет.Липтон был не вымышленным персонажем, а шутливой ссылкой на чай с марихуаной, который Мейлер выпил перед тем, как сесть писать.

Принято считать, что крутизна стала вирусной только в шестидесятых, как мы бы сказали. Но прежде, чем это произойдет, Лерой Джонс (он же Амири Барака) берет его значение в своей истории блюза и джаза 1963 года, Blues Peo ple. Для Джонса очевидным контекстом для обсуждения крутого является недавняя история крутого джаза и более долгая история афроамериканского неравенства.Более или менее битник в то время, Джонс уже был провокатором, хотя его хладнокровие можно охарактеризовать как обычное по сегодняшним меркам.

Крутой джаз начался с Майлза Дэвиса, который, как отмечает Джонс, «практически потерял популярность в разгар успеха крутого стиля». Возможно, виноваты личные проблемы Дэвиса, но Джонс жалуется, что не раз читал статьи, в которых Майлз Дэвис был назван «плохой имитацией» белого трубачка с Западного побережья Чета Бейкера, олицетворением крутого джазового успеха.Во всяком случае, сказал Джонс, все было наоборот.

Однако большей иронией для Джонса было то, что крутой джаз «представлял собой почти полную противоположность тому, что было означать крутым термином социальной философии». Для чернокожих быть крутым означало быть «спокойным, даже не впечатленным тем ужасом, который мир может предлагать каждый день». Cool был тихим бунтарским ответом на историю рабства и несправедливость после Гражданской войны. «Этот термин никогда не предназначался для обозначения прохладной новой популярной музыки белого среднего класса.Напротив, именно перед этой Америкой полагалось «быть крутым» ».

К этому моменту, однако, крутизна была хорошо заметна и зафиксирована. В 1961 году в Третьем новом международном словаре английского языка Вебстера , Unabridged , упоминался крутой джаз и добавлялся новый смысл к его старому определению крутизны: «владение новейшей одобренной техникой и стилем». Несколько лет спустя, по словам Мура, крутизна набирает обороты, до тех пор самым распространенным сленговым термином одобрения был подростковый возраст и 20-е годы.

По мере того, как я проходил по выставке, образы крутизны все чаще приходили из областей американской жизни, далеких от джаза. И все больше и больше крутых лиц не были черными: Лорен Бэколл, Джеймс Дин, Брюс Спрингстин, Стив Джобс. Оглядываясь назад, конечно, все они крутые. Даже Вуди Гатри, у которого в 1940-е было все круто, не был: белый, деревенский и народный.

У лингвистов есть термин, который настаивает на том, что слово всегда должно означать то, что оно когда-то означало. Это называется этимологической ошибкой.Это заблуждение, потому что значения меняются со временем, точно так же, как круто из обозначения определенной температуры превратилось в слово, которым мой восьмилетний сын описывает свой новый велосипед BMX. И все же слова также несут историю, источая ароматы, почерпнутые на дорогах, по которым они путешествовали. Крутой в своей сленговой форме, безусловно, является примером этого, несущим невидимое изложение происхождения, напоминая нам о сокровищах джаза, черной культуры в целом и сложной истории интеграции.

Это также напоминает нам о другой функции сленга, недавно разъясненной Майклом Адамсом в его книге Slang: The People’s Poetry .Сленг — это творческий, эстетически интересный и богатый мета-комментариями, некоторые из которых становятся трудными для различения всего несколько лет спустя, в меньшей степени, возможно, в случае такого слова, как круто, которое все еще легко используется и легко понимается, но на времена могут быть немного сложными.