Откуда пришло к нам егэ – Прочитайте текст, с началом и окончанием которого вы уже познакомились. Проверьте свою догадку. Озаглавьте текст. Вы задумывались над тем, откуда пришла к нам школа?

Владимир Филиппов о том, было ли ошибкой введение ЕГЭ: Общество: Россия: Lenta.ru

В этому году школьники сдают Единый госэкзамен в пятнадцатый раз. За это время ЕГЭ существенно изменился, однако отношение к нему остается неоднозначным. Журналист Михаил Кожухов специально для «Ленты.ру» поговорил с идеологом тестовой системы, бывшим министром образования, ректором РУДН Владимиром Филипповым об эффективности экзамена, смене образовательных парадигм и противниках ЕГЭ.

Михаил Кожухов: Вот одно из заданий ЕГЭ: «Найдите понятие, которое является обобщающим для следующего ряда: мотив, компонент, цель, процесс, результат, метод».

Владимир Филиппов: Здесь можно не угадать, но я бы сказал, что это или процесс, или метод.

Вы ответили, как и я, неправильно. Правильный ответ — компонент, но я не слышал, чтобы слово «компонент» использовалось в таком значении. Этот вопрос из ЕГЭ по обществознанию.

Это только подтверждает наши выводы. Противники ЕГЭ говорили, что при выборе из нескольких понятий можно угадать. А я отвечал: «Вы академик РАН, физик, если получите 100 или даже 95 баллов по ЕГЭ, я вам проиграю ящик коньяка». Но никто не шел, все боялись сдавать. Там были задачи, которые академики решить не могли, а школьники решали. Для этого нужно иметь определенную практику.

Но нельзя любого человека натаскать, чтобы он сдал ЕГЭ на 100 баллов, потому что в части «С» задания на сообразительность, нужно решить творческую задачу. В часть «С» мы всегда вставляли задания уровня международных математических олимпиад. Мы не могли допустить, чтобы многие получили 100 баллов. По нашим расчетам, один выпускник из пяти тысяч способен на максимальный результат.

Заксобрание Карелии предлагает отменить ЕГЭ и вернуться к традиционным экзаменам, потому что «ЕГЭ своей примитивностью разрушает школьное образование и приводит к значительному падению уровня знаний школьников». Что скажете?

Абсолютное большинство стран мира, включая США, имеют систему, аналогичную ЕГЭ, и живут не хуже нас. ЕГЭ, конечно, надо совершенствовать, но все забывают две основные причины, которые привели к его появлению. Первая причина, очевидная в масштабах страны, — это необходимость равных возможностей для поступления. Раньше детям из регионов, из семей бюджетников надо было ехать в Москву, чтобы попробовать поступить в один какой-то вуз.

Много в МГИМО учится детей из алтайских или белгородских деревень?

В советское время у нас в московских вузах учились 75 процентов иногородних и 25 процентов москвичей.

Материалы по теме

00:39 — 3 июня 2016

Были квоты.

Никаких квот не было, я сам приехал из Волгоградской области, из Урюпинска, и поступил. Но уже в 90-е годы пропорция стала обратной. Сейчас она опять изменилась: в московские вузы по ЕГЭ поступает больше иногородних, чем москвичей. Отсюда самая большая проблема сейчас и в МГУ, и в МГИМО, и в РУДН — это общежития. У всех ректоров это главная проблема.

Москва долгое время не вводила ЕГЭ до конца. У меня был разговор с руководством Москвы, когда мне сказали: «Ты же понимаешь, в московские вузы будут поступать больше детей из других регионов, там больше талантливых детей, и куда мы денем своих выпускников?» Я по-честному говорил, пусть они в Рязань едут, в Тулу, как выпускники во Франции и Англии. Мне отвечали: «Ты что, Филиппов, как это москвич поедет в Рязань, Тулу?!» А почему, оканчивая парижские или лондонские школы, они едут в другие города?

На днях был опубликован рейтинг вузов, где региональные университеты впервые подтянулись вверх, раньше этого не было.

Это другая проблема. Но первая задача решена. Сейчас дети посылают документы в пять вузов, в каждый на три специальности. Родители сидят в интернете и видят, в каком вузе, на каком месте, с какими баллами находится и их ребенок, и его конкуренты.

Фото: Павел Лисицын / РИА Новости

Многие, в том числе ректор МГУ Садовничий, нашли способ борьбы с этим. Они ввели собственные экзамены, к которым дети готовятся с репетитором.

У нас менее пяти процентов вузов страны имеют право вводить собственные экзамены. Я как ректор считаю издевательством над родителями, когда ребенок имеет высокие баллы, а ему говорят: ты приезжай к нам из Сибири и еще один экзамен попробуй сдать.

Вторая задача, которая стояла перед ЕГЭ, была связана с объективностью поступления. Не буду произносить слово «коррупция», но при каждом вузе были репетиторы, курсы, договорные школы. Репетитор, готовивший по математике, например, в МГИМО, к поступлению в Бауманку не готовил, там был свой репетитор, и он знал, какие на экзамене будут задания.

Я говорил с юношей, оканчивающим сейчас 11-й класс, и он рассказал, что весь год занимался с репетитором, чтобы сдать ЕГЭ.

Хорошо, что он стремится с хорошими баллами ЕГЭ сдать и поступить в хороший вуз. В западной системе тоже есть репетиторы. Если брать XIX век, всех детей наших дворян, они все занимались с репетиторами. Это нормально.

Дополнительно к лицеям и школам благородных девиц? Я об этом не слышал.

Нанимали то французов, то еще кого-то, чтобы с детьми занимались.

Мне кажется, это для маленьких.

Нет. Еще раз повторю, мы ставили две задачи. Первая, связанная с объективностью поступления, решена.

Сейчас возникла проблема, подтверждающая правоту нашего подхода. Губернаторы официально жалуются, что ЕГЭ вымывает талантливых ребят. Они уезжают в московские вузы и не возвращаются назад.

Это не проблема ЕГЭ, а проблема устройства страны и распределения ресурсов.

Руководство страны им так и отвечает: создавайте у себя условия, чтобы дети возвращались. Но большинство способных ребят из лучших школ регионов с высокими баллами поступают в хорошие московские вузы, в тот же МГИМО. В МГУ поступает очень много ребят из регионов, и они не возвращаются обратно.

Фото: Александр Кряжев / РИА Новости

Я когда-то пытался поступить в МГИМО и не прошел по конкурсу родителей. А недавно меня приглашали выступить, и я стыдливо оставил свою машину подальше, потому что она плохо выглядела в ряду тех машин, на которых приехали студенты. Сомневаюсь, что двери МГИМО распахнуты точно так же, как и двери других вузов. Ответьте как ректор РУДН: у вас нет репетиторства?

А какой смысл? У нас нет дополнительных экзаменов, я принципиально отказался от них, когда мы вводили ЕГЭ.

Вам кажется, что эту коррупционную составляющую удалось снизить?

Существенным образом. Репетиторы при вузах исчезли, ребенок по интернету видит, в каком вузе он на каком месте, где он проходит по баллам, а где нет. Причем выбор стал намного больше.

Одна из главных претензий к ЕГЭ заключается в том, что весь последний год ребенок учится сдавать ЕГЭ, натаскивается на правильное заполнение клеточек, а не пытается охватить некий объем знаний.

Возможно, это такая методика, методология, но такого, конечно, не должно быть. Когда мы вводили экзамен, говорилось: давайте мы опубликуем по 10 тысяч вопросов по химии, биологии, математике, и чтобы ни единого другого вопроса на экзамене не было. Если ребенок выучит 10 тысяч вопросов — честь и хвала ему.

Эту идею не поддержали?

Она реализуется, уже несколько тысяч вопросов в банке данных есть. Как будет 10 тысяч, мы их откроем.

С другой стороны, когда ребята знают предмет по сути, натаскивание на ЕГЭ не нужно. На встрече со студентами физтеха Владимир Путин спросил их про ЕГЭ, и один парень ему сказал: «Это элементарно для нас, мы не задумывались, у нас у всех не меньше 90 баллов». Никто из них не готовился специально к ЕГЭ.

Вы физик, в этом все дело. И понятно, что Физтех — особенное место, которое всегда привлекало лучших. Но если все хорошо, почему ЕГЭ вызывает такое раздражение у общества?

Против ЕГЭ была вся сложившаяся система. Большинство учителей были против. Раньше они сами ставили оценку, а сейчас учитель сидит и ждет, как его дети в другой школе сдадут ЕГЭ, у него дрожат руки.

Преподаватели вузов были против, потому что раньше они к экзаменам сами готовили. Ректоры были против, потому что у них была большая власть — этого возьму, этого не возьму. Это был серьезный административный рычаг, просили все — прокуроры, судьи, начальники УВД, пожарные, и всем ректор говорил, возьмет или не возьмет.

А вот большинство регионов ответили, что, наконец, получили механизм объективного поступления в вузы, социального лифта, большинство семей сказали, что отменять ЕГЭ не надо. Учись хорошо — и ты будешь в лучшем вузе страны.

У меня есть ощущение, что сегодняшний выпускник отличается от выпускника советской школы так же, как питекантроп от современного человека по уровню знаний.

Когда я читаю курс лекций для студентов, я начинаю с двух цитат. Первая говорит о том, что дети злокозненны и не уважают взрослых. Это первый век до нашей эры. Еще одна, найденная на глиняных развалинах Вавилона, — о том, что старшее поколение считает все последующие хуже себя.

В педагогике есть важный факт — мы оцениваем так, как нас учили, это проблема учителей. Как министр я много ездил по регионам и говорил с преподавателями. Они привыкли ученику задавать вопрос, заранее зная свой ответ, поэтому они слушают меня и говорят «Правильно сказал — неправильно сказал». А ответы сейчас новые, задачи новые. Кто жил в информационном веке? Кто ставил эти вопросы: как читать Толстого не по книжкам, подписывая на полях, а листая с планшета в метро? Какие технологии здесь?

Абитуриентка в приемной комиссии

Фото: Александр Кряжев / РИА Новости

В наши с вами студенческие годы были понятия «интеллигентный человек», «культурный человек», «образованный человек», которые предполагали конкретные вещи. Как правило, семья выписывала журнал «Иностранная литература», «Литературную газету». У меня ощущение, что эта основа сменилась на что-то другое. Школьники не знают Маяковского, Толстого, Достоевского. Что пришло вместо этого?

Пока не пришло то нужное и оптимальное, потому что информационные технологии, техника опережает наши педагогические возможности. Это намного более инерционный процесс. Мы привыкли учить так, как учили нас.

В этой связи изменился посыл самого общества. Почему раньше надо было много читать? Потому что была парадигма, которая подвигала людей на поиск знаний, информации — «Миром владеет тот, кто владеет информацией». Сейчас парадигма другая — «Миром владеет тот, кто быстрее находит нужную информацию». Важен не объем, а скорость.

В преподавании биологии теперь нужно не то, что давали раньше. Например, сколько существует видов дождевых червей, за считаные секунды можно в поисковике посмотреть. Сейчас надо учить другому.

Реформа образования была делом вашей жизни, может быть, вы не готовы признать то, что это была ошибка и школу надо было реформировать как-то по-другому?

Чтобы что-то улучшать, надо сначала это измерить. А когда у вас четверка по физике в одном и другом аттестате — это две разные четверки, как их сравнивать? Нет единого измерителя. А сейчас ясно, у какого учителя дети лучше сдают ЕГЭ, и к ним очереди.

Моя аспирантка писала диссертацию о том, как аренда квартир дорожает вокруг хороших школ. Вот она, экономика. Без единого измерителя вы не можете понять, что четверка по физике лучше в той или иной школе. ЕГЭ теперь говорит — вот вам данные. Эта школа хороша в химии и биологии, а вот эта — в языках. Нельзя говорить о качестве, если нет единого измерителя.

Не осмелюсь спорить по поводу физики, но есть известный исторический эпизод: Ленин выучил английский язык, приехал в Лондон и ничего не понял. Может быть, не все предметы могут быть подвержены такому способу измерения? В иностранных языках, истории, литературе попытка ввести измеритель происходит из-за того, что власть в образовании принадлежит представителям точных наук — физикам, математикам. А гуманитарии сидят и продолжают читать литературу.

Вы думаете, вопросы по литературе писали биологи или химики? Их писали доктора наук, филологи, школьные учителя. Равно как и не гуманитарии придумывают якобы глупые вопросы по физике или химии.

Итак, ЕГЭ — это хорошо и правильно?

Другого варианта нет, если мы хотим решить проблему доступности. Для такой огромной страны, как наша, это надо было ввести раньше, чем это сделали маленькие Германия и Франция. У нас одна Якутия равна по территории четырем Франциям, рядом Красноярский край — пять Франций, а мы заставляли детей ехать в Москву сдавать экзамены.

lenta.ru

Откуда к нам пришёл ЕГЭ?

Единый госэкзамен появился в нашей стране сравнительно недавно, заменив привычные для нас письменные и устные методы проверки знаний школьников тестированием.

 История ЕГЭ началась в 60-х годах прошлого века, когда французские колонии в Африке стали получать независимость. В Европу устремились африканцы, которые большей частью оседали в самой Франции. Наплыв малограмотных иммигрантов заставил французские власти искать пути для упрощения системы экзаменов. Так был придуман метод тестирования, которое базировалось на угадывании правильного варианта ответа, для чего абсолютно не требовались знания нужного предмета. Уже через 3 года Франция признало несостоятельность такой системы, поэтому ЕГЭ был отменен.

Впрочем, Единому госэкзамену предстоял еще долгий путь в Россию. Но сначала он был введен в США, которым идея показалась весьма разумной, хотя она и подразумевала механическое зазубривание всех правильных ответов и полное отсутствие логического мышления у юного поколения. В свое время президент Кеннеди активно выступал за отмену системы тестирования, но и он оказался не в силах противостоять общественному мнению.

В советские времена образование поддерживало идею всестороннего развития личности, способности  мыслить логически, безупречно владеть навыками устной речи. Но после распада великой державы в России начали искать другие варианты проверки школьных знаний,  в результате чего был выбран проверенный мировой опыт – ЕГЭ.

В настоящее время от тестирования отказалось подавляющее большинство стран мира. В США такой экзамен  еще сдают, но он уже не считается обязательным, поскольку власти решили вернуться к традиционным формам сдачи экзаменов. В нашей стране есть много противников и сторонников ЕГЭ. Безусловно, у тестирования есть свои плюсы и минусы, однако результатом такой проверки знаний может стать потеря нами великого и могучего русского языка. Современных детей открыто готовят в школе не к творчеству и логике, открытости и общению, а к лотерее, где уровень интеллекта зависит лишь от степени «везения» конкретного ученика.

24 декабря 2017г.

Автор: администрация сайта egemoskva.ru

egemoskva.ru

ЗАВУЧ.инфо — К нам пришел ЕГЭ

Четверть века назад, в 1980 году, случилось событие, всколыхнувшее советскую научную и педагогическую общественность. Многие об этом помнят и хранят журнальные вырезки. Я тоже. В те годы массовым тиражом издавался журнал «Коммунист», который получали библиотеки и начальники. Но никто толком не читал. А в 1980 году вышел знаменитый номер четырнадцатый. Непонятно как. Журнал был мгновенно, в один день, раскуплен и исчез с полок библиотек. Там была опубликована статья академика Л. С. Понтрягина «О математике и качестве ее преподавания» [1]. Статья была подкреплена одобрительными откликами академика И. М. Виноградова, академика А. Н. Тихонова, академика В. С. Владимирова, члена-корреспондента АН СССР А. И. Кострикина, профессоров МГУ, МАИ, МЭИ, МФТИ.
К нам пришел ЕГЭ 


Счастливые обладатели передавали журнал из рук в руки. Библиотекари завели на него отдельную очередь. Программисты наколачивали текст статьи на самых больших в мире ЭВМ. Статью обсуждали не только те, кто был обязан «по долгу службы», но и посетители питерских пивных. До этого я не мог представить студента, ожидающего своей очереди в библиотеке почитать «Коммуниста». Страна заинтересовалась вопросами образования.

В своей статье Лев Семенович в свойственном себе простонародном стиле с интеллигентнейшей ехидностью описал и предсказал результаты школьной перестройки, затеянной министерством образования СССР в начале 70-х. С тех пор прошло четверть века. Могу сказать — то, о чем с горечью писал академик, оказалось правдой. Именно тем «педагогическим» экспериментом, наиболее ярко сказавшемся на преподавании математики, положено начало падению СССР как интеллектуальной державы. 

Поднятый Л. С. Понтрягиным вопрос качества учебника и сейчас у нас на повестке дня. Мы говорим и говорим о необходимости адаптации учебника и учебного процесса к типам восприятия, характерным для разных детей. И адаптируем учебники ни для кого. Учебников много. Но учитель вынужден выбирать не тот учебник, что ему желателен, а тот, что завезли на базу люди, далекие от его нужд. И учит учитель по этому учебнику весь класс сразу, как тот доктор, что ориентируется на среднюю температуру по больнице. А иначе просто невозможно, ибо не может учитель при такой наполняемости класса поговорить с каждым учеником на уроке. И разделять учеников по классам, в зависимости от личностных свойств, кто-то давно запретил. Да и мало кто это умеет, поскольку не очень-то учим мы этому наших студентов-педагогов. Еще в начале XX века с этим положением боролись педологи. И, пишут, получалось. До тех пор, пока педология не была заклеймена как чуждое извращение. Тогда малограмотные российские политики, невзирая на достижения педагогики и психологии, объявили, что люди должны быть одинаковыми. По принципу равенства. И с тех пор не даем мы своим детям быть разными, вплоть до совершеннолетия. Просто из неумения или нежелания бороться с собственным невежеством. А то, что школьники протестуют – так это они еще глупые. Нас так учили – и мы так будем.

А сегодня уже XXI век. В августе 2008 года Льву Семеновичу исполнилось 100 лет. Старожилы говорят, что такой же, как описанный выше, фурор производили в Европе начала XX века выступления математика Анри Пуанкаре о качестве французского образования. Россияне об этом мало знают. После того как работы Пуанкаре были заклеймены В. И. Ульяновым в известной книге «Материализм и эмпириокритицизм», они были запрещены в СССР. 

Партийные органы в 1980 году не обвинили академика Понтрягина в злопыхательстве и других грехах, как это было тогда принято. Поскольку статья вышла в журнале ЦК. Отмолчались. По-деловому. И министерство образования СССР, кстати, по этому поводу тоже отмолчалось (я не видел внятного официального отклика) и принялось экспериментировать в школах все с большей и ужасающей настойчивостью. 

Например. Совсем недавно мы видели переход с 10-летнего на 11-летнее среднее образование. Это же надо додуматься! Вместо того чтобы снизить наполняемость классов и тем самым дать возможность учителю успеть поговорить на уроке с каждым учеником, интенсифицировать свою работу и поднять ее качество, мы сделали все ровно наоборот — классы увеличились, время обучения естественно возросло. Несмотря на протесты ученых и известных практиков. Под довольно сомнительными предлогами. А ведь демографическая и экономическая ситуация позволяет сделать все «по уму». Пока. 

Не жалеть надо детский организм, «сгибающийся под непосильной школьной нагрузкой», а дать учителю возможность почаще разговаривать с каждым учеником. Не нагрузка гнетет детей, а бессмысленная потеря урочного времени на выслушивания призывов учителя к дисциплине. Не время обучения надо наращивать, а наполняемость классов снижать. Я уверен, в малом классе все школьные науки можно осилить вдвое быстрее. Вот где экономическая эффективность государственного масштаба.
Культ троечника 

Мы свидетели – российская наука и техника лишились притока квалифицированных кадров. И дело здесь не в демографических особенностях. Не последнюю роль здесь сыграли последние реформы в общем образовании. Принимающая эстафету система высшего образования, несмотря на героические усилия профессуры, уже не в состоянии сделать конфетку такой, какой она была, скажем, в шестидесятых. Вот он, результат.

Среди советской интеллигенции тогда, до горбачевской перестройки, были популярны две гипотезы о происходящем. Одни называли министерство образования гнездом шпионов, разваливающих СССР согласно некой американской доктрине, другие — детсадом, куда государственные деятели якобы «сплавляют» на руководящую работу своих детей-оболтусов после окончания института. Против первой гипотезы сразу могу возразить. Если и были шпионы, то плохенькие — американцы так и не смогли «срисовать» нашу образовательную систему времен Хрущева. И мечтают об этом до сих пор. Сам слышал из первых уст на заседании образовательного совета штата Вашингтон несколько лет назад, когда был там в составе делегации руководителей дальневосточных вузов. Насчет второй — сомневаюсь.

Хотя… Иногда приходится видеть биографии крупных руководителей, депутатов. Если раньше большинство из них не имело высшего образования, то сейчас имеют, но чаще заочное, всем понятное. Не видел я, чтоб депутаты обнародовали свои оценки из аттестата или вкладыша к диплому. Но опыт есть и поэтому представляю, что там творится. Может, именно здесь истоки хронического недофинансирования и нелюбви к своей системе образования? В голове троечника ведь нет места для любви к преподавателю и науке. А любят ли троечники журналистские вопросы о школьном и вузовском прошлом? Может, потому и культивируется сейчас идея об изгнании из нашей жизни школьного аттестата? Ведь тогда и ребенка-двоечника проще будет пристроить к кормушке, и журналистам не о чем будет зубоскалить?

Впрочем, один пример приведу. Бывший губернатор нашего края как-то в телевизионных предвыборных дебатах прямо объявил, что в школе учился на тройки. Как все. И призвал всех троечников края голосовать за свою кандидатуру. И проголосовали. И выбрали.

Откуда взялась прогрессирующая сейчас тенденция нивелирования роли образовательных олимпиад? Почему человек, высоко прыгающий или красиво пляшущий, может быть награжден, скажем, автомобилем, а школьник, лучше всех в районе решающий математические задачи, получает в награду ненужную книжку? Почему успехи футболистов стали для нас важнее успеха трудяги-учителя? Почему страна не переживает у телевизора за успех нашей школьной сборной на международной олимпиаде, например, по физике?

По мнению упомянутых американцев, Россия совершила крупную глупость четверть века назад, погнавшись за США в образовательных реформах. Ну да ладно. Годы идут. Все изменилось. К нам пришел ЕГЭ. 
Единый государственный экзамен 

Единый государственный экзамен придуман не в России. Многие страны уже попробовали его на себе. О культивируемых в разных странах системах аттестации написано немало научных и популярных статей, давно известны все «за» и «против». Но, очевидно, не всем.

Основные идеи ЕГЭ многим по душе – автоматизация, единообразие, демократизм, объективность, всеобщность. Есть у ЕГЭ и немало противников, приписывающих ему свойства бесчеловечности, ограниченности, коррумпированности, уравниловки.

На заре российского ЕГЭ мне довелось познакомиться с многими людьми, занимавшимися массовыми аттестационными мероприятиями. А также прочесть много публикаций, как российских, так и зарубежных. Привычка такая. Поэтому не удержусь и приведу интернет-ссылку на давнишнюю статью Виктора Доса «Пятое правило арифметики» [2]. В этой статье довольно емко и просто изложен опыт Франции, дети которой много лет сдавали единый экзамен и… Эта статья, размещенная на множестве сайтов в интернете, для многих стала откровением — насколько опасно экспериментирование в области образования, как быстро такие эксперименты могут завести даже великую страну, такую как Франция, в образовательный тупик. Кстати, не только Франция — интеллектуальный кризис ощущают сейчас многие страны, и аналитики связывают это с необдуманностью образовательных экспериментов на уровне государства. Виктор Дос, выходец из России, преподаватель Парижского университета с многолетним стажем, описал ситуацию во Франции, к которой привело введение единого экзамена. И предсказал, что случится через много лет в России. Попал в десятку. 

Действительно, уже ширится в наших школах негативное явление «натаскивания на ЕГЭ» в ущерб обучению мыслить. Действительно, уже видна тенденция оболванивания наших учителей, превращения их в зубрильные станки. Действительно, уже появились неадекватные разграничения в учебных дисциплинах – школьник сам определяет для себя важность изучения того или иного раздела, видя прошлогоднее соотношение количеств заданий в тесте и справедливо считая, что 2-3 задания погоды не делают. Действительно, появился страх учителей перед угрозами родителей, полагающих, что их дети должны знать не дисциплину учебную, а ответы на вопросы ЕГЭ. Действительно, появилось новое взяточничество. Новая коррупция. А в вузы НАПРЯМИК пошли такие абитуриенты – куда бы деться. За что боролись, на то и напоролись. 

Меня потрясли опубликованные в газете «Поиск» (от 6 июня 2008 г.) слова главы Рособрнадзора о том, что с введением ЕГЭ теперь на филологических факультетах будет разрешено обучаться студентам, получившим в школе итоговую двойку по математике. Что тут скажешь… Вероятно, Рособрнадзор не знаком с современной филологией. Я иногда заглядываю в филологические публикации, и скажу – что-то новое сделать в современном, например, языкознании, без математики нельзя. Или организаторам ЕГЭ хотелось общественность задобрить? Или журналисты напутали? 

Не надо обвинять идею ЕГЭ. Идея хороша. Нехорош наш путь реализации ее. Смешное секретничанье – появление тайн на ровном месте, наспех составленные тесты, удивительные бланки, в которых взрослому-то не все понятно с первого раза… В конце данной статьи приведены некоторые из предложений, реализация которых, как я полагаю, поможет выправить ситуацию.

К счастью, образовательная система России коренным образом отличается от многих. Отвлекусь и поясню. Есть такая наука — теория диссипативных структур. Ее основатель — нобелевский лауреат Илья Романович Пригожин. Так вот, в этой теории описана общая закономерность: устойчивость структур по отношению к внешним воздействиям обратно связана с их организованностью или упорядоченностью. Или – чем больше порядка в структуре, тем проще ее разрушить или изменить. Присутствующее в структуре разнообразие обеспечивает устойчивость структуры и адекватность ее реакции на внешние воздействия. Какую армию проще разгромить? Ту, которая обернута в приказы и инструкции. А когда в России грянула перестройка, какие структуры дезорганизовались первыми? Правильно, самые дисциплинированные. А образование выжило, потому что нет на свете другого учителя, кроме российского, так мало подчиняющегося приказам и методическим указаниям. Российское образование выжило потому, что оно РАЗНОЕ. Оно не ходит строем. Здесь множество «кулибиных» и идей, здесь попытки укрепления дисциплины всегда встречают молчаливый отпор. В этом причина магической устойчивости российской системы образования. Вот и выжили. [3, 4] Всё по науке.
Модели ЕГЭ 

Несколько лет я занимаюсь проблемами электронного контроля знаний и побывал в разных «шкурах» — был официальным руководителем экспертной группы Минобразования по экспериментальному проведению ЕГЭ в Якутии, был экспертом по ЕГЭ в Хабаровском крае, занимался организацией системы мониторинга качества образования в Приморском крае на базе вузовских представительств.

Многое нам понравилось при проведении ЕГЭ в Якутии, многое — в Хабаровском крае. Что-то не понравилось в технологии ЕГЭ, предложенной министерством [5—8]. Было видно, что министерство ориентируется на Францию и никак не хочет учесть опыт давно все прошедших американцев. А ведь там по-другому устроена система экзаменов, и она, видимо, показала себя лучше французской! Кстати, интересно: очень мало в открытой печати информации о германском опыте ЕГЭ, как будто его и нет. Тем более интересно это тем, что Россия и Германия во всех начинаниях в системе образования всегда ходили рука об руку, уже много столетий. Впрочем, в печати было сообщение о встрече министра А. Фурсенко с делегацией германского бундестага 10 июля 2007 года, где шла речь и про ЕГЭ. Так вот: «Депутаты немецкого парламента выразили заинтересованность в получении информации относительно… введения в России единого государственного экзамена (ЕГЭ), интеграции…» [10]. И все.

Чем же отличается американская, например, модель ЕГЭ от нашей? (Аббревиатура «ЕГЭ» используется здесь для упрощения понимания; на самом деле названия аттестационных систем в разных странах разные. Во Франции, например — БАК — от слова «бакалавр»). Итак, вот некоторые из отличий, более полно представленных в [11].

Во-первых, американцы давно ушли от монополизма в сфере контроля качества образования. К которому мы почему-то упорно стремимся. В США, конечно, есть национальная служба, занимающаяся образованием, есть федеральные законы. Но что касается аттестации, то в каждом штате есть самостоятельные, независимые государственные и частные службы, занимающиеся аттестацией и школьников, и студентов, и конкурсантов, нанимающихся на работу. Подчеркиваю — независимые. Соответственно, есть ряд аттестационных технологий (TOEFL и др.). Университеты и предприятия предпочитают пользоваться услугами разных служб при приеме на работу и учебу. Проще говоря – потребитель на образовательном рынке САМ ВЫБИРАЕТ доверенного контролера.

Во-вторых, вся образовательная история каждого американца заносится в национальную базу данных, и там можно увидеть — где он аттестовался, какой рейтинг получил, какой рейтинг имеет сама эта аттестующая организация. Наверное, так заведено не во всех штатах, но американцы к этому стремятся.

В-третьих, между независимыми аттестационными организациями каждого штата существует конкуренция, и в силу этого фактически исключен образовательный подлог. Конкуренция идет за частные и государственные заказы; за то, чтобы результаты именно конкретной службы имели высшие котировки у университетов при отборе абитуриентов; за то, чтобы люди шли тестироваться именно туда и др. Конкуренция привела к честности и открытости и как следствие — к объективности результатов измерений.
В-четвертых, у американцев иной менталитет, нежели наш. Американцы — с детства конкуренты. Они с детства приучены следить за школьными коллегами (!) во время экзамена. Они знают — высших оценок всегда будет немного, и стремятся не упустить свой шанс, никого не пропустить впереди себя. А дальше вообще непостижимо для россиянина: как только кто-то из школьников или студентов будет уличен соседями по аудитории в списывании, вызывается полицейский и просматривается видеозапись экзамена. И можно с гарантией утверждать — инцидент будет занесен в национальную базу данных и совершивший подлог человек на несколько лет будет лишен образовательных услуг в своем штате (а, может, и во всех, но ничего – поедет учиться в Россию). Поэтому американцы не очень-то акцентируют внимание на усилении контроля при проведении аттестаций. Очевидцы рассказывали, что видели такое же, например, в Канаде.

В-пятых, и в США, и в некоторых других странах качество напрямую связано со стоимостью обучения. Гарантию здесь дают конкурирующие аттестационные службы, на деятельность которых не может повлиять чиновник от образования. Американцам важна «весомость» диплома, и поэтому они идут учиться в настолько «дорогой» университет, насколько только сможет «потянуть» их кошелек. И, естественно, они пойдут тестироваться в самую дорогую аттестационную службу. Для гарантии. Более того, идеальный американец, ожидающий конкурса при приеме на учебу или работу, предпочитает пройти тестирования сразу в нескольких аттестационных центрах. Чтобы подстраховаться. Ведь он знает, что может произойти всякое, вплоть до аннулирования результатов какого-либо из аттестационных центров в случае обнаружения там подлогов.

В-шестых, каждый американской ректор знает, что как только он возьмет в студенты человека, запятнавшего свою репутацию шпаргалкой, то сразу найдется журналист со статьей о том, что в этом университете учатся нечестные люди. Нечестность в бизнесе — преступление в США. Родители других детей не позволят им учиться в таком университете.

В-седьмых, приведу наблюдение. Вы видели в американских фильмах про школьников, чтобы там кто-то шпаргалил? Такое в голову не приходит. И голливудским сценаристам. Американский школьник может пьянствовать, наркоманить, курить, угонять автомобили… Шпаргалить он не может. Это — нечестная конкуренция. Это — преступление.

В-восьмых, американцы ценят каждый балл, полученный на экзамене, каждый процент своего рейтинга. При конкурсном приеме каждый из этих баллов будет предъявлен, умножен на рейтинговый коэффициент вуза и сложен с другими. Конкурс в США — это не демонстрация красивых глазок. Это сухое сложение и умножение баллов. Именно поэтому идеальные американцы предпочитают учиться сразу в нескольких университетах. Так надежнее.

В-девятых, деятельность служб, проводящих такие конкурсные операции, контролируется разными государственными органами, журналистами, общественностью. Нечестность или неопытность клерка, сводящего баллы и коэффициенты претендента из всех принесенных аттестатов, сертификатов и дипломов, оборачивается судебными исками. 
Конечно, и американская система аттестации далека от совершенства. И тесты простоваты, и контроль подлога. Выходцы из России обходят ее без труда. Школьная выучка. Если говорить о культуре массовых тестирований в России, то как-то из интереса насчитали мы около двух десятков [9] культивирующихся среди школьников и студентов «сравнительно честных» способов подлога, справедливых и для сегодняшнего ЕГЭ. Они известны, так же, как и способы их нивелирования.
«Выучку» наших школьников мы видели в Якутии, когда, например — известный случай — в Нерюнгри были обнаружены десятки тестов заполненных одной рукой. В 1999—2005 годах, когда мы вели тестирования в содружестве с Центром «Гуманитарные технологии» (Телетестинг, МГУ, Москва), а затем — ЦТ Минобразования РФ, приемная комиссия Дальневосточного госуниверситета проводила статистические исследования аттестационной деятельности разных вузовских центров в Приморье. Тогда было обнаружено, что соотношения количеств высших баллов, выставленных ими, резко различается. В одинаковых школах. Вряд ли это было случайностью. Именно поэтому тогда было принято решение засчитывать при приеме абитуриентов только те результаты тестирований, что получены под контролем только своей приемной комиссии. Кстати, потом московские организаторы из каких-то высших соображений вообще засекретили поступающую к ним из регионов статистическую информацию о результатах тестирований. Сокрытие результатов от общественности приводит, естественно, к красивым отчетам, но порождает проблемы, не решенные и сегодняшними идеологами ЕГЭ.
Что следует изменить 

Что мы можем изменить в нашей системе ЕГЭ уже сейчас, не разрушая построенного «здания», но так, чтобы ситуация существенно улучшилась уже к следующему году?
По-видимому, нам следует:
1) создать в регионах сеть независимых конкурирующих центров тестирования, включая негосударственные, которые вели бы свою работу в течение года (а в мае – бесплатно). Это позволит отказаться от сезонности и дать право аттестоваться всем желающим по многу раз в течение года. Наш опыт показывает, что такая мера, вкупе с введением некоторых особенностей, может положительно повлиять и на качество образования [5-9] в регионах в целом. Будет естественным, если эти центры будут выполнять и заказы служб трудоустройства;

2) значительно пополнить имеющиеся в распоряжении организаторов ЕГЭ базы тестовых заданий так, чтобы а) не опасаться повторений, б) исключить практику «натаскивания» школьников в ущерб изучению дисциплин, в) устранить смешную «секретность» и открыть доступ общественности к экзаменационным материалам;

3) полностью компьютеризировать технологию тестирования, введя туда интерактивные элементы для более полной оценки интеллектуальных свойства школьников, в том числе умений решения задач и анализа текста;

4) адаптировать базы тестовых заданий ко всем официально рекомендованным учебникам так, чтобы исключить влияние несогласованности авторских текстов на результат тестирования; 

5) создать федеральную базу данных результатов тестирования, доступную и вузам, и частным пользователям (прозрачность) для а) исключения некоторых возможностей подлога, б) предоставления вузам возможности планирования набора, в) предоставления возможности территориальным органам образования самостоятельного ведения сравнительного мониторинга качества;

6) ввести в практику ДОБРОВОЛЬНОЕ тестирование учителей по педагогике, психологии, и ведущимся дисциплинам с обязательным влиянием результата на размер оплаты труда;

7) придать новую, законодательную значимость результатам аттестаций, в том числе при приеме на работу, сделав соответствующие нововведения в российском законодательстве.

Вероятно, хорошим нововведением будет включение в схему аттестаций и оценки сложных интеллектуальных свойств – обучаемости и интеллекта. Это важно, например, при отборе абитуриентов в некоторых вузах либо кандидатов не ответственные должности.

Перечисленное – не сиюминутная выдумка, а взято из опыта стран. И это далеко не все, что можно и нужно сделать в России. Введение этого поможет нам не только значительно выправить ситуацию и устранить многие досадные недочеты, повторяющиеся из года в год, но и сделает ЕГЭ важным инструментом развития системы образования.

Морев И.А.

www.zavuch.ru

К нам пришел ЕГЭ | Игорь Морев

В 1980 году в СССР случилось яркое событие, всколыхнувшее советскую научную и педагогическую общественность. Многие об этом помнят и хранят журнальные вырезки. Я тоже. В те годы массовым тиражом издавался журнал «Коммунист», который получали по подписке библиотеки и начальники. Но никто толком не читал. А в 1980 году вышел знаменитый номер четырнадцатый. Непонятно как это произошло. Номер был мгновенно, в один день, раскуплен и исчез с полок библиотек.

Там была опубликована статья академика Л. С. Понтрягина «О математике и качестве ее преподавания» [1]. Статья была подкреплена одобрительными откликами академика И. М. Виноградова, академика А. Н. Тихонова, академика В. С. Владимирова, члена-корреспондента АН СССР А. И. Кострикина, профессоров МГУ, МАИ, МЭИ, МФТИ.

Счастливые обладатели передавали журнал из рук в руки. Библиотекари завели на него отдельную очередь. Программисты наколачивали текст статьи на самых больших в мире ЭВМ. Статью обсуждали не только те, кто был обязан «по долгу службы», но и посетители питерских пивных. Я видел. До этого я не представлял студента, ожидающего своей очереди в библиотеке почитать «Коммуниста». Страна заинтересовалась вопросами образования.

В своей статье Лев Семенович в свойственном себе простонародном стиле с интеллигентнейшей ехидностью описал и предсказал результаты школьной перестройки, затеянной министерством образования СССР в начале 70-х. С тех пор прошло четверть века. Могу сказать — то, о чем с горечью писал академик, оказалось правдой. Именно тем «педагогическим» экспериментом, наиболее ярко сказавшемся на преподавании математики, положено начало падению СССР как интеллектуальной державы.

Поднятый Л. С. Понтрягиным вопрос качества учебника и сейчас у нас на повестке дня. Мы говорим и говорим о необходимости адаптации учебника и учебного процесса к типам восприятия, характерным для разных детей. И адаптируем учебники ни для кого. Учебников много. Но учитель вынужден выбирать не тот учебник, что ему желателен, а тот, что завезли на базу люди далекие от его нужд. И учит учитель по этому учебнику весь класс сразу, как тот доктор, что ориентируется на среднюю температуру по больнице. А иначе просто невозможно, ибо не может учитель при такой наполняемости класса поговорить с каждым учеником на уроке. И разделять учеников по классам, в зависимости от личностных свойств, кто-то давно запретил. Да и мало кто это умеет, поскольку не очень-то учим мы этому наших студентов-педагогов. Еще в начале XX века с этим положением боролись педологи. И, пишут, получалось. До тех пор, пока педология не была заклеймена как чуждое извращение. Тогда малограмотные российские политики, невзирая на достижения педагогики и психологии, объявили, что люди должны быть одинаковыми. По принципу равенства. И с тех пор не даем мы своим детям быть разными, вплоть до совершеннолетия. Просто из неумения или нежелания бороться с собственным невежеством. А то, что школьники протестуют – так это они еще глупые. Нас так учили – и мы так будем.

А сегодня уже XXI век. В августе 2008 года Льву Семеновичу исполняется 100 лет. Старожилы говорят, что такой же, как описанный выше, фурор производили в Европе начала XX века выступления математика Анри Пуанкаре о качестве французского образования. Россияне об этом мало знают, поскольку после того как работы Пуанкаре были заклеймены В. И. Ульяновым в известной книге «Материализм и эмпириокритицизм», они были запрещены в СССР.

Партийные органы в 1980 году не обвинили академика Понтрягина в злопыхательстве и других грехах, как это было тогда принято. Поскольку статья вышла в журнале ЦК. Отмолчались. По-деловому. И министерство образования СССР, кстати, по этому поводу тоже отмолчалось (я не видел внятного официального отклика) и принялось экспериментировать в школах все с большей и ужасающей настойчивостью.

Например. Совсем недавно мы видели переход с 10-летнего на 11-летнее среднее образование. Это же надо додуматься! Вместо того чтобы снизить наполняемость классов и тем самым дать возможность учителю успеть поговорить на уроке с каждым учеником, интенсифицировать свою работу и поднять ее качество, мы сделали все ровно наоборот — классы увеличились, время обучения естественно возросло. Несмотря на протесты ученых и известных практиков. Под довольно сомнительными предлогами. А ведь демографическая и экономическая ситуация позволяет сделать все «по уму». Пока.

Не жалеть надо детский организм, «сгибающийся под непосильной школьной нагрузкой», а дать учителю возможность почаще разговаривать с каждым учеником. Не нагрузка гнетет детей, а бессмысленная потеря урочного времени на выслушивания призывов учителя к дисциплине. Не время обучения надо наращивать, а наполняемость классов снижать. Я уверен, в малом классе все школьные науки можно осилить вдвое быстрее. Вот где экономическая эффективность государственного масштаба.

Культ троечника

Мы свидетели — российская наука и техника лишились притока квалифицированных кадров. И дело здесь не в демографических особенностях. Не последнюю роль здесь сыграли последние реформы в общем образовании. Принимающая эстафету система высшего образования, несмотря на героические усилия профессуры, уже не в состоянии сделать конфетку такой, какой она была, скажем, в шестидесятых. Вот он, результат.

Среди советской интеллигенции тогда, до горбачевской перестройки, были популярны две гипотезы о происходящем. Одни называли министерство образования гнездом шпионов, разваливающих СССР согласно некой американской доктрине, другие — детсадом, куда государственные деятели якобы «сплавляют» на руководящую работу своих детей-оболтусов после окончания института. Против первой гипотезы сразу могу возразить. Если и были шпионы, то плохенькие — американцы так и не смогли «срисовать» нашу образовательную систему времен Хрущева. И мечтают об этом до сих пор. Сам слышал из первых уст на заседании образовательного совета штата Вашингтон несколько лет назад, когда был там в составе делегации руководителей дальневосточных вузов. Насчет второй — сомневаюсь.

Хотя… Иногда приходится видеть биографии крупных руководителей, депутатов. Если раньше большинство из них не имело высшего образования, то сейчас имеют, но чаще заочное, всем понятное. Не видел я, чтоб депутаты обнародовали свои оценки из аттестата или вкладыша к диплому. Но опыт есть и поэтому представляю, что там творится. Может именно здесь истоки хронического недофинансирования и нелюбви к своей системе образования? В голове троечника ведь нет места для любви к преподавателю и науке. А любят ли троечники журналистские вопросы о школьном и вузовском прошлом? Может, потому и культивируется сейчас идея об изгнании из нашей жизни школьного аттестата? Ведь тогда и ребенка-двоечника проще будет пристроить к кормушке, и журналистам не о чем будет зубоскалить?

Впрочем, один пример приведу. Бывший губернатор нашего края как-то в телевизионных предвыборных дебатах прямо объявил, что в школе учился на тройки. Как все. И призвал всех троечников края голосовать за свою кандидатуру. И проголосовали. И выбрали.

Откуда взялась прогрессирующая сейчас тенденция нивелирования роли образовательных олимпиад? Почему человек, высоко прыгающий или красиво пляшущий, может быть награжден, скажем, автомобилем, а школьник, лучше всех в районе решающий математические задачи, получает в награду ненужную книжку? Почему успехи футболистов стали для нас важнее успеха трудяги-учителя? Почему страна не переживает у телевизора за успех нашей школьной сборной на международной олимпиаде, например, по физике?

По мнению упомянутых американцев, Россия совершила крупную глупость четверть века назад, погнавшись за США в образовательных реформах. Ну да ладно. Годы идут. Все изменилось. К нам пришел ЕГЭ.

Единый государственный экзамен

Единый государственный экзамен придуман не в России. Многие страны уже попробовали его на себе. О культивируемых в разных странах системах аттестации написано немало научных и популярных статей, давно известны все «за» и «против». Но, очевидно, не всем.

Основные идеи ЕГЭ многим по душе – автоматизация, единообразие, демократизм, объективность, всеобщность. Есть у ЕГЭ и немало противников, приписывающих ему свойства бесчеловечности, ограниченности, коррумпированности, уравниловки.

На заре российского ЕГЭ мне довелось познакомиться с многими людьми, занимавшимися массовыми аттестационными мероприятиями. А также прочесть много публикаций, как российских, так и зарубежных. Привычка такая. Поэтому не удержусь и приведу интернет-ссылку на давнишнюю статью Виктора Доса «Пятое правило арифметики» [2]. В этой статье довольно емко и просто изложен опыт Франции, дети которой много лет сдавали единый экзамен и… Эта статья, размещенная на множестве сайтов в интернете, для многих стала откровением — насколько опасно экспериментирование в области образования, как быстро такие эксперименты могут завести даже великую страну, такую как Франция, в образовательный тупик. Кстати, не только Франция — интеллектуальный кризис ощущают сейчас многие страны, и аналитики связывают это с необдуманностью образовательных экспериментов на уровне государства. Виктор Дос, выходец из России, преподаватель Парижского университета с многолетним стажем, описал ситуацию во Франции, к которой привело введение единого экзамена. И предсказал, что случится через много лет в России. Попал в десятку.

Действительно, уже ширится в наших школах негативное явление «натаскивания на ЕГЭ» в ущерб обучению мыслить. Действительно, уже видна тенденция оболванивания наших учителей, превращения их в зубрильные станки. Действительно, уже появились неадекватные разграничения в учебных дисциплинах – школьник сам определяет для себя важность изучения того или иного раздела, видя прошлогоднее соотношение количеств заданий в тесте и справедливо считая, что 2-3 задания погоды не делают. Действительно, появился страх учителей перед угрозами родителей, полагающих, что их дети должны знать не дисциплину учебную, а ответы на вопросы ЕГЭ. Действительно, появилось новое взяточничество. Новая коррупция. А в вузы НАПРЯМИК пошли такие абитуриенты – куда бы деться. За что боролись, на то и напоролись.

Меня потрясли опубликованные в газете «Поиск» (от 6 июня 2008 г.) слова главы Рособрнадзора о том, что с введением ЕГЭ теперь на филологических факультетах будет разрешено обучаться студентам, получившим в школе итоговую двойку по математике. Что тут скажешь… Вероятно, Рособрнадзор не знаком с современной филологией. Я иногда заглядываю в филологические публикации, и скажу – что-то новое сделать в современном, например, языкознании, без математики нельзя. Или организаторам ЕГЭ хотелось общественность задобрить? Или журналисты напутали?

Не надо обвинять идею ЕГЭ. Идея хороша. Нехорош наш путь реализации ее. Смешное секретничанье – появление тайн на ровном месте, наспех составленные тесты, удивительные бланки, в которых взрослому-то не все понятно с первого раза… В конце данной статьи приведены некоторые из предложений, реализация которых, как я полагаю, поможет выправить ситуацию.

К счастью, образовательная система России коренным образом отличается от многих. Отвлекусь и поясню. Есть такая наука — теория диссипативных структур. Ее основатель — нобелевский лауреат Илья Романович Пригожин. Так вот, в этой теории описана общая закономерность: устойчивость структур по отношению к внешним воздействиям обратно связана с их организованностью или упорядоченностью. Или – чем больше порядка в структуре, тем проще ее разрушить или изменить. Присутствующее в структуре разнообразие обеспечивает устойчивость структуры и адекватность ее реакции на внешние воздействия. Какую армию проще разгромить? Ту, которая обернута в приказы и инструкции. А когда в России грянула перестройка, какие структуры дезорганизовались первыми? Правильно, самые дисциплинированные. А образование выжило, потому что нет на свете другого учителя, кроме российского, так мало подчиняющегося приказам и методическим указаниям. Российское образование выжило потому, что оно РАЗНОЕ. Оно не ходит строем. Здесь множество «кулибиных» и идей, здесь попытки укрепления дисциплины всегда встречают молчаливый отпор. В этом причина магической устойчивости российской системы образования. Вот и выжили. [3, 4] Всё по науке.

Модели ЕГЭ

Несколько лет я занимаюсь проблемами электронного контроля знаний и побывал в разных «шкурах» — был официальным руководителем экспертной группы Минобразования по экспериментальному проведению ЕГЭ в Якутии, был экспертом по ЕГЭ в Хабаровском крае, занимался организацией системы мониторинга качества образования в Приморском крае на базе вузовских представительств.

Многое нам понравилось при проведении ЕГЭ в Якутии, многое — в Хабаровском крае. Что-то не понравилось в технологии ЕГЭ, предложенной министерством [5—8]. Было видно, что министерство ориентируется на Францию и никак не хочет учесть опыт давно все прошедших американцев. А ведь там по-другому устроена система экзаменов, и она, видимо, показала себя лучше французской! Кстати, интересно: очень мало в открытой печати информации о германском опыте ЕГЭ, как будто его и нет. Тем более интересно это тем, что Россия и Германия во всех начинаниях в системе образования всегда ходили рука об руку, уже много столетий. Впрочем, в печати было сообщение о встрече министра А. Фурсенко с делегацией германского бундестага 10 июля 2007 года, где шла речь и про ЕГЭ. Так вот: «Депутаты немецкого парламента выразили заинтересованность в получении информации относительно… введения в России единого государственного экзамена (ЕГЭ), интеграции…» [10]. И все.

Чем же отличается американская, например, модель ЕГЭ от нашей? (Аббревиатура «ЕГЭ» используется здесь для упрощения понимания; на самом деле названия аттестационных систем в разных странах разные. Во Франции, например — БАК — от слова «бакалавр»). Итак, вот некоторые из отличий, более полно представленных в [11].

Во-первых, американцы давно ушли от монополизма в сфере контроля качества образования. К которому мы почему-то упорно стремимся. В США, конечно, есть национальная служба, занимающаяся образованием, есть федеральные законы. Но что касается аттестации, то в каждом штате есть самостоятельные, независимые государственные и частные службы, занимающиеся аттестацией и школьников, и студентов, и конкурсантов, нанимающихся на работу. Подчеркиваю — независимые. Соответственно, есть ряд аттестационных технологий (TOEFL и др.). Университеты и предприятия предпочитают пользоваться услугами разных служб при приеме на работу и учебу. Проще говоря – потребитель на образовательном рынке САМ ВЫБИРАЕТ доверенного контролера.

Во-вторых, вся образовательная история каждого американца заносится в национальную базу данных, и там можно увидеть — где он аттестовался, какой рейтинг получил, какой рейтинг имеет сама эта аттестующая организация. Наверное, так заведено не во всех штатах, но американцы к этому стремятся.

В-третьих, между независимыми аттестационными организациями каждого штата существует конкуренция, и в силу этого фактически исключен образовательный подлог. Конкуренция идет за частные и государственные заказы; за то, чтобы результаты именно конкретной службы имели высшие котировки у университетов при отборе абитуриентов; за то, чтобы люди шли тестироваться именно туда и др. Конкуренция привела к честности и открытости и как следствие — к объективности результатов измерений.

В-четвертых, у американцев иной менталитет, нежели наш. Американцы — с детства конкуренты. Они с детства приучены следить за школьными коллегами (!) во время экзамена. Они знают — высших оценок всегда будет немного, и стремятся не упустить свой шанс, никого не пропустить впереди себя. А дальше вообще непостижимо для россиянина: как только кто-то из школьников или студентов будет уличен соседями по аудитории в списывании, вызывается полицейский и просматривается видеозапись экзамена. И можно с гарантией утверждать — инцидент будет занесен в национальную базу данных и совершивший подлог человек на несколько лет будет лишен образовательных услуг в своем штате (а, может, и во всех, но ничего – поедет учиться в Россию). Поэтому американцы не очень-то акцентируют внимание на усилении контроля при проведении аттестаций. Очевидцы рассказывали, что видели такое же, например, в Канаде.

В-пятых, и в США, и в некоторых других странах качество напрямую связано со стоимостью обучения. Гарантию здесь дают конкурирующие аттестационные службы, на деятельность которых не может повлиять чиновник от образования. Американцам важна «весомость» диплома, и поэтому они идут учиться в настолько «дорогой» университет, насколько только сможет «потянуть» их кошелек. И, естественно, они пойдут тестироваться в самую дорогую аттестационную службу. Для гарантии. Более того, идеальный американец, ожидающий конкурса при приеме на учебу или работу, предпочитает пройти тестирования сразу в нескольких аттестационных центрах. Чтобы подстраховаться. Ведь он знает, что может произойти всякое, вплоть до аннулирования результатов какого-либо из аттестационных центров в случае обнаружения там подлогов.

В-шестых, каждый американской ректор знает, что как только он возьмет в студенты человека запятнавшего свою репутацию шпаргалкой, то сразу найдется журналист со статьей о том, что в этом университете учатся нечестные люди. Нечестность в бизнесе — преступление в США. Родители других детей не позволят им учиться в таком университете.

В-седьмых, приведу наблюдение. Вы видели в американских фильмах про школьников, чтобы там кто-то шпаргалил? Такое в голову не приходит. И голливудским сценаристам. Американский школьник может пьянствовать, наркоманить, курить, угонять автомобили… Шпаргалить он не может. Это — нечестная конкуренция. Это — преступление.

В-восьмых, американцы ценят каждый балл, полученный на экзамене, каждый процент своего рейтинга. При конкурсном приеме каждый из этих баллов будет предъявлен, умножен на рейтинговый коэффициент вуза и сложен с другими. Конкурс в США — это не демонстрация красивых глазок. Это сухое сложение и умножение баллов. Именно поэтому идеальные американцы предпочитают учиться сразу в нескольких университетах. Так надежнее.

В-девятых, деятельность служб, проводящих такие конкурсные операции, контролируется разными государственными органами, журналистами, общественностью. Нечестность или неопытность клерка, сводящего баллы и коэффициенты претендента из всех принесенных аттестатов, сертификатов и дипломов, оборачивается судебными исками.

Конечно, и американская система аттестации далека от совершенства. И тесты простоваты, и контроль подлога Выходцы из России обходят ее без труда. Школьная выучка. Если говорить о культуре массовых тестированиях в России, то как-то из интереса насчитали мы около двух десятков [9] культивирующихся среди школьников и студентов «сравнительно честных» способов подлога, справедливых и для сегодняшнего ЕГЭ. Они известны, так же, как и способы их нивелирования.

«Выучку» наших школьников мы видели в Якутии, когда, например — известный случай — в Нерюнгри были обнаружены десятки тестов заполненных одной рукой. В 1999—2005 годах, когда мы вели тестирования в содружестве с Центром «Гуманитарные технологии» (Телетестинг, МГУ, Москва), а затем — ЦТ Минобразования РФ, приемная комиссия Дальневосточного госуниверситета проводила статистические исследования аттестационной деятельности разных вузовских центров в Приморье. Тогда было обнаружено, что соотношения количеств высших баллов, выставленных ими, резко различается. В одинаковых школах. Вряд ли это было случайностью. Именно поэтому тогда было принято решение засчитывать при приеме абитуриентов только те результаты тестирований, что получены под контролем только своей приемной комиссии. Кстати, потом московские организаторы из каких-то высших соображений вообще засекретили поступающую к ним из регионов статистическую информацию о результатах тестирований. Сокрытие результатов от общественности приводит, естественно, к красивым отчетам, но порождает проблемы, не решенные и сегодняшними идеологами ЕГЭ.

Что следует изменить

Что мы можем изменить в нашей системе ЕГЭ уже сейчас, не разрушая построенного «здания», но так, чтобы ситуация существенно улучшилась уже к следующему году?

По-видимому, нам следует:

1) создать в регионах сеть независимых конкурирующих центров тестирования, включая негосударственные, которые вели бы свою работу в течение года (а в мае – бесплатно). Это позволит отказаться от сезонности и дать право аттестоваться всем желающим помногу раз в течение года. Наш опыт показывает, что такая мера, вкупе с введением некоторых особенностей, может положительно повлиять и на качество образования [5-9] в регионах в целом. Будет естественным, если эти центры будут выполнять и заказы служб трудоустройства;

2) значительно пополнить имеющиеся в распоряжении организаторов ЕГЭ базы тестовых заданий так, чтобы а) не опасаться повторений, б) исключить практику «натаскивания» школьников в ущерб изучению дисциплин, в) устранить смешную «секретность» и открыть доступ общественности к экзаменационным материалам;

3) полностью компьютеризировать технологию тестирования, введя туда интерактивные элементы для более полной оценки интеллектуальных свойства школьников, в том числе умений решения задач и анализа текста;

4) адаптировать базы тестовых заданий ко всем официально рекомендованным учебникам так, чтобы исключить влияние несогласованности авторских текстов на результат тестирования;

5) создать федеральную базу данных результатов тестирования, доступную и вузам, и частным пользователям (прозрачность) для а) исключения некоторых возможностей подлога, б) предоставления вузам возможности планирования набора, в) предоставления возможности территориальным органам образования самостоятельного ведения сравнительного мониторинга качества;

6) ввести в практику ДОБРОВОЛЬНОЕ тестирование учителей по педагогике, психологии, и ведущимся дисциплинам с обязательным влиянием результата на размер оплаты труда;

7) придать новую, законодательную значимость результатам аттестаций, в том числе при приеме на работу, сделав соответствующие нововведения в российском законодательстве.

Вероятно, хорошим нововведением будет включение в схему аттестаций и оценки сложных интеллектуальных свойств – обучаемости и интеллекта. Это важно, например, при отборе абитуриентов в некоторых вузах либо кандидатов не ответственные должности.

Перечисленное – не сиюминутная выдумка, а взято из опыта стран. И это далеко не все, что можно и нужно сделать в России. Введение этого поможет нам не только значительно выправить ситуацию и устранить многие досадные недочеты, повторяющиеся из года в год, но и сделает ЕГЭ важным инструментом развития системы образования.

ЛИТЕРАТУРА

1. Понтрягин Л. С. О математике и качестве ее преподавания // Коммунист. 1980. № 14.— С. 99—112.

2. http://lib.mexmat.ru/books/2879

3. Комаров В. Н., Морев И. А. Образовательное учреждение как диссипативная структура // Материалы международного симпозиума «Сознание и наука: взгляд в будущее».— Владивосток, 2000.— С. 403—410.

4. Комаров В. Н., Морев И. А. О возможности применения теории диссипативных структур в реформе системы образования // Проблемы региональной экономики, 2001, № 4—5.— С. 269—274.

5. Станкевич В. В., Шепелева Р. П., Вовна В. И., Смаль Н. А., Станкевич Л. А., Шаповалова Г. М., Морев И. А. Опыт организации централизованного тестирования знаний и мониторинга качества образования на базе сети представительств Открытого университета и школ Университетского образовательного округа ДВГУ // Перспективные технологии оценки и мониторинга качества в образовании: Сб. науч. трудов.— Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2003.— С. 185—188.

6. Станкевич Л. А., Иванова В. П., Морев И. А. О внедрении технологии ЕГЭ на территории Приморского края // Единая образовательная информационная среда: Материалы региональной дальневосточной научно-практической конференции.— Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2003.— С. 45—47.

7. Станкевич Л. А., Морев И. А. Модель системы мониторинга качества образования в рамках университетского образовательного округа — задел для внедрения технологий ЕГЭ // Единая образовательная информационная среда: Материалы региональной дальневосточной научно-практической конференции.— Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2003.— С. 92.

8. Афремов Л. Л., Вовна В. И., Морев И. А., Смаль Н. А., Шаповалова Г. М. На пути к ЕГЭ: опыт массовых компьютерных тестирований школьников в Дальневосточном государственном университете // Развитие системы тестирования в России: Тезисы докладов III Всероссийской научно-методической конференции, Москва 22—23 ноября 2001 г.— М., 2001.— С. 218.

9. Вовна В. И., Доценко С. А., Шаповалова Г. М., Яровенко В. В., Колесов Ю. Ю., Петраченко Н. Е., Морев И. А. Информационная безопасность процедур массового компьютерного тестирования знаний. Неожиданное положительное влияние студенческого «мошенничества» на уровень качества образования // Перспективные технологии оценки и мониторинга качества в образовании: Сб. науч. трудов.— Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2003.— С. 204—206.

10. http://www.rosbalt.ru/2007/07/10/400810.html

11. Морев И. А. Там, за горизонтом // Управление школой. 2004. № 38 (374).— С. 24—25.

maxpark.com

Кто изобрёл ЕГЭ? | Обучение

От соискателей работы не потребовали предъявить какие-либо дипломы, рекомендательные письма или заполнить обычные анкеты. Вместо этого их попросили ответить на 163 вопроса (почему именно такое число — неизвестно). Вопросы были самые разные…

Какой материк больше — Австралия или Гренландия?
Из какого дерева делают бочки для керосина?
Какую машину изобрёл Джеймс Уатт?
Какая гора — самая высокая в мире?
И т.д.

Томас Эдисон
Фото: ru.wikipedia.org

Из 718 человек, откликнувшихся на объявление, только 57 правильно ответили на более чем 70% вопросов (это был «проходной балл»), и только 32 из них — на 92% и более. Эдисон проверил на вопроснике также своих сотрудников, и те из них, кто не ответил на 70% вопросов, были уволены.

Хотя претендентов на работу просили о вопросах никому не говорить, известие о них просочилось в СМИ. Проверять свои знания бросились многие читатели газет и журналов, их стали задавать, как каверзные, известным людям и знаменитостям. Пришлось Эдисону разработать новый вопросник. Дело получило широкую огласку, вопросники-тесты вошли в моду.

Позже американский психолог К. Бригем разработал тесты для школьников, основные принципы составления которых нашли применение во многих странах, но особенно широко (хотя и не сразу) — в США. Печальные последствия этого для США достаточно известны: многие ученики кончают школу, не умея читать и писать. Но американцы не унывают — закупают мозги за рубежом, предпочитая страны, где обходятся без тестирования, особенно те, где образование организовано по советскому образцу. Так как сейчас ЕГЭ стал обязателен в России, видимо, скоро отток кадров из России в США иссякнет. Альберт Эйнштейн не смог сдать ЕГЭ
Фото: ru.wikipedia.org

Когда общеизвестный физик и математик А. Эйнштейн посетил США, газетчики, конечно же, попросили его высказаться по поводу вопросника Эдисона. Эйнштейн ответил, что ему незачем держать в памяти, например, величину скорости звука (кстати, а многие ли читатели ШЖ её помнят?), если о ней можно узнать в справочниках (сейчас бы он сказал — в Интернете). Из этого случая родился анекдот, актуальный и сейчас.

«При встрече с Эйнштейном Эдисон показал ему свой вопросник. Ознакомившись, Эйнштейн с огорчением отметил, что ему не удалось бы устроиться работать к Эдисону».

Для поддержания имиджа тестирования, весьма подмоченного качеством общедоступного среднего образования в США, в Америке тиражируется такой случай, сделанный легендой (один из вариантов американской мечты).

В 1929 году Эдисон «с группой товарищей» объявили общеамериканский конкурс на звание «самого умного школьника Америки» (слямзили, наверное, с нашего телеконкурса «Умники и умницы»). Из множества участников, 49 из которых вышли в финал, победил 16-летний школьник У. Хьюстон. За свою победу он получил стипендию для продолжения образования в Массачусетском технологическом институте (вот жмоты, дали только одну стипендию; наше ТВ куда щедрее). Впоследствии У. Хьюстон стал одним из руководителей НАСА.
Я. Перельман
Фото: ru.wikipedia.org

В общем, ставь крестики в клеточки теста и станешь президентом. Интересно, что наш известный популяризатор науки Я. И. Перельман перевёл и издал отдельной книжкой физические и математические задачи из этого конкурса. В предисловии он написал, что «особой замысловатостью они не отличаются и для наших школьников последних классов вполне посильны».

Вообще-то, впервые в той форме, в которой ЕГЭ пытаются проводить у нас, его начали использовать во Франции в 1967 году. Дело в том, что после освобождения бывших французских колоний там осталось много граждан Франции, доступ которым к высшему образованию во Франции закрылся. Чтобы помочь соотечественникам, французские власти решили вместо вступительных экзаменов проводить ЕГЭ на местах (в смысле — в бывших колониях), а лучших сразу же зачислять в вузы.

Эксперимент длился 3 года и с треском провалился, потому что уровень высшего образования во Франции резко снизился. За Францией тот же печальный путь прошли и США (внедряли, кстати, как это ни странно, французы). И сейчас тестирование повсеместно — только один из пунктов допуска к вступительным экзаменам, а в США для поступления в колледж без экзамена надо представить ещё огромный перечень всяких других документов.

В заключение хотелось бы сказать: зря Эдисон изобрёл ЕГЭ. Это, видимо, такое же его малополезное изобретение, как постоянный ток. И очень странно, что ЕГЭ пытаются внедрить у нас, зная заведомо, что оно везде провалилось. В такой форме, как у нас, ЕГЭ ни в одной стране мира не существует! Те, кто с упорством, достойным лучшего применения, настырно пробивают ЕГЭ, на мой взгляд, преследуют две главные цели. Странно, что ЕГЭ внедрили у нас, зная заведомо, что оно везде провалилось
Фото: Depositphotos

  • Первая (явная) — добиться из госбюджета огромных инвестиций и права их «распределять».
  • Вторая (тайная) — окончательно развалить наше, пока ещё лучшее в мире, качество образования.

Тем огромным средствам, которые тратятся на ЕГЭ, можно найти гораздо лучшее применение: отремонтировать школы, повысить зарплату учителям, увеличить средства на питание младших школьников и т. д. Но это, видимо, не входит в число приоритетов тех, кто даёт и тратит наши денежки.

shkolazhizni.ru

Интервью на тему Единого государственного экзамена

В гостях у Pravda.Ru побывал Сергей Комков, президент Всероссийского фонда образования. Главная тема интервью — Единый государственный экзамен (ЕГЭ). Сергей Комков боролся с введением ЕГЭ в российских школах еще на заре «нулевых», но к экспертам не прислушивались. А прислушивались к советникам, командированным в Россию из США, говорит эксперт.

Источник: фотоархив Pravda.Ru

Для того, чтобы понять, что такое ЕГЭ в России — надо понять, откуда эта зараза появилась. А появилась она в 1966-1967 годах во Франции, когда Франция перестала быть колониальной державой. Отдельные государства, входившее в нее, получили независимость. А молодежь этих стран, получивших независимость, захотела учиться в метрополии, то есть непосредственно во Франции. И тогда французы придумали вот этот удаленный тестовый экзамен, которые проводили на тех бывших колониальных территориях. 

И тот, кто этот экзамен удачно сдал, мог уже приехать поступать в вузы Франции. И вот 1966-1967 годы французы понапринимали по этому тестовому экзамену во все свои лучшие вузы таких вот выпускников. К началу 1968 года они поняли, что попали в сложнейшую ситуацию. И начались отчисления. Потому что те, кто пришел и поступил по результатам этого экзамена, они просто не в состоянии были учиться.

Это вызвало волну студенческих волнений: вот эти отчисленные студенты вышли на улицы Парижа. Начались погромы. Все это закончилось тем, что в ноябре 1968 года все правительство генерала де Голля ушло в отставку. Но в 1971 году Общественная палата Франции, очень озабоченная всей этой ситуацией, приняла решение, что больше никаких тестовых удаленных единых экзаменов не должно быть. Иначе, как определила Общественная палата, еще год-два и от высшего образования Франции не останется камня на камне.

Но зато это очень быстро восприняли другие люди, которые поехали делать реформу образования в США. В 1968 году туда поехала целая бригада под руководством профессора Андре Кинга из Великобритании, и они повезли эту французскую систему. В результате Америка была заражена этой заразой, и к 1990-м годам это привело к тому, что практически вся система образования в США рухнула. Там долго не могли понять, что у них происходит, но вот в 2009 году Обама, придя на президентский пост, стал прислушиваться к мнению наиболее известных людей, к числу которых он отнес Билла Гейтса. Билл Гейтс не просто самый богатый человек в мире, но он еще к тому же один из умнейших. Так вот, Билл Гейтс ему сказал: или мы кончаем с этой системой тестирования или будем страной идиотов! А судя по возрасту, Билл Гейтс учился при этой системе. Учился. Поэтому он на себе испытал, он знал, о чем говорит.

 — Сергей, а какой «умнице»пришло в голову завести к нам ЕГЭ?

— Это сделала специальная группа, которая работала с середины 1990-х годов. Cначала под руководством господина Сороса, а потом еще приезжала специальная бригада. Некоторые из этой бригады стали неофициальными советниками при министерстве образования России. Они очень быстро скоординировались на базе Высшей школы экономики, которая была создана в 1992 году на специальный гранд Всемирного банка. И вот эта бригада советников начала внедрять эту штуку, понимая прекрасно, какой будет результат.

А вот Обама в январе 2009 года обратился к конгрессу США с просьбой немедленно отменить все виды тестирования, особенно итоговое тестирование по окончании школы. И даже попросил 5 млрд долларов у конгресса на то, чтобы вернуть прежнюю классическую систему аттестации экзаменов.

А наши продолжают это делать до сих пор. Хотя практически все страны Европы в той или иной степени прошли через ЕГЭ. Все поняли, что это грабли.

 — Напомните, сколько лет у нас действует эта система.

 — У нас эта система действует с 2000-2001 годов.

  — Сначала это был эксперимент?

 — Да, сначала это был эксперимент. Мы активно выступали против этого эксперимента. Говорили об этом на коллегии министерства образования. Но с 2009 года ЕГЭ перевели в разряд обязательного экзамена.

И самое страшное в ЕГЭ даже не в самих тестах, а в том, что была перестроена вся система преподавания в старших классах. Фактически началась не учеба, а натаскивание на вот эти тестовые задания. Сейчас тесты потихонечку начали заменять другими видами задания, но суть от этого не меняется. Школьников превращают в тупых, неразмышляющих животных.

 — Все действует по принципу шоу «Как стать миллионером». Четыре условных ответа, один из них правильный.

 — Да, один ответ выбрал, угадал — хорошо. Кроме того, поскольку у нас все начали ориентироваться исключительно на полное среднее образование (такая установка была поставлена), то фактически началась ликвидация всей системы начального и среднего профессионального образования. ПТУ начали уничтожать, поскольку они оказались непрофильными активами предприятий.

Ведь раньше — в советский период — у каждого училища было свое базовое предприятие. А тут пошел процесс приватизации, ну и новые владельцы стали избавляться от непрофильных активов: поликлиники при предприятиях, дома отдыха, детские сады и ПТУ.

И в результате получилось так, что теперь вся школьная молодежь ориентирована исключительно на то, чтобы по окончании 9-го класса дальше продолжать — 10-11 класс. А раз уж ты 11 классов окончил, то пойдешь только в вуз. Другого варианта нет.

И вот пошли поиски легких путей. А легкий путь — это найти возможность обойти ЕГЭ. Я всегда говорил и продолжаю утверждать, что чем больше мы ужесточаем правила этого так называемого ЕГЭ, тем больше будет вариантов нахождения обходных маневров.

Сейчас последняя новинка! С телефоном мобильным нельзя, но зато можно с часами. А в часиках уже находится мини-компьютер с выходом в интернет. И сидит этот выпускничок и поглядывает как будто бы на время, а на самом деле активно списывает.

 — А профессор лопух, как в фильме.

 — Да, профессор лопух, а при нем задача, прием. При нем задача.

 — Не успел первый экзамен по ЕГЭ закончиться, как сразу в интернете возник вопрос: взломали или не взломали хакеры систему.

 — Да. Дело в том, что это очень большой рынок сбыта. Вы же представляете, в условиях рыночной экономики — это огромнейший рынок, на котором можно заработать огромные деньги. А раз можно, то почему бы не заработать.

 — Сергей, можно сказать, что есть лобби ЕГЭ.

 — Можно. В первую очередь, конечно, лоббируют все те же люди, которые у нас внедряли ЕГЭ. До сих пор работает целая бригада американских советников. Они работают вахтовым методом — одни приезжают, другие уезжают. Меняются, но суть от этого не меняется.

 — Но когда наши говорили о том, что у нас будут ответные санкции, на них это никак не подействовало?

 — Абсолютно. Это не тот контингент. Это не тот случай. Потому что в данном случае американцы заинтересованы в том, чтобы продолжать здесь работать.

 — На Украине, получается, иностранные военные советники, а у нас советники, которые заинтересованы, чтобы «Протоны» падали и дальше…

 — Да, да. Те, которые работают в сфере образования, науки. Это научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Григорьевич Ясин, который одновременно является руководителем соответствующей лаборатории Гарвардского университета (эта лаборатория занимается изучением проблем России). Насколько мне известно, финансирует эту лабораторию определенные американские службы. Он является гражданином США и одновременно научным руководителем Высшей школы экономики.

Ну и естественно, его бывший ученик Ярослав Иванович Кузьминов, который в свое время защитил кандидатскую диссертацию на тему «Трудовые отношения в условиях первобытнообщинного строя». Вот как большой специалист по первобытнообщинному строю он и пытается нас затащить в ЕГЭ.

 — Эта проблема уже на президентский уровень выходила. Сколько было обращений по поводу негодности ЕГЭ, причем от разных слоев населения.

 — Ну, дело в том, что очень активную позицию по продвижению занимало всегда министерство образования. Бывший министр образования Андрей Фурсенко был активным продвиженцем ЕГЭ. Это тоже понятно. В свое время, еще работая в Санкт-Петербурге, он проходил тоже годичную стажировку в Гарварде. Он умный человек. Он понимал, что мы внедряем и чем это все кончится.

Ну а сегодня это продолжает нынешний министр, господин Ливанов, который по своему профессиональному уровню очень уступает всем своим предшественникам, но тем не менее он продолжает проводить эту политику.

 — Смахивает на теорию заговора.

 — Вы знаете, заговор в отношении России существует давно. Это ни для кого не секрет. Можно вспомнить один документ. Иногда говорят про некий мифический план Алена Далласа. На самом деле никакого плана Далласа не было, но был один очень важный документ — директива Совета национальной безопасности США 20/1 от 18 августа 1948 года, которая так и называлась «Задача в отношении России». И вот очень многие пункты этого плана исполняются до сих пор.

 — В том числе и касательно образования?

 — В том числе. Там речь не шла конкретно об образовании. Там речь шла о том, что необходимо работать над изменением общественного сознания. Потому что у американских военных аналитиков была сделана такая разработка, которая называлась «Теория сети центрических волн». В соответствии с этой теорией, не надо завоевать государство. Вообще не нужно ни ракет, ни атомных бомб, ничего. Достаточно провести целый ряд мероприятий внутри государства, реорганизовать управление, посадить своих агентов влияния, дестабилизировать ряд функций и все — оно у тебя в руках!

И еще раз скажу про систему профессионального образования. Я очень хорошо знаю систему образования в Чехии. Только двадцать процентов тех, кто заканчивает 9-й класс, идут дальше в гимназию, а 80 процентов идут в профессиональные школы. Потому что считается престижным получить реальную профессию и стать мастером своего дела, это гарантирует хорошие заработки, это гарантирует стабильную жизнь и так далее. У нас почему-то решили, что всем давайте исключительно дипломы о высшем образовании. А в результате мы превратились из страны с самым хорошим высшим образованием практически в страну дураков.

У нас в советский период была фундаментальная классическая система образования, которая предусматривала не напичкать ребенка какими-то знаниями, фактами, какими-то событиями там и прочим, а чтобы научить его размышлять, сопоставлять, делать выводы, анализировать ситуацию, то есть развивать интеллект. Вот этим занималась советская школа очень успешно, за исключением того, что она была в чем-то порой чрезвычайно политизирована. Тут, конечно, был перегиб немножко в другую сторону.

 — Еще раньше был закон Божий, потом был у нас свой закон. Тем не менее определенная копилка знаний была. Сейчас молодые люди на элементарные вопросы не могут ответить.

 — Очень яркий тому пример — Украина. Потому что еще Леонид Кучма очень активно запустил американских советников в систему образования страны и сказал, мы пойдем по проторенным путям, которые прошла Америка. Это привело к тому, что мы сейчас наблюдаем в Незалежной. Там выросла молодежь, не помнящая своей собственной истории, не знающая как и что строилось, не понимающая как и что происходит, не умеющая элементарно мыслить, думать, а слепо выполняющая чью-то волю.

 — На всем постсоветском пространстве мы имеем такой печальный опыт ЕГЭ?

 — Да. Где-то они переняли это у нас. В частности, от этого страдают, я знаю, в Казахстане. В Таджикистане сейчас думают, отказываться от ЕГЭ или не отказываться. Узбеки пытаются уйти от этого. У них тоже такая итоговая аттестация существует. Они смотрят на нас, а мы следуем самым худшим западным стандартам.

 — Постоянно киваем на Запад, а берем оттуда не самое лучшее — гей-парады да ЕГЭ.

 — Нам надо брать оттуда реальные достижения культуры и науки. А не брать там всю гадость, которую пытаются нам сюда втащить.

 — Получается, уже 15 лет, как существует на территории России ЕГЭ…

 — Началось это с 1998 года, когда была принята первая программа развития образования. А 16 лет — это считается в педагогической практике смена одного поколения другим. Сегодня те, кто в период внедрения этой системы поступил в школу, уже выпускники школ.

После Ясена Засурского деканом факультета журналистики стала одна женщина, так она со мной спорила: Вы не понимаете, какие достоинства у ЕГЭ и прочее. Через год после того, как они набрали себе по результатам ЕГЭ абитуриентов, она сказала: «Господи! Что же мы приняли?! Вы представляете, они слово «корова» пишут через «А», слово «генерал» пишут через «И». И в одном предложении делают до десятка ошибок. Каких журналистов мы из них получим?»

 — Ну, а какой здесь может быть выход, если правительство пока не дергается.

 — Нам все время говорят: «Мы будем модернизировать». ЕГЭ, действительно, немножко изменяется. Если первоначально это была чисто тестовая форма, то потом убрали чисто тестовую часть, заменив ее более усовершенствованной формой, добавили устный вариант ответа. Внесли опять сочинение. Но тоже странно это сделали. Как можно оценить творческую работу ребенка — «зачет-незачет». Я писатель и не могу себе представить, как это вообще возможно.

Вот я написал повесть и кто-то мне скажет: «Ой, тебе зачет». А не скажет, ты на отлично написал или плохо. Самое главное, что введение ЕГЭ — это системная ошибка. И она приводит к очень серьезным системным просчетам. Поэтому у нас вся система образования просела и уровень образования значительно просел. Чего и пытались добиться наши противники. Они получили сегодня недоразвитое, недоподготовленное, неспособное к дальнейшей работе население. Кроме того, перегиб получился в плане того, что все теперь мечтают стать чиновниками и депутатами, и никто не хочет работать на производстве, не хочет становиться инженерами.

Вчера об этом говорил премьер Медведев. Говорил, вот у нас начался ЕГЭ, но никто не хочет идти на инженерные специальности. А кто же пойдет, если вы, начальную и среднюю профессиональную подготовку, ликвидировали. У нас в России всегда были самые лучшие инженеры. Это те, кто прошел через профессиональную школу, которые своими руками потрогали, пощупали. Даже наш великий Королев в свое время начинал работать мастером. Мы саму эту систему разрушили. Возвращаться надо.

Сегодня здесь не нужны никакие перестройки. Никакие модернизации не помогут. Сегодня надо просто честно признать, что была допущена ошибка. Надо возвращаться к классической системе выпускных экзаменов.

Но я боюсь, что с нынешним руководством министерства образования это невозможно. Вот, кстати, руководитель Рособрнадзора, молодой такой, энергичный товарищ Сергей Кравцов. Он недавно обиделся на одного моего коллегу, известного эксперта, проработавшего ни один год в правительстве России, за то, что тот написал материал о том, что ЕГЭ приводит к суициду. Действительно, у нас каждый год дети после ЕГЭ выбрасываются из окон, вешаются, напиваются таблеток. Тут очень характерно и очень интересно, что Тверской суд, куда Кравцов обратился с иском, отказал в иске. Видимо, или у судьи или работников суда тоже дети есть.

 — Или сами судьи учились еще по старой системе.

Да, да. Они понимают, что это все не так безобидно, как кажется.

Читайте также:

Олег Чагин: Школа штампует неполноценных

Весь мир отказался от ЕГЭ, а Россия решила походить по граблям — глава Всероссийского фонда образования

Россию уничтожат не США, а ЕГЭ — эксперт

ЕГЭ-2014: срок годности — четыре года

Как современные школьники отравили Ленина грибами


ЕГЭ ставит крест на российском образовании?

www.pravda.ru

Откуда взялся ЕГЭ Все для учителя. — Откуда взялся ЕГЭ. — История — Доклады, исследования, выступления, статьи — Для всех

История появления ЕГЭ в мире

Как предложения позволят повысить эффективность ЕГЭ, что надо проверять знание или понимание процессов.

ЕГЭ появился в 1966-1967 годах во Франции, когда Франция перестала быть колониальной державой. Отдельные государства, входившее в нее, получили независимость. А молодежь этих стран, получивших независимость, захотела учиться в метрополии, то есть непосредственно во Франции. И тогда французы придумали вот этот удаленный тестовый экзамен, которые проводили на тех бывших колониальных территориях.

И тот, кто этот экзамен удачно сдал, мог уже приехать поступать в вузы Франции. И вот 1966-1967 годы французы понапринимали по этому тестовому экзамену во все свои лучшие вузы таких вот выпускников. К началу 1968 года они поняли, что попали в сложнейшую ситуацию. И начались отчисления. Потому что те, кто пришел и поступил по результатам этого экзамена, они просто не в состоянии были учиться.

Это вызвало волну студенческих волнений: вот эти отчисленные студенты вышли на улицы Парижа. Начались погромы. Все это закончилось тем, что в ноябре 1968 года все правительство генерала де Голля ушло в отставку. Но в 1971 году Общественная палата Франции, очень озабоченная всей этой ситуацией, приняла решение, что больше никаких тестовых удаленных единых экзаменов не должно быть. Иначе, как определила Общественная палата, еще год-два и от высшего образования Франции не останется камня на камне.

Но зато это очень быстро восприняли другие люди, которые поехали делать реформу образования в США. В 1968 году туда поехала целая бригада под руководством профессора Андре Кинга из Великобритании, и они повезли эту французскую систему. В результате Америка была заражена этой заразой, и к 1990-м годам это привело к тому, что практически вся система образования в США рухнула. Там долго не могли понять, что у них происходит, но вот в 2009 году Обама, придя на президентский пост, стал прислушиваться к мнению наиболее известных людей, к числу которых он отнес Билла Гейтса. Билл Гейтс не просто самый богатый человек в мире, но он еще к тому же один из умнейших. Так вот, Билл Гейтс ему сказал: или мы кончаем с этой системой тестирования или будем страной идиотов! А судя по возрасту, Билл Гейтс учился при этой системе. Учился. Поэтому он на себе испытал, он знал, о чем говорит.

Внедрение ЕГЭ в России осуществляла специальная группа, которая работала с середины 1990-х годов. Cначала под руководством господина Сороса, а потом еще приезжала специальная бригада. Некоторые из этой бригады стали неофициальными советниками при министерстве образования России. Они очень быстро скоординировались на базе Высшей школы экономики, которая была создана в 1992 году на специальный гранд Всемирного банка. И вот эта бригада советников начала внедрять эту штуку, понимая прекрасно, какой будет результат.

А вот Обама в январе 2009 года обратился к конгрессу США с просьбой немедленно отменить все виды тестирования, особенно итоговое тестирование по окончании школы. И даже попросил 5 млрд долларов у конгресса на то, чтобы вернуть прежнюю классическую систему аттестации экзаменов.

Анатолий Вассерман пытался вносил предложение для повышения эффективности ЕГЭ, он предложил поручить составлять тесты специалистам по составлению вопросов для интеллектуальных игр. В таких играх уже давно определили, как задавать вопросы, чтобы проверять не знания, а понимание материала, как выявлять утечку материалов.

Попробуем принять во внимание тот факт, что важнее понимание процессов происходящих в природе и обществе, тогда зачем нужно запоминание дат и фактов, гораздо важнее почему это происходит, что можно прогнозировать на основании имеющейся информации, Подобный подход важен при изучении обществоведения и истории, сегодня мы просто учим факты, история показывает, что государства часто подтасовывают факты, искажают информацию, которая предоставляется гражданам. Посмотрите на ситуацию на Украине, вспомните переписывание истории в советский период. Все это говорит о том, что понимание многократно важнее запоминания, не забывайте — сведения без анализа не самая рациональная трата времении. Кстати это относится не только к общественным наукам, но и к естественным в той же степени. Преподавание математики во всем мире сводится к формальному изложению материала, когда не дается информация, где можно применить знания, каковы пределы формального использования формул, например, применяя некоторые формулы в той же геометрии можно получить величину угла, которого не существует в природе(угол, образованный отрезками, прямыми или векторами, которые никогда не пересекаются в пространстве.) И подобные задачи предлагаются в учебниках и пособиях.

 

pedsovet.org

Author: alexxlab

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *